Страница:
— Говорят, он живет, с тех пор как умерли родители, совсем один. Бирюк бирюком, — заметил Сыщик.
— Ну, я полагаю… Надо очень любить острые ощущения, чтобы согласиться разделить кров с таким человеком.
— Или работать в пожарной части…
— Ну да… И спать после свадьбы в обнимку с огнетушителем!
Переговариваясь, Светлова и Сыщик нажимали без устали по очереди кнопку звонка, но никто им не отвечал и дверь не открывал.
— Так вы думаете, этот Мартин ни при чем в нынешней истории с поджогом? — поинтересовалась Анна у симпатичного молодого человека, так кстати оказавшегося секретным сотрудником Интерпола.
Сыщик пожал плечами:
— В общем, я почти уверен, что нет.
— Любопытно все же, что же такого еще вам благодаря вашим профессиональным замашкам удалось выню… — Светлова неловко запнулась.
— Не стесняйтесь! Вы хотели сказать «вынюхать»?
— Я хотела сказать «узнать»… — не слишком логично возразила смутившаяся Анна. И уже вполне мирно попросила:
— Не хотите поделиться информацией? Вы ведь не ведете никакого дела. И официально не имеете никакого отношения к этой истории.
Так, может, поделитесь?
— В общем, мог бы… А вам зачем?
— В общем, если честно, то совсем ни к чему. Совершенно. Абсолютно!
— Так в чем же дело?
— Почему-то меня не покидает ощущение, что тут какая-то очень темная и очень подозрительная история.
— Ну что ж, соглашусь с таким определением.
Как, впрочем, и с тем, что я действительно выступаю тут в роли частного лица.
— Итак?
— Итак… Похоже, эти трое, что погибли в фуникулере, искали там уединения для конфиденциальной беседы. Зачем иначе троим солидным мужикам в такое время суток, рано поутру, болтаться в кабине фуникулера?
— Искали уединения?
— Вы же знаете, каковы сейчас технические возможности для подслушивания и подглядывания. Беспредельные. Были бы деньги и соответствующая аппаратура — и можно услышать, как перышки шуршат у птички вон на том дереве! Или рассмотреть детально червячка, которого эта птичка держит в клюве.
— Вот они и удалились посекретничать?
— Похоже.
— Ну тогда похоже также на то, что это были серьезные люди. И дела у них были нешуточные.
— Согласен.
— Что еще?
— Далее. Официантка, которая обслуживала в ресторане этих наших погорельцев, говорит, что они не курили за обедом. Никто из троих. На столе даже не было пепельницы.
— Вы даже и это уже выяснили?
— Ну естественно… Само собой! Фирма веников не вяжет.
— Откуда же тогда взялась зажигалка?
— Ну, может, занервничали. Сложный разговор, вот и закурил кто-то, не выдержал. Одно дело приятный обед, а другое — какие-то тайные деловые переговоры.
— Да, похоже на то. Хорошо… Ну, допустим, кто-то из них все-таки щелкнул зажигалкой. А бензин?
— Что — бензин?
— Кто разлил там бензин? Точнее, то горючее вещество, о котором идет речь в заключении экспертов.
— Хороший вопрос. Однако, если бы я мог на него ответить, полиция уже давно арестовала бы этого человека.
Дверь Мартинова дома им так и не открыли. Или не захотели?
Светлова огляделась… Из двора дома открывался прекрасный вид на город, лежащий внизу. Панорама… Обзор. Было отлично видно, как вьется, поднимаясь вверх. Замковая улица.
«Вот именно, что прекрасный вид и прекрасный обзор, — уныло подумала она. — Увидел непрошеных гостей и спрятался. Или ушел. Нелюдим, одним словом».
— Идемте-ка отсюда… Похоже, наш визит оказался бесполезным, — заметил Никита.
— Ну почему же… Вы мне столько занимательных подробностей сообщили.
— Рад служить.
— Правда, рады?
— Ну, отчего же не поделиться, если есть чем… Я не то что некоторые. — Сыщик посмотрел на нее.
Но она сделала вид, что не заметила его взгляда.
Конечно, долг платежом красен и кредиты надо отдавать, все верно… Но она еще не готова была откровенничать с этим молодым человеком, как бы он себя ни называл, сыщиком или наследным принцем.
— Да его уж второй день как в больницу упекли, этого Мартина! — объяснила им в отели пани Черникова. — Изолировали от общества.
— А что такое?
— Ну, время подошло.
— Время?
— Ну да… Ведь скоро праздник огня.
— Ах, вот что… Мы и забыли.
— Только что толку беднягу запирать?
— Почему же без толку? — поинтересовался Сыщик.
— А он все равно убежит! — вздохнула пани Черникова. — Так каждый раз и бывает. Его в больницу, под замок — а он бежать! Такой изворотливый… Что-нибудь да придумает. Прямо Дэвид Копперфилд какой-то: сквозь стены проходит.
— Да уж… — задумчиво поддакнула Светлова. — Поистине охота пуще неволи.
Этот парень шел по незнакомому городу, надвинув поглубже козырек бейсболки и высоко подняв воротник.
«Лепорелло… — повторял он про себя. — Они называли меня Лепорелло, насмехались… Ну что ж, пусть будет так! Говорят, так странно звали какого-то верного слугу. Верного, как пес, готового за хозяином в огонь и воду».
Но он — не слуга, тем более не пес…. Он был Хозяину как сын.
Раздумывая об этом, парень шел по незнакомому городу, еще глубже надвигая козырек бейсболки и пряча подбородок в высоко поднятый воротник куртки. Темные очки он и вовсе не снимал, с тех пор как, тут появился… Нельзя, чтобы его заметили! Если они увидят его здесь — сразу заподозрят… Да что там заподозрят — тут же прикончат!
Конечно, он вынес себе приговор уже тем, что приехал сюда. Опасность смертельная. Но у него не было другого пути: если он был Хозяину как настоящий сын, то и должен отдать отцу последний долг!
В пивной он развернул купленную газету, отхлебнул «Будвайзера». Но даже пиво не доставило ему сейчас удовольствия. Показалось отчего-то невкусным. Несколько жидковатым, словно разбавленным.
Он перевернул газетный лист. И сразу же наткнулся взглядом на эти фотографии… Увидел их — и даже присвистнул от изумления.
— Слышь, господин хороший, — позвал он официанта. Официант говорил по-русски, когда принимал у него заказ. В этой стране вообще многие знали его язык. — Что тут про них написано? — Парень указал на фотографии.
— Написано, что они погибли, — равнодушно объяснил официант. Видно было, что работа приучила его к самым неожиданным вопросам.
— То есть как это — погибли?
— Так… Сгорели.
— Сгорели?
— Точно так.
— Совсем?
— Совсем-совсем.
— Вот это дела…
— Дела? — недоуменно пожал плечами официант. — Что есть «дела»? Я не совсем понимаю…
— Да тебе-то зачем это понимать…
Парень вздохнул и озадаченно отложил газету.
Что же теперь получается? — размышлял он. Получается, что ему больше не надо опасаться за свою жизнь? Получается, что его врагов больше нет?! Они погибли? Больше того — они сгорели… Словно проклятие, которое он послал им вдогонку, сбылось!
Словно слова, которые он тогда произнес: «Чтоб вы сами все сгорели!» — исполнились.
И это было похоже на чудо. И то, как они погибли!
Наконец он позволил себе расслабленно откинуться на спинку стула, опустил воротник куртки. И впервые за все время пребывания в этом городке снял темные очки — надо признаться, порядком ему надоевшие. Ходишь в них как дурак, хоть ночь, хоть день, хоть дождь, хоть солнце… Еще немного, и скоро умываться бы в них начал!
Он заказал еще пива — и оно показалось ему теперь очень вкусным…
— Ну и дела…
Он пил пиво «Будвайзер» и не замечал, что с улицы сквозь широкое окно-витрину на него смотрят.
Парень, наконец снявший так надоевшие ему темные очки, не заметил, что его разглядывают. И это было его ошибкой. Есть взгляды, которые следует замечать.
Пропустить такой взгляд все равно что пропустить смертельный удар. Потому что ничего хорошего такой взгляд не сулит.
Глава 11
— Ну, я полагаю… Надо очень любить острые ощущения, чтобы согласиться разделить кров с таким человеком.
— Или работать в пожарной части…
— Ну да… И спать после свадьбы в обнимку с огнетушителем!
Переговариваясь, Светлова и Сыщик нажимали без устали по очереди кнопку звонка, но никто им не отвечал и дверь не открывал.
— Так вы думаете, этот Мартин ни при чем в нынешней истории с поджогом? — поинтересовалась Анна у симпатичного молодого человека, так кстати оказавшегося секретным сотрудником Интерпола.
Сыщик пожал плечами:
— В общем, я почти уверен, что нет.
— Любопытно все же, что же такого еще вам благодаря вашим профессиональным замашкам удалось выню… — Светлова неловко запнулась.
— Не стесняйтесь! Вы хотели сказать «вынюхать»?
— Я хотела сказать «узнать»… — не слишком логично возразила смутившаяся Анна. И уже вполне мирно попросила:
— Не хотите поделиться информацией? Вы ведь не ведете никакого дела. И официально не имеете никакого отношения к этой истории.
Так, может, поделитесь?
— В общем, мог бы… А вам зачем?
— В общем, если честно, то совсем ни к чему. Совершенно. Абсолютно!
— Так в чем же дело?
— Почему-то меня не покидает ощущение, что тут какая-то очень темная и очень подозрительная история.
— Ну что ж, соглашусь с таким определением.
Как, впрочем, и с тем, что я действительно выступаю тут в роли частного лица.
— Итак?
— Итак… Похоже, эти трое, что погибли в фуникулере, искали там уединения для конфиденциальной беседы. Зачем иначе троим солидным мужикам в такое время суток, рано поутру, болтаться в кабине фуникулера?
— Искали уединения?
— Вы же знаете, каковы сейчас технические возможности для подслушивания и подглядывания. Беспредельные. Были бы деньги и соответствующая аппаратура — и можно услышать, как перышки шуршат у птички вон на том дереве! Или рассмотреть детально червячка, которого эта птичка держит в клюве.
— Вот они и удалились посекретничать?
— Похоже.
— Ну тогда похоже также на то, что это были серьезные люди. И дела у них были нешуточные.
— Согласен.
— Что еще?
— Далее. Официантка, которая обслуживала в ресторане этих наших погорельцев, говорит, что они не курили за обедом. Никто из троих. На столе даже не было пепельницы.
— Вы даже и это уже выяснили?
— Ну естественно… Само собой! Фирма веников не вяжет.
— Откуда же тогда взялась зажигалка?
— Ну, может, занервничали. Сложный разговор, вот и закурил кто-то, не выдержал. Одно дело приятный обед, а другое — какие-то тайные деловые переговоры.
— Да, похоже на то. Хорошо… Ну, допустим, кто-то из них все-таки щелкнул зажигалкой. А бензин?
— Что — бензин?
— Кто разлил там бензин? Точнее, то горючее вещество, о котором идет речь в заключении экспертов.
— Хороший вопрос. Однако, если бы я мог на него ответить, полиция уже давно арестовала бы этого человека.
Дверь Мартинова дома им так и не открыли. Или не захотели?
Светлова огляделась… Из двора дома открывался прекрасный вид на город, лежащий внизу. Панорама… Обзор. Было отлично видно, как вьется, поднимаясь вверх. Замковая улица.
«Вот именно, что прекрасный вид и прекрасный обзор, — уныло подумала она. — Увидел непрошеных гостей и спрятался. Или ушел. Нелюдим, одним словом».
— Идемте-ка отсюда… Похоже, наш визит оказался бесполезным, — заметил Никита.
— Ну почему же… Вы мне столько занимательных подробностей сообщили.
— Рад служить.
— Правда, рады?
— Ну, отчего же не поделиться, если есть чем… Я не то что некоторые. — Сыщик посмотрел на нее.
Но она сделала вид, что не заметила его взгляда.
Конечно, долг платежом красен и кредиты надо отдавать, все верно… Но она еще не готова была откровенничать с этим молодым человеком, как бы он себя ни называл, сыщиком или наследным принцем.
— Да его уж второй день как в больницу упекли, этого Мартина! — объяснила им в отели пани Черникова. — Изолировали от общества.
— А что такое?
— Ну, время подошло.
— Время?
— Ну да… Ведь скоро праздник огня.
— Ах, вот что… Мы и забыли.
— Только что толку беднягу запирать?
— Почему же без толку? — поинтересовался Сыщик.
— А он все равно убежит! — вздохнула пани Черникова. — Так каждый раз и бывает. Его в больницу, под замок — а он бежать! Такой изворотливый… Что-нибудь да придумает. Прямо Дэвид Копперфилд какой-то: сквозь стены проходит.
— Да уж… — задумчиво поддакнула Светлова. — Поистине охота пуще неволи.
Этот парень шел по незнакомому городу, надвинув поглубже козырек бейсболки и высоко подняв воротник.
«Лепорелло… — повторял он про себя. — Они называли меня Лепорелло, насмехались… Ну что ж, пусть будет так! Говорят, так странно звали какого-то верного слугу. Верного, как пес, готового за хозяином в огонь и воду».
Но он — не слуга, тем более не пес…. Он был Хозяину как сын.
Раздумывая об этом, парень шел по незнакомому городу, еще глубже надвигая козырек бейсболки и пряча подбородок в высоко поднятый воротник куртки. Темные очки он и вовсе не снимал, с тех пор как, тут появился… Нельзя, чтобы его заметили! Если они увидят его здесь — сразу заподозрят… Да что там заподозрят — тут же прикончат!
Конечно, он вынес себе приговор уже тем, что приехал сюда. Опасность смертельная. Но у него не было другого пути: если он был Хозяину как настоящий сын, то и должен отдать отцу последний долг!
В пивной он развернул купленную газету, отхлебнул «Будвайзера». Но даже пиво не доставило ему сейчас удовольствия. Показалось отчего-то невкусным. Несколько жидковатым, словно разбавленным.
Он перевернул газетный лист. И сразу же наткнулся взглядом на эти фотографии… Увидел их — и даже присвистнул от изумления.
— Слышь, господин хороший, — позвал он официанта. Официант говорил по-русски, когда принимал у него заказ. В этой стране вообще многие знали его язык. — Что тут про них написано? — Парень указал на фотографии.
— Написано, что они погибли, — равнодушно объяснил официант. Видно было, что работа приучила его к самым неожиданным вопросам.
— То есть как это — погибли?
— Так… Сгорели.
— Сгорели?
— Точно так.
— Совсем?
— Совсем-совсем.
— Вот это дела…
— Дела? — недоуменно пожал плечами официант. — Что есть «дела»? Я не совсем понимаю…
— Да тебе-то зачем это понимать…
Парень вздохнул и озадаченно отложил газету.
Что же теперь получается? — размышлял он. Получается, что ему больше не надо опасаться за свою жизнь? Получается, что его врагов больше нет?! Они погибли? Больше того — они сгорели… Словно проклятие, которое он послал им вдогонку, сбылось!
Словно слова, которые он тогда произнес: «Чтоб вы сами все сгорели!» — исполнились.
И это было похоже на чудо. И то, как они погибли!
Наконец он позволил себе расслабленно откинуться на спинку стула, опустил воротник куртки. И впервые за все время пребывания в этом городке снял темные очки — надо признаться, порядком ему надоевшие. Ходишь в них как дурак, хоть ночь, хоть день, хоть дождь, хоть солнце… Еще немного, и скоро умываться бы в них начал!
Он заказал еще пива — и оно показалось ему теперь очень вкусным…
— Ну и дела…
Он пил пиво «Будвайзер» и не замечал, что с улицы сквозь широкое окно-витрину на него смотрят.
Парень, наконец снявший так надоевшие ему темные очки, не заметил, что его разглядывают. И это было его ошибкой. Есть взгляды, которые следует замечать.
Пропустить такой взгляд все равно что пропустить смертельный удар. Потому что ничего хорошего такой взгляд не сулит.
Глава 11
— С днем рождения!
Светлова не забыла, какой сегодня у девушки день, и первым делом, появившись за завтраком, поторопилась ее поздравить.
— Спасибо, Аня…
Дэзи улыбнулась совсем по-детски — было видно: она польщена вниманием.
— Всех благ!
— Да у меня и так все есть, — скромно призналась Дэзи.
— Ну, тогда любви и счастья.
— А вот это — пожалуй!
— А где наш друг Никита? — приступая к завтраку, Светлова окинула взглядом зал.
— Уехал… Дела! Но к обеду обещал вернуться, — заверила ее Дэзи.
«Ну-ну… — подумала Анна. — Если, конечно, очередная перестрелка на дороге не слишком затянется… Знаем мы теперь эти „дела“!»
За утренним столом не оказалось и мадам Гоцци.
— Все в порядке? — поинтересовалась Аня у мадам Вронской, которой просто полагалось всегда быть в курсе всех дел. И, не удержавшись, добавила:
— Нашу мадам Гоцци, надеюсь, не выносили больше из номера?
Вронская обиженно поджала губы. Она не любила, когда шутили над ее «феноменальной наблюдательностью».
— Просто Гоцци уехала в гости к своей приятельнице в другой город, — сухо проинформировала она.
— О'кей… — Светлова не стала утомлять более мадам Вронскую и улыбнулась своей визави:
— Ну что, Дэзи? Какие планы по празднованию?
— О, сейчас проинформирую, — оживленно начала было рассказывать девушка и остановилась: у нее в сумочке запиликал телефон. — Минутку…
Разговор по телефону был коротким. Светлова заметила, как изменилось у нее лицо. «Что такое можно сообщить за пару минут, чтобы человека так перевернуло?» — подумала Анна.
— Это папа… — Дэзи убрала телефон в сумочку. — Он, к сожалению, не приедет на мой день рождения.
Не сможет. Тепло поздравляет меня, конечно. Желает счастья, здоро… — И, оборвав фразу на полуслове, она замолчала, о чем-то задумавшись.
Почему-то о планах грядущих торжеств по случаю дня рождения Аня решила ее больше не расспрашивать.
После завтрака они вышли в холл отеля. В воздухе стоял запах роз. А на стойке у пани Черниковой лежала большая коробка в разноцветной бумаге и почти все место заняла огромная корзина цветов.
— Это госпоже Медведевой! — торжественно объявила хозяйка «Королевского сада».
— Bay!
Дэзи радостно подхватила подарок и цветы и побежала настолько шустро, насколько позволяла ей ее поклажа — корзина была немаленькой! — наверх, к себе в номер.
И как в воду канула…
Никаких телефонных звонков с радостными воплями. Никаких стуков в дверь. Никаких «вау» больше.
И это было — насколько Анна успела ее узнать — совсем на Дэзи не похоже. Девушка была из тех, кому непременно надо поделиться и бедой, и тем более радостью…
Когда спустя часа полтора Светлова сама постучала к ней в дверь, в ответ раздалось лишь безразличное «заходите».
— Чудо! — Анна восхищенно дотронулась до легкого, как паутинка, платья, лежащего на кровати рядом с девушкой.
Но она даже не повернула головы в Анину сторону. Сидела на постели и грустно смотрела перед собой.
— Не приехал, — наконец сказала она. — Даже на мой день рождения не приехал!
— Но зато какой подарок! — попробовала утешить ее Аня.
— Да… Конечно… — довольно уныло согласилась Дэзи и отвернулась от коробки.
— Вы уже примерили?
— Нет.
— Нет?!
— Не хочется…
— Не хочется?!
— Да, я не хочу примеривать это платье.
— Не хотите надеть такую великолепную вещь?
Дэзи нахмурилась.
— Ну, разве не странно… — прошептала она вдруг и замолчала.
— Что же странного?
— Как он мог забыть даже об этом!
— О чем забыть, Дэзи?
— Ведь он отлично знает, что я не люблю этот цвет!
И, перестав сдерживаться, она расплакалась безутешно, почти как маленький ребенок.
— Не расстраивайтесь, Дэзи… Ни один мужчина никогда не помнит таких пустяков!
— Это не пустяки. И к тому же… Он помнит, помнит! Он не может этого не помнить… Это все равно, что он забыл мое имя.
— Понимаете…. — снова принялась ее утешать Светлова. — По всей видимости, ваш отец действительно очень занят…
Но Дэзи не дала ей договорить:
— Я одна… Вы понимаете? Я осталась совсем одна.
— Ну что вы такое говорите…
— Помните, вы спрашивали меня, что случилось с Аладдином?
— Помню, конечно.
— Так вот… Это мама. Она выпустила Ала гулять — и забыла про него. Напилась и забыла… Вырубилась! Всю ночь Ал пролежал на каменных ступенях под дверью. А мороз был страшный, как назло. Утром Ала обнаружила и впустила в дом приехавшая домработница. С тех пор он, — Дэзи кивнула на собаку, — с тех пор он такой.
— Понятно…
— Ничего вам не понятно… Слышите? Ничего!
— Ну хорошо, хорошо… Не волнуйтесь вы так.
— Я ведь тогда от нее ушла. Насовсем. Сказала отцу, что хочу жить одна. Буду учиться за границей.
— Понятно…
— Иногда я думаю о маме с жалостью… Но стоит мне увидеть, как Ал поднимается с коврика, подтягивая искалеченные лапы, во мне снова закипает такая злость… Наверное, это ужасно, да?
— Почему ужасно?
— Ну потому что получается: собака мне дороже матери…
— Я не думаю, что дело в этом.
— Вы правы… Речь не о том, кто дороже: человек или собака, и кого надо больше любить. Понимаете…
Скотство — это когда ты не несешь никакой ответственности за то, за что обязан отвечать. Может быть, даже жизнью своей обязан… — Дэзи кивнула на мини-бар со стройным рядом бутылок. — Обнялась вот с такой — и гори все синим пламенем: ребенок, собака… А потом продрала глазки, и вот она я — любите меня: я ведь ничего не помню. Алкоголизм, мол, болезнь, а не свинство!
Светлова молча слушала девочку.
— Я ее не ненавижу, понимаете?
Аня пожала плечами:
— Если честно, нет…
— Отец считает, что у меня был из-за нее нервный срыв. И что… Ну, в общем, что я пережила очень тяжелый стресс. Отсюда и возникла идея с этой клиникой. Поэтому он, наверное, и прислал мне ту кассету.
Сказал по телефону, что ему рекомендовали ее надежные люди. А вы с ходу взяли и записали меня в сумасшедшие…
И она опять уставилась в одну точку.
«Да, деточка, если папа с мамой и далее будут так к тебе относиться, не исключено, что воспользоваться этой клиникой тебе все-таки придется», — грустно подумала Светлова.
— А где Дэзи? — налетел на Анну Никита, вернувшийся, как и было обещано, к вечеру.
— У себя.
— Я стучал в дверь — никто не отзывается.
Светлова пожала плечами:
— Это еще что… Уже дважды присылали из «Черного слона»: у них все готово для торжественного ужина. Пани Черникова тоже испекла для нее свой торт.
— А она?
— Сидит у себя в номере, надувшись, как сыч, грустная, несчастная, и ничего не хочет. , — И торта со свечами?
— И торта со свечами не хочет.
— Вот это номер…
— Может, вам удастся ее извлечь оттуда на свет божий? Все-таки у нее день рождения.
— Идемте! — Сыщик схватил Светлову за руку и потащил за собой на второй этаж. — Вы должны мне помочь. Дэзи! — Он снова принялся колотить в дверь.
Поскольку из-за двери не доносилось ни звука, Анна тоже присоединилась к этим увещеваниям:
— Дэзи, дорогая… Ну пожалуйста, откройте нам!
Появилась потревоженная поднявшимся шумом пани Черникова и тут же присоединила свой голос к этому хору.
Безрезультатно.
Самое удивительное, что Аладдин тоже не подавал голоса. То ли из солидарности со своей хозяйкой, то ли… В общем, Светлова уже не знала, что и думать!
— Дэзи!
— Дэзи, пожалуйста, откройте!
Никакой реакции…
Однако минут через десять, когда все начали уже по-настоящему волноваться, дверь наконец приоткрылась. Однако на пороге никого не было.
Анна вошла первой. Следом Никита и пани Черникова.
В комнате было темно. Вошедшим из освещенного коридора и вовсе было ничего не разглядеть. Светловой сначала даже показалось, что в комнате никого нет. Но потом она различила силуэт девушки у окна.
— Дэзи! — позвала ее Светлова.
Молчание.
Вдруг темное небо за окном озарилось пламенем, раздался страшный треск.
— Ой! — Девчонка отскочила от окна как ошпаренная — оказалось, голос у нее все-таки не пропал, как можно было бы подумать! — и бросилась в объятия Сыщика.
Следом за первой вспышкой темноту за окном озарила вторая.
— Эк, шандарахнуло! — восхищенно прокомментировала пани Черникова. Хозяйка отеля «Королевский сад» вообще любила экзотические русские словечки.
— Шандарахнуло? — испуганно переспросила Дэзи.
— Правда, если не секрет, что это такое было? — поинтересовалась Аня.
— Ничего страшного.
— То есть?
— Праздник огня.
— Ах.., опять мы забыли про этот ваш праздник…
— Праздник огня — именно сегодня? — удивилась Дэзи.
— Именно сегодня.
— Надо же, какое совпадение… — прошептала странная девушка, — как раз в мой день рождения!
— Сейчас в городе такое начнется… Загляденье! Я лично не могу этого пропустить, — заявила пани Черникова. И хозяйка отеля заторопилась вниз по лестнице на первый этаж. — И вам не советую пропускать! — крикнула она уже снизу.
— Дэзи, в «Черном слоне» волнуются… — начала нерешительно Светлова. — У них все готово, и…
— Знаете что… — Дэзи поправила свои изумрудно-оранжевые прядки. — Вот что я вам скажу!
— Мы — все внимание… — уже несколько устало подбодрила ее Светлова.
— Мы не будем праздновать сегодня мой дурацкий день рождения! Это, знаете ли, противно — отмечать день рождения такой невезучей, несчастливой девицы…
— Дэзи! — энергично запротестовал Сыщик.
— Но мы можем отпраздновать день огня! — заявила девушка. — В самом-то деле… Гори оно все огнем! — воскликнула она.
И Светловой показалось, что в ее лице появилось что-то, чего раньше Аня не замечала. Причем это «что-то» ей совершенно не понравилось.
В полутемной комнате, освещенная огненными сполохами из окна, эта растрепанная девочка с оранжевой прической, похожей, кстати сказать, на маленький костер, блеском в глазах и ее странным восклицанием: «Гори оно все огнем!» — выглядела почти зловеще…
Откуда взялся этот странный разрушительный энтузиазм?
«Еще неизвестно, кто тут у нас огнепоклонник и кто пироман, — безрадостно вдруг подумала Светлова. — Ишь какая… Гори все огнем!»
Припомнила Анна сейчас и дурацкую привычку Дэзи зажигать во время разговора спички. Дурацкую?
Если не сказать больше… Светлова перехватила взгляд Сыщика, чтобы проверить, обратил он внимание на странное выражение лица славной девчушки…
Однако Никита смотрел на девушку влюбленно и восторженно, как и полагается мужчине в разгар романа.
Критичности в нем сейчас было не больше, чем в теленке, любующемся зеленой травкой.
Сама-то Светлова смотрела сейчас на туфли Дэзи, сброшенные наспех возле кровати… Причем было очевидно, что именно от них на ковре и осталось несколько темных и совсем еще свежих следов.
«Нет, все-таки влюбившийся сыщик должен сразу же подавать заявление по собственному желанию… — сердито думала Анна. — Ну, в самом деле… А если бы этот Никита был сейчас не в отпуске? А если бы он сейчас выполнял ответственное задание? Что же получается?! Получается: гуляй, Вася, — сыщик-то влюбился!»
Марта, дочь пани Черниковой, пообещала Ане, что присмотрит за спящим Китом.
И наконец они всей компанией — Сыщик, Дэзи и Светлова — вышли из отеля.
Уже на пороге их окатило россыпью разноцветных искр. Мимо, взрывая петарды, промчалась парочка подростков. В ту же секунду прямо у них над головой взорвался огненный шар. Сыщик и Дэзи, задрав головы, любовались расцвеченным небом. А вот Анна «залюбовалась» темным силуэтом, снова маячившим в тени под окнами отеля…
Секунда-другая — и его скрыла темнота.
Неужели снова тот же подозрительный мужчина?
Может, она ошиблась?
Но в это мгновение в небе опять зажегся огонь, и Светлова снова увидела эту фигуру… И уже при вспышке нового фейерверка Аня с точностью убедилась: это был тот же самый человек, которого она видела в саду, когда осматривала номер «дяди Кости».
Светловой очень хотелось привлечь к этому обстоятельству внимание Сыщика…
Но силуэт опять растворился в темноте.
«Сейчас.., секунд очку… — думала Анна, — сейчас зажжется новый фейерверк…»
И точно, в небе тотчас же, как сказала бы пани Черникова, шандарахнуло. И темнота расцвела огненными цветами… Стало светло, как днем.
Только в саду никого больше не было.
Человек исчез в темноте между двумя вспышками фейерверка.
В небе крутились и взрывались огненные шары, расцветали и гасли гигантские огненные цветы. Вдруг в двух шагах от террасы ресторана, где они обосновались, начинал бить огненный фонтан, через минуту-другую с шипеньем затихал.
Однако постепенно треск петард стал почти привычным шумом, и компания перестала при каждом взрыве и при каждой вспышке втягивать головы в плечи. Только разговаривать приходилось громче обычного — почти кричать.
— Как там, интересно, наш Мартин? — наклонясь к уху Сыщика, чтобы не слишком кричать, заметила Светлова. — Такого зрелища бедняга лишился!
— Вы так думаете?
— А вы — нет?
— Думаю, что он, как всегда, предпринял меры.
— В самом деле? Сбежал из своей больницы?
— Не исключено.
— Может, нам проверить это предположение? Во всяком случае, вид на город из двора Мартинова дома открывается не хуже, чем отсюда! А может, даже лучше…
— Все-таки вы авантюристка…
— Да мы ничего не теряем, — принялась подзуживать его Аня. — Праздник все равно идет на убыль.
— Значит, вы думаете, стоит сейчас наш Мартин в своем дворике, как римский император, глядя сверху на полыхающий город, и нас поджидает? — усмехнулся Сыщик. — А что? Может, и правда навестить его? — задумался он.
— Нет, ну правда? — не отставала Светлова. — Почему бы и нет? Вид оттуда потрясающий!
— «Нам сверху видно все… Ты так и знай!» — пропел Никита музыкальную фразу из старого русского фильма по летчиков.
— Вы о чем это? — прислушалась к их разговору Дэзи.
— Да вот хотим прогуляться повыше на гору.
Взглянуть на сие замечательное огненное зрелище с высоты и оценить масштабы огненного буйства, — объяснил ей Никита. — Не возражаешь?
Дэзи пожала плечами:
— Ну, если вам так хочется…
— О'кей! — И Анна первой поднялась из-за стола.
Грохот и треск фейерверка понемногу становился тише. Теперь эпицентр огненного безумия оставался несколько позади, в центре городка.
И они снова, теперь втроем, поднимались по пустынной мощенной булыжником Замковой улице.
«Неужели с тем же результатом?» — думала Светлова.
Дом Мартина и вправду смотрел на них темными, неосвещенными окнами.
— А в гараже, кажется, свет… — заметил Сыщик.
— Взглянем?
— Может, хозяин собрался уезжать?
— Все возможно…
Гараж был открыт.
Сыщик прошел вперед и встал на пороге.
— Есть кто-нибудь? — позвал он.
Анна из-за его плеча тоже заглянула внутрь. Гараж был пуст. Точнее, машина, старая «Шкода», стояла на месте. А вот людей в гараже не было.
— Мы кого-нибудь ищем? — зевнула Дэзи. Она не спеша достала из сумочки зажигалку и свои тонкие ментоловые сигаретки.
— Перестаньте! — остановила ее Светлова. — Вы с ума сошли! Неужели не чувствуете?
— А что такое? — Дэзи вслед за ней потянула носом воздух.
— Разумеется, вы сейчас сможете избавиться от вашей вредной привычки курить, — пообещала, морщась, Светлова. — Причем раз и навсегда. Но мы-то тут при чем?
— Да, пожалуй… — Сыщик тоже сморщился. — В самом деле попахивает!
Дэзи послушно убрала сигареты в сумочку.
Переступая через лужи какой-то подозрительной жидкости, разлитой на полу гаража, Светлова подошла к машине. «Шкода» была открыта. Закрыт только багажник.
Дэзи стояла у порога и довольно нервно, как показалось Анне, вертела в руках зажигалку. Что невероятно, кстати сказать, действовало ей на нервы.
Стоит такой неадекватной девчушке щелкнуть — и они все тут взовьются кострами, как пелось когда-то в пионерской песне.
— Извините, девушки… Разрешите.., позвольте…. — Никита решительно отодвинул своих спутниц и полез в «Шкоду».
Он скрылся в машине. Добрался изнутри до багажника и вдруг затих.
— Ну, что же вы там? — поинтересовалась Анна. — Заснули?
— Спокойно, госпожа Светлова, — донесся из «Шкоды» после некоторой паузы голос Сыщика. Голос, показавшийся Ане отчего-то немного осипшим. — Я должен тут немного осмотреться.
— Ну что — осмотрелись? — поинтересовалась Анна минут через пять.
— Да погодите вы…
Наконец они услышали, как он присвистнул:
— Сюрприз!
Сюрприз был крайне неприятным.
У мертвого человека, лежавшего в багажнике, были связаны руки и перерезано горло.
— Не иначе как хозяин дома собственной персоной… — заметил Сыщик. — Тот самый Мартин, которого мы ищем. Точнее сказать, искали.
— Мы искали?! — раздался возмущенный голос девушки.
Аня оглянулась. Дэзи стояла бледная как смерть, прислонившись к дверному косяку.
— Я лично никого не искала! — повторила она возмущенно. — Зачем вы меня сюда привели? — вдруг истерически набросилась она на Никиту. — Это вы все затеяли!
— Да нет… Это я виновата, — попробовала вмешаться Светлова.
— Нет, это все он! — В Дэзи, казалось, проснулся упрямый капризный ребенок. — Привел нас сюда непонятно зачем! Меня сейчас просто стошнит…
Светлова не забыла, какой сегодня у девушки день, и первым делом, появившись за завтраком, поторопилась ее поздравить.
— Спасибо, Аня…
Дэзи улыбнулась совсем по-детски — было видно: она польщена вниманием.
— Всех благ!
— Да у меня и так все есть, — скромно призналась Дэзи.
— Ну, тогда любви и счастья.
— А вот это — пожалуй!
— А где наш друг Никита? — приступая к завтраку, Светлова окинула взглядом зал.
— Уехал… Дела! Но к обеду обещал вернуться, — заверила ее Дэзи.
«Ну-ну… — подумала Анна. — Если, конечно, очередная перестрелка на дороге не слишком затянется… Знаем мы теперь эти „дела“!»
За утренним столом не оказалось и мадам Гоцци.
— Все в порядке? — поинтересовалась Аня у мадам Вронской, которой просто полагалось всегда быть в курсе всех дел. И, не удержавшись, добавила:
— Нашу мадам Гоцци, надеюсь, не выносили больше из номера?
Вронская обиженно поджала губы. Она не любила, когда шутили над ее «феноменальной наблюдательностью».
— Просто Гоцци уехала в гости к своей приятельнице в другой город, — сухо проинформировала она.
— О'кей… — Светлова не стала утомлять более мадам Вронскую и улыбнулась своей визави:
— Ну что, Дэзи? Какие планы по празднованию?
— О, сейчас проинформирую, — оживленно начала было рассказывать девушка и остановилась: у нее в сумочке запиликал телефон. — Минутку…
Разговор по телефону был коротким. Светлова заметила, как изменилось у нее лицо. «Что такое можно сообщить за пару минут, чтобы человека так перевернуло?» — подумала Анна.
— Это папа… — Дэзи убрала телефон в сумочку. — Он, к сожалению, не приедет на мой день рождения.
Не сможет. Тепло поздравляет меня, конечно. Желает счастья, здоро… — И, оборвав фразу на полуслове, она замолчала, о чем-то задумавшись.
Почему-то о планах грядущих торжеств по случаю дня рождения Аня решила ее больше не расспрашивать.
После завтрака они вышли в холл отеля. В воздухе стоял запах роз. А на стойке у пани Черниковой лежала большая коробка в разноцветной бумаге и почти все место заняла огромная корзина цветов.
— Это госпоже Медведевой! — торжественно объявила хозяйка «Королевского сада».
— Bay!
Дэзи радостно подхватила подарок и цветы и побежала настолько шустро, насколько позволяла ей ее поклажа — корзина была немаленькой! — наверх, к себе в номер.
И как в воду канула…
Никаких телефонных звонков с радостными воплями. Никаких стуков в дверь. Никаких «вау» больше.
И это было — насколько Анна успела ее узнать — совсем на Дэзи не похоже. Девушка была из тех, кому непременно надо поделиться и бедой, и тем более радостью…
Когда спустя часа полтора Светлова сама постучала к ней в дверь, в ответ раздалось лишь безразличное «заходите».
— Чудо! — Анна восхищенно дотронулась до легкого, как паутинка, платья, лежащего на кровати рядом с девушкой.
Но она даже не повернула головы в Анину сторону. Сидела на постели и грустно смотрела перед собой.
— Не приехал, — наконец сказала она. — Даже на мой день рождения не приехал!
— Но зато какой подарок! — попробовала утешить ее Аня.
— Да… Конечно… — довольно уныло согласилась Дэзи и отвернулась от коробки.
— Вы уже примерили?
— Нет.
— Нет?!
— Не хочется…
— Не хочется?!
— Да, я не хочу примеривать это платье.
— Не хотите надеть такую великолепную вещь?
Дэзи нахмурилась.
— Ну, разве не странно… — прошептала она вдруг и замолчала.
— Что же странного?
— Как он мог забыть даже об этом!
— О чем забыть, Дэзи?
— Ведь он отлично знает, что я не люблю этот цвет!
И, перестав сдерживаться, она расплакалась безутешно, почти как маленький ребенок.
— Не расстраивайтесь, Дэзи… Ни один мужчина никогда не помнит таких пустяков!
— Это не пустяки. И к тому же… Он помнит, помнит! Он не может этого не помнить… Это все равно, что он забыл мое имя.
— Понимаете…. — снова принялась ее утешать Светлова. — По всей видимости, ваш отец действительно очень занят…
Но Дэзи не дала ей договорить:
— Я одна… Вы понимаете? Я осталась совсем одна.
— Ну что вы такое говорите…
— Помните, вы спрашивали меня, что случилось с Аладдином?
— Помню, конечно.
— Так вот… Это мама. Она выпустила Ала гулять — и забыла про него. Напилась и забыла… Вырубилась! Всю ночь Ал пролежал на каменных ступенях под дверью. А мороз был страшный, как назло. Утром Ала обнаружила и впустила в дом приехавшая домработница. С тех пор он, — Дэзи кивнула на собаку, — с тех пор он такой.
— Понятно…
— Ничего вам не понятно… Слышите? Ничего!
— Ну хорошо, хорошо… Не волнуйтесь вы так.
— Я ведь тогда от нее ушла. Насовсем. Сказала отцу, что хочу жить одна. Буду учиться за границей.
— Понятно…
— Иногда я думаю о маме с жалостью… Но стоит мне увидеть, как Ал поднимается с коврика, подтягивая искалеченные лапы, во мне снова закипает такая злость… Наверное, это ужасно, да?
— Почему ужасно?
— Ну потому что получается: собака мне дороже матери…
— Я не думаю, что дело в этом.
— Вы правы… Речь не о том, кто дороже: человек или собака, и кого надо больше любить. Понимаете…
Скотство — это когда ты не несешь никакой ответственности за то, за что обязан отвечать. Может быть, даже жизнью своей обязан… — Дэзи кивнула на мини-бар со стройным рядом бутылок. — Обнялась вот с такой — и гори все синим пламенем: ребенок, собака… А потом продрала глазки, и вот она я — любите меня: я ведь ничего не помню. Алкоголизм, мол, болезнь, а не свинство!
Светлова молча слушала девочку.
— Я ее не ненавижу, понимаете?
Аня пожала плечами:
— Если честно, нет…
— Отец считает, что у меня был из-за нее нервный срыв. И что… Ну, в общем, что я пережила очень тяжелый стресс. Отсюда и возникла идея с этой клиникой. Поэтому он, наверное, и прислал мне ту кассету.
Сказал по телефону, что ему рекомендовали ее надежные люди. А вы с ходу взяли и записали меня в сумасшедшие…
И она опять уставилась в одну точку.
«Да, деточка, если папа с мамой и далее будут так к тебе относиться, не исключено, что воспользоваться этой клиникой тебе все-таки придется», — грустно подумала Светлова.
— А где Дэзи? — налетел на Анну Никита, вернувшийся, как и было обещано, к вечеру.
— У себя.
— Я стучал в дверь — никто не отзывается.
Светлова пожала плечами:
— Это еще что… Уже дважды присылали из «Черного слона»: у них все готово для торжественного ужина. Пани Черникова тоже испекла для нее свой торт.
— А она?
— Сидит у себя в номере, надувшись, как сыч, грустная, несчастная, и ничего не хочет. , — И торта со свечами?
— И торта со свечами не хочет.
— Вот это номер…
— Может, вам удастся ее извлечь оттуда на свет божий? Все-таки у нее день рождения.
— Идемте! — Сыщик схватил Светлову за руку и потащил за собой на второй этаж. — Вы должны мне помочь. Дэзи! — Он снова принялся колотить в дверь.
Поскольку из-за двери не доносилось ни звука, Анна тоже присоединилась к этим увещеваниям:
— Дэзи, дорогая… Ну пожалуйста, откройте нам!
Появилась потревоженная поднявшимся шумом пани Черникова и тут же присоединила свой голос к этому хору.
Безрезультатно.
Самое удивительное, что Аладдин тоже не подавал голоса. То ли из солидарности со своей хозяйкой, то ли… В общем, Светлова уже не знала, что и думать!
— Дэзи!
— Дэзи, пожалуйста, откройте!
Никакой реакции…
Однако минут через десять, когда все начали уже по-настоящему волноваться, дверь наконец приоткрылась. Однако на пороге никого не было.
Анна вошла первой. Следом Никита и пани Черникова.
В комнате было темно. Вошедшим из освещенного коридора и вовсе было ничего не разглядеть. Светловой сначала даже показалось, что в комнате никого нет. Но потом она различила силуэт девушки у окна.
— Дэзи! — позвала ее Светлова.
Молчание.
Вдруг темное небо за окном озарилось пламенем, раздался страшный треск.
— Ой! — Девчонка отскочила от окна как ошпаренная — оказалось, голос у нее все-таки не пропал, как можно было бы подумать! — и бросилась в объятия Сыщика.
Следом за первой вспышкой темноту за окном озарила вторая.
— Эк, шандарахнуло! — восхищенно прокомментировала пани Черникова. Хозяйка отеля «Королевский сад» вообще любила экзотические русские словечки.
— Шандарахнуло? — испуганно переспросила Дэзи.
— Правда, если не секрет, что это такое было? — поинтересовалась Аня.
— Ничего страшного.
— То есть?
— Праздник огня.
— Ах.., опять мы забыли про этот ваш праздник…
— Праздник огня — именно сегодня? — удивилась Дэзи.
— Именно сегодня.
— Надо же, какое совпадение… — прошептала странная девушка, — как раз в мой день рождения!
— Сейчас в городе такое начнется… Загляденье! Я лично не могу этого пропустить, — заявила пани Черникова. И хозяйка отеля заторопилась вниз по лестнице на первый этаж. — И вам не советую пропускать! — крикнула она уже снизу.
— Дэзи, в «Черном слоне» волнуются… — начала нерешительно Светлова. — У них все готово, и…
— Знаете что… — Дэзи поправила свои изумрудно-оранжевые прядки. — Вот что я вам скажу!
— Мы — все внимание… — уже несколько устало подбодрила ее Светлова.
— Мы не будем праздновать сегодня мой дурацкий день рождения! Это, знаете ли, противно — отмечать день рождения такой невезучей, несчастливой девицы…
— Дэзи! — энергично запротестовал Сыщик.
— Но мы можем отпраздновать день огня! — заявила девушка. — В самом-то деле… Гори оно все огнем! — воскликнула она.
И Светловой показалось, что в ее лице появилось что-то, чего раньше Аня не замечала. Причем это «что-то» ей совершенно не понравилось.
В полутемной комнате, освещенная огненными сполохами из окна, эта растрепанная девочка с оранжевой прической, похожей, кстати сказать, на маленький костер, блеском в глазах и ее странным восклицанием: «Гори оно все огнем!» — выглядела почти зловеще…
Откуда взялся этот странный разрушительный энтузиазм?
«Еще неизвестно, кто тут у нас огнепоклонник и кто пироман, — безрадостно вдруг подумала Светлова. — Ишь какая… Гори все огнем!»
Припомнила Анна сейчас и дурацкую привычку Дэзи зажигать во время разговора спички. Дурацкую?
Если не сказать больше… Светлова перехватила взгляд Сыщика, чтобы проверить, обратил он внимание на странное выражение лица славной девчушки…
Однако Никита смотрел на девушку влюбленно и восторженно, как и полагается мужчине в разгар романа.
Критичности в нем сейчас было не больше, чем в теленке, любующемся зеленой травкой.
Сама-то Светлова смотрела сейчас на туфли Дэзи, сброшенные наспех возле кровати… Причем было очевидно, что именно от них на ковре и осталось несколько темных и совсем еще свежих следов.
«Нет, все-таки влюбившийся сыщик должен сразу же подавать заявление по собственному желанию… — сердито думала Анна. — Ну, в самом деле… А если бы этот Никита был сейчас не в отпуске? А если бы он сейчас выполнял ответственное задание? Что же получается?! Получается: гуляй, Вася, — сыщик-то влюбился!»
Марта, дочь пани Черниковой, пообещала Ане, что присмотрит за спящим Китом.
И наконец они всей компанией — Сыщик, Дэзи и Светлова — вышли из отеля.
Уже на пороге их окатило россыпью разноцветных искр. Мимо, взрывая петарды, промчалась парочка подростков. В ту же секунду прямо у них над головой взорвался огненный шар. Сыщик и Дэзи, задрав головы, любовались расцвеченным небом. А вот Анна «залюбовалась» темным силуэтом, снова маячившим в тени под окнами отеля…
Секунда-другая — и его скрыла темнота.
Неужели снова тот же подозрительный мужчина?
Может, она ошиблась?
Но в это мгновение в небе опять зажегся огонь, и Светлова снова увидела эту фигуру… И уже при вспышке нового фейерверка Аня с точностью убедилась: это был тот же самый человек, которого она видела в саду, когда осматривала номер «дяди Кости».
Светловой очень хотелось привлечь к этому обстоятельству внимание Сыщика…
Но силуэт опять растворился в темноте.
«Сейчас.., секунд очку… — думала Анна, — сейчас зажжется новый фейерверк…»
И точно, в небе тотчас же, как сказала бы пани Черникова, шандарахнуло. И темнота расцвела огненными цветами… Стало светло, как днем.
Только в саду никого больше не было.
Человек исчез в темноте между двумя вспышками фейерверка.
В небе крутились и взрывались огненные шары, расцветали и гасли гигантские огненные цветы. Вдруг в двух шагах от террасы ресторана, где они обосновались, начинал бить огненный фонтан, через минуту-другую с шипеньем затихал.
Однако постепенно треск петард стал почти привычным шумом, и компания перестала при каждом взрыве и при каждой вспышке втягивать головы в плечи. Только разговаривать приходилось громче обычного — почти кричать.
— Как там, интересно, наш Мартин? — наклонясь к уху Сыщика, чтобы не слишком кричать, заметила Светлова. — Такого зрелища бедняга лишился!
— Вы так думаете?
— А вы — нет?
— Думаю, что он, как всегда, предпринял меры.
— В самом деле? Сбежал из своей больницы?
— Не исключено.
— Может, нам проверить это предположение? Во всяком случае, вид на город из двора Мартинова дома открывается не хуже, чем отсюда! А может, даже лучше…
— Все-таки вы авантюристка…
— Да мы ничего не теряем, — принялась подзуживать его Аня. — Праздник все равно идет на убыль.
— Значит, вы думаете, стоит сейчас наш Мартин в своем дворике, как римский император, глядя сверху на полыхающий город, и нас поджидает? — усмехнулся Сыщик. — А что? Может, и правда навестить его? — задумался он.
— Нет, ну правда? — не отставала Светлова. — Почему бы и нет? Вид оттуда потрясающий!
— «Нам сверху видно все… Ты так и знай!» — пропел Никита музыкальную фразу из старого русского фильма по летчиков.
— Вы о чем это? — прислушалась к их разговору Дэзи.
— Да вот хотим прогуляться повыше на гору.
Взглянуть на сие замечательное огненное зрелище с высоты и оценить масштабы огненного буйства, — объяснил ей Никита. — Не возражаешь?
Дэзи пожала плечами:
— Ну, если вам так хочется…
— О'кей! — И Анна первой поднялась из-за стола.
Грохот и треск фейерверка понемногу становился тише. Теперь эпицентр огненного безумия оставался несколько позади, в центре городка.
И они снова, теперь втроем, поднимались по пустынной мощенной булыжником Замковой улице.
«Неужели с тем же результатом?» — думала Светлова.
Дом Мартина и вправду смотрел на них темными, неосвещенными окнами.
— А в гараже, кажется, свет… — заметил Сыщик.
— Взглянем?
— Может, хозяин собрался уезжать?
— Все возможно…
Гараж был открыт.
Сыщик прошел вперед и встал на пороге.
— Есть кто-нибудь? — позвал он.
Анна из-за его плеча тоже заглянула внутрь. Гараж был пуст. Точнее, машина, старая «Шкода», стояла на месте. А вот людей в гараже не было.
— Мы кого-нибудь ищем? — зевнула Дэзи. Она не спеша достала из сумочки зажигалку и свои тонкие ментоловые сигаретки.
— Перестаньте! — остановила ее Светлова. — Вы с ума сошли! Неужели не чувствуете?
— А что такое? — Дэзи вслед за ней потянула носом воздух.
— Разумеется, вы сейчас сможете избавиться от вашей вредной привычки курить, — пообещала, морщась, Светлова. — Причем раз и навсегда. Но мы-то тут при чем?
— Да, пожалуй… — Сыщик тоже сморщился. — В самом деле попахивает!
Дэзи послушно убрала сигареты в сумочку.
Переступая через лужи какой-то подозрительной жидкости, разлитой на полу гаража, Светлова подошла к машине. «Шкода» была открыта. Закрыт только багажник.
Дэзи стояла у порога и довольно нервно, как показалось Анне, вертела в руках зажигалку. Что невероятно, кстати сказать, действовало ей на нервы.
Стоит такой неадекватной девчушке щелкнуть — и они все тут взовьются кострами, как пелось когда-то в пионерской песне.
— Извините, девушки… Разрешите.., позвольте…. — Никита решительно отодвинул своих спутниц и полез в «Шкоду».
Он скрылся в машине. Добрался изнутри до багажника и вдруг затих.
— Ну, что же вы там? — поинтересовалась Анна. — Заснули?
— Спокойно, госпожа Светлова, — донесся из «Шкоды» после некоторой паузы голос Сыщика. Голос, показавшийся Ане отчего-то немного осипшим. — Я должен тут немного осмотреться.
— Ну что — осмотрелись? — поинтересовалась Анна минут через пять.
— Да погодите вы…
Наконец они услышали, как он присвистнул:
— Сюрприз!
Сюрприз был крайне неприятным.
У мертвого человека, лежавшего в багажнике, были связаны руки и перерезано горло.
— Не иначе как хозяин дома собственной персоной… — заметил Сыщик. — Тот самый Мартин, которого мы ищем. Точнее сказать, искали.
— Мы искали?! — раздался возмущенный голос девушки.
Аня оглянулась. Дэзи стояла бледная как смерть, прислонившись к дверному косяку.
— Я лично никого не искала! — повторила она возмущенно. — Зачем вы меня сюда привели? — вдруг истерически набросилась она на Никиту. — Это вы все затеяли!
— Да нет… Это я виновата, — попробовала вмешаться Светлова.
— Нет, это все он! — В Дэзи, казалось, проснулся упрямый капризный ребенок. — Привел нас сюда непонятно зачем! Меня сейчас просто стошнит…