Аренев Владимир. Правила игры

   Необъяснимым, невозможным образом господин и госпожа Валхирр стали походить друг на друга больше, чем двое близнецов. Нет, разумеется, то, что называется внешними половыми признаками… с этим было все в порядке, особенно у госпожи; но вот лица – тут да!… Одинаковые чувства отражались в них, как в двух зеркалах, обращенных друг к другу.
   Кажется, я догадываюсь, кто в очередной раз стал «счастливым обладателем» дара ашэдгунских Богов.
   Поздоровавшись со мной, Валхирры принялись за завтрак.
   Господин Валхирр осторожно, с благоговением, положил своей супруге несколько ложек салата, два кусочка мяса и налил в высокий тонкий бокал темного вина. Затем принялся есть, не глядя на жену, но всякое ощущение отражалось на их лицах почти одновременно. Почти. У госпожи на несколько секунд раньше, чем у ее супруга.
   Мясо, которое подали сегодня к столу, было жестковатым, и поэтому, когда одно из волокон застряло в зубах у госпожи Валхирр, я не особенно удивился, что оба лица – и мужчины и женщины – скривились и даже руки их потянулись ко ртам с одинаковым рвением. Только господин Валхирр сумел остановить себя; впрочем, мучительное выражение не покидало его лица до тех пор, пока супруга не извлекла ненавистную нить.
   Наверное, я наблюдал за ними слишком пристально – господин Валхирр удивленно взглянул на меня:
   – Что-то не так, господин Нулкэр? Я смущенно покачал головой:
   – Простите, пожалуйста. Все в порядке. Валхирр тоже смутился, даже покраснел:
   – Да-да, это вы меня простите, – и тут же, без видимого перехода, блаженно откинулся на спинку кресла. Жена его в это время с удовольствием потягивала вино из бокала.
   Если Мугид знает – а думаю, он знает – обо всем, что происходит в «Башне», становится понятным, почему он отменил сегодня повествование. Такая восприимчивость Валхирра к чужим эмоциям очень опасна – прежде всего для самого Валхирра. Пойду-ка я отсюда. Бедняге с лихвой хватает эмоций собственной жены.
   Я пожелал им приятного аппетита и вышел. Ну что же, в библиотеку?
   Но прежде, чем заняться изучением «Феномена Пресветлых», я решил зайти к Карне. Ее болезнь неприятно удивила меня – и в этом можно было признаться хотя бы самому себе. Что же, доброе слово и участие всегда приятны тем, кому нездоровится. Вот только нужно отыскать слугу, чтобы выяснить, где расположена ее комната.
   Вообще за все то время, пока я находился в гостинице, сталкиваться с прислугой мне приходилось довольно часто, но, где именно они живут, я так и не выяснил. Слуги появлялись тогда, когда в них возникала необходимость, – словно знали об этом заранее. А как только эта необходимость исчезала, исчезали и они, безмолвно и таинственно, полностью соответствуя духу гостиницы.
   Ну что же, раз они появляются при первой в них необходимости, то должны появиться и сейчас.
   Конечно, ничего подобного не произошло.
   Хорошо, где могут находиться комнаты для слуг? Скорее всего на первом этаже. Отлично, спустимся на первый этаж!
   На первом этаже все оставалось без изменений: псевдофакелы, псевдооружие и псевдогобелены. И входная дверь, за которой почти ощутимо давяще нависала рухнувшая глыба.
   Итак, за которым из гобеленов скрывается вход в служебные помещения? Наверное, рядом с комнаткой для повествований? Или нет? Но почему бы мне не начать поиски именно оттуда?
   Я приподнял за край тот из гобеленов, что еще в первый же день привлек мое внимание. «Охота на оленя». На оле…
   Не может быть!
   Но это был он – мой олень, тот самый, который своим криком поднял меня с постели и заставил стремглав нестись на помощь. В его тело впились стрелы, кровь капала на траву, а сзади неслась охота, бешеная и неукротимая.
   Невероятное совпадение?
   Я рассмеялся сухим трескучим смехом. В этом месте не место для совпадений – да простят меня мертвые Боги за невольный каламбур. Итак, в ту ночь один из нас оживил оленя, но оставил в гобелене всех остальных «действующих лиц». Нужно будет поговорить с «очкариком». Мне продолжает казаться, что это его рук (ну, не совсем рук, скорее – воображения) дело.
   Но раз уж совпадения, то совпадения по полной программе, разве не так?
   Я приподнял краешек гобелена и ничуть не удивился, когда обнаружил там дверь. Самую обыкновенную дверь, с металлическими петлями, с поворачивающейся ручкой и с небольшой замочной скважиной – все как положено.
   Привыкший к тому, что раз уж я отыскиваю дверь с замком, то она непременно оказывается открытой, я нажал на ручку и… Ну да, дверь открылась.
   За ней не было ни темного коридора, ни комнаты с электрофакелами – ничего подобного. Только черная шелковая в, занавеска – на весь дверной проем – чуть покачивалась из-за сквозняка, который я вызвал тем, что открыл дверь.
   Я хотел было приподнять и занавеску, чтобы взглянуть за нее, но неуклюже пошевелился, споткнулся о порог и шагнул вперед. На одно-единственное мгновение мне показалось, что я окунулся во что-то невидимо-тягучее, но это длилось так недолго, что лишь позднее, анализируя свои ощущения в тот момент, я вспомнил об этой незримой тягучести. А тогда…
   Комната была небольшой и создавала впечатление нежилой. И это при том, что имелись здесь и кровать (правда, очень узкая, без матраса, аккуратно накрытая сверху покрывалом), и письменный стол со стулом, и несколько полок с книгами. Стол стоял под небольшим стрельчатым окном, там же, под окном, стоял и высокий человек, повернувшись спиной ко мне и двери, через которую я вошел. Человек разговаривал, «прижимая к уху массивную черную трубку. От этой трубки тянулся крученый провод – прямо к ящику, который располагался на письменной столе. Вот такая картина.
   Человеком, кстати, был Мугид. Не узнать повествователя трудно – и голос, и фигуру старика сложно спутать с кем-либо еще.
   – Послушайте! – говорил он, и я впервые слышал в голосе Мугида нотки раздражения. – Послушайте, как вы не понимаете?! Необходимо, чтобы сюда немедленно прибыли спасатели. Мы заперты в гостинице вместе с группой внимающих. Что?.. Да, есть. Но это еще ни о чем не говорит. Психологически ситуация становится очень напряженной. Что? Молодой человек, вы, кажется, не совсем понимаете. Если спасатели не появятся в течение суток, я подам на вас в суд. На вашу компанию вообще и на вас в частности. И, не сомневайтесь, выиграю дело. Что значит выходные дни?! Вы же, сожри вас демоны, спасатели, а не продавцы мороженого! Какие могут быть выходные дни?! Что за чушь?! Я не волнуюсь.
   Он раздраженно швырнул трубку на стол, и по шипению, доносившемуся из нее, я понял, что связь оборвалась.
   – Идиоты! – прошептал Мугид. – Идиоты!…
   Старик постоял немного, глядя в окно – для этого ему пришлось задрать голову, потому что оно располагалось почти у самого потолка. Я не мешал ему – кто знает, на что способен повествователь в припадке священного гнева? Еще швырнет вменя один из ножей, которые висят у него на нараге, а потом скажет, что так и было. Я лучше подожду.
   Вряд ли это оказалось таким уж разумным решением с моей стороны. Просто я не задумывался над тем, понравится ли старику, что его разговор подслушали. А когда задумался, Мугид уже поворачивался и правая его рука – как чувствовал! – легла на рукоять ближайшего ножа.
   Не знаю, как я сохранил самообладание. Почему, например, не закричал дурным голосом и не попытался выпрыгнуть из комнаты или не побежал крутить старику руку в надежде «авось успею раньше, чем он метнет». Не знаю. Наверное, не верил в душе, что он на такое способен.
   А он метнул. Чисто автоматически – в глазах уже отразилось понимание того, что ошибся, а рука не успела оборвать движение, и клинок взвился в воздух.
   Ить…
   Нож вздрогнул в деревянной обшивке стены и шмякнул меня рукоятью по щеке – чуть зубы не вышиб! Не знаю, каким немыслимым способом в последнюю долю секунды Мугид успел изменить траекторию броска, но он это сделал. Своевременно.
   – Какого демона!… – прорычал старик. – Что вам здесь нужно? И как?..
   – Только не швыряйте больше ножи! – крикнул я, увидев, что рука повествователя снова потянулась к нарагу. – Иначе вы рискуете остаться без ответов.
   – Я жду, – мрачно напомнил Мугид. – Как вы здесь оказались?
   Я пожал плечами:
   – Вошел через дверь. А что, вы привыкли к тому, что гости влазят через окно – или посещают вас каким-нибудь другим экзотическим способом?
   – Через дверь? – переспросил он. А потом велел: – Обернитесь.
   Я обернулся.
   Ну и что он хочет этим сказать? Висит черная занавеска, та самая, через которую я так неосмотрительно пролетел, споткнувшись. И что?
   Мугид словно читал мои мысли:
   – Приподнимите занавеску.
   Я приподнял. Вернее, отодвинул, потому что нож пришпилил черную материю (хорошо хоть, не меня!).
   За занавеской была… Дверь там была, елки-палки… Заколоченная.
   Я даже подергал за ручку, но две планки – крест-накрест – убедительнее всякого дерганья доказывали: заперто. И пройти я здесь не мог никоим образом.
   Значит, еще одна тайна Мугида, в которую я неосмотрительно сунул свой нос.
   И сразу между лопатками как огонь зажегся; я даже почувствовал небольшой крестик, нарисовавшийся там, – и в точку пересечения невидимых линий этого крестика должен был полететь Мугидов нож. Слишком много тайн на меня одного, недостойного. Убить здесь – и дело с концом. Сам виноват, дур-рак! Сидел бы тихо-мирно, при первой возможности уехал, отдал бы кассеты и эскизы, получил деньги, на курорте каком-нибудь отдыхал с роскошной женщиной – так ведь нет, захотелось мне поиграть в сыщиков-разбойников. А разбойник-то не по тебе, господин сыщик. Вот и получи…
   Повернулся.
   – Теперь о том, что вы услышали, – невозмутимо продолжал старик. – Мне бы не хотелось, чтобы среди внимающих зародились панические настроения. Это усложнит жизнь не только мне, поверьте. Так что прошу вас хранить все в тайне.
   – Минуточку, – произнес я, чувствуя слабость в ногах от собственной дерзости. – А как же я сюда попал?
   Мугид улыбнулся: – А это, любезный господин Нулкэр, вам лучше знать.
   Ха-ха. Очень смешно.
   Повествователь указал на отверстие в центре комнаты, прямо у моих ног:
   – Может, вы просто поднялись сюда по лестнице, как все нормальные люди?
   Спирально закрученные ступеньки уходили вниз, и только в этот момент я догадался: комната, в которой мы находимся, – не на первом этаже башни. И даже не на втором. Она где-то под самым потолком – потому и небо здесь, в окошке, другое. Высотное, так сказать, небо.
   – Да, – сказал я. – Наверное, вы правы. И я поднялся сюда по лестнице.
   Он неопределенно кивнул, давая понять: разговор окончен, темы исчерпаны,
   Я стал спускаться. Спустившись по пояс, вспомнил о том, что привело меня сюда, и остановился:
   – Скажите, господин Мугид, где находится комната Карны? Я слышал, ей нездоровится. Хочу проведать, а слуг не нашел – ни единого, – и поэтому показать мне, куда идти, некому.
   – Третий этаж, девятая комната. Всего доброго.
   – До свидания. Простите за беспокойство.
   В ответ старик что-то рассеянно промычал и отошел к окну; похоже, до меня ему уже не было никакого дела.
   Лестница оказалась на редкость неудобной: ступеньки выгибались вниз, а спиральные витки прилегали друг к другу слишком близко, так что приходилось идти согнувшись.
   Кстати, создавалось впечатление, что ходили здесь нечасто. С одной стороны – пыли на ступеньках не было, со стен не капало и других характерных признаков запустения не наблюдалось, а с другой – мышиный помет, паутина… И ведь не похоже, чтобы с помощью паутины и помета пытались придать окружающему антураж древности, как это сделано на первом этаже. Во-первых, вряд ли эти места предназначены для частых посещений туристами, а во-вторых, если бы хотели «придать дух», нацепили бы псевдофакелы. А то – помет… Несерьезно как-то. Что же они его, специально разбрасывают? – Хорошо, тогда чем объясняется эта странность? – А ничем. Она пока вообще не объясняется, как и большинство здешних странностей.
   Между тем я очутился на небольшой площадке с единственной дверью. Потолок здесь почти касался моих волос, и с этого потолка, как и на всей лестнице, свисали клочья старой паутины. Я инстинктивно пригнулся, чтобы не нацеплять этой дряни, и шагнул в дверной проем.
   Влево и вправо тянулся обычный кольцевой коридор. Здесь было тихо и пустынно, закрытые двери стояли безмолвными стражами, а несколько псевдофакелов, находившихся друг от друга на приличном расстоянии, придавали всему окружающему мрачный сумеречный вид. Вот здесь сохранилась та атмосфера, которую столь безуспешно пытались воспроизвести владельцы гостиницы. Я почувствовал тот необъяснимый, неуправляемый трепет в груди, который возникает при соприкосновении с чем-то по-настоящему древним Как будто совершил скачок во времени. Или слушаешь повествование… о самом себе.
   Не знаю, что было тому причиной – может быть, отсутствие признаков цивилизации, которое в таком пустынном и мрачном месте неизбежно начинает пугать, а может быть, какой-то еле слышный звук, – но я вдруг почувствовал панический страх. Сдерживаясь, чтобы не побежать сломя голову, я направился вправо… нет, влево – только бы поскорее выбраться из этого коридора! Но я шел, стены тянулись, а выхода все не было. Где-нибудь здесь должна находиться лестница, ведущая вниз. Нужно только найти.
   Мне начало казаться, что я иду по кругу – причем прошел уже несколько раз. Чтобы проверить это, я порылся в кармане, отыскал там клочок бумаги, оборвал по краям так, чтобы получился треугольник, и положил на пол, у стенки. Пошел дальше.
   Когда через некоторое время я увидел этот треугольник, сомнений не осталось: открытого выхода на общую лестницу, которая связывает все этажи
   /получается, не все!/
   башни, здесь нет. Нужно искать какой-нибудь другой.
   Логичнее всего было бы вернуться к Мугиду и попросить его помочь мне. Вот только я не помнил, которая из дверей ведет в ту комнатку.
   Тогда я стал наудачу открывать все двери подряд. Вернее, пытаться открывать, потому что большая их часть была заперта. Открытые, впрочем, тоже не помогли мне в решении задачи. За некоторыми оказывались пустые ниши в человеческий рост, за другими – кладовые, доверху набитые каким-то хламом, паутиной и мышиным пометом. Я даже вспугнул пару раз мышей, которые, несмотря на обещание Мугида «разобраться» с грызунами, по-прежнему обитали в гостинице.
   В общем, там было все, кроме того, что я искал.
   Весь в пыли, уставший и порядком струхнувший, я набрел-таки на дверь, за которой имелась лестница. Только радоваться было еще рано – лестница состояла из двух низеньких ступенек, расположенных в очередной нише. Эти ступеньки поднимались к глухой стене и… все. Великолепно!
   И я бы, наверное, миновал эту псевдолестницу, но мое внимание привлекла небольшая хвостатая тень, метнувшаяся в дальний угол ниши из-под ног. Мышь! Даже здесь – мышь!
   Маленький грызун стрелой мчался к глухой стенке, смешно подпрыгивая на ступеньках: одна, вторая… Вот он забрался на верхнюю, остановился на секундочку, чтобы оглянуться. Оглянулся. Опасность (то есть я) все еще нависала над ним. Тогда зверек, не мешкая, прыгнул прямо в стенку.
   И исчез.
   Я потер рукой правый глаз: эт-то еще что за фокусы?!
   Глаз послушно выдавил слезу, поморгал. Все равно в пределах видимости мыши не было.
   Какого?..
   Стена молчала.
   Другой бы, наверное, понял, что к чему, и попытался прыгнуть в стену. Я не такой.
   Для начала я оставил дверь в нишу открытой, после чего направился к ближайшей доступной мне кладовой. Вытащил из общей кучи несколько сломанных стульев, испорченную китару с одной струной, покрытый плесенью фолиант – и поволок все это к «волшебной» стене. Отломил от принесенного стула ножку и ткнул в стену.
   Ножка наполовину ушла в нее, не испытывая ощутимого сопротивления. Я потянул обратно. И – нате вам! – в руках у меня осталась только та половина, которая была по эту сторону стены.
   Как интересно!
   Швырнул оставшийся кусок ножки в стену. Улетел и не вернулся – как и не было Вслед за ним отправилось все остальное раздобытое мной добро.
   Когда я сообразил, что падать на кучу сломанных стульев и однострунную китару будет не совсем приятно, у меня в руках оставался только плесневелый фолиант. Я подумал, что уж он-то ничего не изменит, и швырнул том вслед за остальными предметами.
   А потом прыгнул сам.
   И конечно, приземлился на все это барахло – хорошо так приземлился. Аж что-то треснуло подо мной. Кажется, китара
   Огляделся.
   Я полулежал в уже знакомых мне обломках мебели на первом этаже «Башни», таком родном и уютном. Наверное, нужно было закричать: «Люди, я вернулся!» или что-нибудь подобное, но я всегда, при любых обстоятельствах, оставался излишне черствым и крайне циничным человеком. Поэтому я только порадовался тому, что Мугиду придется разбираться со всей этой древней дрянью, которую я сюда нашвырял. Надеюсь, слуги спросят у него об этом прежде, чем вынести все барахло на мусорник. А может, даже увидит кто-то из гостей…
   С такими, прямо скажем, недостойными мыслями я пошел к лестнице, чтобы по ней, широкой и надежной, подняться на третий этаж и навестить наконец Карну. Все-таки скоро обед – пора бы и исполнить то, что задумал за завтраком. Самое время.
   Найти на третьем этаже девятую комнату оказалось не так сложно. Я мельком пожалел о том, что не привел себя в порядок после утренних приключений, но отринул в сторону все упаднические мысли и постучал.
   – Кто там? – спросили за дверью слабым голосом. Похоже, девушке совсем плохо.
   – Это я, Нулкэр.
   – Входите, – точно таким же печально-болезненным тоном. – Не заперто.
   Я толкнул дверь и шагнул в комнату, ожидая увидеть Карну почти что при смерти.
   Девушка сидела на кровати, забравшись в нее с ногами, и держала в руках книгу.
   – Это чудесно, что вы пришли! Я здесь просто умираю от скуки!
   Произнесено это было совсем другим голосом, энергичным и немного лукавым. Уж его-то владелица точно не умирала – ни от скуки, ни от неожиданной болезни.
   Я осторожно сел на краешек кровати и попытался разобраться:
   – Минуточку. Данкэн сказал мне, что вам нездоровится. Она изобразила на лице возмущение:
   – Что же, вы не рады, что это не так?
   – Я рад, – сказал я искренне. – Я очень рад. Просто хочу понять, что же происходит.
   – Ну так я даты вам шанс! – заявила Карна. – Помните, вчера вы говорили, что Myгид, специально лишает нас свободного времени, чтобы мы не могли проникнуть в тайны «Башни»? А я, притворившись больной, предоставила вам уйму свободного времени. Используйте!
   Я улыбнулся:
   – Вот уж не ожидал! Недаром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна.
   Карна вернула мою улыбку, придав ей лучистое озорство:
   – Верно. Но, боюсь, я делаю это не для того, чтобы вы меня развлекали. Идите и постарайтесь проникнуть в тайны «Башни», рыцарь.
   Я бы предпочел услышать «мой рыцарь», но для начала неплохо. Если бы у нас было побольше времени… Даже если бы у нас его и не было, я…
   Но здесь вмешался голос рассудка. Он напомнил, что те, кто приезжал в гостиницу до меня, провалили задание. А тогда ситуация была в несколько раз проще, чем сейчас. Возможно, на кону – моя жизнь, и поэтому…
   – Мы обязательно продолжим этот разговор, – вымолвил я, вставая. – Обязательно.
   – Посмотрим. – Карна снова раскрыла книжку. И когда я уже был у дверей, добавила: – Спасибо, что зашли.
   Удивительная девушка!
   Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. Все эти односторонние двери и проницаемые стены необычайно повышают аппетит.
   Я спустился в Большой зал.
   Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над этой тайной, но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном моменте в поведении слуг: когда бы вы ни вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нет. Что же, они стоят в тайных нишах и наблюдают за происходящим в зале, а при первой же возможности наводят порядок?
   Вот и сейчас – на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки. Просто чародейство какое-то!
   Размышляя так, я отдал должное здешним поварам Ничего не скажешь, мастера своего дела! А вот, кстати, и еще один «профессионал» появился
   Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул.
   – Вы не поверите, – заявил он.
   – Поверю. А вот вы – не поверите, – парировал я.
   – Кто на сей раз? Еще один олень?
   – Мышь. Но дело не в этом.
   – А в чем же?
   Я рассказал.
   Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял.
   – Невероятно.
   – И тем не менее… – Я развел руками. – Факты остаются фактами.
   В глазах Данкэна загорелся огонек.
   – Попробовать, что ли?..
   – Не советую, – с нажимом произнес я. – Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев. Журналист задумался. Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил:
   – Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так? Я тяжело вздохнул:
   – Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я – не полицейский, чтобы раскрывать тайну «Последней башни». Я скромный внимающий, который от нечего делать сунул нос туда, куда совать его совсем не стоило. Результат плачевный. Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но мы бы и так оставались в гостинице все то время, пока длились повествования. Разумеется, одно дело – знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое – оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу. Заметьте, лишь поэтому!
   Данкэн покачал головой:
   – Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но – он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищете (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы.
   – В чем же он меня «ущемляет»? – спросил я с насмешкой.
   – В вашем праве на информацию! – с жаром воскликнул журналист.
   – Но есть же право… я не знаю… на неприкосновенность личности – или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы, в конце концов!
   – Однако законы не способны все предусмотреть.
   – Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а?
   – Не так уж часто. – Он покачал головой. – Мы далеко ушли от темы нашего разговора.
   – Я думал, она себя исчерпала.
   – То есть вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути «Башни» – вы сдаетесь!
   – Странный вы человек, господин Данкэн. – Теперь настал мой черед качать головой. – Говорите, как пятилетний мальчишка: «сдаетесь», «соблюдение тайн», «добрались до сути». Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения?
   – «Юноша в очках»! – фыркнул журналист. – Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки! Впрочем, – добавил он, – вам это уже не интересно.
   Я отрывисто кивнул и встал:
   – Приятного аппетита. И желаю вам как можно удачнее провести этот выходной.
   – Постараюсь.
   Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим «отступничеством». Пускай его.
   На лестничной площадке со мной столкнулся «генерал в отставке». Мельком, в разговорах я слышал его имя – Шальган, – так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать.
   «Генерал» насупленно одернул на себе пиджачок:
   – Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную? Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой:
   – Угадали.
   Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил:
   – Вы сегодня встречались с господами Валхиррами?
   – Довелось, признаться.
   «Генерал» пытливо посмотрел мне в глаза:
   – Вы тоже заметили это.
   О мертвые Боги древнего Ашэдгуна, все начинается с самого начала
   – Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения…
   Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз:
   – Ступайте. – И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу: – Молодежь…
   Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно – самое время тихо-мирно заняться изучением «Феномена Пресветлых».
   Если и есть в «Башне» какое-нибудь место, не подпадающее под дурное влияние необъяснимых метаморфоз и мрачных тайн, так это библиотека гостиницы. У проходившего мимо слуги (удивительно! откуда он только взялся?) я получил ключи и вскоре уже сидел за столом, листая нужную мне книгу. Прежде чем читать, я заглянул в оглавление, находящееся в конце этого фолианта. Ага! Вот то, что мне нужно.