Асприн Роберт Линн. Смертоносная Зима

   - Тремя, - поправила Мрига.
   - Четырьмя, - сказала Сивени.
   Они посмотрели друг на друга, а потом на Ишад.
   Ишад подняла брови.
   - Что, и собаку тоже?
   Тира тявкнула.
   - А кого еще?
   - Мадам, - усмехнулась Сивени, - наилучший способ быть уверенным в благополучном возвращении из этого предприятия - это иметь с собой провожатого, который откроет проход. В особенности если дорога назад так трудна, как вы говорите.
   С минуту Ишад молчала, а потом принялась хохотать. Она хохотала долго и громко, и звук ее смеха был ужасен.
   - Тяжелые же пришли времена, - наконец произнесла она, - если даже боги стали страдать подозрительностью.
   - Предательство нынче везде, - ответила Мрига, сама удивляясь тому, как же она об этом не подумала.
   - О да, - согласилась Ишад и снова стала смеяться - до тех пор, пока не задохнулась. - Прекрасно. Но какой же монетой вы собираетесь расплатиться с теми, кто внизу? Даже я беру души оттуда лишь на время, а потом отсылаю их обратно. Поверьте, даже эта малость кое-чего стоит. А для того, чтобы заполучить вашего цирюльника назад живым и во плоти, заплатить придется немало. И потом, есть еще одна проблема: куда вы собираетесь его поместить...
   - С этим мы разберемся, - сказала Мрига, - когда дело будет сделано. Сейчас же лучше не терять времени, мадам. Время течет даже в Аду, и души забывают, как оставаться в телах.
   Ишад лениво поглядела на Мригу, и в ее глазах вновь мелькнули интерес и какой-то расчет.
   - Вы до сих пор не сказали мне, что собираетесь делать с вашим цирюльником, когда получите его обратно, - вымолвила она.
   - А ты до сих пор не сообщила, какая плата нужна тебе, - ответила Мрига. - Впрочем, я отвечу. Когда последний раз ты виделась с моим господином, ты сказала ему, что тебя очень позабавило бы, если б он вернул Сивени в мир живых. Так и произошло, правда?
   На губах Ишад мелькнула таинственная улыбка.
   - Я видела, как они убирали двери храма, свергнутые ею с петель, прошептала она, - и я видела выражение лица Молина Факельщика, когда их увозили, - как он был огорчен неожиданной активностью илсигских богов. Поэтому он и стал дергать за все ниточки, чтобы решить эту проблему... одна из них и привела к Темпусу и его пасынкам, а потом к Третьему отряду.
   - И к тебе, - продолжила Мрига. - А потом загорелись казармы, загорелся город, погибли Харран и тысячи других. И все для того, чтобы город оставался разделенным внутри себя и ему было не до того, чтобы обращать внимание на тебя, на то, как ты манипулируешь живыми и развлекаешься с мертвыми... и все ради того, чтобы избавиться от скуки.
   - Боги мудры, - кротко заметила Ишад.
   - Иногда не особенно. Но мне все равно. Моя задача состоит в том, чтобы те, кого я люблю, находились в безопасности. В конце концов, этому городу нужны собственные боги. Не ранканские, не бейсибские и даже не илсигские. Я - одна из новых богинь. Как тебе известно, есть и другие. Для блага этого города и его обитателей я намерена сделать все, чтобы новые боги утвердились. На это могут уйти годы времени смертных, и, пока процесс будет идти, тебе не будет скучно, причем не потребуется даже шевелить пальцем. Будет война на небесах... а ей всегда сопутствует война на земле.
   - Или наоборот, - сказала Ишад.
   - В любом случае скучать ты не будешь. Это и есть для тебя самое главное. Верно?
   Ишад посмотрела на Мригу.
   - Очень хорошо. Пожалуй, подобное дело в моих интересах. О плате мы поговорим позже. Она будет высокой. И я отправлюсь с вами... чтобы наблюдать за началом веселых времен. - Она улыбнулась. Мрига тоже улыбнулась. Ишад вся сочилась нежным естественным ядом, ожиданием, что разразится несчастье, и все вокруг станет еще "интересней". Возможно, она даже раздумывала, как приблизить его приход. Эта женщина была настолько беспринципна, настолько неуязвима, что Мрига внезапно с удивлением поняла: Ишад ей нравится.
   - Великолепно, - воскликнула Мрига. - Что нужно сделать?
   - Если вы еще не похоронили его, - ответила Ишад, - сделайте это. В противном случае мы можем обнаружить его по другую сторону границы... и проблем будет больше, чем сейчас.
   - Хорошо. Так когда же мы отправимся?
   - Разумеется, в полночь. От места, где сходятся три дороги. В идеальном варианте там должна быть и воющая собака.
   Тира иронически посмотрела на колдунью, запрокинула голову и издала длинный монотонный звук, который медленно ушел в тишину.
   - Итак, решено, - подвела итог Сивени и протянула руку за своим копьем. - Что же касается места, где сходятся три дороги, как насчет северной стороны тога парка, который лежит около Губернаторской Аллеи и Дороги Храмов. Кажется, он называется Обещание Рая.
   Ишад хихикнула, и они поднялись.
   - Подойдет. В таком случае до полуночи. Я обеспечу все необходимое.
   - Очень любезно с вашей стороны, мадам. Итак, до полуночи.
   - Прекрасно. Осторожней на второй ступеньке. И с кустами тоже поаккуратней - они колючие.
   Мрига, довольная, прошла через открытую калитку и потрепала гнедую по шее, предвкушая наступление полуночи. За ней проследовала Сивени, лежащее у нее на плече копье весело шипело. Одна лишь Тира слегка задержалась - она посмотрела на гнедую, ловко тяпнула ту за щетку левой задней ноги, отскочила в сторону, чтобы избежать удара копытом, и укатилась вслед за Мригой во тьму.
   Ишад тоже посмотрела на гнедую, а затем, с кислой миной, на деревья и кустарник в своем дворе, все еще полыхавшие зеленым огнем, который жег, но не сжигал. Взмахом руки она изгнала божественный огонь и затворила за собой дверь, размышляя о древних историях про Ад.
   - Хаут, - позвала она, обернувшись к задним помещениям, - Стилчо!
   Они поторопились явиться. Нельзя заставлять Ишад ждать.
   - Есть работа для вас обоих, - сказала она. - Стилчо, мне нужно, чтобы ты передал послание в верхний город. А на обратной дороге прихватишь для меня труп.
   Стилчо побледнел, хоть и сам был мертвым. Хаут не без удовольствия наблюдал за ним уголком глаза.
   - Что же касается тебя, - повернулась она к бывшему рабу, и теперь при виде того, как он напрягся, удовольствие проступило уже на ее лице, - то у тебя будет возможность проявить те таланты, которые ты так усердно разрабатываешь, чтобы мне угодить. Приведешь мне призрака. Лучше, если это будет солдат, не связанный какими-либо обязательствами. А теперь отправляйтесь.
   Она проводила их взглядом. Оба спешили, хотя и старались не показать этого. Ишад улыбнулась и пошла посмотреть, где Стратон.
   * * *
   Улицы полуночного города мгновенно превращались в мощеную пустыню при одном лишь виде хрупкой женской фигурки, неторопливо шествовавшей по Дороге Храмов. За ней следовала маленькая, но от этого не менее пугающая процессия. Ее возглавлял мертвый человек, тащивший за собой на веревке блеющих черного барана и черную же овцу; следом шел живой, маленький и испуганный, он вел осла с объемистой поклажей, едва удерживавшейся у него на спине. От него, Мор-ама, так разило перегаром, что от этой вони не стошнило бы разве только осла. За ним и животным следовал изящно сложенный мужчина, черты лица которого выдавали в нем нисийца. Он нес маленький шелковый куль и еще один, побольше, а на лице его было написано, что он предпочел бы находиться где угодно, но только не здесь. Замыкал процессию призрак в одеянии цербера, который то и дело становился прозрачным. Его звали Рэзкьюли, он умер уже давно и бросал теперь тоскливые взгляды на встречавшиеся по пути излюбленные притоны церберов, которые он посещал в бытность свою живым.
   Сегодня ночью Обещание Рая даже меньше, чем обычно, соответствовало своему названию. Известие о процессии донеслось сюда уже с полчаса назад, и ночные бабочки в панике покинули свою привычную территорию, сулившую в настоящий момент нечто прямо противоположное Раю. Ишад вошла в украшенные каменными колоннами ворота парка, поглядывая с холодной усмешкой на разбросанные повсюду беседки и кусты, столь удобные для тех, кто после заключения соглашения с проститутками желал немедленно перейти к делу. Укромность этого места, скопления кипарисов и плакучих ив как нельзя больше устраивали Ишад. Как нельзя кстати был и маленький алтарь Эши посреди парка. Некогда там стояла ее статуя, но, само собой, и ее, и пьедестал давно украли, и остался лишь похожий на коробку брусок мрамора, покрытый знаками НФОС и надписями типа "Петроний любит Суллу".
   Она задержалась возле него и провела по мрамору нежными пальцами. В покрытое облаками ночное небо вознесся собачий вой. Ишад с улыбкой обернулась.
   - Вы не опоздали, - сказала она. - Это хорошо. Хаут, подай мне свою ношу. Стилчо, привяжи их здесь.
   Стоя около алтаря, Мрига и Сивени осматривались вокруг - Мрига с интересом, Сивени с едва сдерживаемым отвращением, ибо она все-таки была богиней-девой. Ишад откинула капюшон и поглядела на богинь своими прекрасными туманными глазами, полными беззвучного смеха, а испуганный Стилчо привязал барана и овцу к алтарю Хаут протянул один из завернутых в шелк предметов. Ишад сняла упаковку и достала длинный изогнутый бронзовый нож, напоминающий кинжал и серп, лезвие которого зловеще сверкало даже в слабом, колеблющемся свете факелов у дворца губернатора. На лезвии виднелись темные пятна.
   - Будет кровавое жертвоприношение? - спросила Сивени.
   - Когда дело касается тех, кто внизу, жертвоприношение необходимо. Ишад рассеянно погладила барана по голове. Тот стоял, оцепенев от страха. Но сначала нужно разобраться еще с одним вопросом. Стилчо, сегодня мне потребуется услуга от тебя и Рэзкьюли. Я отправляюсь в путешествие.
   - Госпожа...
   - В Ад. Ты одолжишь мне свою смерть, Рэзкьюли одолжит свою даме-воительнице, а это бедное создание... - она прикоснулась к поклаже на спине шарахнувшегося осла, - одолжит свою, когда я верну его обратно, той даме, которая хромает. Но ты же знаешь, что, пока мы будем использовать эту часть твоей жизни или, точнее, смерти, ты должен будешь находиться в каком-то другом месте.
   Мрига, закусив губу, отвернулась от побледневшего мертвого человека.
   - Душам нужна некая оболочка... поэтому я обеспечу вас чем-нибудь до зари. К тому времени мы вернемся, и вы возвратитесь в нормальное состояние. Пока же Хаут и Мор-ам будут стоять на страже.
   Она отступила от алтаря, проскользнув мимо Хауга, на которого бросила холодный взгляд.
   - Госпожа...
   - Хорошо сторожи их, Хаут, - предупредила Ишад, не удостоив его взглядом. - Пойду выставлю защиту от любопытных глаз.
   Она отошла. Через несколько секунд обернулась и двинулась по кругу, творя заклинание. Внешне ничего заметно не было - ни звука, ни вспышки, вообще ничего. Но Мрига чувствовала, как сгущается воздух, и, когда Ишад наконец закончила действо и жестом замкнула круг, смертные, оказавшиеся в нем, выглядели повергнутыми в немой ужас, будто дикие звери в ловушке.
   - Ни бог, ни человек не переступит этой границы, - произнесла она. Богини, ваше последнее слово. Вы не отказались от своего намерения?
   - Приступай, - произнесла Сивени. Ее копье шипело.
   Мрига кивнула и посмотрела на Тиру. Собака подняла голову и издала тихий, протяжный вой.
   - Прекрасно, - сказала Ишад и, остановившись возле алтаря, посмотрела через плечо на осла.
   Раздался свистящий звук, издаваемый трупом, когда его начинают двигать и из легких выходит последний воздух. Привязанный осел задергался и заорал, почуяв, как тюк на его спине внезапно зашевелился - медленно, но со все нарастающей силой. Ишад неторопливо протянула руку и сорвала с тела прячущее его покрывало. Тело упало на землю, встало на четвереньки, а затем медленно, осторожно поднялось. То была молодая женщина, у которой на груди и на шее зияли ужасные раны; ее туника и юбки с оборками почернели от крови, а голова, наполовину отрубленная, заваливалась на сторону.
   - О, да это она, а не он, - спокойным голосом произнесла Ишад. Бедная ночная бабочка, оказавшаяся, когда не надо, в казармах пасынков. Как жаль! Хаут, мне нужен фонарь.
   Нисиец поднял фонарь с земли и открыл его створки. Казалось, от него не было никакого света, однако когда Мрига перевела взгляд от фонаря на Ишад и труп, а потом на алтарь, то обнаружилось, что все они отбрасывают тени, которые были чернее, чем окутывавшая их ночь.
   - Тебе не будет больно, дитя, - успокоила Ишад.
   Она подняла серп и швырнула его в землю. Раздавшийся крик, подумала Мрига, способен был заморозить ужасом мозг любого смертного. Она испытала необъяснимое удовлетворение, когда, посмотрев вокруг, заметила, что костяшки пальцев Сивени, сжимавшие копье, побледнели.
   - Впрочем, возможно, все-таки будет больно, - сказала Ишад без особенного сочувствия в голосе.
   Она выпрямилась, держа в руке нечто, напоминающее шелковистый, развевающийся кусочек ночи. То была тень, которую она отсекла. Осторожно, пальцами одной руки, колдунья принялась комкать ее, пока та не обратилась в пригоршню тьмы. И протянула ее Мрите.
   - Возьми, - велела она. Мрига подчинилась. - Когда я скажу, проглотишь. А теперь...
   Она повернулась к Рэзкьюли, который, облокотившись о призрак меча, испуганно наблюдал за происходящим.
   - До этой мне нет дела, - пожала плечами Ишад. - Ее душа может лететь куда угодно. Но твоя еще сможет принести некоторую пользу. Значит, что-нибудь живое... - Она огляделась вокруг. - Вот это дерево выглядит подходящим. Стой смирно, цербер.
   Второй крик вынести было еще тяжелее. Ишад выпрямилась, вытащила тень, внимательно изучила ее и аккуратно разрезала примерно посередине. Одну из половинок она засунула в гниющий ствол ивы, и в тот момент, когда она повернулась к Сивени, длинные голые ветви ее выпустили бесчисленное множество тонких, трепещущих листочков тьмы.
   - Здесь, - показала Ишад. Сивени протянула руку и взяла сгусток тени так, как если бы это был скорпион. - Стилчо.
   Тот отшатнулся. Стоящий позади него Хаут, со зловещей усмешкой на лице, приподнял фонарь. Третий крик был самым ужасным.
   - Быть может, ты испытал много страданий на моей службе, - проговорила Ишад, в то время как разрезала тень его души и вешала половину ее на ветви кустарника, окружавшего алтарь. - Быть может, я позволю тебе вернуться. Кустарник покрылся дрожащими листочками и маленькими ягодами тьмы. - Мы поговорим об этом, когда я вернусь, - добавила она и погрузила скомканную тень в свои темные одежды. - Мор-ам, Хаут, охраняйте это место до зари. Мы вернемся другим путем. Ждите нас дома, у задних ворот. И не забудьте тело Стилчо. - Она повернулась к алтарю и вновь подняла серп. - Приготовьтесь, богини.
   - А как насчет Тиры? - спросила Сивени.
   - Она понесет эту душу, - показала Ишад. Ее рука опустилась на голову барана. Тот беспомощно посмотрел на нее. Ишад полоснула серпом. В отсветах фонаря глаза животного страшно сверкнули и вдруг померкли. Черная кровь пролилась на белые камни алтаря. - Пора, - сказала Ишад со сладкой улыбкой в голосе и подошла к овце.
   Мрига с ужасом проглотила трепещущий комок тьмы и почувствовала, как он опускается вниз, сопротивляясь, будто и ему было страшно. Эта тьма на миг застила ей глаза и взорвалась диким ревом в ушах. Она услышала вопль овцы, затем все смолкло. Когда ее сознание прояснилось, Мрига обнаружила, что смотрит на Ишад, которая была окутана тенями и выглядела, словно одно из тех ужасных божеств, которые мстят за насмешки над ними. Сивени тоже была окутана мраком, и только наконечник ее копья сиял. Даже Тира сделалась абсолютно черной, и только глаза ее загорелись чудовищным огнем, когда случайный отблеск лунного света упал на нее. Тира запрокинула голову и завыла. Земля под ногами содрогнулась, потревожено вспучилась, пошла волнами, а затем треснула и расступилась.
   - Призовите всю вашу смелость, - мягко произнесла Ишад, - она вам потребуется. - И начала спускаться в большое отверстие в земле, в дымящуюся, пахнущую серой темноту.
   Тира, лая, прыгнула за ней; другие завывания над и под землей ответили ей. Мрига и Сивени посмотрели друг на друга, и пошли следом.
   Застонав, земля сомкнулась за ними.
   Мор-ам и Хаут переглянулись и сглотнули слюну.
   Они сделали это вновь, когда осел, голодный и напуганный всеми этими событиями, натянул привязь и принялся объедать ближайший куст. Он испуганно отпрянул, когда куст вскрикнул, и его сломанные ветви начали кровоточить.
   Осел постоял немного, переминаясь, а потом посмотрел голодным взором на другую ближайшую еду - склонившуюся иву со странными черными листьями.
   Ива начала плакать...
   * * *
   Дорога вниз оказалась крутой. Одно это могло затруднить возвращение, если и другие склоны Ада окажутся столь же крутыми. Мрига поняла, что их ожидают многие испытания, судя по тем звукам, которые доносились до них сквозь густую тьму. Неясные отдаленные крики, завывания существ, которые вовсе не обязательно были собаками, а также кашляющее хрюканье каких-то животных, все смешалось в дымном воздухе так, что начинали болеть уши, а глаза жгло не только от дыма, но также и от усилий увидеть источники этих звуков. Мрига порадовалась резкому запаху озона, который исходил от искрящегося огня на наконечнике копья Сивени - хоть что-то родное и привычное в царстве ужаса. И хотя это был всего лишь небольшой голубой огонек, все же лучше, чем полная темнота. Ишад же, казалось, не нуждалась в свете, она, как кошка, уверенно шла вперед, с легкой улыбкой на лице.
   Дорога не всегда была широкой и легкой, что бы ни говорили об этом поэты. После длинного спуска эхо звука их шагов начало возвращаться назад все быстрее и быстрее, и, наконец, Мрига смогла протянутыми руками дотронуться до обеих стен.
   - Впереди трудный участок пути, - сказала Ишад.
   Одна за другой они вынуждены были опуститься на колени и ползти, даже Сивени, которая ворчала и шипела из-за такого унижения. Мрига была привычна к грязи, и ее это волновало меньше, хотя запах сырости, и прикосновения мокрых комьев земли заставляли ее вздрагивать. Прямо перед ней слышалось затрудненное дыхание и тихое довольное повизгивание Тиры. Правда, до тех пор, пока и ей не пришлось ползти, тогда она зарычала.
   Туннель все сужался и сужался до тех пор, пока Мрига не почувствовала, что почти застряла. Она сказала себе, что больше не выдержит этого. Когда она клялась в этом в пятый или шестой раз, эхо неожиданно оповестило ее о большом пространстве. Тира скакнула в него; Сивени, поспешно выбравшись из туннеля и потеряв опору, чуть не растянулась на полу.
   Тира продолжала рычать. Ишад остановилась в нерешительности, все еще продолжая загадочно улыбаться. Мрига огляделась, отряхиваясь от грязи, но мало что смогла увидеть до тех пор, пока Сивени не выступила вперед, подняв вверх свое копье.
   Рык, подобный землетрясению, ответил собаке. Мрига подняла глаза. Заполняя собой почти всю пещеру, в которой они очутились, перед ними возник огромный седой пес, при виде которого кровь стыла в жилах. Когда он их обнаружил, из его пасти потекли слюни. Это был тот самый Пес, который, по рассказам илсигов, пожирает Луну каждый месяц, а иногда и Солнце, когда может поймать его, хотя обычно Ильсу или Сивени удавалось этому помешать. Здесь, однако, Пес был в родной берлоге, и ясновидение Мриги сказало ей, что Сивени будет побеждена, если попытается сразиться с ним.
   - Может быть, бросить ему что-нибудь? - нерешительно спросила Сивени из-за спины Ишад. - Хлеб или что-то такое...
   - У меня нет Луны, - ответила Ишад. - Боюсь, на меньшее он не согласится. - И она спокойно застыла, с интересом ожидая, что же последует дальше.
   Сивени уставилась на Пса. Он посмотрел на нее голодными глазами, вновь взвыл и облизал свои челюсти. Там, куда капала его слюна, камни вскипали и начинали дымиться.
   Мрига вздрогнула, когда рычащая Тира пригнулась к земле позади нее и Сивени.
   - Тира! - воскликнула она, но та, ощетинившись, выскочила вперед перед Псом и залаяла ему в морду.
   Пес встал на дыбы, его пасть раскрылась...
   - Тира, нет! - закричала Сивени, бросаясь вперед и поднимая копье. Слишком поздно: собака уже прыгнула. А затем последовало то, чего они никак не ожидали: Пес принялся кататься по земле, царапая ее и бросаясь из стороны в сторону. Все это сопровождалось страшным воем, визгом и рычанием. Внезапно наступила тишина, и они увидели, что Пес лежит на спине, а Тира с горящими глазами вцепилась зубами в его хвост, поджатый между ног. Выглядело это так, как если бы кролик набросился на льва, но в данном случае кролик, казалось, не замечал подобных деталей. Тира вновь зарычала, непонятным образом схватила туловище Пса, огромное и тяжелое, словно ствол могучего дерева, своими зубами, приподняла его, встряхнула, рыча, как если бы трясла пойманную крысу, а затем далеко отбросила чудовище.
   - И-и-и, и-и-и, и-и-и! - завопил главный Пес Ада, Пожиратель Луны, поднимаясь на ноги и убегая от маленькой черной собачки. Он вбежал прямо в одну из стен и растворился в ней.
   Тира некоторое время тяжело дышала, потом встряхнулась, села и начала вычесываться.
   Мрига и Сивени переглянулись, а затем перевели взгляд на Ишад.
   - Ничего не понимаю, - покачала головой Мрига. - Может быть, вы объясните?
   Ишад спокойно улыбнулась.
   - Ну, хорошо, - произнесла Сивени, - она ведь сука...
   Тира умывалась, приподняв одну ногу. Она покачала головой и наградила Сивени упрекающим взглядом.
   - ...необыкновенная, - кивнула Ишад, - но все-таки сука; и ни один кобель, даже сверхъестественный, не сможет победить ее ни при каких обстоятельствах. Я полагаю, что даже здесь собаки остаются собаками. С вашей стороны разумно было взять ее с собой. Ну что, пойдем дальше? - И она шагнула во тьму, которую охранял Пес. Мрига в задумчивости последовала за ней.
   Они продолжили спуск. Свет на наконечнике копья Сивени становился все голубее и ярче. Стоны и крики приближались. Богиня она или нет, но Мрига тряслась от страха. Доносившиеся голоса были наполнены не злобой или мукой, но ужасающе тупым отчаянием. Они звучали как голоса животных, попавших в ловушку и предназначенных на заклание, срок которых еще не подошел, и они
   знали это. "Ужасное место, чтобы провести здесь вечность", - подумала Мрига. На мгновение ее наполнила тоска по ее грязной, но удобной хижине на небесах или даже по реальной грубой комнате в казармах пасынков, по ее старому очагу и Харрану, возящемуся подле него. "По крайней мере, один из нас выберется отсюда", - думала Мрига.
   Сивени бросила на Мригу изучающий взгляд и открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент Ишад лениво коснулась ее плеча.
   - Мы уже рядом с переездом, - сказала она. - Я полагаю, вы взяли, чем заплатить?
   Мрига обескуражено покачала головой. Ее ясновидение не предупредило ее об этом. Рот Сивени скривился. Она принялась рыться в складках своей большой туники и наконец извлекла оттуда пригоршню монет: не современных, а старых золотых в четверть илсигского таланта. Одну она с преувеличенным почтением протянула Ишад, другую Тире, которая осторожно взяла ее губами, еще одну дала Мриге. Мрига повертела золотой, внимательно посмотрела на него и бросила на сестру веселый взгляд. На монете была отчеканена голова Сивени.
   Ишад с вежливым кивком приняла монету, сунула ее куда-то в своем плаще и продолжила спуск
   - Там будет толпа, - предупредила она, пока они спускались и темнота расступалась вокруг. - Непохороненные не могут переправиться на другой берег.
   - Также как и мы, если доверимся вам, мадам, - произнесла Сивени. Пытаетесь сделать события более "интересными", мадам?
   - Думайте о спуске, - ответила Ишад, сходя в толпу теней и поднимая свой капюшон.
   Поверхность склона круто шла вниз какое-то время, и они спускались среди теней, которые двигались словно трепыхавшиеся кусочки тьмы, что они проглотили. Эти тени слонялись, крались или шагали бесцельно вокруг, стеная, причитая и плача. Их голоса были тонкими и робкими, жесты слабыми, а лица терялись во тьме. Лишь отблески голубого сверкающего света на копье Сивени отражались там и тут искрами в чьем-то глазу, но каждый раз глаз отворачивался, будто смущенный этим светом или стесняясь своей мольбы о нем.
   Они пробирались через толпу, иногда сталкиваясь с кем-то. Тира трусила впереди, обнюхивая землю, всматриваясь в то или иное лицо. Золотой все еще торчал у нее в пасти. Следуя за ней, Мрига часто вздрагивала от сухих прикосновений к ее бессмертной коже нагих, бестелесных душ. "Неудивительно, что боги ненавидят размышлять о смерти, - думала она, спускаясь все ниже. Это... такое раздевание... которое не должно случаться. Это стесняет их. Стесняет нас..."
   - Осторожно, - предупредила Ишад. Мрига поскользнулась и увидела, что лишь несколько шагов отделяет ее от черной воды. Там, где они стояли и где, смешалась толпа душ умерших, сырая холодная земля переходила в некоторое подобие грязного побережья, хорошо подходящего для причаливания лодок. От плескавшейся воды несло холодом, кое-где берег был покрыт грязным льдом. Тира потрусила вдоль него, следуя за какими-то интересными для нее запахами. Мрига вгляделась в даль над водой и сквозь клубы дымки увидела приближающуюся лодку.
   Это было печальное зрелище. Она так низко сидела, будто набрала большое количество воды, что было вполне правдоподобно, так как во многих из досок обшивки зияли дыры. Весло, которое в то же время было копьем с широким наконечником, держал в руках перевозчик, о котором сложено так много песен. Он был стар и сед и выглядел ужасно: слишком огромный, чтобы быть только лишь человеком, с клыками, которые редко встречаются у людей. Одной рукой он управлял веслом-клинком. Другой прижимал к себе скелет. Болтающиеся кости скелета были едва скреплены между собой старыми, высохшими остатками плоти. Перевозчик причалил ладью к берегу и со свирепым видом соскочил на землю. Захрустел лед, затрещали металлические заклепки. Мригу, Сивени и Ишад закружило, подтолкнув друг к другу, и понесло к ладье давлением толпы стенающих и плачущих душ