Асприн Роберт Линн. Смертоносная Зима

   - Люди сами вершат свою судьбу - это слишком личный вопрос и не подлежит обсуждению. - Она протянула руку, воспользовавшись моментом, чтобы дотронуться до его побелевших губ. Огромный пасынок вел внутреннюю борьбу с самим собой, положив руку на эфес меча. Он был готов попытаться убить ее, чтобы загладить свою вину.
   Что бы тогда она стала делать? Причинила бы боль тому, в чьих руках чувствовала себя женщиной? Не такая уж она и грозная, чтобы настоящий мужчина не смог ее победить. Или, может, не грозная до тех пор, пока ее не спроецируют?
   Страт не отстранился от ее прикосновения к его губам, а только сказал:
   - Ишад, это больше, чем я просил...
   - Это больше, Страт, чем мы просили. - Она провела рукой вниз вдоль его шеи и покатого плеча и задержала ее на бицепсе правой руки, - зная, что при необходимости в любой момент может сделать так, что его рука онемеет. Это ваш бог ведет войну против богов илсигов и бейсибцев - если они у них есть, всколыхнув сердца людей и помутив их рассудок. Не мы. Мы почти так же невинны, как и твой меч, который вскоре будет покоиться в ножнах. Поверь мне.
   Страт медленно кивнул: псевдо-пасынки заняли место настоящих после их ухода из города и, обнаглев, осмелились выступить даже против жестокосердных рейнджеров Третьего отряда. А уж про бойцов Зипа и говорить не стоило - НФОС готов был выпустить из них кишки и положить к ногам своего командира.
   - И что теперь? - спросил гигант, и горе слышалось в его голосе.
   Некромантка посмотрела ему в лицо и опять потянулась рукой, подняв голову вверх так, что капюшон упал и только волосы теперь затеняли ее лицо.
   - Л теперь вспомни, что ты обещал мне в ту первую ночь - не обвинять меня в том, какая я есть, не обвинять себя в том, что ты должен делать. Не задавать слишком много вопросов, ответы на которые могут тебе не понравиться.
   Воин закрыл глаза, и память выдала ему то, что она велела забыть до тех пор, пока не пришло время. Когда он открыл их, взгляд его смягчился.
   - К тебе? - устало спросил он. - Или ко мне?
   * * *
   В ту ночь в нижней части Санктуария на вечно сырой улице, называемой Дорогой Колдунов, в башне-цитадели Гильдии магов Рэндал - Хазард из Тайзы проснулся, буквально задушенный собственными простынями.
   Маленький колдун стал белым как полотно, и только веснушки ярко выделялись на его лице, когда простыни - невинное постельное белье стянули его еще сильнее. Если бы рот его не был, словно кляпом, туго заткнут все теми же простынями, он смог бы освободиться, выкрикнув контрзаклинание. Но нет, рот Рэндала так же, как его руки и ноги, был плотно повязан враждебной магией.
   Глаза его были открыты, и чародей уставился во тьму, которая вдруг стала рассеиваться перед его кроватью, где он тщетно сражался с простынями, явив, словно выросшую из сияющего облака нисибийскую колдунью Роксану с чувственной улыбкой на устах.
   Роксана, Королева Смерти, давний ненавистный враг Рэндала. Роксана, против которой он сражался у Стены Чародеев, поклялась тогда убить его - не только за то, что он сделал все возможное, чтобы помочь пасынкам Темпуса и партизанам Бэшира отбить свою родину у нисибийских колдунов, но и за то, что он был партнером Никодемуса, на чью душу претендовала колдунья.
   Рэндал взмок от пота, сражаясь с простынями в своей роскошной кровати члена Гильдии магов, но преуспел лишь в том, что ударился головой о стену. Призрачные формы Роксаны становились все более осязаемыми, и он съежился от страха, малодушно пожелав, чтобы в его жизни не было того факта, что он сражался на стороне пасынков и претендовал на Сферу Могущества нисийской колдуньи; и чтобы он никогда не слышал о Никодемусе и не унаследовал его доспехи, подаренные Ашкелоном, Энтелехией Сна.
   - Умн хмн, них нохну, ргорхррр! - пытался выкрикнуть что-то Рэндал колдунье, которая обрела теперь человеческие формы. Аромат ее духов смешался с едким запахом его пота. - Пропади ты пропадом, ведьма!
   Роксана только рассмеялась в ответ звонким смехом, совсем не ужасным, и с преувеличенной заботой маленькими шажками подошла к кровати.
   - Повтори, что ты сказал, несчастный колдунишка. Что ты сказал?
   Она наклонилась ближе, широко улыбаясь. У нее было красивое, жизнерадостное лицо юной девушки. Но вызывающая ужас вера, которую излучали ее глаза, упивающиеся страхом агонии Рэндала, была древнее, чем само здание Гильдии магов, где она находилась - находилась вопреки силам лучших ранканских магов и даже силе Рэндала, изучавшего нисийские методы колдовства.
   - Увххд увхд дрр увхдд? Увхр ххех? - произнес Рэндал под своими мокрыми от пота душащими простынями. - Что ты хочешь? Почему я?
   Нисийская колдунья элегантно потянулась и наклонилась еще ближе.
   - Что я хочу? Ну как же. Магический Слух, твою душу, конечно. Ну, ну, не стоит так дергаться. Не трать свои силы попусту. Тебе они еще пригодятся в твой последний час, в самый короткий день зимы. Если, конечно, не...
   Светящиеся глаза, которые были последним видением в жизни многих колдунов и выносили смертные приговоры могучим воителям, приблизились к нему.
   - Если только ты не уговоришь Никодемуса по прозвищу Стелс помочь тебе спастись. Но не похоже, чтобы он поставил под удар собственную персону ради спасения твоей... Клятва, данная Священному Союзу, или нет, но Нико покинул тебя, бросил, как когда-то бросил меня. Разве не так, маленький неуклюжий псевдо-колдун? Или ты все же думаешь, что честь и слава или забытые им обязательства могут привести назад в Санктуарий твоего бывшего партнера, чтобы спасти тебя от долгой и мучительной доли в качестве одного из моих... слуг?
   Маг класса Хазарда из Тайзы лежал, не шевелясь, прислушиваясь к своему сиплому дыханию, - он не желал, чтобы Нико был сейчас здесь. Ибо это, в конечном счете, было именно тем, чего добивалась колдунья. Не его магическая сфера, связанная с самой сильной защитой от смерти, какую только научились плести за долгие годы борьбы с колдунами, подобными Роксане, маги менее могущественные; не доспехи Ашкелона, без которых, если каким-то чудом уцелеет сегодня, Рэндал никогда не сможет заснуть больше, так как только они будут гарантом против чар, которые подобные Роксане могут послать на простого чародея класса Хазарда. Ничего из этого не было нужно колдунье, она лишь страстно желала вернуть назад в Санктуарий Нико - живого Нико.
   И Рэндал, любивший Нико больше себя самого, глубоко почитавший Нико в сердце своем со всей преданностью партнера, несмотря на то что формально Нико давно разорвал их пару, с радостью заложил бы душу Роксане прямо сейчас, лишь бы прервать свой мысленный зов, призывающий Нико в страшные объятия Роксаны.
   Он сделал бы это, если б его мозг был способен контролировать страх. Но он не мог: Роксана была госпожой страха, госпожой ужаса, тем источником, из которого питались отряды смерти, державшие Санктуарий в страхе.
   Пальцами с накрашенными красными ногтями начала она делать таинственные спиралевидные пассы над обездвиженным телом мага, и тот задрожал. Во рту у него пересохло, сердце забилось так, что буквально разрывало ему грудь. Запаниковав, он потерял саму способность мыслить; его безвольный мозг теперь принадлежал Роксане, она могла управлять им и лепить из него все, что ей вздумается.
   И пока она плела свою паутину ужаса, естество мага в Рэндале безмолвно возопило о помощи.
   Он закричал так мощно и громко, каждым атомом своего существа, что далеко на западе, в своей хижине на песчаном, аккуратном берегу пруда, расположенного на высоком утесе, с которого открывался туманный морской ландшафт гряды Бандаранских островов, Никодемус прекратил свою медитацию и почесал руки, неожиданно покрывшиеся гусиной кожей.
   Он поднялся, вышел на утес и пристально вгляделся в море. Затем наклонился, поднял камень размером с кулак и швырнул его в волны. После чего стал собираться в дорогу - чтобы выйти из своего мистического уединения и вновь вернуться в Мир, вернее, на его задворки, в город под названием Санктуарий, куда меньше всего из земель, принадлежавших Ранканской империи, Нико, воин и последователь учения маат - Таинства Душевного Равновесия и Трансцендентального Восприятия - хотел вернуться.
   * * *
   Даже для вороного скакуна Нико путешествие из Бан-Дары в Санктуарий было тяжелым и долгим. Не таким тяжелым, каким оно могло бы быть, имей он менее выносливую лошадь, но все же достаточно долгим для того, чтобы Нико, заросший бородой, весь белый от дорожной пыли, по прибытии в город только зарегистрировался в гильдии наемников, расположенной к северу от дворца, и немедленно завалился спать.
   Проснувшись, он умылся из стоящего рядом с кроватью кувшина, покрытого коркой льда, почесал свою отросшую за два месяца бороду и решил не брить ее. Затем спустился в общий зал, чтобы поесть и послушать новости.
   Зал гостиницы Гильдии был все таким же - темно-красного цвета, затененный даже утром и, как всегда, тихий. На стойке бара, как он помнил, стояли дымящиеся кувшины с глинтвейном и козьей кровью, лежали сыр, ячменные лепешки и орехи - пища, необходимая мужчинам, которым предстояла тяжелая работа.
   Теперь наемники в Санктуарии питались лучше - как понял из разговоров вокруг себя Нико, пока наполнял кружку, это было результатом их возросшего влияния в трещавшем по швам городе, в котором личная безопасность всегда ценилась очень высоко, а теперь и подавно. В это утро на стойке были выложены мясо молодого барашка, целиком запеченный поросенок с яблоком во рту и рыба, фаршированная пряностями. Во времена былые такого изобилия не было - тогда их просто терпели и, уж конечно, не присылали провизию из дворца и подношения от рыбаков и купцов.
   Да, прежде этого не было... Он съел свою порцию и получил свежие новости от специального агента, который раскрыл перед ним испещренную разноцветными линиями карту города, поделенного на сферы влияния различными группировками.
   - Смотри сюда, Стелс, больше повторять не буду, - нетерпеливо начал агент. - Зеленая линия проходит вдоль дворцовой стены; это зона наших покровителей - тех, кто живет во дворце, купцов и бейсибцев... Не говори мне, что ты об этом думаешь. Лабиринт окружает Голубая линия - территория Джабала; тебе понадобится вот этот пропуск, чтобы попасть туда.
   Агент, потерявший глаз еще до того, как Нико впервые появился в Санктуарии, вынул из набедренного кармана нарукавную повязку и вручил ее ему.
   Повязка была сшита из расположенных параллельно цветных полосок ткани: зеленой, красной, черной, голубой и желтой. Нико пощупал ее и сказал:
   - Хорошо, только не называйте меня Стелсом здесь... или где бы то ни было. Я хочу сначала осмотреться, прежде чем объявлю о своем присутствии. И, надев повязку себе на руку, вопросительно посмотрел на курьера.
   Старый солдат, одетый в цивильное, залатанное платье, продолжил:
   - Помни только, что здесь ты на службе у Зеленых, а какое имя себе изберешь, неважно. Красный цвет обозначает Кровавую линию: это НФОС Зипа Народный фронт Освобождения Санктуария. Третий отряд поддерживает эту группировку, поэтому, если у тебя нет среди них друзей, будь осторожен на Крысином Холме и во всей Подветренной - это их территории. Голубая линия проходит вдоль Белой Лошади - там владения двух колдуний, Ишад и нисибийской суки-ведьмы с ее отрядами смерти, обеспечивающими проведение в жизнь ее воли; Распутный Перекресток тоже в их руках. Черная линия помечает территорию Гильдии магов - как видишь, к ней относятся причалы и гавани на морском побережье; Желтой линией твои родные пасынки обозначили свои земли к северо-западу от Подветренной и Распутного Перекрестка. Если тебе еще потребуется какая-нибудь помощь, сынок, обращайся ко мне без стеснения. Нико кивнул и сказал:
   - Благодарю вас, сэр, и...
   - А твой командующий Темпус? Он появится здесь? - Нетерпение в голосе агента заставило парня умолкнуть на полуслове. Но, похоже, лицо Стелса не выразило настороженности, потому что одноглазый наемник продолжил: - Страт вернул назад бараки, принадлежавшие пасынкам, это была резня, которая может сравниться только с прохождением кругов Ада. Все с нетерпением ждут Риддлера - только он с высоты своего положения сможет подавить нынешние беспорядки.
   - Возможно, - осторожно ответил Нико. Он не имел права говорить больше. Однако мог теперь задать свой собственный вопрос.
   - А Рэндал? Хазард из Тайзы, который принимал участие в крупном наступлении в горах на севере? Вы его видели?
   - Рэндал? - Наемник ощетинился, и Нико понял, что ничего хорошего на этот раз он не услышит. - Страт справлялся о нем три или четыре раза. Похоже, его похитили прямо из здания Гильдии магов - а может, он сам ушел. Никогда не знаешь, что этим колдунам взбредет в голову, ведь правда, сынок? Я хочу сказать, что, может быть, он взял да и ушел. Это случилось сразу же после штурма бараков пасынков. Слава богу, Страт и его люди ушли отсюда, а то здесь было бы не продохнуть.
   - Рэндал не мог сделать этого сам, - сказал Нико, поднимаясь на ноги
   - Что ты имеешь в виду, солдат?
   - Ничего. Благодарю за работу - вот аванс Нико, несмотря на бороду, подчеркивавшую его глубокие шрамы, выглядел моложе своих лет. Он достал несколько монет из кошелька, висящего на поясе рядом с мечом
   - Увидимся позже
   Стелсу необходимо было выбраться из города, объехать его внешние границы и разобраться в том хаосе, что воцарился в Санктуарии с тех пор, как он покинул его.
   Пока он седлал коня и выводил его, похрапывающего, на воздух в мрачный, поздний рассвет - уже неделю стояли самые короткие дни в году, ему припомнилось его последнее путешествие в этот город.
   Две зимы назад Никодемус по прозвищу Стелс потерял в Санктуарии своего первого напарника - мужчина, с которым он более десятилетия состоял в партнерстве, согласно заповедям Священного Союза, принял здесь свою смерть. Это причинило Нико такую боль, какой он не испытывал со времен своего детства, проведенного в рабстве у Стены Чародеев; произошло это на Набережной, на складе у пристани. Возвращение в Санктуарии вызвало грустные воспоминания и неугасимую боль. Весной того же года, здесь же, находясь в составе отряда пасынков, руководимого Темпусом, он лишился своего второго напарника, Джанни, который попал в руки нисибийской колдуньи, Королевы Смерти, и тогда Нико покинул Санктуарии, отправившись на север, где, как он думал, ведутся более благородные войны.
   Но на севере, как он вскоре обнаружил, войны оказались не чище - он сражался против Дэтена, главного повелителя колдунов у Стены Чародеев, и против Роксаны на склонах гор в Тайзе, и на самих вершинах, где провел молодость в рядах неистовых партизан, называемых Последователями и возглавляемых теперь другом его детства, Бэширом. Потом Нико воевал против мигдонианцев, рука об руку с Бэширом и Темпусом, осмелившимися перевалить через Стену Чародеев, чтобы увидеть то, что ни один человек видеть не должен - мигдонианцы вступили в союз с вероотступнической магией, и все защитники, которых Темпус собрал под свои знамена, были всего лишь пешками в той войне колдунов с богами
   После того как принял участие в перевороте и убийстве императора, имевших место во время Мужского Фестиваля, уставший от войн, с беспокойными душой и сердцем, Нико отправился далеко на запад, к Бандаранским островам, туманным и мистическим, прихватив с собой переметнувшегося на их сторону юношу- полукровку, наполовину мигдонианпа. наполовину колдуна. Там Нико вырос, там он научился глубоко почитать древнюю мудрость столетних старцев, видевших богов в людях, а людей в богах и не имевших никакой связи с этими молодыми воинственными божествами, которых создали своими молитвами и жертвоприношениями илсига, ранканцы и им подобные.
   И вот кровь и слезы, которые он проливал вдали от Санктуария, почести, которых он был удостоен в те годы, были забыты им, как только он оседлал своего вороного коня в конюшне Гильдии наемников и отправился на разведку в город.
   Нико бочком пробирался сквозь толпу вверх по лестнице в "Держи пиво", чтобы повидать ее хозяина, которого он знал достаточно хорошо, поскольку ухаживал за его дочерью, когда останавливался здесь раньше. Этот человек имел право знать, что тень его дочери, долго не находившая себе пристанища после смерти под действием колдовства, в конечном итоге приняла покой непосредственно из рук Нико Неожиданно воин по прозвищу Стелс остро ощутил присутствие Роксаны. Ему даже померещилось, что он чувствует ее запах в воздухе пивного зала.
   Она была где-то здесь. Совсем рядом. Маат подсказывал это - краем своего внутреннего зрения он видел сияющие ярко-синие вспышки следов колдовства, творимого Роксаной, точно так же, как обычный человек мог увидеть тень преследователя боковым зрением. Душа Нико обладала способностью к такому зрению благодаря постижению учения о трансцендентном восприятии. Подобные навыки позволяли ему проследить за нужным человеком, почувствовать его присутствие и даже выделить суть эмоции, направленных в его сторону, хотя он и не мог прочитать при этом конкретных мыслей данной личности.
   "Держи пиво" была свеже-выбелена и полна решительно настроенных бражников, мужчин и женщин, чье положение в городе обязывало их показывать, что они, как всегда, заняты делом и их не могут поколебать ни повстанцы НФОС, ни бейсибские захватчики, ни нисибийская магия. Здесь колдуны из ранканской Гильдии магов одетые в мантии, делавшие их похожими на плохо накрытые столы, пьянствовали вместе с владельцами караванов и верховными жрецами из дворца, одержимыми одной мыслью' безопасность проводимых ими сделок, не влекущих за собой вмешательство воинствующих группировок; личная безопасность и безопасность их семей. Безопасность - это был тот товар, который больше всего ценился жителями Санктуария в эти дни.
   Что касается Нико, то безопасность для него, как только он покинул Бандару и вступил во внешний Мир, перестала иметь значение. В своей хижине на утесе он мог быть в безопасности, однако теперь его способность к маат и глубинному восприятию была обращена к его собственному духовному миру и не могла быть применена, в своем первоначальном значении, для того, чтобы изменить судьбу-друтую или ход событий, зашедших слишком далеко в том или ином направлении.
   Маат выделял своего последователя из Хаоса для того, чтобы вернуть ему утраченное равновесие. Потеря равновесия всегда была болезненна для Нико, он дорого расплачивался за это и всегда стремился в Бандару, как только силы его иссякали. Но, вернувшись домой, он быстро набирался сил, некоторое время маялся от неясного беспокойства и опять возвращался во внешний Мир, где равновесие было чистой воды абстракцией и где все, что бы ни сделал человек - пусть даже такой полубог, как командир Нико Темпус, - не могло привести хотя бы к видимости прочного мира.
   Но мир, как говорил учитель Нико, есть смерть. И она вскоре найдет его.
   Колдунья Роксана тоже была смертью. Он надеялся, что она не может чувствовать его присутствие гак отчетливо, как он ее. И хотя он прилагал усилия для того, чтобы сохранять в секрете свое пребывание здесь от тех, кто мог бы этим воспользоваться, Нико влекло к Роксане, как проститутку Санктуария к изрядно выпившему клиенту или, если верить слухам, как принца Кадакитиса к бейсе Шупансее.
   Даже песчаные пруды Бандары и глубокие медитации на берегу моря не помогли его душе очиститься от непреодолимого влечения к телу колдуньи, которая любила его.
   И вот он спустился вниз, назад в Санктуарий, под предлогом эфемерного призыва Рэндала. Вернулся для того, чтобы увидеть Роксану. Прикоснуться к ней. Поговорить с ней.
   Нико должен изгнать ее из своей души, освободить душу от когтей Роксаны, очистить от нее свое сердце. Он пришел к такому решению за время своего пребывания в Бандаре. По крайней мере, положил этому начало. Его доктрина гласила, что любая известная проблема должна быть разрешена им. Однако, когда проблемой Нико была Роксана, Стелс не был уверен, что это так.
   Вот почему он должен встретиться с ней лицом к лицу. Здесь. И заставить ее отпустить его.
   Но он не нашел ее в "Держи пиво". Там был только пожилой толстый мужчина с всклокоченной бородой, который очень сильно постарел за минувшие годы; в глазах его застыла зима, еще более колючая, чем те, что когда-либо приносили с собой в Санктуарий ветры, дувшие с бескрайнего моря.
   Когда Нико поведал старику судьбу его дочери, тот только кивнул и. подпирая кулаком подбородок, сказал:
   - Ты сделал все, что мог, сынок. Как теперь все мы делаем все, что в наших силах. Кажется, это было так давно, столько горя случилось с тех пор... - Он замолчал, прерывисто вздохнул и утер рукавом покрасневшие глаза, из чего Нико понял, что боль отца все еще была острой
   Стелс встал из-за мраморного стола, за которым сидел старик, и посмотрел на него сверху вниз.
   - Если я могу для вас что-нибудь сделать, сэр, - я к вашим услугам Вы найдете меня в Гильдии наемников, я пробуду здесь неделю, может, две.
   Старый хозяин пивной высморкался в кожаную кайму своего хитона и, вытянув шею, сказал:
   - Просто оставь в покое других моих дочерей, вот и все.
   Нико выдержал пылающий гневом взгляд старика, и тот смягчился.
   - Прости, сынок. Нелепо винить в превращении людей в тени кого-то, кроме их создателей Удачи тебе, пасынок. Как там говорят твои братья по оружию? А, вспомнил: долгой жизни тебе и вечной славы.
   В голосе безутешного отца было столько горечи, что Нико трудно было не понять то, что осталось недосказанным.
   Однако он вынужден был попросить:
   - Сэр, я молю вас об одной услуге - не называйте меня так здесь. Не говорите никому, что я в городе. Я пришел к вам только потому, что... Я должен был прийти. Ради Тамзен.
   Впервые в разговоре двух мужчин прозвучало имя девушки, которая была дочерью старшего и любовницей младшего, девушки, чей прах теперь мирно покоился в могиле, что очень долго невозможно было осуществить, пока ее использовала Роксана, равно как и других детей, вырванных из лучших домов Санктуария, которых она включила в свою команду зомби и которые ныне были погребены на склонах Стены Чародеев.
   Нико покинул таверну, как только старик прикрыл глаза рукой и пробормотал что-то вроде согласия. Не стоило ему приходить. Это лишь причинило боль хозяину "Держи пиво", нехорошо получилось. Но он должен был это сделать, ради себя самого. Потому что колдунья использовала девушку против него, потому что ему пришлось убить ее, чтобы спасти ее детскую душу. Нико сам не знал, ожидал ли он, что старик найдет ему оправдание, если такое вообще может кто-нибудь оправдать. Оказавшись на территории Зеленой зоны, он некоторое время раздумывал, куда ему пойти, когда увидел вспыхнувшие в Лабиринте факелы, извещавшие, что в нижних кварталах города начались беспорядки.
   Нико не хотел принимать участия в междоусобных войнах Санктуария и быть рекрутированным какой-либо из сторон - включая, Страта - и даже вникать в детали того, кто прав, а кто виноват. Скорее всего, все участники конфликта были одинаково виновны и невиновны; войны обычно перечеркивают все нормы морали; а гражданские войны, или освободительные, даже хуже всех прочих.
   Он бродил по улицам лучшей части города, держа руку на своем мече, до тех пор, пока не вышел на перекресток к распахнутым воротам одного имения. На земле перед ними, скрючившись, сидел нищий - явление в этой части города довольно нетипичное.
   Нико уже хотел, было повернуться и уйти, напомнив себе, что он уже больше не является пасынком, получившим секретное задание, а выполняет собственную рекогносцировку на местности, как вдруг услышал голос, показавшийся ему странно знакомым.
   - Сех, - воскликнула тень, отделившись от других в противоположной стороне от того места, где сидел нищий. Ругательство было нисийским, и голос, судя по всему, тоже.
   Нико осторожно приблизился, и теней стало две; они ругались между собой, направляясь к нищему, который, когда они оказались рядом, выпрямился и спросил, где они были так долго.
   - Он пьяный, ты что, не видишь? - сказал первый голос, и дар, которым обладал Нико, вызвал в памяти лицо человека и его имя, знакомые с давних времен.
   Это был нисийский перебежчик по имени Вис, который был обязан Нико, по крайней мере, за одну услугу и мог знать ответ на вопрос о местонахождении нисийской колдуньи.
   Вторая тень сыпала бранью, пока пьяный цеплялся за ее одежду. Видение Нико обострилось благодаря голубоватым искрам, кружившим вокруг этой более высокой тени, уплотнившейся, несмотря на непроглядную тьму.
   - Мор-ам, ты идиот! Вставай! Что скажет Мория? Скотина' Здесь смерть гуляет кругом. Не наглей...
   Дальше последовало злобное шипение на пониженных тонах, и Нико опознал этого мужчину быстрее, чем первого: глубокий, выразительный голос, бархатные интонации помогли ему признать во второй тени бывшего раба по имени Хаут.
   Этот Хаут был освобожденным рабом. Колдунья Ишад дала ему вольную. А Нико когда-то спас его от допроса в застенках Стратона. Страт, главный инквизитор пасынков, был не тот человек, которого можно было сердить, и так хорошо справлялся со своим делом, что одна только его репутация развязывала языки и кишечники.
   Похоже, они были знакомы друг с другом, и даже более того. Подняв нищего с двух сторон, они потащили его через открытые ворота к дому, из затянутых кожей окон которого пробивался свет. Нико притормозил. Хаут, каким его помнил Нико, представлял собой запуганного щенка, с петлей раба на шее, да и на душе, но сейчас он уверенно отдавал приказы и, судя по голубому свечению его ауры, располагал некими магическими атрибутами.