Астахов Андрей. Ромейский талисман

   – Идите за мной, – обратился он к киевлянам. – Не забудьте проявить почтительность к его высочеству и светлейшему командору.
   – Излишнее напоминание, магистр Боркен, – сказал Давид. – Мы не хотим показаться толпой невежд и варваров.
   Боркен ничего не сказал, только одобрительно кивнул, и лицо его прояснилось. Он первым прошел в ворота дворца, киевляне – за ним. Воины Боркена остались на площади с лошадьми.
   Дворец был великолепен. Даже Давид, немало попутешествовавший по свету, нигде не видел ничего подобного. По роскоши дворец правителей Билибилиса не уступал резиденции багдадских халифов, а по размерам превосходил его. Из огромного сводчатого холла Боркен повел гостей по широкой лестнице наверх, к покоям правителя. Редкие придворные, встреченные по дороге, немедленно замирали в глубоком поклоне, завидев Боркена, – видимо, рыцарь был здесь в большом фаворе.
   – Ух, ты! – восторгалась Ивка, зачарованным взглядом разглядывая роскошные интерьеры залов, сменявших друг друга. – Как во сне! В Ирии и то краше быть не может!
   – Тихо, девка, – одернул ее Давид. – Не надо так бурно восторгаться. Хозяева решат, что их гости – нищие варвары.
   – Да я разве со зла? – Ивка покраснела. – Лепота-то какая! Аж плакать охота!
   – Не смотри на позолоту, красавица, смотри в сердце! – игриво и нараспев сказал Давид, а потом вполголоса добавил по-армянски: – Красивое яблоко часто бывает червивым.
   – Странно, я нигде не вижу окон, – внезапно сказал Ворш. – Они их что, заложили все?
   Боркен между тем вел пришельцев из одного зала в другой, и залы эти соперничали друг с другом в великолепии. Зал белого мрамора, освещенный серебряными светильниками, сменялся чертогом, отделанным багровым гранитом; очередной покой был залит призрачным голубоватым светом, который испускали висевшие над резными поставцами стеклянные шары. Давид повсюду замечал стражников, неподвижных, как изваяния, а вот придворные им почему-то не попадались. Вероятно, вся дворцовая челядь в этот час находилась где-то в одном месте, либо ей заблаговременно велели не попадаться гостям на глаза. Между тем Боркен провел гостей по еще одной парадной лестнице и возле огромных дверей из резной бронзы остановился и сказал:
   – Сейчас вы встретитесь с правителем, принцем Виганом. Прошу вас внимательно отнестись ко всему, что он скажет. Надеюсь, мне не придется лишать вас моего расположения.
   – Мы готовы, – сказал за всех Давид, подбоченившись и спесиво надув губы. – Веди нас к правителю.
   Двери медленно раскрылись. Огромный зал был залит неярким красноватым светом, воздух наполнял резкий залах каких-то благовоний. Трое находившихся в зале людей повернулись взглядами к вошедшим киевлянам – старик в черном, молодая женщина и подросток в красных с золотом одеждах. Давид сделал знак своим товарищам остановиться, сам приблизился к подростку и учтиво поклонился. Остальные киевляне последовали примеру армянского воина.
   – Ваша светлость принц Виган! – сказал Давид, подняв взгляд на мальчика. – Меня зовут Давид Таренаци. Я волею неведомых сил без твоего высочайшего соизволения прибыл в твои земли, но я и мои товарищи пришли сюда как друзья. Будь милостив к пришельцам, которые отдают уважение твоему высокому происхождению и твоей славе. Прими нас как гостей в своих чертогах, а мы в свою очередь готовы послужить тебе, если будет на то твоя воля.
   Голос Давида, твердый и звучный вначале, внезапно дрогнул – могучий армянин не смог сдержать своих чувств, когда разглядел лицо принца. Лицо Вигана было лицом покойника; неподвижное, как маска, мертвенно-бледное даже в этом теплом красноватом свете, изборожденное морщинами. Принц смотрел на Давида, и в его окруженных черными кругами выцветших глазах были тьма и пустота. Сходство с мертвецом усиливалось и одеянием принца: Виган был весь в черном и даже здесь, в тронном зале, не снимал перчаток. Когда Давид закончил свою речь и сделал несколько шагов назад, заговорил не принц, а старик в черном – его колючий пронизывающий взгляд почему-то заставил Таренаци поежиться.
   – Это хорошо, пришелец, что ты признаешь свою вину. Вы и в самом деле явились сюда незваными гостями, но это даже к лучшему. Мой повелитель не гневается на вас. Добро пожаловать.
   Давид кивнул и с облегчением перевел дух. Между тем старик спустился с возвышения у трона, подошел к армянину и произнес:
   – Боркен сообщил мне о вас. И у нас будет с тобой обстоятельный разговор о твоем будущем и будущем твоих друзей.
   – Слушаю тебя внимательно, уважаемый.
   – Обращайся ко мне «командор». Я Хео Хестри, глава Священного Храма.
   – Слушаю, командор.
   – Хорошо. Айсе! – обратился командор к молодой женщине, стоявшей рядом с принцем. – Его высочество устал и может удалиться.
   – Кто эти люди, Айсе? – вдруг сказал принц, и его сухой безжизненный голос заставил Давида вздрогнуть. – Почему они здесь?
   – Это хорошие люди, ваше высочество, – сказал с улыбкой командор. – Я позабочусь о них. А вам следует отдохнуть.
   Давид невольно проследил взглядом, как удаляется принц со своей провожатой – походка мальчика вполне соответствовала его облику, он двигался будто заведенная кукла, как человек в тяжелом опьянении.
   – Странный у нас принц, верно? – спросил Хестри, когда принц Виган покинул зал. – Ты наверняка ожидал увидеть совсем другого правителя.
   – Он и в самом деле несколько необычен, – осторожно сказал Давид. – Принц болен?
   – Да, если это можно назвать болезнью. Принц Виган – вампир.
   – Святой Григор! – Давид порывисто перекрестился, подул себе за пазуху. – Какие ужасные вещи ты говоришь, почтенный командор.
   – Однако это правда. Это большое несчастье для всех нас и угроза для Билибилиса. Пока нам удается скрывать правду от народа, но слухи все равно расползаются по стране, и страх накрыл Билибилис будто тяжелое покрывало. Даже суровые меры не останавливают распространителей слухов.
   – Понимаю. – Давид невольно вспомнил трупы на кольях у ворот города. – Плохо, когда дети болеют.
   – Это не болезнь – это проклятие, которое давно было предсказано нашими пророками. Еще король Дориан был жив, когда пророк Ахия предостерег его. Тогда слова Ахии о кровавом безумии, которое скрывается в безднах дворца, но скоро постигнет королевский род, вызвали гнев Дориана, и Ахия был казнен. Мне о многом надо поговорить с тобой, воин. Твое появление в Билибилисе совсем не случайно, и ты можешь помочь нам. Скажу честно – я давно ждал твоего появления и уже не надеялся на то, что доживу до того момента, когда принцу можно будет помочь.
   – Ты полагаешь, командор, что принца можно излечить от этой заразы?
   – Ты все узнаешь, когда мы встретимся в Зале Магов. А теперь ты и твои друзья можете идти и отдохнуть. Но прежде чем вы покинете этот зал, запомни вот что – никто из вас не должен после наступления темноты выходить из того покоя, в который вас отведет мой сын Боркен. Это в ваших интересах, воин.
   – Я понимаю. Благодарю тебя за любезный прием и за доверие, командор.
   – Встретимся на вечерней заре в Зале Магов. Ступай же! И помни, что я надеюсь на тебя. Можешь взять с собой твоего спутника с посохом – сдается мне, что он посвящен в тайные знания и может быть полезен.

II

   Зал Магов по своим размерам и великолепию вполне соответствовал всему тому, что Давид уже успел увидеть во дворце Билибилиса. Кроме командора Хестри его и Ворша встретили еще восемь служителей Храма. Когда гости обменялись со всеми церемонными приветствиями, Хестри предложил Давиду и Воршу сесть на скамью, прочие маги расселись справа и слева от гостей.
   – Принц ничего не знает о нашей встрече, – начал Хестри, – и каждый из здесь сидящих должен понимать, что цена предприятия, о котором мы будем говорить, – жизнь принца и судьба нашей страны. Вы, чужеземцы, не знаете о том, что в последние полгода происходит в Билибилисе. Думаю, вам следует рассказать все с самого начала, чтобы вам стало ясно, с какой великой бедой мы столкнулись.
   Четыре года назад, когда скончался король Дориан, Храм поддержал его сына Вигана и сделал все, чтобы мальчик мог спокойно дожидаться совершеннолетия. Храм доверил управление страной дяде принца, герцогу Тарманаху, человеку, который может считаться воплощением чести и доблести. Однако случилось несчастье – принц Виган стал жертвой древнего Зла и превратился в то, что вы видели. Теперь мы стоим перед выбором – либо попытаться снять с принца проклятие, либо провозгласить королем Билибилиса герцога Тарманаха, нарушив тем самым порядок престолонаследия, установленный исстари. Мы знаем, что часть лордов поддерживает Тарманаха. Однако надежда пока еще есть, ибо мы знаем, что случилось с принцем.
   – Снять с принца проклятие, значит, пытаться исцелить вампира, – заметил Ворш. – Простите меня, почтенные ведуны, но я не слышал, чтобы кому-то удавалось сделать упыря нормальным человеком.
   – Мы понимаем твои сомнения, маг, – ответил Хестри. – Вампиризм – страшная печать, неизлечимая болезнь, и ни один маг не способен снять бремя вампиризма с несчастного, которого постигла эта беда. Но случай с принцем Виганом – случай особенный. Все началось с того, что принц случайно снял магические печати с тайной двери в подземельях этого дворца.
   – Тайная дверь? – На лице Давида отобразился живой интерес. – Что за дверь?
   – Сейчас я расскажу вам, чужеземцы, то, чего не знает ни один житель этой страны, и что ведомо лишь нам, слугам Храма. Разглашение тайны, которую я вам хочу доверить, – государственное преступление, и мне стоило многих усилий убедить моих собратьев по Храму доверить вам эту тайну. Поэтому поклянитесь, что будете хранить ее и никому не передадите того, что сейчас услышите.
   – Клянусь. – Давид положил ладонь на сердце. – Видит Бог, я храню так много тайн, что еще одна ничего не изменит.
   – И я клянусь именем Перуна, – сказал Ворш. – Ты можешь доверять нам, командор.
   – Хорошо. – Хестри обвел взглядом своих коллег по Храму, точно стремился прочитать на их лицах поддержку и одобрение тому, что он сейчас делает. – То, что произошло с принцем Виганом, – отголосок тысячелетней давности событий, случившихся в то время, когда Билибилис был еще маленьким княжеством, со всех сторон окруженным враждебными соседями. Правителем Билибилиса был тогда Аринал Красивый из династии Геррел. Если дед и отец Аринала пытались отстоять независимость Билибилиса при помощи оружия, то Аринал выбрал другой путь – он решил, что сможет покончить с врагами, призвав на помощь сверхъестественные силы. Советником Аринала был некий оленградский маг по имени Авела, весьма сведущий в искусстве Соединения Миров. То ли маг сам предложил князю попробовать призвать в наш мир Жителей Запределья, то ли таков был приказ Аринала, но случилось то, чего никак не должно было случиться. Маг Авела изготовил из особого чистейшего алхимического золота ключ, открывающий дверь Запределья. Такой ключ имел особое свойство – он делал своего хозяина посредником между мирами. Естественно, Аринал не мог допустить, чтобы придворный маг обладал могуществом, превосходящим его собственное, поэтому он велел Авеле изготовить копию ключа для себя. Маг подчинился. Так Аринал стал Хранителем Врат Миров и тут же воспользовался этим для борьбы с врагами. Используя свою власть, он вызвал в наш мир жителей Запределья и с их помощью разбил своих врагов. Билибилис стал могучим королевством, а сам Аринал – предводителем войска, состоящего из сверхъестественных существ, демонов и чудовищ. Глупец наслаждался своим могуществом и не понимал, какую опасную игру он затеял. Такая великая власть кружила ему голову. Чтобы демоны оставались в нашем мире, следовало держать Врата Миров все время открытыми. Аринал заставил мага Авелу открыть постоянный портал в подземелье своей цитадели в Билибилисе, и Авела не смог отговорить князя, лишь вызвал его гнев. Аринал к тому времени изменился неузнаваемо – из великодушного и храброго правителя он превратился в кровожадного тирана. Из особо приближенных к себе людей он создал тайный Орден Привратников. По Билибилису пошли пугающие слухи о кровавых жертвоприношениях в подвалах цитадели, о жутких обрядах, которые проводил Аринал для того, чтобы призывать обитателей Запределья. Многое из этих рассказов было правдой. Власть над обитателями Запределья имеет обратную сторону – чтобы они служили тебе, необходимо платить. Аринал платил им кровью несчастных, которых приносили в жертву его Привратники.
   Авела к тому времени раскаялся в том, что совершил. Он искал способа остановить вторжение из-за Врат. Маг вступил в тайные переговоры с дальним родственником Аринала, графом Ригерсом. Узнав о том, что происходит в Билибилисе, Ригерс стал действовать быстро и решительно. Из своих воинов он выбрал самых опытных и хорошо обученных и с этим маленьким отрядом неожиданно прибыл в Билибилис. Подкупленная Авелой стража открыла ему ворота. Ригерс застал Аринала врасплох; тиран не успел вызвать подкрепление из-за Врат. Аринал и его приспешники были перебиты рыцарями Ригерса. Ригерс со своими воинами спустились в подземелья цитадели и обнаружили там страшные свидетельства преступлений Аринала – ужасные машины, при помощи которых медленно и изощренно убивали людей и глумились над телами умерщвленных. Со смертью Аринала династия Геррел пресеклась. Советом знати граф Ригерс был избран новым правителем Билибилиса. Принц Виган – далекий потомок Ригерса.
   – Да простит меня почтенный командор, но какое отношение эта занимательная история имеет к принцу Вигану? – не выдержал Давид.
   – Самое прямое. – Хестри помолчал. – Вскоре после воцарения Ригерса маг Авела бесследно исчез. По всей видимости, он воспользовался своей властью над Вратами, чтобы перебраться в другой мир. Думаю я, он опасался, что Ригерс пойдет по пути своего предшественника и тоже захочет получить доступ к магии Перехода. Вместе с Авелой исчез и ключ от Врат. И в этот момент вернулся Аринал.
   – Но ведь он был убит! – воскликнул Давид.
   – Верно. Только тот, кто однажды умер, может вернуться обратно уже как вампир. Это и случилось с Ариналом. Он и его Привратники по всей вероятности, еще при жизни получили от демонов Запределья какой-то секрет воскрешения из мертвых. Как бы то ни было, но Аринал-Упырь и его собратья вернулись, ведь портал в подвалах цитадели все это время оставался открытым.
   – Упорный он парень, этот Аринал! – Давид посмотрел на Ворша. – Что скажешь, ведун?
   – Давай послушаем командора, – ответил русич.
   – Я подхожу к концу моего рассказа. – Хестри обвел рукой собрание магов. – В день, когда о воскресении Аринала стало известно Ригерсу, он создал Священный Храм, собрав самых знающих магов со всего Билибилиса. Маги сумели наложить сильнейшее заклятие на двери подземелья, сделав их непроходимыми для Аринала и его упырей. Магическая печать была нерушимой более тысячи лет, пока принц Виган из детского любопытства не спустился тайком в катакомбы под дворцом и нечаянно не взломал ее.
   – Ва! Как мог простой мальчишка открыть дверь, которую заворожили маги! – в искреннем изумлении воскликнул Давид, совершенно не задумываясь о возможной реакции магов на его слова. Впрочем, Хестри воспринял излишнюю эмоциональность воина очень спокойно.
   – Принц Виган – не простой мальчик, рыцарь. Его обучали самые разные учителя, в том числе и маги, так что принц посвящен во многие тайны сразу нескольких школ магии. Возможно, играя в катакомбах, принц наткнулся на дверь, которую никак не мог открыть. Тогда он применил одно из заклинаний, открывающее даже магические замки. К несчастью, заклятие Нераскрываемой Двери было наложено так, что никакая магия не смогла бы открыть дверь изнутри, зато любой маг вполне мог снять печать снаружи.
   – И принц оказался в подземелье, где до сих пор скрывается Аринал и его вампиры?
   – Другого объяснения нет. Открыв дверь, Виган неминуемо должен был столкнуться с Проклятыми. То, что случилось с принцем, доказывает, что моя догадка правильная.
   – Вот в чем дело! – Давид покачал головой. – Но почему вы не закрыли эту дверь?
   – Мы пытались. Как только о случившемся стало известно, Храм послал в катакомбы под дворцом трех опытных боевых магов с охраной из тридцати воинов. Возглавлял охрану мой сын Боркен, с которым вы уже встречались. Обратно вернулись всего пять человек. Они рассказали, что катакомбы кишат вампирами и прочей нечистью. – Хестри сделал паузу. – Боркен и его люди сделали все, что могли. Я лишь позже узнал, какую цену им пришлось заплатить за попытку закрыть дверь в Зал Портала.
   – Они…
   – Стали вампирами. Лишь сильнейшие магические снадобья позволяют моему сыну и другим пострадавшим подавлять развитие страшной болезни, сохранять человеческий облик и выдерживать солнечный свет. Но болезнь все время прогрессирует, и скоро снадобья окажутся бессильны.
   – Теперь понятно, почему в деревнях на нас выли собаки, и люди прятались, завидев людей Боркена, – пробормотал Ворш. – А мы ночевали с ними в лесу!
   – А дверь?
   – По-прежнему открыта.
   – Так, и ты хочешь, чтобы мы ее закрыли?
   – Прости меня, воин, но тебе это не под силу. С тобой случится то же, что и с Боркеном.
   – Тогда чего же ты хочешь?
   – Чтобы закрыть Врата в Зале Портала и навсегда покончить с Ариналом и его отродьем, нужен ключ. У нас его нет. Ключ Авелы исчез вместе с ним, однако ваше появление тут дает нам шанс заполучить его обратно.
   – С чего ты так решил, командор?
   – Ключ находится в вашем мире, иначе вы не смогли бы сюда попасть. Его сила таинственным образом распространилась на вас, значит, вы как-то связаны с этим ключом. Это очевидно.
   – Из твоих слов, почтенный маг, следует, что нам нужно вернуться в наш мир, отыскать ключ и передать его тебе, – сказал ему Ворш. – Но чем это может помочь принцу Вигану?
   – В Зале Портала, там, где сейчас логово вампиров, есть источник с живой водой. Он исцелит принца и… моего сына. Если мы найдем ключ, мы остановим вторжение Нежизни и спасем тех, кто уже пострадал в этой войне. Пока же никто не сможет войти в Зал Портала, не подвергая себя смертельной опасности.
   – А ключ Аринала?
   – Он был погребен вместе с убитым тираном.
   – Почему же его не взяли из могилы позже?
   – Ты не понимаешь, чужеземец. Наша вера запрещает вскрывать захоронения. Аринала похоронили в спешке, и никто не догадался забрать с тела изготовленный Авелой ключ. Сам же маг спохватился слишком поздно, когда ничего нельзя было сделать. Да и стоит ли осуждать его и короля Риверса? Никто не мог даже себе представить, что тиран найдет способ обмануть смерть. Единственный способ завладеть ключом Аринала-Кровопийцы – это убить упыря.
   – Вай, Аствац, ну и история! – Давид хлопнул себя ладонями по коленям. – Ты хочешь, командор, чтобы мы нашли ключ. Но где его искать? Как он выглядит?
   – Никто этого не знает. Но у ключа есть два свойства – он всегда приносит несчастья и еще им нельзя овладеть против воли того, кто его носит.
   – Загадки, загадки! – Давид толкнул локтем притихшего Ворша. – Чего молчишь, ведун?
   – Я думаю, – ответил Ворш, и его глаза загадочно сверкнули. – Мне понятно, чего от нас хотят почтенные маги Храма. Но чтобы найти ключ, нужно вернуться обратно, в наш мир. Как это сделать?
   – Мы позаботимся об этом. Только обещайте мне одно – вы немедленно приступите к поискам ключа, когда совершите Переход.
   – Обещаю, почтенный. Только как мы передадим его вам?
   – Ваш маг сумел один раз пройти границу между мирами, сумеет и во второй, – сказал Хестри, глядя на Ворша. – Тем более что обладая ключом, это будет совсем нетрудно сделать. Так мы договорились?
   – Мы сделаем все, что можем, – сказал Давид, вставая. – Но сначала мы должны выполнить наше задание. Когда мы сможем вернуться в наш мир?
   – На рассвете. Мы за ночь успеем все подготовить для Перехода. – Хестри устало улыбнулся. – Надеюсь, что вы сумеете спасти нас от гибели. А сейчас идите с миром. За дверями стоит охрана, она сопроводит вас к гостевым покоям.
   – Нам не нужна охрана, – повысил голос Давид. – Зачем нам охрана?
   – Уже ночь, а дворец Билибилиса имеет много тайных проходов, и упыри о них знают, – ответил Хестри. – Если вам дорога жизнь, не выходите ночью из отведенных вам покоев.

III

   Ольга и Ивка блаженствовали. После утомительной и опасной дороги, после всего пережитого, уют и роскошь дворца принца Вигана казались волшебной сказкой. Служанки принесли им горячей воды для омовения и новые роскошные платья – лиловое бархатное для Ольги и зеленое из парчи для Ивки. Теперь, умывшись и переодевшись, Ольга и в самом деле ощущала себя княжеской невестой. Что же до Ивки, то девушка не отходила от большого зеркала, рассматривая себя и вздыхая от восторга.
   – Что, нравишься себе? – с иронией спросила Ольга.
   – А то! – Ивка забросила за спину тяжелую косу, подбоченилась. – Прям боярыня! Возьмешь меня к себе, когда княгиней-то станешь?
   – Спрашиваешь! – Ольга подошла к Ивке, обняла подругу. – Я без тебя теперь не смогу. Ты мне ближе сестры стала.
   – А Некраса?
   – Тсс! – Ольга сделала страшные глаза. – Веришь, нет ли, все о нем думаю. Куда теперь его девать, ума не приложу. Не могу я его прогнать от себя, он ведь все эти тяжкие дни с нами был. Меня защищал, жизни не жалея. Только вот согласится ли Ингвар Некраса в полк свой взять?
   – Коли попросишь хорошо, согласится. Мы, бабы, над мужиками великую власть имеем. Чаю, Ингвар твою волю будет с полслова выполнять.
   – Почему так решила?
   – Знаю. Коли будешь его по ночам ласкать да любить, он в твоих рученьках как воск станет. Лепи, что хошь.
   – Ой ли! – Ольга покраснела. – Неужто мужики так до всего до этого охочи?
   – Еще как! – Ивка помолчала. – Я ведь наврала тебе тогда в бане, когда про Славяту-кузнеца сказывала. Была я с ним, понимаешь? Любились мы несколько раз. В ночь солнцеворота не выдержала я, ушла с ним в лес. Больно интересно мне было, что женщина чувствует, когда с мужчиной соединяется.
   – И что… чувствует? – Ольга опустила взгляд.
   – Женщиной себя чувствует. – Ивка провела ладонями по бедрам, туго обтянутым зеленой парчой нарядного платья. – Владычицей. Властвует она над мужчиной в такие мгновения. Силу великую над ним имеет. Я это по Славяте поняла. Вот и ты будешь над мужем своим такую власть иметь. Он для тебя все сделает, только прикажи. Но для того надо тебе любить учиться. Одной красоты мало, нужно знать, как и куда поцеловать, где погладить, что и когда шепнуть на ушко, а когда и закричать, застонать погромче.
   – Да ну тебя! – Ольга тряхнула волосами. – У меня от твоих речей даже спина покраснела.
   – А ты не красней, – сказал Ивка. – Нет в любви ни срама, ни грязи, если с избранником своим ложишься, если сердце ему вместе с телом своим отдаешь. Такая любовь светлая и чистая, как родник, что возле Выбут течет, и творит она радость и жизнь новую. Когда влюбленные соединяются, мать-земля радуется. Но если нет любви, то худшей муки не сыскать.
   – Ты о чем это?
   – О том, что на корабле варяжском случилось. Я ведь знаю, что было со мной. Пробовала вспомнить – не выходит. Только тьма, боль и стыд великий. Будто сон дурной припомнить пытаешься. Но боль и страх остались. До сих пор кожа будто грязью покрыта. Если бы не Ворш…
   – А что ты про ведуна нашего скажешь?
   – Хороший он. – Ивка печально улыбнулась. – Лучше, чем Славята. Гляну на него, и страхи свои забываю сразу. На край света за ним бы пошла.
   – Чего же не пойдешь?
   – А нужна ли я ему? Всю дорогу смотрела на него, пыталась в душу ему заглянуть. Только он взор свой от меня прячет. Раз смогла поцеловать его, и такой свет мне в душу заглянул, что сказать не могу! Но только нужна ли я ему такая, после псов этих урманских?
   – Вскую ^[30]говоришь! – рассердилась Ольга. – Ты на себя посмотри – красавица прям, таких и в Киеве, чаю, не сыскать. Да по тебе князья сохнуть будут, коли увидят. Чего уж там Ворш твой. Он хоть и ведун, а тоже мужчина. Окрути его, глядишь, и счастливы вместе будете.
   – Просто все у тебя, Олька, легко. Только вот стыд мой куда девать?
   – Стыд не дым, глаза не ест, – заявила Ольга и топнула ногой. – Коли любишь, откройся, нечего тут стыдиться. Видела я, как ведун на тебя зыркает украдкой – чисто кот на сметану!
   – Тихо! – Ивка сверкнула глазами. – Жених идет!
   Некрас пришел к девушкам, чтобы передать им наказ от Ворша – никуда не выходить из комнаты, ни с кем не заговаривать, сидеть и ждать его или Давида.
   – А где сам Ворш? – осведомилась Ивка.
   – Его с чернявым этим, с Давидом, провожатый наш, Боркен, повел куда-то.
   – А ты чего с ними не пошел?
   – А кто меня звал? – искренне удивился Некрас. – Прочих гридней тоже не звали, они все тут в соседних покоях разместились.