Авраменко Олег Евгеньевич. Сын Сумерек и Света

   Я стал ждать возвращения Образа. Заветное слово вертелось на кончике моего языка, соответствующий императив дежурил у самой поверхности сознания. Обычно, когда готовят заклятия про запас, в них опускают несколько ключевых слов-команд, что обеспечивает их сохранность в течение многих недель. Однако в данном случае это не имело ровно никакого значения, поскольку изолирующие чары должны были рухнуть с минуты на минуту.
   Мои родные постепенно одолевали Агнца. Впрочем, и сами они выглядели порядком измотанными, но их усталость не шла ни в какое сравнение с моей – ведь через меня прошло такое количество энергии из Источника, что способно было обратить в прах целую планету. Я в изнеможении опустился на траву и крикнул:
   – Берегите силы, не пытайтесь достать его. Просто держите в постоянном напряжении.
   В этот момент Брендон снова пробил защиту Агнца и уже в третий раз ранил его в плечо.
   – Всё в порядке, – ответил мой брат, продолжая атаковать. – Мы забьём его насмерть. Главное, чтобы мамины чары продержались.
   «А что если моё заклятие не сработает?» – внезапно подумал я и весь похолодел. Я был слишком истощён, чтобы надиктовать ещё одно...
   «Пенни, – мысленно спросил я. – У тебя есть готовое изолирующее заклятие?»
   «Да...» – Она успешно отразила выпад Агнца и провела стремительную атаку, завершившуюся очередным уколом в бок противника. – «Есть!.. Да, есть. Только очень старое».
   «Теперь это неважно. Повесишь его на Образ, если мой план не сработает».
   – Хорошо, отец, – произнесла Пенелопа вслух.
   Когда появились первые признаки потускнения чар, я отдал команду родным усилить натиск на Агнца. Под шквалом их бешеных атак тот потерял драгоценную секунду и вызвал Знак Янь, уже когда передо мной повис Образ Источника во всей своей пугающей красоте. Я почувствовал, как в меня вливается Сила, и произнёс только одно слово:
   – Замри!
   Чудище замерло. Знак Янь, начавший было появляться над его головой, исчез. Шпага Брендона, продолжившая своё движение, отсекла ему руку у кисти. Клинок Пенелопы вонзился в порядком изуродованный бок Агнца, а Бренда разрубила его плечо. И только Юнона вовремя остановилась и опустила мою Эскалибур. Обездвиженный Агнец рухнул наземь.
   – Чёрт! – воскликнул я. – Вы убили его?
   – Вряд ли, – ответила Пенелопа, вытирая полой халата вспотевшее лицо. – Боюсь, он очень живуч.
   – Я тоже так думаю, – отозвался Брендон, расстёгивая рубашку. – Но подрались мы на славу... Уф! Отлично позабавились!
   Юнона осторожно подошла к Агнцу, приставив остриё шпаги к его горлу.
   – А мне кажется, что он сдох, – произнесла она и пнула его носком своей туфли. – Так и есть.
   – Но раны... – начала было Бренда.
   Я быстро просканировал Агнца и немедленно изгнал Образ, ибо само его присутствие причиняло мне боль.
   – Раны здесь ни при чём. На Агнца был наложен заговор смерти – очевидно, на тот случай, если его попытаются пленить.
   – Но какой от этого прок? – удивилась Пенелопа. – Если бы Порядок хотел скрыть, что он охотится за тобой, ему следовало бы подослать к тебе нейтральное существо, а не своё создание. Ведь и без допроса ясно, чьих рук это дело.
   – Отнюдь не ясно, – возразил Брендон. – Порядок мог предоставить своего Карателя в чьё-нибудь распоряжение.
   – Так это Карающий Ангел? – спросил я, взглянув на поверженное чудище. Мне стало зябко.
   – Ну да. Карающий Ангел Порядка. Разве ты не знал?
   – Нет, прежде никогда не встречался. Не имел такой чести.
   – Мог бы и догадаться.
   – У меня не было времени гадать, – невесть почему разозлился я. – Мне, в общем, наплевать, как оно зовётся – Агнец Божий или Карающий Ангел. Главное, что это чудище было кем-то подослано, чтобы убить нас.
   – В первую очередь тебя, – уточнила Бренда. – А заговор смерти косвенно подтверждает, что этот «кто-то» не хотел, чтобы его личность была установлена. Значит, это не Порядок.
   – Сам по себе факт отрадный, – заметил я, растягиваясь на траве. – Но не так, чтобы очень. Предоставляя неизвестному «кому-то» своё создание, Порядок, несомненно, знал его целях. А стало быть, не возражал.
   Юнона подошла ко мне и села рядышком, положив у своих ног Эскалибур.
   – Это понятно, – сказала она. – Вряд ли Порядок в восторге от того, что на корону Света претендует адепт другой стихии.
   – Мама! Я уже говорил, что...
   – Не спеши с ответом, Артур. Хорошенько подумай, прежде чем отказываться. Я уверена, что этот Агнец – лишь первая ласточка, предвестник грядущей экспансии Порядка. Сейчас твоя задача – сплотить Дома перед новой угрозой. На троне Света, владея Силой, представляющей Мировое Равновесие, ты сможешь объединить вокруг себя всё колдовское сообщество.
   Я промолчал. В словах матери был резон, а я не имел ни сил, ни желания спорить с ней.
   Между тем Брендон, Бренда и Пенелопа оттащили убитое чудище в сторону, подошли к нам и, следуя примеру Юноны, расселись возле меня на траве. Идиллическая картинка: счастливая семья устроила привал после удачной охоты...
   – Каратель что-то сказал тебе? – поинтересовался Брендон. – Или набросился без объяснений?
   – Да нет, сделал одно заявление, – лениво ответил я. – Программное, можно сказать. Очевидно, при своём появлении он услышал, как я говорил маме, что не буду претендовать на престол Света, и... – Я слово в слово пересказал вступительную речь Агнца и наш краткий обмен репликами.
   Брендон так и присвистнул. А Бренда задумчиво покачала головой:
   – Уж больно конкретно это звучит, вы не находите? Как мне кажется, Агнец просто повторил при случае мысль, высказанную кем-то другим.
   – Тем, кто послал его, – подхватила Пенелопа.
   – И кто видит в Артуре прежде всего опасного претендента на трон, – добавила Юнона.
   – Это либо Амадис, либо Рахиль, – сказала Бренда. – Скорее, Рахиль, а может быть, они оба.
   – Или Александр, – предположил я только потому, что мне не хотелось, чтобы в это дело оказался замешан Амадис. – У Рахили и Амадиса слишком явные мотивы, и подозрение сразу пало бы на них. Тем более что Агнец собирался уничтожить не только меня, но и всех нас, в том числе Брендона. А вот Александр...
   – Глупости! – резко произнесла Юнона. Как я и ожидал, ей пришлось не по нутру моё предположение. – У Александра нет никаких мотивов.
   – Есть, – возразил я. – Он всегда ненавидел меня.
   – Но вряд ли до такой степени, – заметила Пенелопа, – чтобы желать смерти своей матери.
   – Он мог не знать, что она здесь.
   – Глупости! – повторила Юнона. – Существо из Порядка было послано не для сведения личных счётов, а чтобы преградить тебе путь к престолу.
   – А ты уверена, что Александр не метит на престол?
   – Глупости! – настаивала мама. – Его никто не примет, и он это знает. Он прекрасно понимал, на что идёт, когда отрёкся от Митры и принял христианство.
   – Он всегда может совершить обратное. Так сказать, путь покаяния никому не заказан... Между прочим, я тоже христианин. Двадцать лет назад меня окрестили, и, к твоему сведению, отречение пока что не входит в мои планы. Я чувствую сентиментальную привязанность к религии, которую исповедывал последние два десятилетия, хотя никогда не был особенно набожным.
   – Но ты не отрекался от Митры. А Александр отрёкся – причём не из политических, а из чисто идейных соображений.
   – Минуточку! – оживилась Бренда. – А ведь Артур дело говорит. Мама так увлеклась, защищая Александра, что совсем забыла про Харальда.
   Пенелопа и Брендон быстро переглянулись и дружно кивнули. Юнона поджала губы и потупилась.
   – Кто такой Харальд? – спросил я.
   – Сын Александра, – ответила Бренда. – Полукровка. Он родился ещё до твоего исчезновения, но долгое время никто не знал о его существовании.
   – Ну и ну! – сказал я. – Вот так сюрприз! Почему вы до сих пор молчали?
   Бренда пожала плечами:
   – Мы не думали, что тебя обрадует известие о новом родственнике по этой линии.
   – Ещё бы! – вздохнул я.
   Брендон вытащил из кармана брюк помятую пачку сигарет, сам закурил и угостил меня с Брендой. Где-то с минуту мы молчали. Я пыхтел сигаретой и постепенно свыкался с мыслью, что в игре, которую мы зовём жизнью, появилась новая фигура – сын моего старшего брата Александра.
   – Ну и дела! – наконец проговорил я. – И так неладно в королевстве Датском, а тут ещё Харальд, как чёртик из табакерки... Надеюсь, он ублюдок?
   – Увы, нет, – покачала головой Бренда. – Александр был женат с его матерью. И по всей форме зарегистрировал свой брак в Доме Теллуса. Так что, согласно Договору о взаимопризнании культов, Харальд – законный сын Александра и полноправный принц Света.
   – И это ещё не всё, – добавил Брендон. – С формальной точки зрения он, как сын нашего старшего брата, имеет больше прав на престол, чем мы с тобой.
   – Чем дальше, тем хуже, – сказал я. – Харальд живёт вместе с Александом?
   – Уже нет. Пять лет назад он покинул Землю Аврелия, видимо, что-то не поделил с отцом. А может, ему просто надоело жить в мире простых смертных, захотелось приобщиться к колдовской цивилизации. Как бы то ни было, он явился в Солнечный Град, к родне.
   – И как его приняли?
   – Весьма благосклонно. Амадис осыпал его милостями, лично провёл обряд посвящения Митре...
   – Ого! – изумился я. – Сын Александра принял митраизм?
   – Причём с полным отречением от христианства. Говорят, Харальд очень увлёкся своей новой религией, даже стал одним из лидеров радикальных митраистов.
   – Этой секты фанатичных молодчиков?
   – Теперь это не секта, а весьма влиятельная организация, – заметил Брендон. – Политическая партия с сильным религиозным уклоном. На словах радикалы декларируют лояльность к существующему режиму, но втайне противодействуют ему. Не решаясь объявить их всех скопом вне закона, королева Рахиль расправляется с ними поодиночке, преследуя самых неугодных ей. В прошлом году против Харальда было выдвинуто обвинение в государственной измене, но арестовать не успели – он вовремя смылся.
   – Однако не примкнул к оппозиции?
   – Нет, он вообще где-то пропал, и с тех пор о нём ничего не слышно. Полагают, что он возвратился к отцу.
   – Когда я в последний раз разговаривала с Александром, – отозвалась наконец Юнона, – он утверждал, что это не так. По-моему, он был очень обеспокоен исчезновением Харальда.
   – Или обеспокоен тем, – сделала предположение Бренда, – что замыслил его сын.
   – В любом случае дело дрянь, – подытожил я. – Заявился новый родственничек с претензиями на престол.
   Тут мои чувства забили тревогу, сигнализируя о том, что установленные Агнцем блокирующие чары внезапно исчезли и где-то поблизости открылся Туннель. Превозмогая усталость, я резко вскочил на ноги. Мир на мгновение померк в моих глазах и закачался со стороны в сторону, как палуба корабля в штормовую погоду. Передо мной повис Образ Источника, а издали, будто сквозь плотный слой ваты, донёсся голос Юноны:
   – Успокойся, Артур, это наши. На всякий случай я вызвала родственников из Страны Сумерек.
   – Слава богам... – пробормотал я, бухнулся наземь и наконец позволил себе отключиться.

Глава 9

   У него были густые тёмные волосы, лохматые брови на широких массивных дугах и чёрная с проседью борода. Он был коренастый, среднего роста, гораздо ниже меня, но я всегда смотрел на него снизу вверх. Фигурально выражаясь, конечно.
   В его больших карих глазах светилась мудрость тысячелетий. Его взгляд завораживал, гипнотизировал, казалось, проникал в самые глубины моего существа, разгадывал самые потаённые мысли. Он был почти ясновидец, ибо был мудр, и за свою долгую жизнь научился понимать людей лучше, чем они – сами себя. Я считал его добрым, и так оно было в действительности, потому что он не смог бы прожить столько веков, если бы не любил жизнь и людей, принимая их такими, какие они есть. Возможно, на определённом этапе своего существования он был циником, но впоследствии его характер стал настолько сложным, что первоначальный цинизм под давлением филантропии постепенно сменился глубоким и благожелательным знанием человеческой натуры, всех её сильных сторон, слабостей и недостатков.
   Мой дед Янус, король Сумерек, старейшина Властелинов, навестил меня в моих покоях, что в Замке-на-Закате, когда я, проснувшись после двадцатичасового восстановительного сна, сидел в постели и жадно поглощал обильный завтрак. Компанию мне составляли Бренда и Пенелопа, которые попеременно дежурили возле меня, пока я находился без сознания, и тётя Помона, самая искусная в Сумерках врачевательница, с чьей помощью я так быстро оклемался.
   При появлении деда девочки дружно вскочили на ноги. Из вежливости я тоже сделал соответствующее движение, хотя по-настоящему вставать не собирался. Как я и ожидал, Янус жестом велел мне оставаться в постели и продолжать завтрак, а сам расположился рядом с кроватью в мягком плюшевом кресле, освобождённом для него Пенелопой. Он неторопливо раскурил свою неизменную трубку из красного дерева и лишь затем спросил:
   – Как самочувствие, Артур?
   – Спасибо, дед, всё хорошо, – с излишней бравадой ответил я, стараясь улыбнуться как можно бодрее. – Я почти в полном порядке.
   – Правда, нервишки у него ещё слабенькие, – заметила Помона, взглянув на меня своими бойкими чёрными глазами. – Но я интенсивно накачиваю его витаминами, так что скоро он будет в норме. А пока я решила оградить Артура от всевозможных посетителей.
   Янус усмехнулся себе в бороду:
   – Надеюсь, присутствующие не в счёт?
   – Ну, разумеется.
   – Тогда, детки, оставьте нас вдвоём. Я хочу поговорить с Артуром наедине.
   – Только не сильно донимай его расспросами, отец, – предупредила Помона.
   – Да, да, конечно.
   Когда Бренда, Помона и Пенелопа вышли, дед уставился взглядом в открытое окно, за которым виднелось серое мглистое небо Ночного Предела Сумерек, и медленно проговорил:
   – Я рад, что ты вернулся, Артур. Я уж не чаял увидеть тебя живым.
   И тут я понял, что подсознательно боялся встречи с дедом, потому как знал, что отвечу на любой его вопрос – без малейшего нажима с его стороны, просто по привычке слепо доверять его суждениям, во всём полагаться на его опыт, знания и мудрость. Янус крайне редко проявлял властность, хотя он выглядел весьма внушительно, надевая на себя маску грозной непреклонности. Ему почти никогда не приходилось повторять свои распоряжения дважды или повышать голос, обычно он выражал свою волю в форме пожеланий – и все тотчас бросались исполнять их с большим рвением и энтузиазмом. В Сумерках (и не только в Сумерках) он был непререкаемым авторитетом, и остальные беспрекословно повиновались ему. Так повелось ещё с незапамятных времён; это казалось настолько естественным, что никому даже в голову не приходило задаваться вопросом, на чём же в действительности зиждется его безграничная власть над людьми. В Стране Вечных Сумерек не было официального наследника престола. Когда-то, в давние времена, этот титул существовал, но постепенно он утратил в глазах людей всякий вес, стал считаться архаизмом, а потом и вовсе канул в Лету. Янус пережил стольких своих наследников, что в конце концов все уверовали, что его правление будет длиться вечно.
   Не дожидаясь, пока дед сам попросит меня, я начал рассказывать ему обо всём, что случилось со мной с момента моего исчезновения. Повесть моя не отличалась стройностью композиции, местами я очень спешил, перескакивая с одного на другое, местами вдавался в ненужные подробности, но дед слушал меня не перебивая. Прошедшие тысячелетия научили его терпеливо выслушивать людей, даже если подчас они несли откровенный вздор, пускались в пространные философские рассуждения, ударялись в длиннющие сентенции. Когда я делал паузу, чтобы перевести дыхание или поглотить очередную порцию завтрака, Янус не вставлял никаких замечаний, а молча ждал продолжения, пыхтел трубкой и всё так же смотрел в окно, лишь изредка обращая на меня свой острый, проницательный, будто читающий все мои мысли взгляд.
   Он дал мне выговориться до конца и только тогда, после непродолжительного молчания, сказал:
   – Я считаю правильным твоё решене не претендовать на корону Света. Но не потому, что ты обладаешь огромным могуществом. В конце концов, формальный титул не придаст тебе большей силы. Сейчас твоё место возле Источника. Тебе предстоят более важные дела, чем борьба за отцовский престол. Ты должен создать Дом, который будет стоять на страже стабильности и равновесия во Вселенной.
   – Я рад, что вы разделяете моё мнение, – сказал я, и на душе мне полегчало. Поддержка деда развеяла мои последние сомнения насчёт целесообразности основания Дома в Срединных мирах.
   – Гм, – спустя пару секунд произнёс Янус. – Жаль, что сейчас ты не можешь вызвать свой Образ. Хотелось бы посмотреть, что он собой представляет... Нет, нет, не пытайся, побереги свои нервы. Ещё успеется, я терпелив и умею ждать. Просто меня интересует, аналитическая это мощь, как у Порядка и Хаоса, или же синтетическая, как у Формирующих.
   – И то, и другое, – ответил я. – Сила Источника... ну, вроде как полиморфна. Конкретная форма её проявления зависит от обстоятельств. В связи с этим я испытываю определённые трудности при общении с Образом.
   – Проблема структурной несовместимости?
   – Ещё какая! Даже простейшее заклятие не удаётся втиснуть в рамки одного языка. Каждый раз возникает потребность в использовании чужеродных грамматических форм, что при отсутствии системы ведёт к резкому снижению эффективности. В ближайшее время я вплотную займусь прикладной лингвистикой, попытаюсь разработать схему «мирного» сосуществования разных языков в пределах одной конструкции, составлю словарь ассоциаций... В общем, что-нибудь да придумаю.
   – А как насчёт математики?
   – Я уже думал об этом. Полагаю, аппарат теории групп подойдёт идеально. А ещё объектные языки программирования. К сожалению, математика не моя стихия. Я слаб в точных науках.
   Янус покачал головой. В его глазах промелькнуло осуждение.
   – В этом отношении годы не изменили тебя. Ты по-прежнему в плену у своих комплексов.
   Я не нашёлся, что ответить, и только поджал губы. Упрёк деда задел меня вдвойне. Во-первых, он напомнил мне о Диане, и это причинило мне боль. А во-вторых, он был совершенно прав относительно моей закомплексованности на почве математики. Но, с другой стороны, как не почувствовать себя полным идиотом, имея дело с Дианой, которая уже в шестнадцать лет решала в уме нелинейные дифференциальные уравнения в частных производных?..
   – В любом случае, – сказал я наконец, – я склонен рассматривать общение с силами как искусство, а не как науку. Предпочитаю отдавать Образу команды словами, а не плести вокруг него паутину из абстрактных символов... – Тут я умолк. Мои слова о словах (извините за каламбур) вызвали у меня цепочку ассоциаций, которая привела к мысли, которой я после недолгих колебаний решил поделиться с дедом. – И ещё одно, дед. Мне кажется, Источник первозданнее других стихий. Если верна гипотеза Большого Взрыва, в огне которого родилась Вселенная, то Источник был субъектом её творения. Именно он изрёк Первое Слово, разделившее изначальный Абсолют на Порядок и Хаос.
   – Первое Слово? – переспросил Янус, приподняв бровь. Его глаза на мгновение сверкнули.
   – Да, – сказал я и зябко передёрнул плечами. – По-моему, Источник разумен. Я заподозрил это ещё во время купания в нём, а вчера, когда сдерживал натиск Агнца и черпал энергию из самых его глубин... похоже, тогда я на мгновение прикоснулся к его мыслям. И чем больше думаю над этим, тем больше убеждаюсь, что это не было лишь игрой моего воспалённого воображения. Источник действительно разумен.
   – В некотором смысле разумны и Порядок с Хаосом, – заметил Янус.
   – Но не так, как Источник. Порядок и Хаос обладают неким подобием коллективного сознания, они способны мыслить только общими категориями, частности им недоступны. Для них «я» – пустой звук, у них нет личности.
   – А у Источника есть?
   – Кажется, есть. Я не смог уловить, о чём он думал – в тот момент мне было не до того. Но одно несомненно: он думал как личность, как полноценная и осознающая себя личность.
   Дед отвёл взгляд от окна и посмотрел мне прямо в глаза. Я выдержал лишь несколько секунд, затем потупился.
   – Ты боишься, что нашёл Бога? – наконец проговорил он.
   – Да, – признался я, – боюсь. Если принять за определение, что Бог есть высший разум, стоящий у начала всего сущего, то Источник при таком толковании является Богом. Это вызывает у меня смешанные чувства.
   – Я понимаю тебя, – кивнул Янус. – Но думаю, что ты спешишь с выводами.
   – Хотелось бы надеяться. Вряд ли мне будет по плечу роль особо приближённого к Престолу Господнему. Для меня это слишком большая ответственность... Как, впрочем, и для любого другого человека.
   – Поэтому ты собираешься переложить часть своей ответственности на хрупкие плечи Пенелопы? – спросил Янус.
   Я нисколько не удивился дедовой проницательности. Только спросил:
   – Как вы догадались?
   – Это было просто. Из твоего рассказа я понял, что есть (или ты думаешь, что есть) какой-то глубинный смысл в том, что хранителем Силы Источника должна быть женщина. Вполне естественно, что ты выбрал Пенелопу. Вообще, родители склонны видеть в своих детях только хорошее.
   Я проглотил этот намёк и не подавился. Любой другой на месте деда получил бы от меня резкий ответ-совет не совать свой нос в мои дела – но только не Янус. Я безоговорочно признавал за ним право делать критические замечания даже в адрес моей дочери.
   – Вы не считаете её достойной? – осторожно спросил я.
   – Нет, почему же. У тебя замечательная дочь, Артур, ты можешь гордиться ею. Однако у неё есть один большой недостаток, не чуждый, кстати, и тебе. Как и все творческие натуры, она неуравновешенна и слишком подвержена эмоциям, что, на мой взгляд, помешает ей стать хорошей Хозяйкой Источника. На твоём месте я отдал бы предпочтение Бренде. У неё мощный аналитический ум, она серьёзная, вдумчивая и рассудительная девочка с сильно развитым чувством ответственности за свои поступки, а здравый смысл в ней преобладает над эмоциями и сиюминутными порывами.
   На мгновение я даже опешил. Только в исключительных случаях Янус плохо отзывался о людях, но ещё реже от него можно было услышать однозначно положительную оценку. Такая характеристика значила для меня больше, чем сотня дипломов самых престижных университетов.
   – Вы очень высокого мнения о ней, – заметил я.
   – Бренда заслуживает того. Правда, порой она чересчур много говорит, зато всегда делает дело. Думаю, она будет тебе хорошей помощницей.
   – Мне она тоже нравится, – сказал я. – Но я ещё недостаточно хорошо знаю её.
   – Так узнай получше. А уж потом решай, доверить ли ей надзор за Источником.
   – Вы предлагаете мне взять Бренду с собой?
   – Рекомендую.
   – А как быть с Брендоном? Они же не могут друг без друга.
   – Возьми и его. В нашем последнем разговоре Брендон ясно дал мне понять, что был бы не прочь отправиться с тобой в Срединные миры.
   – Он устраняется от борьбы за престол?
   – Не насовсем, только на пару лет. Ему хочется пожить немного в своё удовольствие, вдали от всех забот, интриг и заговоров. Я считаю, что в данном случае это по-человечески понятное желание нисколько не противоречит интересам вашей семьи. Прежде чем разжигать междоусобицу в Доме Света, вовлекая в неё другие Дома, нужно дать Амадису и Рахили последний шанс. И тогда Брендон станет королём, избежав кровпролития... Гм. Но в одном твоя мать права. Адепт Равновесия на троне Света – очень сильный расклад. Впрочем, это решать тебе. Я не собираюсь давить на тебя авторитетом, просто хочу, чтобы ты знал моё мнение. В последнее время появилось много признаков усиления активности Порядка, ситуация в Экваторе становится всё более нестабильной. Полагаю, Хранитель Хаоса был прав, когда решил включить в игру третью силу... Кстати, ты точно уверен, что Порядок не сможет атаковать Источник?
   – Почти наверняка нет. В Срединных мирах влияние Порядка и Хаоса заканчивается.
   Дед хмыкнул:
   – Странно слышать, что существует часть Вселенной вне противостояния инь-янь. Это опровергает наши представления об основных принципах мироздания.
   – Не совсем так, – заметил я. – В своих окрестностях Источник генерирует в точности те же условия, что и энтропийные потоки между Порядком и Хаосом. Там также присутствует фундаментальный конфликт инь-янь, но в несколько специфической форме. С точки зрения метафизики Срединные миры занимают в общей картине мироздания такое же особенное положение, как Порядок и Хаос, однако по своей физической природе они схожи с Экваториальным Поясом, что и наводит меня на мысль о первозданности Источника.
   Янус ненадолго задумался.
   – Возможно, ты и прав, – произнёс он. – Это сложный философский вопрос, и мы детально обсудим его как-нибудь в другой раз. Пока что ясно одно: у истоков Формирующих, где безраздельно властвует сила, адептом которой ты являешься, вы с Брендоном, Брендой и Пенелопой будете в полной безопасности – столько времени, сколько вам понадобится, чтобы стать сплочённой командой, способной противостоять попыткам Порядка нарушить в свою пользу Мировое Равновесие.