Страница:
– Привет, папа! – произнёс он, быстро взглянув на своего отца. – Вижу, тебя повязали. Не беда, сейчас мы поможем тебе – только сперва разберёмся с этим прислужником дьявола.
Харальд, сын Александра, в упор посмотрел на меня и сделал еле заметный жест рукой. Повинуясь его приказу, один из Агнцев обрушил на нас мощное изолирующее заклятие. Я встретил его контрзаклятием – тем самым, которое диктовал полчаса.
На первый взгляд, мои чары не подействовали. И на второй, казалось бы, тоже. Мой Образ и Знаки Янь Агнцев улетучились, а Бренда утратила связь с Формирующими. Вокруг нас в радиусе нескольких миль установилась область недоступности к внешним источникам силы.
– Вот ты и попался, дядя Артур, исчадие ада! – с мрачной торжественностью произнёс Харальд, глядя на меня не просто с ненавистью, а с иступлённой ненавистью религиозного фанатика. – Теперь не уйдёшь. Ты, небось, думал, что раз убил одного Агнца, то и дело с концом? Ан нет! Бог любит троицу.
– Ты же отрёкся от Троицы, – напомнил я ему. – И принял Митру.
– Это мелочи, – отмахнулся Харальд. – Когда я ближе познакомился с Господом, то понял, что митраизм – такой же обман, как и христианство. Бог един, и он Порядок, а всё остальное от лукавого. Отец долго пичкал меня байками про этого еврея-отщепенца, Иисуса из Назарета, потом Амадис травил мне всякую туфту о Митре, но наконец я прозрел и понял, что истина в самом Порядке. В нём и только в нём. А ты служишь Сатане, Артур. Поэтому должен умереть.
– Харальд, безумец! – подал голос Александр. – Что ты делаешь? Опомнись! Порядок не Бог, это лишь часть Вселенной, сотворённой Всевышним, который стоит над всем мирозданием. Порядок так же бренен, как и Хаос, как и...
– Замолчи, отец! – строго перебил его Харальд. – Не богохульствуй! Порядок само совершенство, и не смей равнять его с нечистым, безобразным Хаосом. Надеюсь, когда-нибудь ты последуешь моему совету, пойдёшь со мной и посмотришь на истинный лик Господа – грозный и прекрасный. Тогда ты прозреешь и покаешься. Господь милостив, он простит тебя.
Мне стало по-настоящему жутко. Агрессивный фанатизм Харальда превзошёл все мои самые мрачные ожидания. Он напоминал мне моего отца Утера в худшие дни его жизни, когда тот, находясь в состоянии жестокой депрессии, принимался мечтать о повсеместном торжестве идеалов Порядка. Но если у Утера были строгие моральные установки митраизма, не позволявшие ему всерьёз помышлять о воплощении своих грёз в реальность, то примитивная первобытная религия Харальда, похоже, была начисто лишена каких-либо этических норм. Даже мой кузен Дионис, известный в Сумерках пессимист, и тот не предполагал, что Харальд так глубоко увяз в Порядке.
– Хватит, – сказал я. – Мы здесь не на теологическом семинаре. Мне надоела твоя глупая болтовня, сын Александра.
Харальд мерзко улыбнулся:
– О да, конечно! Тебе, отмеченному печатью Диавола, неприятно слышать о Господе. Ну что ж, скоро ты вообще ничего не услышишь, кроме могильной тишины.
– Осторожно, – предупредил его Александр. – Артур приготовил какую-то каверзу. Он знал, что ты появишься. Он нарочно подстроил всё так, чтобы ты появился.
– Ах так! – сказал Харальд, с любопытством взглянув на меня. – Значит, он дурак. На сей раз хитрец перехитрил себя. Он жаждал встречи со мной – и он увидел меня. Теперь его ждёт свидание со смертью. Наконец-то он предстанет перед судом Всевышнего и будет низвергнут в Хаос, где ему самое место. А я лишь рука Господня, его карающая длань.
– Остановись, Харальд! – ещё раз попытался образумить сына Александр. – Артур играет с тобой, как кот с мышью...
– Уже не играет, уже доигрался. Он лишён своего дьявольского могущества и теперь всецело в моих руках, которые суть руки Господа.
Александр обречённо вздохнул, поняв всю тщетность своих усилий.
– Артур, – отозвалась Бренда, глядя на Харальда с жалостью и отвращением. – Это паранойя. Его место в психушке, среди буйно помешанных.
– Боюсь, он неизлечим, – заметил я.
– Боюсь, что да, – согласилась сестра. – Что будем делать?
– Можете молиться своему нечистому покровителю, – насмешливо посоветовал Харальд. – Но он вас не спасёт. Против двух Агнцев Божьих дьявол бессилен.
По его приказу чудища выхватили из ножен огромные обоюдоострые мечи и замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Бренда подступила ко мне вплотную и взяла меня за руку, мысленно давая мне знать, что Брендон в любой момент готов выдернуть нас отсюда.
«Хорошо, – ответил я. – Будьте начеку, но без моей команды ничего не делайте».
Впрочем, я сказал это лишь для того, чтобы успокоить сестру. Пока что всё шло по моему сценарию, и ни о каком бегстве я не помышлял. То моё заклятие, которое, как могло показаться, было разрушено изолирующими чарами, на самом деле сработало. Я составлял его очень долго, но игра стоила свеч. Я не хотел вступать в силовую борьбу с Агнцами, манипулирующими Знаком Янь. Поединок голых сил мог привести к катастрофическим последствиям – поэтому я решил схитрить. Моё сверхсложное заклятие пробило в изоляции маленькую незаметную брешь, и, в отличие от остальных присутствующих, я имел связь с внешним источником своей силы. Связь очень тонкую, как самая тонкая нить, как паутина, – и тем не менее она была...
– Вы не думаете защищаться? – спросил Харальд, видя, что моя Эскалибур всё ещё покоится в ножнах. – Это похвально. Вам зачтётся покорность воле Господней.
Я решил дать Харальду последний шанс:
– А как же Бренда? Она непричастна к нашим разборкам.
Харальд мельком глянул на Бренду и покачал головой:
– Она уже сделала свой выбор. Встав на твою сторону, она оскорбила Господа и только смерть искупит её грехи.
– А Брендон? А Пенелопа? А Юнона? Их ты хотел убить только за то, что они были со мной?
Харальд лишь мрачно усмехнулся в ответ.
В широко раскрытых глазах Александра застыл ужас, из его груди вырвался сдавленный стон отчаяния.
Я мог бы сказать брату: «Вот видишь! Я вынужден убить его. Если сейчас я умою руки, то потом буду долго смывать с них кровь, которая прольётся по вине твоего сына...»
Но я не сказал этого. Это было бы похоже на самооправдание, а я не собирался оправдываться. Я понимал, что этот поступок тяжким бременем ляжет на мою совесть, но на другой чаше весов были жизни тех, кого я любил, а также тех, кого я не любил, тех, к кому я был равнодушен, и тех, кого я вовсе не знал. Всех их, независимо от моих симпатий, объединяло одно – они были людьми и имели право на жизнь... Впрочем, как и Харальд. Я должен был сделать выбор – и я сделал его.
– К сожалению, брат, – обратился я Александру, – я не могу выполнить твою просьбу. Твой сын опасный ублюдок. – С этими словами я призвал к себе Образ Источника. – Мне его совсем не жаль.
Как только Образ появился, изолирующие чары рухнули, но Агнцам уже поздно было тянуться за своими Янь. Я влепил по ним мощным и очень эффективным заклятием, которое приготовил специально для этого случая.
Даже не пикнув, чудища растаяли в воздухе. Вместе с ними исчез и Харальд, чьё лицо в последнюю секунду его жизни выражало тупое недоумение. Он так и не понял, что потерпел поражение.
Я совершил убийство – и не в приступе гнева, не в пылу борьбы, а обдуманно и хладнокровно, тщательно взвесив все «за» и «против» и выбрав меньшее из зол. Я нисколько не сожалел о потерянном родственнике. Харальд был слишком гадок, глуп и жалок, чтобы я мог пожелать ему долгих лет жизни. Он был неисправим, и то, что я сделал с ним, было актом высшего милосердия.
– Харальд! – закричал Александр. – Харальд!.. Артур, что с моим сыном?
– Его больше нет, – устало ответил я. – Я распылил его на атомы и развеял их по бескрайним просторам Вселенной. Он ни секунды не страдал.
– Боже! – в ужасе прошептал Александр. – Харальд, мой сын... Ты убийца, Артур! Я ненавижу тебя!
Я понимал, что сейчас возражать бесполезно, поэтому молча снял с брата заклятие неподвижности и приготовился отразить его атаку, продиктованную бессильной яростью и отчаянием. Хороший удар в челюсть заставил бы его более трезво оценить происшедшее.
Однако Александр продолжал сидеть в кресле, не проявляя никаких признаков агрессивности. Он только удобнее откинулся на спинку и закрыл глаза. По его щекам катились слёзы.
– Брат, – наконец произнёс он. – Ты понимаешь, что теперь между нами не может быть мира?
Я горько усмехнулся и ответил:
– Мы и раньше-то не были сердечными друзьями.
Ко мне подошла Бренда и положила руку на моё плечо.
– Нам пора возвращаться, Артур.
– Да, – сказал я, – пора. Здесь наши дела улажены. Теперь нам предстоит путь в бесконечность, к Источнику.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЖЕРТВЫ ИСТОЧНИКА
Глава 1
Глава 2
Харальд, сын Александра, в упор посмотрел на меня и сделал еле заметный жест рукой. Повинуясь его приказу, один из Агнцев обрушил на нас мощное изолирующее заклятие. Я встретил его контрзаклятием – тем самым, которое диктовал полчаса.
На первый взгляд, мои чары не подействовали. И на второй, казалось бы, тоже. Мой Образ и Знаки Янь Агнцев улетучились, а Бренда утратила связь с Формирующими. Вокруг нас в радиусе нескольких миль установилась область недоступности к внешним источникам силы.
– Вот ты и попался, дядя Артур, исчадие ада! – с мрачной торжественностью произнёс Харальд, глядя на меня не просто с ненавистью, а с иступлённой ненавистью религиозного фанатика. – Теперь не уйдёшь. Ты, небось, думал, что раз убил одного Агнца, то и дело с концом? Ан нет! Бог любит троицу.
– Ты же отрёкся от Троицы, – напомнил я ему. – И принял Митру.
– Это мелочи, – отмахнулся Харальд. – Когда я ближе познакомился с Господом, то понял, что митраизм – такой же обман, как и христианство. Бог един, и он Порядок, а всё остальное от лукавого. Отец долго пичкал меня байками про этого еврея-отщепенца, Иисуса из Назарета, потом Амадис травил мне всякую туфту о Митре, но наконец я прозрел и понял, что истина в самом Порядке. В нём и только в нём. А ты служишь Сатане, Артур. Поэтому должен умереть.
– Харальд, безумец! – подал голос Александр. – Что ты делаешь? Опомнись! Порядок не Бог, это лишь часть Вселенной, сотворённой Всевышним, который стоит над всем мирозданием. Порядок так же бренен, как и Хаос, как и...
– Замолчи, отец! – строго перебил его Харальд. – Не богохульствуй! Порядок само совершенство, и не смей равнять его с нечистым, безобразным Хаосом. Надеюсь, когда-нибудь ты последуешь моему совету, пойдёшь со мной и посмотришь на истинный лик Господа – грозный и прекрасный. Тогда ты прозреешь и покаешься. Господь милостив, он простит тебя.
Мне стало по-настоящему жутко. Агрессивный фанатизм Харальда превзошёл все мои самые мрачные ожидания. Он напоминал мне моего отца Утера в худшие дни его жизни, когда тот, находясь в состоянии жестокой депрессии, принимался мечтать о повсеместном торжестве идеалов Порядка. Но если у Утера были строгие моральные установки митраизма, не позволявшие ему всерьёз помышлять о воплощении своих грёз в реальность, то примитивная первобытная религия Харальда, похоже, была начисто лишена каких-либо этических норм. Даже мой кузен Дионис, известный в Сумерках пессимист, и тот не предполагал, что Харальд так глубоко увяз в Порядке.
– Хватит, – сказал я. – Мы здесь не на теологическом семинаре. Мне надоела твоя глупая болтовня, сын Александра.
Харальд мерзко улыбнулся:
– О да, конечно! Тебе, отмеченному печатью Диавола, неприятно слышать о Господе. Ну что ж, скоро ты вообще ничего не услышишь, кроме могильной тишины.
– Осторожно, – предупредил его Александр. – Артур приготовил какую-то каверзу. Он знал, что ты появишься. Он нарочно подстроил всё так, чтобы ты появился.
– Ах так! – сказал Харальд, с любопытством взглянув на меня. – Значит, он дурак. На сей раз хитрец перехитрил себя. Он жаждал встречи со мной – и он увидел меня. Теперь его ждёт свидание со смертью. Наконец-то он предстанет перед судом Всевышнего и будет низвергнут в Хаос, где ему самое место. А я лишь рука Господня, его карающая длань.
– Остановись, Харальд! – ещё раз попытался образумить сына Александр. – Артур играет с тобой, как кот с мышью...
– Уже не играет, уже доигрался. Он лишён своего дьявольского могущества и теперь всецело в моих руках, которые суть руки Господа.
Александр обречённо вздохнул, поняв всю тщетность своих усилий.
– Артур, – отозвалась Бренда, глядя на Харальда с жалостью и отвращением. – Это паранойя. Его место в психушке, среди буйно помешанных.
– Боюсь, он неизлечим, – заметил я.
– Боюсь, что да, – согласилась сестра. – Что будем делать?
– Можете молиться своему нечистому покровителю, – насмешливо посоветовал Харальд. – Но он вас не спасёт. Против двух Агнцев Божьих дьявол бессилен.
По его приказу чудища выхватили из ножен огромные обоюдоострые мечи и замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Бренда подступила ко мне вплотную и взяла меня за руку, мысленно давая мне знать, что Брендон в любой момент готов выдернуть нас отсюда.
«Хорошо, – ответил я. – Будьте начеку, но без моей команды ничего не делайте».
Впрочем, я сказал это лишь для того, чтобы успокоить сестру. Пока что всё шло по моему сценарию, и ни о каком бегстве я не помышлял. То моё заклятие, которое, как могло показаться, было разрушено изолирующими чарами, на самом деле сработало. Я составлял его очень долго, но игра стоила свеч. Я не хотел вступать в силовую борьбу с Агнцами, манипулирующими Знаком Янь. Поединок голых сил мог привести к катастрофическим последствиям – поэтому я решил схитрить. Моё сверхсложное заклятие пробило в изоляции маленькую незаметную брешь, и, в отличие от остальных присутствующих, я имел связь с внешним источником своей силы. Связь очень тонкую, как самая тонкая нить, как паутина, – и тем не менее она была...
– Вы не думаете защищаться? – спросил Харальд, видя, что моя Эскалибур всё ещё покоится в ножнах. – Это похвально. Вам зачтётся покорность воле Господней.
Я решил дать Харальду последний шанс:
– А как же Бренда? Она непричастна к нашим разборкам.
Харальд мельком глянул на Бренду и покачал головой:
– Она уже сделала свой выбор. Встав на твою сторону, она оскорбила Господа и только смерть искупит её грехи.
– А Брендон? А Пенелопа? А Юнона? Их ты хотел убить только за то, что они были со мной?
Харальд лишь мрачно усмехнулся в ответ.
В широко раскрытых глазах Александра застыл ужас, из его груди вырвался сдавленный стон отчаяния.
Я мог бы сказать брату: «Вот видишь! Я вынужден убить его. Если сейчас я умою руки, то потом буду долго смывать с них кровь, которая прольётся по вине твоего сына...»
Но я не сказал этого. Это было бы похоже на самооправдание, а я не собирался оправдываться. Я понимал, что этот поступок тяжким бременем ляжет на мою совесть, но на другой чаше весов были жизни тех, кого я любил, а также тех, кого я не любил, тех, к кому я был равнодушен, и тех, кого я вовсе не знал. Всех их, независимо от моих симпатий, объединяло одно – они были людьми и имели право на жизнь... Впрочем, как и Харальд. Я должен был сделать выбор – и я сделал его.
– К сожалению, брат, – обратился я Александру, – я не могу выполнить твою просьбу. Твой сын опасный ублюдок. – С этими словами я призвал к себе Образ Источника. – Мне его совсем не жаль.
Как только Образ появился, изолирующие чары рухнули, но Агнцам уже поздно было тянуться за своими Янь. Я влепил по ним мощным и очень эффективным заклятием, которое приготовил специально для этого случая.
Даже не пикнув, чудища растаяли в воздухе. Вместе с ними исчез и Харальд, чьё лицо в последнюю секунду его жизни выражало тупое недоумение. Он так и не понял, что потерпел поражение.
Я совершил убийство – и не в приступе гнева, не в пылу борьбы, а обдуманно и хладнокровно, тщательно взвесив все «за» и «против» и выбрав меньшее из зол. Я нисколько не сожалел о потерянном родственнике. Харальд был слишком гадок, глуп и жалок, чтобы я мог пожелать ему долгих лет жизни. Он был неисправим, и то, что я сделал с ним, было актом высшего милосердия.
– Харальд! – закричал Александр. – Харальд!.. Артур, что с моим сыном?
– Его больше нет, – устало ответил я. – Я распылил его на атомы и развеял их по бескрайним просторам Вселенной. Он ни секунды не страдал.
– Боже! – в ужасе прошептал Александр. – Харальд, мой сын... Ты убийца, Артур! Я ненавижу тебя!
Я понимал, что сейчас возражать бесполезно, поэтому молча снял с брата заклятие неподвижности и приготовился отразить его атаку, продиктованную бессильной яростью и отчаянием. Хороший удар в челюсть заставил бы его более трезво оценить происшедшее.
Однако Александр продолжал сидеть в кресле, не проявляя никаких признаков агрессивности. Он только удобнее откинулся на спинку и закрыл глаза. По его щекам катились слёзы.
– Брат, – наконец произнёс он. – Ты понимаешь, что теперь между нами не может быть мира?
Я горько усмехнулся и ответил:
– Мы и раньше-то не были сердечными друзьями.
Ко мне подошла Бренда и положила руку на моё плечо.
– Нам пора возвращаться, Артур.
– Да, – сказал я, – пора. Здесь наши дела улажены. Теперь нам предстоит путь в бесконечность, к Источнику.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЖЕРТВЫ ИСТОЧНИКА
Глава 1
Второе моё путешествие в Срединные миры было не столь опасно, как первое. Ни мне, ни моим спутникам – брату, сестре и дочери – не угрожали ни гибель, ни потеря памяти, ни превращение в младенцев. Однако бесконечность оставалась бесконечностью, и к ней надлежало относиться с большой осторожностью. Даже мне – адепту Источника. Даже я не мог преодолеть её мгновенно – приходилось идти Туннелем. Идти сквозь ад, чтобы затем снова возвратиться в человеческие миры – но уже по другую сторону бесконечности...
Мы постепенно разгонялись. Картины миров вокруг нас мелькали ещё быстрее, чем тогда, когда Бренда выдернула нас из Хаоса. Я уверенно прокладывал Туннель в нужном направлении и не спеша наращивал скорость, чтобы дать моим родным возможность свыкнуться с таким головокружительным полётом.
Больше всех волновалась Пенелопа. Она крепко держала меня за руку, и я чувствовал её нервную дрожь. Брендон выглядел невозмутимым, однако я понимал, что он лишь притворяется спокойным, а на самом деле предельно напряжён. А вот Бренда почти не переживала – похоже, её неуёмное любопытство и жажда приключений превозмогли естественный для всех людей страх перед неведомым.
Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам отключиться от Формирующих. Нас окутала фиолетовая мгла, наподобие той, что возникала при входе в Туннель, но сейчас это было явление не статическое, а динамическое. За секунду мы преодолевали миллиарды миров, и с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Близился критический момент, когда за конечный промежуток времени нам предстояло миновать бесконечное их количество...
– Готовьтесь! – крикнул я, и мы шагнули в бесконечность.
Мы провалились в бездну и достигли её дна. То, что нас встретило там... Даже внутренности сверхновой звезды показались бы тёплой купелью по сравнению с тем беспределом, который творился вокруг нас. В математике есть такой символ – восьмёрка, положенная на бок, абстракция, обозначающая бесконечную величину. Здесь эта абстракция становилась реальностью, здесь всё измерялось в символах бесконечности. Здесь была точка соприкосновения Порядка и Хаоса, здесь Янь и Инь накладывались друг на друга, вступая в непосредственный контакт. Градиент энтропии здесь был бесконечен, мощность Формирующих также бесконечна. В один момент Порядок вырывал из пучины Хаоса эоны и создавал миры, и в тот же момент Хаос вновь поглощал их. Мы видели, как рождались и умирали галактики в микроподобиях Большого Взрыва. Это был перманентный Рагнарёк, в котором не было места ни простым смертным, ни бессмертным колдунам. Здесь была яростная борьба двух стихий на грани, где кончается их власть.
Мой Образ Источника оберегал нас от неминуемой гибели в этих катаклизмах. Он помог нам преодолеть барьер в целости и сохранности. Спустя минуту мы уже мчались по Туннелю вдоль обычных миров – теперь Срединных, прилегающих к Источнику.
Мои спутники молчали, потрясённые всем увиденным и пережитым. Я специально продолжил наше движение по инерции, чтобы дать им время опомниться.
– Брат, – наконец выдавил из себя Брендон; голос его звучал непривычно сипло. – Ты могуч! Без тебя у нас не было бы ни единого шанса...
– Я ожидала подобного, – сказала Бренда. – Ведь я была знакома с краевыми условиями. Однако... Если Бог есть, то будь он проклят за то, что сотворил такое пекло.
– Бедная мама, – тихо произнесла Пенелопа.
Отчаянным усилием воли я заставил себя не думать о Диане и о том, что постигло её в бесконечности. Поскольку мы уже находились в Срединных мирах, я воспользовался Образом Источника и переместил нас из Туннеля прямо на Землю Артура – в мир, где я прожил последние двадцать лет и который решил назвать в честь своего прадеда. По местному времени я отсутствовал чуть больше месяца.
Мы оказались на опушке леса, в безлюдной местности, но недалеко от дороги, ведущей к замку Каэр-Сейлген. Ещё накануне я решил, что лучше будет появиться в Лохланне, на моих собственных землях, где я был полновластным хозяином.
Солнце уже клонилось к закату. День был по-осеннему прохладный, дул сильный северный ветер. Бренда немедленно поставила свои чемоданы на землю, достала тёплое манто и набросила его себе на плечи.
– И что дальше? – спросила Пенелопа, зябко поёжившись. Брендон любезно предложил ей свою куртку; она поблагодарила и надела её.
– В двух милях отсюда мой замок Каэр-Сейлген, – сказал я. – Но мы не можем вот так сразу переместиться туда. Хоть это и кодовской мир, здесь пока неизвестно явление туннельного перехода, и если мы появимся в замке ниоткуда, нас, чего доброго, примут за демонов. Так что придётся сесть на старых добрых лошадок и въехать в Каэр-Сейлген подобающим образом. Правда, само моё появление вместе с вами в этих краях вызовет множество толков, но я здесь хозяин, и никто не вправе требовать от меня объяснений.
– Да уж, – согласился Брендон. – Феодализм имеет свои преимущества – если, конечно, ты сам феодал... Между прочим, Артур. Формирующие здесь действительно «кусаются». И очень больно.
– А я уже установила контакт, – похвасталась Бренда. – Через Самоцвет. Оказывается, это раз плюнуть.
Пока Брендон и Пенелопа, сосредоточившись, проделывали «это раз плюнуть», сестра поинтересовалась:
– А где возьмём лошадей? Умыкнём у здешних цыган?
– Нет, обойдёмся без конокрадства. Вчера я связывался с Морганом Фергюсоном и попросил его позаботиться о транспорте. Надеюсь, он не забыл. – Я достал из кармана зеркальце. – Сейчас переговорю с ним.
Я даже не подумал предупреждать родных, чтобы они не мешали мне; это было само собой разумеющимся. Лишь чисто машинально я сделал специальный жест, означающий, что разговор предстоит не конфиденциальный, а значит, присутствующие могут оставаться на своих местах.
Я сосредоточился на зеркальце, и почти сразу по его поверхности пробежала мелкая рябь. Затем оно стало матовым и произнесло голосом Моргана:
– Кевин? Наконец-то!
Туман рассеялся, и в зеркальце появилось изображение Фергюсона, восседавшего в широком кожаном кресле, которое показалось мне знакомым. Также я увидел нижний край портрета, висевшего на стене позади него.
– Как дела? – спросил Морган. – Уже вернулся?
– Да. Сейчас я в Лохланне.
– А почему так далеко?
– Так надо. Я уже говорил, что прибуду с братом и двумя сёстрами. – (Ещё когда мы собирались в дорогу, я решил выдавать Пенелопу за свою сестру. Было бы трудно объяснить людям, откуда у меня взялась взрослая дочь; а кроме того, я ещё не был готов рассказать Дейдре про Диану...) – Пока они поживут в моих владениях, а потом мы решим, под каким соусом преподнести их в Авалоне. Беда в том, что они очень похожи на меня, и нет никакой возможности представить их, скажем, как заморских гостей.
– Это не беда, – ответил Морган. – Представим как есть – брат и сёстры. Люди уже знают, что ты нашёл свою родню.
– Вот как! – озадаченно произнёс я и приблизил зеркальце к своему лицу, увеличивая угол обзора. Промелькнувшая в моём мозгу догадка оказалась верной: Морган сидел в кресле Колина, а над ним висел портрет Дейдры в платье цвета морской волны и с букетом васильков в руках. – Дружище! Что ты делаешь в королевском кабинете?
Морган натянуто усмехнулся:
– В данный момент это кабинет регента королевства. И я нахожусь в нём по своей новой должности.
Я опешил:
– Что?! Неужели Колин..?
– Нет, не умер. Просто отрёкся от престола и исчез в неизвестном направлении.
Разинув рот, я несколько секунд переваривал это известие. А когда немного опомнился, в голову мне пришла мысль, что теперь между мной и престолом больше не стоит мой друг Колин, а нового короля, кто бы им ни стал, я смогу потеснить без особых угрызений совести. В конце концов, я будущий муж Дейдры, единственной дочери короля Бриана; кроме того, мой прадед был законным правителем Логриса...
– Когда это произошло? – наконец спросил я.
– Позавчера.
– А почему вчера ничего не сказал?
– Был не очень удачный момент – ты вызвал меня в самый разгар дебатов на Государственном совете. Мы как раз утверждали отречение Колина и рассматривали кандидатуру его преемника. Дело в том, что по закону это должен быть Эмрис Ленстер, однако сам Колин назвал другое лицо – некоего Артура Пендрагона, принца из Дома Света, правнука легендарного короля Артура.
От неожиданности я закашлялся и чуть было не уронил своё зеркальце.
– Морган, это серьёзно?
– Ещё как серьёзно! Вчера поздно ночью Государственный совет провозгласил тебя королём Логриса Артуром Вторым, а меня назначил регентом на время твоего отсутствия в Авалоне.
– Ну и дела... – растерянно пробормотал я.
– Нам надо поговорить, – продолжал Морган. – И в более удобной обстановке. Без всяких зеркал, по старинке – лицом к лицу. Давай ко мне.
– Не сейчас, – сказал я, – позже. Сперва я должен устроить своих родных. Ты позаботился о лошадях?
– Конечно. Они в моей конюшне, в четырёх самых дальних стойлах. Два горячих жеребца и две смирные кобылы, соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.
– Ух ты! Даже это учёл.
Морган ухмыльнулся:
– Всегда рад служить вашему величеству и всей вашей царственной родне.
– Ладно, – вздохнул я. – Жди меня часа через три.
Я прервал контакт, спрятал зеркальце в карман и посмотрел на родных, которые слышали весь наш разговор. Все трое довольно улыбались. В отличие от меня, их нисколько не удивили последние события. Напротив – им казалось совершенно естественным и само собой разумеющимся, что я должен занять трон в Авалоне.
– Мои поздравления, братишка, – первая отозвалась Бренда. – Худшее теперь позади. Я же видела, как угнетает тебя мысль, что придётся свергать с престола своего друга. А иначе не получалось: коль скоро ты задумал создать Дом, то рано или поздно должен был потеснить Колина.
– К тому же, – заметила Пенелопа, – речь идёт о короне нашего предка. А кто из принцев Света не мечтал найти Истинный Авалон и воцариться в нём? Ты нашёл его, и Колин, узнав о твоём происхождении, со всей очевидностью понял, что на престоле он не удержится. Поэтому решил уйти сам.
– С его стороны это был мудрый поступок, – подвёл итог Брендон. – Так что, Артур, улаживай свои дела с короной, а мы не станем тебе мешать. Поживём сколько нужно в Каэр-Сейлгене, займёмся исследованием Срединных миров, в общем, скучать не будем. Правда, девочки?
Пенелопа и Бренда утвердительно кивнули.
– Вот и чудненько, – сказал я и призвал Образ Источника. – А сейчас займёмся лошадьми, горячими жеребцами и смирными кобылами. Соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.
Бренда фыркнула:
– Лично я предпочла бы горячего жеребца. Может, поменяемся, Брендон?
Мы постепенно разгонялись. Картины миров вокруг нас мелькали ещё быстрее, чем тогда, когда Бренда выдернула нас из Хаоса. Я уверенно прокладывал Туннель в нужном направлении и не спеша наращивал скорость, чтобы дать моим родным возможность свыкнуться с таким головокружительным полётом.
Больше всех волновалась Пенелопа. Она крепко держала меня за руку, и я чувствовал её нервную дрожь. Брендон выглядел невозмутимым, однако я понимал, что он лишь притворяется спокойным, а на самом деле предельно напряжён. А вот Бренда почти не переживала – похоже, её неуёмное любопытство и жажда приключений превозмогли естественный для всех людей страх перед неведомым.
Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам отключиться от Формирующих. Нас окутала фиолетовая мгла, наподобие той, что возникала при входе в Туннель, но сейчас это было явление не статическое, а динамическое. За секунду мы преодолевали миллиарды миров, и с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Близился критический момент, когда за конечный промежуток времени нам предстояло миновать бесконечное их количество...
– Готовьтесь! – крикнул я, и мы шагнули в бесконечность.
Мы провалились в бездну и достигли её дна. То, что нас встретило там... Даже внутренности сверхновой звезды показались бы тёплой купелью по сравнению с тем беспределом, который творился вокруг нас. В математике есть такой символ – восьмёрка, положенная на бок, абстракция, обозначающая бесконечную величину. Здесь эта абстракция становилась реальностью, здесь всё измерялось в символах бесконечности. Здесь была точка соприкосновения Порядка и Хаоса, здесь Янь и Инь накладывались друг на друга, вступая в непосредственный контакт. Градиент энтропии здесь был бесконечен, мощность Формирующих также бесконечна. В один момент Порядок вырывал из пучины Хаоса эоны и создавал миры, и в тот же момент Хаос вновь поглощал их. Мы видели, как рождались и умирали галактики в микроподобиях Большого Взрыва. Это был перманентный Рагнарёк, в котором не было места ни простым смертным, ни бессмертным колдунам. Здесь была яростная борьба двух стихий на грани, где кончается их власть.
Мой Образ Источника оберегал нас от неминуемой гибели в этих катаклизмах. Он помог нам преодолеть барьер в целости и сохранности. Спустя минуту мы уже мчались по Туннелю вдоль обычных миров – теперь Срединных, прилегающих к Источнику.
Мои спутники молчали, потрясённые всем увиденным и пережитым. Я специально продолжил наше движение по инерции, чтобы дать им время опомниться.
– Брат, – наконец выдавил из себя Брендон; голос его звучал непривычно сипло. – Ты могуч! Без тебя у нас не было бы ни единого шанса...
– Я ожидала подобного, – сказала Бренда. – Ведь я была знакома с краевыми условиями. Однако... Если Бог есть, то будь он проклят за то, что сотворил такое пекло.
– Бедная мама, – тихо произнесла Пенелопа.
Отчаянным усилием воли я заставил себя не думать о Диане и о том, что постигло её в бесконечности. Поскольку мы уже находились в Срединных мирах, я воспользовался Образом Источника и переместил нас из Туннеля прямо на Землю Артура – в мир, где я прожил последние двадцать лет и который решил назвать в честь своего прадеда. По местному времени я отсутствовал чуть больше месяца.
Мы оказались на опушке леса, в безлюдной местности, но недалеко от дороги, ведущей к замку Каэр-Сейлген. Ещё накануне я решил, что лучше будет появиться в Лохланне, на моих собственных землях, где я был полновластным хозяином.
Солнце уже клонилось к закату. День был по-осеннему прохладный, дул сильный северный ветер. Бренда немедленно поставила свои чемоданы на землю, достала тёплое манто и набросила его себе на плечи.
– И что дальше? – спросила Пенелопа, зябко поёжившись. Брендон любезно предложил ей свою куртку; она поблагодарила и надела её.
– В двух милях отсюда мой замок Каэр-Сейлген, – сказал я. – Но мы не можем вот так сразу переместиться туда. Хоть это и кодовской мир, здесь пока неизвестно явление туннельного перехода, и если мы появимся в замке ниоткуда, нас, чего доброго, примут за демонов. Так что придётся сесть на старых добрых лошадок и въехать в Каэр-Сейлген подобающим образом. Правда, само моё появление вместе с вами в этих краях вызовет множество толков, но я здесь хозяин, и никто не вправе требовать от меня объяснений.
– Да уж, – согласился Брендон. – Феодализм имеет свои преимущества – если, конечно, ты сам феодал... Между прочим, Артур. Формирующие здесь действительно «кусаются». И очень больно.
– А я уже установила контакт, – похвасталась Бренда. – Через Самоцвет. Оказывается, это раз плюнуть.
Пока Брендон и Пенелопа, сосредоточившись, проделывали «это раз плюнуть», сестра поинтересовалась:
– А где возьмём лошадей? Умыкнём у здешних цыган?
– Нет, обойдёмся без конокрадства. Вчера я связывался с Морганом Фергюсоном и попросил его позаботиться о транспорте. Надеюсь, он не забыл. – Я достал из кармана зеркальце. – Сейчас переговорю с ним.
Я даже не подумал предупреждать родных, чтобы они не мешали мне; это было само собой разумеющимся. Лишь чисто машинально я сделал специальный жест, означающий, что разговор предстоит не конфиденциальный, а значит, присутствующие могут оставаться на своих местах.
Я сосредоточился на зеркальце, и почти сразу по его поверхности пробежала мелкая рябь. Затем оно стало матовым и произнесло голосом Моргана:
– Кевин? Наконец-то!
Туман рассеялся, и в зеркальце появилось изображение Фергюсона, восседавшего в широком кожаном кресле, которое показалось мне знакомым. Также я увидел нижний край портрета, висевшего на стене позади него.
– Как дела? – спросил Морган. – Уже вернулся?
– Да. Сейчас я в Лохланне.
– А почему так далеко?
– Так надо. Я уже говорил, что прибуду с братом и двумя сёстрами. – (Ещё когда мы собирались в дорогу, я решил выдавать Пенелопу за свою сестру. Было бы трудно объяснить людям, откуда у меня взялась взрослая дочь; а кроме того, я ещё не был готов рассказать Дейдре про Диану...) – Пока они поживут в моих владениях, а потом мы решим, под каким соусом преподнести их в Авалоне. Беда в том, что они очень похожи на меня, и нет никакой возможности представить их, скажем, как заморских гостей.
– Это не беда, – ответил Морган. – Представим как есть – брат и сёстры. Люди уже знают, что ты нашёл свою родню.
– Вот как! – озадаченно произнёс я и приблизил зеркальце к своему лицу, увеличивая угол обзора. Промелькнувшая в моём мозгу догадка оказалась верной: Морган сидел в кресле Колина, а над ним висел портрет Дейдры в платье цвета морской волны и с букетом васильков в руках. – Дружище! Что ты делаешь в королевском кабинете?
Морган натянуто усмехнулся:
– В данный момент это кабинет регента королевства. И я нахожусь в нём по своей новой должности.
Я опешил:
– Что?! Неужели Колин..?
– Нет, не умер. Просто отрёкся от престола и исчез в неизвестном направлении.
Разинув рот, я несколько секунд переваривал это известие. А когда немного опомнился, в голову мне пришла мысль, что теперь между мной и престолом больше не стоит мой друг Колин, а нового короля, кто бы им ни стал, я смогу потеснить без особых угрызений совести. В конце концов, я будущий муж Дейдры, единственной дочери короля Бриана; кроме того, мой прадед был законным правителем Логриса...
– Когда это произошло? – наконец спросил я.
– Позавчера.
– А почему вчера ничего не сказал?
– Был не очень удачный момент – ты вызвал меня в самый разгар дебатов на Государственном совете. Мы как раз утверждали отречение Колина и рассматривали кандидатуру его преемника. Дело в том, что по закону это должен быть Эмрис Ленстер, однако сам Колин назвал другое лицо – некоего Артура Пендрагона, принца из Дома Света, правнука легендарного короля Артура.
От неожиданности я закашлялся и чуть было не уронил своё зеркальце.
– Морган, это серьёзно?
– Ещё как серьёзно! Вчера поздно ночью Государственный совет провозгласил тебя королём Логриса Артуром Вторым, а меня назначил регентом на время твоего отсутствия в Авалоне.
– Ну и дела... – растерянно пробормотал я.
– Нам надо поговорить, – продолжал Морган. – И в более удобной обстановке. Без всяких зеркал, по старинке – лицом к лицу. Давай ко мне.
– Не сейчас, – сказал я, – позже. Сперва я должен устроить своих родных. Ты позаботился о лошадях?
– Конечно. Они в моей конюшне, в четырёх самых дальних стойлах. Два горячих жеребца и две смирные кобылы, соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.
– Ух ты! Даже это учёл.
Морган ухмыльнулся:
– Всегда рад служить вашему величеству и всей вашей царственной родне.
– Ладно, – вздохнул я. – Жди меня часа через три.
Я прервал контакт, спрятал зеркальце в карман и посмотрел на родных, которые слышали весь наш разговор. Все трое довольно улыбались. В отличие от меня, их нисколько не удивили последние события. Напротив – им казалось совершенно естественным и само собой разумеющимся, что я должен занять трон в Авалоне.
– Мои поздравления, братишка, – первая отозвалась Бренда. – Худшее теперь позади. Я же видела, как угнетает тебя мысль, что придётся свергать с престола своего друга. А иначе не получалось: коль скоро ты задумал создать Дом, то рано или поздно должен был потеснить Колина.
– К тому же, – заметила Пенелопа, – речь идёт о короне нашего предка. А кто из принцев Света не мечтал найти Истинный Авалон и воцариться в нём? Ты нашёл его, и Колин, узнав о твоём происхождении, со всей очевидностью понял, что на престоле он не удержится. Поэтому решил уйти сам.
– С его стороны это был мудрый поступок, – подвёл итог Брендон. – Так что, Артур, улаживай свои дела с короной, а мы не станем тебе мешать. Поживём сколько нужно в Каэр-Сейлгене, займёмся исследованием Срединных миров, в общем, скучать не будем. Правда, девочки?
Пенелопа и Бренда утвердительно кивнули.
– Вот и чудненько, – сказал я и призвал Образ Источника. – А сейчас займёмся лошадьми, горячими жеребцами и смирными кобылами. Соответственно с мужскими и дамскими сёдлами.
Бренда фыркнула:
– Лично я предпочла бы горячего жеребца. Может, поменяемся, Брендон?
Глава 2
Я стоял у подножия холма, покрытого растительностью лилового цвета, а надо мной отливало бирюзой зелёное небо Безвременья. По пологому склону холма ко мне приближалась прекрасная золотоволосая женщина, моя Снежная Королева, Хозяйка Источника, Бронвен...
Позаботившись о родных, которые сейчас отдыхали в уютных спальнях Каэр-Сейлгена, я первым делом направился сюда, чтобы потолковать с Бронвен, и лишь затем собирался свидеться с Морганом. Моё посещение Безвременья, сколько бы я здесь ни пробыл, в материальном мире займёт всего одно мгновение, но за это мгновение я рассчитывал узнать достаточно, чтобы говорить с Морганом на равных и с самого начала пресечь его попытки лукавить со мной. Кроме того, в мои ближайшие планы входил отдых. После преодоления барьера бесконечности я чувствовал усталость и в случае, если Бронвен не проявит признаков агрессивности, предполагал отоспаться в Безвременье.
Никаких признаков агрессивности Бронвен не проявляла. Она подошла ко мне почти вплотную и взяла меня за руку. Её голубые глаза лучились грустью и нежностью.
У меня защемило сердце, но страсти уже не было. Просто я был мужчиной, а Бронвен была красивой женщиной, и она нравилась мне. Только и всего. С огромным облегчением я констатировал, что кризис миновал.
– Что ж, – произнесла Бронвен с нотками обречённости в голосе. – От имени Источника приветствую тебя, Артур Пендрагон, новый король Логриса.
– Здравствуй, Бронвен, – сказал я, а затем без обиняков спросил: – Что с Колином?
– Он ушёл. Не знаю, куда. Но сказал, что больше не вернётся.
– Почему?
– По многим причинам. И прежде всего потому, что он узнал, кто ты на самом деле.
– От тебя?
– Не совсем так. Я лишь подтвердила ему то, что он услышал от других.
– Неужели от Дейдры?
– Можно сказать и так. Когда ты отправился в Экваториальные миры к своей родне...
– Ба! – перебил я. – Откуда ты знаешь про Экваториальные миры?
– Я подслушала твой прощальный разговор с Дейдрой, – просто ответила она. – Понимаю, это нехорошо, но я подглядывала за вами по необходимости. Я должна была узнать о тебе как можно больше.
– Добро, ты узнала. А дальше?
– Уже на третий день после твоего отбытия поползли упорные слухи, что ты прямой потомок легендарного Артура Пендрагона и тебя тоже зовут Артур. Дескать, твой прадед много столетий спал сном, похожим на смерть, в таинственной пещере, а когда пробил его час, проснулся и ушёл в чужие края. Там он женился, обзавёлся детьми, основал Царство Света. Впоследствии ваш род стал настолько могущественным, что решил вновь воцариться в Логрисе. С этой целью тебя, новорожденного младенца, отдали под опеку лорда Маркуса Финнигана, чтобы ты рос и воспитывался как настоящий логрийский аристократ...
– О Зевс! И люди поверили в этот бред?
– Представь себе, многие поверили. Принимая во внимание твоё загадочное происхождение, история достаточно правдоподобная. А тут ещё появилось письмо, состряпанное Фергюсоном...
– Какое письмо?
– Предсмертное послание лорда Финнигана своему племяннику Моргану. Из этого письма следует, что Маркус Финниган с самого начала знал, кто ты на самом деле, и фактически был агентом твоей семьи. Предчувствуя свою смерть, он поручил Моргану Фергюсону в надлежащее время позаботиться о тебе.
– Сдуреть можно! – растерянно пробормотал я.
– Вот именно. Между прочим, это был ловкий ход. Всем известно, что Морган лучший друг Колина, и когда он, для виду поломавшись, в конце концов признал факт существования письма, а затем и предъявил его, то никто не осмелился обвинить его в подлоге.
– Но письмо же поддельное!
– А Морган искусный чародей. Только я или Колин могли уличить его, но не стали этого делать.
– Почему?
Бронвен передёрнула плечами:
– Во-первых, к нашим обвинениям отнеслись бы предвзято, поскольку в этом деле мы заинтересованная сторона. А во-вторых, это было ни к чему. Ведь ты действительно правнук короля Артура, а значит, в любой момент можешь предъявить вместо подложных истинные доказательства своего происхождения, а вместо вымышленной истории рассказать свою настоящую. В общем, позавчера, когда войско вернулось из похода, Колин публично заявил, что якобы обратился к своей Силе, и она подтвердила твоё происхождение от короля Артура. Затем он отрёкся от престола в твою пользу.
– То есть, решил сдаться без боя?
– А с кем ему было бороться? С Морганом и Дейдрой, которые сговорились возвести тебя на престол? С тобой? Я сразу предупредила Колина, что у него нет никаких шансов одолеть тебя в честном поединке. А последовать примеру нашего предка Гилломана и повторить его «подвиг» он не захотел.
– А ты?
Бронвен посмотрела на меня долгим взглядом, затем протянула руку и провела ладонью по моей щеке.
– Ах, милый, – страстно проговорила она. – Разве я способна на это? Да я скорее умру, чем причиню тебе вред. Отныне и до конца своей жизни я буду твоим верным ангелом-хранителем.
От её нежного прикосновения, от её пламенных слов, от её ласкового взгляда меня охватило возбуждение. Но это было, как говаривал Морган, всего лишь банальное желание гульнуть на стороне. Я уже больше месяца не был с Дейдрой...
– Моё наваждение прошло, Бронвен, – сказал я. – Чары рассеялись.
Она торопливо убрала руку и вся поникла.
– Да, я чувствую это. Моя сказка закончилась... глупая сказка для глупой девчонки. Я просто наслаждалась тем, что тебя влечёт ко мне, и потеряла драгоценное время, когда могла воспользоваться этим. А теперь уже поздно...
– Ты ещё встретишь свою любовь. Свою настоящую любовь.
Позаботившись о родных, которые сейчас отдыхали в уютных спальнях Каэр-Сейлгена, я первым делом направился сюда, чтобы потолковать с Бронвен, и лишь затем собирался свидеться с Морганом. Моё посещение Безвременья, сколько бы я здесь ни пробыл, в материальном мире займёт всего одно мгновение, но за это мгновение я рассчитывал узнать достаточно, чтобы говорить с Морганом на равных и с самого начала пресечь его попытки лукавить со мной. Кроме того, в мои ближайшие планы входил отдых. После преодоления барьера бесконечности я чувствовал усталость и в случае, если Бронвен не проявит признаков агрессивности, предполагал отоспаться в Безвременье.
Никаких признаков агрессивности Бронвен не проявляла. Она подошла ко мне почти вплотную и взяла меня за руку. Её голубые глаза лучились грустью и нежностью.
У меня защемило сердце, но страсти уже не было. Просто я был мужчиной, а Бронвен была красивой женщиной, и она нравилась мне. Только и всего. С огромным облегчением я констатировал, что кризис миновал.
– Что ж, – произнесла Бронвен с нотками обречённости в голосе. – От имени Источника приветствую тебя, Артур Пендрагон, новый король Логриса.
– Здравствуй, Бронвен, – сказал я, а затем без обиняков спросил: – Что с Колином?
– Он ушёл. Не знаю, куда. Но сказал, что больше не вернётся.
– Почему?
– По многим причинам. И прежде всего потому, что он узнал, кто ты на самом деле.
– От тебя?
– Не совсем так. Я лишь подтвердила ему то, что он услышал от других.
– Неужели от Дейдры?
– Можно сказать и так. Когда ты отправился в Экваториальные миры к своей родне...
– Ба! – перебил я. – Откуда ты знаешь про Экваториальные миры?
– Я подслушала твой прощальный разговор с Дейдрой, – просто ответила она. – Понимаю, это нехорошо, но я подглядывала за вами по необходимости. Я должна была узнать о тебе как можно больше.
– Добро, ты узнала. А дальше?
– Уже на третий день после твоего отбытия поползли упорные слухи, что ты прямой потомок легендарного Артура Пендрагона и тебя тоже зовут Артур. Дескать, твой прадед много столетий спал сном, похожим на смерть, в таинственной пещере, а когда пробил его час, проснулся и ушёл в чужие края. Там он женился, обзавёлся детьми, основал Царство Света. Впоследствии ваш род стал настолько могущественным, что решил вновь воцариться в Логрисе. С этой целью тебя, новорожденного младенца, отдали под опеку лорда Маркуса Финнигана, чтобы ты рос и воспитывался как настоящий логрийский аристократ...
– О Зевс! И люди поверили в этот бред?
– Представь себе, многие поверили. Принимая во внимание твоё загадочное происхождение, история достаточно правдоподобная. А тут ещё появилось письмо, состряпанное Фергюсоном...
– Какое письмо?
– Предсмертное послание лорда Финнигана своему племяннику Моргану. Из этого письма следует, что Маркус Финниган с самого начала знал, кто ты на самом деле, и фактически был агентом твоей семьи. Предчувствуя свою смерть, он поручил Моргану Фергюсону в надлежащее время позаботиться о тебе.
– Сдуреть можно! – растерянно пробормотал я.
– Вот именно. Между прочим, это был ловкий ход. Всем известно, что Морган лучший друг Колина, и когда он, для виду поломавшись, в конце концов признал факт существования письма, а затем и предъявил его, то никто не осмелился обвинить его в подлоге.
– Но письмо же поддельное!
– А Морган искусный чародей. Только я или Колин могли уличить его, но не стали этого делать.
– Почему?
Бронвен передёрнула плечами:
– Во-первых, к нашим обвинениям отнеслись бы предвзято, поскольку в этом деле мы заинтересованная сторона. А во-вторых, это было ни к чему. Ведь ты действительно правнук короля Артура, а значит, в любой момент можешь предъявить вместо подложных истинные доказательства своего происхождения, а вместо вымышленной истории рассказать свою настоящую. В общем, позавчера, когда войско вернулось из похода, Колин публично заявил, что якобы обратился к своей Силе, и она подтвердила твоё происхождение от короля Артура. Затем он отрёкся от престола в твою пользу.
– То есть, решил сдаться без боя?
– А с кем ему было бороться? С Морганом и Дейдрой, которые сговорились возвести тебя на престол? С тобой? Я сразу предупредила Колина, что у него нет никаких шансов одолеть тебя в честном поединке. А последовать примеру нашего предка Гилломана и повторить его «подвиг» он не захотел.
– А ты?
Бронвен посмотрела на меня долгим взглядом, затем протянула руку и провела ладонью по моей щеке.
– Ах, милый, – страстно проговорила она. – Разве я способна на это? Да я скорее умру, чем причиню тебе вред. Отныне и до конца своей жизни я буду твоим верным ангелом-хранителем.
От её нежного прикосновения, от её пламенных слов, от её ласкового взгляда меня охватило возбуждение. Но это было, как говаривал Морган, всего лишь банальное желание гульнуть на стороне. Я уже больше месяца не был с Дейдрой...
– Моё наваждение прошло, Бронвен, – сказал я. – Чары рассеялись.
Она торопливо убрала руку и вся поникла.
– Да, я чувствую это. Моя сказка закончилась... глупая сказка для глупой девчонки. Я просто наслаждалась тем, что тебя влечёт ко мне, и потеряла драгоценное время, когда могла воспользоваться этим. А теперь уже поздно...
– Ты ещё встретишь свою любовь. Свою настоящую любовь.