Авраменко Олег Евгеньевич. Все грани мира

   Я встал с кресла и подошёл к зеркалу. Оттуда на меня смотрел худощавый парень двадцати четырёх лет, роста выше среднего, тёмный шатен с серыми глазами, далеко не атлетического телосложения, внешне ничем не примечательный, а если уж совсем начистоту, то некрасивый...
   – Я не принц, – заключил я со вздохом. – И ни капельки не похож на принца.
   – Чтобы быть принцем Датским, – глубокомысленно изрёк Леопольд, – нужно родиться сыном датского короля.
   – Принц, это в переносном смысле, – пояснил я. – Образно.
   Кот фыркнул.
   – Ну, спасибочки, просветил! – саркастически промолвил он.
   Следующие несколько минут мы молчали. Каждый из нас думал о своём, как оказалось – об одном и том же. В конце концов Леопольд произнёс:
   – Ты обязательно понравишься Инне. Насчёт этого можешь быть спокоен.
   – А?! – Я как раз прикуривал вторую сигарету и чуть не уронил её на колени.
   – Ты ей понравишься, – повторил кот.
   – Почему ты так уверен?
   – Потому что хорошо знаю вас обоих. Вы просто созданы друг для друга.
   Я положил сигарету в пепельницу и недоверчиво посмотрел на кота, подозревая, что он насмехается надо мной. Но, насколько я мог судить, Леопольд был совершенно серьёзен.
   – Ты хорошо меня знаешь? – переспросил я, делая ударение на каждом слове. – Откуда? Ведь мы лишь вчера познакомились.
   – Этого вполне достаточно, – не сдавался Леопольд. – Мы, коты, очень тонко чувствуем людей. А я – особенно тонко... Думаешь, я просто так пошел именно за тобой, а не за кем-нибудь другим? – Он сделал короткую, но выразительную паузу, затем с театральным пафосом провозгласил: – Ошибаешься! Я сразу понял, что ты именно тот человек, который мне нужен. Уже тогда я знал, что на тебя можно положиться. А теперь я точно знаю, что вы с Инной два ботинка пара... или два сапога... В общем, неважно. Если ты не понравишься ей, я назову её дурой. Прямо в глаза назову – и буду прав. Лучшего друга ей не сыскать.
   Я даже покраснел от удовольствия.
   – Слишком много на себя берёшь... – ради проформы возразил я, хотя в душе полностью разделял мнение кота.
   – Сколько хочу, столько и беру, – огрызнулся Леопольд. – Лицемер бездарный! Если хочешь, чтобы тебе верили, то сначала научись притворяться, а потом уже разыгрывай скромника. Я по глазам твоим вижу, что ты согласен со мной.
   Я в замешательстве опустил свои предательские глаза.
   – Ну, допустим...
   – Не «допустим», а так оно и есть, – настаивал кот, страшно довольный своей проницательностью.
   – Хорошо, так оно и есть, – уступил я.
   – Это уже лучше, – с важным видом кивнул Леопольд. – Не стоит прибедняться, Владислав. Все люди высокого мнения о себе, часто неоправдано высокого, но в твоём случае это соответствует действительности. Ты в самом деле замечательный парень, Инна сразу влюбится в тебя. Вот увидишь.
   Я вздохнул.
   – Что ж, ладно. Будем надеяться, что ты прав и мы с твоей Инной понравимся друг другу. Если не не как мужчина и женщина, то хоть как брат и сестра. Это будет тоже неплохо. Я всегда хотел иметь сестрёнку, но так получилось, что... Впрочем, оставим этот разговор, сейчас он неуместен. Хватит охать и вздыхать, пора браться за дело.
   – Правильно, – одобрил моё решение Леопольд.
   – Ну что же, – промолвил я нехотя. – С чего начнём? Ты знаешь, где живёт Инна?
   – Если бы знал, то сказал бы: «Владислав, отвези меня туда-то и туда-то». Но я не знаю.
   – А какие-нибудь названия помнишь?
   – Нет, – после недолгих раздумий ответил кот. – Ничегошеньки. Читать я не умею, а из разговоров... нет, не помню... Надо же! – расстроенно воскликнул он. – Два месяца прожил у Инны и ни разу не поинтересовался, где же я живу.
   – Ну, а особые приметы? Магазины, кинотеатры, ещё что-то.
   Но всё было впустую – ничего конкретного кот сообщить не мог.
   – Инна где-то работает или учится? – с последней надеждой спросил я.
   – Учится в университете.
   – В каком именно?
   – Как это в каком? Разве он не один?
   – Увы, нет. С некоторых пор в Киеве развелось много всяких университетов и университетиков. Хотя... – Тут в голову мне пришла одна мысль. – Инна никогда не называла его «универом»?
   – Она постоянно так говорит. «Иду в универ», «только что из универа», «сегодня в универе» и так далее.
   – Уже легче, – обрадовался я. – Думаю, это настоящий университет.
   – А остальные ненастоящие?
   – Ну, по крайней мере, я так считаю. Уже по своему названию университет должен быть универсальным учебным заведением. В настоящем университете могут учиться физики и филологи, химики и психологи...
   – Вот-вот! – перебил меня Леопольд. – Инна физик. Учится на физфаке.
   – Да что ты говоришь?! – поражённо воскликнул я.
   – А что? – спросил кот, озадаченный моей бурной реакцией.
   – Дело в том, – объяснил я, – что я тоже учился на физфаке. Я закончил университет в позапрошлом году.
   – А Инна в позапрошлом году только поступила, – сказал Леопольд. – Вот так совпадение!
   Естественно, я сразу собрался в университет. Сначала я хотел оставить Леопольда в квартире, но он заупрямился и требовал взять его с собой. В результате я уступил ему, но с непременным условием, что он не будет разговаривать ни по дороге, ни в университете. Кот пообещал, что будет нем, как рыба.

3

   К счастью, Леопольд знал фамилию Инны, поэтому в деканате факультета мне не составило труда выяснить, на каком курсе и в какой группе она учится. Как и следовало из слов кота, Инна была второкурсницей, и сейчас у её группы был семинар по электродинамике.
   Однако на этом наше везение закончилось, Инны на занятиях не было. Я поговорил с девушками из её группы, и они заверили меня, что сегодня она вообще не придёт. Оказывается, Инна была такая умница, что сумела сдать наперёд несколько зачётов и экзаменов, и в пятницу (а как раз была пятница) у неё получался дополнительный выходной.
   Вдобавок, как назло, единственная подруга Инны, которая знала её адрес и телефон, та самая Наташа, о которой упоминал Леопольд, на этой неделе отсутствовала в городе и должна была вернуться только завтра днём. Остальные девушки знали лишь, что Инна живёт где-то на левом берегу. Но там жило свыше миллиона человек. Я, кстати, тоже жил на левом берегу.
   Делать было нечего. Поскольку завтра был выходной, я оставил девушкам свой адрес и убедительно попросил передать Наташе (благо та жила в общежитии), чтобы по возвращении она немедленно позвонила Инне и сообщила ей, что пропавший кот у меня. Девушки обещали, что всё сделают.
   Из университета я вышел далеко не в лучшем расположении духа, но и не очень расстроенный. С одной стороны, я сожалел, что знакомство с Инной откладывается; с другой же – я был доволен, что кот остаётся со мной ещё, по крайней мере, на день.
   Поблизости никого не было, и я позволил себе заговорить с Леопольдом:
   – Я так боялся, котик, что ты вздумаешь поболтать с ними.
   – А я боялся, – с откровенным сарказмом промолвил Леопольд, – что они первые заговорят со мной.
   Держа кота на руках, я не спеша шёл по небольшой площади перед корпусом факультета в направлении Выставки.
   – Ба! Откуда им знать, что ты говорящий?
   – Ха! Ты же сам им сказал!
   В этот момент я споткнулся на ровном месте и чуть не упал.
   – Господи! Ну, я и дурак!
   – Ещё какой! – подтвердил кот. – Я уже и моргаю тебе, и пальцы кусаю, а ты несёшь: «Леопольд сказал, что Инна учится на физфаке. Я, кстати, тоже здесь учился...» Тьфу на тебя!
   Я еле доплёлся до невысокого бетонного парапета, окаймлявшего с правой стороны площадь, посадил на него кота, сам тоже сел и нервно раскурил сигарету. Наконец-то я понял, почему девчонки так странно смотрели на меня и загадочно улыбались. Я был уверен, что обязательно встречу в университете Инну, и даже не удосужился придумать правдоподобную историю своего знакомства с Леопольдом на случай её отсутствия. А экспромт получился крайне неудачным...
   – Это ты виноват! – вскипел я. (Старичок, который как раз проходил мимо, остановился и удивлённо посмотрел на меня.) – Я сам не соображал, что несу. Я так боялся, что ты заговоришь...
   – А сам заговорился, – подытожил кот.
   Дед внимательно присмотрелся ко мне и к Леопольду, покачал головой, подошёл и сел рядом.
   – Весеннее солнце, – произнёс он, глядя в затянутое тучами небо, – ещё опаснее летнего. Может так припечь...
   – Интересно, что они подумали? – отозвался Леопольд, начисто игнорируя присутствие старичка.
   – Похоже, они решили, что я всё сочинил. И о том, что Инна твоя хозяйка, и о том, что ты потерялся.
   – Но зачем?
   – Чтобы выведать её адрес или номер телефона.
   – Думаешь, они знают, где она живёт, но тебе не сказали?
   – Вполне возможно. С моей-то историей... – И я тяжело вздохнул.
   – Так что будем делать? – спросил кот. – Вернёмся?
   – И что мы им скажем? – задал я встречный вопрос. – Что ты говорящий? Они же всё равно не поверят!
   – Не поверят, это точно, – вмешался дед. – Я тоже не верю. Мне только кажется, что кот разговаривает.
   – Когда кажется, креститься надо, – огрызнулся Леопольд. Старичок немедленно последовал его совету и перекрестился. А кот повернул голову, с тревогой посмотрел на меня и спросил: – А вдруг девчонки не скажут Инне, что мы приходили?
   – Скажут, не сомневайся, – успокоил я его. – И мой адрес передадут. Если не сегодня, так завтра.
   – А если не передадут? – стоял на своём Леопольд.
   – Тогда в понедельник мы снова придём.
   – В понедельник меня здесь не будет, – категорически заявил дед. – Я весь день просижу дома.
   Леопольд залез мне на колени.
   – Пошли, Владислав, – сказал он, подозрительно косясь на старичка. – Здесь нам делать нечего.
   Я взял его на руки и поднялся.
   – Ну что ж, пошли.
   – Arrivederci, amico,² – ласково проворковал Леопольд, обращаясь к деду. Оказывается, он знал не только язык Цицерона, но и язык Петрарки.
   – Пропади ты пропадом, зверь бешеный! – пробормотал старичок, вытирая грязным носовым платком вспотевшую лысину. – Управы на вас нет, душегубы проклятые...
   Сделав несколько шагов, я не выдержал и оглянулся. Дед смотрел нам вслед; его взгляд был тусклым и опустошённым...

4

   Когда на остановке в салон троллейбуса вошёл молодой человек лет двадцати четырёх с сиамским котом на руках, то ни водитель, ни пассажиры даже подумать не могли, что этот день, этот рейс, и, наконец, этот молодой человек с котом впишут немеркнущие строки в книгу их унылой, заполненной будничными проблемами и повседневными хлопотами, жизни.
   Впрочем, я и сам не подозревал об этом. Я просто вошёл в переднюю дверь (для пассажиров с детьми, инвалидов и граждан преклонного возраста), как пассажир с котом, и сел на свободное место рядом с другим пассажиром с котом, точнее, как потом выяснилось, с кошкой – прелестной беленькой кошечкой. Я выбрал это место не без умысла. Я надеялся, что Леопольду захочется поболтать с соплеменником, и его не потянет говорить по-человечески.
   На протяжении первых двух остановок, так оно и было: Леопольд и беленькая кошечка ласково мурлыкали – наверное, разговаривали, – и тёрлись мордочками. Словом, идиллия.
   Идиллия, однако, длилась недолго. Вскоре кот подтянулся к моему лицу, положил передние лапы мне на плечо и прошипел в ухо:
   – Купи у этого типа киску – сейчас же! Иначе я заговорю. Громко заговорю. Клянусь.
   Я немного отодвинул от себя кота и посмотрел ему в глаза. Взгляд его был полон решимости; я понял, что в случае отказа он не замедлит исполнить свою угрозу. Покорившись судьбе, я повернулся к «этому типу», который оказался невысоким тощим субъектом лет сорока.
   – Извините, уважаемый, – робко начал я. – Не могли бы вы... ну, это... продать свою кошку?
   Тощий смерил меня хмурым взглядом своих блекло-серых водянистых глаз.
   – Не продаётся, – прохрипел он.
   Я сокрушенно вздохнул: не умею разговаривать с людьми. Некоммуникабельный я.
   Леопольд выразительно мяукнул. Это было последнее предупреждение, и я, с неожиданной наглостью обречённого, вновь обратился к соседу:
   – Ещё раз извиняюсь, уважаемый, но всё в этом мире продаётся и покупается, – (боюсь, это глубокомысленное замечание прозвучало в моих устах недостаточно цинично), – даже человеческая жизнь. А коты – тем более.
   Тощий уже с некоторым интересом посмотрел на меня. В его глазах зажглись алчные огоньки.
   – Эта кошка редкой породы, – и он заломил такую цену, что у меня челюсть отвисла.
   А Леопольд в праведном гневе напрочь позабыл о своём обете молчания.
   – Ты что, мужик, белены объелся? – громко проговорил он. – Или ты принимаешь нас за идиотов? Думаешь, мы не знаем, откуда у тебя эта кошка? Ошибаешься – знаем! Ты выменял её у алкаша за бутылку сивухи. Владислав, компенсируй ему затраты на пол-литра с учётом НДС и добавь сверху комиссионные за потерю времени и возможный моральный ущерб... ну, скажем, тридцать процентов, – и пусть он катится ко всем чертям.
   Тощий окаменел. Лицо его удлинилось, смертельно побледнело, выпученные глаза налились кровью и чуть не вылезли из орбит.
   Все разговоры в салоне в одночасье прекратились и повисла напряжённая тишина; слышно было только размеренное гудение двигателя. Водитель тряс головой, как пьяный сатир, и не очень уверенно держал руль, в следствие чего троллейбус бросало из стороны в сторону, как яхту при лёгком бризе.
   – К твоему сведению, тот алкоголик не имел на киску никаких прав, – после короткой паузы продолжал кот. – Она принадлежала одной старенькой бабушке, после смерти которой он присвоил её без ведома и согласия законных наследников. Короче говоря, умыкнул. Стащил, стибрил... – Леопольд вздыбил шерсть на загривке и злобно зашипел. – Отпусти киску, слышишь!
   Тощий резко вскочил. Кошка вырвалась из его рук, прыгнула мне на колени и устроилась рядом с Леопольдом.
   – Бросьте свои фокусы! – взвизгнул тощий, невесть почему обращаясь ко мне.
   Я сделал вид, что не слышу его. Уже давно я взял себе за правило: если не знаешь, что делать, лучше не делай ничего. Так как мне в голову не приходило ни единой разумной мысли, я решил отмалчиваться до конца. А Леопольд сухо промолвил:
   – Теперь ступай, мужик. Не скажу, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие.
   – Бросьте свои фокусы! – повторил тощий ещё на октаву выше; он уже не визжал, а пищал.
   В этот момент троллейбус подошел к очередной остановке. Двери открылись.
   – Убирайся прочь! – рявкнул кот тощему.
   Тот бросился к ближайшему выходу, пулей вылетел с троллейбуса и стремглав понёсся куда глаза глядят.
   Водитель, казалось, только этого и ждал. Едва тощий выбежал, он нервно щёлкнул тумблерами, все двери закрылись, и троллейбус поехал дальше. В салоне по-прежнему царила напряжённая тишина.
   Поскольку соседнее сидение освободилось, коты устроились на нём и, ласково мурлыча, тёрлись мордочками.
   – Любовь с первого взгляда, – объяснил Леопольд. – Весна.
   Я кивнул:
   – Прекрасно вас понимаю, друзья... Однако же, Леопольд, она не твоей породы.
   – Как раз моей, – возразил кот. – Я понял это сразу, как только увидел её. Давно не встречал соплеменников.
   – Вот как? – удивился я. – Но ведь она не сиамка.
   – Я тоже не сиамец. Просто очень похож.
   – Тогда какой же ты породы?
   – Не знаю... То есть, не помню человеческого названия. Мэтр мне говорил, но я забыл. Моя порода не имеет к сиамской ни малейшего отношения.
   – Понятно, – сказал я. – Твоя подруга тоже умеет разговаривать?
   – По-человечески нет.
   «Слава Богу!» – подумал я и облегчённо вздохнул.
   На следующей остановке троллейбус опустел почти на две трети. В салоне осталось человек пятнадцать – самых любознательных и не слишком нервных. Они постепенно разговорились. Ясное дело, речь шла о Леопольде. Большинство придерживалось мнения, что это чревовещание; их оппоненты настаивали на том, что все пассажиры троллейбуса стали жертвами массового гипноза. Только один мальчик лет пяти робко предположил, что кот на самом деле разговаривает, – и тотчас получил подзатыльник от своего отца. «Не говори глупостей!» – сказал тот.
   Леопольд недолго терпел эти оскорбительные разговоры. Для лучшего обзора он вскарабкался на моё плечо, положил мне на голову передние лапы и с этой импровизированной трибуны провозгласил:
   – И не гипноз, и не чревовещание! Почему бы вам не взять пример с этого умного дитяти и не допустить, что я действительно разговариваю? Сам по себе, а?
   Ответом ему была гробовая тишина.
   – Да ну вас! Думайте, что хотите, – презрительно сказал Леопольд, вернулся на прежнее место и полностью переключил своё внимание на кошку-блондинку.
   – Кстати, – спросил я. – Как зовут твою подружку?
   Кот немного подумал, затем ответил:
   – Пусть будет Лаура. Своего прежнего человеческого имени она произнести не может – не умеет, к сожалению, разговаривать по-вашему. Хотя, скажу тебе, очень интеллигентная киска.
   – Лаура – красивое имя, – одобрительно сказал я. – У тебя очень хороший вкус, дружок.
   Троллейбус подъехал к следующей остановке. Как только двери открылись, потенциальных пассажиров встретил многоголосый хор наших попутчиков:
   – Осторожно! Говорящий кот!
   Все, кто был на остановке, отпрянули и больше не проявили желания разделить наше общество. Они, наверное, решили, что это спецрейс для пациентов психиатрической больницы, которые выехали на групповую экскурсию по городу. То же самое, с незначительными вариациями, происходило и на других остановках. Теперь уже не оставался в стороне и водитель – каждый раз он включал громкоговоритель и дважды повторял:
   – Внимание! К сведению новоприбывших. В салоне говорящий кот. Будьте осторожны. Внимание!..
   И те немногочисленные новички, которые не испугались предупреждения: «Осторожно! Говорящий кот!», немедленно ретировались. Они здраво рассуждали, что путешествовать в обществе свихнувшихся пассажиров – ещё куда ни шло; но если и водитель не в своём уме, то это уже чересчур.
   Вскоре к нам приблизилось двое отчаянных смельчаков, которые заговорили с Леопольдом, пытаясь вывести его (а точнее, меня) на чистую воду. Я не вмешивался – чёрт с ними! – единственное, чего я хотел, так это побыстрее вернуться домой. Мне стало дурно при мысли о том, насколько ограниченное мировоззрение у большинства людей, насколько убога их фантазия, какое инертное и косное их мышление. Они скорее сойдут с ума, нежели поверят, что обычный кот... ну, не совсем обычный, какой-то редкой породы, но всё же кот – и вдруг разговаривает не хуже человека. И даже лучше некоторых людей...
   Вскоре мы подъехали к Московской площади. Водитель притормозил, пропуская транспорт, идущий по проспекту Науки, затравленно оглянулся на нас, взял микрофон и с робкой надеждой напомнил:
   – Следующая остановка «Центральный автовокзал».
   К огромной радости водителя, я поднялся и взял на руки обоих котов.
   – Пошли, Леопольд, – сказал я. – Выходим.
   Кот посмотрел в окно.
   – По-моему, мы ещё не приехали.
   – Разумеется, нет, – ответил я. – Нам ещё делать пересадку. На Русановку троллейбусы не ходят.
   – Почему не ходят? – возмутился Леопольд. – Какого чёрта мы должны делать пересадку?! Мы сели, заплатили за проезд... Нет, так не пойдёт! Я буду жаловаться в суд!
   Услышав слово «суд», водитель почему-то испугался, снова включил громкоговоритель и решительно объявил:
   – Вагон следует на Русановку.
   – Желательно без остановок, – сказал кот.
   – Без остановок, – добавил водитель в микрофон. – По техническим причинам все остановки отменяются.
   В салоне прозвучали отдельные несмелые протесты. Леопольд смерил пассажиров пронзительным взглядом и с угрожающими нотками в голосе осведомился:
   – Кто здесь недоволен этим мудрым решением?
   Недовольные почли за благо умолкнуть.
   – Так-то лучше, – промолвил кот. – А ты, Владислав, садись. Ещё не ровен час споткнёшься и нас уронишь.
   Покорившись судьбе, я сел.
   – Поехали, шеф! – хозяйским тоном распорядился Леопольд. – Прокатимся с ветерком. Ну-ка, прибавьте газу!
   И водитель прибавил! Неожиданно троллейбус рванул с места и понесся вперёд с сумасшедшей скоростью.
   – Эй! – крикнул я. – Осторожнее!
   – Не боись! Я самый надёжный пилот в мире, – произнёс водитель в микрофон, однако его тон вызвал у меня, как, впрочем, и у остальных присутствующих, глубокие сомнения относительно нашей безопасности.
   Но все мои страхи оказались напрасными. Водитель проявил себя настоящим виртуозом; в его лице отечественное кино потеряло бесстрашного каскадёра, а спорт – талантливого автогонщика, который мог бы достойно представлять нашу страну в самых престижных соревнованиях от ралли «Париж – Даккар» до гонок «Формулы-1».
   По оценкам очевидцев, скорость троллейбуса на прямых участках дороги достигала 250 км/ч, а почти все повороты (в том числе и тогда, когда обгонял другие машины) он делал на двух колёсах.
   К счастью, никто из пассажиров не пострадал. Те из них, кто согласился дать показания, в один голос утверждали, что какая-то невидимая сила надёжно удерживала их на сидениях. Природу этой силы выяснить не удалось – она исчезла сразу же после того, как троллейбус остановился на пересечении Русановской Набережной с бульваром Гоголя.
   Водитель открыл двери и взялся за микрофон.
   – Русановка, конечная, – замогильным голосом объявил он. – Вагон дальше не идёт.
   Очумевшие пассажиры высыпали на тротуар и задрали вверх головы. С котами на руках, я вышел вслед за водителем через переднюю дверь.
   Водитель бросил пугливый взгляд поверх крыши троллейбуса, его лицо тотчас исказила гримаса отчаяния, и он громко застонал. Ни о каком контакте с электросетью, конечно, речи быть не могло – троллейбусная линия закончилась ещё на правом берегу. Но мало того – штанги были аккуратно вложены в скобы.
   – Вот чёрт! – выругался я.
   Водитель опустился на тротуар и горько зарыдал.
   – Бедные детки, – сквозь слёзы промолвил он.
   – Чьи? – машинально спросил я.
   – Мои. Дети сумасшедшего отца.
   Тут отозвался Леопольд:
   – Право, шеф, я не понимаю, что вас так...
   Но водитель не захотел выслушивать его слов отрады.
   – Не сыпь мне соль на рану, чудовище! – взмолился он. – И так жизнь дерьмовая. – Закрыв лицо руками, водитель опять затрясся в рыданиях.
   Я почувствовал на себе хмурые взгляды одичавших пассажиров.
   – Это всё его кот, – сказал один субъект неопределённого возраста. – Из-за него троллейбус свихнулся.
   – Троллейбусы не сходят с ума, – рассудительно возразил кто-то из толпы любопытных прохожих.
   – Вы не знаете этого кота, – отрезал тип. – Он кого угодно с ума сведёт.
   – Владислав, – тихо произнёс Леопольд. – Мне это не нравится.
   – Мне тоже, котик. Здесь начинает пахнуть жаренным.
   – Значит, сматываемся?
   – Гм... Хорошая мысль, – согласился я. – Сматываемся.
   И мы смотались – я, Леопольд и Лаура. Пассажиры что-то невнятно выкрикивали нам вслед, но гнаться за нами не осмелились.
   Уже в лифте кот спросил:
   – А что такого странного нашли эти типы в троллейбусе?
   Я попробовал популярно втолковать ему, как работает троллейбус, но мои слова не произвели на него ни малейшего впечатления.
   – Если по правде, Владислав, – сказал он, – то все твои аргументы за уши притянуты. Разве не мог троллейбус загодя хорошенько подкрепиться... то бишь, запастись энергией? Неужели и тебя удивляет, что он ехал без питания?
   – Сначала удивляло, – ответил я. – А теперь уже нет. По сравнению с тобой, это просто мелочи. – Я говорил совершенно искренне. – Энергия? Ха! Что мы знаем о ней? Ничегошеньки...
 
   Вернувшись домой, я накормил Леопольда и его подругу, после чего категорически заявил, что сыт болтливыми котами по горло и хотел бы немного побыть в одиночестве. Леопольд с пониманием отнесся к моему желанию и вместе с Лаурой отправился гулять на крышу.
   Чуть позже я сделал открытие, которое значительно улучшило моё настроение – ни с того, ни с сего заработал мой телефон. Очевидно, какая-то шестерёнка в бюрократической машине телефонной компании дала сбой, кто-то не там поставил галочку, и в результате с меня были сняты штрафные санкции за неоплату счетов.
   Итак, я снова получил доступ к Интернет. Дел у меня накопилось много, и я до самого вечера работал с компьютером. Когда коты, вдоволь нагулявшись, вернулись в квартиру, я велел им сидеть в кухне и не высовываться. Чувствуя свою вину за утреннее приключение с троллейбусом, Леопольд вёл себя смирно и права не качал. А ближе к вечеру я уже перестал сердиться на него, и мы с ним приятно провели время, болтая о всякой всячине. Леопольд оказался очень интересным собеседником.
   В тот день Инна так и не пришла. Оказалось, что девушки из её группы не солгали мне. Они действительно не знали, как с ней связаться.
   Спать я лёг около часа ночи. Засыпая, я предвкушал завтрашнюю встречу с Инной и всё пытался представить её лицо. Я очень надеялся, что кот не ошибся, когда описывал её, как блондинку с голубыми глазами. Не подумайте, что у меня в этом плане какой-то пунктик, я нисколько не комплексую по поводу цвета глаз и волос, но тем не менее я давно мечтал встретить на своём жизненном пути хорошенькую голубоглазую блондинку...