Страница:
Олег АВРАМЕНКО
ВСЕ ГРАНИ МИРА
Автор выражает глубокую благодарность своему брату Валентину, который внёс огромный вклад в создание этой книги. Без его самоотверженной помощи, советов и ценных идей она была бы совсем другой – или вообще никакой.
Глава 1
ПОСЛАННИК СУДЬБЫ
1
Эта история началась с вполне заурядной автомобильной аварии. Правда, впоследствии оказалось, что авария была не совсем заурядной, даже совсем незаурядной, а вся эта история началась задолго до аварии, но... Впрочем, обо всём по порядку.Было начало девятого вечера, когда я возвращался домой. Хоть убейте, не помню, где я пропадал целый день, зато помню точно, что настроение у меня было, под стать промозглой мартовской погоде, самое что ни на есть гнусное. В таком скверном расположении духа лучше не влезать ни в какую историю – это я знал твёрдо и не искал на свою голову приключений, а спешил поскорее оказаться в своей уютной однокомнатной квартире и согнать плохое настроение на монстрах из очередной компьютерной игры. Однако в тот вечер судьба распорядилась иначе, и вышеупомянутая авария круто изменила всю мою дальнейшую жизнь.
Собственно, как таковая, авария здесь ни при чём. Ни водителя старенького БМВ, который на крейсерской скорости вознамерился свалить бетонный столб на обочине проспекта, ни его пассажира я прежде не знал, а в будущем познакомиться с ними случая не имел, поскольку они дружно отдали концы ещё до моего появления. Роковым для меня оказалось то обстоятельство, что по пути домой я немного задержался и пару минут простоял в толпе, собравшейся вокруг разбитой машины.
По правде сказать, я не принадлежу к тому типу людей, которых привлекают кровавые зрелища. Скорее наоборот: я человек очень впечатлительный, и меня мутит от одного вида крови. Но, наверное, каждому из нас в той или иной мере присуща несколько болезненная тяга ко всему выходящему за рамки обыденного, и в этом плане я не представляю исключения. К тому же я человек не только впечатлительный, но и крайне любознательный, и просто обожаю всюду совать свой нос. Так получилось, что за двадцать четыре года своей жизни я ни разу не видел настоящей аварии (помятые крылья и оторванные бамперы не в счёт); поэтому я не смог устоять перед таким соблазном и решил посмотреть на груду металлолома, в которую превратилась машина. Но едва я увидел изуродованные тела водителя-камикадзе и пассажира, как к моему горлу немедленно подступила тошнота, и я чуть ли не бегом бросился прочь от места трагедии. Тем не менее, этой короткой задержки оказалось достаточно, чтобы за мной по пятам увязался слонявшийся среди толпы кот. Поглощённый невесёлыми мыслями, я поначалу не обращал на него особого внимания, считая, что нам случайно оказалось по пути. И лишь у подъезда моего дома, когда кот, обогнав меня, остановился на крыльце, я сообразил, что всю дорогу от самого проспекта он следовал за мной.
Вообще-то я люблю котов. Всех подряд – породистых и беспородных, домашних и бродячих. С раннего детства я питал глубокую привязанность к этим гордым и независимым животным и старался не обижать их. Однако в тот вечер я чувствовал себя не в своей тарелке (уже забытые неприятности днём плюс два окровавленных трупа вечером) и поначалу собирался пнуть приставучего кота ногой. Но в следующий момент, присмотревшись к нему внимательнее, я засомневался, стоит ли это делать. Уж очень он был красив – чистокровной сиамской породы, отлично сложенный, в меру откормленный, хорошо ухоженный, если не сказать – холёный. И смотрел он на меня своими жёлто-зелёными глазищами так доверчиво, что и лёд, наверное, растаял бы от его взгляда. А моё сердце совсем не ледяное.
– Ты потерялся, котик? – ласково спросил я.
Кот замурлыкал и потёрся о мою ногу. Я присел на корточки и легонько провёл ладонью по его спине.
– Бедняжка! Что же с тобой делать? Нельзя оставлять тебя ночью на улице, ещё кто-нибудь обидит. Может, пойдёшь со мной?
Как мне показалось, кот одобрительно мяукнул. Мы вместе вошли в подъезд, и я вызвал лифт.
– Завтра подумаю, чем тебе помочь, – сказал я. – Дам, например, объявление в газету. И сам стану просматривать объявления о пропаже животных. Ты такой красавец, что хозяин наверняка будет тебя искать.
Кот утвердительно мяукнул. Не знаю, почему, но я был уверен, что он мяукнул именно с утвердительной интонацией.
– Кстати, меня зовут Владислав, – представился я.
– Мяу, – ответил кот.
Я посмотрел на него и вздохнул:
– Жаль, что у тебя нет специального ошейничка с именем. Ведь вряд ли тебя зовут Васькой или Мурчиком. Класс не тот... Ну, ладно. Если не возражаешь, я буду называть тебя просто котиком. Временно, разумеется, до встречи с твоим хозяином. Гм-м. Или, лучше, с хозяйкой – молоденькой, красивой и незамужней... – Я снова вздохнул и добавил: – Мечтать, как говорится, не вредно.
– Мяу, – повторил кот.
Это последнее «мяу» получилось каким-то фальшивым, больше похожим на человеческую имитацию кошачьего мяуканья. В первый момент я подумал, что кто-то дразнит меня, и быстро огляделся по сторонам в поисках шутника. Но ни в подъезде, ни на лестнице никого не было.
Тем временем опустился лифт, его двери открылись. Кот первый забежал в кабину.
– Ну что же, – сказал я, проходя вслед за ним. – Поехали.
Когда мы поднялись на девятый этаж, я впустил кота в свою квартиру, затем вошёл сам и первым делом поднял трубку телефона. Как и следовало ожидать, в ответ я услышал лишь тишину.
Почему-то последнее обстоятельство окончательно добило меня. Это было тем более глупо, что уже больше месяца мой телефон был отключён за злостную неоплату счетов, а погасить задолженность я так и не удосужился. Компьютерная фирма, на которую я работал, в последнее время еле сводила концы с концами, балансируя на грани банкротства, и её руководству пришлось сократить зарплату своим работникам. Так что сейчас у меня попросту не было денег, чтобы рассчитаться с телефонной компанией.
Тем не менее, молчание телефона стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. У меня был трудный, крайне неудачный день; потом я сдуру решил посмотреть на аварию, что явно не улучшило моего настроения; и, наконец, гробовая тишина в телефонной трубке, ехидно шепчущая мне, что я по-прежнему лишён доступа к Интернет... Я поймал себя на том, что примеряюсь швырнуть кейс в окно, и понял, что дело плохо. Посему я торопливо подошёл к письменному столу, выдвинул средний ящик, где на крайний случай у меня хранилась упаковка валиума, и проглотил одну таблетку, предварительно разжевав её, чтобы быстрее усвоилась. Потом сходил в кухню и запил кока-колой неприятный привкус лекарства.
Вернувшись в комнату, я снял куртку и свитер, небрежно бросил их в угол и сразу завалился на диван. Про кота я и думать забыл, а он, надо отдать ему должное, всё то время, пока я лежал с закрытыми глазами и успокаивался, не напоминал о своем присутствии.
Валиум подействовал на удивление быстро. В скором времени мои нервы угомонились, и с непривычки меня начала одолевать сонливость. Но тут, приоткрыв глаза, я увидел кота, который сидел посреди комнаты на задних лапах, устремив на меня свой умный взгляд. Даже слишком умный для животного...
– Дружок, – произнёс я, зевая. – Устраивайся, где тебе удобно, чувствуй себя, как дома. Утром мы займёмся твоими проблемами, а сейчас... – Я с трудом поднялся, снова зевнул и посмотрел на часы. – Вот это да! Ещё нет девяти, а я уже засыпаю. И самое обидное, что завтра встану ни свет, ни заря, и выбьюсь из привычного графика... Понимаешь, котик, – принялся объяснять я, расстилая на диване постель, – мне лучше работается по ночам, тут мы с тобой похожи. А из-за этих автопижонов, черти б их взяли... Гм. И действительно – берут.
Кот понял, что я собираюсь ложиться. Его взгляд сделался умоляющим.
– Не переживай, – сказал я, по-своему истолковав этот взгляд. – Найдётся твой хозяин. Спи спокойно.
В ответ кот жалобно замяукал и демонстративно выбежал из комнаты. Я решил, что он привык спать в передней, и спокойно продолжил готовиться ко сну. Когда я уже собирался выключить свет, кот снова появился.
– Владислав, – произнёс он приятным мурчащим тенорком. – Ты, случайно, не забыл поужинать?
Я почесал затылок и кивнул:
– Твоя правда, котик, перекусить нам не помешает. Проклятая авария совсем задурила голову.
– Это лекарство задурило тебе голову, – сделал уточнение кот. – Разве можно так обращаться с гостями? Ни поесть не предложил, ни попить. А я, к твоему сведению, с самого утра маковой соломки в рот не брал.
– Не «соломки», а «росинки», – машинально поправил я. – И, скорее, «во рту не было». «В рот не брал» звучит как-то... двусмысленно, что ли.
Слегка пошатываясь от действия снотворного, я поплёлся в кухню. Где-то в глубине моего естества возникло какое-то дразнящее чувство неладного. Я смутно подозревал, что со мной происходит что-то ненормальное, чего быть никак не должно. Но причины моего беспокойства оставались неясными...
– Должен тебя огорчить, – сказал я. – «Вискаса» у меня нет.
– И слава Богу, терпеть не могу «Вискас»! – с отвращением произнёс кот.
– Я тоже. А как по поводу сосисок?
– Каких.
– Франкфуртских.
Он облизнулся:
– Давай две. Варить не надо.
Я достал из холодильника пакет с франкфуртскими сосисками, разорвал полиэтиленовую упаковку... и тут обалдело замер. Бессознательное ощущение чего-то неладного наконец (и, должен признать, с большим опозданием) оформилось в понимание, что именно не так. Кот разговаривал! По-человечески...
Не помню, как долго я простоял без единого движения, вытаращив от удивления глаза, пока кот не вывел меня из оцепенения.
– Чего уставился? – нетерпеливо проговорил он. – Сосиски давай!
Я тяжело опустился на стул, вынул из разорванного пакета две сосиски и бросил их на пол перед котом.
– Не очень вежливо, – заметил он. – Кроме того, без посуды негигиенично.
– Извини, – растерянно промямлил я и потянулся за тарелкой.
Но было уже поздно – кот принялся есть прямо с пола.
А у меня в одночасье пропал весь аппетит. Я сидел, тоскливо глядя на кота, и безуспешно пытался собрать разбегавшиеся во все стороны мысли. Наконец я задал самый, пожалуй, глупый из возможных в этой ситуации вопросов:
– Так ты хочешь убедить меня, что умеешь разговаривать?
Кот ненадолго прервал ужин.
– Вовсе нет, – спокойно ответил он. – Я ни в чём не собираюсь тебя убеждать. Сам решай: действительно ли я разговариваю, или тебе только кажется. – С этими словами он снова вцепился в сосиску.
Пока кот ел, я лихорадочно искал разумное объяснение происходящему. В итоге, все мои размышления сводились к четырём версиям:
1) гипноз или чревовещание;
2) галлюцинации, вызванные валиумом;
3) мама, я сошёл с ума!
4) кот в самом деле разговаривает.
Первое предположение я тут же отбросил, поскольку кроме меня единственной живой душой в квартире был кот. А что он использовал для общения со мной – артикуляционный аппарат, чрево или гипноз – было не суть важно. Главное, что он разговаривал.
Что же до второго пункта, то валиум лишь условно относится к группе наркотических препаратов. Он не является галлюциногеном и даже в больших количествах не способен вызвать такое устойчивое и реалистичное видение, как говорящий кот. К тому же, я принял лишь одну таблетку – вполне безопасную терапевтическую дозу. Если это и галлюцинации, то валиум к ним непричастен. Такой вывод отсылал меня сразу к третьему пункту.
С сумасшествием было немного сложнее, но, в конце концов, и от этого предположения мне пришлось отказаться. Ведь если бы я в самом деле сошёл с ума, и говорящий кот оказался бы порождением моего больного воображения, то я ни на мгновение не усомнился бы в его реальности. А я сомневался – притом так глубоко и основательно, что даже заподозрил у себя психоз.
Таким образом, оставалось последнее: кот действительно разговаривал – в том смысле, что общался со мной независимо от моего психического состояния.
К тому времени, когда кот завершил трапезу, я уже окончательно утвердился в этой мысли.
«Послушай-ка, Владислав, – обратился я к самому себе. – Говорящий кот – это, конечно, невидаль. Но кто сказал, что это невозможно? Умному и самостоятельно мыслящему человеку не пристало отрицать очевидный факт только на том основании, что он не укладывается в рамки повседневного опыта».
«Верно, – согласился я. – Долой стереотипы и косное мышление! Аргументы типа: „этого не может быть, потому что этого быть не может“ не для меня».
– А знаешь, дружок, – обратился я к коту. – Я тут хорошо подумал и...
– И что?
– Я уверен, что с головой у меня всё в порядке. Следовательно, ты на самом деле разговариваешь.
– Смелое признание, – сказал кот. В его голосе мне послышались озорные нотки. – А ты, оказывается, гораздо умнее, чем можно было подумать, если судить по первому впечатлению. До тебя только Инна приняла меня таким, какой я есть.
– Инна, это кто? – спросил я.
– Моя хозяйка, – ответил кот. – А меня зовут Леопольд.
– Очень мило, – сказал я. – Рад с тобой познакомиться, Леопольд. Ты уже наелся?
– Да, спасибо.
– Больше ничего не хочешь?
– Ну, если есть молоко...
– Вот чего нет, того нет, – развёл я руками.
Кот небрежно махнул передней лапой.
– Ничего, обойдусь. Я и сосисками сыт. На сегодня хватит.
– В таком случае, – сказал я, вставая, – здесь нам делать нечего.
– Конечно, – согласился Леопольд.
Мы вернулись в комнату. Я тотчас разлёгся на диване и в блаженной полудрёме наблюдал за котом, который устраивался в кресле напротив. Наконец он свернулся калачиком и заговорил:
– Вы, люди, ужасные снобы. Считаете себя единственными разумными существами в мире и даже в мыслях не допускаете, что другие животные, коты, например, тоже разговаривают между собой. Что, при желании, они могут научиться говорить по-человечески.
– Почему же не допускаем? – робко возразил я. – Иногда допускаем. Вот, например, попугаи...
– Ну, ещё бы! – возмущённо перебил меня Леопольд. – Попугаи с их мышиными мозгами никого, видите ли, не удивляют! Потому что они только повторяют услышанное, не задумываясь над своими словами. А стоит коту заговорить, люди тут же начинают вести себя так, будто чёрта узрели... Не все, конечно, – признал он. – Но подавляющее большинство.
– Их можно понять, – заметил я и сладко зевнул. – Ведь далеко не на каждом шагу встречаются такие, без преувеличения, выдающиеся коты.
– Всё равно, – стоял на своём Леопольд. – Это не повод, чтобы направлять машину в ближайший столб.
Последние слова кота заставили меня подпрыгнуть в постели.
– Так это из-за тебя?! – потрясённо воскликнул я.
Леопольд тоже поднялся, выгнулся дугой и зашипел.
– Они сами виноваты, – объяснил он неожиданно мягким, чуть ли не ласковым тоном. – Зачем было похищать меня.
Я расслабился и снова прилег.
– Значит, они тебя украли?
– А как же иначе! Неужели ты мог подумать, что такие мерзкие рожи могли иметь на меня законные права? – Леопольд развалился боком в кресле, закрыл левый глаз, а правым не моргая уставился на меня. – Хорошо, что перед этим они бросили меня на заднее сидение.
– Тебе и правда повезло, – сказал я, внимательнее присмотревшись к коту. – Ни единой царапины.
– Мы, коты, очень живучие, – самодовольно произнёс Леопольд. – А я особенно живучий. Когда машина врезалась в столб, меня просто швырнуло на пол.
– А как это вообще случилось? – поинтересовался я.
– Поверь, я не думал, что так получится. Обычно я не заговариваю с незнакомцами, мой бывший хозяин не раз предупреждал, что это может плохо кончиться. Я бы и с тобой не заговорил, если бы ты догадался накормить меня.
Я с облегчением вздохнул:
– Всё-таки здорово, что не догадался!
Леопольд открыл левый глаз и удивлённо моргнул.
– Это почему?
– Тогда бы я не узнал, что ты разговариваешь. – При этой мысли я содрогнулся. – Страшно представить: я прошёл бы мимо такого необычайного, такого захватывающего, такого потрясающего явления... Короче, говорящий кот – это сила! Я считаю встречу с тобой самым замечательным событием в моей жизни. После моего рождения, разумеется.
– Приятно слышать, – сказал Леопольд. – Ты, я вижу, человек широких взглядов. Другое дело, те типы на машине. Я сразу понял, что люди они ограниченные и с ними каши не сваришь. Честное слово, я собирался держать рот на замке и удрать при первой же возможности, оставив их в дураках. Но когда они стали прикидывать, сколько денег зашибут от моей продажи, я просто не мог смолчать и заявил им решительный протест. Наверное, я перегнул палку и наговорил лишнего... – Кот на секунду умолк, потом немного смущённо объяснил: – Понимаешь, я часто гуляю на улице, а чего только не услышишь от некоторых людей.
– Прекрасно понимаю, – кивнул я. – И что же похитители?
– Они совсем рехнулись. Тот, что сидел справа, попытался открыть дверцу, наверное, хотел выпрыгнуть на ходу из машины. Но там что-то заклинило, дверца не открывалась, и тогда этот дурак вцепился в руль. А водитель вместо тормоза нажал на газ. И врезался в столб... Мне жаль, что так получилось. Правда жаль. – Леопольд закончил свой короткий рассказ заупокойным мурлыканием.
– Такова жизнь, – со вздохом констатировал я. Меня угнетала мысль, что двое людей, пусть и не лучших представителей рода человеческого, так жестоко поплатились за кражу кота, пусть и необыкновенного. Увидев, что Леопольд тоже расстроен, я поспешил утешить его: – Ты ни в чём не виноват, котик. Это был типичный несчастный случай. Твои похитители пострадали исключительно по своей глупости.
– Omnium malorum stultitia est mater,1 – веско добавил Леопольд.
Я мигом позабыл обо всех своих грустных мыслях и от восторга готов был пуститься в пляс по комнате. Встретить кота, который не только разговаривает по-человечески, но ещё при случае вворачивает фразы на языке Цицерона, – об этом я мечтал всю жизнь!..
– Так ты говоришь и по-латыни? – спросил я, восхищённо глядя на Леопольда.
– Говорить не умею, – честно признался кот. – Но знаю много пословиц и поговорок. Я слышал их от Мэтра и запомнил. У меня хорошая память.
– А кто такой Мэтр?
– Мой бывший хозяин.
Грусть, явственно прозвучавшая в голосе Леопольда, в сочетании с прилагательным «бывший», навела меня на очевидную догадку.
– Он умер?
– Да.
– А кем он был?
– Учёным. Профессором.
– Где-то преподавал?
– Нет. Он был очень старый и... как это называется, чёрт возьми?.. В запасе?.. В отставке?.. В общем, на пенсии. Правда, у него был один ученик... – Тут Леопольд осёкся. – Послушай, Владислав. Давай не будем об этом. Мне больно вспоминать Мэтра.
– Почему?
Кот заворочался в кресле; взгляд его стал тусклым.
– Понимаешь, он был очень привязан ко мне и любил меня, как сына. Я тоже любил его... и стал причиной его смерти. А всё из-за моего злосчастного языка...
Из дальнейшего рассказа Леопольда я узнал, что два месяца назад профессор (или Мэтр, как называл его кот) был убит, когда они вместе обедали в ресторане. Его убили после того, как Леопольд, охваченный игривым настроением, сделал несколько замечаний официантке по поводу меню и её короткой юбчонки. От испуга девушка грохнулась на пол, а какой-то нервный господин за соседним столиком заорал: «Сгинь, дьявол!» – выхватил здоровенный пистолет и начал стрелять. Целился он в кота, но попал в профессора.
В том, что Мэтр был убит, Леопольд не сомневался. Он собственными глазами видел, как пуля снесла профессору верхнюю часть черепа. Охваченный ужасом, кот стремглав выбежал из ресторана, а тот нервный господин продолжал стрелять ему вслед, пока не кончилась обойма.
Дальше воспоминания Леопольда обрывались, видно, у него случился провал в памяти. Опомнился он уже в совсем незнакомой местности где-то на окраине города. Целую ночь и половину следующего дня кот неприкаянно бродил по улицам – грязный, мокрый, продрогший до костей. Наконец, совершенно обессиленный, он спрятался в подъезде одного из домов. Именно там жила Инна. Возвращаясь домой, она подобрала его, принесла к себе в квартиру, искупала, отогрела, накормила. Леопольду некуда было идти, и он остался жить у неё.
Как только речь зашла об Инне, голос кота стал мягким, а взгляд – ласковым и спокойным. Он перестал ёжиться, раз за разом запинаться и снова свернулся калачиком.
Я тоже расслабился, разомлел и, засыпая, с наслаждением прислушивался к похвалам Леопольда: какая Инна добрая, ласковая и отзывчивая девушка, какая она умная и начитанная... Это была одна из лучших колыбельных в моей жизни.
– Она очень удивилась, когда узнала, что ты говорящий? – спросил я.
– Не очень. Первую неделю я не решался заговорить с ней – боялся, что она испугается и прогонит меня. Но в один прекрасный день Инна сказала: «Ты такой умница, котик, такой сообразительный! Жаль, что ты не разговариваешь». Вот тогда я объяснил ей, что она ошибается. Инна так обрадовалась!
– Твоя Инна настоящее чудо!
– Ещё бы, – подтвердил Леопольд.
– Сколько ей лет? – по вполне понятным причинам поинтересовался я.
– Летом будет девятнадцать. Инна очень молоденькая девушка.
– Она блондинка или брюнетка?
– Натуральная блондинка. У неё замечательные белокурые волосы и красивые голубые глаза.
– Так ты и цвета различаешь?
– Конечно. А что?
– Видишь ли, – сказал я, из последних сил барахтаясь в объятиях сна, – принято считать, что все коты дальтоники. Так утверждают учёные.
– Ха, глупости! Эти учёные ничего не смыслят в котах.
– Что правда, то правда, – пробормотал я, неумолимо погружаясь в пучину забытья. – Ни черта они не смыслят ни в котах, ни в их хозяйках... Кстати, Инна красивая?
– Очень красивая, – уверенно ответил Леопольд. – Она самая красивая девушка в мире. Когда вы встретитесь, ты обязательно влюбишься в неё.
– А знаешь, котик, я уже начинаю влюбляться в твою Инну, – мечтательно сообщил я и в тот же момент заснул, позабыв выключить в комнате свет.
2
Ночью я видел кошмарный сон: будто я проснулся и обнаружил, что Леопольд разучился говорить. Чего только я с ним не делал – и за хвост дёргал, и на коленях умолял, – но он как в рот воды набрал, лишь жалобно мяукал и смотрел на меня пустым, непонимающим взглядом. Наконец до меня дошло, что на самом деле никакого разговора между нами не было, что всё происшедшее вчера вечером мне только приснилось. В отчаянии я проснулся...Второе моё пробуждение было ещё хуже первого. В квартире я оказался один-одинёшенек, Леопольда нигде не было. Я долго искал его, пока не сообразил, что никакого кота, говорящего или бессловесного, вообще не существовало, что он только приснился мне. Сделав это ужасное открытие, я с горя повесился... И тогда снова проснулся – уже по-настоящему.
Было полвосьмого утра. Я открыл глаза и тотчас увидел Леопольда, который сидел на диване возле моих ног.
– Доброе утро, Владислав, – вежливо поздоровался он.
– Привет, Леопольд, – сказал я и облегчённо вздохнул. После всех ночных кошмаров я чувствовал себя безмерно счастливым. – Знаешь, жизнь – замечательная штука.
– Ясное дело, – ответил кот и потёрся о мою ногу.
Я сел и почесал его за ухом. Он довольно замурлыкал.
– Это было бы очень печально, – произнёс я, отвечая вслух на свои мысли.
– О чём ты?
Я рассказал ему о своём жутком сне.
– А ты, как я погляжу, очень впечатлительный, – заметил кот, когда я закончил. – Однако хватит болтать, я есть хочу.
Я откинул в сторону лёгкое махровое покрывало, слез с дивана и вступил в комнатные тапочки.
– Хорошо, сейчас позавтракаем. Только сперва я приму душ и побреюсь. Это недолго. Подождёшь?
– Подожду, мне не привыкать. Инна тоже по утрам принимает душ. Правда, ей не надо бриться.
– Везёт же людям! – с завистью произнёс я.
Через полчаса, позавтракав, мы вернулись в комнату. Расположившись в кресле, я пил кофе и курил сигарету, а кот сидел на диване, смотрел на меня и терпеливо ждал, когда я изволю заговорить о его проблемах.
Но я всё молчал и лишь время от времени тяжело вздыхал. Наконец Леопольд не выдержал:
– На тебе лица нет, Владислав. Что стряслось?
Я опять вздохнул и ответил:
– Честно говоря, котик, мне не очень-то хочется искать твою Инну.
– С какой это стати?
– Потому что она заберёт тебя. Ведь так?
– Разумеется, – подтвердил он. – Инна моя хозяйка. К тому же она любит меня.
– Но и мне ты понравился, – сказал я. – Я не хочу, чтобы ты исчезал из моей жизни.
Леопольд удивленно мяукнул:
– А почему я должен исчезать из твоей жизни? Подружись с Инной – сейчас весна, а друга у неё ещё нет. Этим ты убьёшь сразу двух собак... то есть, двух зайцев – и подругу себе найдёшь, и я останусь с тобой. Или у тебя уже есть подруга?
Я энергично взлохматил свои волосы.
– Никого у меня нет, но... Легко тебе говорить – подружись. А на самом деле... У нас, людей, всё гораздо сложнее.
– Знаю, знаю, – цинично проронил кот. – У вас, людей, масса всяких идиотских условностей. А Инна вообще странная в этом смысле. Парни вокруг неё так и вьются, но она совсем не замечает их. Ждёт своего принца на белом коне – это так Наташа сказала, её подруга. И ещё сказала, что в принцев верят только дурочки... Ох, Инна тогда рассердилась! Она гордо вздёрнула подбородок – стала такой величественной и неприступной, как королева! – и ответила: «А вот я, представь себе, верю. И жду. И дальше буду ждать!»