Страница:
Штепан поджал губы и отрицательно покачал головой.
– Монсеньор, мадам, – произнёс он официально. – Если вы принимаете меня на службу, то я готов прямо сейчас приступить к исполнению своих обязанностей и следовать за нами, куда бы вы ни направились. Только на таких условиях я согласен служить вам. Капитан гвардии, которого при первых же признаках опасности отправляют в отпуск, это не капитан, а шут гороховый. Я не хочу быть шутом гороховым.
– А как насчёт ваших людей?
– Уверен, что они разделяют моё мнение.
– Даже Борислав?
– Ну, он, конечно, скучает за женой и дочерью, но вряд ли согласится на ваше предложение. В конце концов, не будем же мы вечно странствовать. Рано или поздно всё утрясётся, вы где-нибудь осядете, и тогда Борислав переселит свою семью поближе к месту службы.
– Тем не менее, барон, – отозвалась Инна, – вам следует переговорить и с Бориславом, и со всеми остальными. Расскажите им всё, что считаете нужным, и пусть они сами решат, как поступить. Добро?
– Да, разумеется, – ответил Штепан, поднимаясь с травы. – Если вы не возражаете, я сделаю это прямо сейчас.
– Мы даже настаиваем, – сказал я.
– Но ведь это неправда, – наконец заговорила Инна, по-прежнему не сводя глаз с Сандры. – Ты нам солгала.
Девушка робко подняла взгляд, посмотрела на неё, потом на меня, и снова потупилась.
– Я не лгала, – тихо произнесла она. – Я просто...
– Просто ты схитрила, – докончила за неё Инна. – Прямо не солгавши, всё же обманула Владислава. Ради меня, надо полагать. Я ценю это, но не принимаю твоей жертвы.
– О чём вы говорите? – озадаченно спросил я.
– Пусть Сандра скажет, – ответила жена и поднялась. – А я пока отойду. Не хочу ещё раз услышать эти слова.
Инна повернулась к нам спиной и зашагала к лагерю, а я лишь растерянно смотрел ей вслед, пока она не скрылась за зарослями кустарника. Вскоре она пересекла границу внутреннего купола, и мы услышали громкие причитания Леопольда, который требовал немедленно объяснить, что происходит. Инна что-то отвечала ему, но её слов я не разобрал.
– Итак, – повернулся я к Сандре, – Инна говорит, что ты схитрила. Когда и в чём?
Она пододвинулась ко мне ближе и взяла меня за руку. Её большие карие глаза смотрели на меня с печальной нежностью.
– Я обманула тебя, Владик, – ласкательное «Владик» в её устах опять кольнуло моё сердце. – Я дала понять, что занималась с тобой любовью против своей воли, по приказу, но это неправда. Я... я действительно люблю тебя. Я полюбила тебя в тот самый момент, когда впервые увидела. И тот приказ... я охотно исполняла его. Сама я, конечно, не решилась бы на это, я любила бы тебя издали, но я не жалею о том, что произошло... не могу жалеть. Это были прекрасные мгновения... Поверь, мне очень стыдно перед тобой и Инной, вы такая замечательная пара, и я не хочу портить ваши отношения... но сердцу не прикажешь. Я люблю тебя, и буду любить всегда.
Сандра быстро поднесла мою руку к своим губам и поцеловала её. Прежде чем я успел опомниться, она вскочила на ноги и, всхлипывая на ходу, побежала в противоположную от лагеря сторону.
Понадеявшись, что ей хватит здравомыслия не покидать пределы внешнего купола, я не стал догонять её, а рухнул навзничь на траву и устремил свой хмурый взгляд в ясное, безоблачное небо. Думать мне не хотелось, думать было больно, поэтому я просто лежал без единой мысли в голове и бездумно таращился в пустоту перед собой.
В таком расположении духа и застала меня Инна, вернувшись через несколько минут. Она опустилась рядом со мной на корточки и после недолгого молчания произнесла:
– Как видишь, Сандра всё-таки исполнила волю повелителя. Так или иначе, но она соблазнила тебя.
Я со вздохом поднялся и сел, уткнувшись лицом в колени.
– Ах, Инночка! Что мне делать?
– Это тебе решать. Только тебе.
– Но ты обещала помочь мне.
– Да, обещала. И помогу. Я приму любое твоё решение и в меру своих сил поддержу тебя... если попросишь, конечно. Однако решать за тебя я не стану. Я могу любить тебя, могу страдать вместе с тобой, могу разделить твою боль. Но не проси делать за тебя выбор.
Я несмело обнял её.
– Я люблю тебя, родная. Ты очень нужна мне. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Я тоже люблю тебя. И тоже хочу быть с тобой. Я не стану торопить тебя с решением, но... – Инна крепче прижалась ко мне и положила голову на моё плечо. – Но это не значит, что до тех пор между нами ничего не будет. Я была бы круглой дурой, если бы выдвинула такое условие; тем самым я бы толкнула тебя в объятия Сандры. – Она подняла ко мне лицо. – Владик, мы уже два дня не занимались любовью. Сандра была последней, кого ты ласкал. Я не могу так этого оставить.
Я нежно поцеловал её.
– Хочешь исправить положение?
– Да.
– Где? Когда?
– Здесь. Сейчас. Немедленно.
Я быстро огляделся по сторонам. Местечко вроде бы укромное, и если мы не будем слишком громко вскрикивать, то в лагере нас не услышат. Тем не менее...
– А если нас будут искать?
– Не будут. Когда я уходила, Штепан лишь только собрал своих людей для разговора. Раньше чем через полчаса они не закончат. А Сандра... Да ну её к чёрту! Пусть только попробует нам помешать.
Инна отстранилась от меня, встала в полный рост, и распустив на талии поясок, второпях принялась стягивать с себя платье. Глаза её лихорадочно блестели, а на щеках пылал яркий румянец. Я, хоть и был ошарашен таким рвением с её стороны, всё же не растерялся и тотчас бросился помогать ей. Как всегда в таких случаях, мой мозг разом отключил все мысли, не имевшие прямого отношения к тому, чем я в данный момент был занят. Я получил временную передышку от всех своих проблем и постарался сполна насладиться отпущенными мне минутами беззаботного счастья. Инна, не меньше моего нуждавшаяся в такой передышке, была необычайно страстной, и эта её страстность, в соединении с глубокой нежностью, заставила меня окончательно позабыть, на каком свете я нахожусь...
Потом мы лежали в густой и мягкой папоротниковой траве, не в силах разомкнуть объятий. Мы уже пресытились ласками, но всё равно продолжали гладить друг друга и нежно целоваться. Мы как могли оттягивали тот момент, когда нам вновь придётся посмотреть в глаза суровой действительности. А пока что мы смотрели в глаза друг друга и ласково улыбались. Мои губы раз за разом легонько прикасались к губам Инны, а рука лениво поглаживала её упругое бедро.
– Владик, – наконец заговорила она, положив ладошку мне на щеку. – Я должна тебе кое-что рассказать.
– Да?
В глазах жены отразилось сомнение, но после недолгих колебаний она продолжила:
– Твоя мама просила ничего не говорить, пока они с отцом сами не решат признаться тебе, но я больше не могу молчать. Тем более, что после нашего исчезновения это перестало быть тайной. Теперь об этом знают все, кроме тебя. Даже Сандра знает – сегодня с утра она мне в этом призналась.
В который уже раз за последние сутки у меня пошла кругом голова, и я почувствовал, как подо мной зашаталась земля. Я как раз собирался обратиться к Инне почти с теми же самыми словами, но она лишь на какую-то минуту опередила меня...
– Так получилось, – между тем говорила Инна, – что у твоих родителей не могло быть детей. Когда они узнали об этом, то решили взять на усыновление новорожденного младенца.
– Значит, меня усыновили? – спросил я, потому что нужно было спросить.
– Да, ты приёмный сын, – ответила она. – Но всё произошло не так, как обычно бывает в подобных случаях. К твоим родителям обратился незнакомец и предложил им крепкого, здорового малыша двух месяцев отроду.
– Это был я?
– Это был ты. Твоя мама говорит, что она полюбила тебя сразу, как только увидела, и убедила твоего отца принять предложение незнакомца. Тот обещал уладить все формальности с усыновлением, и действительно – уладил; он сделал всё так, чтобы официально ты считался их родным сыном. После этого твои родители переехали в другой город и больше ни разу не встречались со своим благодетелем. Его личность оставалась загадкой до самого последнего времени.
Инна умолкла, ожидая моего следующего вопроса. И я через силу спросил:
– А теперь?
– Теперь всё выяснилось. Сегодня утром, когда мы проснулись, Сандра рассказала мне, что твои родители дали подробное описание внешности незнакомца. По этому описанию все посвящённые люди опознали его однозначно. Представь себе, это был... – Инна сделала эффектную паузу, но я не стал ждать, пока она назовёт имя, а закончил вместо неё:
– Мэтр.
На лице жены отразилось изумление.
– Как ты догадался?
– А ещё, – продолжал я, – он попросил назвать меня Владиславом. Ведь так?
– Да... Но откуда ты знаешь?
Я погладил её всклокоченные белокурые волосы.
– Видишь ли, дорогая, Мэтр просил назвать тебя Ингой...
Сначала Леопольд под нашим руководством отправил в путешествие шестерых людей Штепана с лошадьми и поклажей. Сделал он это в три захода, по двое загорян со всем их скарбом за раз, и после каждой такой переброски мы давали ему четверть часа на отдых. Сам Леопольд даже не догадывался, какую важную часть работы он выполняет. Дабы кот не возгордился и не вздумал в будущем по собственной инициативе баловаться магией, мы сказали ему, что нам нужен помощник, который будет нас страховать. Леопольд очень серьёзно отнёсся к своей роли и в ответственные моменты не капризничал, зато в перерывах ныл вовсю, жалуясь, что наши «фокусы», как он их называл, утомляют его. Впрочем, мы с Инной уставали гораздо больше, ведь именно от нас кот получал энергию, необходимую для открытия «колодца», а внедрённая в его подсознание программа особым способом перерабатывала её и направляла в нужное русло, чего мы сами пока сделать не могли.
К тому времени, когда была отправлена третья пара загорян, Сандра уже заснула. Мы не могли наслать на неё сонные чары, пока на ней был перстень, но и не рисковали снимать его, пока она находилась в сознании; поэтому Инна отыскала в медицинском справочнике рецепт сонного зелья, которое, как почти все лекарства на Гранях, изготавливалось магическим путём, но в готовом виде действовало без всякой магии – в нём содержалось снотворное вещество, похожее на земной диазепам18.
Перед началом эвакуации Сандра выпила порцию зелья, эквивалентную трём таблеткам валиума, и уже через полчаса, несмотря на сильное волнение и общую взвинченность, её начал одолевать сон. А ещё минут через десять она, свернувшись в траве калачиком, дрыхла без задних ног. Только тогда мы сняли с её пальца перстень и с помощью чар до предела укрепили сон, внимательно следя, чтобы он не перешёл в кому. Накладывать поверх сонных ещё и парализующие чары мы сочли излишним.
Вскоре состояние Сандры стабилизировалось, и опасность комы миновала. Никакого постороннего вмешательство в её сон вроде бы не наблюдалось. Пока я присматривал за спящей девушкой, Инна пошла переодеться перед путешествием, а последний член нашей группы, Штепан, тем временем собрал всех пятерых котов и посадил их в большую корзину с выстеленным мягкой травой дном. Мы, кстати, долго ломали голову, как поступить с Гитой, которая на поверку оказалась кошкой-оборотнем чёрного мага. Пожалуй, самым разумным было бы оставить её здесь, на этой дикой Грани – но у нас просто не хватило твёрдости так жестоко обойтись с беззащитным животным. В конце концов мы попросили совета у Леопольда, и наш кот, теперь уже зная всё про Сиддха, повёл себя, как истинный джентльмен: он заявил, что Гита хорошая киска, и взял её под свою личную ответственность. На том мы и порешили...
К моему удивлению, Инна переоделась для путешествия в костюм с брюками. Как она сама объяснила, это на тот случай, если мы вывалимся из «колодца» вверх тормашками, но я ей не поверил – раньше такие соображения её не останавливали. Очевидно, на жену сильно подействовали слова Сандры о том внушении, подкреплявшем её упорное нежелание носить брюки, и она решила убедиться, что оно больше не действует. В этой одежде Инна смотрелась просто изумительно, о чём я не замедлил ей сообщить. В ответ она лишь недоверчиво фыркнула.
В последний раз убедившись, что мы ничего не забыли, я перенёс Сандру к тюкам с вещами и усадил её между собой и Инной. Мы оба крепко обняли девушку, чтобы она случайно не потерялась по дороге, а Штепан присел рядом со мной, поставив себе на колени корзину с котами.
«Колодец» недаром считался самым простым (хоть и не самым приятным) способом перемещения между Гранями. Открыть его было нетрудно, а задать направление движения – ещё проще, если знать более удобные ориентиры, нежели карта звёздного неба. Только и всего, что в момент прыжка в «колодец» нужно держать перед своим внутренним взором чёткую картину того места, куда хочешь попасть. Пока Инна руководила действиями Леопольда, я в мельчайших деталях представлял гостиную наших покоев в Кэр-Магни, а мой дар услужливо вплетал в ткань чар пространственные характеристики Грани Ланс-Оэли и той точки на ней, которая соответствовала положению гостиной на втором этаже графской резиденции.
Когда нас, наконец, затянуло в «колодец», я по третьему разу испытал все «прелести», сопутствовавшие этому способу перемещения. Я всеми силами старался не потерять сознания, но мы летели слишком долго, нас окружала мёртвая тишина, глаза застилал сплошной мрак, а тело до самых костей пронзал жгучий холод. Время шло бесконечно медленно, темнота и безмолвие убаюкивали меня, ледяная стужа «колодца» стремительно истощал мои силы – так что вскоре я не то чтобы лишился чувств, но просто крепко заснул...
Я приподнялся, опираясь на локти, и огляделся вокруг. Зал был не просто большой, а огромный. Стен я не видел – если они и были, то терялись где-то вдали за лесом колонн. Пол был выложен красными и чёрными мраморными плитами, чередовавшимися в шахматном порядке. Справа от меня лежала на полу Сандра, за ней – Инна, а слева медленно поднимался, встряхивая головой, Штепан. Ни корзины с котами, ни наших вещей нигде не было.
– Я совсем не так представлял себе Кэр-Магни, – произнёс Штепан с сомнением в голосе. – Странное какое-то место...
Рядом со мной слабо шевельнулась Сандра. Инна зевнула, раскрыла глаза и удивлённо уставилась в потолок.
– Где мы, Владик? Что с нами?..
Едва в моей голове мелькнула мысль, что мы попали в ловушку, я тут же достал из кармана перстень Бодуэна и немедля надел его на палец Сандры.
Это привело девушку в чувство. Её веки дрогнули и приподнялись, рассеянный взгляд с трудом сфокусировался на мне. Я помог ей встать и продолжал удерживать её в сидячем положении, чтобы она не упала.
– Уже в-всё, Владислав? – спросила она неуверенно, слегка заикаясь. – М-мы прибыли?
Тем временем Инна поднялась, села, подвернув под себя ноги, и отрицательно покачала головой:
– Нет, это не Кэр-Магни. И вряд ли на Ланс-Оэли есть такое место.
– Так м-мы... мы п-попались?
– Боюсь, что да, Сандра... Как ты себя чувствуешь? Не слышишь приказов?
– Н-нет... н-не слышу. – Она помолчала. – Вы д-думаете, что я...
– Нет, я так не думаю, – ответил я и не солгал. Я действительно так не думал. – Похоже, мы с Инной ошиблись при открытии «колодца». Или кто-то сумел повлиять на наше движение и направил нас сюда.
– Но это невозможно, – убеждённо заявила Сандра. – Это противоречит всему, что я учила в школе.
– Однако это случилось, – хмуро произнесла Инна. – А ещё случилось кое-что похуже. Я не чувствую присутствия сил. Моя магия не действует.
– Моя тоже, – сказал я.
– Не понимаю, – отозвался за моей спиной Штепан. – Что с моими глазами?
Отпустив Сандру, которой уже не грозило потерять равновесие, я повернулся к барону:
– А что с ними?
Штепан энергично протёр глаза и вновь осмотрелся по сторонам.
– Нет, ничего не изменилось. Всё вокруг чёрное, белое и серое, только вы одни цветные. Это как во сне. Я всегда вижу такие перемешанные сны.
Как во сне... Я не успел додумать эту мысль до конца, когда Инна быстро заговорила к Сандре:
– А ну, какая на мне одежда?
Сандра посмотрела на неё и изумлённо ахнула:
– Но ведь... только что ты была в платье, а теперь – в брюках и кофте.
– Кажется, я понимаю... – Жена облегчённо вздохнула и вытерла лоб тыльной стороной ладони. – А знаете, я даже не успела как следует испугаться.
– По-твоему, это сон? – спросил я.
– Ну, скорее, коллективная галлюцинация. Мы спим в «колодце» и видим весь этот... – она неопределённо взмахнула рукой и заключила: – ...бред.
– На занятиях нам говорили о возможных галлюцинациях в «колодце», – сказала Сандра. – Но я не думала, что они могут быть такими убедительными... Кстати, почему поменялась твоя одежда?
– Когда ты засыпала, я ещё была в платье, – объяснила Инна. – А потом переоделась. Видимо, мы, общаясь во сне, постоянно передаём друг другу не всю информацию о себе, а только текущую, сиюминутную – наши слова, движения, выражения лиц и такое прочее. Поскольку в последний раз ты видела на мне платье, то так и представляла меня, пока я не обратила твоё внимание на это несоответствие.
– То есть, передала мне информацию о своей новой одежде?
– Вот именно.
Штепан ущипнул себя за руку.
– Я чувствую боль, – заметил он.
– Конечно, чувствуете, – сказала Инна. – Вы должны её чувствовать, раз ущипнули себя. Наяву болевой центр вашего мозга реагирует на сигналы нервных окончаний, а во сне подчиняется командам подсознания. Ваша боль от несуществующего щипка – результат самовнушения.
– Твоя догадливость делает тебе честь, – вдруг услышали мы глубокий и раскатистый мужской голос, который доносился до нас то с одной стороны, то с другой, а то и со всех сторон сразу. – А я-то, признаться, рассчитывал, что вы малость попаникуете, прежде чем поймёте, в чём дело. Ты очень сообразительна, Инга.
При первых же звуках чужого голоса мы мигом вскочили на ноги и принялись оглядываться по сторонам в поисках непрошеного гостя нашего коллективного сна. По привычке я пытался воззвать к силам, но, как и прежде, мои попытки задействовать магию не увенчались успехом. Штепану, правда, удалось убедить себя и нас, что в руках у него серебряный меч. Смотрелось это весьма эффектно, однако я сильно сомневался, что воображаемое оружие способно причинить кому-то реальный вред. Хотя как знать – подчас внушённая рана может оказаться такой же смертельной, как и настоящая. Если вовремя не проснуться, конечно...
Когда голос умолк и в зале вновь воцарилась тишина, Инна набрала в грудь побольше воздуха и решительно произнесла:
– Кто бы ты ни был, сейчас же выходи. Не смей от нас прятаться!
– Я и не собираюсь, – последовал ответ, и из-за ближайшей колонны выступил высокий широкоплечий мужчина в просторных, ниспадающих до самого пола кроваво-красных одеждах.
У него были чёрные волосы, тёмные глаза и смуглая оливковая кожа. Черты его гладко выбритого, заострённого книзу лица вызывали у меня ассоциации с древнеегипетскими статуями и фресками. По-своему он был довольно красив, но от его красоты веяло могильным холодом. А когда его взгляд на секунду задержался на мне, меня бросило в дрожь. Его глаза были как два бездонных колодца, в их взгляде не было жизни, в них не было ничего человеческого, там была одна лишь пустота...
– Ну вот, наконец-то мы встретились, Инга, – произнёс незнакомец, пристально глядя на мою жену. Инна выдержала его взгляд и глаз не отвела; только я один понимал, каких неимоверных усилий ей это стоило.
– Так ты знаешь, кто я? – спросила она.
– Конечно, знаю. Ведь ты была предназначена мне задолго до своего рождения. Но тот, кого вы именуете Мэтром, подло похитил тебя, подменив мертворождённым ребёнком. К своему стыду должен признать, что я попался на эту нехитрую уловку. Почти двадцать лет я считал тебя мёртвой, пока ты не выказала себя во время Прорыва на Агрисе.
– Боже мой!.. – прошептала стоявшая рядом со мной Сандра. – Значит, это правда. Я не ошиблась...
Я хотел спросить у неё, насчёт чего она не ошиблась, но не успел. Инна уже задала следующий вопрос:
– Ты дьявол?
Он улыбнулся – вернее, растянул губы в неком подобии улыбки:
– Ты почти угадала. Я один из тех, кого невежественные люди считают единым существом и зовут дьяволом. Моё имя Велиал, может, слышали.
– Ещё бы не слышать, – пробормотал я, чувствуя, как меня пробирает дрожь.
Сандра крепко сжала мою руку. Её ладошка была очень холодной, почти ледяной.
– Тот самый... – испуганно промолвила она. – Один из пятерых высших магов, которые служили тёмным силам.
Говорила она тихо, но человек (человек ли?) в красном расслышал её слова.
– Совершенно верно, – утвердительно кивнул он. – Только нас было не пятеро, а гораздо больше. И мы уже давно не слуги, мы сами повелители, равные среди равных нам Князей Нижнего Мира. Ещё нас называют Властелинами Тьмы и Хозяевами Преисподней, мы принимаем и эти титулы.
Тут в разговор вмешался Штепан. Он храбро выступил вперёд, держа перед собой меч, как распятие, и громовым голосом произнёс:
– Изыди, нечистый! Во имя Отца и Сына и Духа Святаго. Аминь!
Нечистый не изыдил, зато Штепан исчез. Словно в воздухе растворился. Только что он стоял на этом месте, вытянув вперёд руку с мечём, а в следующий момент его уже не было.
– С ним ничего не случилось, – произнесла Инна без особой убеждённости, а скорее с надеждой. – Он просто ушёл из этого кошмара. Он больше не мог его выдержать.
– Вы можете последовать за ним, – заметил Велиал, чем косвенно подтвердил её догадку. – Но я знаю: сейчас вы не уйдёте. Вы слишком любопытны, чтобы уйти, не поговорив со мной, не постаравшись выяснить, что происходит.
– Мы и сами знаем, что происходит, – сказала моя жена. – Ты пытался заманить нас в ловушку, сделать нас своими рабами, но твоя затея не выгорела. Ты потерпел поражение.
– Неудачу, – уточнил он. – Всего лишь неудачу. Я проиграл первую схватку, но окончательная победа будет за мной. И я вовсе не собираюсь делать вас своими рабами, на сей счёт вы глубоко заблуждаетесь. Вы с вашим могуществом рождены быть не рабами, но хозяевами. Даже Хозяевами – с большой буквы. Если вы сделаете правильный выбор, то обретёте безграничную власть над людьми при своей земной жизни, а после оной станете одними из нас, Князей Нижнего Мира, равными среди равных.
– Зря стараешься, Велиал, – произнесла Инна. – Властью ты нас не соблазнишь. Мы не из тех беспринципных честолюбцев, с которыми ты привык иметь дело. Мы хотим просто жить, как живут другие люди.
– Просто жить у вас не получится, потому что вы не просто люди, каких на свете многие миллиарды. Вы по любому обречены на власть, и вам от неё никуда не деться.
– Власть власти рознь, – возразил я. – А нас совсем не устраивает та власть, которую ты нам предлагаешь.
Велиал перевёл взгляд на меня. Его бездонные глаза, казалось, высасывали из меня всё жизненное тепло. Я тотчас начал мёрзнуть и с трудом сдержался, чтобы не запрыгать в тщетной попытке согреться.
– И чем же вас не устраивает моё предложение? Только не надо пустых слов о Добре и Зле, о Свете и Тьме, всё это глупости. Не надо говорить о всеобщем благе и прочих подобных вещах. Никакого всеобщего блага не существует, есть лишь благо конкретных людей, в данном случае – ваше благо. Я предлагаю вам долгую земную жизнь, разве это не благо для вас? Разве вы не хотите прожить на Гранях две, три, четыре тысячи лет, вместо жалких ста пятидесяти – двухсот, которые отпущены высшим магам?
– Может, и хотим, – сказала Инна. – Но нам не нужна долгая жизнь под чужую диктовку.
– Монсеньор, мадам, – произнёс он официально. – Если вы принимаете меня на службу, то я готов прямо сейчас приступить к исполнению своих обязанностей и следовать за нами, куда бы вы ни направились. Только на таких условиях я согласен служить вам. Капитан гвардии, которого при первых же признаках опасности отправляют в отпуск, это не капитан, а шут гороховый. Я не хочу быть шутом гороховым.
– А как насчёт ваших людей?
– Уверен, что они разделяют моё мнение.
– Даже Борислав?
– Ну, он, конечно, скучает за женой и дочерью, но вряд ли согласится на ваше предложение. В конце концов, не будем же мы вечно странствовать. Рано или поздно всё утрясётся, вы где-нибудь осядете, и тогда Борислав переселит свою семью поближе к месту службы.
– Тем не менее, барон, – отозвалась Инна, – вам следует переговорить и с Бориславом, и со всеми остальными. Расскажите им всё, что считаете нужным, и пусть они сами решат, как поступить. Добро?
– Да, разумеется, – ответил Штепан, поднимаясь с травы. – Если вы не возражаете, я сделаю это прямо сейчас.
– Мы даже настаиваем, – сказал я.
4
После ухода Штепана мы долго молчали. Инна задумчиво смотрела на Сандру, а та сидела потупившись, лишь время от времени бросая на нас виноватые взгляды. Что до меня, то в моей голове царила полная неразбериха, я думал обрывками то об одном, то о другом – и о предстоящем путешествии по «колодцу», и о бедах Сандры, и о Сиддхе, и о своих родителях, и о том, продолжает ли Ференц Карой искать нас, и о загадочном и зловещем «ком-то», кто сначала хотел просто уничтожить нас, а потом возымел желание сделать нас своими слугами и едва не преуспел в этом деле... Даже после Прорыва, когда мы с женой остановили вторжение на Агрис тварей, которым неоткуда было больше появиться, кроме как из ада, я продолжал усиленно убеждать себя, что никакого дьявола на свете не существует, но чем дальше, тем менее убедительными становились мои аргументы на этот счёт. Я по-доброму завидовал Инне, которая с детства твёрдо знала, что на свете есть Бог и дьявол, и теперь ей было гораздо легче смириться с тем, что дьявол не только существует, но и действует...– Но ведь это неправда, – наконец заговорила Инна, по-прежнему не сводя глаз с Сандры. – Ты нам солгала.
Девушка робко подняла взгляд, посмотрела на неё, потом на меня, и снова потупилась.
– Я не лгала, – тихо произнесла она. – Я просто...
– Просто ты схитрила, – докончила за неё Инна. – Прямо не солгавши, всё же обманула Владислава. Ради меня, надо полагать. Я ценю это, но не принимаю твоей жертвы.
– О чём вы говорите? – озадаченно спросил я.
– Пусть Сандра скажет, – ответила жена и поднялась. – А я пока отойду. Не хочу ещё раз услышать эти слова.
Инна повернулась к нам спиной и зашагала к лагерю, а я лишь растерянно смотрел ей вслед, пока она не скрылась за зарослями кустарника. Вскоре она пересекла границу внутреннего купола, и мы услышали громкие причитания Леопольда, который требовал немедленно объяснить, что происходит. Инна что-то отвечала ему, но её слов я не разобрал.
– Итак, – повернулся я к Сандре, – Инна говорит, что ты схитрила. Когда и в чём?
Она пододвинулась ко мне ближе и взяла меня за руку. Её большие карие глаза смотрели на меня с печальной нежностью.
– Я обманула тебя, Владик, – ласкательное «Владик» в её устах опять кольнуло моё сердце. – Я дала понять, что занималась с тобой любовью против своей воли, по приказу, но это неправда. Я... я действительно люблю тебя. Я полюбила тебя в тот самый момент, когда впервые увидела. И тот приказ... я охотно исполняла его. Сама я, конечно, не решилась бы на это, я любила бы тебя издали, но я не жалею о том, что произошло... не могу жалеть. Это были прекрасные мгновения... Поверь, мне очень стыдно перед тобой и Инной, вы такая замечательная пара, и я не хочу портить ваши отношения... но сердцу не прикажешь. Я люблю тебя, и буду любить всегда.
Сандра быстро поднесла мою руку к своим губам и поцеловала её. Прежде чем я успел опомниться, она вскочила на ноги и, всхлипывая на ходу, побежала в противоположную от лагеря сторону.
Понадеявшись, что ей хватит здравомыслия не покидать пределы внешнего купола, я не стал догонять её, а рухнул навзничь на траву и устремил свой хмурый взгляд в ясное, безоблачное небо. Думать мне не хотелось, думать было больно, поэтому я просто лежал без единой мысли в голове и бездумно таращился в пустоту перед собой.
В таком расположении духа и застала меня Инна, вернувшись через несколько минут. Она опустилась рядом со мной на корточки и после недолгого молчания произнесла:
– Как видишь, Сандра всё-таки исполнила волю повелителя. Так или иначе, но она соблазнила тебя.
Я со вздохом поднялся и сел, уткнувшись лицом в колени.
– Ах, Инночка! Что мне делать?
– Это тебе решать. Только тебе.
– Но ты обещала помочь мне.
– Да, обещала. И помогу. Я приму любое твоё решение и в меру своих сил поддержу тебя... если попросишь, конечно. Однако решать за тебя я не стану. Я могу любить тебя, могу страдать вместе с тобой, могу разделить твою боль. Но не проси делать за тебя выбор.
Я несмело обнял её.
– Я люблю тебя, родная. Ты очень нужна мне. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Я тоже люблю тебя. И тоже хочу быть с тобой. Я не стану торопить тебя с решением, но... – Инна крепче прижалась ко мне и положила голову на моё плечо. – Но это не значит, что до тех пор между нами ничего не будет. Я была бы круглой дурой, если бы выдвинула такое условие; тем самым я бы толкнула тебя в объятия Сандры. – Она подняла ко мне лицо. – Владик, мы уже два дня не занимались любовью. Сандра была последней, кого ты ласкал. Я не могу так этого оставить.
Я нежно поцеловал её.
– Хочешь исправить положение?
– Да.
– Где? Когда?
– Здесь. Сейчас. Немедленно.
Я быстро огляделся по сторонам. Местечко вроде бы укромное, и если мы не будем слишком громко вскрикивать, то в лагере нас не услышат. Тем не менее...
– А если нас будут искать?
– Не будут. Когда я уходила, Штепан лишь только собрал своих людей для разговора. Раньше чем через полчаса они не закончат. А Сандра... Да ну её к чёрту! Пусть только попробует нам помешать.
Инна отстранилась от меня, встала в полный рост, и распустив на талии поясок, второпях принялась стягивать с себя платье. Глаза её лихорадочно блестели, а на щеках пылал яркий румянец. Я, хоть и был ошарашен таким рвением с её стороны, всё же не растерялся и тотчас бросился помогать ей. Как всегда в таких случаях, мой мозг разом отключил все мысли, не имевшие прямого отношения к тому, чем я в данный момент был занят. Я получил временную передышку от всех своих проблем и постарался сполна насладиться отпущенными мне минутами беззаботного счастья. Инна, не меньше моего нуждавшаяся в такой передышке, была необычайно страстной, и эта её страстность, в соединении с глубокой нежностью, заставила меня окончательно позабыть, на каком свете я нахожусь...
Потом мы лежали в густой и мягкой папоротниковой траве, не в силах разомкнуть объятий. Мы уже пресытились ласками, но всё равно продолжали гладить друг друга и нежно целоваться. Мы как могли оттягивали тот момент, когда нам вновь придётся посмотреть в глаза суровой действительности. А пока что мы смотрели в глаза друг друга и ласково улыбались. Мои губы раз за разом легонько прикасались к губам Инны, а рука лениво поглаживала её упругое бедро.
– Владик, – наконец заговорила она, положив ладошку мне на щеку. – Я должна тебе кое-что рассказать.
– Да?
В глазах жены отразилось сомнение, но после недолгих колебаний она продолжила:
– Твоя мама просила ничего не говорить, пока они с отцом сами не решат признаться тебе, но я больше не могу молчать. Тем более, что после нашего исчезновения это перестало быть тайной. Теперь об этом знают все, кроме тебя. Даже Сандра знает – сегодня с утра она мне в этом призналась.
В который уже раз за последние сутки у меня пошла кругом голова, и я почувствовал, как подо мной зашаталась земля. Я как раз собирался обратиться к Инне почти с теми же самыми словами, но она лишь на какую-то минуту опередила меня...
– Так получилось, – между тем говорила Инна, – что у твоих родителей не могло быть детей. Когда они узнали об этом, то решили взять на усыновление новорожденного младенца.
– Значит, меня усыновили? – спросил я, потому что нужно было спросить.
– Да, ты приёмный сын, – ответила она. – Но всё произошло не так, как обычно бывает в подобных случаях. К твоим родителям обратился незнакомец и предложил им крепкого, здорового малыша двух месяцев отроду.
– Это был я?
– Это был ты. Твоя мама говорит, что она полюбила тебя сразу, как только увидела, и убедила твоего отца принять предложение незнакомца. Тот обещал уладить все формальности с усыновлением, и действительно – уладил; он сделал всё так, чтобы официально ты считался их родным сыном. После этого твои родители переехали в другой город и больше ни разу не встречались со своим благодетелем. Его личность оставалась загадкой до самого последнего времени.
Инна умолкла, ожидая моего следующего вопроса. И я через силу спросил:
– А теперь?
– Теперь всё выяснилось. Сегодня утром, когда мы проснулись, Сандра рассказала мне, что твои родители дали подробное описание внешности незнакомца. По этому описанию все посвящённые люди опознали его однозначно. Представь себе, это был... – Инна сделала эффектную паузу, но я не стал ждать, пока она назовёт имя, а закончил вместо неё:
– Мэтр.
На лице жены отразилось изумление.
– Как ты догадался?
– А ещё, – продолжал я, – он попросил назвать меня Владиславом. Ведь так?
– Да... Но откуда ты знаешь?
Я погладил её всклокоченные белокурые волосы.
– Видишь ли, дорогая, Мэтр просил назвать тебя Ингой...
5
На сборы мы потратили полдня, а сама эвакуация заняла больше часа. Поскольку время нас не сильно поджимало, мы решили уходить не всей толпой сразу, а разделиться на небольшие группы, чтобы по возможности избежать давки в «колодце» и столкновений друг с другом при выходе из него.Сначала Леопольд под нашим руководством отправил в путешествие шестерых людей Штепана с лошадьми и поклажей. Сделал он это в три захода, по двое загорян со всем их скарбом за раз, и после каждой такой переброски мы давали ему четверть часа на отдых. Сам Леопольд даже не догадывался, какую важную часть работы он выполняет. Дабы кот не возгордился и не вздумал в будущем по собственной инициативе баловаться магией, мы сказали ему, что нам нужен помощник, который будет нас страховать. Леопольд очень серьёзно отнёсся к своей роли и в ответственные моменты не капризничал, зато в перерывах ныл вовсю, жалуясь, что наши «фокусы», как он их называл, утомляют его. Впрочем, мы с Инной уставали гораздо больше, ведь именно от нас кот получал энергию, необходимую для открытия «колодца», а внедрённая в его подсознание программа особым способом перерабатывала её и направляла в нужное русло, чего мы сами пока сделать не могли.
К тому времени, когда была отправлена третья пара загорян, Сандра уже заснула. Мы не могли наслать на неё сонные чары, пока на ней был перстень, но и не рисковали снимать его, пока она находилась в сознании; поэтому Инна отыскала в медицинском справочнике рецепт сонного зелья, которое, как почти все лекарства на Гранях, изготавливалось магическим путём, но в готовом виде действовало без всякой магии – в нём содержалось снотворное вещество, похожее на земной диазепам18.
Перед началом эвакуации Сандра выпила порцию зелья, эквивалентную трём таблеткам валиума, и уже через полчаса, несмотря на сильное волнение и общую взвинченность, её начал одолевать сон. А ещё минут через десять она, свернувшись в траве калачиком, дрыхла без задних ног. Только тогда мы сняли с её пальца перстень и с помощью чар до предела укрепили сон, внимательно следя, чтобы он не перешёл в кому. Накладывать поверх сонных ещё и парализующие чары мы сочли излишним.
Вскоре состояние Сандры стабилизировалось, и опасность комы миновала. Никакого постороннего вмешательство в её сон вроде бы не наблюдалось. Пока я присматривал за спящей девушкой, Инна пошла переодеться перед путешествием, а последний член нашей группы, Штепан, тем временем собрал всех пятерых котов и посадил их в большую корзину с выстеленным мягкой травой дном. Мы, кстати, долго ломали голову, как поступить с Гитой, которая на поверку оказалась кошкой-оборотнем чёрного мага. Пожалуй, самым разумным было бы оставить её здесь, на этой дикой Грани – но у нас просто не хватило твёрдости так жестоко обойтись с беззащитным животным. В конце концов мы попросили совета у Леопольда, и наш кот, теперь уже зная всё про Сиддха, повёл себя, как истинный джентльмен: он заявил, что Гита хорошая киска, и взял её под свою личную ответственность. На том мы и порешили...
К моему удивлению, Инна переоделась для путешествия в костюм с брюками. Как она сама объяснила, это на тот случай, если мы вывалимся из «колодца» вверх тормашками, но я ей не поверил – раньше такие соображения её не останавливали. Очевидно, на жену сильно подействовали слова Сандры о том внушении, подкреплявшем её упорное нежелание носить брюки, и она решила убедиться, что оно больше не действует. В этой одежде Инна смотрелась просто изумительно, о чём я не замедлил ей сообщить. В ответ она лишь недоверчиво фыркнула.
В последний раз убедившись, что мы ничего не забыли, я перенёс Сандру к тюкам с вещами и усадил её между собой и Инной. Мы оба крепко обняли девушку, чтобы она случайно не потерялась по дороге, а Штепан присел рядом со мной, поставив себе на колени корзину с котами.
«Колодец» недаром считался самым простым (хоть и не самым приятным) способом перемещения между Гранями. Открыть его было нетрудно, а задать направление движения – ещё проще, если знать более удобные ориентиры, нежели карта звёздного неба. Только и всего, что в момент прыжка в «колодец» нужно держать перед своим внутренним взором чёткую картину того места, куда хочешь попасть. Пока Инна руководила действиями Леопольда, я в мельчайших деталях представлял гостиную наших покоев в Кэр-Магни, а мой дар услужливо вплетал в ткань чар пространственные характеристики Грани Ланс-Оэли и той точки на ней, которая соответствовала положению гостиной на втором этаже графской резиденции.
Когда нас, наконец, затянуло в «колодец», я по третьему разу испытал все «прелести», сопутствовавшие этому способу перемещения. Я всеми силами старался не потерять сознания, но мы летели слишком долго, нас окружала мёртвая тишина, глаза застилал сплошной мрак, а тело до самых костей пронзал жгучий холод. Время шло бесконечно медленно, темнота и безмолвие убаюкивали меня, ледяная стужа «колодца» стремительно истощал мои силы – так что вскоре я не то чтобы лишился чувств, но просто крепко заснул...
6
Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на холодном полу посреди большого зала с высоким потолком, представлявшим собой череду подковообразных сводов, поддерживаемых широкими готическими колоннами.Я приподнялся, опираясь на локти, и огляделся вокруг. Зал был не просто большой, а огромный. Стен я не видел – если они и были, то терялись где-то вдали за лесом колонн. Пол был выложен красными и чёрными мраморными плитами, чередовавшимися в шахматном порядке. Справа от меня лежала на полу Сандра, за ней – Инна, а слева медленно поднимался, встряхивая головой, Штепан. Ни корзины с котами, ни наших вещей нигде не было.
– Я совсем не так представлял себе Кэр-Магни, – произнёс Штепан с сомнением в голосе. – Странное какое-то место...
Рядом со мной слабо шевельнулась Сандра. Инна зевнула, раскрыла глаза и удивлённо уставилась в потолок.
– Где мы, Владик? Что с нами?..
Едва в моей голове мелькнула мысль, что мы попали в ловушку, я тут же достал из кармана перстень Бодуэна и немедля надел его на палец Сандры.
Это привело девушку в чувство. Её веки дрогнули и приподнялись, рассеянный взгляд с трудом сфокусировался на мне. Я помог ей встать и продолжал удерживать её в сидячем положении, чтобы она не упала.
– Уже в-всё, Владислав? – спросила она неуверенно, слегка заикаясь. – М-мы прибыли?
Тем временем Инна поднялась, села, подвернув под себя ноги, и отрицательно покачала головой:
– Нет, это не Кэр-Магни. И вряд ли на Ланс-Оэли есть такое место.
– Так м-мы... мы п-попались?
– Боюсь, что да, Сандра... Как ты себя чувствуешь? Не слышишь приказов?
– Н-нет... н-не слышу. – Она помолчала. – Вы д-думаете, что я...
– Нет, я так не думаю, – ответил я и не солгал. Я действительно так не думал. – Похоже, мы с Инной ошиблись при открытии «колодца». Или кто-то сумел повлиять на наше движение и направил нас сюда.
– Но это невозможно, – убеждённо заявила Сандра. – Это противоречит всему, что я учила в школе.
– Однако это случилось, – хмуро произнесла Инна. – А ещё случилось кое-что похуже. Я не чувствую присутствия сил. Моя магия не действует.
– Моя тоже, – сказал я.
– Не понимаю, – отозвался за моей спиной Штепан. – Что с моими глазами?
Отпустив Сандру, которой уже не грозило потерять равновесие, я повернулся к барону:
– А что с ними?
Штепан энергично протёр глаза и вновь осмотрелся по сторонам.
– Нет, ничего не изменилось. Всё вокруг чёрное, белое и серое, только вы одни цветные. Это как во сне. Я всегда вижу такие перемешанные сны.
Как во сне... Я не успел додумать эту мысль до конца, когда Инна быстро заговорила к Сандре:
– А ну, какая на мне одежда?
Сандра посмотрела на неё и изумлённо ахнула:
– Но ведь... только что ты была в платье, а теперь – в брюках и кофте.
– Кажется, я понимаю... – Жена облегчённо вздохнула и вытерла лоб тыльной стороной ладони. – А знаете, я даже не успела как следует испугаться.
– По-твоему, это сон? – спросил я.
– Ну, скорее, коллективная галлюцинация. Мы спим в «колодце» и видим весь этот... – она неопределённо взмахнула рукой и заключила: – ...бред.
– На занятиях нам говорили о возможных галлюцинациях в «колодце», – сказала Сандра. – Но я не думала, что они могут быть такими убедительными... Кстати, почему поменялась твоя одежда?
– Когда ты засыпала, я ещё была в платье, – объяснила Инна. – А потом переоделась. Видимо, мы, общаясь во сне, постоянно передаём друг другу не всю информацию о себе, а только текущую, сиюминутную – наши слова, движения, выражения лиц и такое прочее. Поскольку в последний раз ты видела на мне платье, то так и представляла меня, пока я не обратила твоё внимание на это несоответствие.
– То есть, передала мне информацию о своей новой одежде?
– Вот именно.
Штепан ущипнул себя за руку.
– Я чувствую боль, – заметил он.
– Конечно, чувствуете, – сказала Инна. – Вы должны её чувствовать, раз ущипнули себя. Наяву болевой центр вашего мозга реагирует на сигналы нервных окончаний, а во сне подчиняется командам подсознания. Ваша боль от несуществующего щипка – результат самовнушения.
– Твоя догадливость делает тебе честь, – вдруг услышали мы глубокий и раскатистый мужской голос, который доносился до нас то с одной стороны, то с другой, а то и со всех сторон сразу. – А я-то, признаться, рассчитывал, что вы малость попаникуете, прежде чем поймёте, в чём дело. Ты очень сообразительна, Инга.
При первых же звуках чужого голоса мы мигом вскочили на ноги и принялись оглядываться по сторонам в поисках непрошеного гостя нашего коллективного сна. По привычке я пытался воззвать к силам, но, как и прежде, мои попытки задействовать магию не увенчались успехом. Штепану, правда, удалось убедить себя и нас, что в руках у него серебряный меч. Смотрелось это весьма эффектно, однако я сильно сомневался, что воображаемое оружие способно причинить кому-то реальный вред. Хотя как знать – подчас внушённая рана может оказаться такой же смертельной, как и настоящая. Если вовремя не проснуться, конечно...
Когда голос умолк и в зале вновь воцарилась тишина, Инна набрала в грудь побольше воздуха и решительно произнесла:
– Кто бы ты ни был, сейчас же выходи. Не смей от нас прятаться!
– Я и не собираюсь, – последовал ответ, и из-за ближайшей колонны выступил высокий широкоплечий мужчина в просторных, ниспадающих до самого пола кроваво-красных одеждах.
У него были чёрные волосы, тёмные глаза и смуглая оливковая кожа. Черты его гладко выбритого, заострённого книзу лица вызывали у меня ассоциации с древнеегипетскими статуями и фресками. По-своему он был довольно красив, но от его красоты веяло могильным холодом. А когда его взгляд на секунду задержался на мне, меня бросило в дрожь. Его глаза были как два бездонных колодца, в их взгляде не было жизни, в них не было ничего человеческого, там была одна лишь пустота...
– Ну вот, наконец-то мы встретились, Инга, – произнёс незнакомец, пристально глядя на мою жену. Инна выдержала его взгляд и глаз не отвела; только я один понимал, каких неимоверных усилий ей это стоило.
– Так ты знаешь, кто я? – спросила она.
– Конечно, знаю. Ведь ты была предназначена мне задолго до своего рождения. Но тот, кого вы именуете Мэтром, подло похитил тебя, подменив мертворождённым ребёнком. К своему стыду должен признать, что я попался на эту нехитрую уловку. Почти двадцать лет я считал тебя мёртвой, пока ты не выказала себя во время Прорыва на Агрисе.
– Боже мой!.. – прошептала стоявшая рядом со мной Сандра. – Значит, это правда. Я не ошиблась...
Я хотел спросить у неё, насчёт чего она не ошиблась, но не успел. Инна уже задала следующий вопрос:
– Ты дьявол?
Он улыбнулся – вернее, растянул губы в неком подобии улыбки:
– Ты почти угадала. Я один из тех, кого невежественные люди считают единым существом и зовут дьяволом. Моё имя Велиал, может, слышали.
– Ещё бы не слышать, – пробормотал я, чувствуя, как меня пробирает дрожь.
Сандра крепко сжала мою руку. Её ладошка была очень холодной, почти ледяной.
– Тот самый... – испуганно промолвила она. – Один из пятерых высших магов, которые служили тёмным силам.
Говорила она тихо, но человек (человек ли?) в красном расслышал её слова.
– Совершенно верно, – утвердительно кивнул он. – Только нас было не пятеро, а гораздо больше. И мы уже давно не слуги, мы сами повелители, равные среди равных нам Князей Нижнего Мира. Ещё нас называют Властелинами Тьмы и Хозяевами Преисподней, мы принимаем и эти титулы.
Тут в разговор вмешался Штепан. Он храбро выступил вперёд, держа перед собой меч, как распятие, и громовым голосом произнёс:
– Изыди, нечистый! Во имя Отца и Сына и Духа Святаго. Аминь!
Нечистый не изыдил, зато Штепан исчез. Словно в воздухе растворился. Только что он стоял на этом месте, вытянув вперёд руку с мечём, а в следующий момент его уже не было.
– С ним ничего не случилось, – произнесла Инна без особой убеждённости, а скорее с надеждой. – Он просто ушёл из этого кошмара. Он больше не мог его выдержать.
– Вы можете последовать за ним, – заметил Велиал, чем косвенно подтвердил её догадку. – Но я знаю: сейчас вы не уйдёте. Вы слишком любопытны, чтобы уйти, не поговорив со мной, не постаравшись выяснить, что происходит.
– Мы и сами знаем, что происходит, – сказала моя жена. – Ты пытался заманить нас в ловушку, сделать нас своими рабами, но твоя затея не выгорела. Ты потерпел поражение.
– Неудачу, – уточнил он. – Всего лишь неудачу. Я проиграл первую схватку, но окончательная победа будет за мной. И я вовсе не собираюсь делать вас своими рабами, на сей счёт вы глубоко заблуждаетесь. Вы с вашим могуществом рождены быть не рабами, но хозяевами. Даже Хозяевами – с большой буквы. Если вы сделаете правильный выбор, то обретёте безграничную власть над людьми при своей земной жизни, а после оной станете одними из нас, Князей Нижнего Мира, равными среди равных.
– Зря стараешься, Велиал, – произнесла Инна. – Властью ты нас не соблазнишь. Мы не из тех беспринципных честолюбцев, с которыми ты привык иметь дело. Мы хотим просто жить, как живут другие люди.
– Просто жить у вас не получится, потому что вы не просто люди, каких на свете многие миллиарды. Вы по любому обречены на власть, и вам от неё никуда не деться.
– Власть власти рознь, – возразил я. – А нас совсем не устраивает та власть, которую ты нам предлагаешь.
Велиал перевёл взгляд на меня. Его бездонные глаза, казалось, высасывали из меня всё жизненное тепло. Я тотчас начал мёрзнуть и с трудом сдержался, чтобы не запрыгать в тщетной попытке согреться.
– И чем же вас не устраивает моё предложение? Только не надо пустых слов о Добре и Зле, о Свете и Тьме, всё это глупости. Не надо говорить о всеобщем благе и прочих подобных вещах. Никакого всеобщего блага не существует, есть лишь благо конкретных людей, в данном случае – ваше благо. Я предлагаю вам долгую земную жизнь, разве это не благо для вас? Разве вы не хотите прожить на Гранях две, три, четыре тысячи лет, вместо жалких ста пятидесяти – двухсот, которые отпущены высшим магам?
– Может, и хотим, – сказала Инна. – Но нам не нужна долгая жизнь под чужую диктовку.