Азимов Айзек. Край Основания

   — Да, но я и без ментальных способностей убежден, что вы — робот.
   — Ну и что, если я робот? Я ничего не утверждаю, просто интересуюсь. Что, если я — робот?
   — Вам не нужно ничего утверждать Я знаю, что вы — робот. Вы можете заблокироваться от Геи и разговаривать со мной как индивидуум. Я не думаю, что вы смогли бы это сделать, будучи частью Геи — но вы не часть ее. Хотел бы я знать, много ли роботов-наблюдателей на Гее?
   — Я повторяю: я ничего не утверждаю, но интересуюсь — что, если я — робот?
   — В таком случае я хотел бы знать, что вам нужно от Пилората. Он мой друг, и, в каком-то смысле, он ребенок. Он думает, что любит вас.
   Он думает, что хочет только того, что вы пожелали ему дать, и что вы уже и так дали ему достаточно. Он не знает и не может представить себе боль утраты любви, или, в данном случае, специфическую боль сознания того, что вы — не человек.
   — А вы знали боль утраченной любви?
   — Бывало. Я не был затворником, как Янов. Я не посвящал свою жизнь, как он, интеллектуальным исследованиям, поглотившим все, даже жену и ребенка. А теперь он вдруг отдает все ради вас. Я не хочу вредить ему и не буду. Если я послужил Гее, то заслуживаю награды, и моя награда заключается в вашем заявлении, что Янову Пилорату будет обеспечено хорошее существование.
   — Я должна ответить вам, даже если скажу, что я робот?
   — Да. И сейчас же.
   — Отлично. Допустим, я робот, и нахожусь в положении наблюдателя.
   Предположим, что здесь мало тех, у кого такая роль, и встречаемся мы редко.
   Предположим, что наша движущая сила — нужда и забота о человеке, а на Гее нет настоящих людей, потому что все они составляют часть общепланетного бытия.
   Предположите, что забота о Гее нас удовлетворяет, но не полностью.
   Предположите, что в нас есть что-то примитивное, жалеющее человека, что существовало в те времена, когда роботы были изготовлены впервые. Не ошибитесь во мне: я не столетняя старуха (если считать меня роботом). Мне столько лет, сколько я вам сказала. И мое главное назначение — если считать меня роботом — как это было всегда, желание заботиться о настоящем человеческом существе.
   Пил — человеческое существо. Он не часть Геи. Он слишком стар, чтобы когда-нибудь стать частью ее. Он хочет остаться на Гее со мной, потому что у него нет сомнений относительно меня. Он не думает, что я робот. Ну, и я тоже хочу, чтобы он остался. Если вы предполагаете, что я робот, то не можете не видеть, что я способна на все человеческий реакции, что буду любить Пила.
   Если вы настаиваете, что я робот, то можете не думать, что я могу любить лишь в каком-то мистическом смысле — вы не отличили бы мои реакции от тех, что вы называете любовью — так что какая разница, кто я?
   Она замолчала и с непреклонной гордостью досмотрела на Тревиза.
   — Вы говорите, что не бросите его?
   — Если вы предполагаете, что я робот, то сами понимаете: по Первому Закону не могу оставить его, если только он не прикажет мне это сделать и если я буду уверена в том, что нанесу ему большой вред, оставшись с ним.
   — А если молодой мужчина...
   — Ну и что — молодой? Вы молодой мужчина, но я не представляю, чтобы вы были мне нужны, как Пил. И вы сами не хотите меня, так что Первый Закон запрещает мне навязываться вам.
   — Не я. Другой молодой...
   — Здесь нет других. Кто на Гее, кроме Пила и вас, может считаться человеком в негеанском смысле?
   Тревиз сказал уже мягче:
   — А если вы не робот?
   — Изменили мнение?
   — Я сказал — если вы не робот.
   — Тогда вы вообще не имеете права спрашивать. Мы с Пилом решим сами.
   — Тогда я вернусь к началу. Я хочу получить вознаграждение, и оно состоит в том, чтобы вы хорошо обращались с Пилоратом. Я не буду больше мучить вас. Просто обещайте мне, что будете хорошо обращаться с ним.
   — Я буду хорошо относиться к нему, — сказала Блис, — и не потому, что это ваше вознаграждение, а потому что я сама хочу этого. Это мое самое большое желание. Я буду хорошо обращаться с ним — И она окликнула: — Пил! Пил!
   Пилорат вошел с улицы.
   — Да, Блис?
   Она протянула ему руку.
   — Я думаю, что Трев хочет что-то сказать.
   Пилорат принял ее руку, а Тревиз взял их соединенные руки в свои.
   — Янов, я счастлив за вас обоих.
   — О, мой дорогой друг! — воскликнул Пилорат.
   — Я, вероятно, уеду с Геи, — продолжал Тревиз. — Сейчас пойду, поговорю с Домом. Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь, Янов, но, во всяком случае, нам было хорошо вместе.
   — Хорошо, — подтвердил Пилорат, улыбаясь.
   — До свидания, Блис, и заранее благодарю.
   — До свидания, Трев.
   И Тревиз, помахав рукой, вышел из дома.

 
   Дом одобрительно сказал:
   — Вы хорошо сделали, Трев, и сделали так, как я предполагал. Они опять сидели за едой, такой же невкусной, как и в первый раз, но Тревиз не возражал: на Гее он ест последний раз.
   — Я сделал, как вы хотели, но, возможно, не по тем причинам, по каким вы думаете, — сказал он.
   — Но вы, конечно, были уверены в правильности своего решения.
   — Да, но не из-за какого-то мистического чувства уверенности. Если я выбрал новое галактическое развитие, то из обычного рассуждения. Хотите, чтобы я объяснил?
   — Конечно, Трев.
   — Я мог сделать три вещи: присоединиться к Первому Основанию, ко Второму или к Гее.
   Если бы я присоединился к Первому Основанию, мэр Бранно немедленно предприняла бы действия по установлению господства над Вторым Основанием и над Геей.
   Если бы я присоединился ко Второму Основанию, Спикер Джиндибел немедленно предпринял бы действия по установлению господства над Первым Основанием и над Геей.
   В обоих случаях последствия были бы непоправимыми, а скорее всего — катастрофическими.
   Я отдавал себе отчет в том, что выигрываю время. Если я сделал ошибочный выбор, то запаса времени хватит для ее исправления.
   Дом поднял брови, но его стариковское, почти мертвое лицо оставалось, тем не менее, невыразительным. Он сказал тонким голосом:
   — Вы думаете, что ваше решение может оказаться неправильным?
   — Я этого не думаю, но для полной уверенности я должен сделать одну вещь. Я намерен посетить Землю, если найду этот мир.
   — Мы, конечно, не будем задерживать вас, Трев, если вы хотите оставить нас.
   — Я не гожусь для вашего мира.
   — Не больше, чем Пил, и мы были бы рады вам. Но задерживать вас не будем. Объясните, почему вы хотите побывать на Земле?
   — Я думаю, вы понимаете.
   — Нет — Есть какая-то информация, которую вы утаили от меня, Дом Возможно, у вас были свои причины, но я хотел бы, чтобы их не было.
   — Не улавливаю, — сказал Дом.
   — Видите ли, Дом, чтобы принять решение, я пользовался компьютером и на короткое время оказался в соприкосновении с мозгом тех, кто окружал меня, мэра Бранно, Спикера Джиндибела, Нови. Я получил огромную но отрывочную информацию, которая по отдельности мало что значила для меня — например, различные эффекты, которые Гея через Нови передавала на Трантор, чтобы заставить Спикера идти к Гее.
   — Да?
   — Например, изъятие из библиотеки Трантора всех упоминаний о Земле.
   — Вот как?
   — Да. Значит, информация о Земле исключительно важна и не только Второе Основание ничего не должно знать о ней, но я тоже. А уж если я взял на себя ответственность за направление развития Галактики, то я добровольно не соглашусь с неведением. Может быть, вы подумаете и скажете, почему так важно держать в тайне сведения о Земле.
   Дом торжественно заявил:
   — Трев, Гея ничего не знает о таком изъятии. Ничего!
   — Вы хотите сказать, что Гея непричастна к этому?
   — Нет, непричастна, уверяю вас!
   Тревиз задумался.
   — Кто же тогда?
   — Не знаю... И не понимаю цели этого.
   Мужчины посмотрели друг на друга и Дом подвел итог:
   — Вы правы. Похоже, мы достигли весьма удовлетворительного заключения, но этот пункт остался невыясненным, и мы не имеем права останавливаться. Останьтесь на некоторое время с нами, и мы это обдумаем до конца. А затем можете улететь, гарантирую нашу поддержку.
   — Спасибо! — поблагодарил Тревиз.