Страница:
— Так я и думал, — вздохнул Магнус Рудольф. — Ну ладно, мне трудно отказать вам. Но мне хочется знать, как вы намерены поступить с преступницей или преступником, когда я его обнаружу?
Паскоглу вскочил. Было очевидно, что он не думал об этом. Он сжал кулаки.
— Как поступить? У меня нет прав на создание судебной инстанции. И я не могу никого казнить.
Магнус Рудольф рассудительно заметил:
— Вопрос может разрешиться сам собой. В конце концов, понятие справедливости не всегда абсолютно.
Паскоглу энергично закивал головой.
— Совершенно верно! Сначала найдем убийцу. А потом решим, что делать дальше.
— Где тело? — спросил Магнус Рудольф.
— По-прежнему в коттедже. На том месте, где его нашла горничная.
— Труп никто не трогал?
— Его осмотрел врач. И я тут же отправился к вам.
— Прекрасно. Пойдемте в коттедж Бонфиса.
Коттедж Бонфиса — шар, бывший одним из внешних узелков паутины «Колеса», — висел метрах в пятистах от главного салона.
Тело лежало на полу возле белого шезлонга — тяжелое, гротескное, патетическое. Рана посреди лба, и больше никаких следов. Дикари сидели тут же в хитроумно запертой клетке с гибкой решеткой. Стержни ее вряд ли выдержали бы их напор, но по ним был пропущен ток.
Возле клетки стоял худощавый человек. Он то ли рассматривал, то ли дразнил дикарей. Когда Паскоглу и Магнус Рудольф вошли в комнату, он живо обернулся.
Паскоглу представил их друг другу:
— Доктор Скентон. Мистер Рудольф.
Магнус Рудольф церемонно склонил голову.
— Насколько я понял, доктор, вы провели внешний осмотр?
— Вполне достаточный, чтобы констатировать смерть.
— Можете ли вы определить, когда она наступила?
— Около полуночи.
Магнус Рудольф решительным шагом пересек комнату и осмотрел труп. Потом возвратился к Паскоглу и врачу, которые ждали у двери.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Паскоглу.
— Пока я еще не нашел преступника, — ответил Магнус Рудольф. — Однако я почти признателен бедняге Бонфису. Мне представился почти классический случай расследования.
Паскоглу прикусил ус.
— Быть может, я туп…
— Несколько прописных истин помогут вам навести порядок в мыслях, — назидательно сказал Магнус Рудольф. — Прежде всего — преступник в данный момент находится на "Колесе".
— Естественно, — согласился Паскоглу. — Я запретил старты и прием кораблей.
— Мотивы преступления следует искать в недалеком прошлом.
Паскоглу нетерпеливо махнул рукой. Магнус Рудольф жестом остановил его, и Паскоглу снова принялся покусывать ус.
— Возможно, у преступника были кое-какие отношения с Бонфисом.
— Вам не кажется, что лучше вернуться в салон? — спросил Паскоглу. — Может, кто-нибудь признается сам или…
— Всему свое время, — остановил его Магнус Рудольф. — Подводя итоги сказанному, могу утверждать, что в основном подозрение падает на тех, кто прибыл на «Колесо» тем же кораблем, что и Бонфис.
— Он прибыл на "Молер принцепс". Могу принести список лиц, которые высадились с него.
Паскоглу поспешно вышел.
Магнус Рудольф, стоя на пороге, внимательно оглядел комнату и повернулся к доктору Скентону.
— Для официального следствия нужна серия подробных фотографий. Можете заняться этим?
— Конечно. Я сделаю их сам.
— Превосходно. Ну а потом… потом нет оснований держать тело здесь.
Магнус Рудольф вернулся в салон. Пан Паскоглу протянул ему лист бумаги.
— Вот то, что вы просили.
Магнус Рудольф с интересом посмотрел на список, который состоял из тринадцати имен: 1. Лестер Бонфис вместе с Абу Токо Хомупом 2. Вьяместрис Диаспорус 3. Торн 199 4. Фодор Банзосо 5. Фодор Имплиега 6. Скрягл 7. Эркюль Старгард 8. Фьямелла Тысяча-Подсвечников 9. Клан Кестрел, племя 14, семья 6, сын 3 10. Без имени
— Превосходно! — воскликнул Магнус Рудольф. — Но кое-чего здесь не хватает. Меня весьма интересуют планеты, на которых родились эти пассажиры.
— Планеты? — простонал Паскоглу. — Зачем?
— Вы желаете, чтобы я провел расследование?
— Конечно, но…
— Тогда никаких ограничений, замечаний и лишних реплик.
Магнус Рудольф сопроводил свои слова столь ледяным и многозначительным взглядом, что Паскоглу оставалось только воздеть руки к небу.
— Делайте, как знаете. Но я по-прежнему не понимаю…
— Как я вам уже сказал, Бонфис был настолько любезен, что предоставил нам редкую возможность заняться классическим делом.
— Ничего не понимаю, — проворчал Паскоглу. Он бросил взгляд на список. — Вы считаете, что один из них убийца?
— Возможно, но не обязательно. Им можете быть вы или я. У нас обоих были взаимоотношения с Бонфисом в самом недавнем прошлом.
Паскоглу горько усмехнулся.
— Если это вы, прошу тут же признаться — я сэкономлю на вашем гонораре!
— Боюсь, что все не так просто. Проблему можно решать разными способами. Подозреваемые, люди из этого списка, родились на разных мирах. Каждый воспитан в традициях своей культуры. Обычное полицейское следствие решило бы дело с помощью анализаторов и детекторов. Я получу тот же результат путем анализа культур их планет.
На лице Паскоглу появилось выражение, которое, наверное, было на лице Робинзона, когда тот со своего острова видел, как исчезает за горизонтом долгожданный корабль.
— Лишь бы раскрыть дело, — обреченно пробормотал он. — Ну ладно, пойду поищу…
Против каждого имени появилось название планеты. Магнус Рудольф снова посмотрел список. Он дернул бородку и поморщился.
— Мне надо часа два на предварительные исследования. Затем… приступим к допросу подозреваемых.
Прошло два часа, и Паскоглу, потеряв терпение, ворвался в библиотеку; Магнус Рудольф сидел, уставившись в "пустоту и постукивая карандашом по столу. Паскоглу открыл было рот, но Магнус Рудольф повернул голову, и его ясные голубые глаза словно нажали на кнопку в голове Паскоглу. Тот спохватился и довольно спокойно осведомился, как обстоит дело с расследованием.
— Дело движется, — ответил Магнус Рудольф. — А что удалось узнать вам?
— Можете вычеркнуть из вашего списка Скрягла и Клана Кестрела. Они играли в казино, и у них железобетонное алиби.
— Вполне вероятно, что Бонфис встретил на «Колесе» старого врага, — задумчиво проговорил Магнус Рудольф. Паскоглу откашлялся.
— Пока вы здесь занимались, я провел свое маленькое следствие. У меня очень наблюдательный персонал, и от его внимания редко что ускользает. Они говорят, что Боифис долго беседовал только с тремя людьми: со мной, с вами и с круглолицым бонзой в красном одеянии.
Магнус Рудольф кивнул.
— Верно, я говорил с Бонфисом. Он казался встревоженным и утверждал, будто некая женщина, несомненно Фьямелла Тысяча-Подсвечников, хочет его убить.
— Как?! — воскликнул Паскоглу. — Вы знали это с самого начала?
— Успокойтесь, дружище. Он утверждал, что она предпринимает попытки его убить, а это вовсе не то же самое, печальный результат чего мы видели. Прошу вас, умерьте пыл — я вздрагиваю от каждого вашего слова. Я действительно говорил с Бонфисом, но, думаю, с полной уверенностью могу исключить себя из списка подозреваемых. Вы обратились ко мне за помощью и знаете мою репутацию — следовательно, с той же долей уверенности я отвожу подозрения и от вас.
Паскоглу захрипел и бегом пересек комнату. Магнус Рудольф невозмутимо продолжил:
— Бонза… я немного знаком с его культом. Он верит в перевоплощение и главным в человеке считает добродетель, доброту и милосердие. Бонза с Падмы никогда не пойдет на убийство, поскольку в его представлении в будущей жизни он рискует оказаться шакалом или медведем.
Дверь распахнулась, и в комнату, словно следуя телепатическому зову, вошел бонза. Заметив, что Магнус Рудольф и Паскоглу внимательно рассматривают его, он смутился.
— Я не помешал вашей беседе?
— Помешали, — подтвердил Магнус Рудольф, — но лишь настолько, насколько являетесь ее объектом, а потому прошу вас присоединиться к нам.
— К вашим услугам. — Бонза пересек комнату. — На чем вы остановились?
— Вы, наверно, знаете, что этой ночью был убит антрополог Лестер Бонфис?
— Да, знаю.
— Нам известно, что вчера вечером он беседовал с вами.
— Совершенно верно. — Бонза печально вздохнул. — Похоже, он был в большой опасности. Я никогда не видел человека в столь подавленном состоянии. Бонзы Падмы — особенно мы, члены секты Изавест, — даем клятву альтруизма. Мы оказываем услуги всех видов любым живым существам, а в некоторых обстоятельствах — и неодушевленным предметам. Мы верим, что принцип жизни одушевляет протоплазму, а через нее простое — а может, и не простое — движение. Молекула, задевающая другую молекулу, разве это не одна из форм проявления жизни? Почему бы не предположить, что каждая молекула наделена разумом? Представьте, что нас окружает фермент мысли; подумайте, какой всплеск негодования мы вызываем, наступив на ком земли! Вот почему мы, бонзы, передвигаемся с крайней осмотрительностью и всегда глядим, куда ступаем.
— Вот как?! — удивился Паскоглу. — А что хотел Бонфис?
Бонза задумался.
— Это очень трудно выразить. Он был жертвой различных видов тоски. Думаю, он пытался вести почтенный образ жизни, но им двигали противоречивые принципы. Потому его и терзали разнообразные страсти — подозрение, эротика, стыд, сомнение, страх, гнев, опасение и разочарование. К тому же, как мне кажется, он стал опасаться за свою профессиональную репутацию.
Паскоглу прервал его.
— О чем он вас просил?
— Практически ни о чем. Ему хотелось спокойствия и поддержки.
— Вы его успокоили и поддержали?
Бонза едва приметно улыбнулся.
— Мой друг, я посвятил себя крайне строгой системе мышления. Нас научили думать отдельно правым и левым полушарием, поэтому мы думаем параллельно…
Паскоглу был готов выпалить новый вопрос, но Магнус Рудольф опередил его.
— Бонза хочет сказать, что только глупец одним словом может решить проблемы Бонфиса.
— Это довольно точно передает мою мысль, — подтвердил бонза.
Паскоглу обескураженно посмотрел на них и в очередной раз воздел руки к небу:
— Я хочу выяснить, кто шлепнул Бонфиса. Вы можете помочь мне или нет?!
Бонза хитро усмехнулся.
— Мой друг, я все больше склоняюсь к мысли спросить, известен ли вам источник вашего импульсивного поведения? Быть может, ваши действия мотивированы каким-то старым провалом?
Магнус Рудольф тут же разъяснил:
— Бонза намекает на "закон мозаики". Он предостерегает вас от применения принципа "глаз за глаз, зуб за зуб".
— И опять вы правильно ухватили суть моей мысли, — подтвердил бонза.
Паскоглу принялся расхаживать по комнате, будто лев в клетке.
— Хватит глупостей! — взревел он. — Бонза, вон отсюда!
Магнус Рудольф взял на себя труд объяснить бонзе смысл этих слов:
— Пан Паскоглу благодарит вас и просит извинить. Он постарается найти время, чтобы рассмотреть ваш случай на свежую голову.
Бонза поклонился и вышел. Паскоглу с горечью произнес:
— Когда все кончится, вы с бонзой можете дискутировать сколько угодно. Но мне осточертели словеса, я жажду действий.
Он нажал кнопку.
— Пригласите в библиотеку женщину с Края Мира, мисс Тысяча-Подсвечников или как ее там!
Магнус Рудольф вопросительно поднял одну бровь.
— Что вы собираетесь делать?
Паскоглу отвел глаза в сторону:
— Я хочу допросить всех этих людей и выяснить, что они знают.
— Боюсь, вы напрасно теряете время.
— Однако, — упрямо ответил Паскоглу, — надо с чего-то начинать. Еще никто не смог выяснить истины, замуровавшись в библиотеке.
— Из этого следует заключить, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах.
Паскоглу с раздражением прикусил ус.
— Откровенно говоря, мистер Рудольф, вы, на мой взгляд, слишком медлительны. Речь идет о серьезном деле. Мне нужен быстрый ответ.
Магнус Рудольф развел руками.
— Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии присутствовать на допросах?
— Пожалуйста.
Мгновением позлее в дверях показалась Фьямелла Тысяча-Подсвечников.
Пан Паскоглу и Магнус Рудольф молча оглядели ее. На женщине была простенькая бежевая туника и сандалии из мягкой замши. Кожа ее обнаженных рук и ног была едва бледнее одежды. Волосы украшал небольшой оранжевый цветок.
Паскоглу мрачно пригласил ее пройти; Магнус Рудольф уселся в стороне, в противоположном углу комнаты.
— О чем идет речь? — спросила Фьямелла нежным мелодичным голосом.
— Ммм… вы, безусловно, знаете о смерти мистера Бонфиса? — начал Паскоглу.
— О, да!
— И это вас не тревожит?
— Я счастлива.
— Неужели?! — Паскоглу откашлялся. — Насколько мне известно, вы утверждаете, что являетесь миссис Бонфис.
Фьямелла кивнула.
— Это по-вашему. На Краю Мира говорят — мистер Фьямелла. Я сама его выбрала. Но он осмелился сбежать, а это — тяжкое оскорбление. Я отправилась за ним и заявила, что убью его, если он не вернется на Край Мира.
Паскоглу подпрыгнул, будто наступил на гадюку.
— А! Вы признаетесь, что убили его?
— Ни в коем случае! — с негодованием воскликнула она. — Огнестрельным Оружием? Вы столь же безумны, как и Бонфис. Берегитесь, я убью вас!
Паскоглу отступил, словно ошпаренный. Он повернулся к Магнусу Рудольфу.
— Вы слышали, Рудольф?
— Конечно, конечно.
Фьямелла с силой тряхнула головой.
— Вы издеваетесь над красотой женщины! Что ей остается делать? Убить вас, смыть оскорбление кровью!
— А как вы это делаете, мисс Фьямелла? — вежливо осведомился Магнус Рудольф.
— Само собой разумеется — мы убиваем любовью. Я подхожу вот так…
Она сделала несколько шагов вперед, остановилась перед Паскоглу и заглянула ему прямо в глаза.
— Я поднимаю руки…
Она медленно подняла руки, повернув ладони к лицу Паскоглу.
— Потом поворачиваюсь и удаляюсь.
Она отошла от Паскоглу, глядя через плечо.
— Я возвращаюсь…
Она снова приблизилась.
— И вскоре вы говорите: "Фьямелла, разрешите мне коснуться вашей кожи!" А я отвечаю: "Нет!" Я подхожу к вам сзади и нежно дую в шею…
— Хватит! — сказал Паскоглу. Ему явно было не по себе.
— … и вскоре вы бледнеете, дрожите и плачете: "Фьямелла, Фьямелла Тысяча-Подсвечников, я люблю тебя, я умираю от любви! И тогда я прихожу к вам поздним вечером, и все мои одежды состоят из нескольких цветков, а вы рыдаете: "Фьямелла!" Потом я…
— Думаю, все ясно, — вкрадчиво сказал Магнус Рудольф. — Когда мистер Паскоглу отдышится, он, безусловно, извинится перед вами за нанесенное оскорбление. Со своей стороны хочу заверить, что не в силах придумать более приятной смерти, я почти готов…
Она озорно дернула его за бородку.
— Будь вы несколько моложе…
Магнус Рудольф печально вздохнул.
— Боюсь, вы правы. На мгновение я решил… Можете идти, мисс Фьямелла Тысяча-Подсвечников. Ваш муж умер. Возвращайтесь на Край Мира. Более никто не посмеет нанести вам оскорбление.
Фьямелла с удовлетворением улыбнулась, крадущимися шагами подошла к двери, обернулась и сказала:
— Вы хотите знать, кто убил беднягу Лестера?
— Конечно, — поспешно ответил Паскоглу.
— Вам известны священнослужители с Камбиза?
— Фодор Имплиега и Фодор Банзосо?
Фьямелла кивнула.
— Они ненавидели Лестера. Они повторяли ему: "Отдай нам одного из твоих рабов. Прошло слишком много времени. Мы должны отослать душу нашему богу". Лестер отвечал им: "Нет!" Тогда они сердились и говорили между собой о Лестере.
Паскоглу задумчиво кивнул.
— Понятно. Я обязательно разберусь с этой парочкой. Спасибо за сведения.
Фьямелла вышла. Паскоглу подошел к настенному микрофону.
— Пришлите мне Федора Имплиегу и Федора Банзосо.
После некоторого молчания послышалось:
— Мистер Паскоглу, они заняты… Какая-то ритуальная церемония. Говорят, что придут через несколько минут.
— Хм!.. Тогда попросите зайти Вьяместриса Диаспоруса.
— Хорошо, сэр.
— Для справки, — сказал Магнус Рудольф. — Вьяместрис Диаспорус прибыл с планеты, где в почете гладиаторское искусство. Там гладиатор-победитель становится кумиром, особенно если он любитель и происходит из знатного рода, а борется ради славы и престижа.
Паскоглу повернулся к нему.
— Если Диаспорус гладиатор-любитель, наверно, он вспыльчив и не считается с жертвой!
— Я изложил вам факты, почерпнутые во время утренних исследований. Выводы за вами.
Паскоглу заворчал.
На пороге возник Вьяместрис Диаспорус, высокий человек с орлиным профилем, которого Магнус Рудольф накануне заметил в холле. Он внимательно оглядел библиотеку.
— Проходите, пожалуйста, — пригласил его Паскоглу. — Я веду следствие по поводу смерти Лестера Бонфиса. Возможно, вы сумеете нам помочь.
Узкое лицо Диаспоруса от удивления вытянулось еще больше.
— Разве убийца не явился сам?
— К сожалению, нет.
Диаспорус коротко дернул головой, словно ему все вдруг стало ясно.
— Очевидно, Бонфис был противником самого низкого ранга, и убийца стыдится, а не гордится своим подвигом.
Паскоглу потер затылок.
— Позвольте сделать мне одно маленькое предположение, мистер Диаспорус. Положим, Бонфиса убили вы. Какие причины…
Диаспорус резким жестом прервал Паскоглу.
— Ха! Я не стал бы чернить свой список триумфов столь жалкой победой!
— Все же предположим, что у вас была причина убить его…
— Какая может быть причина? Он не принадлежал к знатной семье, не бросал мне вызова, а по виду даже не достоин подметать песок на арене.
— А если он вас оскорбил?.. — жалобно простонал Паскоглу.
Магнус Рудольф вмешался в разговор:
— Просто из удовольствия продолжить беседу предположим, что мистер Бонфис обрызгал белой краской фасад вашего дома.
В два прыжка Диаспорус оказался перед Магнусом Рудольфом и окинул его жестоким взглядом.
— Что, что он сделал?
— А! Понимаю! Я бы отравил этого дикаря. Но, по всей видимости, Бонфис не совершил такой ошибки. Как я понял, его смерть была обставлена с приличием, он погиб от престижного оружия.
Паскоглу посмотрел в потолок и протянул руку посетителю.
— Спасибо, мистер Диаспорус. Спасибо за помощь.
Диаспорус вышел, а Паскоглу сказал в микрофон:
— Пожалуйста, пришлите в библиотеку мистера Торна 199.
Они молча ждали, пока появился Торн 199, тонюсенький человек с громадной круглой головой, который принадлежал к сильно мутировавшей расе. У него была изжелто-восковая кожа и яркое сине-оранжевое одеяние с красным, как и мокасины, воротником.
Паскоглу оправился от первого потрясения.
— Спасибо, что пришли, мистер Торн. Я пытаюсь установить…
— Позвольте мне одно замечание? — задумчиво произнес Магнус Рудольф.
— Какое? — сухо осведомился Паскоглу.
— Боюсь, что мистер Торн одет не в тот наряд, который он несомненно выбрал бы по столь важному случаю. Вот если бы он пожелал нарядиться в черное и белое и не забыл бы черную шляпу…
Торн 199 ожег Магнуса Рудольфа ненавидящим взглядом.
Паскоглу не знал, как быть. Он переводил взгляд с Магнуса Рудольфа на Торна 199 и обратно.
— Этот костюм подойдет, — хрипло сказал Торн 199. — В конце концов, мы не будем говорить о вещах, имеющих серьезные последствия.
— Увы, нет! Мы стараемся установить обстоятельства смерти Лестера Бонфиса!
— О которой мне ничего неизвестно!
— Тогда вам нет смысла протестовать против черного и белого.
Торн 199 повернулся и покинул библиотеку.
— При чем тут черное и белое? — не выдержал Паскоглу.
Магнус Рудольф вставил пленку в проектор.
— Сегодня утром я ознакомился с обычаями полуострова Колар на Дуаске. У них удивительная символика одежд. К примеру, оранжевые и синие цвета, в которых появился Торн, свидетельствуют о фривольном настроении и сознательном презрении к тому, что мы, земляне, называем фактами. Напротив, черное и белое — цвета ответственности и мудрости. Когда они дополнены черной шляпой, коларцы обязаны говорить только правду.
Паскоглу сдержанно кивнул:
— Хорошо, а пока я допрошу двух священников с Камбизы.
Он с извиняющимся видом глянул в сторону Магнуса Рудольфа.
— Как я понял, они совершают человеческие жертвоприношения на Камбизе, это так?
— Совершенно верно, — подтвердил Магнус Рудольф.
Как раз в этот момент появились священники с Камбизы, два рыжих неприветливых молодца с красными рожами, мясистыми губами и бегающими глазками, наполовину погребенными в жировых складках щек. Паскоглу начал в официальном тоне:
— Я расследую дело о смерти Лестера Бонфиса. Вы совершили вместе с ним путешествие на "Малер принцепс", быть может, вы заметили что-нибудь, что могло бы пролить свет на обстоятельства его смерти?
Священнослужители дружно скривили рты, моргнули и отрицательно качнули головами:
— Такие люди, как Бонфис, нас не интересуют.
— Вы не поддерживали с ним никаких взаимоотношений?
Священнослужители молча глядели на Паскоглу своими колючими, как шипы, глазками.
Паскоглу не желал признать себя побежденным:
— Я слыхал, вы собирались принести в жертву одного из дикарей Бонфиса. Это правда?
— Вы не знаете наших обычаев, — жалобно и в то же время мрачно ответил Федор Имплиега. — Великий бог Камб существует в каждом из нас, все мы — части целого, а целое состоит из частей.
— Вы использовали слово «жертва», — подхватил Фодор Банзосо. — Это неправильно. Вы должны были сказать: "Отправиться к Камбу!" Как если бы вы шли к костру, чтобы погреться, а огонь в нем горит тем жарче, чем больше душ в него бросают.
— Ясно, ясно, — кивнул Паскоглу. — Бонфис отказался дать вам одного из своих дикарей…
— Нет, речь не шла о жертве!
— Могу ли я прервать ваши споры? — спросил Магнус Рудольф. — Думаю, мне удастся сберечь драгоценное время. Как вы знаете, мистер Паскоглу, я провел часть утра в исследованиях. Случайно я наткнулся на описание жертвенных ритуалов камбийцев. Для того чтобы ритуал был действенным, жертва должна стоять на коленях и касаться лбом пола. В этом положении ей втыкают в уши две иглы и оставляют в коленопреклоненном состоянии в позе ритуального челобития. Бонфис лежал вытянувшись — правила не были соблюдены. Полагаю, Фодор Имплиега и Фодор Банзосо не виновны — по крайней мере в данном случае.
— Это правда, — сказал Фодор Имплиега. — Мы никогда бы не оставили тело в забвении!
Паскоглу надул щеки:
— Пока все.
Именно в этот момент вернулся Торн 199. На нем были черные панталоны в обтяжку, белая блуза, черный жакет, наряд завершала черная треуголка. Он столкнулся в дверях с уходящими монахами.
— Теперь надо задать всего один вопрос, — сказал Магнус Рудольф. — Как вы были одеты вчера вечером?
— Итак, как вы были одеты вчера вечером? — повторил Паскоглу.
— На мне было синее и пурпурное.
— Вы убили Лестера Бонфиса?
— Нет.
— Вне всяких сомнений, мистер Торн 199 говорит правду, — сказал Магнус Рудольф. — Коларцы совершают акты насилия, будучи либо в серых панталонах, либо в зеленом жакете и красной шляпе. Можете исключить мистера Торна из списка подозреваемых.
— Ну что же, — согласился Паскоглу. — С вами все, мистер Торн.
Торн 199 вышел, и Паскоглу обескураженно заглянул в список. Потом сказал в микрофон:
— Попросите зайти мистера Эркюля Старгарда.
Эркюль Старгард оказался очаровательным молодым человеком — из-под копны светлых курчавых волос сияли синие глаза. На нем были штаны горчичного цвета, черный расклешенный жакет и высокие черные сапоги. Паскоглу встал с кресла.
— Мистер Старгард, мы пытаемся выяснить все, что может иметь отношение к трагической смерти мистера Бонфиса.
— Не виновен, — заявил Эркюль Старгард. — Я не убивал эту свинью.
Паскоглу вздернул брови:
— У вас были причины не любить его?
— Да, могу сознаться, я недолюбливал мистера Бонфиса.
— И в чем же причина такого нерасположения?
Эркюль Старгард презрительно поглядел на Паскоглу:
— Откровенно говоря, мистер Паскоглу, не вижу, как мои эмоции могут повлиять на ход следствия.
— А если именно вы то лицо, которое убило Бонфиса? — возразил Паскоглу.
Старгард пожал плечами.
— Это был не я.
— Вы мне можете доказать это более убедительным способом?
— Вероятно, нет.
Магнус Рудольф наклонился вперед.
— Быть может, я смогу помочь мистеру Старгарду?
Паскоглу метнул в него убийственный взгляд:
— Не думаю, что мистер Старгард нуждается в помощи.
— Я пытаюсь только отмести лишнее, дабы прояснить ситуацию, — заметил Магнус Рудольф.
— Да, и отметаете всех подозреваемых одного за другим, — сухо оборвал его Паскоглу. — Итак, что у вас на этот раз?
— Мистер Старгард — землянин и, будучи таковым, воспитан в рамках нашей культуры. В отличие от большинства людей и гоминидов с внешних миров ему с детства внушили, что человеческая жизнь бесценна и что посягнувший на нее непременно понесет заслуженное наказание.
— Это никогда не останавливало убийц, — проворчал Паскоглу.
— Но это же не позволяет землянину убивать в присутствии свидетелей. Даже если речь идет о дикарях. Следовательно, мы со спокойной совестью можем вычеркнуть мистера Старгарда из списка подозреваемых.
Паскоглу вскочил. Было очевидно, что он не думал об этом. Он сжал кулаки.
— Как поступить? У меня нет прав на создание судебной инстанции. И я не могу никого казнить.
Магнус Рудольф рассудительно заметил:
— Вопрос может разрешиться сам собой. В конце концов, понятие справедливости не всегда абсолютно.
Паскоглу энергично закивал головой.
— Совершенно верно! Сначала найдем убийцу. А потом решим, что делать дальше.
— Где тело? — спросил Магнус Рудольф.
— По-прежнему в коттедже. На том месте, где его нашла горничная.
— Труп никто не трогал?
— Его осмотрел врач. И я тут же отправился к вам.
— Прекрасно. Пойдемте в коттедж Бонфиса.
Коттедж Бонфиса — шар, бывший одним из внешних узелков паутины «Колеса», — висел метрах в пятистах от главного салона.
Тело лежало на полу возле белого шезлонга — тяжелое, гротескное, патетическое. Рана посреди лба, и больше никаких следов. Дикари сидели тут же в хитроумно запертой клетке с гибкой решеткой. Стержни ее вряд ли выдержали бы их напор, но по ним был пропущен ток.
Возле клетки стоял худощавый человек. Он то ли рассматривал, то ли дразнил дикарей. Когда Паскоглу и Магнус Рудольф вошли в комнату, он живо обернулся.
Паскоглу представил их друг другу:
— Доктор Скентон. Мистер Рудольф.
Магнус Рудольф церемонно склонил голову.
— Насколько я понял, доктор, вы провели внешний осмотр?
— Вполне достаточный, чтобы констатировать смерть.
— Можете ли вы определить, когда она наступила?
— Около полуночи.
Магнус Рудольф решительным шагом пересек комнату и осмотрел труп. Потом возвратился к Паскоглу и врачу, которые ждали у двери.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Паскоглу.
— Пока я еще не нашел преступника, — ответил Магнус Рудольф. — Однако я почти признателен бедняге Бонфису. Мне представился почти классический случай расследования.
Паскоглу прикусил ус.
— Быть может, я туп…
— Несколько прописных истин помогут вам навести порядок в мыслях, — назидательно сказал Магнус Рудольф. — Прежде всего — преступник в данный момент находится на "Колесе".
— Естественно, — согласился Паскоглу. — Я запретил старты и прием кораблей.
— Мотивы преступления следует искать в недалеком прошлом.
Паскоглу нетерпеливо махнул рукой. Магнус Рудольф жестом остановил его, и Паскоглу снова принялся покусывать ус.
— Возможно, у преступника были кое-какие отношения с Бонфисом.
— Вам не кажется, что лучше вернуться в салон? — спросил Паскоглу. — Может, кто-нибудь признается сам или…
— Всему свое время, — остановил его Магнус Рудольф. — Подводя итоги сказанному, могу утверждать, что в основном подозрение падает на тех, кто прибыл на «Колесо» тем же кораблем, что и Бонфис.
— Он прибыл на "Молер принцепс". Могу принести список лиц, которые высадились с него.
Паскоглу поспешно вышел.
Магнус Рудольф, стоя на пороге, внимательно оглядел комнату и повернулся к доктору Скентону.
— Для официального следствия нужна серия подробных фотографий. Можете заняться этим?
— Конечно. Я сделаю их сам.
— Превосходно. Ну а потом… потом нет оснований держать тело здесь.
Магнус Рудольф вернулся в салон. Пан Паскоглу протянул ему лист бумаги.
— Вот то, что вы просили.
Магнус Рудольф с интересом посмотрел на список, который состоял из тринадцати имен: 1. Лестер Бонфис вместе с Абу Токо Хомупом 2. Вьяместрис Диаспорус 3. Торн 199 4. Фодор Банзосо 5. Фодор Имплиега 6. Скрягл 7. Эркюль Старгард 8. Фьямелла Тысяча-Подсвечников 9. Клан Кестрел, племя 14, семья 6, сын 3 10. Без имени
— Превосходно! — воскликнул Магнус Рудольф. — Но кое-чего здесь не хватает. Меня весьма интересуют планеты, на которых родились эти пассажиры.
— Планеты? — простонал Паскоглу. — Зачем?
— Вы желаете, чтобы я провел расследование?
— Конечно, но…
— Тогда никаких ограничений, замечаний и лишних реплик.
Магнус Рудольф сопроводил свои слова столь ледяным и многозначительным взглядом, что Паскоглу оставалось только воздеть руки к небу.
— Делайте, как знаете. Но я по-прежнему не понимаю…
— Как я вам уже сказал, Бонфис был настолько любезен, что предоставил нам редкую возможность заняться классическим делом.
— Ничего не понимаю, — проворчал Паскоглу. Он бросил взгляд на список. — Вы считаете, что один из них убийца?
— Возможно, но не обязательно. Им можете быть вы или я. У нас обоих были взаимоотношения с Бонфисом в самом недавнем прошлом.
Паскоглу горько усмехнулся.
— Если это вы, прошу тут же признаться — я сэкономлю на вашем гонораре!
— Боюсь, что все не так просто. Проблему можно решать разными способами. Подозреваемые, люди из этого списка, родились на разных мирах. Каждый воспитан в традициях своей культуры. Обычное полицейское следствие решило бы дело с помощью анализаторов и детекторов. Я получу тот же результат путем анализа культур их планет.
На лице Паскоглу появилось выражение, которое, наверное, было на лице Робинзона, когда тот со своего острова видел, как исчезает за горизонтом долгожданный корабль.
— Лишь бы раскрыть дело, — обреченно пробормотал он. — Ну ладно, пойду поищу…
Против каждого имени появилось название планеты. Магнус Рудольф снова посмотрел список. Он дернул бородку и поморщился.
— Мне надо часа два на предварительные исследования. Затем… приступим к допросу подозреваемых.
Прошло два часа, и Паскоглу, потеряв терпение, ворвался в библиотеку; Магнус Рудольф сидел, уставившись в "пустоту и постукивая карандашом по столу. Паскоглу открыл было рот, но Магнус Рудольф повернул голову, и его ясные голубые глаза словно нажали на кнопку в голове Паскоглу. Тот спохватился и довольно спокойно осведомился, как обстоит дело с расследованием.
— Дело движется, — ответил Магнус Рудольф. — А что удалось узнать вам?
— Можете вычеркнуть из вашего списка Скрягла и Клана Кестрела. Они играли в казино, и у них железобетонное алиби.
— Вполне вероятно, что Бонфис встретил на «Колесе» старого врага, — задумчиво проговорил Магнус Рудольф. Паскоглу откашлялся.
— Пока вы здесь занимались, я провел свое маленькое следствие. У меня очень наблюдательный персонал, и от его внимания редко что ускользает. Они говорят, что Боифис долго беседовал только с тремя людьми: со мной, с вами и с круглолицым бонзой в красном одеянии.
Магнус Рудольф кивнул.
— Верно, я говорил с Бонфисом. Он казался встревоженным и утверждал, будто некая женщина, несомненно Фьямелла Тысяча-Подсвечников, хочет его убить.
— Как?! — воскликнул Паскоглу. — Вы знали это с самого начала?
— Успокойтесь, дружище. Он утверждал, что она предпринимает попытки его убить, а это вовсе не то же самое, печальный результат чего мы видели. Прошу вас, умерьте пыл — я вздрагиваю от каждого вашего слова. Я действительно говорил с Бонфисом, но, думаю, с полной уверенностью могу исключить себя из списка подозреваемых. Вы обратились ко мне за помощью и знаете мою репутацию — следовательно, с той же долей уверенности я отвожу подозрения и от вас.
Паскоглу захрипел и бегом пересек комнату. Магнус Рудольф невозмутимо продолжил:
— Бонза… я немного знаком с его культом. Он верит в перевоплощение и главным в человеке считает добродетель, доброту и милосердие. Бонза с Падмы никогда не пойдет на убийство, поскольку в его представлении в будущей жизни он рискует оказаться шакалом или медведем.
Дверь распахнулась, и в комнату, словно следуя телепатическому зову, вошел бонза. Заметив, что Магнус Рудольф и Паскоглу внимательно рассматривают его, он смутился.
— Я не помешал вашей беседе?
— Помешали, — подтвердил Магнус Рудольф, — но лишь настолько, насколько являетесь ее объектом, а потому прошу вас присоединиться к нам.
— К вашим услугам. — Бонза пересек комнату. — На чем вы остановились?
— Вы, наверно, знаете, что этой ночью был убит антрополог Лестер Бонфис?
— Да, знаю.
— Нам известно, что вчера вечером он беседовал с вами.
— Совершенно верно. — Бонза печально вздохнул. — Похоже, он был в большой опасности. Я никогда не видел человека в столь подавленном состоянии. Бонзы Падмы — особенно мы, члены секты Изавест, — даем клятву альтруизма. Мы оказываем услуги всех видов любым живым существам, а в некоторых обстоятельствах — и неодушевленным предметам. Мы верим, что принцип жизни одушевляет протоплазму, а через нее простое — а может, и не простое — движение. Молекула, задевающая другую молекулу, разве это не одна из форм проявления жизни? Почему бы не предположить, что каждая молекула наделена разумом? Представьте, что нас окружает фермент мысли; подумайте, какой всплеск негодования мы вызываем, наступив на ком земли! Вот почему мы, бонзы, передвигаемся с крайней осмотрительностью и всегда глядим, куда ступаем.
— Вот как?! — удивился Паскоглу. — А что хотел Бонфис?
Бонза задумался.
— Это очень трудно выразить. Он был жертвой различных видов тоски. Думаю, он пытался вести почтенный образ жизни, но им двигали противоречивые принципы. Потому его и терзали разнообразные страсти — подозрение, эротика, стыд, сомнение, страх, гнев, опасение и разочарование. К тому же, как мне кажется, он стал опасаться за свою профессиональную репутацию.
Паскоглу прервал его.
— О чем он вас просил?
— Практически ни о чем. Ему хотелось спокойствия и поддержки.
— Вы его успокоили и поддержали?
Бонза едва приметно улыбнулся.
— Мой друг, я посвятил себя крайне строгой системе мышления. Нас научили думать отдельно правым и левым полушарием, поэтому мы думаем параллельно…
Паскоглу был готов выпалить новый вопрос, но Магнус Рудольф опередил его.
— Бонза хочет сказать, что только глупец одним словом может решить проблемы Бонфиса.
— Это довольно точно передает мою мысль, — подтвердил бонза.
Паскоглу обескураженно посмотрел на них и в очередной раз воздел руки к небу:
— Я хочу выяснить, кто шлепнул Бонфиса. Вы можете помочь мне или нет?!
Бонза хитро усмехнулся.
— Мой друг, я все больше склоняюсь к мысли спросить, известен ли вам источник вашего импульсивного поведения? Быть может, ваши действия мотивированы каким-то старым провалом?
Магнус Рудольф тут же разъяснил:
— Бонза намекает на "закон мозаики". Он предостерегает вас от применения принципа "глаз за глаз, зуб за зуб".
— И опять вы правильно ухватили суть моей мысли, — подтвердил бонза.
Паскоглу принялся расхаживать по комнате, будто лев в клетке.
— Хватит глупостей! — взревел он. — Бонза, вон отсюда!
Магнус Рудольф взял на себя труд объяснить бонзе смысл этих слов:
— Пан Паскоглу благодарит вас и просит извинить. Он постарается найти время, чтобы рассмотреть ваш случай на свежую голову.
Бонза поклонился и вышел. Паскоглу с горечью произнес:
— Когда все кончится, вы с бонзой можете дискутировать сколько угодно. Но мне осточертели словеса, я жажду действий.
Он нажал кнопку.
— Пригласите в библиотеку женщину с Края Мира, мисс Тысяча-Подсвечников или как ее там!
Магнус Рудольф вопросительно поднял одну бровь.
— Что вы собираетесь делать?
Паскоглу отвел глаза в сторону:
— Я хочу допросить всех этих людей и выяснить, что они знают.
— Боюсь, вы напрасно теряете время.
— Однако, — упрямо ответил Паскоглу, — надо с чего-то начинать. Еще никто не смог выяснить истины, замуровавшись в библиотеке.
— Из этого следует заключить, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах.
Паскоглу с раздражением прикусил ус.
— Откровенно говоря, мистер Рудольф, вы, на мой взгляд, слишком медлительны. Речь идет о серьезном деле. Мне нужен быстрый ответ.
Магнус Рудольф развел руками.
— Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии присутствовать на допросах?
— Пожалуйста.
Мгновением позлее в дверях показалась Фьямелла Тысяча-Подсвечников.
Пан Паскоглу и Магнус Рудольф молча оглядели ее. На женщине была простенькая бежевая туника и сандалии из мягкой замши. Кожа ее обнаженных рук и ног была едва бледнее одежды. Волосы украшал небольшой оранжевый цветок.
Паскоглу мрачно пригласил ее пройти; Магнус Рудольф уселся в стороне, в противоположном углу комнаты.
— О чем идет речь? — спросила Фьямелла нежным мелодичным голосом.
— Ммм… вы, безусловно, знаете о смерти мистера Бонфиса? — начал Паскоглу.
— О, да!
— И это вас не тревожит?
— Я счастлива.
— Неужели?! — Паскоглу откашлялся. — Насколько мне известно, вы утверждаете, что являетесь миссис Бонфис.
Фьямелла кивнула.
— Это по-вашему. На Краю Мира говорят — мистер Фьямелла. Я сама его выбрала. Но он осмелился сбежать, а это — тяжкое оскорбление. Я отправилась за ним и заявила, что убью его, если он не вернется на Край Мира.
Паскоглу подпрыгнул, будто наступил на гадюку.
— А! Вы признаетесь, что убили его?
— Ни в коем случае! — с негодованием воскликнула она. — Огнестрельным Оружием? Вы столь же безумны, как и Бонфис. Берегитесь, я убью вас!
Паскоглу отступил, словно ошпаренный. Он повернулся к Магнусу Рудольфу.
— Вы слышали, Рудольф?
— Конечно, конечно.
Фьямелла с силой тряхнула головой.
— Вы издеваетесь над красотой женщины! Что ей остается делать? Убить вас, смыть оскорбление кровью!
— А как вы это делаете, мисс Фьямелла? — вежливо осведомился Магнус Рудольф.
— Само собой разумеется — мы убиваем любовью. Я подхожу вот так…
Она сделала несколько шагов вперед, остановилась перед Паскоглу и заглянула ему прямо в глаза.
— Я поднимаю руки…
Она медленно подняла руки, повернув ладони к лицу Паскоглу.
— Потом поворачиваюсь и удаляюсь.
Она отошла от Паскоглу, глядя через плечо.
— Я возвращаюсь…
Она снова приблизилась.
— И вскоре вы говорите: "Фьямелла, разрешите мне коснуться вашей кожи!" А я отвечаю: "Нет!" Я подхожу к вам сзади и нежно дую в шею…
— Хватит! — сказал Паскоглу. Ему явно было не по себе.
— … и вскоре вы бледнеете, дрожите и плачете: "Фьямелла, Фьямелла Тысяча-Подсвечников, я люблю тебя, я умираю от любви! И тогда я прихожу к вам поздним вечером, и все мои одежды состоят из нескольких цветков, а вы рыдаете: "Фьямелла!" Потом я…
— Думаю, все ясно, — вкрадчиво сказал Магнус Рудольф. — Когда мистер Паскоглу отдышится, он, безусловно, извинится перед вами за нанесенное оскорбление. Со своей стороны хочу заверить, что не в силах придумать более приятной смерти, я почти готов…
Она озорно дернула его за бородку.
— Будь вы несколько моложе…
Магнус Рудольф печально вздохнул.
— Боюсь, вы правы. На мгновение я решил… Можете идти, мисс Фьямелла Тысяча-Подсвечников. Ваш муж умер. Возвращайтесь на Край Мира. Более никто не посмеет нанести вам оскорбление.
Фьямелла с удовлетворением улыбнулась, крадущимися шагами подошла к двери, обернулась и сказала:
— Вы хотите знать, кто убил беднягу Лестера?
— Конечно, — поспешно ответил Паскоглу.
— Вам известны священнослужители с Камбиза?
— Фодор Имплиега и Фодор Банзосо?
Фьямелла кивнула.
— Они ненавидели Лестера. Они повторяли ему: "Отдай нам одного из твоих рабов. Прошло слишком много времени. Мы должны отослать душу нашему богу". Лестер отвечал им: "Нет!" Тогда они сердились и говорили между собой о Лестере.
Паскоглу задумчиво кивнул.
— Понятно. Я обязательно разберусь с этой парочкой. Спасибо за сведения.
Фьямелла вышла. Паскоглу подошел к настенному микрофону.
— Пришлите мне Федора Имплиегу и Федора Банзосо.
После некоторого молчания послышалось:
— Мистер Паскоглу, они заняты… Какая-то ритуальная церемония. Говорят, что придут через несколько минут.
— Хм!.. Тогда попросите зайти Вьяместриса Диаспоруса.
— Хорошо, сэр.
— Для справки, — сказал Магнус Рудольф. — Вьяместрис Диаспорус прибыл с планеты, где в почете гладиаторское искусство. Там гладиатор-победитель становится кумиром, особенно если он любитель и происходит из знатного рода, а борется ради славы и престижа.
Паскоглу повернулся к нему.
— Если Диаспорус гладиатор-любитель, наверно, он вспыльчив и не считается с жертвой!
— Я изложил вам факты, почерпнутые во время утренних исследований. Выводы за вами.
Паскоглу заворчал.
На пороге возник Вьяместрис Диаспорус, высокий человек с орлиным профилем, которого Магнус Рудольф накануне заметил в холле. Он внимательно оглядел библиотеку.
— Проходите, пожалуйста, — пригласил его Паскоглу. — Я веду следствие по поводу смерти Лестера Бонфиса. Возможно, вы сумеете нам помочь.
Узкое лицо Диаспоруса от удивления вытянулось еще больше.
— Разве убийца не явился сам?
— К сожалению, нет.
Диаспорус коротко дернул головой, словно ему все вдруг стало ясно.
— Очевидно, Бонфис был противником самого низкого ранга, и убийца стыдится, а не гордится своим подвигом.
Паскоглу потер затылок.
— Позвольте сделать мне одно маленькое предположение, мистер Диаспорус. Положим, Бонфиса убили вы. Какие причины…
Диаспорус резким жестом прервал Паскоглу.
— Ха! Я не стал бы чернить свой список триумфов столь жалкой победой!
— Все же предположим, что у вас была причина убить его…
— Какая может быть причина? Он не принадлежал к знатной семье, не бросал мне вызова, а по виду даже не достоин подметать песок на арене.
— А если он вас оскорбил?.. — жалобно простонал Паскоглу.
Магнус Рудольф вмешался в разговор:
— Просто из удовольствия продолжить беседу предположим, что мистер Бонфис обрызгал белой краской фасад вашего дома.
В два прыжка Диаспорус оказался перед Магнусом Рудольфом и окинул его жестоким взглядом.
— Что, что он сделал?
— А! Понимаю! Я бы отравил этого дикаря. Но, по всей видимости, Бонфис не совершил такой ошибки. Как я понял, его смерть была обставлена с приличием, он погиб от престижного оружия.
Паскоглу посмотрел в потолок и протянул руку посетителю.
— Спасибо, мистер Диаспорус. Спасибо за помощь.
Диаспорус вышел, а Паскоглу сказал в микрофон:
— Пожалуйста, пришлите в библиотеку мистера Торна 199.
Они молча ждали, пока появился Торн 199, тонюсенький человек с громадной круглой головой, который принадлежал к сильно мутировавшей расе. У него была изжелто-восковая кожа и яркое сине-оранжевое одеяние с красным, как и мокасины, воротником.
Паскоглу оправился от первого потрясения.
— Спасибо, что пришли, мистер Торн. Я пытаюсь установить…
— Позвольте мне одно замечание? — задумчиво произнес Магнус Рудольф.
— Какое? — сухо осведомился Паскоглу.
— Боюсь, что мистер Торн одет не в тот наряд, который он несомненно выбрал бы по столь важному случаю. Вот если бы он пожелал нарядиться в черное и белое и не забыл бы черную шляпу…
Торн 199 ожег Магнуса Рудольфа ненавидящим взглядом.
Паскоглу не знал, как быть. Он переводил взгляд с Магнуса Рудольфа на Торна 199 и обратно.
— Этот костюм подойдет, — хрипло сказал Торн 199. — В конце концов, мы не будем говорить о вещах, имеющих серьезные последствия.
— Увы, нет! Мы стараемся установить обстоятельства смерти Лестера Бонфиса!
— О которой мне ничего неизвестно!
— Тогда вам нет смысла протестовать против черного и белого.
Торн 199 повернулся и покинул библиотеку.
— При чем тут черное и белое? — не выдержал Паскоглу.
Магнус Рудольф вставил пленку в проектор.
— Сегодня утром я ознакомился с обычаями полуострова Колар на Дуаске. У них удивительная символика одежд. К примеру, оранжевые и синие цвета, в которых появился Торн, свидетельствуют о фривольном настроении и сознательном презрении к тому, что мы, земляне, называем фактами. Напротив, черное и белое — цвета ответственности и мудрости. Когда они дополнены черной шляпой, коларцы обязаны говорить только правду.
Паскоглу сдержанно кивнул:
— Хорошо, а пока я допрошу двух священников с Камбизы.
Он с извиняющимся видом глянул в сторону Магнуса Рудольфа.
— Как я понял, они совершают человеческие жертвоприношения на Камбизе, это так?
— Совершенно верно, — подтвердил Магнус Рудольф.
Как раз в этот момент появились священники с Камбизы, два рыжих неприветливых молодца с красными рожами, мясистыми губами и бегающими глазками, наполовину погребенными в жировых складках щек. Паскоглу начал в официальном тоне:
— Я расследую дело о смерти Лестера Бонфиса. Вы совершили вместе с ним путешествие на "Малер принцепс", быть может, вы заметили что-нибудь, что могло бы пролить свет на обстоятельства его смерти?
Священнослужители дружно скривили рты, моргнули и отрицательно качнули головами:
— Такие люди, как Бонфис, нас не интересуют.
— Вы не поддерживали с ним никаких взаимоотношений?
Священнослужители молча глядели на Паскоглу своими колючими, как шипы, глазками.
Паскоглу не желал признать себя побежденным:
— Я слыхал, вы собирались принести в жертву одного из дикарей Бонфиса. Это правда?
— Вы не знаете наших обычаев, — жалобно и в то же время мрачно ответил Федор Имплиега. — Великий бог Камб существует в каждом из нас, все мы — части целого, а целое состоит из частей.
— Вы использовали слово «жертва», — подхватил Фодор Банзосо. — Это неправильно. Вы должны были сказать: "Отправиться к Камбу!" Как если бы вы шли к костру, чтобы погреться, а огонь в нем горит тем жарче, чем больше душ в него бросают.
— Ясно, ясно, — кивнул Паскоглу. — Бонфис отказался дать вам одного из своих дикарей…
— Нет, речь не шла о жертве!
— Могу ли я прервать ваши споры? — спросил Магнус Рудольф. — Думаю, мне удастся сберечь драгоценное время. Как вы знаете, мистер Паскоглу, я провел часть утра в исследованиях. Случайно я наткнулся на описание жертвенных ритуалов камбийцев. Для того чтобы ритуал был действенным, жертва должна стоять на коленях и касаться лбом пола. В этом положении ей втыкают в уши две иглы и оставляют в коленопреклоненном состоянии в позе ритуального челобития. Бонфис лежал вытянувшись — правила не были соблюдены. Полагаю, Фодор Имплиега и Фодор Банзосо не виновны — по крайней мере в данном случае.
— Это правда, — сказал Фодор Имплиега. — Мы никогда бы не оставили тело в забвении!
Паскоглу надул щеки:
— Пока все.
Именно в этот момент вернулся Торн 199. На нем были черные панталоны в обтяжку, белая блуза, черный жакет, наряд завершала черная треуголка. Он столкнулся в дверях с уходящими монахами.
— Теперь надо задать всего один вопрос, — сказал Магнус Рудольф. — Как вы были одеты вчера вечером?
— Итак, как вы были одеты вчера вечером? — повторил Паскоглу.
— На мне было синее и пурпурное.
— Вы убили Лестера Бонфиса?
— Нет.
— Вне всяких сомнений, мистер Торн 199 говорит правду, — сказал Магнус Рудольф. — Коларцы совершают акты насилия, будучи либо в серых панталонах, либо в зеленом жакете и красной шляпе. Можете исключить мистера Торна из списка подозреваемых.
— Ну что же, — согласился Паскоглу. — С вами все, мистер Торн.
Торн 199 вышел, и Паскоглу обескураженно заглянул в список. Потом сказал в микрофон:
— Попросите зайти мистера Эркюля Старгарда.
Эркюль Старгард оказался очаровательным молодым человеком — из-под копны светлых курчавых волос сияли синие глаза. На нем были штаны горчичного цвета, черный расклешенный жакет и высокие черные сапоги. Паскоглу встал с кресла.
— Мистер Старгард, мы пытаемся выяснить все, что может иметь отношение к трагической смерти мистера Бонфиса.
— Не виновен, — заявил Эркюль Старгард. — Я не убивал эту свинью.
Паскоглу вздернул брови:
— У вас были причины не любить его?
— Да, могу сознаться, я недолюбливал мистера Бонфиса.
— И в чем же причина такого нерасположения?
Эркюль Старгард презрительно поглядел на Паскоглу:
— Откровенно говоря, мистер Паскоглу, не вижу, как мои эмоции могут повлиять на ход следствия.
— А если именно вы то лицо, которое убило Бонфиса? — возразил Паскоглу.
Старгард пожал плечами.
— Это был не я.
— Вы мне можете доказать это более убедительным способом?
— Вероятно, нет.
Магнус Рудольф наклонился вперед.
— Быть может, я смогу помочь мистеру Старгарду?
Паскоглу метнул в него убийственный взгляд:
— Не думаю, что мистер Старгард нуждается в помощи.
— Я пытаюсь только отмести лишнее, дабы прояснить ситуацию, — заметил Магнус Рудольф.
— Да, и отметаете всех подозреваемых одного за другим, — сухо оборвал его Паскоглу. — Итак, что у вас на этот раз?
— Мистер Старгард — землянин и, будучи таковым, воспитан в рамках нашей культуры. В отличие от большинства людей и гоминидов с внешних миров ему с детства внушили, что человеческая жизнь бесценна и что посягнувший на нее непременно понесет заслуженное наказание.
— Это никогда не останавливало убийц, — проворчал Паскоглу.
— Но это же не позволяет землянину убивать в присутствии свидетелей. Даже если речь идет о дикарях. Следовательно, мы со спокойной совестью можем вычеркнуть мистера Старгарда из списка подозреваемых.