Бакстер Стивен М.. Корабли времени

   Крабы, по-видимому, исчезли с лица земли, но лишайник, упрямо цеплявшийся за жизнь, остался. На мелководье я заметил черный предмет, проявлявший признаки жизни.
   На Солнце пало затмение — возможно, какая-то планета проходила в данный момент по орбите напротив. Все это объяснимо, Нево, с астрономической точки зрения, но тогда мной овладел такой ужас, что застыла кровь в жилах и я рванул рычаг на себя, сделав остановку лишь когда Солнце вернулось к прежнему сиянию. Тогда я разглядел существо, ползущее по отмели. Оно не имело конечностей. Где-то чуть больше ярда в поперечнике, оно барахталось в воде, шевеля усиками-ложноножками. Пасть напоминала клюв, а над ним блестели два глаза, хранивших начатки разума.
   Даже описывая это существо бесстрастному Нево, я понимал сходство большеглазых монстров с представителями его рода, а также с загадочным существом, плавучим зеленым «Наблюдателем», как я мысленно назвал его про себя.
   Я замолчал. Как знать, быть может, этот самый «Наблюдатель» — гость из более далекого будущего, который должен был присмотреть за мной? Предупредить меня? Или же просто удержать от чего-то. Быть может, я зарвался, и путешествия в будущее были вовсе не таким уж безобидным занятием? И существо, явившееся с Края Времен, должно было остановить меня.
   — Итак, — сказал я в завершение рассказа. — Дальнейшее продвижение в будущее показалось мне не безопасным и я вернулся в свое время.
   Глаза Нево блеснули — в них отразилось все то же, человеческое выражение.
 
   Пару дней проведенных в космосе, оставит неизгладимое впечатление на меня — ничего похожего в жизни мне испытывать не приходилось. Временами. Паря в невесомости, мне казалось, что время остановилось и стало равно одному удару пульса — как тогда, в седле Машины Времени, когда в секунду передо мной мелькали века и эпохи. Я чувствовал себя повисшим в вечности и смотрел на всю свою жизнь, словно потусторонним взглядом отрешенного наблюдателя. Я словно обрел вторую молодость, отрешась от всего: жизни, любви и политики, искусства и даже от сна! Я пытался представить себе, что произойдет после приземления — как мне удастся провести морлока за нос и удрать в прошлое. Поймите меня правильно — однако даже при этом мне казалось, что все это должен сделать не я, а кто-то другой. Я был просто Наблюдателем.
   Наконец мне пришла в голову идея, как можно обрести свободу: не только от морлоков, но и от своего времени, и от Времени вообще. Ибо чем окажется моя жизнь даже при благополучном возвращении? Я лишь беспомощный мотылек, уносимый ветрами времени. Как только гигантская тень земли надвинулась на нас из встречного космоса, и звездный свет отразился в океаническом брюхе глобуса, мысли застучали в голове с новой силой, как заведенные до упора пружины часы.
   До сих пор мне снится это двухдневное путешествие от Сферы до родной планеты, в компании молчаливого спутника-морлока — и этих ощущений мне не забыть никогда.
   — Так значит, вы преодолели тридцать миллионов лет, — сказал морлок после некоторых размышлений.
   — Если не больше, — откликнулся я. — Возможно, я мог бы уточнить хронологию, если бы…
   Он махнул рукой.
   — Тут что-то не так. Вы довольно складно описываете эволюцию солнца, но его разрушение, как это описано нашей наукой наступит не раньше, чем через тысячи миллионов лет.
   — Я отвечаю за свои слова, Нево, — сердито заметил я.
   — Не сомневаюсь. Но и в той истории эволюция солнца не могла пройти без внешнего вмешательства.
   — Вы хотите сказать…
 
   — Я хочу сказать, что некая неуклюжая попытка повлиять на солнечную активность, интенсивность излучения или продолжительность светлого времени суток или даже возможно как у нас — овладения всей энергией в полном размере — должны были иметь место.
   Использование вещества звезды, например, в качестве строительного материала.
   По гипотезе Нево, Элои и морлоки не отражали в себе всю историю человечества — в той пропавшей навсегда истории. Возможно, рассуждал Нево, некая раса инженеров-изобретателей покинула Землю и пыталась что-то делать с Солнцем, как и предки Нево.
   — Однако попытка сорвалась, — вымолвил я, подавленно.
   Да. Эти Инженеры никогда уже не вернулись на Землю, которая осталась наедине с трагедией элоев и морлоков. И механизм солнца остался недоделанным, отчего светило стало меркнуть.
   Я вновь содрогнулся, вспомнив этот пустынный пляж на побережье, и жуткие существа, чьи вопли до сих пор звенели в моих ушах. Это была последняя агония человеческой истории. В том, так и не сбывшемся прошлом. А, может быть, как раз и сбывшемся, но пропавшем — навсегда и бесследно. Оставив только мурашки, бегущие по спине.
 
   Наконец Земля захватила нас в свои объятия — мы достигли орбиты. Но прежде Необходимо было сбросить несколько миллионов миль в час, чтобы сравняться со скоростью движения Земли по орбите.
   Несколько заходов и Нево поведал мне, что капсула связалась с гравитационными и магнитным полями Земли — благодаря специальным материалам обшивки и не без помощи искусственных спутников планеты.
   Я прижался, что есть сил, к стенке капсулы, не отрывая глаз от распахнувшегося подо мной земного ландшафта. Постепенно поверхность планеты приближалась, и вскоре я уже мог видеть разбросанные в изобилии светящиеся колодцы морлоков. Возле одного из них, помнится, я оставил машину. Потом появились высокие башни — они высовывались из облаков. Нево объяснил, что это для запуска капсул в обратную сторону.
   По всей длине башен пробегали огни: там морлоки готовились унести к своей Сфере, которая, наверное, и была их истинным домом. Так, наверное, доставили и меня, после того как я потерял сознание, а вместе с ним — и мое изобретение, плод двадцатилетних трудов. Башни работали на манер лифтов, поднимая капсулы за пределы атмосферы.
   Скорость капсулы, запускаемой таким образом, была, конечно же, несравнима с той, что придается ротацией Сферы, и путешествие в обратную сторону занимало куда как больше времени. Но по приближении к Сфере мощное магнитное поле быстро завладевало капсулой, ускоряя ее на подходе и облегчая посадку.
   Наконец мы вошли в атмосферу. Обшивка сразу стала разогреваться, и Нево предупредил, чтобы я держался покрепче.
   Оставляя за собой фонтан искр и огня, мы падали на планету точно метеорит. Стены капсулы дрожали. Вот уже, кажется, у меня перед глазами пронеслось изогнутое ребро Темзы, и я стал гадать, на какой скорости мы сверзимся вниз и разобьемся о гостеприимные камешки матушки Земли!
   Но тут…
   Впрочем, сразу предупрежу, что мои впечатления о дальнейшем обрывочны и смутны. В памяти только корабль, захвативший нас в когти, словно коршун, налетающий с неба на перепелку. Причем проглотивший нас в момент. В полном мраке утробы этого хищника я чувствовал, что корабль сбрасывает обороты и мы медленно планируем вниз.
   Следующее, что я увидел — это звезды. И никакого корабля-коршуна рядом не было. Наша капсула лежала на сухой безжизненной почве Ричмонд Хилла, всего в сотне ярдов от Белого Сфинкса.

21. Ричмонд-хилл

   Нево распахнул капсулу, и я вышел наружу, тут же нацепив очки. Пропитанный ночью пейзаж тут же прояснился, и в первый раз я смог увидеть в деталях земной мир 657 208 года.
   В бриллиантовом от звезд небе шар Сферы был виден отчетливо. Ржавый запах исходил от вездесущего песка и сырости, а, быть может, так пах мох или же лишайник. И всюду воздух был пропитан приторным морлочьим запахом.
   Я с облегчением выбрался из ненадежной капсулы, вновь обретя под ногами твердую землю. Я стал карабкаться по склону к покрытому бронзой пьедесталу Сфинкса, и остановился там, на полпути по Ричмонд-Хилл, на той его стороне, где раньше находился мой дом. Чуть дальше на холме располагалось новое здание: небольшая приземистая хибарка. Но нигде ни одного морлока. Совсем непохоже на те, первые впечатления от земной обстановки, когда мне, запнувшись во тьме, — казалось, что они лезут отовсюду.
   Машины Времени тоже не было ни следа. Только борозды остались в песке, да странно-узкие отпечатки морлочьих следов. Может, они опять заволокли машину в подножие Сфинкса? И, стало быть, История повторяется? Так, во всяком случае, думал я.
   Кулаки мои сжались и подъем, вызванный межпланетным путешествием, сразу моментально испарился, — во мне закипело негодование. Я постарался сдержать себя в руках. В самом деле — а чего я еще ожидал? Что Машина Времени так и будет меня поджидать у распахнутой капсулы?
   Однако план бегства срывался, что не могло не вызывать раздражения.
   Вскоре Нево присоединился ко мне.
   — Похоже, мы здесь одни. — Заметил я.
   — Детей перевели в другое место.
   Даже в темноте я почувствовал. Как начинаю краснеть. Как будто мне снова напомнили о моей оплошности.
   — Неужели я настолько опасен?.. Кстати, а где Машина?
   Он снял очки, и я встретил непроницаемый взгляд его красновато-серых буркал.
   — С ней все в порядке. Она в надежном месте. В целости и сохранности. Если желаете, можете прямо сейчас проверить ее.
   Словно невидимый стальной трос связывал меня с машиной. Больше всего мне сейчас хотелось вскочить в седло и… Но не будем торопиться, Надо сохранять спокойствие. Нарочито спокойным голосом я произнес:
   — В этом нет необходимости.
   Что значило: «Да ладно, успеется».
   Нево повел меня вверх по холму, к небольшому зданьицу, которое я заметил еще раньше. Это была постройка морлоков: все те же прозрачные стены и неприхотливый дизайн: напоминало кукольный игрушечный домик с чуть скошенной крышей и единственной дверью. Внутри была койка, застеленная одеялом и кресло, а также поднос с пищей и водой. На кровати я увидел свой рюкзак.
   Я обернулся к Нево.
   — Вы предусмотрительны, — с искренней благодарностью сказал я.
   — Мы уважаем ваши права.
   С этими словами он вышел, оставив меня одного в моей хижине. Как только я снял очки, его силуэт растаял в ночи.
   С некоторым облегчением я закрыл дверь. Как было хорошо хотя бы ненадолго вновь оказаться наедине с собой, в человеческой компании.
   В последнее время, после замысленного побега мне было стыдно смотреть Нево в глаза. Ведь, несмотря на их заботу, я обманывал морлоков. Однако другого пути у меня не оставалось, и решение было принято. Для этого я уже преодолел сотни миллионов миль — и еще всего несколько сот ярдов отделяло меня от машины. Я не мог допустить мысли о том, чтобы пойти на попятный.
   И я знал, что даже если мне придется для осуществления замысла убрать с пути Нево, то я не остановлюсь и перед этим!
   Тут я не удержался — развязал рюкзак, нащупал там и вытащил свечу. Успокаивающий желтый свет и легкая струйка копоти превратили тесную коробку морлоков в человеческое жилище. Они забрали кочергу — но все остальное осталось в целости и сохранности. Даже складной ножик. Глядя в зеркальный поднос, я сбрил с лица излишнюю растительность, которая уже начинала раздражать. Далее я занялся сменой белья. Никогда не думал, что новые носки могут доставить такое удовольствие. С признательностью вспомнил добрую мисс Уотчет, снабдившую меня в дорогу этими бесценными предметами.
   Наконец наступил самый приятный момент. Я выудил из рюкзака трубку, набил ее табаком и затянулся от пламени свечи.
   Так, окруженный привычными земными вещами и ароматным дымом, я прилег на свою крохотную постель, натянул одеяло и заснул.
 
   Проснулся я в темноте.
   Странное чувство — просыпаться посреди ночи, когда по всем расчетам должен наступить день. Меня постоянно преследовало чувство, что я не высыпаюсь. Постепенно я терял чувство времени, и уже не мог отличить день (условный день бодрствования) от ночи.
   Я уже сообщил Нево, что не прочь осмотреть Машину Времени, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и поэтому во время завтрака и утреннего туалета чувствовал возбуждение. Я не особо продумывал стратегию: главное было воспользоваться первой возможностью! У меня был расчет на то, что морлоки, с их тысячелетиями разработанной изощренной техникой, не смогут разобраться в таком бесхитростно простом устройстве Машины Времени. Оставалось надеяться на то, что отсутствие двух свинченных рычагов оставит их в заблуждении.
   Я вышел из своего убежища. После всех приключений рычаги Машины Времени в целости и сохранности лежали во внутреннем кармане сюртука.
   Нево шел впереди, оставляя узкие косолапые отпечатки в песке. Руки его болтались по сторонам. Морлоки привыкли ходить праздно, не обремененные ношей, доставая все буквально из воздуха. Очевидно, сегодняшнюю ночь он коротал возле моего жилища.
   Мы поднимались по склону в южном направлении, в сторону Ричмонд-парка. Разговоров по пути не было: морлоки сдержанны и не любят лишних слов.
   Я уже говорил, что мой дом стоял на Питершам-Роуд. Это было на полпути по склону Ричмонд Хилл, в нескольких сотен ярдах от реки, с хорошим добрым уклоном в западном направлении — и если бы не деревья, то можно было увидеть Питершамские луга за рекой. Однако в 657 208-м, естественно, никаких деревьев уже не было и отсюда прекрасно просматривалось новое русло Темзы, сверкавшее в звездном свете. Отовсюду зияли жерла морлочьих колодцев, словно кротовьи норы по всей земле. Склон устилал голый песок, в некоторых местах поросший лишайником. Местами поблескивало стекло — вроде того, что покрывало изнутри Сферу, в котором также мерцали, отражаясь, звезды.
   Река отклонилась примерно на милю от первоначального русла девятнадцатого века. Похоже, она оторвалась от излучины от Хэмптона до Кью. Так что Туикнем и Теддингтон оказались теперь на восточном берегу. Похоже, долины углубились по сравнению с тем, что было в мое время, или же Ричмонд-Хилл поднялся вследствие какого-нибудь геологического процесса, тектонического сдвига земной коры. Невзирая на альтернативные отклонения в истории, геологические процессы шли своим чередом.
   Некоторое время я не мог оторвать глаз от этого зрелища. Интересно, сколько еще держалась местная флора и фауна под ветрами перемен. Ныне парк превратился в сумеречную пустошь, в которой встречались лишь редкие кактусы и оливы. Я почувствовал, как каменеет сердце. Возможно, эти морлоки позаботились о прогрессе цивилизации, перекинув все силы на Сферу, но как же они забросили Землю!
   Мы достигли ворот Ричмонд-парка, неподалеку от Звезды и Подвязки, где-то в полумиле от моего дома. Здесь мы наткнулись на прямоугольную платформу из того же мягкого и податливого стекла, также отражавшую звездный свет. Из нее торчали разнообразные формы, в которых узнавались инструменты морлоков. Но вокруг никого не было: только мы с Нево оживляли этот пустынный пейзаж. И тут, посредине платформы я увидел ее — сверкающую медью и никелем, полированной слоновой костью и кожаным велосипедным сиденьем, возвышающимся над грудой металла — я увидел Машину Времени, в целости и сохранности, готовую умчать меня домой, назад, в прошлое!

22. Повороты и обманы

   Я чувствовал, как учащенно забилось сердце: мне с трудом удавалось спокойно следовать за Нево, но я заставил себя. Непринужденно сунув руки в карманы сюртука, я нащупал рычаги. Уже издалека я нацелился на те места, куда я их привинчу. И уж тогда я медлить не стану!
   — Как видите, — заговорил тем временем Нево, — машину никто не трогал — мы лишь передвинули ее, но ее механизм в полном порядке. Ее не заводили.
   Я попытался отвлечь его:
   — Скажите, из вашего осмотра и моего рассказа о теории путешествий во времени — к каким выводам вы пришли?
   — Ваша машина — грандиозное открытие. Причем не только для вашего века.
   Я всегда был падок на комплименты.
   — Но ведь именно платтнерит дал возможность сконструировать ее, — заметил я. — Вы это понимаете?
   — Конечно. Нам еще предстоит заняться более детальным изучением этого материала.
   Он снял очки, близоруко вглядываясь в сверкающий механизм, отливающий хрусталем.
   — Мы уже затронули тему альтернативных историй. Вполне возможно, существует несколько вариантов будущего. Лично вы оказались свидетелем двух историй человечества.
   — Да. История морлоков и элоев, и вторая — история Сферы.
   — Вы считаете, что это два выхода из одного коридора, который открывается при запуске машины… Изобретенный вами аппарат дает возможность путешествия по коридору Истории. И двери, а также выходы из него существуют независимо друг от друга. Но вот механизм взаимовлияния этих будущностей также еще не изучен. Он требует более пристального изучения.
   — И кто знает, возможно, за этими дверями правят различные физические законы…
   — Продолжайте.
   — Вы утверждаете, что принцип путешествия во времени заключается в скручивании пространственно-временных координат. То есть Время и Пространство, сетка координат, меняются местами, — продолжал он. — Путешествие во Времени превращается в путешествие в Пространстве. Что ж, я согласен: в этом несомненная заслуга платтнерита. Но каким образом это достигается?
   Я откашлялся.
   — Представьте себе, — сказал он, — вселенную из другой Истории, в которой путешествия во времени становятся широко освоенной технологией.
   И он стал описывать вселенную, которую трудно было даже вообразить: в ней ротация была внедрена в саму ткань вселенной — материю.
   Итак, ротация заполняет каждую точку Пространства и Времени, камень, брошенный из любой точки, будет следовать по спиральной траектории: его инерция будет действовать точно компас, следуя вокруг точки, в которую устремлен бросок, к месту приземления камня. Многие уже думают, что подобная ротация имеет место и в нашей вселенной, но чрезвычайно медленно развивается. Понадобится сотня миллионов лет, чтобы завершился всего лишь один виток…
   Идея ротационной вселенной впервые была описана через несколько десятилетий после вашего…
   — Все тем же Куртом Геделем?
   — Совершенно верно.
   — Опять этот Гедель! Тот самый, кто продемонстрировал бесконечность математики?
   — Он самый.
   Мы обошли машину вокруг — я не переставал при этом тискать рычаги в кармане. Я ждал удобного момента.
   — А ну-ка, — продолжал я отвлекать его, — расскажите мне теперь, как это объясняет принцип действия машины.
   — Вращение по оси — вот принцип. В ротационной вселенной путешествие сквозь время, в прошлое и будущее, в принципе является возможным. Наша вселенная вращается, правда, настолько медленно, что дожидаться такого момента придется сотню миллионов световых лет, и миллион миллионов лет займет само перемещение!
   — Что не имеет практической пользы.
   — Да, но представьте вселенную с большей плотностью, чем наша, вселенную, скомпонованную как атом. Там такая же ротация займет доли секунды.
   — Но ведь мы находимся в другой вселенной, — взмахнул я рукой в разреженном воздухе. — И это очевидно.
   — Но вы же смогли это сделать — возможно, благодаря платтнериту — обернуться в ту самую долю секунды! Моя гипотеза состоит в том, что ваша Машина времени с помощью платтнерита способна перемещаться в такой сверхплотной вселенной, продвигаясь по ротационным виткам в прошлое и будущее. Вы овладели спиралью времени!
   Я задумался. Все это впечатляло, но не более чем мои первые доморощенные гипотезы до изобретения аппарата. Да, конечно, при пуске машины, я ощущал эту ротацию вместе с головокружением. Очевидно, это были неизбежные ощущения, сопровождавшие путешественника во времени.
   — Вши идеи замечательны — но они еще требуют проверки.
   Нево воззрился на меня своими огромными глазами.
   — А вы проявляете недюжинную гибкость ума, для человека вашего времени.
   Этот комплимент я уже пропустил мимо ушей. Я был уже достаточно близко к машине. Нево осторожно коснулся длинным гибким пальцем одного из поручней. Стержней. В ту же секунду машина ответила слабым сиянием, вспыхнувшей искрой горного хрусталя, и легкий ветер пошевелил шерстинки на его руке. Он тут же одернул руку. Я смотрел на механизм, соображая, как это можно сделать быстрее, в одно движение: выхватить рычаги из кармана и вкрутить их на место. На все должно уйти несколько секунд, пока он не успеет сообразить, что происходит. Но, возможно, я недооценивал скорость реакции морлока. Что, если он успеет остановить меня своим зеленым лучом?
   Тьма словно сомкнулась вокруг меня, и смрадный запах морлока стал невыносимым. В этот момент я решил, что выполню задуманное, во что бы то ни стало. Меня не остановит никто и ничто!
   — Что-то не так? — Нево с беспокойством смотрел на меня громадными темными глазами. Мне показалось, что он напряжен и готов остановить меня. Напрасно я уповал на доверчивость его рода! Морлоки могут быть очень и очень подозрительны, они отнюдь не простецы. Неужели я выдал себя? А вдруг из этой темноты на меня уставились стволы морлочьих пушек — и у меня оставались в запасе считанные мгновения!
   Кровь хлынула к ушам, когда я выдернул рычаги из кармана и бросился к машине. Наскоро всунув рычажки в гнезда, я дернул один из них. Машина задрожала, последовала зеленая вспышка — и, когда я уже думал, что для меня все кончено! — звезды исчезли, и вокруг установилась тишина. Слепая, мертвая тишина, какой я уже давно не слышал. Опять закружилась с невыразимой силой голова, и опять это чувство бесконечного падения в пропасть овладело мной — но в этот раз оно вызвало не испуг, а прилив необыкновенной радости.
   Я закричал. На этот раз от восторга. Получилось! Я мчался сквозь время назад! Я снова был свободен!
   …И тут же почувствовал холод затылком — как будто меня своими мохнатыми лапками коснулось насекомое.
   Я осторожно отвел руку назад — и она коснулась шерсти морлока!

Книга вторая. ПАРАДОКС

1. Аргонавты времени

   Схватившись за мохнатую лапу, я стал оттягивать ее от горла. Тяжелое волосатое тело налегло на меня сверху — вовсе морлоки не так тщедушны, как может показаться с виду — он мертвой хваткой вцепился в поручни и не выпускал ни меня, ни машину. Из-за плеча уже высунулась морда в синих очках, невыносимо смердя приторно-зловонным ароматом.
   — Нево.
   Это было произнесено тонким, почти писклявым голосом. Грудь за моей спиной содрогалась. Он был так испуган?
   — Значит, вы сбежали. И так легко…
   Он вцепился так, словно бы сам был частью моей машины. Последнее кошмарное напоминание о покинутом мной ужасном мире будущего. Наверное, приложив усилие, я смог бы его сбросить, отогнув эти тонкие паучьи пальцы — но все же что-то остановило меня.
   — Вы, морлоки, недооцениваете людей, — бросил я ему сквозь зубы. — Но вы-то, Нево, вы могли предчувствовать то, что случится? Вы подозревали меня?
   — Да. Только в последнюю секунду. Кажется, я начал понимать язык вашего тела. Ваших телодвижений. Я внезапно понял, что вы собираетесь привести машину в действие. И я уже был рядом, был готов остановить, когда…
   Он осекся.
   — Как думаете, мы удержимся? — прошептал он. — У меня слабеют руки.
   Я обернулся и встретил его жалобный слезящийся взгляд, словно бы ожидающий ответа. Итак, мне оставалось сделать выбор и решить: будет у Машины Времени пассажир или нет? Помимо меня, водителя?
   Едва ли у меня хватит решимости, чтобы вышвырнуть его за борт. Я слишком хорошо себя знаю.
   — Ладно, все в порядке.
   Так мы, два астронавта Времени, кувыркались сквозь эту бездонную пропасть, намертво вцепившись в поручни и болтаясь на корпусе машины. Я не выпускал руки Нево — чтобы удержать его, если он свалится, а также для того, чтобы убедиться, что морлок не тянется к рычагам. Так мало-помалу я дополз до велосипедного седла. Нево тем временем пристроился среди поручней, заплетая на них гибкие конечности.
   — Зачем вы увязались со мной, Нево?
   Морлок пялился на скудный сумрачный пейзаж вокруг машины и не отвечал.
   И все же, кажется, я понял причину. Помню, как его увлек мой рассказ о путешествии в будущее. Он полез за мной, повинуясь безотчетному инстинкту, чтобы убедиться, что все это правда. А возможно, для того, чтобы, как и я, сбежать от этих человекообразных обезьян — своих сородичей! Что ж, это говорило в его пользу. Человечество странно изменилось за тысячелетия, но любопытство, овладевающее им, осталось прежним!
 
   Вскоре мы ворвались в свет — над головой я наблюдал разборку Сферы — проникавшие сквозь нее лучи заливали машину все больше — и вскоре Нево взвыл.
   Я снял очки. Освобожденное Солнце, сначала бездвижно повисшее в небе, стало раскачиваться, как маятник, пока не обрело истинного размаха, мелькая по небу раскаленной дугой. Снова вернулся счет на дни и ночи, а не темные непроницаемые сутки, отражавшиеся только в числах на циферблатах.
   Земля вновь обрела прежние ось и вращение.
   Морлок сгорбился, зарываясь лицом в шерсть на груди. Очков он не снимал, но теперь их было мало, чтобы защитить его глаза от солнца. Он бы, наверное, охотно уполз внутрь механизма, только чтобы избавиться от безжалостно палящих лучей светила. Шерсть на нем сверкала — и сам он в солнечном свете смотрелся совсем по-новому.