Страница:
4
Первым судном Гарета стало двухмачтовое старенькое каботажное судно “Идрис” с командой из двенадцати моряков, с двумя кливерами и треугольным парусом на фок-мачте и несколько меньшим треугольным парусом на грот-мачте. Новый начальник Гарета казначей Казала был еще и вторым помощником капитана.
Гарет стоял у леера и смотрел, как “Идрис” выходит из устья Нальты. Делать пока было нечего, потому что корабль был уже загружен картофелем в мешках для Адрианополя, в двух неделях пути на юг, подальше от зимних штормов.
Он гордился собой за то, что выдерживал легкую речную качку, тогда как пара матросов уже склонились за борт, как сказал один моряк, “в молитве морской богине”. Ну и вид у них будет, когда судно выйдет в открытое море!
Потом первая океанская волна легко подняла “Идрис” и немного покачнула его. Интересно. Потом еще одна и еще. Гарет почувствовал, как сжалось горло, и торопливо сглотнул.
“Идрис” окончательно вышел в океан и пошел словно по зубьям пилы. Скоро Гарет потерял интерес к описанию движения судна.
Он склонился над бортом, чувствуя, что весь мир как-то поднимается, и тут же услышал лающий голос:
– Парень, если заблюешь палубу, надеру задницу тросом! К другому борту!
Гарет, как приказал капитан, перебежал по палубе к другому борту и опорожнил желудок.
В тот же самый момент он услышал другую команду.
– Герн Раднор! Долго тебя ждать? Нужно еще раз просмотреть коносаменты, – закричал казначей Казала.
Гарета еще раз вырвало, и он, пошатываясь, пошел к люку.
В трюме было душно и сыро, Гарету показалось, что совсем недавно “Идрис” перевозил тухлую рыбу. Он старался смотреть на бумаги, которые деловито раскладывал перед ним Казала, но чувствовал, что его вот-вот снова вырвет.
– Не замарай бумаги, – предупредил его Казала. – Вот. Поставь ведро между ног, потом я принесу тебе галеты. Принимайся за работу, есть несоответствие в центнер между весом по бумагам отправителя и грузом, который, по словам вахтенных, был загружен в трюмы. Попытайся определить, обманули нас или наш первый помощник просто не умеет считать. И что за жалкий вид у тебя? Думаешь, тебя первого укачало?
Через день Гарет вполне освоился в море. Теперь, выходя в плавание, он чувствовал себя гораздо лучше, но до самой смерти вынужден был заниматься какими-нибудь важными делами, чтобы отвлечься, когда морские волны начинали бить в корпус корабля.
“Идрис” спустил паруса, когда повстречался с рыболовным флотом Лиравайза – столицы иногда дружественного, иногда враждебного Ютербога, находившегося в дне пути от Сароса на другом берегу Узкого моря.
Они обменяли бочки с пивом на вино в бутылках, свежее мясо – на соленые сыры, свежие продукты – на соленую селедку, которая была заколдована и не только никогда не портилась, но и уберегала матросов “Идриса” от цинги.
Они снова вышли в море.
Казала, которого Гарет считал образцом честности, сидел, положив перед собой буханку хлеба и кусок сыра, выменянные у рыболовов.
– Нет необходимости упоминать, – сказал он, – что в бухгалтерских книгах это отражено не будет.
Юноша постарался выразить крайнее удивление.
– Законы существуют на земле, – пояснил Казала. – На море они не распространяются. В плавании мы соблюдаем особый устав.
– Какой?
– Неписаный, которые тебе еще предстоит изучить. Еще предстоит.
Гарет осторожно поднимался по вантам, стараясь не смотреть вниз и не думать о том, насколько крепка палуба. Он старался сосредоточиться только на том, что до рея не так уж далеко. Мачты больших торговых кораблей, мимо которых он проходил в Тикао, были гораздо выше. Правда, тогда он стоял на твердой земле. Он прогнал прочь эту мысль и полез дальше, тщательно вымеряя каждый шаг и крепко держась за ванты.
– Ты весь день будешь сюда лезть? – спросил висевший на рее матрос. – Когда шкипер отдает команду “Все наверх”, нет времени на осторожность.
Гарет проигнорировал его слова внимания и упрямо продолжал карабкаться вверх, пока не ударился головой о рей. Он посмотрел на матроса, сидевшего на наклонном рее, сделал глубокий вдох и устроился рядом.
– Очень рад, что ты наконец добрался, – похвалил его матрос. – Только держись за рей поосторожней, если не хочешь сломать.
Матрос хрипло захохотал, а Гарет смог лишь выдавить из себя слабую улыбку.
– Крепко держишься, мальчик? Гарет кивнул.
– Хорошо, теперь вставай на ноги, держись за мачту, поднимись до блока ликтроса и тресни по нему так, чтобы я услышал.
Гарет, стиснув зубы, повиновался и пополз вверх по гладкому дереву. Он поднимался все выше и выше, потом поднял руку, нащупал блок и резко ударил по нему. В тот же момент с палубы донесся крик:
– Герн Раднор! Какого дьявола ты прыгаешь там как обезьяна? Пора составлять еженедельный отчет!
– Жаль, – сказал матрос. – Мы ведь только начали. – Он легко соскользнул с рея и, быстро перебирая руками, спустился по бакштагу на палубу.
Гарет сполз до рея, решил, что для быстрого спуска еще не настало время, и полез вниз по вантам к ненавистному для него перу.
– Хорошо, молодой Гарет, – сказал первый помощник. – Почему ты интересуешься пушками? Если, конечно, считать пушкой эту хлопушку. Казначеи, какими бы бесчестными они ни были, не нуждаются в оружии, особенно на море.
– Сэр, я хочу узнать как можно больше,—объяснил Гарет, надеясь, что не выглядит романтическим олухом.
– Гм, – задумчиво хмыкнул помощник. —Почему бы и нет. Вахта тянется долго. Итак, эта пушка называется мойен, будь она чуть поменьше, это был бы уже мушкет. Стреляет пулями, это гораздо лучше, чем камни, которые использовали наши предки. Появляется возможность поражать цель на большом расстоянии. Но главное ее преимущество в том, что она была заколдована от разрыва. В бою почти так же надежна, как клинок. Обычно пушка привязана к лееру, как сейчас. Если мы заметим пиратов и будем настолько глупы, чтобы ввязаться в бой, мы отвяжем пушку, чтобы она свободно вращалась на шарнире, зарядим ее, как именно – покажу через минуту, и будем прицеливаться через эту маленькую прорезь. В зависимости от того, насколько далеко находится враг, а он должен быть близко, если использовать эту пукалку, мы прицеливаемся выше или ниже. Если бы это была настоящая пушка, какими вооружены пиратские и военные корабли, мы могли бы зарядить ее шрапнелью, то есть множеством маленьких шариков, и целиться в команду. Или могли бы использовать цепной заряд, то есть два ядра, связанных цепью, и попытаться свалить мачту вражеского корабля или уничтожить его такелаж.
– А во что нужно целиться из этой пушки? —спросил Гарет.
Помощник потер щетинистый подбородок.
– Ну, можно попробовать зарядить ее галькой и подождать, пока первый идущий на абордаж матрос не прорежет сброшенные нами сети. Одним выстрелом можно убрать с полдюжины пиратов, если они лезут толпой. Можно попытаться убить капитана, если удастся разобраться, кто из них капитан.
Хотя, учитывая то, что эта пушка стреляет одним ядром, а пираты плавают на дырявых лоханках, следует целиться ниже ватерлинии и молиться о том, чтобы удалось продырявить ублюдков. Если они близко, выбирай цель на юте – капитана, вахтенного офицера или рулевого. Самое лучше, что могу посоветовать, – это поднять белый флаг. У моряка и без боя есть достаточно способов умереть. Если, конечно, – добавил помощник, – на тебя не напали поганые работорговцы. Слышал о линиятах?
– Они убили моих родителей, – сказал Гарет и снова почувствовал горечь утраты.
– Значит, знаешь. Лучше уйти под воду, сражаясь, если нам доведется встретиться с ними. Есть еще один выход – схватить в руки что-нибудь тяжелое и прыгнуть за борт.
В Адрианополе они продали картофель и загрузились свежезасоленной говядиной для Иртыша.
В Иртыше им удалось с небольшой выгодой продать говядину и, после трех недель ожидания, загрузиться курами в клетках.
Куриц поразила какая-то странная болезнь. Они бились о прутья клеток, клевали друг друга в задницы. Десятая часть птиц сдохла.
От куриц они избавились в Бадахшане, потом все долго драили трюмы, и Гарет понял, что не сможет без рвоты смотреть на домашнюю птицу.
Потом они загрузились перьями павлинов и других экзотических птиц для богатого города Прима.
В Приме прибыль покрыла потери от падежа кур, и они очень осторожно загрузились чугунными болванками для Киллиса. Капитан и первый помощник буквально следовали по пятам за грузчиками, взвешивали каждую болванку, опасаясь, чтобы не было перегруза. “Идрис” все глубже и глубже опускался в воду.
Они вышли в море.
В Киллисе они стояли на якоре две недели, прежде чем им удалось отыскать груз. Но он в конце концов обернулся кошмаром. Двоих магов вызвал из-за какой-то пустячной ссоры островной правитель, и они отправились в путь, захватив с собой всех помощников и наложниц. Они были всем недовольны, наконец разъяренный кок приказал им заткнуться и есть то, что дают, или достать свои волшебные палочки и сотворить что-нибудь получше. После этого, как сказал кок, они могут засунуть эти палочки в удобное место. Поперек.
Гарет, затаив дыхание, ждал, что кок вот-вот превратится в свинью или альбатроса. Но волшебники лишь грязно выругались, с ворчанием отправились на нос, где и просидели, погруженные в мрачные раздумья, до следующего приема пищи.
По крайней мере, “Идрис” шел на юг, в более теплые воды, где дули пассаты.
– Обычно мы этим не пользуемся, – сказал Гарету капитан, – потому что ходим близко к берегу и прокладываем курс по наземным ориентирам, которые занесены в мой судовой журнал, как и у любого мореплавателя. Но если ты отошел от берега, ты можешь определить высоту звезды, а потом по таблицам узнать широту, долготу и даже время. Для уверенности нужно сделать два измерения и вывести среднее значение. Люди совершают ошибки, а ошибки приводят к крушениям, – мрачно заметил капитан. – А кораблекрушения – очень неприятная штука, не говоря уже о потере прибыли.
Легкий ветерок приносил с ночным воздухом запах жасмина и другие, неведомые Гарету, ароматы. Было приятно идти босыми ногами по теплому песку под странными цветущими деревьями.
Он уже с трудом различал на фоне огней порта темный силуэт пришвартованного у длинного пирса “Идриса”.
Фосфоресцирующие волны мягко накатывались на пляж, а из крытого соломой павильона доносилась совершенно незнакомая Гарету мелодия.
Он обнял за плечи молодую женщину, она тесно прижалась к нему. У нее были длинные мягкие волосы и шелковистая темная кожа.
Гарет счастливо вздохнул. Это был первый порт, в котором ему разрешили сойти на берег, он впервые увидел летающих рыб перед носом “Идриса”, впервые попробовал тропические фрукты. Именно ради этого он вышел в море, ради мечты о тропических островах, разомлевших под жарким солнцем, об экзотике под ночным небом.
– Что-то не так? – спросила девушка.
– Все в порядке.
– Хорошо, – сказала она. – Ты будешь доволен. Я отработаю каждую монету, которую ты мне заплатил. Я знаю такое, о чем ты и не подозреваешь.
Романтика нарушилась. Он крепко поцеловал ее, и реальность ночи куда-то исчезла.
Гарет тихо сидел чуть в отдалении от других. Он не был офицером, но и простым матросом тоже себя не считал, поэтому старался держаться чуть в стороне. Кроме того, Гарету всегда нравилось слушать рассказы бывалых людей, а не болтовню своих сверстников.
Скоро все моряки закончили свои рассказы о том, каким губительным может быть море, и Гарет рискнул задать вопрос:
– А как насчет пиратов?
– Ты хочешь им стать или наоборот? – спросил матрос, который помог ему впервые в жизни подняться на мачту.
Гарет промолчал.
– Пираты, – сказал другой моряк. – Это трудно объяснить. Во-первых, существуют пираты двух видов. Пираты-люди и эти проклятые работорговцы. – Он с отвращением сплюнул за борт.
– Давай не будем о них говорить, – сказал третий моряк. – Даже упоминание может накликать беду.
– Дьявол, Джав, какой ты суеверный. Совсем не похож на настоящего моряка.
Когда смех стих, второй матрос продолжил:
– Итак, мы говорим о пиратах-людях, потому что я не совсем уверен, что линиятов можно отнести к людям.
– Не стоит делать их страшнее, чем они есть на самом деле.
– Как я уже говорил, речь не о них. Пират – это человек, который выходит в море на корабле и берет то, что ему не принадлежит, ради получения прибыли.
– Чушь, – один из моряков сплюнул. – Ты говоришь как королевский судья, прежде чем вздернуть моряка на виселице.
– Итак, в чем разница между пиратом и моряком военного флота? – продолжал второй матрос. – Ответ – никакой, за исключением того, что один плавает под флагом государства, а другой – под черным или совсем без флага.
– Один соблюдает законы короля и королевы, а другой – законы братства.
– Не забудь о каперах, – вставил еще один моряк.
– Погодите, – вмешался Гарет, – а что такое закон братства?
Когда люди решают заняться пиратством, – пояснил первый матрос, – они договариваются об определенных условиях. Например, шкипер получает десять долей от добычи, старшина тоже десять, так как выступает от лица команды, корабельный плотник – пять, комендоры[2] по пять, а мы, обычные палубные обезьяны, – по одной.
Гарет обратил внимание на слово “мы”, но ничего не сказал.
– Есть и другие правила: например, ты получишь еще одну долю, если потерял руку или глаз; есть правила, запрещающие азартные игры или, скажем, женщин, хотя это уже полная чушь. Команда выбирает своего капитана. Если он или, бывает, она действует успешно, его не переизбирают, если нет, его возвращают на прежнее место и пробуют назначить кого-нибудь другого.
– А откуда берутся пираты? – спросил Гарет.
Все рассмеялись.
– Только никому не говори, мальчик, – сказал моряк, – но они берутся из таких людей, как ты и я. Иногда у команды плохой капитан, и она бунтует. Иногда люди похищают стоящий на якоре корабль и отправляются на охоту на таких торговых моряков, как мы.
– А что происходит, когда захватывают судно?
– Ничего особенного. Если ты, конечно, не был настолько глуп, чтобы пристрелить кого-нибудь из них во время стычки. Тогда ты отправляешься поплавать с акулами. Обычно у тебя есть выбор – присоединиться к пиратам или высадиться на каком-нибудь берегу, откуда обычно можно добраться до цивилизации.
– Если ты к ним присоединишься, – добавил Джав, – жить тебе, в среднем, остается лет пять. Потом тебя ловят и вешают. Иногда военные моряки, которые обычно и ловят таких, как ты, решают, что ты заслуживаешь более тяжелой смерти, чем в петле. В общем, дело плохо.
– Иногда, – сказал еще один матрос. – Но есть и такие, которым удается захватить корабль и исчезнуть. Я слышал, что многие лорды на Саросе так положили начало своему состоянию, потом расплатились с королевским судом, а теперь их дерьмо пахнет как розы.
– Кто-то что-то сказал о каперстве, – напомнил Гарет.
– Капер – это пират, получивший от короля или королевы разрешение грабить какую-нибудь страну или людей, которые чем-то разозлили короля на этой неделе, – объяснил второй матрос. – Теоретически это значит, что, если тебя поймают те, против кого ты действуешь, с тобой должны обращаться хорошо. Итак, ты выходишь в море, захватываешь суда, а потом ты сам и твоя команда получает большую часть прибыли, а король – свою долю. Но здесь следует быть особенно осторожным. Если ты станешь чересчур удачливым, король может отказаться от тебя, забрать всю добычу себе, а тебя с командой послать на виселицу. Или враг заключает мир с королем, пока ты болтаешься по волнам, а потом ты возвращаешься, полный сил и энергии, чтобы узнать, что твои полномочия гроша ломаного не стоят, и ощутить на шее все ту же петлю. – Матрос вздохнул. – Наш мир не прост.
Минул почти год, прежде чем потрепанный “Идрис” вошел в реку и пришвартовался к пристани Тикао.
Пол Раднор с женой радушно встретили Гарета и спрятали его в изолированной спальне. Еще через день, когда Пол получил отчет Казалы о работе Гарета: “Трудолюбивый, очень любознательный, абсолютно честный, но не обращает должного внимания на расчеты”, они устроили небольшой праздник.
Пол извинился за то, что не смог закатить в честь Гарета пир и пригласить на него всех своих друзей, особенно их дочерей, так как Гарет считался теперь хорошим женихом, и объяснил это тем, что лорд Квиндольфин не забыл и не простил.
– Боюсь, сынок, тебе придется снова уйти в море, – грустно сообщил он Гарету. – Если ты, конечно, не хочешь рискнуть и остаться на берегу. В этом случае я мог бы подыскать тебе местечко в одном из моих имений, но о женитьбе придется на время забыть.
Гарет едва сдержал вздох облегчения, услышав о невозможности женитьбы, затем обратил внимание, что дядя говорит об имениях во множественном числе. Он как-то заметил на столе Раднора письмо…
– Слуга короля Пол – это ты, верно, дядя? Раднор просиял.
– Да… Король посчитал возможным… внести меня в список чести… это не более чем титул, понимаешь… тем не менее…
Гарет начал опасаться, что у дяди вот-вот лопнет на груди рубашка.
– Значит так, дядя, – сказал Гарет, с трудом сдерживая смех. – Похоже, у меня нет выбора. Жизнь сурова, сэр. Полагаю, я снова должен наняться на судно.
Он задумался о том, что стало с Косирой, Фоксом, Лабалой. Он даже стал подумывать, не стоит ли ему выскользнуть из дома и попытаться отыскать девушку при помощи серебряного морского орла, висевшего у него на шее, если, конечно, кулон действительно заколдован.
Но что-то остановило его, и он записался на рыболовное судно “Зарафшан” – двухмачтовик с гафельными парусами и двумя робинетами – почти настоящими пушками. На этот раз ему пришлось отправиться к студеным городам севера, чтобы торговать мехами.
– Почему, – спросил Гарет, – моряки меньше пользуются магией, чем люди на берегу?
Побывавший во многих переделках боцман кивнул:
– Хороший вопрос, парень, и ответ научит тебя большему, чем ты услышишь в самом ответе. Во-первых, моряки чрезвычайно суеверны и неохотно пользуются колдовством, с которым незнакомы. Знаешь сам, что нельзя свистеть на борту, нельзя говорить о сухопутных богах в море, и так далее. В море и без колдовства достаточно трудно. Ты когда-нибудь плавал с чародеем на борту?
Гарет вспомнил о двух несносных магах на борту “Идриса” и кивнул.
– Твой шкипер был либо храбрее, либо глупее других. Может быть, у вас не было другого груза, а? Тем не менее плохая идея. Еще одна причина – магия не точна.
– Не понимаю.
– Ты когда-нибудь задумывался о том, почему у каждой маленькой веревочки на корабле есть свое название? Не для того, чтобы запутать неопытных моряков, хотя это неплохо получается. Ну-ка, скажи быстро, как называется тот трос, на который я показываю пальцем?
– Топсель-шкот, – ответил Гарет.
– Непростое название, верно? Поэтому, если я крикну тебе в шторм потянуть его, ты прекрасно будешь знать, что именно нужно сделать. На корабле все так и должно быть, иначе начнется путаница и не миновать беды. С магией совсем другой дело. Я знаю. Моя сестра вышла замуж за человека с Даром. У него всегда щепотка того, мензурка сего. Щепотка – это сколько? У меня большие пальцы, больше, чем у тебя, значит, и щепотка у меня больше, верно? Я уж не говорю о том, что иногда заклинание работает, иногда —нет, и никто не знает почему. Все наши продукты заговорены от порчи, однако мы взяли с собой соленую говядину и свинину, галеты, как в старые времена, на тот случай, если заклинание не сработает. Ты сам видел, как капитан заплатил за заклинание на хорошую погоду. А что в итоге? Едва не лишились мачт. Когда вернемся в порт, он поговорит с этим волшебником и вернет золото. Вся магия такая. Неопределенная, изменчивая. Разве можно на нее полагаться?
Гарет спросил капитана, почему он запросил тройную цену за перевозку обычного груза: соли, бочек с солониной, зерна, парусины и тканей.
– Хочу сразу сказать – не для того, чтобы получить лишнюю прибыль и скрыть ее от твоего дяди, – быстро ответил капитан. – Уверен, тебе хочется узнать, что лежит в ящиках, которые привязаны к фок-мачте и так всем мешают.
С помощью богов ты сможешь задать этот вопрос через две недели, и тогда у меня будет ответ на него. Но скорее всего, тебе не придется спрашивать.
Спрашивать не пришлось.
Их курс пролегал среди множества мелких островков. Прошло всего полдня после того, как они вошли в лабиринт, и на них напали первые пираты, на суденышках чуть больше шлюпок “Зарафшана”. Капитан приказал вахтенным открыть загадочные ящики у мачты. В них оказались мушкеты, порох и пули.
Были вызваны вахтенные снизу и не занятые на вахте матросы. С реев были спущены толстые грузовые сети, чтобы помешать взять судно на абордаж.
Впрочем, они не понадобились. Одного залпа было достаточно, чтобы улюлюкавшие и гневно ругавшиеся пираты отстали и исчезли далеко позади.
Вторая попытка состоялась на следующий день. Два более крупных судна, вероятно бывших рыболовных, шли встречным курсом. На этот раз Гарет увидел черный флаг, развевающийся на грот-мачте одного из судов.
Потом он вдруг почувствовал жуткую тошноту, более сильную, чем испытал, когда “Идрис” впервые попал в качку.
Нечто странное поднималось к ним из глубин, какое-то сказочное чудовище. Гарет услышал крик матроса.
– Черт вас возьми, – взревел боцман, – по местам!
Снова были заряжены и розданы команде мушкеты.
Правда, на этот раз два помощника развернули один из робинетов и тщательно прицелились.
Перед выстрелом Гарет едва успел увидеть на носу одного из пиратских кораблей человека в темном плаще. Ядро запрыгало по воде перед носом первого корабля.
– Шрапнелью заряжайте, идиоты! – закричал капитан.
Гарет не спускал глаз с тянувшихся к нему из воды черных щупалец. Потом он вскрикнул от боли, когда боцман стегнул его по плечам тросом.
– Делай что говорят!
Гарет понял, что боцман даже не заметил, кого он ударил, так что возмущаться было бессмысленно.
– Аккуратно, аккуратно, – твердил капитан. – Стреляйте только наверняка, джентльмены.
Гарет увидел, как щупальца проникли сквозь ванты, и понял, что чудовище было иллюзией, и в этот момент раздался выстрел робинета.
Послышались крики, человек в плаще поднял руки, крутанулся и упал за борт. Люди, стоявшие рядом с волшебником, лежали на палубе, корчась от боли.
Залпом громыхнули мушкеты со второго корабля, и матрос рядом с Гаретом вдруг удивленно вскрикнул, опустил взгляд на красное пятно на животе и тяжело опустился на палубу.
Была заряжена вторая пушка, “Зарафшан” развернулся и пошел на пиратов, которые уже бросились наутек. Раздался залп обеих пушек, и мачта второго пиратского корабля с треском упала за борт.
Еще один залп, и на корме первого корабля пиратов появился дым, который стал гуще, когда пропитанное рыбьим жиром дерево начало разгораться.
– Поворот! – приказал капитан рулевому.—Взять прежний курс.
– Прежний курс, ост-норд-ост, есть, сэр.
“Зарафшан” подвергся и третьему нападению – на этот раз четырех легких суденышек. К тому времени судно уже вышло в открытое море и легко ушло от преследователей. Особой радости на борту не было.
Раненый матрос умер.
Гарет был в море уже больше года, когда услышал в дымной таверне об исчезновении “Идриса”.
– Возможно, шторм, – сказал ему моряк, – но один из матросов прыгнул за борт, прежде чем “Идрис” поднял якорь в Тикао. Он сказал, что они должны были идти слишком далеко на юг, слишком близко к работорговцам.
Когда Гарет вернулся в Тикао, он собирался потереть кулон и попытаться найти Косиру, но потом передумал. Она явно забыла о нем, если предположить, что она была начинающей проституткой или даже швеей, и вряд ли ее интересовали детские забавы.
Но кулон на серебряной цепочке он снимать не стал.
Когда был готов груз для “Зарафшана” – шубы, как подозревал Гарет, из того меха, который они привезли из прошлого рейса, – ему уже не терпелось выйти в море.
Женщина явно была шлюхой. Кто еще, кроме проститутки или барменши, мог оказаться ночью в портовом районе Иртыша?
Тем не менее, чего бы ни хотели от нее трое линиятов, не стоило толкать ее, жутко хохотать и угрожать клинками, которые Гарет заметил в мерцающем свете свечей у входа в пивную.
На залитых дождем улицах никого не было.
– Стойте! – закричал он, и три работорговца посмотрели на него. Они захохотали еще громче, увидев одного, к тому же худенького, юношу.
Один из линиятов был вооружен мечом, который не замедлил с легким шорохом обнажить. Женщина увидела меч, взвизгнула и скрылась в пивной. Гарет не рассчитывал на чью-либо помощь, во всяком случае не в этом районе города.
Гарет стоял у леера и смотрел, как “Идрис” выходит из устья Нальты. Делать пока было нечего, потому что корабль был уже загружен картофелем в мешках для Адрианополя, в двух неделях пути на юг, подальше от зимних штормов.
Он гордился собой за то, что выдерживал легкую речную качку, тогда как пара матросов уже склонились за борт, как сказал один моряк, “в молитве морской богине”. Ну и вид у них будет, когда судно выйдет в открытое море!
Потом первая океанская волна легко подняла “Идрис” и немного покачнула его. Интересно. Потом еще одна и еще. Гарет почувствовал, как сжалось горло, и торопливо сглотнул.
“Идрис” окончательно вышел в океан и пошел словно по зубьям пилы. Скоро Гарет потерял интерес к описанию движения судна.
Он склонился над бортом, чувствуя, что весь мир как-то поднимается, и тут же услышал лающий голос:
– Парень, если заблюешь палубу, надеру задницу тросом! К другому борту!
Гарет, как приказал капитан, перебежал по палубе к другому борту и опорожнил желудок.
В тот же самый момент он услышал другую команду.
– Герн Раднор! Долго тебя ждать? Нужно еще раз просмотреть коносаменты, – закричал казначей Казала.
Гарета еще раз вырвало, и он, пошатываясь, пошел к люку.
В трюме было душно и сыро, Гарету показалось, что совсем недавно “Идрис” перевозил тухлую рыбу. Он старался смотреть на бумаги, которые деловито раскладывал перед ним Казала, но чувствовал, что его вот-вот снова вырвет.
– Не замарай бумаги, – предупредил его Казала. – Вот. Поставь ведро между ног, потом я принесу тебе галеты. Принимайся за работу, есть несоответствие в центнер между весом по бумагам отправителя и грузом, который, по словам вахтенных, был загружен в трюмы. Попытайся определить, обманули нас или наш первый помощник просто не умеет считать. И что за жалкий вид у тебя? Думаешь, тебя первого укачало?
Через день Гарет вполне освоился в море. Теперь, выходя в плавание, он чувствовал себя гораздо лучше, но до самой смерти вынужден был заниматься какими-нибудь важными делами, чтобы отвлечься, когда морские волны начинали бить в корпус корабля.
“Идрис” спустил паруса, когда повстречался с рыболовным флотом Лиравайза – столицы иногда дружественного, иногда враждебного Ютербога, находившегося в дне пути от Сароса на другом берегу Узкого моря.
Они обменяли бочки с пивом на вино в бутылках, свежее мясо – на соленые сыры, свежие продукты – на соленую селедку, которая была заколдована и не только никогда не портилась, но и уберегала матросов “Идриса” от цинги.
Они снова вышли в море.
Казала, которого Гарет считал образцом честности, сидел, положив перед собой буханку хлеба и кусок сыра, выменянные у рыболовов.
– Нет необходимости упоминать, – сказал он, – что в бухгалтерских книгах это отражено не будет.
Юноша постарался выразить крайнее удивление.
– Законы существуют на земле, – пояснил Казала. – На море они не распространяются. В плавании мы соблюдаем особый устав.
– Какой?
– Неписаный, которые тебе еще предстоит изучить. Еще предстоит.
Гарет осторожно поднимался по вантам, стараясь не смотреть вниз и не думать о том, насколько крепка палуба. Он старался сосредоточиться только на том, что до рея не так уж далеко. Мачты больших торговых кораблей, мимо которых он проходил в Тикао, были гораздо выше. Правда, тогда он стоял на твердой земле. Он прогнал прочь эту мысль и полез дальше, тщательно вымеряя каждый шаг и крепко держась за ванты.
– Ты весь день будешь сюда лезть? – спросил висевший на рее матрос. – Когда шкипер отдает команду “Все наверх”, нет времени на осторожность.
Гарет проигнорировал его слова внимания и упрямо продолжал карабкаться вверх, пока не ударился головой о рей. Он посмотрел на матроса, сидевшего на наклонном рее, сделал глубокий вдох и устроился рядом.
– Очень рад, что ты наконец добрался, – похвалил его матрос. – Только держись за рей поосторожней, если не хочешь сломать.
Матрос хрипло захохотал, а Гарет смог лишь выдавить из себя слабую улыбку.
– Крепко держишься, мальчик? Гарет кивнул.
– Хорошо, теперь вставай на ноги, держись за мачту, поднимись до блока ликтроса и тресни по нему так, чтобы я услышал.
Гарет, стиснув зубы, повиновался и пополз вверх по гладкому дереву. Он поднимался все выше и выше, потом поднял руку, нащупал блок и резко ударил по нему. В тот же момент с палубы донесся крик:
– Герн Раднор! Какого дьявола ты прыгаешь там как обезьяна? Пора составлять еженедельный отчет!
– Жаль, – сказал матрос. – Мы ведь только начали. – Он легко соскользнул с рея и, быстро перебирая руками, спустился по бакштагу на палубу.
Гарет сполз до рея, решил, что для быстрого спуска еще не настало время, и полез вниз по вантам к ненавистному для него перу.
– Хорошо, молодой Гарет, – сказал первый помощник. – Почему ты интересуешься пушками? Если, конечно, считать пушкой эту хлопушку. Казначеи, какими бы бесчестными они ни были, не нуждаются в оружии, особенно на море.
– Сэр, я хочу узнать как можно больше,—объяснил Гарет, надеясь, что не выглядит романтическим олухом.
– Гм, – задумчиво хмыкнул помощник. —Почему бы и нет. Вахта тянется долго. Итак, эта пушка называется мойен, будь она чуть поменьше, это был бы уже мушкет. Стреляет пулями, это гораздо лучше, чем камни, которые использовали наши предки. Появляется возможность поражать цель на большом расстоянии. Но главное ее преимущество в том, что она была заколдована от разрыва. В бою почти так же надежна, как клинок. Обычно пушка привязана к лееру, как сейчас. Если мы заметим пиратов и будем настолько глупы, чтобы ввязаться в бой, мы отвяжем пушку, чтобы она свободно вращалась на шарнире, зарядим ее, как именно – покажу через минуту, и будем прицеливаться через эту маленькую прорезь. В зависимости от того, насколько далеко находится враг, а он должен быть близко, если использовать эту пукалку, мы прицеливаемся выше или ниже. Если бы это была настоящая пушка, какими вооружены пиратские и военные корабли, мы могли бы зарядить ее шрапнелью, то есть множеством маленьких шариков, и целиться в команду. Или могли бы использовать цепной заряд, то есть два ядра, связанных цепью, и попытаться свалить мачту вражеского корабля или уничтожить его такелаж.
– А во что нужно целиться из этой пушки? —спросил Гарет.
Помощник потер щетинистый подбородок.
– Ну, можно попробовать зарядить ее галькой и подождать, пока первый идущий на абордаж матрос не прорежет сброшенные нами сети. Одним выстрелом можно убрать с полдюжины пиратов, если они лезут толпой. Можно попытаться убить капитана, если удастся разобраться, кто из них капитан.
Хотя, учитывая то, что эта пушка стреляет одним ядром, а пираты плавают на дырявых лоханках, следует целиться ниже ватерлинии и молиться о том, чтобы удалось продырявить ублюдков. Если они близко, выбирай цель на юте – капитана, вахтенного офицера или рулевого. Самое лучше, что могу посоветовать, – это поднять белый флаг. У моряка и без боя есть достаточно способов умереть. Если, конечно, – добавил помощник, – на тебя не напали поганые работорговцы. Слышал о линиятах?
– Они убили моих родителей, – сказал Гарет и снова почувствовал горечь утраты.
– Значит, знаешь. Лучше уйти под воду, сражаясь, если нам доведется встретиться с ними. Есть еще один выход – схватить в руки что-нибудь тяжелое и прыгнуть за борт.
В Адрианополе они продали картофель и загрузились свежезасоленной говядиной для Иртыша.
В Иртыше им удалось с небольшой выгодой продать говядину и, после трех недель ожидания, загрузиться курами в клетках.
Куриц поразила какая-то странная болезнь. Они бились о прутья клеток, клевали друг друга в задницы. Десятая часть птиц сдохла.
От куриц они избавились в Бадахшане, потом все долго драили трюмы, и Гарет понял, что не сможет без рвоты смотреть на домашнюю птицу.
Потом они загрузились перьями павлинов и других экзотических птиц для богатого города Прима.
В Приме прибыль покрыла потери от падежа кур, и они очень осторожно загрузились чугунными болванками для Киллиса. Капитан и первый помощник буквально следовали по пятам за грузчиками, взвешивали каждую болванку, опасаясь, чтобы не было перегруза. “Идрис” все глубже и глубже опускался в воду.
Они вышли в море.
В Киллисе они стояли на якоре две недели, прежде чем им удалось отыскать груз. Но он в конце концов обернулся кошмаром. Двоих магов вызвал из-за какой-то пустячной ссоры островной правитель, и они отправились в путь, захватив с собой всех помощников и наложниц. Они были всем недовольны, наконец разъяренный кок приказал им заткнуться и есть то, что дают, или достать свои волшебные палочки и сотворить что-нибудь получше. После этого, как сказал кок, они могут засунуть эти палочки в удобное место. Поперек.
Гарет, затаив дыхание, ждал, что кок вот-вот превратится в свинью или альбатроса. Но волшебники лишь грязно выругались, с ворчанием отправились на нос, где и просидели, погруженные в мрачные раздумья, до следующего приема пищи.
По крайней мере, “Идрис” шел на юг, в более теплые воды, где дули пассаты.
– Обычно мы этим не пользуемся, – сказал Гарету капитан, – потому что ходим близко к берегу и прокладываем курс по наземным ориентирам, которые занесены в мой судовой журнал, как и у любого мореплавателя. Но если ты отошел от берега, ты можешь определить высоту звезды, а потом по таблицам узнать широту, долготу и даже время. Для уверенности нужно сделать два измерения и вывести среднее значение. Люди совершают ошибки, а ошибки приводят к крушениям, – мрачно заметил капитан. – А кораблекрушения – очень неприятная штука, не говоря уже о потере прибыли.
Легкий ветерок приносил с ночным воздухом запах жасмина и другие, неведомые Гарету, ароматы. Было приятно идти босыми ногами по теплому песку под странными цветущими деревьями.
Он уже с трудом различал на фоне огней порта темный силуэт пришвартованного у длинного пирса “Идриса”.
Фосфоресцирующие волны мягко накатывались на пляж, а из крытого соломой павильона доносилась совершенно незнакомая Гарету мелодия.
Он обнял за плечи молодую женщину, она тесно прижалась к нему. У нее были длинные мягкие волосы и шелковистая темная кожа.
Гарет счастливо вздохнул. Это был первый порт, в котором ему разрешили сойти на берег, он впервые увидел летающих рыб перед носом “Идриса”, впервые попробовал тропические фрукты. Именно ради этого он вышел в море, ради мечты о тропических островах, разомлевших под жарким солнцем, об экзотике под ночным небом.
– Что-то не так? – спросила девушка.
– Все в порядке.
– Хорошо, – сказала она. – Ты будешь доволен. Я отработаю каждую монету, которую ты мне заплатил. Я знаю такое, о чем ты и не подозреваешь.
Романтика нарушилась. Он крепко поцеловал ее, и реальность ночи куда-то исчезла.
Гарет тихо сидел чуть в отдалении от других. Он не был офицером, но и простым матросом тоже себя не считал, поэтому старался держаться чуть в стороне. Кроме того, Гарету всегда нравилось слушать рассказы бывалых людей, а не болтовню своих сверстников.
Скоро все моряки закончили свои рассказы о том, каким губительным может быть море, и Гарет рискнул задать вопрос:
– А как насчет пиратов?
– Ты хочешь им стать или наоборот? – спросил матрос, который помог ему впервые в жизни подняться на мачту.
Гарет промолчал.
– Пираты, – сказал другой моряк. – Это трудно объяснить. Во-первых, существуют пираты двух видов. Пираты-люди и эти проклятые работорговцы. – Он с отвращением сплюнул за борт.
– Давай не будем о них говорить, – сказал третий моряк. – Даже упоминание может накликать беду.
– Дьявол, Джав, какой ты суеверный. Совсем не похож на настоящего моряка.
Когда смех стих, второй матрос продолжил:
– Итак, мы говорим о пиратах-людях, потому что я не совсем уверен, что линиятов можно отнести к людям.
– Не стоит делать их страшнее, чем они есть на самом деле.
– Как я уже говорил, речь не о них. Пират – это человек, который выходит в море на корабле и берет то, что ему не принадлежит, ради получения прибыли.
– Чушь, – один из моряков сплюнул. – Ты говоришь как королевский судья, прежде чем вздернуть моряка на виселице.
– Итак, в чем разница между пиратом и моряком военного флота? – продолжал второй матрос. – Ответ – никакой, за исключением того, что один плавает под флагом государства, а другой – под черным или совсем без флага.
– Один соблюдает законы короля и королевы, а другой – законы братства.
– Не забудь о каперах, – вставил еще один моряк.
– Погодите, – вмешался Гарет, – а что такое закон братства?
Когда люди решают заняться пиратством, – пояснил первый матрос, – они договариваются об определенных условиях. Например, шкипер получает десять долей от добычи, старшина тоже десять, так как выступает от лица команды, корабельный плотник – пять, комендоры[2] по пять, а мы, обычные палубные обезьяны, – по одной.
Гарет обратил внимание на слово “мы”, но ничего не сказал.
– Есть и другие правила: например, ты получишь еще одну долю, если потерял руку или глаз; есть правила, запрещающие азартные игры или, скажем, женщин, хотя это уже полная чушь. Команда выбирает своего капитана. Если он или, бывает, она действует успешно, его не переизбирают, если нет, его возвращают на прежнее место и пробуют назначить кого-нибудь другого.
– А откуда берутся пираты? – спросил Гарет.
Все рассмеялись.
– Только никому не говори, мальчик, – сказал моряк, – но они берутся из таких людей, как ты и я. Иногда у команды плохой капитан, и она бунтует. Иногда люди похищают стоящий на якоре корабль и отправляются на охоту на таких торговых моряков, как мы.
– А что происходит, когда захватывают судно?
– Ничего особенного. Если ты, конечно, не был настолько глуп, чтобы пристрелить кого-нибудь из них во время стычки. Тогда ты отправляешься поплавать с акулами. Обычно у тебя есть выбор – присоединиться к пиратам или высадиться на каком-нибудь берегу, откуда обычно можно добраться до цивилизации.
– Если ты к ним присоединишься, – добавил Джав, – жить тебе, в среднем, остается лет пять. Потом тебя ловят и вешают. Иногда военные моряки, которые обычно и ловят таких, как ты, решают, что ты заслуживаешь более тяжелой смерти, чем в петле. В общем, дело плохо.
– Иногда, – сказал еще один матрос. – Но есть и такие, которым удается захватить корабль и исчезнуть. Я слышал, что многие лорды на Саросе так положили начало своему состоянию, потом расплатились с королевским судом, а теперь их дерьмо пахнет как розы.
– Кто-то что-то сказал о каперстве, – напомнил Гарет.
– Капер – это пират, получивший от короля или королевы разрешение грабить какую-нибудь страну или людей, которые чем-то разозлили короля на этой неделе, – объяснил второй матрос. – Теоретически это значит, что, если тебя поймают те, против кого ты действуешь, с тобой должны обращаться хорошо. Итак, ты выходишь в море, захватываешь суда, а потом ты сам и твоя команда получает большую часть прибыли, а король – свою долю. Но здесь следует быть особенно осторожным. Если ты станешь чересчур удачливым, король может отказаться от тебя, забрать всю добычу себе, а тебя с командой послать на виселицу. Или враг заключает мир с королем, пока ты болтаешься по волнам, а потом ты возвращаешься, полный сил и энергии, чтобы узнать, что твои полномочия гроша ломаного не стоят, и ощутить на шее все ту же петлю. – Матрос вздохнул. – Наш мир не прост.
Минул почти год, прежде чем потрепанный “Идрис” вошел в реку и пришвартовался к пристани Тикао.
Пол Раднор с женой радушно встретили Гарета и спрятали его в изолированной спальне. Еще через день, когда Пол получил отчет Казалы о работе Гарета: “Трудолюбивый, очень любознательный, абсолютно честный, но не обращает должного внимания на расчеты”, они устроили небольшой праздник.
Пол извинился за то, что не смог закатить в честь Гарета пир и пригласить на него всех своих друзей, особенно их дочерей, так как Гарет считался теперь хорошим женихом, и объяснил это тем, что лорд Квиндольфин не забыл и не простил.
– Боюсь, сынок, тебе придется снова уйти в море, – грустно сообщил он Гарету. – Если ты, конечно, не хочешь рискнуть и остаться на берегу. В этом случае я мог бы подыскать тебе местечко в одном из моих имений, но о женитьбе придется на время забыть.
Гарет едва сдержал вздох облегчения, услышав о невозможности женитьбы, затем обратил внимание, что дядя говорит об имениях во множественном числе. Он как-то заметил на столе Раднора письмо…
– Слуга короля Пол – это ты, верно, дядя? Раднор просиял.
– Да… Король посчитал возможным… внести меня в список чести… это не более чем титул, понимаешь… тем не менее…
Гарет начал опасаться, что у дяди вот-вот лопнет на груди рубашка.
– Значит так, дядя, – сказал Гарет, с трудом сдерживая смех. – Похоже, у меня нет выбора. Жизнь сурова, сэр. Полагаю, я снова должен наняться на судно.
Он задумался о том, что стало с Косирой, Фоксом, Лабалой. Он даже стал подумывать, не стоит ли ему выскользнуть из дома и попытаться отыскать девушку при помощи серебряного морского орла, висевшего у него на шее, если, конечно, кулон действительно заколдован.
Но что-то остановило его, и он записался на рыболовное судно “Зарафшан” – двухмачтовик с гафельными парусами и двумя робинетами – почти настоящими пушками. На этот раз ему пришлось отправиться к студеным городам севера, чтобы торговать мехами.
– Почему, – спросил Гарет, – моряки меньше пользуются магией, чем люди на берегу?
Побывавший во многих переделках боцман кивнул:
– Хороший вопрос, парень, и ответ научит тебя большему, чем ты услышишь в самом ответе. Во-первых, моряки чрезвычайно суеверны и неохотно пользуются колдовством, с которым незнакомы. Знаешь сам, что нельзя свистеть на борту, нельзя говорить о сухопутных богах в море, и так далее. В море и без колдовства достаточно трудно. Ты когда-нибудь плавал с чародеем на борту?
Гарет вспомнил о двух несносных магах на борту “Идриса” и кивнул.
– Твой шкипер был либо храбрее, либо глупее других. Может быть, у вас не было другого груза, а? Тем не менее плохая идея. Еще одна причина – магия не точна.
– Не понимаю.
– Ты когда-нибудь задумывался о том, почему у каждой маленькой веревочки на корабле есть свое название? Не для того, чтобы запутать неопытных моряков, хотя это неплохо получается. Ну-ка, скажи быстро, как называется тот трос, на который я показываю пальцем?
– Топсель-шкот, – ответил Гарет.
– Непростое название, верно? Поэтому, если я крикну тебе в шторм потянуть его, ты прекрасно будешь знать, что именно нужно сделать. На корабле все так и должно быть, иначе начнется путаница и не миновать беды. С магией совсем другой дело. Я знаю. Моя сестра вышла замуж за человека с Даром. У него всегда щепотка того, мензурка сего. Щепотка – это сколько? У меня большие пальцы, больше, чем у тебя, значит, и щепотка у меня больше, верно? Я уж не говорю о том, что иногда заклинание работает, иногда —нет, и никто не знает почему. Все наши продукты заговорены от порчи, однако мы взяли с собой соленую говядину и свинину, галеты, как в старые времена, на тот случай, если заклинание не сработает. Ты сам видел, как капитан заплатил за заклинание на хорошую погоду. А что в итоге? Едва не лишились мачт. Когда вернемся в порт, он поговорит с этим волшебником и вернет золото. Вся магия такая. Неопределенная, изменчивая. Разве можно на нее полагаться?
Гарет спросил капитана, почему он запросил тройную цену за перевозку обычного груза: соли, бочек с солониной, зерна, парусины и тканей.
– Хочу сразу сказать – не для того, чтобы получить лишнюю прибыль и скрыть ее от твоего дяди, – быстро ответил капитан. – Уверен, тебе хочется узнать, что лежит в ящиках, которые привязаны к фок-мачте и так всем мешают.
С помощью богов ты сможешь задать этот вопрос через две недели, и тогда у меня будет ответ на него. Но скорее всего, тебе не придется спрашивать.
Спрашивать не пришлось.
Их курс пролегал среди множества мелких островков. Прошло всего полдня после того, как они вошли в лабиринт, и на них напали первые пираты, на суденышках чуть больше шлюпок “Зарафшана”. Капитан приказал вахтенным открыть загадочные ящики у мачты. В них оказались мушкеты, порох и пули.
Были вызваны вахтенные снизу и не занятые на вахте матросы. С реев были спущены толстые грузовые сети, чтобы помешать взять судно на абордаж.
Впрочем, они не понадобились. Одного залпа было достаточно, чтобы улюлюкавшие и гневно ругавшиеся пираты отстали и исчезли далеко позади.
Вторая попытка состоялась на следующий день. Два более крупных судна, вероятно бывших рыболовных, шли встречным курсом. На этот раз Гарет увидел черный флаг, развевающийся на грот-мачте одного из судов.
Потом он вдруг почувствовал жуткую тошноту, более сильную, чем испытал, когда “Идрис” впервые попал в качку.
Нечто странное поднималось к ним из глубин, какое-то сказочное чудовище. Гарет услышал крик матроса.
– Черт вас возьми, – взревел боцман, – по местам!
Снова были заряжены и розданы команде мушкеты.
Правда, на этот раз два помощника развернули один из робинетов и тщательно прицелились.
Перед выстрелом Гарет едва успел увидеть на носу одного из пиратских кораблей человека в темном плаще. Ядро запрыгало по воде перед носом первого корабля.
– Шрапнелью заряжайте, идиоты! – закричал капитан.
Гарет не спускал глаз с тянувшихся к нему из воды черных щупалец. Потом он вскрикнул от боли, когда боцман стегнул его по плечам тросом.
– Делай что говорят!
Гарет понял, что боцман даже не заметил, кого он ударил, так что возмущаться было бессмысленно.
– Аккуратно, аккуратно, – твердил капитан. – Стреляйте только наверняка, джентльмены.
Гарет увидел, как щупальца проникли сквозь ванты, и понял, что чудовище было иллюзией, и в этот момент раздался выстрел робинета.
Послышались крики, человек в плаще поднял руки, крутанулся и упал за борт. Люди, стоявшие рядом с волшебником, лежали на палубе, корчась от боли.
Залпом громыхнули мушкеты со второго корабля, и матрос рядом с Гаретом вдруг удивленно вскрикнул, опустил взгляд на красное пятно на животе и тяжело опустился на палубу.
Была заряжена вторая пушка, “Зарафшан” развернулся и пошел на пиратов, которые уже бросились наутек. Раздался залп обеих пушек, и мачта второго пиратского корабля с треском упала за борт.
Еще один залп, и на корме первого корабля пиратов появился дым, который стал гуще, когда пропитанное рыбьим жиром дерево начало разгораться.
– Поворот! – приказал капитан рулевому.—Взять прежний курс.
– Прежний курс, ост-норд-ост, есть, сэр.
“Зарафшан” подвергся и третьему нападению – на этот раз четырех легких суденышек. К тому времени судно уже вышло в открытое море и легко ушло от преследователей. Особой радости на борту не было.
Раненый матрос умер.
Гарет был в море уже больше года, когда услышал в дымной таверне об исчезновении “Идриса”.
– Возможно, шторм, – сказал ему моряк, – но один из матросов прыгнул за борт, прежде чем “Идрис” поднял якорь в Тикао. Он сказал, что они должны были идти слишком далеко на юг, слишком близко к работорговцам.
Когда Гарет вернулся в Тикао, он собирался потереть кулон и попытаться найти Косиру, но потом передумал. Она явно забыла о нем, если предположить, что она была начинающей проституткой или даже швеей, и вряд ли ее интересовали детские забавы.
Но кулон на серебряной цепочке он снимать не стал.
Когда был готов груз для “Зарафшана” – шубы, как подозревал Гарет, из того меха, который они привезли из прошлого рейса, – ему уже не терпелось выйти в море.
Женщина явно была шлюхой. Кто еще, кроме проститутки или барменши, мог оказаться ночью в портовом районе Иртыша?
Тем не менее, чего бы ни хотели от нее трое линиятов, не стоило толкать ее, жутко хохотать и угрожать клинками, которые Гарет заметил в мерцающем свете свечей у входа в пивную.
На залитых дождем улицах никого не было.
– Стойте! – закричал он, и три работорговца посмотрели на него. Они захохотали еще громче, увидев одного, к тому же худенького, юношу.
Один из линиятов был вооружен мечом, который не замедлил с легким шорохом обнажить. Женщина увидела меч, взвизгнула и скрылась в пивной. Гарет не рассчитывал на чью-либо помощь, во всяком случае не в этом районе города.