Страница:
Он поежился и проверил курс. Линият смотрел на него пристально, словно читал мысли.
Потом что-то вдруг надвинулось на них из темноты. Это был какой-то корабль. Раб резко вывернул руль, поняв, что корабль подойдет к ним с левого борта, и тут громыхнули два выстрела, и фок-мачта с треском упала от направленного выше палубы цепного заряда.
Раб выпустил штурвал и попытался укрыться от качающейся на вантах мачты, и тут раздался залп установленных на носу “Стойкого” пушек, и шрапнель снесла стоявшего на вахте линията и расщепила штурвал.
В следующее мгновение были перекинуты кошки и на борту судна появился первый матрос “Стойкого”. За ним последовали вопящие, визжащие, как дикие звери, матросы с саблями, навстречу которым выбрались из каюты на палубу пятеро полуодетых линиятов. Двое были вооружены мечами, двое – пистолетами. Вооруженные пистолетами линияты прицелились и выстрелили, в ответ раздался залп из мушкетов. Линияты, издав вопль, упали на палубу замертво.
Осторожно выглянувший из-за мачты раб увидел, как вооруженный мечом стройный юноша заколол одного из линиятов, а стоявший рядом с ним великан усеянной шипами дубиной проломил череп другому. Высокий юноша что-то крикнул, и великан, отбросив дубину, бросился на уцелевшего линията. Потом на ют поднялись по трапу незнакомые моряки. Один из них занес над головой саблю, чтобы убить оставшегося в живых раба, но был остановлен другим.
Раб вскочил, высоко подняв руки над головой, и залепетал, что он не враг, что он сдается, что просит пощадить его, ради всех богов, пощадить.
Четверо рабов собрались у кормовой кабины, ожидая неминуемой гибели. Оставшийся в живых линият был привязан к трапу и с ненавистью смотрел на победителей. Главную палубу освещали пять фонарей.
– Какие будут приказы, сэр? – спросил старшина Галф.
– Освободите мачту,—приказал Гарет.—Попытайтесь развернуть временные паруса на обломке. Разверните полностью шпринтовый парус и посмотрите, сколько хлопков он выдержит. Я хочу подальше отойти от берега, мы подошли слишком близко.
– Есть, сэр. – Галф отдал приказ, и находившиеся на борту захваченного судна матросы бросились выполнять его.
– Номиос, Техиди, откройте люк, – приказал Гарет. – Посмотрим, что нам удалось захватить. Соблюдайте осторожность – мы не знаем, какой сюрприз могли приготовить линияты.
Техиди нашел киянку и принялся загонять клинья под крышку трюма, а Номиос стал перерубать найтовы.
– Что будем делать с трупами? – спросил Н'б'ри.
– Сбросьте их за борт, – приказал Гарет. —Не помню, чтобы к кому-нибудь из наших соотечественников приглашали священника.
Матросы грубо захохотали, и мгновение спустя пять тел полетели, кувыркаясь, в фосфоресцирующую воду. А еще через мгновение Гарет услышал, как жутко затрещали кости в челюстях акулы.
– Что будем делать с ним? – спросил один из матросов, подходя к линияту.
– Лабала! – крикнул Гарет. – Готовь свое заклинание.
Сначала заклинание не сработало, и Гарет стал подозревать, что линияты к нему невосприимчивы. На второй раз, когда линият чуть не откусил Лабале палец и начал плеваться в ярости, Гарет закричал:
– Потише, иначе умрешь!
– Вы все равно убьете меня, – ответил линият. – Между вами и нами может быть только война.
– Ты не такой, как я?
– Конечно нет, – ответил линият. – Могут существовать только две расы – которая правит и которой правят.
Гарет указал на рабов:
– Как они?
– Именно.
– Понятно. – Гарет повернулся к рабам,—Вы говорите на их языке?
Один раб кивнул, другие пробормотали что-то утвердительное.
– Если вы были рабами, – сказал Гарет, —я объявляю вас свободными.
Молчание, потом рабы что-то радостно залепетали. Один из них упал на колени, и матросу пришлось поднимать его на ноги.
– Мы ни перед кем не встаем на колени.
– Что скажешь на это? – спросил Гарет линията.
– Не имеет смысла, – произнес линиях. – Тыне имеешь права объявлять их не рабами, потому что они всегда останутся рабами.
– Нет! – воскликнул один из темнокожих мужчин. – Никогда. Великий господин, – обратился он к Гарету, – ты отдашь нам это существо?
– Зачем?
– Чтобы он сначала понял, каково быть рабом, а потом умер медленной мучительной смертью.
– Нет, – ответил Гарет.—Возможно, мы должны убить его, но я не позволю одному человеку поработить другого.
Он задумался на мгновение.
– Галф!
– Сэр!
– Отставить на время приготовления к плаванию.
Он увидел на главной палубе две небольшие шлюпки.
– Ты, ты и ты, – сказал он матросам. – Приготовить шлюпки к спуску. Во вторую положите достаточно воды и еды на неделю.
Он повернулся к линияту и заговорил на его языке:
– Тебя мы посадим сейчас в одну из шлюпок… а на рассвете отпустим этих четверых рабов на свободу. Я хочу кое-что узнать у них, так что у тебя будет время уйти. Если они решат преследовать тебя или ты не доберешься до берега, значит, такова твоя судьба.
– Не ожидай жалости, если наши пути снова пересекутся, – зловеще произнес линият. – На твоем месте я не стал бы так поступать.
– Я не жду жалости от тебя, – сказал Гарет. – Не считаю себя дураком.
– Сэр, давайте половим акул на его задницу, – предложил один из матросов.
– Нет, – несколько неохотно произнес Гарет и вдруг услышал громкий крик из открытого люка, за которым последовал такой же громкий смех.
Матросы столпились у люка, из которого появился Номиос с разочарованием на лице, а следом за ним – улыбающийся Том Техиди.
– Поздравляю, мой капитан, – сказал Техиди. – Теперь ты владелец пяти долей лучших сушеных фруктов.
Матросы разочарованно застонали, а один из них выпалил:
– И за это нас едва не убили? Лабала расхохотался.
Гарет криво усмехнулся.
– По крайней мере, мы учимся быть пиратами и не нести потерь, – сказал он. – Кроме того, будет что пожевать, пока дожидаемся очередного урока.
Через два часа встало солнце, и четверо рабов направились на шлюпке к далекому берегу.
У Гарета немного кружилась голова: двое рабов были из разных племен, и теперь в его голове переплетались три языка. Он понимал их речь, но ничего не знал о самих людях, кроме того, что они были захвачены где-то на территории Каши. Карты Гарета не были достаточно подробными, кроме того, рабы не умели их читать и говорили только, что взяли в плен их на побережье, а потом продали линиятам, которые были на захваченном корабле.
Гарет спросил, была ли команда одновременно владельцами судна. Только один из рабов понимал, что значит владеть собственностью, и сказал, что, по его мнению, линияты не были владельцами, но он не знает, чьи приказы они исполняли.
Гарет проводил взглядом направлявшуюся к берегу шлюпку и повернулся к Фролну:
– Мы отведем эту плевательницу к островам, мимо которых недавно проходили, и там попытаемся отремонтировать. Может быть, нам удастся отыскать достаточно прямое дерево для новой мачты.
Гарет старался не думать об очевидном. Вторая добыча должна быть более ценной, иначе команда решит, что капитану не сопутствует удача.
Им удалось заменить мачту на захваченном судне, хотя связанные вместе сырые стволы можно было считать не более чем временной конструкцией. Пятеро матросов, назначенных на судно линиятов, попросили Лабалу сотворить заклинание на хорошую погоду. Он тихо признался Гарету, что понятия не имеет, как колдовать, но произнес несколько непонятных слов над морскими раковинами и раздал их матросам.
– По крайней мере, это поможет им сохранить храбрость на случай шторма.
Гарет подумывал о том, чтобы назвать судно “Косирой”, потом решил, что она заслуживает гораздо более серьезного корабля, присвоил ему название “Добрая надежда” и отправил болтаться между Батаном и Нууратом под видом рыбацкого судна.
Он не знал, едят ли линияты рыбу и был ли на судне опознавательный знак, подобный фонарю Луинеса. Он обыскал “Добрую надежду” от киля до клотика и не нашел ничего магического, Лабала тоже ничего не почувствовал.
“Стойкий” был едва виден на горизонте, и два матроса на топе постоянно следили за мачтами “Доброй надежды” в подзорную трубу.
На третий день на мачте “Доброй надежды” поднялся сигнальный флажок, сообщавший, что замечено судно, и “Стойкий” поднял все паруса.
– Капитан, – сказал стоявший у люка матрос. – На судне ничего нет, кроме перьев.
Гарет старался ничем не выдать своего волнения.
– Да, сэр, перья, сэр, – продолжил матрос и показал ему горсть ярких перьев. – Полагаю, их можно использовать для украшения шляп или платьев.
Это могло бы показаться смешным, по крайней мере всем, кроме Гарета, если бы на палубе не лежали три мертвых тела и если бы Гарет не чувствовал, как неотвратимо истекает срок его капитанства.
Захваченное ими судно было больше “Стойкого” – широкое, двухпалубное, трехмачтовое, с прямоугольными парусами, вооруженное шестью пушками. Команда отчаянно сражалась, и только горсть раненых линиятов осталась в живых, и сейчас они стояли на палубе под охраной матросов “Стойкого”. Около дюжины рабов толпились в другом конце палубы и смотрели на бывших хозяев с нескрываемой ненавистью.
“Почему они так яростно защищали перья? – недоумевал Гарет. – Перья были волшебными? Использовались в религии? Неужели существовали настолько странные люди, чтобы поклоняться перьям?”
Из трюма раздался крик, и по трапу, отодвинув матроса, поднялся Кнол Н'б'ри.
– Я решил немного разгрести перья, – сообщил он, – и обнаружил под ними балласт.—Он протянул Гарету прямоугольный, завернутый в мешковину слиток, явно очень тяжелый. —Быть может, линияты – воплощение аккуратности, но я никогда не видел, чтобы балласт заворачивали как подарки. Поэтому я развернул один слиток.
Он сбросил обертку, и золото заблестело в лучах заходящего солнца. Команда восторженно закричала.
– Ими покрыта половина днища, – сказал Кнол, подбрасывая слиток. – Вероятно, переплавленные сокровища, захваченные в Каши. Теперь понятно, почему корабль плыл как наваливший в штаны человек, да? И почему они так отчаянно сражались.
Гарет почувствовал, как каждая мышца его тела расслабилась от облегчения.
Уже были подготовлены три шлюпки для линиятов и бывших рабов, когда один из них подошел к Гарету.
– Командир, – сказал он и поклонился. Это был крупный, осанистый мужчина с бритой головой, и Гарет мгновенно задумался, почему его бывшие хозяева не избавились от него раньше. Предполагалось, что рабы могли только ползать у ног хозяев.
– Я слышу тебя, – ответил Гарет на языке мужчины, который узнал всего за час до того.
– Мы благодарим тебя за свободу и лодки, но большинство из нас родом из глубины континента, куда ведет великая река к западу отсюда. Я примерно знаю, где мы находимся, потому что научился понимать положение солнца, а потом изучил компас и карты линиятов, как многие из нас учились матросскому ремеслу у мерзавцев, которым вынуждены были служить. Кстати, меня зовут Дихр. Мы были врагами долгие годы, кроме того, многие из нас были в рабстве уже много лет, наши женщины вышли замуж, а наши дети давно перестали оплакивать нас, возможно, даже забыли наши имена.
– Значит, ты хочешь…
– Ты – удачливый человек, это всем понятно. Никто из нас не видел, как наши бывшие хозяева грузили золото, тем не менее тебе и твоему толстому мудрецу, который, как я считаю, обладает большой силой, удалось отыскать сокровища.
Лабала раздраженно хмыкнул. Гарет понял, что он постепенно узнает все языки Каши, что было совсем неплохо.
– Мы хотим, – продолжил Дихр, – присоединиться к вам, если ты не возражаешь и не посчитаешь постыдным для себя служить вместе с людьми другого цвета кожи, к тому же только что освободившимися от цепей. Самым важным для нас, как мы решили, является возможность убивать линиятов, чем больше, тем лучше, быть может, по десять за каждый год, проведенный нами в рабстве. Что ты скажешь?
– Я должен посоветоваться со своими людьми, – ответил Гарет. – Моя команда состоит из людей, обладающих правом голоса в решении любого вопроса.
Его собеседник был явно удивлен.
– Слушать всем! – крикнул Гарет. – Все назад на “Стойкий”, кроме тебя и тебя, – вы будете охранять пленных.
Через несколько минут команда собралась, и Гарет сообщил ей о предложении бывшего раба.
– Главным минусом является то, что в этом случае резко сократятся наши доли, – сказал Фролн.
– А линияты будут потихоньку отстреливать нас, пока мы не сможем им противостоять или управлять кораблем в случае шторма, – сказал один из матросов. – Сегодня мы потеряли троих и пока не собираемся возвращаться в Тикао, чтобы нанять новых матросов.
– Верно, – согласился Фролн. – Кроме того, мы сможем больше узнать о наших врагах. Я просто думал вслух.
– Я голосую за то, чтобы взять их, по крайней мере проверить. Выделить долю каждому.
Если кто-нибудь окажется трусом или не справится, у нас всегда будет возможность посадить их в шлюпку, верно?
Не согласились только двое, и Гарет вернулся на судно линиятов.
– Мы приветствуем вас на борту, – объявил он. – А что касается линиятов, убивать будете только тех, кто сопротивляется. Мы – не хладнокровные убийцы. Кстати, вы получите равные с остальными членами команды доли добычи.
Дихр улыбнулся.
– Теперь я понимаю, почему тебе сопутствует удача, – сказал он. – Ты не боишься рисковать.
Гарет подумал, что воды рядом с Батаном стали значительно теплее, и задумался, правильно ли поступил, сохранив жизнь захваченным в плен линиятам, вместо того чтобы привязать к их ногам по камню побольше и отправить познакомиться с морским чудовищем.
Впрочем, что сделано, то сделано.
Три судна, последнее из которых было названо “Мститель”, шли на вест-зюйд-вест, все дальше углубляясь в воды линиятов. Возможно, курс вел ко все большим опасностям, но там же находились и богатые трофеи. Кроме того, Гарет считал, что так сможет ввести линиятских магов в заблуждение, и их не станут искать в глубоком тылу.
Бывшие рабы, овладев при помощи заклинания саросианским языком, быстро влились в команду и оказались действительно опытными моряками. Сначала некоторые из них были удивлены, что никто не стегает их плетью и не подвергает другим, более суровым наказаниям, и попытались расслабиться и переложить свои обязанности на других, но скоро поняли, что глупое выражение лица и мнимое непонимание, так часто проявляемое рабами по отношению к своим хозяевам, не приведет ни к чему хорошему.
Гарет постоянно расспрашивал Дихра и других его соотечественников о линиятах. Их знания оказались на удивление ограниченными – работорговцы предпочитали держать рабов на расстоянии. Рабам, что особенно заинтересовало Гарета, разрешали выходить в море только в водах Линияти и Каши. Рабы на борту судна, отправляющегося в другие страны, являлись не более чем товаром. Линияты, несомненно, были очень скрытной расой.
На берегу рабов содержали в бараках. Никто ни разу не видел линиятскую женщину. По мнению Дихра, их держали в изоляции, “как поступают только глупые дикари в наших краях”.
Один из рабов сообщил нечто страшное: он как раз поднимался на борт судна, когда увидел, как с полдюжины линиятов вели толпу откормленных детей, как темнокожих, так и белых, к зловещему одноэтажному дому, напоминавшему бойню. “Их вели как баранов. Причем они были толще, чем обычные дети, даже сыновья вождей. Думаю, их кастрировали”.
Дихр тоже сообщил неприятные подробности. Он видел, как перед самым отплытием из этого дома перенесли на судно бочонки. В особых случаях на палубе устанавливали жаровню, на которой приготавливали мясо из этих бочонков, причем рабам не давали ни кусочка.
Дихр добавил, что никто из рабов и не хотел есть это мясо, особенно после того, как один из них сказал, что жарившееся мясо пахнет так же, как погребальный костер.
Гарет судорожно сглотнул и попросил рассказать подробнее, как линияты ведут себя на море. По словам рабов, они были исключительно опытными моряками, и их офицеры без колебаний могли выбирать самый опасный курс. Если один из линиятов умирал или был убит, его тело безо всяких похоронных церемоний сбрасывали в море. В следующем порту на судно поднимался заменяющий, причем уже обученный выполнять функции умершего.
Сменившись с вахты, они удалялись в свои каюты, откуда иногда доносились пение и жуткий визг, который рабы принимали за смех. Если они и поклонялись каким-то богам, то рабы этого никогда не видели и никогда об этом не слышали.
Они были, что уже стало известно пиратам, абсолютно безжалостными в бою, а также по отношению к больным или раненым рабам.
Иногда они брали на борт чародеев, к чему, впрочем, никогда не испытывали особого стремления.
Гарет задумался, кем же они были на самом деле, людьми или демонами.
Он вспомнил, как услышал из закрытой кормовой каюты странный визг, когда “Стойкий” впервые встретился с кораблями линиятов.
– Я тоже слышал его, – сказал Дихр. – Но только на военных кораблях… нет, однажды, когда наше судно шло с другими к их огромному городу на Каши, флагманский корабль проходил вдоль строя, и от него доносились эти жуткие крики. Вероятно, это были команды, которые мгновенно исполнялись линиятами.
– Покажи мне на карте, где находится этот город.
– Попробую.
Гарет нашел нанесенную на карту Луинеса реку в средней части континента Каши, в устье которой стояла точка с вопросительным знаком.
– Да, – сказал Дихр. – Они называют этот город Киммаром, а построен он был для того, чтобы охранять устье реки. Река, настолько широкая, что по ней борт о борт может пройти сотня таких судов, называется Мозаффар. Но она не заканчивается здесь, как показано на этой карте, а идет на юг, а потом на восток, по землям моего племени.
Гарет понемногу все лучше понимал, против какого врага выступил.
Им удалось захватить еще четыре торговых судна с ценным грузом: шелком, бронзовыми произведениями искусства, а на двух они обнаружили груз специй, не менее ценный, чем обещал Луинес.
Гарет знал, что нужно что-то делать с разросшимся флотом, прежде чем линияты начнут его поиски. Для начала он отослал суда с минимальными командами к найденному недавно безымянному островку, а сам продолжил заниматься пиратством, оставив под своим началом “Стойкий”, “Добрую надежду” и “Мститель”.
Следующим кораблем оказался огромный трехпалубный четырехмачтовик. Его сопровождали два быстроходных трехмачтовика.
Фролн напряженно улыбнулся.
– Судя по эскорту, – сказал он, – этот корабль заслуживает нашего внимания, капитан.
Гарет улыбнулся в ответ, зная, что улыбка скорее походила на волчий оскал. Он на мгновение задумался о том, что стал совсем другим человеком, потом отмел эту мысль как не заслуживающую внимания и приказал команде занять боевые посты и поднять флаг “Стойкого”.
Флаг с черепом затрепетал на ветру, и строй пиратских кораблей пошел на врага.
Два военных корабля линиятов отошли назад, но пираты решили не приближаться и стали обстреливать их из главных пушек, целясь в мачты. Скоро, лишившись мачт, корабли беспомощно закачались на волнах.
Потом они принялись за трехпалубник. Гарет насчитал по двенадцать пушек с каждого борта и заметил в подзорную трубу более легкие орудия на носу и корме. Корабль был тихоходным, “Стойкий” и “Добрая надежда” легко могли догнать его, а “Мститель” имел примерно такую же скорость.
– Если мы подойдем к ублюдку борт к борту, – сказал Фролн, – нам может не поздоровиться. – Быть может, зайдем с левого борта, а “Мститель” подойдет с другого? Немного отвлечем их внимание и заставим понервничать.
– Мы поступим по-другому, – сказал Гарет и приказал Фролну поднять сигнальные флажки.
– Если получится, – сказал Гарет, пытаясь подавить тошноту, когда “Стойкий” подошел совсем близко к огромному кораблю и он увидел зияющее жерло кормовой пушки, – переставим пушки.
Облако дыма окутало корму корабля линиятов, но ядро упало с недолетом.
– Похоже, на корме у них стоят бомбарды, —заметил Фролн.
– Корабль на прицеле, – крикнул Кнол Н'б'ри.
– Готовсь!
– Сэр! – отозвался старшина и отдал команду рулевому. – Руль по ветру!
– По ветру! – крикнул рулевой и крутанул штурвал.
– Спустить кливер… спустить бизань, – закричал Галф, и матросы мгновенно выполнили приказ.
– Орудия левого борта! – крикнул Гарет.
– Готов… готов, – услышал он ответы.
– Выбрать главный парус!
“Стойкий” повернулся бортом к кораблю линиятов.
– Стрелять по готовности! – крикнул Гарет. Через мгновение он услышал грохот одной, а потом и второй пушки “Стойкого”.
– Разворот и повторить, – отдал приказ Гарет.
Начался мрачный хоровод, один за другим пиратские корабли подходили к корме корабля линиятов, делали залп и отходили.
Маленькая “Добрая надежда” подошла слишком близко, и выпущенное из бомбарды ядро снесло ей бушприт. Корабль отошел, и его команда бросилась на нос устранять повреждения.
Потом на корме корабля линиятов раздался оглушительный взрыв, и одна из бомбард вместе с частью корпуса упала в море.
Гарет приказал “Стойкому” подойти ближе и обстрелять палубу линиятского корабля шрапнелью, а потом отдал приказ “Мстителю” идти на абордаж.
“Стойкий” подошел к правому борту сквозь дым и огонь пушек, а “Мститель” – к левому.
Схватка была жестокой, пощады не было никому, и через четверть склянки все линияты лежали на палубе в лужах собственной крови.
Гарет поморщился и потер руку – выпущенная из пистолета пуля отрикошетила от мачты и задела его. Том Техиди бинтовал глубокую рану на боку рубашкой, сорванной с трупа линията. Четыре матроса, стиснув зубы, терпели боль, двое других бились в агонии, трое уже застыли неподвижно.
“Почему ублюдки сражались так яростно? – недоумевал Гарет. – Полагаю, мы теперь богаты”.
С треском открылся люк главного трюма, на матросов накатила волна жуткой вони, потом послышались жалобные вопли и стоны.
– Милосердный Мегарис, – воскликнул кто-то. – Мы захватили корабль с рабами.
Так оно и оказалось.
На корабле было четыре палубы для перевозки рабов, каждая из которых, достаточно высокая, чтобы человек мог сидеть, была разделена на небольшие узкие помещения. Вдоль каждого ряда были оставлены проходы, по которым работорговцы могли передавать воду и хлеб, если им этого хотелось.
Испражнения рабов стекали через щели палуб к днищу.
Всего на корабле было четыреста семьдесят три живых человека – мужчин, женщин и детей – и сто тринадцать закованных в цепи тел.
Лабала использовал все возможные заклинания, чтобы вызвать приятный запах или свежий ветерок, но безрезультатно. Матросы, проклиная линиятов, выносили тела на палубу, где Дихр произносил молитву, которая должна была помочь мертвым обрести лучшую жизнь, и бросал тела за борт, не глядя на сновавших в воде акул.
Дихр сообщил Гарету, что эти рабы были дикими, совсем необразованными и непохожими на моряков. Их взяли прямо из деревень и посадили на этот адский корабль, чтобы перевезти на линиятские рынки рабов.
Пираты накормили этих истощенных людей как могли – сначала изысканными, насколько это было возможно, яствами, от которых умерли еще несколько человек, а потом простой кашей и фруктами.
Лабале пришлось стать хирургом, несмотря на его заверения, что он ничего в этом не понимает. И никто в команде не понимал, но все пытались облегчить страдания больных и ухаживали за ними. Люди постепенно начали выздоравливать, только дети продолжали умирать, и Гарет едва не плакал, когда очередное крошечное тельце бросали за борт.
Они вернулись к острову, у которого их ждали остальные захваченные суда.
К нему подошли Техиди и Фролн и спросили, что он намеревается делать дальше.
– Нам следует избавиться от этих кашианцев, – ответил Гарет. – Для ремонта кормы захваченного нами корабля потребуются более искусные плотники, чем есть у нас. Мы должны решить, от каких судов следует избавиться и каким способом. Кроме того, нам следует очистить трюмы и заменить такелаж. Думаю, настала пора поближе познакомиться с красотами острова Флибустьеров.
10
Потом что-то вдруг надвинулось на них из темноты. Это был какой-то корабль. Раб резко вывернул руль, поняв, что корабль подойдет к ним с левого борта, и тут громыхнули два выстрела, и фок-мачта с треском упала от направленного выше палубы цепного заряда.
Раб выпустил штурвал и попытался укрыться от качающейся на вантах мачты, и тут раздался залп установленных на носу “Стойкого” пушек, и шрапнель снесла стоявшего на вахте линията и расщепила штурвал.
В следующее мгновение были перекинуты кошки и на борту судна появился первый матрос “Стойкого”. За ним последовали вопящие, визжащие, как дикие звери, матросы с саблями, навстречу которым выбрались из каюты на палубу пятеро полуодетых линиятов. Двое были вооружены мечами, двое – пистолетами. Вооруженные пистолетами линияты прицелились и выстрелили, в ответ раздался залп из мушкетов. Линияты, издав вопль, упали на палубу замертво.
Осторожно выглянувший из-за мачты раб увидел, как вооруженный мечом стройный юноша заколол одного из линиятов, а стоявший рядом с ним великан усеянной шипами дубиной проломил череп другому. Высокий юноша что-то крикнул, и великан, отбросив дубину, бросился на уцелевшего линията. Потом на ют поднялись по трапу незнакомые моряки. Один из них занес над головой саблю, чтобы убить оставшегося в живых раба, но был остановлен другим.
Раб вскочил, высоко подняв руки над головой, и залепетал, что он не враг, что он сдается, что просит пощадить его, ради всех богов, пощадить.
Четверо рабов собрались у кормовой кабины, ожидая неминуемой гибели. Оставшийся в живых линият был привязан к трапу и с ненавистью смотрел на победителей. Главную палубу освещали пять фонарей.
– Какие будут приказы, сэр? – спросил старшина Галф.
– Освободите мачту,—приказал Гарет.—Попытайтесь развернуть временные паруса на обломке. Разверните полностью шпринтовый парус и посмотрите, сколько хлопков он выдержит. Я хочу подальше отойти от берега, мы подошли слишком близко.
– Есть, сэр. – Галф отдал приказ, и находившиеся на борту захваченного судна матросы бросились выполнять его.
– Номиос, Техиди, откройте люк, – приказал Гарет. – Посмотрим, что нам удалось захватить. Соблюдайте осторожность – мы не знаем, какой сюрприз могли приготовить линияты.
Техиди нашел киянку и принялся загонять клинья под крышку трюма, а Номиос стал перерубать найтовы.
– Что будем делать с трупами? – спросил Н'б'ри.
– Сбросьте их за борт, – приказал Гарет. —Не помню, чтобы к кому-нибудь из наших соотечественников приглашали священника.
Матросы грубо захохотали, и мгновение спустя пять тел полетели, кувыркаясь, в фосфоресцирующую воду. А еще через мгновение Гарет услышал, как жутко затрещали кости в челюстях акулы.
– Что будем делать с ним? – спросил один из матросов, подходя к линияту.
– Лабала! – крикнул Гарет. – Готовь свое заклинание.
Сначала заклинание не сработало, и Гарет стал подозревать, что линияты к нему невосприимчивы. На второй раз, когда линият чуть не откусил Лабале палец и начал плеваться в ярости, Гарет закричал:
– Потише, иначе умрешь!
– Вы все равно убьете меня, – ответил линият. – Между вами и нами может быть только война.
– Ты не такой, как я?
– Конечно нет, – ответил линият. – Могут существовать только две расы – которая правит и которой правят.
Гарет указал на рабов:
– Как они?
– Именно.
– Понятно. – Гарет повернулся к рабам,—Вы говорите на их языке?
Один раб кивнул, другие пробормотали что-то утвердительное.
– Если вы были рабами, – сказал Гарет, —я объявляю вас свободными.
Молчание, потом рабы что-то радостно залепетали. Один из них упал на колени, и матросу пришлось поднимать его на ноги.
– Мы ни перед кем не встаем на колени.
– Что скажешь на это? – спросил Гарет линията.
– Не имеет смысла, – произнес линиях. – Тыне имеешь права объявлять их не рабами, потому что они всегда останутся рабами.
– Нет! – воскликнул один из темнокожих мужчин. – Никогда. Великий господин, – обратился он к Гарету, – ты отдашь нам это существо?
– Зачем?
– Чтобы он сначала понял, каково быть рабом, а потом умер медленной мучительной смертью.
– Нет, – ответил Гарет.—Возможно, мы должны убить его, но я не позволю одному человеку поработить другого.
Он задумался на мгновение.
– Галф!
– Сэр!
– Отставить на время приготовления к плаванию.
Он увидел на главной палубе две небольшие шлюпки.
– Ты, ты и ты, – сказал он матросам. – Приготовить шлюпки к спуску. Во вторую положите достаточно воды и еды на неделю.
Он повернулся к линияту и заговорил на его языке:
– Тебя мы посадим сейчас в одну из шлюпок… а на рассвете отпустим этих четверых рабов на свободу. Я хочу кое-что узнать у них, так что у тебя будет время уйти. Если они решат преследовать тебя или ты не доберешься до берега, значит, такова твоя судьба.
– Не ожидай жалости, если наши пути снова пересекутся, – зловеще произнес линият. – На твоем месте я не стал бы так поступать.
– Я не жду жалости от тебя, – сказал Гарет. – Не считаю себя дураком.
– Сэр, давайте половим акул на его задницу, – предложил один из матросов.
– Нет, – несколько неохотно произнес Гарет и вдруг услышал громкий крик из открытого люка, за которым последовал такой же громкий смех.
Матросы столпились у люка, из которого появился Номиос с разочарованием на лице, а следом за ним – улыбающийся Том Техиди.
– Поздравляю, мой капитан, – сказал Техиди. – Теперь ты владелец пяти долей лучших сушеных фруктов.
Матросы разочарованно застонали, а один из них выпалил:
– И за это нас едва не убили? Лабала расхохотался.
Гарет криво усмехнулся.
– По крайней мере, мы учимся быть пиратами и не нести потерь, – сказал он. – Кроме того, будет что пожевать, пока дожидаемся очередного урока.
Через два часа встало солнце, и четверо рабов направились на шлюпке к далекому берегу.
У Гарета немного кружилась голова: двое рабов были из разных племен, и теперь в его голове переплетались три языка. Он понимал их речь, но ничего не знал о самих людях, кроме того, что они были захвачены где-то на территории Каши. Карты Гарета не были достаточно подробными, кроме того, рабы не умели их читать и говорили только, что взяли в плен их на побережье, а потом продали линиятам, которые были на захваченном корабле.
Гарет спросил, была ли команда одновременно владельцами судна. Только один из рабов понимал, что значит владеть собственностью, и сказал, что, по его мнению, линияты не были владельцами, но он не знает, чьи приказы они исполняли.
Гарет проводил взглядом направлявшуюся к берегу шлюпку и повернулся к Фролну:
– Мы отведем эту плевательницу к островам, мимо которых недавно проходили, и там попытаемся отремонтировать. Может быть, нам удастся отыскать достаточно прямое дерево для новой мачты.
Гарет старался не думать об очевидном. Вторая добыча должна быть более ценной, иначе команда решит, что капитану не сопутствует удача.
Им удалось заменить мачту на захваченном судне, хотя связанные вместе сырые стволы можно было считать не более чем временной конструкцией. Пятеро матросов, назначенных на судно линиятов, попросили Лабалу сотворить заклинание на хорошую погоду. Он тихо признался Гарету, что понятия не имеет, как колдовать, но произнес несколько непонятных слов над морскими раковинами и раздал их матросам.
– По крайней мере, это поможет им сохранить храбрость на случай шторма.
Гарет подумывал о том, чтобы назвать судно “Косирой”, потом решил, что она заслуживает гораздо более серьезного корабля, присвоил ему название “Добрая надежда” и отправил болтаться между Батаном и Нууратом под видом рыбацкого судна.
Он не знал, едят ли линияты рыбу и был ли на судне опознавательный знак, подобный фонарю Луинеса. Он обыскал “Добрую надежду” от киля до клотика и не нашел ничего магического, Лабала тоже ничего не почувствовал.
“Стойкий” был едва виден на горизонте, и два матроса на топе постоянно следили за мачтами “Доброй надежды” в подзорную трубу.
На третий день на мачте “Доброй надежды” поднялся сигнальный флажок, сообщавший, что замечено судно, и “Стойкий” поднял все паруса.
– Капитан, – сказал стоявший у люка матрос. – На судне ничего нет, кроме перьев.
Гарет старался ничем не выдать своего волнения.
– Да, сэр, перья, сэр, – продолжил матрос и показал ему горсть ярких перьев. – Полагаю, их можно использовать для украшения шляп или платьев.
Это могло бы показаться смешным, по крайней мере всем, кроме Гарета, если бы на палубе не лежали три мертвых тела и если бы Гарет не чувствовал, как неотвратимо истекает срок его капитанства.
Захваченное ими судно было больше “Стойкого” – широкое, двухпалубное, трехмачтовое, с прямоугольными парусами, вооруженное шестью пушками. Команда отчаянно сражалась, и только горсть раненых линиятов осталась в живых, и сейчас они стояли на палубе под охраной матросов “Стойкого”. Около дюжины рабов толпились в другом конце палубы и смотрели на бывших хозяев с нескрываемой ненавистью.
“Почему они так яростно защищали перья? – недоумевал Гарет. – Перья были волшебными? Использовались в религии? Неужели существовали настолько странные люди, чтобы поклоняться перьям?”
Из трюма раздался крик, и по трапу, отодвинув матроса, поднялся Кнол Н'б'ри.
– Я решил немного разгрести перья, – сообщил он, – и обнаружил под ними балласт.—Он протянул Гарету прямоугольный, завернутый в мешковину слиток, явно очень тяжелый. —Быть может, линияты – воплощение аккуратности, но я никогда не видел, чтобы балласт заворачивали как подарки. Поэтому я развернул один слиток.
Он сбросил обертку, и золото заблестело в лучах заходящего солнца. Команда восторженно закричала.
– Ими покрыта половина днища, – сказал Кнол, подбрасывая слиток. – Вероятно, переплавленные сокровища, захваченные в Каши. Теперь понятно, почему корабль плыл как наваливший в штаны человек, да? И почему они так отчаянно сражались.
Гарет почувствовал, как каждая мышца его тела расслабилась от облегчения.
Уже были подготовлены три шлюпки для линиятов и бывших рабов, когда один из них подошел к Гарету.
– Командир, – сказал он и поклонился. Это был крупный, осанистый мужчина с бритой головой, и Гарет мгновенно задумался, почему его бывшие хозяева не избавились от него раньше. Предполагалось, что рабы могли только ползать у ног хозяев.
– Я слышу тебя, – ответил Гарет на языке мужчины, который узнал всего за час до того.
– Мы благодарим тебя за свободу и лодки, но большинство из нас родом из глубины континента, куда ведет великая река к западу отсюда. Я примерно знаю, где мы находимся, потому что научился понимать положение солнца, а потом изучил компас и карты линиятов, как многие из нас учились матросскому ремеслу у мерзавцев, которым вынуждены были служить. Кстати, меня зовут Дихр. Мы были врагами долгие годы, кроме того, многие из нас были в рабстве уже много лет, наши женщины вышли замуж, а наши дети давно перестали оплакивать нас, возможно, даже забыли наши имена.
– Значит, ты хочешь…
– Ты – удачливый человек, это всем понятно. Никто из нас не видел, как наши бывшие хозяева грузили золото, тем не менее тебе и твоему толстому мудрецу, который, как я считаю, обладает большой силой, удалось отыскать сокровища.
Лабала раздраженно хмыкнул. Гарет понял, что он постепенно узнает все языки Каши, что было совсем неплохо.
– Мы хотим, – продолжил Дихр, – присоединиться к вам, если ты не возражаешь и не посчитаешь постыдным для себя служить вместе с людьми другого цвета кожи, к тому же только что освободившимися от цепей. Самым важным для нас, как мы решили, является возможность убивать линиятов, чем больше, тем лучше, быть может, по десять за каждый год, проведенный нами в рабстве. Что ты скажешь?
– Я должен посоветоваться со своими людьми, – ответил Гарет. – Моя команда состоит из людей, обладающих правом голоса в решении любого вопроса.
Его собеседник был явно удивлен.
– Слушать всем! – крикнул Гарет. – Все назад на “Стойкий”, кроме тебя и тебя, – вы будете охранять пленных.
Через несколько минут команда собралась, и Гарет сообщил ей о предложении бывшего раба.
– Главным минусом является то, что в этом случае резко сократятся наши доли, – сказал Фролн.
– А линияты будут потихоньку отстреливать нас, пока мы не сможем им противостоять или управлять кораблем в случае шторма, – сказал один из матросов. – Сегодня мы потеряли троих и пока не собираемся возвращаться в Тикао, чтобы нанять новых матросов.
– Верно, – согласился Фролн. – Кроме того, мы сможем больше узнать о наших врагах. Я просто думал вслух.
– Я голосую за то, чтобы взять их, по крайней мере проверить. Выделить долю каждому.
Если кто-нибудь окажется трусом или не справится, у нас всегда будет возможность посадить их в шлюпку, верно?
Не согласились только двое, и Гарет вернулся на судно линиятов.
– Мы приветствуем вас на борту, – объявил он. – А что касается линиятов, убивать будете только тех, кто сопротивляется. Мы – не хладнокровные убийцы. Кстати, вы получите равные с остальными членами команды доли добычи.
Дихр улыбнулся.
– Теперь я понимаю, почему тебе сопутствует удача, – сказал он. – Ты не боишься рисковать.
Гарет подумал, что воды рядом с Батаном стали значительно теплее, и задумался, правильно ли поступил, сохранив жизнь захваченным в плен линиятам, вместо того чтобы привязать к их ногам по камню побольше и отправить познакомиться с морским чудовищем.
Впрочем, что сделано, то сделано.
Три судна, последнее из которых было названо “Мститель”, шли на вест-зюйд-вест, все дальше углубляясь в воды линиятов. Возможно, курс вел ко все большим опасностям, но там же находились и богатые трофеи. Кроме того, Гарет считал, что так сможет ввести линиятских магов в заблуждение, и их не станут искать в глубоком тылу.
Бывшие рабы, овладев при помощи заклинания саросианским языком, быстро влились в команду и оказались действительно опытными моряками. Сначала некоторые из них были удивлены, что никто не стегает их плетью и не подвергает другим, более суровым наказаниям, и попытались расслабиться и переложить свои обязанности на других, но скоро поняли, что глупое выражение лица и мнимое непонимание, так часто проявляемое рабами по отношению к своим хозяевам, не приведет ни к чему хорошему.
Гарет постоянно расспрашивал Дихра и других его соотечественников о линиятах. Их знания оказались на удивление ограниченными – работорговцы предпочитали держать рабов на расстоянии. Рабам, что особенно заинтересовало Гарета, разрешали выходить в море только в водах Линияти и Каши. Рабы на борту судна, отправляющегося в другие страны, являлись не более чем товаром. Линияты, несомненно, были очень скрытной расой.
На берегу рабов содержали в бараках. Никто ни разу не видел линиятскую женщину. По мнению Дихра, их держали в изоляции, “как поступают только глупые дикари в наших краях”.
Один из рабов сообщил нечто страшное: он как раз поднимался на борт судна, когда увидел, как с полдюжины линиятов вели толпу откормленных детей, как темнокожих, так и белых, к зловещему одноэтажному дому, напоминавшему бойню. “Их вели как баранов. Причем они были толще, чем обычные дети, даже сыновья вождей. Думаю, их кастрировали”.
Дихр тоже сообщил неприятные подробности. Он видел, как перед самым отплытием из этого дома перенесли на судно бочонки. В особых случаях на палубе устанавливали жаровню, на которой приготавливали мясо из этих бочонков, причем рабам не давали ни кусочка.
Дихр добавил, что никто из рабов и не хотел есть это мясо, особенно после того, как один из них сказал, что жарившееся мясо пахнет так же, как погребальный костер.
Гарет судорожно сглотнул и попросил рассказать подробнее, как линияты ведут себя на море. По словам рабов, они были исключительно опытными моряками, и их офицеры без колебаний могли выбирать самый опасный курс. Если один из линиятов умирал или был убит, его тело безо всяких похоронных церемоний сбрасывали в море. В следующем порту на судно поднимался заменяющий, причем уже обученный выполнять функции умершего.
Сменившись с вахты, они удалялись в свои каюты, откуда иногда доносились пение и жуткий визг, который рабы принимали за смех. Если они и поклонялись каким-то богам, то рабы этого никогда не видели и никогда об этом не слышали.
Они были, что уже стало известно пиратам, абсолютно безжалостными в бою, а также по отношению к больным или раненым рабам.
Иногда они брали на борт чародеев, к чему, впрочем, никогда не испытывали особого стремления.
Гарет задумался, кем же они были на самом деле, людьми или демонами.
Он вспомнил, как услышал из закрытой кормовой каюты странный визг, когда “Стойкий” впервые встретился с кораблями линиятов.
– Я тоже слышал его, – сказал Дихр. – Но только на военных кораблях… нет, однажды, когда наше судно шло с другими к их огромному городу на Каши, флагманский корабль проходил вдоль строя, и от него доносились эти жуткие крики. Вероятно, это были команды, которые мгновенно исполнялись линиятами.
– Покажи мне на карте, где находится этот город.
– Попробую.
Гарет нашел нанесенную на карту Луинеса реку в средней части континента Каши, в устье которой стояла точка с вопросительным знаком.
– Да, – сказал Дихр. – Они называют этот город Киммаром, а построен он был для того, чтобы охранять устье реки. Река, настолько широкая, что по ней борт о борт может пройти сотня таких судов, называется Мозаффар. Но она не заканчивается здесь, как показано на этой карте, а идет на юг, а потом на восток, по землям моего племени.
Гарет понемногу все лучше понимал, против какого врага выступил.
Им удалось захватить еще четыре торговых судна с ценным грузом: шелком, бронзовыми произведениями искусства, а на двух они обнаружили груз специй, не менее ценный, чем обещал Луинес.
Гарет знал, что нужно что-то делать с разросшимся флотом, прежде чем линияты начнут его поиски. Для начала он отослал суда с минимальными командами к найденному недавно безымянному островку, а сам продолжил заниматься пиратством, оставив под своим началом “Стойкий”, “Добрую надежду” и “Мститель”.
Следующим кораблем оказался огромный трехпалубный четырехмачтовик. Его сопровождали два быстроходных трехмачтовика.
Фролн напряженно улыбнулся.
– Судя по эскорту, – сказал он, – этот корабль заслуживает нашего внимания, капитан.
Гарет улыбнулся в ответ, зная, что улыбка скорее походила на волчий оскал. Он на мгновение задумался о том, что стал совсем другим человеком, потом отмел эту мысль как не заслуживающую внимания и приказал команде занять боевые посты и поднять флаг “Стойкого”.
Флаг с черепом затрепетал на ветру, и строй пиратских кораблей пошел на врага.
Два военных корабля линиятов отошли назад, но пираты решили не приближаться и стали обстреливать их из главных пушек, целясь в мачты. Скоро, лишившись мачт, корабли беспомощно закачались на волнах.
Потом они принялись за трехпалубник. Гарет насчитал по двенадцать пушек с каждого борта и заметил в подзорную трубу более легкие орудия на носу и корме. Корабль был тихоходным, “Стойкий” и “Добрая надежда” легко могли догнать его, а “Мститель” имел примерно такую же скорость.
– Если мы подойдем к ублюдку борт к борту, – сказал Фролн, – нам может не поздоровиться. – Быть может, зайдем с левого борта, а “Мститель” подойдет с другого? Немного отвлечем их внимание и заставим понервничать.
– Мы поступим по-другому, – сказал Гарет и приказал Фролну поднять сигнальные флажки.
– Если получится, – сказал Гарет, пытаясь подавить тошноту, когда “Стойкий” подошел совсем близко к огромному кораблю и он увидел зияющее жерло кормовой пушки, – переставим пушки.
Облако дыма окутало корму корабля линиятов, но ядро упало с недолетом.
– Похоже, на корме у них стоят бомбарды, —заметил Фролн.
– Корабль на прицеле, – крикнул Кнол Н'б'ри.
– Готовсь!
– Сэр! – отозвался старшина и отдал команду рулевому. – Руль по ветру!
– По ветру! – крикнул рулевой и крутанул штурвал.
– Спустить кливер… спустить бизань, – закричал Галф, и матросы мгновенно выполнили приказ.
– Орудия левого борта! – крикнул Гарет.
– Готов… готов, – услышал он ответы.
– Выбрать главный парус!
“Стойкий” повернулся бортом к кораблю линиятов.
– Стрелять по готовности! – крикнул Гарет. Через мгновение он услышал грохот одной, а потом и второй пушки “Стойкого”.
– Разворот и повторить, – отдал приказ Гарет.
Начался мрачный хоровод, один за другим пиратские корабли подходили к корме корабля линиятов, делали залп и отходили.
Маленькая “Добрая надежда” подошла слишком близко, и выпущенное из бомбарды ядро снесло ей бушприт. Корабль отошел, и его команда бросилась на нос устранять повреждения.
Потом на корме корабля линиятов раздался оглушительный взрыв, и одна из бомбард вместе с частью корпуса упала в море.
Гарет приказал “Стойкому” подойти ближе и обстрелять палубу линиятского корабля шрапнелью, а потом отдал приказ “Мстителю” идти на абордаж.
“Стойкий” подошел к правому борту сквозь дым и огонь пушек, а “Мститель” – к левому.
Схватка была жестокой, пощады не было никому, и через четверть склянки все линияты лежали на палубе в лужах собственной крови.
Гарет поморщился и потер руку – выпущенная из пистолета пуля отрикошетила от мачты и задела его. Том Техиди бинтовал глубокую рану на боку рубашкой, сорванной с трупа линията. Четыре матроса, стиснув зубы, терпели боль, двое других бились в агонии, трое уже застыли неподвижно.
“Почему ублюдки сражались так яростно? – недоумевал Гарет. – Полагаю, мы теперь богаты”.
С треском открылся люк главного трюма, на матросов накатила волна жуткой вони, потом послышались жалобные вопли и стоны.
– Милосердный Мегарис, – воскликнул кто-то. – Мы захватили корабль с рабами.
Так оно и оказалось.
На корабле было четыре палубы для перевозки рабов, каждая из которых, достаточно высокая, чтобы человек мог сидеть, была разделена на небольшие узкие помещения. Вдоль каждого ряда были оставлены проходы, по которым работорговцы могли передавать воду и хлеб, если им этого хотелось.
Испражнения рабов стекали через щели палуб к днищу.
Всего на корабле было четыреста семьдесят три живых человека – мужчин, женщин и детей – и сто тринадцать закованных в цепи тел.
Лабала использовал все возможные заклинания, чтобы вызвать приятный запах или свежий ветерок, но безрезультатно. Матросы, проклиная линиятов, выносили тела на палубу, где Дихр произносил молитву, которая должна была помочь мертвым обрести лучшую жизнь, и бросал тела за борт, не глядя на сновавших в воде акул.
Дихр сообщил Гарету, что эти рабы были дикими, совсем необразованными и непохожими на моряков. Их взяли прямо из деревень и посадили на этот адский корабль, чтобы перевезти на линиятские рынки рабов.
Пираты накормили этих истощенных людей как могли – сначала изысканными, насколько это было возможно, яствами, от которых умерли еще несколько человек, а потом простой кашей и фруктами.
Лабале пришлось стать хирургом, несмотря на его заверения, что он ничего в этом не понимает. И никто в команде не понимал, но все пытались облегчить страдания больных и ухаживали за ними. Люди постепенно начали выздоравливать, только дети продолжали умирать, и Гарет едва не плакал, когда очередное крошечное тельце бросали за борт.
Они вернулись к острову, у которого их ждали остальные захваченные суда.
К нему подошли Техиди и Фролн и спросили, что он намеревается делать дальше.
– Нам следует избавиться от этих кашианцев, – ответил Гарет. – Для ремонта кормы захваченного нами корабля потребуются более искусные плотники, чем есть у нас. Мы должны решить, от каких судов следует избавиться и каким способом. Кроме того, нам следует очистить трюмы и заменить такелаж. Думаю, настала пора поближе познакомиться с красотами острова Флибустьеров.
10
Остров Флибустьеров оказался на самом деле кольцом островов с выступающими далеко в море утесами и глубокой лагуной в центре.
Гарет приказал семи своим кораблям лечь в дрейф, а сам решил обойти острова и осмотреться.
Между островами он обнаружил проливы, но не мог определить, были ли они судоходными. На двух самых дальних островках были построены обнесенные низкими стенами форты. Людей, впрочем, он не обнаружил, стволы пушек были закрыты заглушками, незаметно ни малейшего признака жизни.
В лагуне он увидел около шестнадцати судов различных типов. На некоторых островках сверкали на солнце белые стены каменных домов.
Вахтенный с мачты крикнул, что пролив на траверзе охраняют другие форты. Гарет навел на них подзорную трубу и разглядел, что у пушек с открытыми стволами стояли расчеты.
Гарет приказал семи своим кораблям лечь в дрейф, а сам решил обойти острова и осмотреться.
Между островами он обнаружил проливы, но не мог определить, были ли они судоходными. На двух самых дальних островках были построены обнесенные низкими стенами форты. Людей, впрочем, он не обнаружил, стволы пушек были закрыты заглушками, незаметно ни малейшего признака жизни.
В лагуне он увидел около шестнадцати судов различных типов. На некоторых островках сверкали на солнце белые стены каменных домов.
Вахтенный с мачты крикнул, что пролив на траверзе охраняют другие форты. Гарет навел на них подзорную трубу и разглядел, что у пушек с открытыми стволами стояли расчеты.