Барышева Мария. Коллекция

   — Оставьте меня в покое, — ровным безжизненным голосом произнесла Кира, уронила сигарету и встала. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
   Она ушла, а Максим остался сидеть, пристально глядя ей вслед, пока девушка не перешла на другую сторону улицы и не пропала из виду.

* * *

   — Кир, Серега звонит. Подойдешь? — в полумрак ее спальни просунулась встрепанная голова Стаса, и Кира, натянув простыню до подбородка, скривилась и отмахнулась от него.
   — Скажи, что я сплю.
   — Он только хочет знать, будешь ли ты на занятиях в понедельник?
   — Буду, пусть не переживает.
   — Ну, вот и славно, — облегченно сказал Стас и исчез за шелестнувшей занавесью. Через несколько минут он появился снова и сел на стул рядом с ее кроватью. Потер щеку и осторожно спросил:
   — Кир, ну зачем ты так с ним? Серега — хороший парень, он любит тебя, а ты с ним — как с грязной тряпкой!
   — Мужчины, которые позволяют обращаться с собой, как с тряпкой, меня не привлекают, — глухо ответила Кира. — Другой бы давно плюнул и ушел!.. Стас, если он тебе так нравится — женись на нем сам, а от меня отстань! У меня подруга пропала, я даже не знаю жива ли она! А ты со своим Серегой!.. Тебя что это — вообще не волнует?! Я понимаю, после всего, что она устроила… но… все можно забыть при таких обстоятельствах!
   — Кир, ну конечно же волнует! Но я уверен, что вскоре Вика обязательно появится. Мне кажется, что она… — Стас запнулся, и Кира рывком села на постели и яростно кивнула.
   — Я понимаю, что ты хочешь сказать! Что Вика скрывается намеренно, чтобы вызвать к себе интерес?! Чтобы ты сошел с ума от беспокойства и кричал на всех углах, что без нее жить не можешь?! Не льсти себе, Стас! Вика бы такого никогда не сделала! Даже если бы влюбилась в тебя без памяти!
   — Но ведь с некоторых пор ты уже не можешь сказать точно, что именно могла бы сделать Вика, — заметил Стас. Кира сжала губы и откинулась на подушку.
   — Это ты и скажешь, когда тебя вызовут?
   — Я уже это сказал, — ровно ответил он, и Кира снова села.
   — Ты был в милиции?! Когда?!
   — Вчера, в три часа дня. Меня вызвали еще позавчера, вечером, но не сказали, зачем.
   — Почему ты мне не сказал?!
   — Вчера мне показалось, что тебе не до этого… — Стас пожал плечами. — Кира, скажи… а ты говорила… ты рассказала им про эту… ее выдумку?
   — Нет, — сказала Кира, глядя на него в упор. — А ты?
   Стас покачал головой, ссутулился и свесил руки между колен.
   — Я… побоялся, честно говоря. Такое бы началось… Но если ты считаешь нужным, чтобы я…
   — Не считаю! — отрезала она. — Скажи мне, Вика действительно не приходила к тебе в тот вечер… когда ты так здорово надрался?
   — Нет, — в его голосе зазвучал отчетливый холодок. — Не приходила, и я нигде с ней не встречался. Я только говорил с ней по телефону… я не приглашал ее сюда… и она не говорила, что хочет прийти. Почему ты спрашиваешь? Ты мне не веришь, Кира? Ты думаешь что я ее… что я мог что-то с ней сделать?
   На него глянули два злых глаза.
   — Да что ты можешь сделать, господи?! Прекрати молоть чушь!.. Значит, она точно не была здесь?
   — Почему ты так спрашиваешь, словно, если бы Вика тогда побывала здесь, это бы многое объяснило?
   Кира несколько секунд молча смотрела на него, потом хлопнула ладонью по простыне.
   — Господи, но куда она могла деться?! Я вчера всех наших знакомых обзвонила, всех симферопольских обзвонила, коллег ее, даже с ее главврачом говорила — никто ничего! Как плохо, что ее не сразу хватились… если б мы не поссорились… если б…
   — Твоей вины тут уж точно нет.
   — Нельзя людям жить одним! — заявила она. — Нельзя… когда некому о тебе беспокоиться… если вдруг… как те… — она осеклась, и Стас тут же спросил:
   — Как кто?
   Кира склонила голову, и ее черные волосы веером рассыпались по натянутой на коленях простыне.
   — А вдруг ее… вдруг маньяк какой-то… или… кто угодно…
   — Кира, — Стас наклонился и погладил ее по затылку, — я уверен, что Вика жива. Не изводи себя. Вскорости все образуется… Ладно, мне пора.
   — Куда? — она подняла голову.
   — На работу.
   — Ведь сегодня выходной!
   — Босс так не считает, вызвал вот… Часов в пять вернусь, может позже. А ты что будешь делать?
   — Не знаю… наверное буду дома… или…
   — Или пойдешь к своему приятелю? — Стас выпрямился, и Кира косо посмотрела на жесткие складки в уголках его губ.
   — Мне сейчас не до приятелей.
   — Ну, дома-то все равно нечего сидеть, — заметил он, раздвигая занавеску. — На море хоть сходи. Сегодня не жарко…
   — Что это за грохот? — недовольно спросила Кира, поворачиваясь к распахнутому окну, в которое врывался отдаленная, но все равно хорошо слышная смесь отечественной музыки, криков и хохота. Стас усмехнулся.
   — Так свадьба же в соседнем доме!
   — Разве она сегодня?
   — Сегодня… Третий день уж пошел. Ладно, пока.
   После его ухода Кира провалялась в постели еще с полчаса, после чего неохотно встала и вяло приготовила себе завтрак, вяло проглотила его, глядя в одну точку, и прошла в гостиную. Побродила там немного, потерянная, несчастная, то и дело поглядывая на стены. Те манили, с беззвучной вкрадчивостью предлагая закрыть окна и задернуть шторы, пройти с зажигалкой вдоль оплывших свечей, вызывая к жизни крошечные огненные цветы, и посмотреть, что получится… но этот зов был тонок и прозрачен и не увлек ее, и Кира отвернулась от него и ушла в спальню. В груди что-то болезненно заныло, и она прижала к ней ладонь, потом взяла сигарету, прикурила, отдернула шторы в бесполезной попытке впустить в комнату беззаботную яркость летнего солнца, и сразу же увидела Вадима. Он стоял в нескольких метрах от ее окна и смотрел куда-то в сторону, но едва Кира показалась за ажурной решеткой, сразу же повернул голову, и солнце блеснуло на стеклах его очков.
   — У тебя что-то случилось? — спросил он с тихой тревогой. — Ты здорова?
   Ей понравилось, что Князев сразу же задал эти вопросы, а не стал ныть шепотом, что впустую прождал весь вечер и всю ночь. Но потом она раздраженно подумала, что Вадиму следовало бы проявить беспокойство гораздо раньше. Хотя бы позвонить — ведь он знал ее номер. Но, с другой стороны, их бурные встречи отнюдь не обязательно должны были означать глубокую личную привязанность. Им хорошо вместе — безумно хорошо, но… но наверное, это все?
   — Я видел тебя в окнах, — тихо произнес он, словно уловив раздражение на ее лице и правильно его истолковав. — Я видел, как ты легла спать. И как ты встала.
   Кира слабо улыбнулась, села на подоконник, вытянув ноги, и сделала ему знак подойти ближе, но Вадим только покачал головой и остался стоять на месте. «Черт бы подрал его с этой дурацкой конспирацией!» — зло подумала она.
   — У тебя что-то случилось? — повторил он, и Кира кивнула, потом жестами пояснила, что все объяснит вечером, и его лицо сразу же просветлело. Одними губами он беззвучно произнес: «Ты придешь?» Она снова кивнула, ухватившись пальцами за решетку, и Князев оглянулся на скамейки, где в густой тени акаций уже восседало большинство обитателей двора и громко урчали подкармливаемые старичком толстые голуби, потом медленно подошел к ее окну. Он шел так осторожно, словно ступал по тонкому льду, скрывавшему под собой бездну, и неотрывно смотрел куда-то поверх плеча Киры — она не видела его глаз, но чувствовала, что он смотрит именно туда, и даже обернулась, но ничего не увидела. В этот момент Вадим дотронулся до ее пальцев, обнимавших прут решетки, она повернулась и просунула сквозь решетку ладонь, словно заключенная, к которой пришли на свидание. Кончики его пальцев легко и щекотно скользнули по ладони, и он отступил на шаг. Его сжатые губы чуть подергивались, словно от боли, и только сейчас Кира заметила, что он сильно побледнел — почти побелел, и отчего-то ей вспомнилось измученное лицо Стаса на подушке — в тот вечер, когда он напился до беспамятства.
   — Вадик, что?! Тебе плохо?! — испуганно воскликнула она свистящим шепотом, и Князев отрицательно покачал головой, отступая еще на шаг, потом повернулся и зашагал куда-то в сторону дороги, сгорбившись и постукивая тростью по выщербленному асфальту. Кира снова вцепилась в прутья решетки — так, словно хотела раздвинуть их и выбраться наружу, и взглянула на сидевших на скамейках людей. Большинство из них поглядывали на нее — не смотрели, а поглядывали, украдкой, и их взгляды были словно вороватые птичьи клювы, торопливо выщипывавшие мякиш забытого кем-то хлеба. Прямо смотрела только Софья Семеновна, положив книгу на колени.
   Интересно, они уже знают?
   Внезапно Кира со злостью осознала, что в эту минуту ее больше волнует не пропажа подруги, а то, что об этом узнают соседи. Она отвернулась, резко спрыгнула с подоконника и задернула за собой тяжелые шторы, преграждая путь соседским взглядам и улыбчивому июньскому утру.
   Некоторое время она сидела на кровати, разглядывая противоположную стену, потом потянулась за телефоном и вызвала Викин номер, но трубка, как и раньше, отозвалась приветливым психиатрическим голосом:
   — На жаль, но зараз немаэ звязку с вашим абонентом…
   Кира выключила телефон и зло швырнула его на покрывало. Перешла в гостиную, включила телевизор и некоторое время перещелкивала каналы. Не нашла ничего интересного и оставила музыкальный, краем уха слушая очередной западный суперхит — бодрая музычка, приятный женский голосок. Она не сомневалась, что содержание песни наверняка столь же глупо и бессмысленно, как и у большинства отечественных звездушек-фабрикушек, но слушалась она более спокойно — хотя бы потому, что ничего не было понятно.
   Кира подошла к шкафу, где расположилась ее пластилиновая коллекция, взяла вылепленную накануне фигурку Вики, но тут же поставила ее обратно. Рассеянно огляделась. Ее взгляд мазнул по пыльной паутине в углу, под потолком, и она подумала, что уже очень давно не видела в квартире ни одного вездесущего сенокосца.
   Громкий звонок в дверь заставил ее испуганно вздрогнуть. Пальцы зацепили одну из собачьих фигурок и сшибли ее на пол. Кира подняла ее, машинально подгладила чуть смявшийся собачий нос и поставила обратно, после чего неторопливо пошла в прихожую. Взглянув в дверной глазок, Кира раздраженно дернула бровями и, хлопнув ладонью по растрескавшемуся дерматину, процедила сквозь зубы:
   — Слушай, у меня тут не притон!
   — Открой, а?! — гулким жалобным шепотом попросили из-за двери. Кира, развернувшись, привалилась к створке, стукнувшись о нее затылком, и с досадой посмотрела на смутно белеющий в полумраке высокий потолок. Потом чертыхнулась, отперла замок, и в щель приоткрытой двери дряхлым ужом проскользнула Влада и встала, прижавшись к стене и опустив голову. На ней были выцветшие легкие джинсы и коротюсенькая майка, едва-едва прикрывавшая маленькую грудь.
   — Будь проклята моя бездумная рука, открывшая этот замок! Тебя мне еще не хватало! — прошипела Кира и бабахнула дверью о косяк. — Слушай, Влада, я не помесь частного нарколога с психиатром, ясно?! Иди домой! У тебя есть свой дом!
   Влада чуть качнула головой, ничего не ответив. Спутанные светлые волосы свисали ей на лицо, полностью его закрывая, и отчего-то это молчание и волосы, спрятавшие лицо девчонки, разозлили Киру еще больше.
   — Когда с тобой говорят, принято отвечать! И подними голову! Хватит изображать страшную японскую девочку из «Звонка»! Я видала вещи и пострашнее…
   Влада подняла голову, резким взмахом руки отбрасывая волосы назад и сняла очки.
   — … хотя может быть и нет, — закончила Кира уже другим голосом. Отошла, включила светильник и обернулась. При тусклом свете лицо Влады выглядело еще более жутко — распухшая смесь багрового и темно-синего, почти черного. Левый глаз заплыл и не открывался, в правом среди синевы расползлась знакомая туповатая муть, и при виде ее Кире и самой захотелось врезать девке, хотя на лице той и без того не было живого места.
   — Катись в ванную! — коротко приказала она, и Влада безропотно подчинилась, пару раз стукнувшись по дороге о стену. Кира убежала в гостиную и через несколько минут вернулась с ватой, перекисью и мазью. Влада, нахохлившись, сидела на бортике ванны, свесив худые руки, и казалась похожей на больную, общипанную птицу.
   — Лицо подними! — холодно сказала Кира, и Влада послушно задрала голову и зажмурилась. — Что — пристроилась спать в оживленном месте? Дивно по тебе потоптались!
   — Это Шмель, — Влада с трудом разлепила распухшие губы. — Он сегодня вообще крезанутый… я… с собой… только дунуть… а этот… нет, у меня бездник сегодня… давай по-серьезному!.. на пару… а я съехала… так он даже найфом замахал…
   — Говори по-русски! — буркнула Кира, вытирая с ее лица запекшуюся кровь.
   — Ну, ножом.
   — Хочешь сказать, тебя силком задвинули?.. тьфу, с тобой и сама поглупеешь! — Кира швырнула окровавленную вату в унитаз. — И ты, конечно же, героически сопротивлялась?
   — Немного, — промямлила Влада, приоткрыла один глаз и с подозрением взглянула на тюбик в ее руке. — Это что?
   — А тебе теперь не все равно? — поинтересовалась Кира и принялась осторожно растирать мазь по ее лицу, отчего Влада то и дело болезненно морщилась, делая гримасы одну страшней другой. — Отеки хорошо снимает. И вообще… Через часа три-четыре будешь как новенькая… ну, по крайней мере, не так, словно только что с ринга. Еще куда-нибудь бил?
   — Не, только в плечо, — Влада отвернула лямку, демонстрируя небольшой синяк. Кира покачала головой, оглядела результат своей деятельности и осталась довольна.
   — В один прекрасный день тебя просто пришибут. И будут не так уж неправы, — заметила она, закручивая крышечку тюбика. — Как ты только дошла сюда… в таком виде?.. Не физиономия, а плохая копия картины Пикассо. Ладно, первая помощь тебе оказана, травм, несовместимых с жизнью, не видать, так что разворачивайся и вперед! Выходная дверь на том же месте!
   — Мне в таком виде домой никак нельзя! — неожиданно заявила Влада, молительно глядя на нее открывающимся глазом. — Если мать меня увидит…
   — Нет! — отрезала Кира и показала ей фигу. И тут же для большей убедительности присоединила к ней вторую.
   — Я очень плохо себя чувствую! — почти вскричала Влада. — Мне бы отлежаться… Вот как раз часа три-четыре…
   — Нет! Лежи дома!
   — Но дома невозможно… там… и если мать меня увидит… она и так… а тут я… — Влада изобразила руками потрясенно-встречающий жест.
   — Знаешь, Влада, я глубоко ценю твои дочерние чувства, но у меня тут не реабилитационный центр! — Кира резко развернулась и вышла из ванной, и босые ноги Влады пьяно и всполошено зашлепали следом.
   — Ну, пожалуйста, пожалуйста!.. Не можешь же ты выгнать человека, которому плохо?!
   — Человека не могу, а тебя — запросто! — Кира остановилась и Влада, оббежав вокруг, тоже остановилась, глядя преданно, точно собачонка, явившаяся на зов хозяина. — Слушай, чего ты ко мне прицепилась?! Я тебе не друг! Я тебя терпеть не могу, на самом деле, и никогда этого не скрывала! Мне на тебя наплевать, ясно?!
   — Ну ненадолго…
   — Ты же боишься этой квартиры, Влада! Ты же недавно меня считала чуть ли не ведьмой! И где твой предельный индивидуализм, в конце концов?! Недавно мы ходили такие злобные и независимые и вдруг превратились в желе! Мне вообще не до тебя! У меня своих проблем хватает!
   Влада выбрала наилучший способ убеждения — с размаху плюхнулась прямо на пол и залилась слезами. Кира уперла ладони в бока, возвела взор к потолку и пробормотала:
   — Господи! Если ты сейчас не слишком занят, испепели ее молнией!
   — Я не могу-у сейчас идти домо-ой!..
   — Черт, надеюсь, ты не попросишь еще впридачу и удочерить тебя?! — вскипела Кира и швырнула в нее тюбиком. Он попал Владе в согнутое колено, отскочил и улетел куда-то под стол. — Катись на диван и не попадайся мне на глаза! Как только вернется Стас, я тебя сразу же вышвырну, поняла?!
   Влада сразу же вскочила, просияв сквозь подсыхающие слезы всеми своими кровоподтеками, и Кира снова невольно вздрогнула.
   — Спасибо! Ты человек!..
   — Я — дура, в чем неоднократно и убеждаюсь! — буркнула она, направляясь к книжному шкафу.
   — Тогда я сбегаю искупаюсь, хорошо? А то еще диван запачкаю… — протянула Влада, отступая назад, и Кира потрясенно повернулась.
   — Ну, вообще уже!..
   Но девчонка уже исчезла за закрывшейся дверью. Кира зло дернула на себя дверцу шкафа, выхватила из строя книг рассказы О'Генри и взглянула в сторону коридора. Не пойти ли и спрятать сумочку, телефон и золото-серебро? Всякому самаритянству и наивности должен быть предел. Почему она разрешила ей остаться, почему вообще открыла перед ней дверь? Уж не пытается ли она таким образом извиниться за Вику? Но разве она виновата?
   Внезапно ей отчаянно захотелось к Вадиму. Бросить Владу, бросить все и пойти к нему, рассказать все, совершенно все и спрятаться в его руках. Конечно, он ничего ей не объяснит, но утешить сумеет. Лживый рыцарь, сбрасывающий за дверью квартиры свои изъеденные ржавчиной латы, хорошо знал, как обращаться со своей прекрасной дамой — о, очень хорошо! Иногда ей бывало совершенно все равно, кто он и от кого скрывается, правду он ей рассказал или нет… ей было довольно и его самого, а свое благоразумие она оставляла за захлопывающейся дверью его квартиры, и если оно и колотилось в нее своими отчаянными кулачками, Кира этого не слышала.
   Она открыла окно пошире, шуганув вальяжно рассевшегося на подоконнике толстого сиамского кота, забралась с ногами в кресло и погрузилась в чтение. Вскоре Влада вышла из ванной и тишком прокралась в гостиную. Юркнула на диван и уютно свернулась калачиком.
   — Что обо мне говорят во дворе? — неожиданно спросила Кира, не отрывая глаз от книги. — Ты ведь наверняка что-нибудь да слышишь.
   — Да ничего особенного, — сонно пробормотала Влада. — Как-то и привыкли к тебе уже. Обычный базар… Бабка Нина говорит, что ты проститутка… но она про всех девчонок так говорит. Бабка Лена и Тоня… да и прочие иногда парня твоего обсуждают… который с красной машиной…
   — А… Князев? — осторожно произнесла Кира. — Он… что-нибудь говорит?
   — Нет, — Влада зевнула. — В последнее время он вообще ничего не говорит. Только в шахматы играет… да и сидит там редко… больше все бродит туда-сюда… да тебе видней.
   — Глупости! А… ты помнишь, ко мне подруга часто приходила? Рыжая такая?..
   Не получив ответа, Кира обернулась. Влада крепко спала, скорчившись в позе зародыша и по-детски приоткрыв разбитый рот. Откинутая тонкая рука свисала с дивана — белая, как рыбье брюхо. Отчего-то ей было очень неприятно смотреть на эту руку, хотелось подойти и поправить ее. Кира отвернулась и снова уткнулась в книжку.
   Спустя час она сходила на кухню и разогрела себе обед, поела, поглядывая во двор рассеянным взглядом. Таня и Мила прокатили мимо свои коляски и приветливо пожелали ей приятного аппетита. Прошел мальчишка из соседнего дома, за которым, болтая длинными ушами, бежал его спаниель — оба мокрые и довольные. Вдалеке за ореховой рощицей в обе стороны тянулся реденький, но нескончаемый поток пляжников. На большинстве женщин были лишь купальники и небрежно повязанные парео, которые, развеваясь, мало что скрывали, так что Кире казалось, что пляж начинается непосредственно возле ее дома.
   Время подбиралось к двум часам дня, и солнце пекло вовсю, но в квартире, как и прежде, царил холодок. Впрочем сейчас это было даже приятно, если б не знакомый душок, явственно витающий в каждой комнате. Влада так и не проснулась. Кира несколько минут постояла возле дивана, разглядывая ее — худую и бледную, словно девчонка всю жизнь провела в катакомбах, а не под южным солнцем. Потом посмотрела на свою руку — не по-летнему бледно-золотистую. Обычно летом Кира загорала очень густо, становясь почти бронзовой. Нужно будет хоть раз сходить на море после обеда, а не вечером.
   Телефонный звонок прервал ее мысли в этом направлении, и она кинулась в прихожую, споткнувшись на бегу и чуть не растянувшись на полу столовой, но не остановилась и в наклонном положении вылетела в хрустнувшую занавесь. Схватила трубку, едва не свалив телефон с тумбочки.
   Вика, Вика, пусть это будет Вика!..
   Но вместо Вики из трубки с ней заговорил Иван Анатольевич, и она едва сдержалась, чтобы не бросить трубку обратно на рычаг.
   — Племяшка, ты сейчас сильно занята, глобальные планы есть на день?
   — А что? — осторожно спросила Кира.
   — У меня сегодня важная встреча и дела в конторе и…
   — Ты хочешь, чтобы я приехала на работу? — ее лицо в зеркале скривилось в гримасе неудовольствия.
   — Нет, к нам. У Ани давление, она слегла — так приглядеть за ней, подать что-то, если попросит… Я часам к шести вернусь, сменю тебя.
   — Конечно, — Кира мгновенно выпрямилась, — я сейчас приеду. А что…
   — Нет-нет, ты не переживай, у нее это бывает, — успокаивающе пробормотал дядя. — К утру, наверное, и пройдет уже. Давай так — я сейчас уже ухожу, встретимся минут через пятнадцать, на Восстания, я тебе ключи перекину и поеду.
   — Хорошо.
   Она положила трубку и метнулась в спальню. Скинула халат, натянула шорты и майку, пару раз махнула щеткой по волосам, отмахнулась рукой от своего отражения в трюмо, выскочила в коридор и уже хотела было сунуть ноги в босоножки, как вспомнила о спящей на диване Владе и чертыхнулась. Влетела в гостиную и бесцеремонно встряхнула Владу за плечи.
   — М-м, — протянула девчонка, приоткрывая один глаз и тут же закрывая его. — Чего?
   — Вставай, мне нужно уходить! Да просыпайся же ты! — Кира встряхнула ее еще раз, и голова Влады безвольно мотнулась из стороны в сторону. Ее руки вяло толкнули воздух в протестующем жесте и упали, легко стукнувшись о диван.
   — Я… не могу… прямо сейчас… я сплю…
   — Мне что — за ноги тебя тащить?!
   Влада кое-как приподнялась на локтях, осоловело моргая. Ее синяки слегка побледнели, но выглядела она все еще жутко.
   — Я хочу спать… я полежу тут… кому я мешаю… Только не надо… меня больше трясти…
   — Так я и оставлю тебя одну в своей квартире! — Кира попыталась стащить ее с дивана, но Влада как-то вывернулась и откатилась к стене, сунувшись лицом в висящий ковер.
   — Да я же буду просто спать!.. — прогнусавила она. — Я… ничего не сделаю… я отосплюсь и уйду… я ничего не украду… я же не того…
   — Чтоб ты провалилась! — с чувством сказала Кира и с размаху плюхнулась на диван рядом с ней. — Ладно, слушай… Стас придет к пяти, так что в половину пятого чтоб и духа твоего тут не было, поняла?! Иначе он тебя в окно выкинет или ментов вызовет!
   При слове «менты» Влада встревожено зашевелилась.
   — Да я уйду… В пол-пятого? Хорошо.
   — Если что-то свистнешь, я тебя замочу — и не в стиральном порошке, поняла?!
   — Да хватит… ничего я не возьму…
   — Будешь уходить — захлопнешь дверь, просто захлопнешь… Так… — Кира огляделась, вскочила и подбежала к журнальному столику. Вырвала листок из блокнота, написала на нем неровный ряд цифр и вернулась к дивану. — Влада… Да проснись ты, елки!
   Влада приподняла голову, и Кира сунула листок ей чуть ли не в нос.
   — Городской номер и номер моего мобильника — если что, позвонишь. Поняла?!
   — Да, — Влада зевнула и сжала листок в пальцах, повернулась на другой бок и моментально заснула накрепко. Кира с сомнением посмотрела на ее светлый затылок и вышла из комнаты.
   Надевая босоножки, она отчетливо сознавала, что совершает глупость, но возиться с бессознательной Владой ей было совершенно некогда. Она набрала номер Стаса, но тот был вне зоны действия сети. Тогда она быстро написала ему записку и повесила на зеркало. Подхватив сумочку и ключи, Кира вылетела на площадку и захлопнула за собой дверь.
   На улице было жарко и шумно, из окон третьего этажа дома, где жила Влада, все так же весело грохотало, слышался хохот, и на балконе вовсю кто-то обнимался. Сидевшие на скамейках старики с негодованием и осуждением поглядывали в ту сторону и переговаривались, качая головами. Кира перекинула ремешок сумочки через плечо и быстрым шагом пошла к остановке, втайне надеясь, что Стас задержится на работе, а Влада не очухается до ее приезда.

* * *

   Она просыпалась медленно и неохотно — спать здесь, в тишине и холодке было так приятно, не то, что в собственной спальне, где в восточные окна целый день льется жара, и мать постоянно слоняется из комнаты в комнату, что-то бубня себе под нос и подхихикивая. Голова кружилась, в глаза словно насыпали песка, в висках постукивало, а в животе было нехорошо — ой, как нехорошо!
   Влада приподняла голову, с трудом вспоминая, где она и почему. Ее мутный взгляд упал на экран выключенного телевизора и немного прояснился. Опираясь ладонями о диван, она села и потерла лицо ладонями, потом посмотрела на полку, заставленную пластилиновыми фигурками и компакт-дисками. Диски… диски… деньги… интересно, где они тут держат деньги? Ей деньги нужны позарез… Она бы взяла чуть-чуть — совсем чуть-чуть. Не все и даже не половину. Самую малость, Кира бы и не заметила… Что-то она там говорила про время… пол-пятого… Где тут часы?
   Влада посмотрела на бумажку с номерами телефонов и сунула ее в карман джинсов. Привстала, но в этот момент щелкнул дверной замок, и она плюхнулась обратно. Этот слабый металлический звук в один момент сдернул с нее все ветхие остатки сна.