Князь обеспокоенно посмотрел на Светоку.
– Значит, это ты нашел в книге, как изготовить Гонг Вызова?
– Да, только это был такой древний трактат, что я думал, колдовство уже не подействует. И сделал доклад в нашем Обществе знатоков науки и географии. А по дороге домой после этого доклада на меня впервые напали…
Гергос, забыв о правилах приличия в присутствии князя, шагнул вперед и громко спросил:
– О каком нападении ты говоришь, Кнебергиш? Я ничего не знаю.
– Я не мог об этом никому рассказать, капитан. Сейчас впервые рассказываю. – Кнебергиш обвел всех присутствующих светлым, невинным взглядом. – Они попытались меня зарезать, но у меня был пузырь из бараньего желудка, наполненный специальным болезненным газом. Я прыснул на них этим газом и убежал.
– Очень любопытное оружие, – пробормотал Рубос за спиной Лотара.
– Через три дня я не стал обедать, увлекшись приготовлением очередной порции питания для тебя, князь, потому что очень много пришлось пробовать сырой моркови. А вечером мой слуга съел эту заветрившуюся ветчину и умер в страшных мучениях. Я произвел вскрытие, и оказалось, что он погиб от сильного яда, от которого в наших краях нет противоядия.
– Мне доложили, что ты убил своего слугу, потому что он хотел предупредить остальных о том, что ты задумал заговор, – пробормотал князь.
– Заговор задумали те, кто тебе докладывал, князь. А мне пришлось совсем худо, когда в третий раз…
– Тебе не могло все это привидеться, лекарь? – вдруг сурово спросил Гергос. Он, по-видимому, не совсем доверял Кнебергишу.
– У меня есть журнал вскрытия, капитан, – ответил врач. – Кроме того, было еще и третье покушение. Они напали на меня, когда я уже почти закончил модель Гонга…
– Значит, первый Гонг все-таки изготовил ты! – загрохотал Гергос. – Я так и думал. Уж слишком этот Капис бестолковый, чтобы сделать такую штуку.
– Конечно, его сделал я, – не смутившись, ответил Кнебергиш.
– Это и есть главное доказательство твоего злоумышления, лекарь. Ваша светлость, прикажите арестовать его, – обратился Гергос к князю.
Князь сделал слабый жест рукой. Ему хотелось послушать Кнебергиша, вмешательство капитана было неуместным.
– Я вовсе не собирался злоумышлять против кого бы то ни было, – удивленно ответил Кнебергиш. – Я ставил эксперименты. Неужели не понятно – это не может послужить причиной для преследования, потому что зло причинили другие люди.
– Кто?
– Этого я не знаю. Полагаю, это должен выяснить ты. – И Кнебергиш прямо посмотрел на Гергоса. – Продолжай, Кнебергиш, – сказал князь. – Я не совсем понял, кто напал на тебя в третий раз.
– Они вошли в мою мастерскую, когда я был там один. Я уже простился с жизнью, но они… Князь, я слышал, как они звякали оружием, они были готовы убить меня, я понял это по их разговорам. Но они… не нашли меня. И я их тоже не увидел.
Гергос посмотрел на лекаря как на сумасшедшего, потом перевел взгляд на князя:
– Звучит как беспомощная ложь.
Лотар быстро взглянул на Сухмета. Восточник стоял у стены и был так бледен, что издалека мог сойти за статую. Но старик верил тому, что рассказывал Кнебергиш. И Лотару тоже осталось только поверить, как бы странно это ни звучало.
– Они бродили около меня, я чувствовал, как они дышали мне на ухо, но я не видел их, а они не видели меня. – Лекарь на мгновение задумался. – Впрочем, у меня сложилось впечатление, что если бы они на меня наткнулись, то смогли бы убить. Вернее, сообразили бы, куда нанести удар.
Князь потряс головой и посмотрел на Светоку, которая на удивление приветливо рассматривала Кнебергиша. Она, кажется, не совсем понимала, что он говорил, но ей нравился звук его голоса.
– В общем, князь, я остался жив, хотя не знаю почему. Спустя какое-то время, когда я вернулся за своим Гонгом, решив, что банда убийц, не найдя меня, все-таки ушла, его уже не было. Кроме того, вынужден признаться, нервы мои не выдержали, и я удрал из города, где возможно такое, чему нет объяснения.
Все замолчали. Лотар подошел к лекарю поближе и спросил, стараясь говорить так, чтобы вопрос был хорошо слышен князю:
– С этим мы, возможно, когда-нибудь разберемся, лекарь. А может быть, никогда не узнаем, что произошло с тобой. Не это сейчас важно. – Лотар помедлил, стараясь найти точные слова. – Ты изготовил первый Гонг, из-за которого стала возможна магия вызывания собак.
– Еще раз повторяю, чужеземец, – заголосил Кнебергиш, – я ставил научный эксперимент! За это не судят!
– Судят, если результат приносит вред людям, – холодно ответил Лотар, но тут же продолжил: – Но опять же не это сейчас важно, и я тебя не обвиняю ни в чем. Важно другое – ты знаешь что-то, что поможет нам вычислить Гонг или, может быть, испортит его на расстоянии.
Кнебергиш пожевал губами, посмотрел невидящим взглядом в потолок. Потом встал, прошелся перед князем, потер сухие ладошки.
– Нет, испортить его на расстоянии невозможно. Я ведь не очень понимаю принцип, по которому он устроен. Я ученый, а не колдун…
– Это мы слышали сегодня уже раз пять, – не очень почтительно прервал его Лотар. – Подумай, Кнебергиш, что заставит Гонг замолчать?
– Это невозможно, он в любом случае начнет «шептать», когда на него упадут лучи Зо-Мур.
– А сколько она еще будет стоять на небосклоне? – спросил Лотар, пораженный вдруг такой очевидной мыслью. – Может, она зайдет за горизонт раньше, чем они успеют вызвать собак?
– По-моему, напрасные надежды. Звезда простоит на небосклоне всю эту ночь. И лишь завтра – и то не уверен – ее лучи станут слабее, чем нужно для того, чтобы привести собак в бешенство.
Мельком Лотар увидел чуть обиженное лицо Сухмета. А ведь и правда, подумал он, глупо получилось, если бы такая возможность существовала, восточник предупредил бы меня. Ведь как астролог, он, без сомнения, гораздо сильнее этого лекаря, в котором невежество смешано со способностью делать удивительные открытия.
– Ну ладно, – сказал Лотар, – тогда попробуй ответить, что нужно, чтобы Гонг заработал в полную силу?
Лекарь подумал, посмотрел в потолок, сел в свое кресло и усталым тоном произнес:
– Не знаю, поможет ли это тебе, но между поверхностью Гонга и камнем не должно быть никакого препятствия. Лучи Зо-Мур должны как бы отразиться от него, как от зеркала, а потом упасть на камень, иначе собаки не найдут пути в наш мир.
Вот оно, решил Лотар. Наверное, за это тебя и изгнали из города – боялись, что об этом узнают защитники города. Желтоголовый посмотрел на Гергоса, стараясь угадать, понял ли он.
– Капитан, – начал он, стараясь быть официальным, – до камня от города не так уж близко. Если расставить посты на всех высоких точках города…
– А ведь правильно, – сказал князь. Он повернулся к Гергосу и добавил со слабой улыбкой: – Нужно продержаться всего одну ночь. Я почему-то верю этому Желтоголовому. Сделайте так, чтобы собаки не нашли путь в наш мир, как сказал мой верный Кнебергиш. Перекрой всеми имеющимися у тебя силами высокие здания, и они не сумеют вызвать собак. А без них у нас есть надежда отбиться от мародеров.
В глазах Гергоса загорелась решимость.
Этот сделает, подумал Лотар. Но на всякий случай еще раз произнес как заклинание:
– Да, прикажи блокировать все высокие здания, с которых может быть виден камень.
Гергос кивнул.
– Если мне будет позволено оставить тебя, князь…
– Конечно, ступай, Гергос. – Князь определенно повеселел.
Как ни странно, все они, даже, кажется, Лотар, зарядились уверенностью от этого больного, умирающего человека.
Выпрямившись и высоко подняв голову, Гергос широким шагом вышел из зала. Лотар повернулся к князю:
– Ваша светлость, я не знаю, кто теперь командует в твоем тереме, но мне хотелось бы сказать ему, что из верхних окон той башни, в которой устроена библиотека, отлично виден камень и легко можно поймать лучи Зо-Мур.
– Обороной терема, наверное, придется заняться мне самому, – проворчал князь. Сожаления в его голосе не было, но он опасливо посмотрел на Светоку. Княжна, впрочем, никак на это не отреагировала, она задумчиво смотрела на Рубоса.
Рубос выступил вперед.
– Ну, терем будут сторожить аккуратно, Лотар. По-моему, нужно заняться другими домами.
– И стенами, – добавил Сухмет. – Это очень маловероятно, но… меня смущает способность некоторых наших противников оставаться невидимыми. – Он посмотрел на Кнебергиша.
Старый лекарь, довольный произведенным впечатлением, кивнул.
– Иногда мне и самому кажется, что этого вообще быть не могло. Но я свидетельствую своим честным именем – это было.
Сухмет, князь, Светока и Рубос посмотрели на Лотара. Желтоголовый кивнул:
– Да, я понимаю. Это еще больше все запутывает. Хотя, – он вздохнул, – мы не справились и с прежними загадками, а на подходе уже новые.
ГЛАВА 24
– Значит, это ты нашел в книге, как изготовить Гонг Вызова?
– Да, только это был такой древний трактат, что я думал, колдовство уже не подействует. И сделал доклад в нашем Обществе знатоков науки и географии. А по дороге домой после этого доклада на меня впервые напали…
Гергос, забыв о правилах приличия в присутствии князя, шагнул вперед и громко спросил:
– О каком нападении ты говоришь, Кнебергиш? Я ничего не знаю.
– Я не мог об этом никому рассказать, капитан. Сейчас впервые рассказываю. – Кнебергиш обвел всех присутствующих светлым, невинным взглядом. – Они попытались меня зарезать, но у меня был пузырь из бараньего желудка, наполненный специальным болезненным газом. Я прыснул на них этим газом и убежал.
– Очень любопытное оружие, – пробормотал Рубос за спиной Лотара.
– Через три дня я не стал обедать, увлекшись приготовлением очередной порции питания для тебя, князь, потому что очень много пришлось пробовать сырой моркови. А вечером мой слуга съел эту заветрившуюся ветчину и умер в страшных мучениях. Я произвел вскрытие, и оказалось, что он погиб от сильного яда, от которого в наших краях нет противоядия.
– Мне доложили, что ты убил своего слугу, потому что он хотел предупредить остальных о том, что ты задумал заговор, – пробормотал князь.
– Заговор задумали те, кто тебе докладывал, князь. А мне пришлось совсем худо, когда в третий раз…
– Тебе не могло все это привидеться, лекарь? – вдруг сурово спросил Гергос. Он, по-видимому, не совсем доверял Кнебергишу.
– У меня есть журнал вскрытия, капитан, – ответил врач. – Кроме того, было еще и третье покушение. Они напали на меня, когда я уже почти закончил модель Гонга…
– Значит, первый Гонг все-таки изготовил ты! – загрохотал Гергос. – Я так и думал. Уж слишком этот Капис бестолковый, чтобы сделать такую штуку.
– Конечно, его сделал я, – не смутившись, ответил Кнебергиш.
– Это и есть главное доказательство твоего злоумышления, лекарь. Ваша светлость, прикажите арестовать его, – обратился Гергос к князю.
Князь сделал слабый жест рукой. Ему хотелось послушать Кнебергиша, вмешательство капитана было неуместным.
– Я вовсе не собирался злоумышлять против кого бы то ни было, – удивленно ответил Кнебергиш. – Я ставил эксперименты. Неужели не понятно – это не может послужить причиной для преследования, потому что зло причинили другие люди.
– Кто?
– Этого я не знаю. Полагаю, это должен выяснить ты. – И Кнебергиш прямо посмотрел на Гергоса. – Продолжай, Кнебергиш, – сказал князь. – Я не совсем понял, кто напал на тебя в третий раз.
– Они вошли в мою мастерскую, когда я был там один. Я уже простился с жизнью, но они… Князь, я слышал, как они звякали оружием, они были готовы убить меня, я понял это по их разговорам. Но они… не нашли меня. И я их тоже не увидел.
Гергос посмотрел на лекаря как на сумасшедшего, потом перевел взгляд на князя:
– Звучит как беспомощная ложь.
Лотар быстро взглянул на Сухмета. Восточник стоял у стены и был так бледен, что издалека мог сойти за статую. Но старик верил тому, что рассказывал Кнебергиш. И Лотару тоже осталось только поверить, как бы странно это ни звучало.
– Они бродили около меня, я чувствовал, как они дышали мне на ухо, но я не видел их, а они не видели меня. – Лекарь на мгновение задумался. – Впрочем, у меня сложилось впечатление, что если бы они на меня наткнулись, то смогли бы убить. Вернее, сообразили бы, куда нанести удар.
Князь потряс головой и посмотрел на Светоку, которая на удивление приветливо рассматривала Кнебергиша. Она, кажется, не совсем понимала, что он говорил, но ей нравился звук его голоса.
– В общем, князь, я остался жив, хотя не знаю почему. Спустя какое-то время, когда я вернулся за своим Гонгом, решив, что банда убийц, не найдя меня, все-таки ушла, его уже не было. Кроме того, вынужден признаться, нервы мои не выдержали, и я удрал из города, где возможно такое, чему нет объяснения.
Все замолчали. Лотар подошел к лекарю поближе и спросил, стараясь говорить так, чтобы вопрос был хорошо слышен князю:
– С этим мы, возможно, когда-нибудь разберемся, лекарь. А может быть, никогда не узнаем, что произошло с тобой. Не это сейчас важно. – Лотар помедлил, стараясь найти точные слова. – Ты изготовил первый Гонг, из-за которого стала возможна магия вызывания собак.
– Еще раз повторяю, чужеземец, – заголосил Кнебергиш, – я ставил научный эксперимент! За это не судят!
– Судят, если результат приносит вред людям, – холодно ответил Лотар, но тут же продолжил: – Но опять же не это сейчас важно, и я тебя не обвиняю ни в чем. Важно другое – ты знаешь что-то, что поможет нам вычислить Гонг или, может быть, испортит его на расстоянии.
Кнебергиш пожевал губами, посмотрел невидящим взглядом в потолок. Потом встал, прошелся перед князем, потер сухие ладошки.
– Нет, испортить его на расстоянии невозможно. Я ведь не очень понимаю принцип, по которому он устроен. Я ученый, а не колдун…
– Это мы слышали сегодня уже раз пять, – не очень почтительно прервал его Лотар. – Подумай, Кнебергиш, что заставит Гонг замолчать?
– Это невозможно, он в любом случае начнет «шептать», когда на него упадут лучи Зо-Мур.
– А сколько она еще будет стоять на небосклоне? – спросил Лотар, пораженный вдруг такой очевидной мыслью. – Может, она зайдет за горизонт раньше, чем они успеют вызвать собак?
– По-моему, напрасные надежды. Звезда простоит на небосклоне всю эту ночь. И лишь завтра – и то не уверен – ее лучи станут слабее, чем нужно для того, чтобы привести собак в бешенство.
Мельком Лотар увидел чуть обиженное лицо Сухмета. А ведь и правда, подумал он, глупо получилось, если бы такая возможность существовала, восточник предупредил бы меня. Ведь как астролог, он, без сомнения, гораздо сильнее этого лекаря, в котором невежество смешано со способностью делать удивительные открытия.
– Ну ладно, – сказал Лотар, – тогда попробуй ответить, что нужно, чтобы Гонг заработал в полную силу?
Лекарь подумал, посмотрел в потолок, сел в свое кресло и усталым тоном произнес:
– Не знаю, поможет ли это тебе, но между поверхностью Гонга и камнем не должно быть никакого препятствия. Лучи Зо-Мур должны как бы отразиться от него, как от зеркала, а потом упасть на камень, иначе собаки не найдут пути в наш мир.
Вот оно, решил Лотар. Наверное, за это тебя и изгнали из города – боялись, что об этом узнают защитники города. Желтоголовый посмотрел на Гергоса, стараясь угадать, понял ли он.
– Капитан, – начал он, стараясь быть официальным, – до камня от города не так уж близко. Если расставить посты на всех высоких точках города…
– А ведь правильно, – сказал князь. Он повернулся к Гергосу и добавил со слабой улыбкой: – Нужно продержаться всего одну ночь. Я почему-то верю этому Желтоголовому. Сделайте так, чтобы собаки не нашли путь в наш мир, как сказал мой верный Кнебергиш. Перекрой всеми имеющимися у тебя силами высокие здания, и они не сумеют вызвать собак. А без них у нас есть надежда отбиться от мародеров.
В глазах Гергоса загорелась решимость.
Этот сделает, подумал Лотар. Но на всякий случай еще раз произнес как заклинание:
– Да, прикажи блокировать все высокие здания, с которых может быть виден камень.
Гергос кивнул.
– Если мне будет позволено оставить тебя, князь…
– Конечно, ступай, Гергос. – Князь определенно повеселел.
Как ни странно, все они, даже, кажется, Лотар, зарядились уверенностью от этого больного, умирающего человека.
Выпрямившись и высоко подняв голову, Гергос широким шагом вышел из зала. Лотар повернулся к князю:
– Ваша светлость, я не знаю, кто теперь командует в твоем тереме, но мне хотелось бы сказать ему, что из верхних окон той башни, в которой устроена библиотека, отлично виден камень и легко можно поймать лучи Зо-Мур.
– Обороной терема, наверное, придется заняться мне самому, – проворчал князь. Сожаления в его голосе не было, но он опасливо посмотрел на Светоку. Княжна, впрочем, никак на это не отреагировала, она задумчиво смотрела на Рубоса.
Рубос выступил вперед.
– Ну, терем будут сторожить аккуратно, Лотар. По-моему, нужно заняться другими домами.
– И стенами, – добавил Сухмет. – Это очень маловероятно, но… меня смущает способность некоторых наших противников оставаться невидимыми. – Он посмотрел на Кнебергиша.
Старый лекарь, довольный произведенным впечатлением, кивнул.
– Иногда мне и самому кажется, что этого вообще быть не могло. Но я свидетельствую своим честным именем – это было.
Сухмет, князь, Светока и Рубос посмотрели на Лотара. Желтоголовый кивнул:
– Да, я понимаю. Это еще больше все запутывает. Хотя, – он вздохнул, – мы не справились и с прежними загадками, а на подходе уже новые.
ГЛАВА 24
Кнебергиш долго о чем-то разговаривал с князем, а потом удалился с ним и Светокой в княжескую опочивальню. Солнце уже стало клониться к горизонту, Гергос давно ушел к своим солдатам, а Кнебергиша все не было.
Должно быть, он осматривал Тизуна, проверял, как без него тут кормил князя Капис, или взялся за какие-нибудь другие мелкие обязанности, которые счел необходимым выполнить. Лотар, Сухмет и Рубос ждали его в одной из приемных рядом с главным выходом из терема.
Рубос, который плохо переносил любое бездействие, которое не заканчивалось битвой, расхаживал из угла в угол, пока Сухмет не попросил его успокоиться. Лотар притворялся, что дремлет, примостившись на заваленном восточными подушками диванчике, а Сухмет, обычно нервный и напряженный, вдруг с удовольствием занялся медитацией, устроившись прямо на полу в углу приемной. Так как других гостей в тереме Тизуна не было, это экстравагантное занятие никого не могло удивить, кроме нескольких дружинников.
Рубос, с опаской поглядев на неподвижного Сухмета, все-таки встал и прошелся по комнате. Остановился, посмотрел на узкое окошко под потолком, в котором виднелось только облако, тающее в голубой бездне.
– Может, мы зря его ждем? – спросил он.
Лотар, не открывая глаза, ответил:
– Не думаю. Он может знать что-то еще, за что его пытались убрать из города.
– Убить, ты хочешь сказать?
– У меня такое впечатление, что убить его хотел кто-то другой, не тот, кто изгнал из Мирама. А когда он оказался за городом, то и покушения прекратились, потому что он недоступен убийце.
– Их было несколько. – Рубос многозначительно поднял палец.
– Разумеется, но приказывал кто-то один.
Рубос опять стал ходить по комнате, забыв о просьбе Сухмета.
– Но мы же все узнали, Лотар. Узнали, почему за ним охотились. Ты сам признал, что за знание линейного отражения лучей Зо-Мур, как сказал Сухмет, его вполне могли атаковать.
– Мы нашли одну причину, Рубос. Но это совсем не значит, что нет второй, а может, и третьей. А мне нужно знать все, иначе я не могу вычислить того, кто…
Они услышали осторожные шаги. На лестнице, ведущей из княжеской части терема, появился Кнебергиш. Он получил в подарок от князя внушительный посох, сделанный из северной резной кости и украшенный серебром. Лотар вспомнил, что такой посох означает, что его владелец находится под особым покровительством князя. Бывали случаи, когда разбойники отступали перед тем, кто находился под защитой такого жезла.
Увидев ожидающих его наемников, Кнебергиш устало улыбнулся.
– Наконец-то все мои «преступления» признаны мнимыми. Я снова полноправный гражданин Мирама и личный лекарь его светлости князя Тизуна. – Он спустился вниз, тяжеловато опираясь на свой жезл, как на обычную трость. – И все благодаря вам, мои друзья.
– Ты можешь уделить нам еще немного времени? – спросил Лотар. – В знак того, что мы стали друзьями.
– Сколько угодно, – пылко заявил Кнебергиш.
Сухмет, который вышел-таки из своей медитации и сумел подняться, разминая одеревеневшие ноги, подошел к ним и сразу включился в разговор, хотя и немного невпопад:
– Твой дом сожжен и разграблен, многознающий Кнебергиш. И мне кажется, тебе лучше всего отдохнуть в трактире Шува, где остановились мы. Это недалеко, через площадь.
– Трактир Шува? Это такой сморщенный молодой человек?
– Ну, не совсем молодой, – подхватил разговор Рубос, – но и впрямь сморщенный.
– Вообще-то князь предложил мне пожить у него в тереме, пока мой дом восстановят.
– В трактире спокойнее, – подсказал Сухмет.
– Но у меня пока нет денег. Я ничего не получил, и…
– Шув с удовольствием откроет тебе кредит, едва ты покажешь ему этот посох, – уверил его Рубос.
Кнебергиш горделиво оглядел подарок князя и хмыкнул:
– Да, теперь это многое изменит.
Они пересекли площадь, подлаживаясь под неторопливые, неловкие шаги врачевателя, вошли в трактир, уселись за столы и, пока Шув выставлял перед ними яства, продолжили разговор.
Ополаскивая руки в лохани, принесенной служанкой, Кнебергиш внимательно посмотрел на Лотара и спросил:
– И все-таки, друзья, я не понимаю, что вы от меня хотите? Я, кажется, сказал все, что знал…
– Не сомневаюсь. Но убийство и попытка выгнать из города – разные вещи. Я думаю, что изгнать и убить тебя хотели по разным причинам. Следовательно, кроме Гонга и звезды, ты наверняка знаешь еще что-то, пусть это даже и не кажется тебе важным.
Голодными глазами Кнебергиш проследил за студнем из свиных ножек, который один из поварят Шува поставил на середину стола.
– Даже не догадываюсь, о чем ты говоришь, юноша.
– Подумай, Кнебергиш. Это может быть связано и с тем странным покушением, когда убийцы не нашли тебя, а ты их так и не увидел…
Вдруг из-за стола в темном углу поднялся господин Курбан. Он сидел там так тихо и так незаметно, что наемники только теперь увидели его. Заметил его и Кнебергиш. Но на врача вид заморского путешественника произвел совершенно поразительное впечатление. Забыв о еде, он привстал, рот его приоткрылся. Он словно пытался что-то сказать, но не издал ни звука. Руки его задрожали, а в глазах забилась страшная тревога.
– Что такое? – спросил Рубос, который не сразу понял, в чем дело.
– Этот… этот человек! – трясущимся пальцем Кнебергиш указал на спину Курбана, исчезающего за поворотом лестницы, ведущей к комнатам постояльцев. – Как он тут?.. Почему же вы его?..
– Ты его знаешь? – хладнокровно спросил лекаря Сухмет.
– Да, кто это? – спросил и Рубос. Его рука как бы ненароком легла на рукоять меча.
– Когда-то Капис завел со мной странный разговор, убеждая примкнуть к какому-то предприятию. Говорил, что дело верное, потому что он нанял демона… Тогда я не придал этому значения, каждый неудачливый врачеватель болтает о демонах, которые ему служат. Но в пещере понял, что частица правды в этом могла быть. И я даже решил, что именно этот человек и есть тот дем… то существо, о котором говорил Капис. Их много раз видели вместе, они занимались чем-то в библиотеке князя, когда меня окончательно выгнали оттуда.
Лотар, за ним Рубос, а за ними и Сухмет, не дослушав почтенного старикана, рванулись вперед к лестнице, на которой только что исчез Курбан.
Дверь в комнату восточного торговца редкостями оказалась, разумеется, запертой.
– Ну что? – спросил Рубос с тайной надеждой.
– Ломаем, – твердо решил Лотар.
Сухмет отстранил его и присел у хитрого замка.
– Жаль ломать такую интересную вещь.
– Времени нет, – ответил Лотар и ударил ногой в дверь.
На первый взгляд казалось, что дверь в комнату Курбана может открыть любой взломщик-недоучка, однако она оказалась крепче, чем можно было ожидать. Лишь когда Шув, последовавший за наемниками, притащил огромный топор, больше похожий на секиру, они взломали дверь и вошли в комнату.
– Осторожно, – предупредил Сухмет, когда Лотар шагнул через порог. – Тут могут быть разные штуки.
Но никаких особенных штук не оказалось. Комната была пуста. Исчезли даже несколько сундуков и кое-какие залитые прозрачной смолой диковинки. Зато повсюду валялись старинные манускрипты, написанные такими знаками, о которых, похоже, даже Сухмет забыл.
Конечно, господина Курбана здесь не было. Сухмет быстро проверил все подоконники в комнате, но лишь крякнул от досады. Если Курбан и сбежал из комнаты, то, безусловно, выбрал способ похитрее.
Когда возбуждение от взлома и ожидания поединка потихоньку улеглось, Лотар осмотрелся внимательнее. Поднял открытую на середине книгу, убедился, что читать ее не может, и отдал Сухмету, который сидел на диване и рассматривал какой-то мешочек, похожий на северный магический амулет.
– Знаешь, Сухмет, тебе придется повторить тот же трюк, который помог найти в библиотеке Каписа книгу о Гонге. И сделать это нужно до вечера, пока еще нет собак.
Сухмет осмотрел несколько десятков томиков и покачал головой.
– Здесь труднее работать, чем в библиотеке, господин мой. Тут все следы стерты, и очень умело. – Он провел рукой в воздухе, сосредоточиваясь на своих ощущениях. – Да, в высшей степени умело, я бы сказал.
– Но тут и книг меньше.
– Пожалуй. – Сухмет вздохнул, посмотрел на вспотевшего от волнения Шува, тяжело дышащего от усиленной работы секирой Рубоса, и твердо произнес: – Тогда пусть лишние оставят это помещение, а то своим фоном они забьют все, что еще можно определить.
– Я первый выйду, если нужно, – сказал Лотар.
– Нет, господин, ты лучше останься – в крайнем случае поможешь энергией.
Рубос посмотрел на Шува, который выглядывал уже из-за порога.
– Я не хотел бы уходить далеко.
– А далеко и не нужно. Просто выйди в коридор, этого достаточно.
Мирамец кивнул и встал рядом с Шувом. Сухмет сосредоточился. Лотар отчетливо увидел, как изменился цвет его ауры. Она стала тоньше и в то же время чувствительней. Этим магическим инструментом, изначально присущим каждому живому существу, Сухмет собирался пройтись по всему, что было в этой комнате.
Потом он задышал громче и чаще, его сознание стало прозрачным и очень чутким. Лотар даже удивился, насколько совершенна техника психических реакций у бывшего раба. За считанные секунды он привел себя в состояние, к которому Лотару пришлось бы готовиться не менее часа.
Сухмет стал отстраненным, словно и не вполне жил в этом мире. Потом шагнул, как сомнамбула, в сторону, вперед, сделал несколько шагов назад. Вдруг легко, как ветер пролетает по вечерней траве, подошел к одной из рукописей и начал ее читать.
Но в таком состоянии читать ему было очень трудно. Он получал информацию по каким-то другим каналам, и чтение – самый человеческий из всех видов медитации – откровенно не совпадало с его настройкой на что-то таинственное и высокое. Прошло почти полчаса, прежде чем он отложил эту книгу в сторону и перешел к какому-то манускрипту в дальний угол комнаты.
Здесь он попытался чуть-чуть изменить сознание, чтобы вспомнить или даже выучить заново, используя глубокие пласты прежних своих знаний, тот язык, на котором этот текст был написан. Это ему удалось. За окном уже стало смеркаться.
Лотар было подумал, что они напрасно теряют время, но Сухмет бросил на него обжигающий гневом взгляд – мысли о неудаче могли разрушить тонкую ткань Сухметовой магии.
Как ни жаль, но и второй манускрипт не содержал ни малейшего намека на ответ. Вся труднейшая, изящнейшая, квалифицированнейшая работа Сухмета оказалась напрасной.
И лишь в четвертый раз, когда восточник принялся читать что-то, совсем уж не сулящее надежды, как понял Лотар его состояние, воздух в комнате вдруг дрогнул. Если это было и не совсем то, что нужно, то очень-очень близкое.
Лотар оглянулся на взломанную дверь. Рубос сидел на полу с секирой на коленях. Шув устроился на принесенном снизу табурете и держал одну тонюсенькую свечку. Из кармана его сюртука торчала дюжина таких же свечек. Он готов был сидеть хоть всю ночь.
– Интересно, – произнес наконец Сухмет надтреснутым от усталости, еще отстраненным голосом. – Оказывается, эта штука названа Колоколом Времени. И тут говорится: «…помимо того что это магическое сооружение не дает выйти за него каждому, кто не знаком с оборонительной магией Секми-Раша…»
Внезапно он почувствовал, насколько устал. Оглянулся, увидел диван, сел на него и поднял книгу, стараясь осветить ее темные страницы последними лучами из гаснущего окна.
– От себя замечу, господин мой, что этот раздел относится едва ли не к самой черной и секретной из боевых магий Подсмертного слоя миров, и ссылаться на нее – все равно что ссылаться на то, что никогда не происходит дважды. – Восточник слабо улыбнулся бледными губами, хотя от такой шутки не получили бы удовольствие даже математики. – Так-с… Дальше вот что: «Он – то есть Колокол – ограничивает пространство и накапливает в его пределах зло, вырабатываемое людьми и животными, растениями и стихиями, духами и пришедшими туда демонами…» Которое, опять же позволю себе небольшой комментарий, в обычном состоянии, благодаря священному правилу Демиурга, рассеивается и перестает быть опасным. – Сухмет задумчиво перевел взгляд на свечу в руке Шува. – Эй, трактирщик, что же ты держишь свечу там, когда она нужна мне здесь?
Шув со всех ног бросился к Сухмету и поднял свечку над его плечом, чтобы восточнику было удобнее читать. Сухмет посмотрел на нижнюю правую часть переплета.
– Так и есть, это руководство, написанное задом наперед. – Он, извиняясь, улыбнулся Лотару. – Пока я был в том состоянии, я этого не заметил. Этот текст – кстати, один из самых редких, какие только можно сыскать в этом мире, – способен из любого мало-мальски одаренного мага сделать демона Жалына.
– Что это такое? – спросил Рубос, подходя поближе к восточнику, чтобы получше слышать его. Он сообразил, что поиски, кажется, закончились, следовательно, он вполне может войти в комнату Курбана.
– Это существо, остающееся в сумеречной, серой зоне между обоими цветами магий благодаря тому, что управляет временем. Собственно, в мире может быть несколько демонов, обернувших время против его нормального хода, но лишь один из них способен стать Жалыном и научиться создавать магию Колокола Времени. Эти Жалыны практически не умирают. За все время существования мира было только четыре таких верховных существа… Вот я и забыл о них. То, что очень редко встречается, трудно запомнить.
– Хорошо. Что еще может этот Колокол Времени? – спросил Лотар.
– Он дает возможность таким демонам предвидеть действия отдельных людей. И даже позволяет Жалыну передавать людям или нелюдям часть своей власти над временем.
– Подождите, – взмолился вдруг Рубос, – я не все понимаю. Мне попроще, поконкретней. Так ты говоришь, демон Жалын – это Курбан?
Сухмет кивнул:
– Скорее всего, да.
– И он был нанят Каписом, чтобы устроить тут Колокол Времени? – спросил Лотар.
– Да.
– Хорошо, – сказал Рубос, но тут же смутился. – Вернее, ничего хорошего…
– В чем выражается способность Жалына предвидеть события и поступки отдельных людей? И как он может передавать часть своей силы людям? – продолжал расспрашивать Лотар.
– О, возможности, которые открывает эта магия, огромны. Например, он может позволить некоторым людям двигаться быстрее других, правда, от этого они быстрее стареют… Ручьям и рекам он придаст возможность течь со скоростью света звезд, камням разрешает меняться и даже самостоятельно передвигаться по поверхности…
– Камни – это очень интересно, Сухмет, особенно в этом городе. Но куда он сейчас подевался?
– Это просто. Время дает возможность сворачивать пространство таким образом, что в шкатулке может поместиться мир, а в огромном поле будет мало места для единственной сосновой иголочки. Это называется Карманами Ничего. В одном из таких Карманов он сейчас и скрылся. Вероятно, Карман был у него подготовлен заранее, потому что создавать вход в него – очень сложная, кропотливая и долгая работа, которая у самого искусного времяводителя займет не один день. Это по нашему исчислению. Сколько в действительности, я не хочу даже предполагать.
Лотар вздохнул и перевел взгляд на Шува. Тот смотрел на восточника с восхищением, словно он рассказывал трактирщику самые прекрасные истории на свете. Лотар поправил налобную пластину и подумал, что хорошо бы выпить разбавленного сидра, но гонять Шува вниз не стал.
– Так, а насколько все-таки он может предвидеть наши поступки?
– Ну, – Сухмет надул щеки и задумчиво потрогал свой ошейник, – на самом деле не совсем предвидеть. Правильно определить комбинацию событий вокруг отдельного человека не менее трудно, чем выиграть у меня в шахматы. Хотя, несомненно, он пытался это сделать, иначе и быть не может. Но, скорее всего, чаще промахивался, чем попадал, пытаясь угадать наши действия. Если ты позволишь и если у нас будет время, мы позже проанализируем наши ходы с этой точки зрения.
Философские рассуждения Сухмета могли оказаться полезными, но сейчас настала пора переходить к действиям.
– Будет время, мы непременно этим займемся. Сейчас важнее вот что – где он может появиться? Где он вынырнет из своего Кармана Ничто?
– Лишь там, где спрятался, – то есть здесь.
– Значит, если его подождать…
– Бесполезно, господин, он может выйти из Кармана через столько времени, что даже окрестные горы успеют обратиться в плоские равнины, а потом легко вернется в этот мир через другой Карман, но уже в другом, более безопасном для него месте. Так что…
Должно быть, он осматривал Тизуна, проверял, как без него тут кормил князя Капис, или взялся за какие-нибудь другие мелкие обязанности, которые счел необходимым выполнить. Лотар, Сухмет и Рубос ждали его в одной из приемных рядом с главным выходом из терема.
Рубос, который плохо переносил любое бездействие, которое не заканчивалось битвой, расхаживал из угла в угол, пока Сухмет не попросил его успокоиться. Лотар притворялся, что дремлет, примостившись на заваленном восточными подушками диванчике, а Сухмет, обычно нервный и напряженный, вдруг с удовольствием занялся медитацией, устроившись прямо на полу в углу приемной. Так как других гостей в тереме Тизуна не было, это экстравагантное занятие никого не могло удивить, кроме нескольких дружинников.
Рубос, с опаской поглядев на неподвижного Сухмета, все-таки встал и прошелся по комнате. Остановился, посмотрел на узкое окошко под потолком, в котором виднелось только облако, тающее в голубой бездне.
– Может, мы зря его ждем? – спросил он.
Лотар, не открывая глаза, ответил:
– Не думаю. Он может знать что-то еще, за что его пытались убрать из города.
– Убить, ты хочешь сказать?
– У меня такое впечатление, что убить его хотел кто-то другой, не тот, кто изгнал из Мирама. А когда он оказался за городом, то и покушения прекратились, потому что он недоступен убийце.
– Их было несколько. – Рубос многозначительно поднял палец.
– Разумеется, но приказывал кто-то один.
Рубос опять стал ходить по комнате, забыв о просьбе Сухмета.
– Но мы же все узнали, Лотар. Узнали, почему за ним охотились. Ты сам признал, что за знание линейного отражения лучей Зо-Мур, как сказал Сухмет, его вполне могли атаковать.
– Мы нашли одну причину, Рубос. Но это совсем не значит, что нет второй, а может, и третьей. А мне нужно знать все, иначе я не могу вычислить того, кто…
Они услышали осторожные шаги. На лестнице, ведущей из княжеской части терема, появился Кнебергиш. Он получил в подарок от князя внушительный посох, сделанный из северной резной кости и украшенный серебром. Лотар вспомнил, что такой посох означает, что его владелец находится под особым покровительством князя. Бывали случаи, когда разбойники отступали перед тем, кто находился под защитой такого жезла.
Увидев ожидающих его наемников, Кнебергиш устало улыбнулся.
– Наконец-то все мои «преступления» признаны мнимыми. Я снова полноправный гражданин Мирама и личный лекарь его светлости князя Тизуна. – Он спустился вниз, тяжеловато опираясь на свой жезл, как на обычную трость. – И все благодаря вам, мои друзья.
– Ты можешь уделить нам еще немного времени? – спросил Лотар. – В знак того, что мы стали друзьями.
– Сколько угодно, – пылко заявил Кнебергиш.
Сухмет, который вышел-таки из своей медитации и сумел подняться, разминая одеревеневшие ноги, подошел к ним и сразу включился в разговор, хотя и немного невпопад:
– Твой дом сожжен и разграблен, многознающий Кнебергиш. И мне кажется, тебе лучше всего отдохнуть в трактире Шува, где остановились мы. Это недалеко, через площадь.
– Трактир Шува? Это такой сморщенный молодой человек?
– Ну, не совсем молодой, – подхватил разговор Рубос, – но и впрямь сморщенный.
– Вообще-то князь предложил мне пожить у него в тереме, пока мой дом восстановят.
– В трактире спокойнее, – подсказал Сухмет.
– Но у меня пока нет денег. Я ничего не получил, и…
– Шув с удовольствием откроет тебе кредит, едва ты покажешь ему этот посох, – уверил его Рубос.
Кнебергиш горделиво оглядел подарок князя и хмыкнул:
– Да, теперь это многое изменит.
Они пересекли площадь, подлаживаясь под неторопливые, неловкие шаги врачевателя, вошли в трактир, уселись за столы и, пока Шув выставлял перед ними яства, продолжили разговор.
Ополаскивая руки в лохани, принесенной служанкой, Кнебергиш внимательно посмотрел на Лотара и спросил:
– И все-таки, друзья, я не понимаю, что вы от меня хотите? Я, кажется, сказал все, что знал…
– Не сомневаюсь. Но убийство и попытка выгнать из города – разные вещи. Я думаю, что изгнать и убить тебя хотели по разным причинам. Следовательно, кроме Гонга и звезды, ты наверняка знаешь еще что-то, пусть это даже и не кажется тебе важным.
Голодными глазами Кнебергиш проследил за студнем из свиных ножек, который один из поварят Шува поставил на середину стола.
– Даже не догадываюсь, о чем ты говоришь, юноша.
– Подумай, Кнебергиш. Это может быть связано и с тем странным покушением, когда убийцы не нашли тебя, а ты их так и не увидел…
Вдруг из-за стола в темном углу поднялся господин Курбан. Он сидел там так тихо и так незаметно, что наемники только теперь увидели его. Заметил его и Кнебергиш. Но на врача вид заморского путешественника произвел совершенно поразительное впечатление. Забыв о еде, он привстал, рот его приоткрылся. Он словно пытался что-то сказать, но не издал ни звука. Руки его задрожали, а в глазах забилась страшная тревога.
– Что такое? – спросил Рубос, который не сразу понял, в чем дело.
– Этот… этот человек! – трясущимся пальцем Кнебергиш указал на спину Курбана, исчезающего за поворотом лестницы, ведущей к комнатам постояльцев. – Как он тут?.. Почему же вы его?..
– Ты его знаешь? – хладнокровно спросил лекаря Сухмет.
– Да, кто это? – спросил и Рубос. Его рука как бы ненароком легла на рукоять меча.
– Когда-то Капис завел со мной странный разговор, убеждая примкнуть к какому-то предприятию. Говорил, что дело верное, потому что он нанял демона… Тогда я не придал этому значения, каждый неудачливый врачеватель болтает о демонах, которые ему служат. Но в пещере понял, что частица правды в этом могла быть. И я даже решил, что именно этот человек и есть тот дем… то существо, о котором говорил Капис. Их много раз видели вместе, они занимались чем-то в библиотеке князя, когда меня окончательно выгнали оттуда.
Лотар, за ним Рубос, а за ними и Сухмет, не дослушав почтенного старикана, рванулись вперед к лестнице, на которой только что исчез Курбан.
Дверь в комнату восточного торговца редкостями оказалась, разумеется, запертой.
– Ну что? – спросил Рубос с тайной надеждой.
– Ломаем, – твердо решил Лотар.
Сухмет отстранил его и присел у хитрого замка.
– Жаль ломать такую интересную вещь.
– Времени нет, – ответил Лотар и ударил ногой в дверь.
На первый взгляд казалось, что дверь в комнату Курбана может открыть любой взломщик-недоучка, однако она оказалась крепче, чем можно было ожидать. Лишь когда Шув, последовавший за наемниками, притащил огромный топор, больше похожий на секиру, они взломали дверь и вошли в комнату.
– Осторожно, – предупредил Сухмет, когда Лотар шагнул через порог. – Тут могут быть разные штуки.
Но никаких особенных штук не оказалось. Комната была пуста. Исчезли даже несколько сундуков и кое-какие залитые прозрачной смолой диковинки. Зато повсюду валялись старинные манускрипты, написанные такими знаками, о которых, похоже, даже Сухмет забыл.
Конечно, господина Курбана здесь не было. Сухмет быстро проверил все подоконники в комнате, но лишь крякнул от досады. Если Курбан и сбежал из комнаты, то, безусловно, выбрал способ похитрее.
Когда возбуждение от взлома и ожидания поединка потихоньку улеглось, Лотар осмотрелся внимательнее. Поднял открытую на середине книгу, убедился, что читать ее не может, и отдал Сухмету, который сидел на диване и рассматривал какой-то мешочек, похожий на северный магический амулет.
– Знаешь, Сухмет, тебе придется повторить тот же трюк, который помог найти в библиотеке Каписа книгу о Гонге. И сделать это нужно до вечера, пока еще нет собак.
Сухмет осмотрел несколько десятков томиков и покачал головой.
– Здесь труднее работать, чем в библиотеке, господин мой. Тут все следы стерты, и очень умело. – Он провел рукой в воздухе, сосредоточиваясь на своих ощущениях. – Да, в высшей степени умело, я бы сказал.
– Но тут и книг меньше.
– Пожалуй. – Сухмет вздохнул, посмотрел на вспотевшего от волнения Шува, тяжело дышащего от усиленной работы секирой Рубоса, и твердо произнес: – Тогда пусть лишние оставят это помещение, а то своим фоном они забьют все, что еще можно определить.
– Я первый выйду, если нужно, – сказал Лотар.
– Нет, господин, ты лучше останься – в крайнем случае поможешь энергией.
Рубос посмотрел на Шува, который выглядывал уже из-за порога.
– Я не хотел бы уходить далеко.
– А далеко и не нужно. Просто выйди в коридор, этого достаточно.
Мирамец кивнул и встал рядом с Шувом. Сухмет сосредоточился. Лотар отчетливо увидел, как изменился цвет его ауры. Она стала тоньше и в то же время чувствительней. Этим магическим инструментом, изначально присущим каждому живому существу, Сухмет собирался пройтись по всему, что было в этой комнате.
Потом он задышал громче и чаще, его сознание стало прозрачным и очень чутким. Лотар даже удивился, насколько совершенна техника психических реакций у бывшего раба. За считанные секунды он привел себя в состояние, к которому Лотару пришлось бы готовиться не менее часа.
Сухмет стал отстраненным, словно и не вполне жил в этом мире. Потом шагнул, как сомнамбула, в сторону, вперед, сделал несколько шагов назад. Вдруг легко, как ветер пролетает по вечерней траве, подошел к одной из рукописей и начал ее читать.
Но в таком состоянии читать ему было очень трудно. Он получал информацию по каким-то другим каналам, и чтение – самый человеческий из всех видов медитации – откровенно не совпадало с его настройкой на что-то таинственное и высокое. Прошло почти полчаса, прежде чем он отложил эту книгу в сторону и перешел к какому-то манускрипту в дальний угол комнаты.
Здесь он попытался чуть-чуть изменить сознание, чтобы вспомнить или даже выучить заново, используя глубокие пласты прежних своих знаний, тот язык, на котором этот текст был написан. Это ему удалось. За окном уже стало смеркаться.
Лотар было подумал, что они напрасно теряют время, но Сухмет бросил на него обжигающий гневом взгляд – мысли о неудаче могли разрушить тонкую ткань Сухметовой магии.
Как ни жаль, но и второй манускрипт не содержал ни малейшего намека на ответ. Вся труднейшая, изящнейшая, квалифицированнейшая работа Сухмета оказалась напрасной.
И лишь в четвертый раз, когда восточник принялся читать что-то, совсем уж не сулящее надежды, как понял Лотар его состояние, воздух в комнате вдруг дрогнул. Если это было и не совсем то, что нужно, то очень-очень близкое.
Лотар оглянулся на взломанную дверь. Рубос сидел на полу с секирой на коленях. Шув устроился на принесенном снизу табурете и держал одну тонюсенькую свечку. Из кармана его сюртука торчала дюжина таких же свечек. Он готов был сидеть хоть всю ночь.
– Интересно, – произнес наконец Сухмет надтреснутым от усталости, еще отстраненным голосом. – Оказывается, эта штука названа Колоколом Времени. И тут говорится: «…помимо того что это магическое сооружение не дает выйти за него каждому, кто не знаком с оборонительной магией Секми-Раша…»
Внезапно он почувствовал, насколько устал. Оглянулся, увидел диван, сел на него и поднял книгу, стараясь осветить ее темные страницы последними лучами из гаснущего окна.
– От себя замечу, господин мой, что этот раздел относится едва ли не к самой черной и секретной из боевых магий Подсмертного слоя миров, и ссылаться на нее – все равно что ссылаться на то, что никогда не происходит дважды. – Восточник слабо улыбнулся бледными губами, хотя от такой шутки не получили бы удовольствие даже математики. – Так-с… Дальше вот что: «Он – то есть Колокол – ограничивает пространство и накапливает в его пределах зло, вырабатываемое людьми и животными, растениями и стихиями, духами и пришедшими туда демонами…» Которое, опять же позволю себе небольшой комментарий, в обычном состоянии, благодаря священному правилу Демиурга, рассеивается и перестает быть опасным. – Сухмет задумчиво перевел взгляд на свечу в руке Шува. – Эй, трактирщик, что же ты держишь свечу там, когда она нужна мне здесь?
Шув со всех ног бросился к Сухмету и поднял свечку над его плечом, чтобы восточнику было удобнее читать. Сухмет посмотрел на нижнюю правую часть переплета.
– Так и есть, это руководство, написанное задом наперед. – Он, извиняясь, улыбнулся Лотару. – Пока я был в том состоянии, я этого не заметил. Этот текст – кстати, один из самых редких, какие только можно сыскать в этом мире, – способен из любого мало-мальски одаренного мага сделать демона Жалына.
– Что это такое? – спросил Рубос, подходя поближе к восточнику, чтобы получше слышать его. Он сообразил, что поиски, кажется, закончились, следовательно, он вполне может войти в комнату Курбана.
– Это существо, остающееся в сумеречной, серой зоне между обоими цветами магий благодаря тому, что управляет временем. Собственно, в мире может быть несколько демонов, обернувших время против его нормального хода, но лишь один из них способен стать Жалыном и научиться создавать магию Колокола Времени. Эти Жалыны практически не умирают. За все время существования мира было только четыре таких верховных существа… Вот я и забыл о них. То, что очень редко встречается, трудно запомнить.
– Хорошо. Что еще может этот Колокол Времени? – спросил Лотар.
– Он дает возможность таким демонам предвидеть действия отдельных людей. И даже позволяет Жалыну передавать людям или нелюдям часть своей власти над временем.
– Подождите, – взмолился вдруг Рубос, – я не все понимаю. Мне попроще, поконкретней. Так ты говоришь, демон Жалын – это Курбан?
Сухмет кивнул:
– Скорее всего, да.
– И он был нанят Каписом, чтобы устроить тут Колокол Времени? – спросил Лотар.
– Да.
– Хорошо, – сказал Рубос, но тут же смутился. – Вернее, ничего хорошего…
– В чем выражается способность Жалына предвидеть события и поступки отдельных людей? И как он может передавать часть своей силы людям? – продолжал расспрашивать Лотар.
– О, возможности, которые открывает эта магия, огромны. Например, он может позволить некоторым людям двигаться быстрее других, правда, от этого они быстрее стареют… Ручьям и рекам он придаст возможность течь со скоростью света звезд, камням разрешает меняться и даже самостоятельно передвигаться по поверхности…
– Камни – это очень интересно, Сухмет, особенно в этом городе. Но куда он сейчас подевался?
– Это просто. Время дает возможность сворачивать пространство таким образом, что в шкатулке может поместиться мир, а в огромном поле будет мало места для единственной сосновой иголочки. Это называется Карманами Ничего. В одном из таких Карманов он сейчас и скрылся. Вероятно, Карман был у него подготовлен заранее, потому что создавать вход в него – очень сложная, кропотливая и долгая работа, которая у самого искусного времяводителя займет не один день. Это по нашему исчислению. Сколько в действительности, я не хочу даже предполагать.
Лотар вздохнул и перевел взгляд на Шува. Тот смотрел на восточника с восхищением, словно он рассказывал трактирщику самые прекрасные истории на свете. Лотар поправил налобную пластину и подумал, что хорошо бы выпить разбавленного сидра, но гонять Шува вниз не стал.
– Так, а насколько все-таки он может предвидеть наши поступки?
– Ну, – Сухмет надул щеки и задумчиво потрогал свой ошейник, – на самом деле не совсем предвидеть. Правильно определить комбинацию событий вокруг отдельного человека не менее трудно, чем выиграть у меня в шахматы. Хотя, несомненно, он пытался это сделать, иначе и быть не может. Но, скорее всего, чаще промахивался, чем попадал, пытаясь угадать наши действия. Если ты позволишь и если у нас будет время, мы позже проанализируем наши ходы с этой точки зрения.
Философские рассуждения Сухмета могли оказаться полезными, но сейчас настала пора переходить к действиям.
– Будет время, мы непременно этим займемся. Сейчас важнее вот что – где он может появиться? Где он вынырнет из своего Кармана Ничто?
– Лишь там, где спрятался, – то есть здесь.
– Значит, если его подождать…
– Бесполезно, господин, он может выйти из Кармана через столько времени, что даже окрестные горы успеют обратиться в плоские равнины, а потом легко вернется в этот мир через другой Карман, но уже в другом, более безопасном для него месте. Так что…