– Земли у вас немало, – сказал Сухмет. – А полей почти нет.
– Верно, пахать в Мираме не любят. – Рубос усмехнулся и указал на море: – Вот наша пашня. И так было всегда.
Солдат они увидели издалека. Они шли по дороге, растянувшись походной колонной, и казались просто разморенными жарой крестьянами, а не воинами, готовыми в любой момент к бою.
Походная охрана заметила Лотара, Рубоса и Сухмета довольно поздно. Рубос даже крякнул с досады.
Когда, сопровождаемые настороженными взглядами солдат, они подъехали к Гергосу, который спокойно ждал их у обочины, сидя на черном как смоль жеребце, Рубос еще издалека закричал:
– Я бы мог нашпиговать дюжину твоих вояк стрелами, прежде чем вы бы поняли, откуда я стреляю.
– Может быть. – Гергос поднял в приветствии руку. – Только мародеры стрелять не умеют, для этого нужен навык. Они валят толпой, а к этому, – он неторопливо осмотрел холмы, – да еще на такой местности мы все время готовы. Напасть неожиданно тут невозможно.
Рубос подъехал к капитану мирамской стражи вплотную.
– А мне кажется, все-таки не стоит идти так беспечно.
– Люди не спят уже несколько ночей, я не могу требовать от них большего, – ответил Гергос.
Выглядел он чуть лучше вчерашнего. Вероятно, все-таки сумел немного отдохнуть.
– В замке все кончено, – сказал Лотар. – Мы еще застали там мародеров…
– И порубили с дюжину негодяев, – вставил Рубос.
– …Но это было уже бесполезно.
– Тебе бы раньше чуть-чуть подъехать! – с негодованием продолжил Рубос.
Гергос провел рукой по переносице:
– Да, мне тоже кажется, что кто-то нас придерживает. Только кто и как?
Следом за колонной тащились пустые повозки. Гергос поймал взгляд Лотара и пояснил:
– Для раненых. И для продовольствия, если получится. Положение в городе очень тяжелое, склады почти пустые.
Рубос спросил:
– К вечеру вернетесь в город?
– Обязаны вернуться, даже если нам навяжут бой.
Гергос перестал обращать на них внимание. Прищурив глаза от солнца, он смотрел вверх на склоны холмов, туда, где лежал разрушенный ночью замок, где его ждала работа.
– Не навяжут, – твердо сказал Лотар. – Бой им пока не нужен.
Гергос перевел взгляд на Желтоголового:
– И ты знаешь почему?
– Знаю, – ответил Лотар. – Они умные. Умнее, чем мне хотелось бы, и понимают, что мы слишком много узнаем о них во время этого боя.
– Значит, они непобедимы? – снова спросил Гергос.
– Наоборот, если они что-то скрывают, значит, их план не так уж безупречен.
– Хорошо бы, – сказал Гергос и дал шпоры лошади, направляясь в голову колонны своих солдат.
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
– Верно, пахать в Мираме не любят. – Рубос усмехнулся и указал на море: – Вот наша пашня. И так было всегда.
Солдат они увидели издалека. Они шли по дороге, растянувшись походной колонной, и казались просто разморенными жарой крестьянами, а не воинами, готовыми в любой момент к бою.
Походная охрана заметила Лотара, Рубоса и Сухмета довольно поздно. Рубос даже крякнул с досады.
Когда, сопровождаемые настороженными взглядами солдат, они подъехали к Гергосу, который спокойно ждал их у обочины, сидя на черном как смоль жеребце, Рубос еще издалека закричал:
– Я бы мог нашпиговать дюжину твоих вояк стрелами, прежде чем вы бы поняли, откуда я стреляю.
– Может быть. – Гергос поднял в приветствии руку. – Только мародеры стрелять не умеют, для этого нужен навык. Они валят толпой, а к этому, – он неторопливо осмотрел холмы, – да еще на такой местности мы все время готовы. Напасть неожиданно тут невозможно.
Рубос подъехал к капитану мирамской стражи вплотную.
– А мне кажется, все-таки не стоит идти так беспечно.
– Люди не спят уже несколько ночей, я не могу требовать от них большего, – ответил Гергос.
Выглядел он чуть лучше вчерашнего. Вероятно, все-таки сумел немного отдохнуть.
– В замке все кончено, – сказал Лотар. – Мы еще застали там мародеров…
– И порубили с дюжину негодяев, – вставил Рубос.
– …Но это было уже бесполезно.
– Тебе бы раньше чуть-чуть подъехать! – с негодованием продолжил Рубос.
Гергос провел рукой по переносице:
– Да, мне тоже кажется, что кто-то нас придерживает. Только кто и как?
Следом за колонной тащились пустые повозки. Гергос поймал взгляд Лотара и пояснил:
– Для раненых. И для продовольствия, если получится. Положение в городе очень тяжелое, склады почти пустые.
Рубос спросил:
– К вечеру вернетесь в город?
– Обязаны вернуться, даже если нам навяжут бой.
Гергос перестал обращать на них внимание. Прищурив глаза от солнца, он смотрел вверх на склоны холмов, туда, где лежал разрушенный ночью замок, где его ждала работа.
– Не навяжут, – твердо сказал Лотар. – Бой им пока не нужен.
Гергос перевел взгляд на Желтоголового:
– И ты знаешь почему?
– Знаю, – ответил Лотар. – Они умные. Умнее, чем мне хотелось бы, и понимают, что мы слишком много узнаем о них во время этого боя.
– Значит, они непобедимы? – снова спросил Гергос.
– Наоборот, если они что-то скрывают, значит, их план не так уж безупречен.
– Хорошо бы, – сказал Гергос и дал шпоры лошади, направляясь в голову колонны своих солдат.
ГЛАВА 9
Даже любящий поесть Рубос жевал без удовольствия. Сухмет сначала навалился на еду с азартом, в котором – Лотар давно заметил – было больше показухи, чем прожорливости, но скоро задумался и стал жевать так, как, должно быть, любил, – не столько молол пищу зубами, сколько перекатывал ее во рту, пока она не истаивала до конца.
Лотар, как всегда, ел мало, только пил за троих. Шув ненароком сделал ему подарок – принес бочонок яблочного, не забродившего еще сидра. Желтоголовому напиток показался сначала слишком сладким, но когда он развел его водой и отведал, то только головой закрутил от удовольствия.
Молчание не нарушалось почти до конца трапезы. Наконец Сухмет не выдержал:
– Господин мой, кажется, мы странным образом попали под действие той магии, от которой пострадал и замок Кибата.
Лотар, ожидая продолжения, посмотрел на него.
– Мы похожи на остальных мирамцев, которые равнодушно ждут конца.
Рубос хмыкнул:
– Или на новобранцев, проигравших первую стычку, верно?
Теперь улыбнулся Сухмет:
– Так будет точнее, Рубос.
Лотар посмотрел на Шува, который крутился неподалеку, хотя делать ему тут было абсолютно нечего – трактир, как обычно в последние два месяца, был совершенно пуст. Даже Курбана не было. Трактирщик понял и деликатно скрылся на кухне.
– Ничего я не жду, просто думаю, – ответил Лотар. – Вернее, пытаюсь, потому что ни одной дельной мысли не приходит в голову. Может, потому, что увидел не совсем то, что ожидал.
– А что ты ожидал увидеть? – спросил Рубос.
– Ожидал, что местные немного преувеличивают, знаешь – у страха глаза велики. Думал, что у нас появится возможность повлиять на события… А все оказалось еще безнадежней, чем представлялось вначале.
Рубос вытер с руки жирок какой-то местной рыбешки и подался вперед.
– Но бросать начатое ты ведь не собираешься?
– Нет, не собираюсь. – Лотар помолчал, потом добавил: – Именно сейчас я больше, чем когда-либо, уверен, что только мы можем разрушить планы заговорщиков и спасти город.
– Значит, все-таки заговор? – переспросил Сухмет.
– Все-таки.
– Я не обнаружил никаких признаков.
Лотар слабо улыбнулся:
– Я пока тоже не обнаружил. Но это сложный план, и истребление местной знати – только начало каких-то событий, у которых должно быть продолжение.
Сухмет внимательно посмотрел на Лотара, без стеснения вчитываясь в его мысли. Лотар не стал особенно противиться, хотя приятного в этом было мало. Но иногда старик обнаруживал во втором или даже третьем слое мыслей Желтоголового то, чего не осознавал сам Лотар, поэтому приходилось терпеть.
Рубос, который прекрасно понял, что происходило, спросил с тревогой, когда Сухмет отвел наконец взгляд и вытер выступивший от напряжения пот на лбу:
– Ну и что?
– Ситуация, как ее видит мой господин, в самом деле очень похожа на заговор. Только какой-то странный.
Лотар кивнул.
– Да, я в самом деле почему-то думаю, что заговорщики стремятся не столько получить деньги или привилегии, сколько исполнить странную, вычурную, неправедную идею, которая приведет к гибели многих людей и остановит жизнь в Мираме на долгие-долгие годы.
– Но сам город останется? – с тревогой спросил Рубос.
– Останется место, которое по-прежнему будут так называть… Хотя, вероятно, и название изменят. Люди, которые считают, что только с них начинается все на свете, любят переделывать названия.
– Значит, они неумны?
Лотар снова приложился к своей кружке с разбавленным сидром.
– Нет, в обычном смысле они не глупые. Но они сделают что-то такое, что ляжет поперек жизненных правил. А это уничтожит труд нескольких поколений и приведет людей к нищете и духовному краху. Для Мирама это будет означать полное уничтожение. Если не сразу, то потом, когда его добьют соседи.
– Может быть, это соседние князья подстроили? – Рубос даже привстал от волнения.
– Нет, это сделал кто-то из своих, из тех, кто потом легко сумеет воспользоваться плодами гибельного для города замысла.
– Кто же?
Голос Рубоса прозвучал так глухо и отчужденно, что Лотар взглянул на него, чтобы убедиться, что именно он, его давний друг, произнес эти слова.
– Это нам и предстоит выяснить. – Лотар снова отхлебнул из кружки. – Возможно, в этом наша надежда. Весь замысел построен под одного, максимум двух человек. Если их найти…
– Уничтожить, Лотар. – Рубос схватил руку Лотара, в которой тот держал кружку, и сжал так, словно собирался с ним бороться. – Уничтожить – обещай мне это.
– Хорошо, я обещаю. Будем надеяться, если мы их уничтожим, то весь план рухнет от собственной сложности. Те, кто останется, просто не вытянут его.
Рубос откинулся на спинку стула и вздохнул:
– Наконец-то дело стало выглядеть не очень безнадежно. С двумя такими ведунами, как вы, – он посмотрел на Лотара и Сухмета, – мы вычислим их без труда.
– Рубос, – сказал Сухмет, – даже если все обстоит так, как видит мой господин, нужно изрядно поработать, чтобы добраться до той точки, откуда этого злодея будет видно.
– Тогда давайте работать.
– Давайте, – кивнул Лотар. – Начнем с наименее приятного. Пусть каждый расскажет, что его больше всего удивило или испугало в замке Кибата. Начинай ты, Рубос.
Мирамец помялся, потом встретил мягкий, уклончивый, как у девушки, спокойный взгляд Желтоголового и начал:
– Меня больше всего испугали деревья, которые собаки ломали, когда бежали. И еще, пожалуй, то, как эти мужики равнодушно пошли на бой. Они же не могли не знать, что мы разделаем их как бог черепаху, но все равно…
– Не согласен, – буркнул Сухмет. – Эти мужики только что изрубили топорами защитников Кибата. Они верили, что никто не устоит перед ними.
– Там был Крысенок, – напомнил ему Рубос. – Он знал, кто мы, и мог предупредить по крайней мере, чтобы они не кидались на нас поодиночке. А он промолчал, просто подставил своих же приятелей под наши клинки. Да любого офицера за это…
– Вот именно, Рубос, офицера. – Сухмет распалился больше обычного. – А Крысенок – босяк, подонок. Он готов все завалить трупами своих приятелей или просто тех, кто подчиняется их правилам, надеясь, что кому-то удастся нас все-таки одолеть.
Лотар кивнул.
– Да, если этих разбойников не остановить, они навалят горы трупов, просто потому, что не верят в силу мастерства. Они признают только силу количества. Хорошо, что показалось самым трудным для понимания тебе, Сухмет?
Старик спрятал выражение глаз, как умеют это делать, вероятно, только восточные рабы. Мгновенно они перестали что-либо выражать, но на всякий случай Сухмет прикрыл их веками.
– Мне показалось самым ужасным то, как собака проломила стену, когда не сумела ее перелезть.
– Ага, ты тоже заметил? – спросил его Лотар.
Сухмет открыл глаза. Теперь в них горел огонек едва сдерживаемого смеха.
– Что значит «тоже»? Это я тебе и внушил, мой господин, боялся, что ты можешь пропустить такую важную деталь.
Рубос коротко хохотнул.
– М-да? – Лотар тоже улыбнулся. – Ну, ты все-таки не очень часто пользуйся этим трюком. Сам знаешь, против тебя я не защищаюсь…
– Да ладно. – Рубос махнул рукой. – Что тебе-то не понравилось больше всего?
Лотар вспомнил идущих через поле с узлами награбленного за плечами переругивающихся женщин. Вспомнил жуткую, пугающую безответственность за свои поступки и преступления, которая стала манерой мародеров.
Коротко, не вдаваясь в подробности, Лотар высказал свое впечатление. Когда он кончил, Сухмет даже в ладоши хлопнул от восторга.
– Ай молодец, господин мой! Это же любимая идея Харисмуса! Я почти полтысячи лет не встречал никого, кто приводил бы ее в качестве аргумента. Только в старых трактатах говорится, что… Что такое?
Последние слова были обращены к Шуву, возникшему перед Сухметом, как материализовавшийся призрак.
– Ты звал меня, достопочтенный Сухмет?
– Я? Ах да, я хлопнул в ладоши, но это вышло случайно. – Лицо Шува вытянулось от разочарования. – Знаешь, Шув, я так долго прожил в этих варварских странах, что у меня и привычки стали западными. Например, я уже не хлопаю в ладоши, но громко, насколько позволяют мои годы, зову того, кто мне нужен. Ты это знай на будущее.
Шув сдержанно поклонился.
– Кстати, Шув. – Лотар допил свой сидр и внимательно посмотрел на трактирщика. – Вчера ты довольно дельно описал все, что происходит в Мираме. И скорее всего, не раз вспоминал наш разговор. Иногда при этом возникают новые идеи, всплывают новые имена. Ты ничего не хочешь нам сказать?
Шув вздохнул:
– Что именно, господин?
Лотар не знал, как пояснить свой вопрос.
– Ну, что-нибудь особенно необычное, что творится у нас, – пробасил Рубос, стараясь помочь. – Что у нас не в порядке, Шув?
На этот раз Шув вздохнул еще громче:
– Да что у нас вообще в порядке, Рубос? – Он смущенно помялся, сообразив, что ответил, должно быть, не очень вежливо. – Ну, если я не нужен, может, я свечей принесу? А то уже темно стало.
Когда через пару минут Шув вернулся в комнату, держа по подсвечнику в каждой руке, все трое молчали. А Лотар, кажется, впервые за вечер знал, что нужно делать дальше.
– Свечи будут кстати, – сказал он. – Сухмет, принеси, пожалуй, рисунок, который нам вчера дал Курбан. Пришла пора подумать о Кнебергише. Любезнейший Шув, что ты можешь рассказать о нем?
Сухмет бесшумно, как настоящий слуга, помчался наверх за листком пергамента, а Шув, довольный, что может помочь делу, а не дурачеству, пристроился было к углу стола, но Рубос дернул его за рукав:
– Ты садись, ноги-то небось гудят?
Шув кивнул, быстро сел на краешек скамейки и покачал головой:
– Нет, не гудят. Какая теперь работа, вас только кормить да присматривать, чтобы служанки в порт не сбежали… Значит, так, господин. Кнебергиш – чужак, но появился уже лет пятнадцать тому. Сначала лечил людей попроще, потом вдруг к нему стали наведываться богатеи. Он переселился поближе к терему князя, значит, и… Вместо того чтобы жить припеваючи, стал что-то мудрить в своем доме. Слуг у него было мало, да и те быстро менялись, уж очень странный он господин.
– В чем проявлялась его странность?
В этот момент вернулся Сухмет. Он положил перед Лотаром лист с изображением замковой башни, пожираемой собаками, и сел на свое место. Лотар не сомневался, что он ни слова не пропустил из того, что произнес Шув, воспользовавшись магией дальнослушания.
– Одевался просто, как… как я, например. Его часто можно было встретить вечером на рынке, он нес себе какую-то еду в капустном листе. Видано ли, чтобы господин, живущий в этой части города, сам ходил на рынок за едой? И что это была за еда – самая простецкая. Бывало, он ел на ходу жареную рыбу. – Широкими от возмущения глазами Шув обвел всех присутствующих. Не встретив понимания, он огорченно махнул рукой.
– Он что, бедствовал? – спросил Рубос.
– Нет, какое там! Такие посылки получал из-за моря, такие деньги выкидывал на баловство, что никому и в голову не приходило ему в кредите отказать. Просто он так устроен, что иной школяр жил лучше, чем он.
– А лечил многих?
– Очень. К нему шли и шли, он ведь не всегда плату брал. Иногда, если кто-то заплатить не мог, он просто рукой похлопает человека по больному месту, и все – считается, что в расчете. Но люди у нас небедные, большинство расплачивалось. Так что он мог что хочешь из-за моря выписывать.
– А зачем это баловство ему было нужно?
– Он говорил – для опытов.
– Каких именно?
Шув опять вздохнул:
– Не знаю. Говорили, одно время он с вином что-то делал, вроде как из высокогорного кислого рислинга пытался сделать густую коричневую граппу.
Лотар вопросительно посмотрел на Рубоса. Тот пояснил:
– Это очень дорогое десертное вино, которое выделывают в долинах южнее Мирама. У нас не получается.
– Может, пытался загустить его как-нибудь? – предположил Сухмет.
– Потом ему зачем-то морковь потребовалась. Целыми возами возили, а он только щурился, когда его спрашивали об этом. Но потом… потом князь заболел. И его почти сразу отвели к князю. Он возился-возился, что-то там делал, и правда, получилось так, что князь остался жив, хотя каждому было ясно, что это лишь временно, – ведь есть князь так и не может, его, говорят, через трубку кормят.
– То есть если бы не Кнебергиш, князь уже умер бы?
– Люди так и говорили. Но потом появились собаки, кто-то стал болтать, что это все из-за наших колдунов, и Кнебергишу дом спалили. Он в ту ночь случайно в тереме ночевал, ну спасся, значит. А поутру, когда зачинщиков этого погрома не нашли и кто-то ему лоб камнем рассек, он исчез. Люди знают, что он ушел в пещеры на северных холмах. Он там каждый камень знает, потому что травы там все пятнадцать лет собирал. Так что, если его бандиты не нашли, он где-нибудь в пещерах скрывается.
Лотар потер подбородок:
– Вот что, Шув, собери-ка ты нам большую торбу с такой едой, чтобы долго не портилась.
Шув кивнул и с готовностью вскочил.
– Через пять минут все будет готово.
Рубос понимающе посмотрел на Лотара:
– Думаешь, его следует найти?
– Даже если он ни при чем, кто-то хочет, чтобы мы считали, что он придумал вот это. – И Лотар кивнул на лист пергамента перед собой.
Лотар, как всегда, ел мало, только пил за троих. Шув ненароком сделал ему подарок – принес бочонок яблочного, не забродившего еще сидра. Желтоголовому напиток показался сначала слишком сладким, но когда он развел его водой и отведал, то только головой закрутил от удовольствия.
Молчание не нарушалось почти до конца трапезы. Наконец Сухмет не выдержал:
– Господин мой, кажется, мы странным образом попали под действие той магии, от которой пострадал и замок Кибата.
Лотар, ожидая продолжения, посмотрел на него.
– Мы похожи на остальных мирамцев, которые равнодушно ждут конца.
Рубос хмыкнул:
– Или на новобранцев, проигравших первую стычку, верно?
Теперь улыбнулся Сухмет:
– Так будет точнее, Рубос.
Лотар посмотрел на Шува, который крутился неподалеку, хотя делать ему тут было абсолютно нечего – трактир, как обычно в последние два месяца, был совершенно пуст. Даже Курбана не было. Трактирщик понял и деликатно скрылся на кухне.
– Ничего я не жду, просто думаю, – ответил Лотар. – Вернее, пытаюсь, потому что ни одной дельной мысли не приходит в голову. Может, потому, что увидел не совсем то, что ожидал.
– А что ты ожидал увидеть? – спросил Рубос.
– Ожидал, что местные немного преувеличивают, знаешь – у страха глаза велики. Думал, что у нас появится возможность повлиять на события… А все оказалось еще безнадежней, чем представлялось вначале.
Рубос вытер с руки жирок какой-то местной рыбешки и подался вперед.
– Но бросать начатое ты ведь не собираешься?
– Нет, не собираюсь. – Лотар помолчал, потом добавил: – Именно сейчас я больше, чем когда-либо, уверен, что только мы можем разрушить планы заговорщиков и спасти город.
– Значит, все-таки заговор? – переспросил Сухмет.
– Все-таки.
– Я не обнаружил никаких признаков.
Лотар слабо улыбнулся:
– Я пока тоже не обнаружил. Но это сложный план, и истребление местной знати – только начало каких-то событий, у которых должно быть продолжение.
Сухмет внимательно посмотрел на Лотара, без стеснения вчитываясь в его мысли. Лотар не стал особенно противиться, хотя приятного в этом было мало. Но иногда старик обнаруживал во втором или даже третьем слое мыслей Желтоголового то, чего не осознавал сам Лотар, поэтому приходилось терпеть.
Рубос, который прекрасно понял, что происходило, спросил с тревогой, когда Сухмет отвел наконец взгляд и вытер выступивший от напряжения пот на лбу:
– Ну и что?
– Ситуация, как ее видит мой господин, в самом деле очень похожа на заговор. Только какой-то странный.
Лотар кивнул.
– Да, я в самом деле почему-то думаю, что заговорщики стремятся не столько получить деньги или привилегии, сколько исполнить странную, вычурную, неправедную идею, которая приведет к гибели многих людей и остановит жизнь в Мираме на долгие-долгие годы.
– Но сам город останется? – с тревогой спросил Рубос.
– Останется место, которое по-прежнему будут так называть… Хотя, вероятно, и название изменят. Люди, которые считают, что только с них начинается все на свете, любят переделывать названия.
– Значит, они неумны?
Лотар снова приложился к своей кружке с разбавленным сидром.
– Нет, в обычном смысле они не глупые. Но они сделают что-то такое, что ляжет поперек жизненных правил. А это уничтожит труд нескольких поколений и приведет людей к нищете и духовному краху. Для Мирама это будет означать полное уничтожение. Если не сразу, то потом, когда его добьют соседи.
– Может быть, это соседние князья подстроили? – Рубос даже привстал от волнения.
– Нет, это сделал кто-то из своих, из тех, кто потом легко сумеет воспользоваться плодами гибельного для города замысла.
– Кто же?
Голос Рубоса прозвучал так глухо и отчужденно, что Лотар взглянул на него, чтобы убедиться, что именно он, его давний друг, произнес эти слова.
– Это нам и предстоит выяснить. – Лотар снова отхлебнул из кружки. – Возможно, в этом наша надежда. Весь замысел построен под одного, максимум двух человек. Если их найти…
– Уничтожить, Лотар. – Рубос схватил руку Лотара, в которой тот держал кружку, и сжал так, словно собирался с ним бороться. – Уничтожить – обещай мне это.
– Хорошо, я обещаю. Будем надеяться, если мы их уничтожим, то весь план рухнет от собственной сложности. Те, кто останется, просто не вытянут его.
Рубос откинулся на спинку стула и вздохнул:
– Наконец-то дело стало выглядеть не очень безнадежно. С двумя такими ведунами, как вы, – он посмотрел на Лотара и Сухмета, – мы вычислим их без труда.
– Рубос, – сказал Сухмет, – даже если все обстоит так, как видит мой господин, нужно изрядно поработать, чтобы добраться до той точки, откуда этого злодея будет видно.
– Тогда давайте работать.
– Давайте, – кивнул Лотар. – Начнем с наименее приятного. Пусть каждый расскажет, что его больше всего удивило или испугало в замке Кибата. Начинай ты, Рубос.
Мирамец помялся, потом встретил мягкий, уклончивый, как у девушки, спокойный взгляд Желтоголового и начал:
– Меня больше всего испугали деревья, которые собаки ломали, когда бежали. И еще, пожалуй, то, как эти мужики равнодушно пошли на бой. Они же не могли не знать, что мы разделаем их как бог черепаху, но все равно…
– Не согласен, – буркнул Сухмет. – Эти мужики только что изрубили топорами защитников Кибата. Они верили, что никто не устоит перед ними.
– Там был Крысенок, – напомнил ему Рубос. – Он знал, кто мы, и мог предупредить по крайней мере, чтобы они не кидались на нас поодиночке. А он промолчал, просто подставил своих же приятелей под наши клинки. Да любого офицера за это…
– Вот именно, Рубос, офицера. – Сухмет распалился больше обычного. – А Крысенок – босяк, подонок. Он готов все завалить трупами своих приятелей или просто тех, кто подчиняется их правилам, надеясь, что кому-то удастся нас все-таки одолеть.
Лотар кивнул.
– Да, если этих разбойников не остановить, они навалят горы трупов, просто потому, что не верят в силу мастерства. Они признают только силу количества. Хорошо, что показалось самым трудным для понимания тебе, Сухмет?
Старик спрятал выражение глаз, как умеют это делать, вероятно, только восточные рабы. Мгновенно они перестали что-либо выражать, но на всякий случай Сухмет прикрыл их веками.
– Мне показалось самым ужасным то, как собака проломила стену, когда не сумела ее перелезть.
– Ага, ты тоже заметил? – спросил его Лотар.
Сухмет открыл глаза. Теперь в них горел огонек едва сдерживаемого смеха.
– Что значит «тоже»? Это я тебе и внушил, мой господин, боялся, что ты можешь пропустить такую важную деталь.
Рубос коротко хохотнул.
– М-да? – Лотар тоже улыбнулся. – Ну, ты все-таки не очень часто пользуйся этим трюком. Сам знаешь, против тебя я не защищаюсь…
– Да ладно. – Рубос махнул рукой. – Что тебе-то не понравилось больше всего?
Лотар вспомнил идущих через поле с узлами награбленного за плечами переругивающихся женщин. Вспомнил жуткую, пугающую безответственность за свои поступки и преступления, которая стала манерой мародеров.
Коротко, не вдаваясь в подробности, Лотар высказал свое впечатление. Когда он кончил, Сухмет даже в ладоши хлопнул от восторга.
– Ай молодец, господин мой! Это же любимая идея Харисмуса! Я почти полтысячи лет не встречал никого, кто приводил бы ее в качестве аргумента. Только в старых трактатах говорится, что… Что такое?
Последние слова были обращены к Шуву, возникшему перед Сухметом, как материализовавшийся призрак.
– Ты звал меня, достопочтенный Сухмет?
– Я? Ах да, я хлопнул в ладоши, но это вышло случайно. – Лицо Шува вытянулось от разочарования. – Знаешь, Шув, я так долго прожил в этих варварских странах, что у меня и привычки стали западными. Например, я уже не хлопаю в ладоши, но громко, насколько позволяют мои годы, зову того, кто мне нужен. Ты это знай на будущее.
Шув сдержанно поклонился.
– Кстати, Шув. – Лотар допил свой сидр и внимательно посмотрел на трактирщика. – Вчера ты довольно дельно описал все, что происходит в Мираме. И скорее всего, не раз вспоминал наш разговор. Иногда при этом возникают новые идеи, всплывают новые имена. Ты ничего не хочешь нам сказать?
Шув вздохнул:
– Что именно, господин?
Лотар не знал, как пояснить свой вопрос.
– Ну, что-нибудь особенно необычное, что творится у нас, – пробасил Рубос, стараясь помочь. – Что у нас не в порядке, Шув?
На этот раз Шув вздохнул еще громче:
– Да что у нас вообще в порядке, Рубос? – Он смущенно помялся, сообразив, что ответил, должно быть, не очень вежливо. – Ну, если я не нужен, может, я свечей принесу? А то уже темно стало.
Когда через пару минут Шув вернулся в комнату, держа по подсвечнику в каждой руке, все трое молчали. А Лотар, кажется, впервые за вечер знал, что нужно делать дальше.
– Свечи будут кстати, – сказал он. – Сухмет, принеси, пожалуй, рисунок, который нам вчера дал Курбан. Пришла пора подумать о Кнебергише. Любезнейший Шув, что ты можешь рассказать о нем?
Сухмет бесшумно, как настоящий слуга, помчался наверх за листком пергамента, а Шув, довольный, что может помочь делу, а не дурачеству, пристроился было к углу стола, но Рубос дернул его за рукав:
– Ты садись, ноги-то небось гудят?
Шув кивнул, быстро сел на краешек скамейки и покачал головой:
– Нет, не гудят. Какая теперь работа, вас только кормить да присматривать, чтобы служанки в порт не сбежали… Значит, так, господин. Кнебергиш – чужак, но появился уже лет пятнадцать тому. Сначала лечил людей попроще, потом вдруг к нему стали наведываться богатеи. Он переселился поближе к терему князя, значит, и… Вместо того чтобы жить припеваючи, стал что-то мудрить в своем доме. Слуг у него было мало, да и те быстро менялись, уж очень странный он господин.
– В чем проявлялась его странность?
В этот момент вернулся Сухмет. Он положил перед Лотаром лист с изображением замковой башни, пожираемой собаками, и сел на свое место. Лотар не сомневался, что он ни слова не пропустил из того, что произнес Шув, воспользовавшись магией дальнослушания.
– Одевался просто, как… как я, например. Его часто можно было встретить вечером на рынке, он нес себе какую-то еду в капустном листе. Видано ли, чтобы господин, живущий в этой части города, сам ходил на рынок за едой? И что это была за еда – самая простецкая. Бывало, он ел на ходу жареную рыбу. – Широкими от возмущения глазами Шув обвел всех присутствующих. Не встретив понимания, он огорченно махнул рукой.
– Он что, бедствовал? – спросил Рубос.
– Нет, какое там! Такие посылки получал из-за моря, такие деньги выкидывал на баловство, что никому и в голову не приходило ему в кредите отказать. Просто он так устроен, что иной школяр жил лучше, чем он.
– А лечил многих?
– Очень. К нему шли и шли, он ведь не всегда плату брал. Иногда, если кто-то заплатить не мог, он просто рукой похлопает человека по больному месту, и все – считается, что в расчете. Но люди у нас небедные, большинство расплачивалось. Так что он мог что хочешь из-за моря выписывать.
– А зачем это баловство ему было нужно?
– Он говорил – для опытов.
– Каких именно?
Шув опять вздохнул:
– Не знаю. Говорили, одно время он с вином что-то делал, вроде как из высокогорного кислого рислинга пытался сделать густую коричневую граппу.
Лотар вопросительно посмотрел на Рубоса. Тот пояснил:
– Это очень дорогое десертное вино, которое выделывают в долинах южнее Мирама. У нас не получается.
– Может, пытался загустить его как-нибудь? – предположил Сухмет.
– Потом ему зачем-то морковь потребовалась. Целыми возами возили, а он только щурился, когда его спрашивали об этом. Но потом… потом князь заболел. И его почти сразу отвели к князю. Он возился-возился, что-то там делал, и правда, получилось так, что князь остался жив, хотя каждому было ясно, что это лишь временно, – ведь есть князь так и не может, его, говорят, через трубку кормят.
– То есть если бы не Кнебергиш, князь уже умер бы?
– Люди так и говорили. Но потом появились собаки, кто-то стал болтать, что это все из-за наших колдунов, и Кнебергишу дом спалили. Он в ту ночь случайно в тереме ночевал, ну спасся, значит. А поутру, когда зачинщиков этого погрома не нашли и кто-то ему лоб камнем рассек, он исчез. Люди знают, что он ушел в пещеры на северных холмах. Он там каждый камень знает, потому что травы там все пятнадцать лет собирал. Так что, если его бандиты не нашли, он где-нибудь в пещерах скрывается.
Лотар потер подбородок:
– Вот что, Шув, собери-ка ты нам большую торбу с такой едой, чтобы долго не портилась.
Шув кивнул и с готовностью вскочил.
– Через пять минут все будет готово.
Рубос понимающе посмотрел на Лотара:
– Думаешь, его следует найти?
– Даже если он ни при чем, кто-то хочет, чтобы мы считали, что он придумал вот это. – И Лотар кивнул на лист пергамента перед собой.
ГЛАВА 10
Как и говорил Рубос, до холмов они дошли раньше, чем на небо выкатили звезды. Шли быстро и без шума. Так уж получилось, что никто им не мешал – все мародеры куда-то подевались.
Лотар, правда, пару раз ощущал на себе чьи-то изучающие взгляды, но издалека, и они исчезли настолько быстро, что не стоило тратить на них внимание. В другой раз Рубос бросился ни с того ни с сего в кусты, выхватывая на ходу меч. Но это оказалась одичавшая свинья, шустрая, мускулистая, со странно потемневшей шкурой, которая с визгом кинулась от Рубоса под кусты орешника. Когда Сухмет хотел было сострить по этому случаю, Лотар на него внутренне зашипел, и он только прошептал:
– Кто бы мог подумать, что свиньи любят загорать?
Рубос, засовывая меч в ножны, с опаской покосился на восточника. Ему показалось странным, что никто не поднимает его на смех.
– Наши свиньи, по-моему, только этим и занимаются.
Холмы были изрезаны оврагами и так часто иссечены шахтами, что Лотар только головой закрутил от досады. В этих лабиринтах можно было проваландаться не одну неделю, а желающего спрятаться человека так и не найти.
– Откуда у вас такое кружево? – спросил Сухмет, пытаясь внутренним видением определить, где кончаются катакомбы.
– Половина города и те фермы, что побогаче, построены из ракушечника, – ответил Рубос. – А добывали его только тут, и давно – с самой закладки города. Вот и получилось. – Он обвел рукой почти полгоризонта.
– А я-то гадал, почему местные мародеры не могут отыскать Кнебергиша. Да тут не то что мародеры, тут я не справлюсь, – заметил Сухмет.
– Нет, – сказал Лотар рассеянно, – он им зачем-то нужен позже, пока они его решили не трогать. Иначе, конечно, нашли бы.
– Зачем? – спросил Рубос.
Лотар слабо усмехнулся в темноте:
– Скорее всего, чтобы свалить всю вину. Логика тех, кто на этот раз играет против нас, примитивна. Но они не хотят, чтобы их заподозрили в дурном. Вот поэтому такие люди, как Кнебергиш, им и потребуются. – Он помолчал. – Ну ладно. Сухмет, внимательно смотри, что творится у нас под ногами. А ты, Рубос, покажи нам все пещеры, которые знаешь. Будем надеяться, что он не забрался слишком глубоко.
Рубос провел их сначала к главным катакомбам, но они оказались так загажены следами недавно разбитого тут лагеря мародеров, что Сухмет только нос наморщил.
– Ну, он же врач, Рубос. Вряд ли он мог бы жить рядом с такой помойкой.
Потом им попался лагерь каких-то очень испуганных людей, которые тут же разбежались, едва Рубос задел ногой хитроумное сигнальное устройство, сделанное из палок, камешков и куска натянутой, как на бубне, кожи. Лотар быстро осмотрел лагерь беглецов – крохотный костерок, разведенный в укромном месте, груда обглоданных костей, среди которых выделялись лошадиные, несколько тряпок, три или четыре грозные на вид пики, сделанные из кос.
– Вояки, – буркнул Рубос. – Удрали, а оружие бросили.
– Его тут нет, – громко сказал Сухмет.
Лотар уже и сам чувствовал, что Кнебергиша тут нет, но Сухмет решил успокоить беглецов.
Они бродили далеко за полночь. Хотя Рубосу, который почти ничего не видел, приходилось часто помогать на крутых склонах, он упорно водил их от одного к другому черному провалу в земле, чтобы Сухмет и Лотар могли понять, что здесь происходит. Наконец, когда он почти отчаялся, Лотара вдруг осенило:
– Послушай, Рубос, мы не там ищем. Он искал травы, правильно? А тут, где мы бродим, только выжженный чернозем и камни. Подумай, нет ли где-нибудь такого места, где и трав много, и хоть какие-нибудь катакомбы есть?
Рубос, уставший от блуждания по темным кручам, сидя на каком-то валуне, пробурчал:
– Знал бы ты, какой тут травостой каждую весну. Или осенью – на весь год в любом месте хватит.
– Нет, не подходит, – покрутил головой Лотар. – Если верить западным лечебникам, большинство трав нужно собирать в июне-июле. А он, скорее всего, делал так, как его обучили в университете, следовательно…
– Ну, за пятнадцать лет можно научиться и местными травками лечить, – пробурчал Сухмет.
– Можно, – согласился Лотар, – но, судя по рассказу Шува, он с самого начала действовал умело, не теряя времени на пробы. Это значит, он никогда не испытывал нужды в лекарствах. Так что подумай, Рубос.
– Нет тут такого места. Я бы сразу вас туда отвел.
– Это, наверное, горное место, повыше остальных. Там вполне может быть лес, где земля не очень пересыхает. И обязательно должна быть вода, скорее всего, в течение всего лета, – проговорил Лотар.
Рубос снял шлем, потер затылок и отогнал комаров, которые немедленно собирались вокруг, как только они переставали идти.
– И конечно, там должны быть пещеры от выработки ракушечника, – докончил Сухмет.
– Не знаю. Если вы так хорошо все представляете, то оставили бы меня дома. Чем бродить тут, как слепой гусь, я бы лучше в трактире Шува… Стойте, а ведь есть такое место.
Почти в то же самое мгновение в сознании Лотара ярко, как при вспышке молнии, возникло представление о небольшом, но непересыхающем водопадике, о трех или четырех густо заросших травами луговинах и не очень глубоких, но аккуратных и надежных пещерках в ракушечнике.
– Это милях в четырех отсюда, – обрадовался Рубос. Он уже шагал, широко размахивая руками. – Как я мог забыть?
Чуть больше часа потребовалось Рубосу, чтобы найти водопад. Конечно, после того как Лотар считал это из сознания мирамца, он мог бы и сам найти нужное место, но с Рубосом было все-таки вернее.
Когда они подошли к водопадику, Лотару очень захотелось сбросить одежду и окунуться в небольшой – чуть больше бочки – естественный прудик, но он поборол искушение.
Вход был всего в десятке саженей от водопада. Они подошли осторожно. Рубос держал руку на рукоятке меча, а Сухмет втягивал воздух раздутыми ноздрями, словно научился определять присутствие человека по запаху, как собака. Лотар внимательно осмотрел окрестные холмы, потому что Сухмет почему-то забыл это сделать, и решил, что в округе пусто.
– Он здесь, – уверенно сказал вдруг Сухмет. – В огромном боковом зале, куда ведет крохотный лаз.
Без труда они нашли этот лаз, миновав три горизонтальных, чистых, как стол в крестьянской избе, прохода. Ничто не указывало, что всего за несколькими метрами ракушечника живет человек. Но теперь уже и Лотар явственно ощущал следы прикосновений человека на стенах и, главное, на камне, что в самом темном углу закрывал, как пробка бутылку, отверстие, в которое без труда мог пролезть даже Рубос.
– Ну вот, пришли, – сказал Сухмет. – Постучим?
Он взял осколок ракушечника и ударил в затычку. Звук был гулкий, хотя и мягкий. Ракушечник крошился, как прелый сухарь. Сухмет ударил еще раз.
– Нет, он не откроет, – решил Рубос.
Он наклонился, уперся каблуком, и камень с хрустом откатился. Лотар нырнул в отверстие первым.
Зал был округлым и высоким – сажени три в высоту и более десяти в диаметре. Несмотря на костерок, тлеющий в самом центре, в воздухе ничем не пахло. Вероятно, врач следил за чистотой и каждый день купался в водопаде.
Лотар посмотрел в ту сторону, где затаился Кнебергиш. Врач был очень испуган. Это было странно для человека, которому не очень много приходилось бояться. Сухмет, который пролез следом за Лотаром, только головой покрутил, почувствовав этот страх.
– Мы пришли поговорить с тобой, мэтр Кнебергиш, – громко произнес Лотар. – И еще мы принесли еду. Ведь ты изрядно голоден?
Рубос протолкнул в отверстие торбу с едой, пролез сам и хмыкнул:
– Мы даже не возьмем ни гроша за доставку.
Доктор боялся. В его сознании, как летучая мышь, билась мысль о неизбежном теперь унижении от этих варваров, этих бандитов, которые все-таки выследили его, хотя он так старательно прятался…
Лотар подошел к костерку и сел, протянув вперед руки.
– Мы не бандиты. Нас нанял князь Мирама, чтобы мы остановили негодяев, которые подстроили все то, что творится в долине. Нам нужна информация.
Нет, так просто этот человек не заговорит, решил Лотар. Придется его подстегнуть немного.
– Да поднимайтесь же. Вы ведь интеллигентный человек, у вас должно быть достоинство. А вы прячетесь, как подопытная мышь в банке.
Кнебергиш наконец поднялся из-за камня. Он подошел к Рубосу, который уселся рядом с Лотаром, и спросил глухим голосом:
– Что вам нужно?
Чувствовалось, что он отвык говорить. Но ум его был по-прежнему острый, внимательный, гибкий. Жаль, что в нем так отчетливо бился страх, это мешало понять то, о чем молчал Кнебергиш.
Он испуган не потому, что его нашли, а потому, что столкнулся с магическим занавесом вокруг Мирама. Значит, он пытался удрать в соседний город, решил Лотар.
– Ты поешь, доктор, – сказал Сухмет, раскладывая еду на небольшом плоском камне, который Кнебергиш использовал как стол. – И выпей, тебе нужно успокоиться.
– Что вам угодно?
Он очень хочет есть, но не знает, что от него потребуют за еду.
Ладно, может быть, чем скорее мы перейдем к главному, тем лучше. Лотар достал из тайника в нагрудной пластине сложенный лист пергамента.
– Тебе это знакомо?
Кнебергиш чуть наклонился вперед и стал сосредоточиваться. Лотар ощутил, как сильным, почти нескрываемым жаром протянулось вперед, к сознанию лекаря, внимание Сухмета. Это было настолько явно, что доктор даже поморщился и покосился на восточника:
Лотар, правда, пару раз ощущал на себе чьи-то изучающие взгляды, но издалека, и они исчезли настолько быстро, что не стоило тратить на них внимание. В другой раз Рубос бросился ни с того ни с сего в кусты, выхватывая на ходу меч. Но это оказалась одичавшая свинья, шустрая, мускулистая, со странно потемневшей шкурой, которая с визгом кинулась от Рубоса под кусты орешника. Когда Сухмет хотел было сострить по этому случаю, Лотар на него внутренне зашипел, и он только прошептал:
– Кто бы мог подумать, что свиньи любят загорать?
Рубос, засовывая меч в ножны, с опаской покосился на восточника. Ему показалось странным, что никто не поднимает его на смех.
– Наши свиньи, по-моему, только этим и занимаются.
Холмы были изрезаны оврагами и так часто иссечены шахтами, что Лотар только головой закрутил от досады. В этих лабиринтах можно было проваландаться не одну неделю, а желающего спрятаться человека так и не найти.
– Откуда у вас такое кружево? – спросил Сухмет, пытаясь внутренним видением определить, где кончаются катакомбы.
– Половина города и те фермы, что побогаче, построены из ракушечника, – ответил Рубос. – А добывали его только тут, и давно – с самой закладки города. Вот и получилось. – Он обвел рукой почти полгоризонта.
– А я-то гадал, почему местные мародеры не могут отыскать Кнебергиша. Да тут не то что мародеры, тут я не справлюсь, – заметил Сухмет.
– Нет, – сказал Лотар рассеянно, – он им зачем-то нужен позже, пока они его решили не трогать. Иначе, конечно, нашли бы.
– Зачем? – спросил Рубос.
Лотар слабо усмехнулся в темноте:
– Скорее всего, чтобы свалить всю вину. Логика тех, кто на этот раз играет против нас, примитивна. Но они не хотят, чтобы их заподозрили в дурном. Вот поэтому такие люди, как Кнебергиш, им и потребуются. – Он помолчал. – Ну ладно. Сухмет, внимательно смотри, что творится у нас под ногами. А ты, Рубос, покажи нам все пещеры, которые знаешь. Будем надеяться, что он не забрался слишком глубоко.
Рубос провел их сначала к главным катакомбам, но они оказались так загажены следами недавно разбитого тут лагеря мародеров, что Сухмет только нос наморщил.
– Ну, он же врач, Рубос. Вряд ли он мог бы жить рядом с такой помойкой.
Потом им попался лагерь каких-то очень испуганных людей, которые тут же разбежались, едва Рубос задел ногой хитроумное сигнальное устройство, сделанное из палок, камешков и куска натянутой, как на бубне, кожи. Лотар быстро осмотрел лагерь беглецов – крохотный костерок, разведенный в укромном месте, груда обглоданных костей, среди которых выделялись лошадиные, несколько тряпок, три или четыре грозные на вид пики, сделанные из кос.
– Вояки, – буркнул Рубос. – Удрали, а оружие бросили.
– Его тут нет, – громко сказал Сухмет.
Лотар уже и сам чувствовал, что Кнебергиша тут нет, но Сухмет решил успокоить беглецов.
Они бродили далеко за полночь. Хотя Рубосу, который почти ничего не видел, приходилось часто помогать на крутых склонах, он упорно водил их от одного к другому черному провалу в земле, чтобы Сухмет и Лотар могли понять, что здесь происходит. Наконец, когда он почти отчаялся, Лотара вдруг осенило:
– Послушай, Рубос, мы не там ищем. Он искал травы, правильно? А тут, где мы бродим, только выжженный чернозем и камни. Подумай, нет ли где-нибудь такого места, где и трав много, и хоть какие-нибудь катакомбы есть?
Рубос, уставший от блуждания по темным кручам, сидя на каком-то валуне, пробурчал:
– Знал бы ты, какой тут травостой каждую весну. Или осенью – на весь год в любом месте хватит.
– Нет, не подходит, – покрутил головой Лотар. – Если верить западным лечебникам, большинство трав нужно собирать в июне-июле. А он, скорее всего, делал так, как его обучили в университете, следовательно…
– Ну, за пятнадцать лет можно научиться и местными травками лечить, – пробурчал Сухмет.
– Можно, – согласился Лотар, – но, судя по рассказу Шува, он с самого начала действовал умело, не теряя времени на пробы. Это значит, он никогда не испытывал нужды в лекарствах. Так что подумай, Рубос.
– Нет тут такого места. Я бы сразу вас туда отвел.
– Это, наверное, горное место, повыше остальных. Там вполне может быть лес, где земля не очень пересыхает. И обязательно должна быть вода, скорее всего, в течение всего лета, – проговорил Лотар.
Рубос снял шлем, потер затылок и отогнал комаров, которые немедленно собирались вокруг, как только они переставали идти.
– И конечно, там должны быть пещеры от выработки ракушечника, – докончил Сухмет.
– Не знаю. Если вы так хорошо все представляете, то оставили бы меня дома. Чем бродить тут, как слепой гусь, я бы лучше в трактире Шува… Стойте, а ведь есть такое место.
Почти в то же самое мгновение в сознании Лотара ярко, как при вспышке молнии, возникло представление о небольшом, но непересыхающем водопадике, о трех или четырех густо заросших травами луговинах и не очень глубоких, но аккуратных и надежных пещерках в ракушечнике.
– Это милях в четырех отсюда, – обрадовался Рубос. Он уже шагал, широко размахивая руками. – Как я мог забыть?
Чуть больше часа потребовалось Рубосу, чтобы найти водопад. Конечно, после того как Лотар считал это из сознания мирамца, он мог бы и сам найти нужное место, но с Рубосом было все-таки вернее.
Когда они подошли к водопадику, Лотару очень захотелось сбросить одежду и окунуться в небольшой – чуть больше бочки – естественный прудик, но он поборол искушение.
Вход был всего в десятке саженей от водопада. Они подошли осторожно. Рубос держал руку на рукоятке меча, а Сухмет втягивал воздух раздутыми ноздрями, словно научился определять присутствие человека по запаху, как собака. Лотар внимательно осмотрел окрестные холмы, потому что Сухмет почему-то забыл это сделать, и решил, что в округе пусто.
– Он здесь, – уверенно сказал вдруг Сухмет. – В огромном боковом зале, куда ведет крохотный лаз.
Без труда они нашли этот лаз, миновав три горизонтальных, чистых, как стол в крестьянской избе, прохода. Ничто не указывало, что всего за несколькими метрами ракушечника живет человек. Но теперь уже и Лотар явственно ощущал следы прикосновений человека на стенах и, главное, на камне, что в самом темном углу закрывал, как пробка бутылку, отверстие, в которое без труда мог пролезть даже Рубос.
– Ну вот, пришли, – сказал Сухмет. – Постучим?
Он взял осколок ракушечника и ударил в затычку. Звук был гулкий, хотя и мягкий. Ракушечник крошился, как прелый сухарь. Сухмет ударил еще раз.
– Нет, он не откроет, – решил Рубос.
Он наклонился, уперся каблуком, и камень с хрустом откатился. Лотар нырнул в отверстие первым.
Зал был округлым и высоким – сажени три в высоту и более десяти в диаметре. Несмотря на костерок, тлеющий в самом центре, в воздухе ничем не пахло. Вероятно, врач следил за чистотой и каждый день купался в водопаде.
Лотар посмотрел в ту сторону, где затаился Кнебергиш. Врач был очень испуган. Это было странно для человека, которому не очень много приходилось бояться. Сухмет, который пролез следом за Лотаром, только головой покрутил, почувствовав этот страх.
– Мы пришли поговорить с тобой, мэтр Кнебергиш, – громко произнес Лотар. – И еще мы принесли еду. Ведь ты изрядно голоден?
Рубос протолкнул в отверстие торбу с едой, пролез сам и хмыкнул:
– Мы даже не возьмем ни гроша за доставку.
Доктор боялся. В его сознании, как летучая мышь, билась мысль о неизбежном теперь унижении от этих варваров, этих бандитов, которые все-таки выследили его, хотя он так старательно прятался…
Лотар подошел к костерку и сел, протянув вперед руки.
– Мы не бандиты. Нас нанял князь Мирама, чтобы мы остановили негодяев, которые подстроили все то, что творится в долине. Нам нужна информация.
Нет, так просто этот человек не заговорит, решил Лотар. Придется его подстегнуть немного.
– Да поднимайтесь же. Вы ведь интеллигентный человек, у вас должно быть достоинство. А вы прячетесь, как подопытная мышь в банке.
Кнебергиш наконец поднялся из-за камня. Он подошел к Рубосу, который уселся рядом с Лотаром, и спросил глухим голосом:
– Что вам нужно?
Чувствовалось, что он отвык говорить. Но ум его был по-прежнему острый, внимательный, гибкий. Жаль, что в нем так отчетливо бился страх, это мешало понять то, о чем молчал Кнебергиш.
Он испуган не потому, что его нашли, а потому, что столкнулся с магическим занавесом вокруг Мирама. Значит, он пытался удрать в соседний город, решил Лотар.
– Ты поешь, доктор, – сказал Сухмет, раскладывая еду на небольшом плоском камне, который Кнебергиш использовал как стол. – И выпей, тебе нужно успокоиться.
– Что вам угодно?
Он очень хочет есть, но не знает, что от него потребуют за еду.
Ладно, может быть, чем скорее мы перейдем к главному, тем лучше. Лотар достал из тайника в нагрудной пластине сложенный лист пергамента.
– Тебе это знакомо?
Кнебергиш чуть наклонился вперед и стал сосредоточиваться. Лотар ощутил, как сильным, почти нескрываемым жаром протянулось вперед, к сознанию лекаря, внимание Сухмета. Это было настолько явно, что доктор даже поморщился и покосился на восточника: