Бэгли Десмонд. Канатоходец

   – Вы подозреваете, что ему известно о похищении Мейрика?
   – Не знаю. Судя по его словам, он вообще ничего не знает о Мейрике, – Кэри взглянул вниз, на свинцово-серую воду пролива. – Кому-то крупно не повезло.
   – Мейрику определенно не повезло.
   – Я думал о людях, которые похитили его. Они доставили его в Копенгаген и переправили на судно, чтобы отвезти... куда? Их судно врезалось в танкер, идущий на запад.
   – В таком случае судно, должно быть, шло на восток, – сказал Маккриди. – Хотя это может быть только предположением.
   – Давай не будем делать поспешных выводов, – раздраженно проворчал Кэри.
   – Согласен. Особенно насчет того, что мы с вами видели труп Мейрика. Один раз мы уже обманулись.
   Кэри бросил на него испепеляющий взгляд.
   – Я хочу, чтобы Иредаль присутствовал при вскрытии и проверил, нет ли на теле признаков пластической операции, – резко сказал он. – У трупа снимут отпечатки пальцев и сравнят их с отпечатками Мейрика. Для идентификации в законном порядке придется вызвать одну из бывших жен Мейрика.
   – А почему бы не вызвать его дочь?
   – Я обдумываю этот вариант, – Кэри вздохнул. – Если приду к определенному выводу раньше, чем мы сядем в самолет, то, вероятно, смогу немного вздремнуть по дороге в Хельсинки.
   Его голос звучал не слишком уверенно.

Глава 20

   Кэри сидел в "Хильден-кафе" на Алексанетеринкату и потягивал пиво, ожидая Хардинга. После двенадцати часов сна он чувствовал себя заново родившимся. Он знал, что его депрессия была вызвана усталостью, но, даже отдохнув и обдумав все до мелочей, принять решение было очень непросто.
   Хардинг вышел из-за угла, и Кэри помахал ему рукой.
   – Вы видели Денисона? – спросил он, когда Хардинг подошел к столику. Доктор кивнул. – Хотите пива?
   Хардинг опустился на стул.
   – С удовольствием. Вот уж не думал, что на мглистом севере может стоять такая жара.
   Кэри подошел к стойке и вернулся с двумя кружками пива.
   – Каков ваш вердикт?
   Хардинг склонил голову набок, присматриваясь к пене в своей кружке.
   – Как ни странно, но его состояние явно улучшилось. Он стал собраннее. Как у него сейчас обстоят дела с выпивкой?
   – Употребляет пиво от случая к случаю, – Кэри постучал пальцами по столу.
   – То, что с ним случилось, кажется, возымело на него терапевтическое действие, – Хардинг сухо улыбнулся. – Хотя я никому бы не порекомендовал такой метод лечения от алкоголизма. Теперь мы достаточно знаем о его прошлом, и я значительно лучше подготовлен к тому, чтобы вернуть его в нормальное состояние, – он вытащил из кармана записную книжку. – Денисон был кем-то вроде автолюбителя – водил "лотос" последней модели. Три года назад он вместе с женой попал в аварию, в которой был частично – заметьте, лишь частично – виновен. Его жена погибла. К тому времени они были женаты полтора года, и она была беременна.
   – Плохо, – сказал Кэри.
   – Он принял всю вину на себя, – пробормотал Хардинг. – Одно потянуло за собой другое. Он запил и к тому моменту, когда потерял работу, находился фактически на грани белой горячки.
   – Это-то и ставит меня в тупик, – проворчал Кэри. – Он проявляет чертовскую силу воли и изобретательность в том деле, которым занимается сейчас, – он усмехнулся. – Я уже подумываю о том, что стоит предложить ему постоянную работу.
   Хардинг отпил глоток пива.
   – Из-за того, что с ним сделали, он не может нормально вспомнить свою жену, – продолжал он. – Он помнит свадьбу, помнит смерть жены, но так, словно это случилось с другим человеком. Конечно, здесь есть и элемент нормальной реакции: после трех лет острота горя притупляется временем. Так что в этом отношении Денисона можно считать нормальным.
   – Рад слышать, – сказал Кэри.
   Хардинг остро взглянул на него.
   – Вместе с этим он утратил иррациональное чувство вины, и ему больше не нужно глушить себя алкоголем, – сказал он. – Отсюда и вытекает его теперешняя компетентность в мышлении и поступках. Я склонен думать, что после небольшой профессиональной обработки он сможет стать гораздо лучшим человеком, чем непосредственно перед похищением.
   – Как долго может продлиться лечение?
   – От трех до шести месяцев – зависит от первых результатов.
   Кэри покачал головой.
   – Слишком долго: он нужен мне сейчас. Он в состоянии продолжать работу?
   Хардинг на секунду задумался.
   – Знаете, я думаю, что сейчас он чрезвычайно доволен своим положением. Ему нравятся встряски, – возможность испытать себя на прочность действует на него благотворно.
   – Значит, с ним все в порядке, – удовлетворенно заключил Кэри.
   – Я этого не говорил, – быстро возразил Хардинг. – Я думаю не о вашей проклятой операции – я думаю о Денисоне, – он сделал паузу. – Текущие трудности его вроде бы не беспокоят. Единственную опасность для него представляет его собственное прошлое, если оно откроется таким образом, что нанесет ему травму.
   – Этого не случится, – твердо сказал Кэри. – По крайней мере, не случится там, куда я его собираюсь послать.
   – Ладно, – Хардинг сдался. – В таком случае он готов настолько, насколько может быть готов человек в его положении. Но это отнюдь не означает, что он в отличной форме.
   – У меня возникла другая проблема, – продолжал Кэри. – Настоящий Мейрик мертв. Вероятно, мертв, – поправился он, взвесив свое утверждение. – У нас есть тело, но... Обжегшись на молоке, дуешь на воду.
   – Понимаю ваши трудности, – Хардинг криво усмехнулся.
   – Я не могу сказать девушке, что ее отца нет в живых – по крайней мере до тех, пор, пока Денисон находится поблизости. Она взорвется как вулкан, и наше прикрытие разлетится вдребезги. Вопрос вот в чем: следует ли мне сказать Денисону?
   – Я бы не стал этого делать, – сказал Хардинг. – С него достаточно того, что он как-то справляется с Лин Мейрик. Если он узнает, что ее отец мертв, то перед ним встанет моральная дилемма, а я не сомневаюсь, что у него есть моральные принципы, – он вздохнул. – Один Бог знает, есть ли эти принципы у нас.
   – Мы олицетворяем высшую мораль, – сардонически заметил Кэри. – Наибольшая польза для наибольшего количества людей. В душе я сторонник Бентама – это единственный способ хоть как-то стерпеться со своей работой, – он осушил кружку. – Вот так. Где сейчас Денисон?
   – Развлекается, – ответил Хардинг. – Он отправился вместе с дочерью в Мемориал Сибелиуса.

Глава 21

   – Похоже на орган, – рассудительно сказала Лин. – Если бы у него была клавиатура, то ты мог бы что-нибудь сыграть. Сибелиус писал все свои вещи для оркестра, верно?
   – Думаю, да, – ответил Денисон, заглянув в путеводитель. – Эта штука весит двадцать восемь тонн и сделана женщиной. Ее можно назвать ранним образчиком феминизма – рука, качавшая колыбель, может держать и сварочный аппарат. Давай посидим немного, поглазеем на публику.
   Они уселись на скамейку и начали наблюдать, как из автобуса выгружается большая группа туристов. Воздух звенел от американского акцента. Денисон увидел Армстронга, мирно прогуливавшегося по дорожке за монументом, и перевел взгляд на море. Белые паруса яхт рассыпались по темно-голубым водам залива, перекликавшимся со светлой голубизной безоблачного неба.
   Лин удовлетворенно вздохнула.
   – Какая красота! Я и не думала, что в Финляндии есть такие места – это больше похоже на Средиземноморье. Ибизо, например. Помнишь, как мы ездили туда?
   – М-мм, – пробормотал Денисон.
   Лин рассмеялась.
   – Дурацкий маленький отель, где не было горячей воды, и ты не смог принять теплую ванну. Я ни разу не видела тебя таким сердитым, как в тот раз, когда ты пошел объясняться с владельцем. Как же его звали, этого толстяка?
   – Не помню, – ответил Денисон. Резонно – человек не обязан помнить каждого случайного знакомого.
   – А потом ты отравился несвежей рыбой и тебе промывали желудок в госпитале.
   – У меня всегда был нежный желудок, – Денисон указал в сторону моря. – Смотри: похоже, яхты движутся к выходу из залива!
   – Похоже, – согласилась она. – Да, кстати, ведь "Гесперия" стоит на прежнем месте, если ты не плавал на ней этим летом? Я спрашиваю вот почему: если она тебе пока что не нужна, то я хотела бы ненадолго одолжить ее у тебя. Я уже почти обещала Дженнифер и Китти, что мы немного поплаваем вместе. Дженнифер и Китти – это мои подруги.
   Денисон молчал, не зная, что ответить.
   – Не будь скрягой, – продолжала Лин. – Билли Брукс спустит ее на воду, а о снаряжении я сама позабочусь.
   – Хорошо, – согласился Денисон. – Но будьте осторожны – там морс не такое спокойное, как на Балтике. Когда ты собираешься вернуться?
   – Я еще не решила. Нужно списаться с подружками, обсудить планы. Потом я позвоню Билли, на нашу стоянку. Два года назад ты собирался поставить новые паруса – поставил?
   – Да, – Денисон быстро встал. – Пора идти. Уже поздно, а мне нужно кое с кем встретиться в отеле.
   – Как загадочно... Что за внезапная встреча? – она усмехнулась. – Звучит, как извинение Уайльда: "Вынужден отклонить ваше приглашение в связи с необходимостью присутствовать на последующей встрече".
   Неужели она догадалась? Денисон вымученно улыбнулся.
   – Я всего лишь обещал Киддерам выпить с ними по рюмочке перед обедом.
   – О, – весело подхватила она. – Нужно поторопиться. Нельзя заставлять Киллеров ждать нас.
   Они пошли к отелю. Денисон заметил, как Армстронг встал со своей скамьи и двинулся следом. "Что пользы от телохранителя? – подумал Денисон. – Враг идет рядом и ранит меня своим острым язычком". Он испытывал все большее сожаление и раздражение от этого непрекращающегося обмана. Нужно сегодня же поговорить с Кэри и найти способ расстаться с Лин Мейрик.
   – Ты не возражаешь, если я поднимусь в твой номер? – спросила Лин, когда они вошли в отель. – Нам нужно поговорить.
   – О чем?
   Она указала на входную дверь.
   – Например, о нем.
   Обернувшись, Денисон увидел Армстронга, входившего в отель.
   – В последние два дня он следовал за нами повсюду, – сказала Лин.
   – Так и должно быть. Ты можешь назвать его моим телохранителем. Если мне, Боже меня упаси, снова взбредет в голову отправиться в сауну, он будет рядом со мной.
   – Мне кажется, тебе пора объяснить, что происходит, – тихо сказала она. – Ты слишком многое от меня скрываешь. Ну как, поднимемся к тебе?
   – Хорошо, – покорно согласился он.
   Пока они ехали в лифте, Денисон пытался сообразить, о чем можно будет рассказать – без лжи, но умолчав о самом главном. В конце кондов он решил сослаться на закон о государственной тайне.
   – Так о чем ты хотела бы узнать? – спросил он, когда они вошли в номер.
   – Это большой секрет, да? – она опустилась на кровать.
   – Это не мой секрет, – сказал Денисон. – Это часть моей работы. Кто-то попытался разделаться со мной, и на следующий день посольство послало этого парня, который обеспечит мою безопасность. Кстати, его зовут Армстронг.
   – И это все?
   – Все, о чем тебе можно рассказать. Извини, Лин, – он развел руками. – Я связан законом о государственной тайне.
   Краска отхлынула от ее лица.
   – Мне тоже очень жаль, но этого недостаточно.
   – Бог ты мой, да я просто не могу рассказать тебе больше! Если я буду болтать о своей работе, то кое-кто сразу же сочтет меня неблагонадежным типом, – Денисон нервно рассмеялся. – В лучшем случае меня отстранят от работы, а в худшем – я отправлюсь прямиком за решетку, – он опустился на кровать рядом с девушкой. – Дело не в том, что я не доверяю тебе, Лин. Если ты узнаешь то, что знаю я, то ты станешь более уязвимой. Я не хочу, чтобы опасность угрожала еще и тебе.
   Некоторое время Лин молчала. Ее пальцы комкали покрывало.
   – Последние несколько дней я очень беспокоилась, – сказала она, облизнув губы.
   – Знаю, но, поверь, – теперь нам нечего бояться. Армстронг проследит, чтобы это не повторилось.
   – Я имею в виду другое.
   – Что именно?
   – Себя, – ответила она. – И тебя – особенно тебя. Здесь что-то не так.
   Денисон ощутил пустоту в желудке.
   – Со мной все в порядке, – сказал он. – У тебя разыгралось воображение.
   Лин, казалось, не слышала его.
   – Ничего важного – с главными темами все в порядке. Дело в мелочах. Например, Мишка-Оборванец: как ты мог забыть о нем? А теперь еще Киддеры.
   – При чем здесь Киддеры?
   – Два года назад ты одной фразой поставил бы людей подобного сорта на место, – она изучающе взглянула на Денисона. – Ты изменился. Ты слишком сильно изменился.
   – Надеюсь, к лучшему, – заметил Денисон. Им овладело непреодолимое желание убежать без оглядки.
   – Да, действительно, – ее голос немного дрожал. – Теперь с тобой гораздо легче поладить, чем раньше.
   – Мне очень жаль, что я доставлял тебе столько неприятностей, – спокойно сказал Денисон. – Как я уже говорил, может быть, с возрастом я стал мудрее.
   – Это смущало меня, – продолжала она. – Я не отличаюсь от других – мне не нравится, когда меня сбивают с толку. А потом у меня возникла безумная идея – настолько безумная, что я сочла себя шизофреничкой.
   Денисон открыл было рот, но Лин закрыла его своей маленькой ладонью.
   – Нет, молчи, дай мне самой во всем разобраться. Я не хочу, чтобы меня снова сбивали с толку.
   – Продолжай, Лин, – тихо сказал Денисон, когда она убрала руку.
   – Я начала ловить себя на странных мыслях о тебе, – она судорожно сглотнула слюну. – Девушка не должна думать такое о своем отце, и мне было очень стыдно. Ты был совсем другим, понимаешь, совсем непохожим на отца. Перемена была слишком велика. Я пыталась понять, в чем дело, и в конце концов пришла к выводу, что ты вдруг стал человечным.
   – Благодарю, – Денисон склонил голову.
   – Узнаю своего старого папочку, – с жаром подхватила она. – О да! Твоя ирония режет больнее, чем лезвие ножа.
   – Никакой иронии, – заверил ее Денисон.
   – Я думала о разных вещах: о Мишке-Оборванце, о Киддерах, о том, что ты бросил курить. Посмотри на свои руки – никаких следов никотина! Вот тогда у меня и появилась эта дикая идея.
   Денисон встал.
   – Думаю, Лин, нам лучше поговорить в другой раз, – холодно сказал он. – У тебя начинается истерика.
   – Нет! – выкрикнула она, тоже поднявшись с кровати. – Ты знал все работы Сибелиуса вдоль и поперек, не так ли? Ведь ты же финн! Но сегодня утром ты лишь думал, что Сибелиус писал все свои вещи для оркестра. И, не знаю насчет тебя, – ведь прошло столько лет, – но я никогда в жизни не была в Ибизо, а ты никогда не попадал в госпиталь с пищевым отравлением.
   – Лин! – в ужасе воскликнул Денисон.
   – Нет никакой яхты "Гесперия", – безжалостно продолжала она. – Ты всегда говорил, что парусные суда – это самое неэффективное средство передвижения, когда-либо изобретенное людьми. Никакого Билли Брукса не существует – я выдумала его. А потом ты подтвердил, что купил паруса для несуществующей яхты.
   Ее лицо побелело, глаза сверкали от слез, и Денисон понял, что она смертельно испугана.
   – Ты не можешь быть моим отцом, – прошептала она. – Ты не мой отец. Кто ты такой?

Глава 22

   – Куда запропастился Денисон? – раздраженно спросил Кэри.
   – Скоро будет здесь, – успокаивающим тоном отозвался Маккриди. – Он еще не слишком опаздывает.
   – Наверное, на него опять кто-нибудь прыгнул.
   – Это вы прыгаете от нетерпения. Армстронг держит его под наблюдением.
   Кэри промолчал и склонился над столом, перечитывая длинную телеграмму.
   – Ну вот, хоть что-то прояснилось, – наконец проворчал он. – Это была чертовски неприятная загадка.
   – Что за загадка? – с интересом спросил Хардинг.
   – Когда Денисона унесли из сауны и начали допрашивать, он выдал целую научную тираду, сам не зная, о чем говорит. Однако это был жаргон, которым мог пользоваться Мейрик, – он отложил телеграмму. – Теперь понятно, откуда Денисон мог его узнать.
   – Возможно, слышал что-то подобное в прошлом, – заметил Хардинг.
   – Вот именно. Хотя его прошлое, казалось бы, исключает такое предположение.
   – Он был кинорежиссером, – Хардинг потер лоб.
   – Кинорежиссером особого рода, – добавил Маккриди. – Он делал документальные фильмы. Мы выяснили, что он снял серию фильмов о математике для отдела связей с общественностью одной из крупных компьютерных фирм. Очевидно, режиссер должен иметь хоть какое-то представление о предмете, с которым ему приходится работать. Мы поговорили с сотрудниками фирмы; они помнят, что режиссер не просто тянул свою лямку, но проявлял горячий интерес к делу. Фильмы были в основном короткометражные, посвящены теории вероятности. Денисон знаком с математическим жаргоном, тут все в порядке.
   – Но сначала я основательно забеспокоился, – признался Кэри. – Миссис Хансен, позвоните в отель и узнайте, почему задерживается Денисон.
   Диана Хансен направилась к телефону. Она уже собиралась поднять трубку, когда раздался звонок. Прислушавшись к голосу говорившего, Диана поманила Кэри.
   – Это Армстронг. Он просит вас подойти.
   Кэри взял трубку.
   – В чем дело, Ян?
   – Я был у себя, – начал Армстронг. – Дверь я оставил приоткрытой, чтобы видеть дверь номера Денисона. Двадцать минут назад оттуда пулей вылетела мисс Мейрик. Я вышел в коридор узнать, что случилось. Она схватила меня в охапку и сказала, что с Денисоном стряслось что-то вроде припадка. Я вошел в номер – он лежал на полу без сознания. Пришел в себя минут пять назад.
   – Сейчас с ним все в порядке?
   – Да, по его словам.
   – Тогда вези его сюда, и побыстрее, – отрезал Кэри. – Хардинг посмотрит, что с ним случилось.
   Наступила пауза.
   – Мисс Мейрик говорит, что она тоже приедет, – сказал Армстронг.
   – Чушь! – рявкнул Кэри. – Запри ее в номере.
   – Мне кажется, вы не понимаете, – сказал Армстронг. – Когда она говорила со мной в коридоре, она сказала, что припадок случился с Денисоном, а не с Мейриком.
   Брови Кэри медленно поползли вверх.
   – Она знает?
   – Судя по всему, да.
   – Забирай ее с собой и не спускай глаз с этой парочки. Будь предельно осторожен, – Кэри положил трубку. – Девушка расколола его. Хардинг, ваш пациент опять переходит на постельный режим – у него был очередной приступ.
   – Провал, – сказал Хардинг. – Значит, дочь Мейрика...
   – Она назвала его Денисоном, – бесцветным голосом отозвался Кэри.
   Следующие двадцать минут они сидели в молчании. Кэри вытащил из кармана свою трубку, неторопливо набил ее и принялся раскуривать. Хардинг вытянул длинные йоги и со всепоглощающим интересом уставился на носки своих ботинок. На его лбу обозначились глубокие морщины. Диана Хансен прикуривала сигареты одну от другой и гасила их в пепельнице, не успев выкурить до половины. Маккриди расхаживал взад-вперед по ковру, словно протаптывая дорожку.
   В дверь постучали. Маккриди бросился открывать. В комнату вошли Лин и Денисон, за ними маячила высокая фигура Армстронга. Кэри посмотрел на Денисона.
   – Хардинг хочет поговорить с вами в другой комнате, – сказал он. – Вы не возражаете?
   – Нет, – тихо ответил Денисон и пошел вслед за Хардингом. Когда дверь за ним закрылась, Кэри встал и повернулся к Лин.
   – Мисс Мейрик, меня зовут Кэри, – сказал он. – Я работаю в британском посольстве. Это мистер Маккриди. С миссис Хансен вы уже знакомы, с мистером Армстронгом тоже недавно познакомились.
   Лицо Лин было мертвенно-бледным, но, когда она увидела Диану Хансен, на ее щеках выступили розовые пятна. Взмахнув рукой, она указала на дверь, через которую вышел Денисон.
   – Кто этот человек? И где мой отец?!
   – Садитесь, пожалуйста, – сказал Кэри. Маккриди быстро пододвинул стул.
   – Я не понимаю, – продолжала Лин. – Он назвался Денисоном, а потом рассказал мне невероятную историю...
   – ...которая тем не менее правдива, – закончил Кэри. – Мне очень хотелось бы, чтобы это было не так.
   Лин повысила голос.
   – В таком случае, где мой отец?
   Кэри сделал едва заметное движение бровью. Диана Хансен поднялась с места и встала рядом с Лин.
   – Мне очень жаль, мисс Мейрик... – начал он.
   – Он мертв, не так ли?
   Кэри кивнул.
   – Мы считаем, что с ним произошел несчастный случай. Его тело было выловлено из Балтийского моря три дня назад. Незадолго до этого там произошло столкновение нефтеналивного танкера с другим судном.
   – Значит, то, что этот человек, Денисон, сказал мне, – это правда?
   – Что он вам рассказал?
   Они выслушали Лин. Кэри задумчиво кивнул.
   – Похоже, он рассказал вам все, что относится к делу.
   Про себя он отметил, что Денисон не открыл ей, о чем идет речь в бумагах Меррикена, – он сказал лишь, что это очень важные документы.
   – Я действительно очень сожалею о том, что случилось с вашим отцом.
   – Да, – холодно отозвалась она. – Надо полагать, сожалеете.
   – Один вопрос, мисс Мейрик, – сказал Кэри. – Когда Денисон закончил свой рассказ, пытались ли вы узнать что-либо о его прошлом?
   – Ну да... Я хотела узнать, кем он был, то есть, кто он такой.
   – Больше никогда так не делайте, – сурово сказал Кэри. – Это может оказаться очень опасным для него.
   – Да если он рассказал мне хотя бы четверть правды, то вы все равно сделали с ним нечто неописуемое! – вспыхнула она. – Ему нужен психиатр!
   – Совершенно верно, – согласился Кэри. – Доктор Хардинг – психиатр.
   – Мы не надеялись, что это может продолжаться вечно. Но, честно говоря, я возлагал надежды на завтрашний день. Завтра я собирался отделить вас друг от друга.
   – О Боже, – воскликнула Лин. – Да" за кого же вы себя принимаете? Ведь мы же не шахматные фигурки.
   – Денисон – доброволец, – возразил Кэри. – Он сделал свой выбор.
   – Ничего себе выбор! – фыркнула она.
   Дверь за спиной Кэри отворилась, и Хардинг вошел в комнату.
   – Иди, Ян, посиди с Денисоном, – сказал Кэри.
   – В этом нет необходимости, – сказал Хардинг. – Денисон выйдет через минуту-другую. Ему нужно немного подумать.
   – В каком он состоянии?
   – Все будет хорошо.
   – Он помнит свой разговор с мисс Мейрик?
   – О да, – ответил Хардинг. – Он не может вспомнить лишь то, о чем она спрашивала его перед тем, как он отключился. – Он с интересом взглянул на Лин. – Что это было?
   – Я хотела узнать, кем он был.
   – Больше этого не делайте, – Хардинг энергично покачал головой. – Мне нужно серьезно поговорить с вами, моя юная леди.
   – Не тратьте времени, – угрюмо сказал Кэри. – Она возвращается в Англию.
   Лин холодно посмотрела на Хардинга.
   – Вы врач?
   – Это одна из моих специальностей, – Хардинг закурил сигарету.
   – Кажется, вы кое-что перепутали, когда давали клятву врача, – сказала Лин. – Вы дали не клятву Гиппократа, а клятву лицемерия^[5].
   Хардинг покраснел, но, прежде чем он успел ответить, Лин повернулась к Кэри.
   – Что касается Англии, то тут вы правы. Многие с интересом выслушают то, о чем я собираюсь рассказать.
   – Я бы на вашем месте не стал этого делать, – тихо сказал Кэри.
   – Попробуйте остановить меня, – с вызовом бросила она.
   Кэри откинулся на спинку кресла и взглянул на Маккриди.
   – Похоже, нам придется держать ее здесь, Джордж. Организуй все необходимое – выпиши ее из отеля, и так далее.
   – И что потом? – спросила она. – Вы не можете держать меня здесь целую вечность. Рано или поздно я вернусь в Англию, и тогда во всех газетах напишут о том, что вы сделали с этим человеком. Читайте на здоровье!
   – В газетах об этом не напишут, – Маккриди улыбнулся. – Существует такая вещь, как секретные циркуляры.
   – Неужели вы думаете, что студенты из двадцати университетов обратят внимание на ваши идиотские циркуляры? – презрительно спросила она.
   – Бог ты мой, – промолвил Маккриди. – Она права. Вы знаете, каковы эти студенты.
   – Так что же вы собираетесь делать? – с интересом спросила Лин. – Убить меня?
   – Они ничего не сделают, – сказал Денисон, выходя из комнаты. – Они не сделают ничего, иначе им придется искать другого мальчика для битья.
   – Присаживайтесь, Денисон, – предложил Кэри, не оборачиваясь к нему. – Нам нужно решить одну проблему.
   Денисон опустился на стул рядом с Кэри.
   – Эту проблему не решить и Цицерону.
   – Догадываюсь, – язвительно заметил Кэри. – Может быть, попробуем убеждение? Чего именно вы добиваетесь, мисс Мейрик?
   – Я хочу прекратить то... то, что вы делаете с ним, – рука Лин дрожала, когда она указала на Денисона.
   – Мы ничего с ним не делаем. Он доброволец и может это подтвердить.
   – Как он может быть добровольцем, если он даже не знает, кто он такой? – взорвалась она. – Ни один суд не примет такой аргумент во внимание!
   – Осторожно, – неожиданно предупредил Хардинг, наблюдавший за Денисоном.
   – Ему нужна помощь, – настаивала она.
   – Ему оказывается помощь, – Кэри указал на Хардинга.
   – Вы уже знаете, что я об этом думаю.
   – Скажите-ка, а почему вы так волнуетесь за Денисона? – спросил Кэри. – Ведь он в конце концов чужой вам человек.
   Лин опустила глаза.
   – Больше не чужой, – низким голосом ответила она. Подняв голову, она посмотрела на Кэри ясными глазами. – И потом, разве мы не должны заботиться о незнакомых людях? Вы никогда не слышали притчу о добром самаритянине, мистер Кэри?