Бэгли Десмонд. Канатоходец

   Он замолчал. Лицо Маккриди ничего не выражало.
   – Продолжайте.
   – Зачем? – спросил Шмидт. – Вы знаете все ответы. Слишком поздно: секрет перестал быть секретом. Ничто не путешествует быстрее новостей о научных открытиях. Ученым нравится верить в то, что они называют "братством идей". Сначала Швеция, потом Германия и Чехословакия.
   – И Соединенные Штаты, – напомнил Маккриди.
   Шмидт пожал плечами.
   – Все знают о репутации старого Меррикена, и всем известна его история. Логично было предположить, что он спрятал свои бумаги в каком-нибудь надежном месте. Судя по вашему поведению, он – в одиночку либо с чьей-то помощью – закопал их где-то в северной Финляндии. Итак, началась охота за сокровищами, а у вас есть карта с заветным крестиком или ее аналог, – он выпрямился. – Я хочу получить ее.
   Маккриди перевел взгляд на Денисона.
   – Теперь вам ясно, к чему приводит болтовня, – ледяным тоном сказал он.
   Нужно было сдаться – таков был первоначальный замысел, но быстрая капитуляция могла повлечь за собой подозрения.
   – Будем демократичны, – решил Маккриди. – Поставим вопрос на голосование. Хардинг?
   – Думаю, он морочит нам голову, – ровным голосом сказал Хардинг. – Вряд ли здесь есть кто-то еще. Пусть убирается ко всем чертям.
   Шмидт улыбнулся, но промолчал. Маккриди обратился к Денисону.
   – А вы, Мейрик? Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, как это важно.
   – Я не единственный, чье мнение следует учитывать, – ответил Денисон. – Дайте ему то, что он хочет.
   – Мудрое решение, – пробормотал Шмидт.
   – Заткнитесь, – бесцветным голосом приказал Маккриди. – Вы, Диана?
   – Я против.
   Маккриди повернул голову и подмигнул Лин. Шмидт не мог видеть его лица.
   – Что скажете?
   – Я голосую так же, как отец.
   Маккриди снова повернулся к Шмидту.
   – Похоже, решающий голос принадлежит мне. У вас здесь нет права голоса.
   – Нет, но будет, – Шмидт указал на окно. – Мои голоса там.
   – Думаю, вам придется доказать это, – сказал Маккриди. – Может быть, вы блефуете, а может, и нет, но я собираюсь подождать, пока вы откроете свои карты.
   – Эта игра более опасна, чем покер.
   Маккриди улыбнулся.
   – Когда вы вошли сюда, вы сказали, что не хотите быть убитым по недоразумению. Мое предположение таково: если у вас есть решающие голоса снаружи, вы не будете использовать их против этой хижины на полную мощность. Ведь вы тоже находитесь здесь.
   – Это ваше предположение, – заметил Шмидт.
   – А это ваша жизнь, – Маккриди поднял пистолет. – Если хотя бы одна пуля попадет в хижину, то можете считать себя покойником. Если я не убью вас, то это сделает Диана. Кроме того, в запасе есть еще доктор Хардинг.
   Шмидт обернулся и посмотрел на Диану, направившую на него пистолет. Хардинг тоже достал пистолет. Рука Шмидта скользнула к нагрудному карману его анорака.
   – Не возражаете, если я закурю?
   Маккриди не ответил. Пожав плечами, Шмидт закурил сигарету и выпустил безупречное колечко дыма. В хижине повисла оглушительная тишина; медленно тянулись минуты.

Глава 33

   Армстронг вцепился вспотевшими руками в рукоятки тачки и катил ее перед собой со скоростью, представлявшей смертельную опасность для пешеходов Светогорска.
   Кэри быстро вышагивал рядом с ним, то и дело сбиваясь на бег трусцой. На углу улицы Армстронг остановился перед красным сигналом светофора.
   – Чертов Борис Иванович! – в сердцах произнес Кэри. – Боже, храни нас всех от болтливых копов! От души надеюсь, что он получит разнос за опоздание на дежурство.
   – Уже недалеко, – сказал Армстронг. – Остался один квартал. Я вижу отсюда бумажную фабрику.
   Кэри вытянул шею и внезапно застонал.
   – А я вижу этот проклятый автобус. Он как раз отходит.
   – Он поедет по этой улице? Может быть, мы сумеем его остановить.
   – Нет, прах его возьми! Он едет в другую сторону, – Кэри взглянул на часы. – Точно по графику. Хуовинену следовало бы оторвать яйца: он мог хотя бы на несколько минут задержаться с отправкой.
   Загорелся зеленый сигнал, и Армстронг спустил тачку с тротуара на мостовую.
   – Что теперь? – спросил он, когда они перешли улицу.
   – Не знаю, – глухо ответил Кэри. – Нам нужно найти место, где мы не будем привлекать к себе внимания.
   – Фабрика не хуже любого другого места.
   – Нет, там есть сторож. Дойдем до следующего угла, а там посмотрим.
   Им повезло. Вдоль края улицы шла свежевыкопанная траншея.
   – Как раз то, что нам нужно, – сказал Кэри. – Остановимся здесь.
   Армстронг остановился и прислонил тачку к стене.
   – Почему именно здесь?
   Кэри похлопал себя по пиджаку.
   – Не будь тупицей. Эта форма и эти раскопанные трубы отлично сочетаются друг с другом. Мы выглядим естественно.
   Армстронг огляделся вокруг.
   – Хороша бригада – забросили работу посреди рабочего дня.
   – Да, – согласился Кэри. – Прыгай вниз и начинай осмотр.
   Армстронг спрыгнул в траншею. Кэри присел на корточки над ним.
   – Есть какие-нибудь светлые мысли?
   – Я взял тачку из пустого дома, – сказал Армстронг. – Мы можем спрятаться в подвале.
   – До завтра? – Кэри задумался и покачал головой. – Вся загвоздка в поголовном подсчете выезжающих на пограничной заставе. Они недосчитаются двоих, и здешняя атмосфера вскоре станет для нас очень нездоровой.
   Армстронг хрустнул пальцами.
   – Отсюда до Иматры идет железнодорожная ветка. Если мы сможем забраться в вагон...
   – Не пойдет. Русская транспортная полиция чертовски эффективна, особенно в пограничных районах. Телефонный звонок с пограничного поста, сообщение о пропаже двух финнов, и они удвоят бдительность.
   – К вам сзади подходит коп, – предупредил Армстронг.
   Кэри не обернулся.
   – Надеюсь, не Борис Иванович?
   – Нет.
   – Тогда гляди на трубу и рассказывай мне о том, что видишь.
   Армстронг склонился над трубой.
   – Трещины нет! – крикнул он снизу.
   – Где-то должна быть утечка, – громко ответил Кэри, услышав за своей спиной скрип сапог. – Придется провести газовый тест, – он поднял глаза и увидел милиционера. – Добрый вечер, товарищ.
   Лицо милиционера ничего не выражало.
   – Припозднились на работе?
   – Когда что-то не так, мне всегда приходится работать допоздна, – ворчливо отозвался Кэри. – Не одно, так другое, а в итоге все вешают на меня. Теперь вот утечка...
   Милиционер наклонился над траншеей.
   – Что это за труба?
   – Дренажная труба для новой бумажной фабрики.
   Полисмен посмотрел на Кэри. Его глаза напоминали два осколка гранита.
   – На бумажных фабриках не бывает дренажных труб такого диаметра.
   – Это не основная труба, – возразил Кэри. – Это то, что называется местным дренажом уборных, столовых и так далее.
   Внезапно его осенила изумительная идея.
   – Не исключено, что утечка произошла на самой фабрике. Наверное, придется отправиться туда, – он выпрямился. – Невозможно предугадать, что способна натворить сильная утечка – подмыть стены, например. А ведь там установлено тяжелое оборудование.
   – Слыхал, – проворчал полисмен. – Импортированное из Финляндии.
   – Не понимаю, почему мы не можем пользоваться советскими машинами, – с отвращением произнес Кэри. – Но наши ли, финские ли, они все равно обрушатся, если подмоет фундамент.
   – А вы, я погляжу, любите свою работу, – заметил милиционер.
   – Поэтому-то я и стал тем, кто я есть, – ответил Кэри. Он указал пальцем на Армстронга. – Взять хотя бы этого парнишку – никогда не поднимется до инспектора, живи он хоть сто лет, – Кэри наклонился над канавой. – Вылезай, бездарь, мы идем на фабрику. Забери с собой тележку и лопату, они могут понадобиться.
   Он пошел прочь бок о бок с милиционером. Армстронг выбрался из канавы.
   – Вы правы, – сказал милиционер. – Многие из этих молодых парней и впрямь ни на что не годятся.
   – В вашем ведомстве тоже такие есть? – осведомился Кэри.
   Милиционер рассмеялся.
   – Такие у нас долго не задерживаются. Нет, я говорю о местной шпане, с которой приходится иметь дело на дежурствах. Пятнадцати-шестнадцатилетние юнцы с волосами до плеч. Распивают, подлецы, водку в подворотнях. Не знаю, откуда только деньги берут: я на свою зарплату – и то не могу себе позволить.
   Кэри кивнул.
   – У меня похожие трудности с собственным сыном. Мы вырастили мягкотелое поколение, но что теперь поделаешь, товарищ? Что теперь поделаешь?
   – Могу дать один совет, – сказал милиционер. – Передайте своему сынку, чтобы не попадался мне на глаза. В последнее время у меня сильно чешутся руки.
   Они остановились возле фабричных ворот.
   – Наверное, вы правы, – сказал Кэри. – Им всем следует задать хорошую трепку.
   – Точно, – милиционер помахал рукой. – Желаю вам найти утечку, товарищ.
   – Минутку, – сказал Кэри. – Я тут кое-что вспомнил... Сторож может не пустить нас на территорию.
   Полисмен усмехнулся.
   – Я поговорю с ним. Все будет в порядке.
   Он пошел к будке сторожа. Кэри подмигнул Армстронгу.
   – Не такие уж плохие парни эти русские копы, если поближе с ними познакомиться, несмотря на Бориса Ивановича. Пошли.
   – Спасибо за рекомендации, – проворчал Армстронг. – Всю жизнь мечтал получить работу на этой фабрике. Зачем нам туда идти?
   – Ты оставишь тележку возле их временного офиса на углу, а потом пойдешь точить лясы со сторожем. Я тем временем совершу небольшую кражу со взломом.
   – Перед носом у полисмена?
   – Его здесь не будет, – ответил Кэри. – Ему нужно продолжать обход.
   – Ну ладно: вы что-то украдете, а что потом?
   Кэри ухмыльнулся.
   – А потом нас вышибут из России пинком под зад.

* * *

   Через полчаса они шли по дороге к пограничному посту.
   – Понимаешь, меня беспокоили бумаги, – сказал Кэри. – Выбраться из России несложно, но не с бумагами Мейрика. Когда я заговорил с копом о фабрике, у меня возникла идея. Сегодня утром я видел в офисе синьки рабочих чертежей – те самые синьки.
   Армстронг выровнял тачку.
   – Будем надеяться, ваша идея сработает. Через пять минут мы будем на пограничном пункте.
   – Помни о том, что ты не знаешь ни слова по-русски, – предупредил Кэри. – Для финна твоего статуса знание русского языка нехарактерно.
   – К тому же я не знаю ни слова по-фински, – заметил Армстронг. – А это уже чертовски нехарактерно.
   – Тогда держи рот на замке, – посоветовал Кэри. – Если будешь вынужден что-нибудь сказать, говори по-шведски, но лишь в крайнем случае. Все разговоры предоставь мне и молись о том, чтобы местные стражи границы не имели обширных познаний в математике и машиностроении.
   Они подошли к пограничному посту. Армстронг все еще носил рабочий халат, Кэри сменил свою форму на опрятную куртку – теперь он был финном. Дежурный со слабым удивлением наблюдал за их приближением.
   – Дальше дороги нет, – сказал он по-русски, сопроводив свои слова печальной улыбкой.
   – Разве водитель автобуса не предупредил вас, что мы скоро появимся? – быстро спросил Кэри по-фински. – Проклятый дурак оставил нас здесь. Нам пришлось добираться пешком от бумажной фабрики.
   Улыбка слетела с лица пограничника при первых же звуках финского языка.
   – Сержант! – завопил он.
   Из дежурной комнаты вышел сержант, лениво застегивая ремень на ходу.
   – В чем дело?
   – Здесь два финна. Они пришли из города.
   – Вот как? – сержант выступил вперед и окинул Кэри и Армстронга критическим взглядом, а затем посмотрел на тачку.
   – Откуда вы пришли? – спросил он по-фински с чудовищным акцентом.
   – С бумажной фабрики, – медленно и раздельно ответил Кэри. – Водитель автобуса оставил нас там, – он указал на тачку. – Нам нужно было собрать эти бумаги для нашего босса в Иматре. Мы долго возились с ними, а когда вышли на улицу, автобус уже ушел.
   – Что за бумаги?
   – Чертежи машин и вычисления. Взгляните сами.
   Кэри откинул мешковину и взял документ, лежавший сверху. Развернув его, он протянул сержанту синьку с чертежами.
   – Это один из наших чертежей.
   Сержант непонимающе уставился на сложное переплетение тонких линий.
   – Зачем брать их назад в Иматру?
   – Для ревизии, – ответил Кэри. – Это обычное дело. Когда вы строите сложную машину, то редко все идет точно по плану, причем обычно из-за ошибки какого-нибудь небрежного чертежника. Поэтому чертежи время от времени отправляются на доработку.
   Сержант поднял голову, посмотрел Кэри в глаза, а затем снова принялся изучать синьку.
   – Откуда я знаю, что здесь нарисовано то, о чем вы говорите? Я не разбираюсь в бумагоделательных машинах.
   – В верхнем правом углу стоит название завода и краткое описание чертежа. Вы можете читать по-фински?
   Сержант не ответил.
   – Здесь все бумаги похожи на эту? – спросил он, возвратив Кэри чертеж.
   – Взгляните сами, – простодушно предложил Кэри.
   Склонившись над тачкой, сержант запустил руку по локоть в мешок и выпрямился. Он держал в руках школьную тетрадь в твердой картонной обложке. Раскрыв ее, он пробежал глазами по рядам математических уравнений.
   – А это?
   – Не знаю, нужно посмотреть, – сказал Кэри. – Это может относиться либо к химии процесса, либо к механике. Можно взглянуть?
   Он окинул страницу задумчивым взглядом.
   – Ах да: это расчеты скоростей вращения лентопротяжных роликов и главного барабана. Эта машина – последнее слово техники. Знаете ли вы, что бумага проходит по линии со скоростью семьдесят километров в час? Когда работаешь с такими скоростями, нужно быть предельно точным.
   Сержант перелистал страницы и положил тетрадь на тачку.
   – Что вы там говорили насчет химии?
   – Производство бумаги – в такой же степени химический процесс, как и механический, – с энтузиазмом пояснил Кэри. – В нем принимают участие сульфиты, сульфаты, глины – все в разных пропорциях для разных сортов бумаги. Сейчас я покажу вам, о чем идет речь, – он наклонился и вытащил рулон бумаг. – Это химические расчеты. Взгляните: вот уравнения для производства тонкой папиросной бумаги, а эти – для обычных газетных сортов.
   Сержант отмахнулся от него.
   – Очень сожалею, но у меня нет полномочий пропустить вас, – сказал он. – Мне нужно поговорить с капитаном.
   Он повернулся, собираясь уходить.
   – Perrrkele! – умоляюще воскликнул Кэри, произнося раскатистое "г", как настоящий финн. – Вы же пересчитывали нас и знаете, что приехали тридцать шесть человек, а уехало только тридцать четыре!
   Сержант остановился как вкопанный, медленно повернулся и взглянул на дежурного. Тот безнадежно пожал плечами.
   – Ну? – ядовито спросил сержант.
   – Я еще не успел сделать запись, – слабым голосом ответил дежурный.
   – Сколько человек уехало сегодня вечером?
   – Тридцать четыре, не считая водителя.
   – Сколько приехало сегодня утром?
   – Не знаю. Утром я не дежурил.
   – Ты не знаешь! – сержант начал багроветь. – Тогда скажи на милость, зачем пересчитывать их по головам?
   Он глубоко вздохнул.
   – Принеси книгу, – ледяным тоном приказал он.
   Низко опустив голову, дежурный побежал на пропускной пункт. Он вернулся меньше чем через тридцать секунд и вручил сержанту небольшой журнал для записей. Сержант перевернул страницу и бросил на дежурного взгляд, который должен был заморозить кровь в его жилах.
   – Приехало тридцать шесть, – мягко сказал он. – А ты, выходит, не знал.
   Несчастный дежурный нашел в себе силы промолчать. Сержант взглянул на часы.
   – Когда проехал автобус?
   – Примерно сорок пять минут назад.
   – Примерно! – заорал сержант. – Ты должен знать с точностью до секунды! – он постучал пальцем по странице. – Ты должен был записать время вот здесь!
   Он резко захлопнул рот. Губы его вытянулись в тонкую прямую линию – температура разноса постепенно спадала.
   – Примерно сорок пять минут два иностранца бродили возле нашей границы, и никто об этом не знал, – он понизил голос. – Мне так и доложить капитану?
   Дежурный молчал.
   – Отвечай, мать твою! – заревел сержант.
   – Я... я не знаю, – прошептал дежурный.
   – Ты не знаешь, – тихо повторил сержант. – Ну а что ты вообще знаешь? Знаешь ли ты, что случится со мной, – он постучал себя в грудь, – если я доложу об этом капитану? Через неделю я буду гнить на китайской границе, и ты тоже будешь там, мой маленький друг, но мне от этого не легче.
   Кэри пытался сохранять безразличный вид. Он увидел, что на лице Армстронга появились первые признаки улыбки, и пнул его под коленку.
   – Стоять смирно! – заорал сержант.
   Дежурный вытянулся в струнку, выпятив грудь колесом. Сержант подошел к нему и впился в него взглядом с расстояния в шесть дюймов.
   – Мне не хочется служить на китайской границе, – сказал он. – Но я обещаю тебе одну вещь. Через неделю ты очень сильно пожалеешь, что не служишь на китайской границе – причем на китайской стороне.
   Он отошел в сторону.
   – Стой так до моей команды, – тихо приказал он и обратился к Кэри по-фински:
   – Как вас зовут?
   – Maenaa, – ответил Кэри. – Pauno Maenaa. А это Симо Веллинг.
   – Ваши пропуска.
   Кэри и Армстронг вытащили свои пропуска. Сержант внимательно изучил их, а затем протянул обратно.
   – Когда приедете завтра утром, доложите мне. Мне, и никому больше.
   Кэри кивнул.
   – Мы можем идти?
   – Можете идти, – устало сказал сержант. Круто повернувшись на каблуках, он заорал на дежурного:
   – Ну, что ты ждешь? Когда трава между пальцев вырастет? Поднимай барьер!
   Дежурный подскочил, как гальванизированная лягушка. Он поднял шлагбаум, и Армстронг выкатил тачку на другую сторону границы. Кэри двинулся следом, но остановился.
   – Изготовление бумаги – очень интересный процесс, – сказал он, повернувшись к сержанту. – Вам стоит зайти и посмотреть на это, когда фабрика заработает. Впечатляющее зрелище.
   – Может, и зайду, – ответил сержант.
   Кэри добродушно кивнул и пошел догонять Армстронга. Он сделал глубокий вдох: ему показалось, что теперь он дышит совсем другим воздухом.

Глава 34

   Шмидт посмотрел на часы.
   – Осталась одна минута.
   Он бросил окурок на пол и раздавил его каблуком.
   – Подождем, – Маккриди кивнул Денисону. – Проверьте окна, посмотрите, нет ли кого-нибудь снаружи. Вы тоже, Хардинг.
   Денисон подошел к окну. Было очень тихо. Ничто не двигалось, кроме отдаленных грозовых облаков и стеблей камыша, по которым пробегал легкий ветерок.
   – Все спокойно, – сообщил он.
   – Здесь тоже, – сказал Хардинг, глядевший в заднее окно. – В предгорьях никого нет.
   – Кажется, вы пытались одурачить нас, – мягко сказал Маккриди. – Если вы действовали на свой страх и риск, то считайте, что вы очень неудачно пошутили.
   Шмидт пожал плечами.
   – Имейте терпение.
   Денисон заметил движение в зарослях тростника на краю болота.
   – Там кто-то есть. Это человек! Он...
   Его слова потонули в треске автоматической очереди. Перед хижиной взлетели фонтанчики земли. Срикошетивший камешек ударился в окно перед Денисоном, стекло покрылось трещинами. Денисон отпрянул в сторону.
   Грохот прекратился, сменившись мертвой тишиной. Маккриди перевел дыхание.
   – Автоматическое оружие. Как минимум три ствола.
   – Пять, – поправил Шмидт. – Семь человек – восемь, включая меня.
   Он запустил руку в карман и вытащил пачку сигарет.
   – Считайте, что я проголосовал.
   Маккриди небрежно положил свой пистолет на стол.
   – Сила растет из стволов орудий, – признал он. – Ваши стволы больше наших.
   – Я знал, что мы договоримся, – одобрительно сказал Шмидт. – Где эта карта, или что у вас там есть?
   – Отдайте ему план, – сказал Маккриди.
   Денисон вынул из кармана сложенный листок бумаги и вручил его Шмидту. Тот принялся изучать его с интересом, постепенно перешедшим в замешательство.
   – Это все?
   – Все, – ответил Денисон.
   – Это слово... – Шмидт с трудом прочитал по слогам. – Luonnonpuisto. Что оно означает?
   – В литературном переводе – "заповедник", – пояснил Маккриди. – Другие три слова обозначают озеро, холм и лощину. Цифры – это координаты в градусах и минутах. Если вы сможете найти холм, озеро и лощину, расположенные в точности так, как обозначено здесь, причем на территории заповедника, то считайте, что проблема решена, – он улыбнулся Шмидту. – Не могу сказать, что желаю вам большей удачи, чем та, что выпала на нашу долю.
   – Негусто, – проворчал Шмидт. – Кстати, это фотокопия.
   – Кто-то украл оригинал на Кево. Доктора Мейрика оглушили ударом по голове. Выходит, это были не вы?
   – Как видите, нет, – сказал Шмидт. – Американцы?
   – Не думаю.
   – А я думаю, американцы, поскольку их здесь нет, – отрезал Шмидт. – Вероятно, сейчас в Кево они измеряют углы теодолитом, следуя его примеру, – он указал на Денисона.
   – Может быть, – неохотно согласился Маккриди. Шмидт снова взглянул на листок.
   – Идиотизм какой-то. Почему он не написал название заповедника?
   – К чему? – спросил Маккриди. – Он знал название. Это всего лишь шпаргалка, чтобы не держать цифры в голове. Видите ли, Меррикен знал, где находятся бумаги, и собирался вырыть их собственноручно, ведь он не ожидал, что его убьют при воздушном налете. Но поскольку в здешних краях один клочок земли очень похож на другой, он взял на себя труд измерить углы, – Маккриди улыбнулся и взглянул на Шмидта. – Чертовски сложно их найти, особенно если тебе все время мешают.
   Скривившись, Шмидт сложил листок и засунул его в карман.
   – Где ваш теодолит? – спросил он.
   – Здесь, стоит в углу.
   – Не возражаете, если я на время одолжу его у вас? – в его голосе звучала неприкрытая ирония.
   – Валяйте. Мы достанем другой.
   Шмидт встал, подошел к входной двери и открыл ее. Прокричав что-то по-чешски, он вернулся в комнату.
   – Положите ваши пистолеты на стол.
   – Хорошо, – помедлив, сказал Маккриди. – Это относится ко всем: положите свои пистолеты рядом с моим.
   – Вы очень благоразумны, – одобрил Шмидт. – Мы не можем позволить себе такую роскошь, как перестрелка, – ведь могут погибнуть люди, – он рассмеялся. – Если оружие будет только у меня, то мы все будем в безопасности.
   Диана неохотно положила пистолет на стол, Хардинг последовал ее примеру. Когда в комнату вошел новый посетитель, на столе лежало пять пистолетов. Новоприбывший держал в руках автоматическую винтовку.
   – Мы позаимствовали некоторые из ваших натовских вооружений, – со смехом сказал Шмидт, проследив за взглядом Маккриди. – Они не так уж плохи.
   Он обратился по-чешски к своему спутнику и указал на рюкзаки, а затем собрал пистолеты, рассовав три штуки по карманам, а остальные держа в руках.
   – Вы говорили о том, что вам мешают, – обратился он к Маккриди. – Но нам вы больше не помешаете. Вы вышли из игры.
   Второй чех вываливал на пол содержимое рюкзаков. Обнаружив разборную винтовку Маккриди, он издал удивленный возглас.
   – "Никогда не теряй надежды", мистер Маккриди, – но я этого ожидал, – с улыбкой заметил Шмидт. – Вы останетесь в хижине. При попытке покинуть ее возникнет непосредственная угроза для жизни.
   – Как долго?
   Шмидт пожал плечами.
   – Так долго, как я сочту нужным.
   – Нам понадобится вода, – подала голос Диана. Шмидт задумчиво посмотрел на нее и коротко кивнул.
   – Я не садист.
   Он указал на Хардинга и Денисона.
   – Вы принесите воду. Остальные пусть сидят здесь. Денисон взял два пустых ведра.
   – Нам понадобится как можно больше воды, – заметил Хардинг. – Я возьму котелки.
   Спутник Шмидта закинул автоматическую винтовку за плечо вместе с винтовкой Маккриди. Он взял теодолит и треногу и вышел из хижины, сопровождаемый Хардингом и Денисоном. Шмидт, державший в каждой руке по пистолету, вышел последним.
   Маккриди проводил их взглядом до края болота и подмигнул Диане.
   – Похоже, они купились, – мягко сказал он. – Следующие несколько недель во всех финских заповедниках будет полно чехов с теодолитами. Как бы у добрых финнов не проснулись нехорошие подозрения.
   Денисон шагал к болоту, остро сознавая, что находится под конвоем. Он наклонился и начал наполнять ведра. Шмидт швырял пистолеты в болото один за другим, замахиваясь, как профессиональный игрок в крокет. У него был мощный бросок, и Денисон понял, что с оружием можно проститься.
   – Как мы узнаем, что нам можно выйти из хижины? – выпрямившись, спросил он.
   По лицу Шмидта пробежала угрюмая улыбка.
   – Никак, – жестко ответил он. – Вам придется попытать счастья.
   Несколько секунд Денисон глядел ему в глаза, а затем перевел взгляд на Хардинга. Тот безнадежно пожал плечами.
   – Пошли в хижину, – сказал он.
   Шмидт стоял, положив руки на бедра, и наблюдал, как они возвращаются к хижине. Хлопнула дверь. Чех подтянул лямки, пристроив рюкзак поудобнее, перекинулся парой фраз со своим спутником и двинулся вдоль края болота все тем же уверенным шагом в том направлении, откуда пришел.