Бэгли Десмонд. Канатоходец

   В горле застрял комок. Денисон с трудом поднялся на ноги и добрел до ванной. Его вырвало. Снова это настойчивое биение в висках: "Я – Жиль Денисон". Но больше ничего – никакой связи с прошлым.
   Он вышел из ванной и вытянулся на кровати, уставившись в потолок. "Ты должен вспомнить, – скомандовал он, – ты должен!" Все впустую – лишь Жиль Денисон из Хемпстэда, смутный образ дома и воспоминания, наполовину стершиеся в памяти.
   "Думай!"
   Шрам на голени – Денисон вспомнил, откуда взялся этот шрам. Он видел себя мчащимся на маленьком детском велосипеде. Быстрый, слишком быстрый спуск с холма, неизбежный полет в кювет, затем бурные слезы и теплая ласка матери. "Я помню это!" – с триумфом подумал он.
   Что еще? Бет. Он помнил свою жену Бет, но она умерла. Сколько лет прошло с тех пор? Три года. Потом было виски, слишком много виски. Он помнил это.
   Денисон лежал на кровати и по крупицам вытаскивал воспоминания из неожиданно непокорного сознания. На его лбу выступили капельки пота, пальцы сжались в кулаки, ногти вонзились в ладони.
   Он что-то вспомнил о себе раньше, но что именно? 17 июня он вернулся из Эдинбурга – чем он там занимался? Работал, разумеется, но над чем? Денисон, как ни старался, не мог рассеять плотный белесый туман, окутавший его память.
   После полудня 18 июля он играл в гольф. С кем? Конечно, человек может сыграть партию в гольф сам с собой, в одиночку отправиться в кино или пообедать в Сохо, но каким образом он мог забыть все остальное? Где он играл в гольф? В какой кинотеатр пошел? Какой ресторан в Сохо?
   В мозгу Денисона пронеслась ослепительная вспышка – мысль такой ясности и чистоты, что он сразу же понял: это правда.
   – Я никогда в жизни не играл в гольф! – выкрикнул он.
   Его сознание подхватил ревущий водоворот, затем над Денисоном милосердно сомкнулись темнота, и через несколько секунд он погрузился в сон.

Глава 9

   В 7.45 вечера Денисон вошел в бар. Женщина, назвавшаяся Дианой Хансен, уже сидела за столиком.
   – Извините за опоздание, – тихо сказал он.
   – Я уж было подумала, что вы снова решили оставить меня с носом, – весело отозвалась она.
   Денисон опустился на стул.
   – Я заснул.
   – У вас очень бледный вид. Все в порядке?
   – Все отлично.
   Денисона беспокоило неясное воспоминание: что-то произошло как раз перед тем, как он неожиданно заснул. Он упорно пытался добраться до этого уголка сознания, ибо уловил там тень безумия и ужаса, преследовавших его. Он вздрогнул.
   – Холодно? – с участием спросила она.
   – Хорошая выпивка все поправит. – Денисон подозвал официанта и вопросительно взглянул на собеседницу.
   – Сухой мартини, пожалуйста.
   – Сухой мартини и... – Денисон задумался. – У вас есть солодовое шотландское?
   Денисон, как правило, покупал в супермаркетах самые дешевые сорта виски, но, располагая финансами Мейрика, он мог позволить себе то, чего ему хотелось.
   – Да, сэр. "Гленфиддич"?
   – Замечательно, благодарю вас.
   – Еда помогает лучше, чем выпивка, – заметила Диана Хансен. – Вы что-нибудь ели сегодня?
   – Немного, – Денисон вспомнил легкий завтрак в драмменском отделении милиции – скорее для подкрепления сил, чем для удовольствия.
   – Мужчины! – презрительно промолвила она. – Если вас предоставить самим себе, вы не лучше, чем дети. После обеда вы почувствуете себя гораздо лучше.
   Денисон откинулся на спинку стула.
   – Погодите-ка... Как давно мы знакомы, Диана?
   Она улыбнулась.
   – Уже подсчитываете дни, Гарри? Около трех недель.
   Выходит, он – вернее, Мейрик – познакомился с ней в Осло.
   – Я всего лишь пытался понять, сколько времени требуется женщине, чтобы в ней проснулись материнские чувства. Как видно, меньше трех недель.
   – Это и называется научным подходом?
   – В определенном смысле да.
   Что бы это значило? Доктор Мейрик – ученый, один из тех высоколобых мужей, которые работают над правительственными проектами?
   Диана обвела взглядом зал. По ее лицу пробежала быстрая тень.
   – Джек Киддер с женой, – мрачно сказала она.
   Выждав паузу, Денисон повернул голову.
   – О! Где же?
   – Они только что вошли, – Диана положила ладонь на его руку. – Вы не хотите, чтобы они нам надоедали – правда, дорогой? Он такой зануда!
   Денисон взглянул на высокого плотного человека, которого сопровождала крошечная женщина. Диана уже упоминала имя Джека Киддера, когда они впервые встретились возле книжного магазина. Если она не хотела иметь Дела с Киддерами, Денисон не возражал – у него и без того было достаточно забот.
   – Вы правы, – сказал он. – Не думаю, что я сегодня в состоянии еще и бороться с занудами.
   Она рассмеялась.
   – Спасибо за комплимент, хотя и скрытый. Если он подойдет к нам, я постараюсь тактично объясниться с ним, – она театрально вздохнула. – Но если он опять повторит свой дурацкий лозунг, я закричу.
   – Что за лозунг?
   – Вы наверняка уже слышали его. Джек всегда пользуется им перед тем, как произнести одну из своих чудовищных шуток, – она заговорила с подчеркнутым американским акцентом. – "Вы же меня знаете – Киддер по фамилии и шутник по натуре!"^[1]
   – Джек всегда был душой компании, – сухо заметил Денисон.
   – Не знаю, как Люси уживается с ним, – заметила Диана. – Если женоподобный муж умеет только кудахтать, то стоит задуматься над тем, какие обязанности в семье выполняет его мужеподобная жена.
   – Звучит довольно грубо, – Денисон усмехнулся.
   Ему было легко с Дианой Хансен. Несколькими меткими штрихами она дала ему более ясное представление о семье Киддеров, чем могли дать самые подробные объяснения.
   Официант поставил напитки на стол. Денисон сразу же заметил, что в его виски положен лед. На его взгляд это было надругательством над прекрасным напитком, но он решил не устраивать скандала по этому поводу.
   – Seal! – Денисон поднял бокал. Отпив глоток, он подумал, что это его первая настоящая выпивка с тех пор, как он превратился в Мейрика.
   Знакомый вкус спиртного и приятное жжение на языке каким-то образом высвободили волну беспорядочных мучительных воспоминаний, поднявшуюся почти к самой поверхности сознания. Вместе со смутными воспоминаниями появился страх, заставивший сердце Денисона гулко забиться в груди. Он в панике поставил бокал на стол.
   Диана Хансен посмотрела на его дрожащие пальцы.
   – В чем дело, Гарри?
   Денисон взял себя в руки.
   – Кажется, моя идея с выпивкой оказалась ошибкой. Я только что вспомнил, что напичкался таблетками, – он вымученно улыбнулся. – Если меня встряхнуть, то они загремят.
   Диана отодвинула бокал в сторону.
   – Тогда давайте пообедаем у вас в номере, пока Киддеры нас не поймали.
   Она взяла со стола сумочку и встала. Они направились к выходу из ресторана.
   – Нет, кажется, опоздали, – пробормотала Диана Киддер вышел из-за стола, перекрыв проход своим массивным телом.
   – Эй, Люси, посмотри-ка, кто здесь есть! – позвал он. – Диана и Гарри!
   – Привет, Джек, – сказал Денисон. – Как провел день?
   – Мы были в Холменколлене, знаешь – здоровенный лыжный трамплин, который можно видеть отовсюду в городе. Внушительная штука, когда подойдешь поближе. А пользуются им лишь раз в году – можешь себе представить?
   – Не могу, – признался Денисон.
   – Еще мы ходили в Хейнстадтский культурный центр, – добавила Люси Киддер.
   – Э, современное искусство, – Киддер презрительно отмахнулся. – Гарри, ты что-нибудь понимаешь в творчестве Джексона Поллока?
   – Не слишком много.
   Киддер повернулся к жене.
   – В любом случае за каким чертом ехать в Норвегию, если и здесь приходится ходить на американские выставки?
   – Но он пользуется всемирной известностью, Джек. Разве ты не испытываешь гордость от этого?
   – Наверное, – мрачно проворчал Киддер. – Впрочем, местные типы не лучше. Взять хотя бы парня с фамилией, похожей на рекламу собачьих консервов, – несколько лиц повернулось в сторону Киддера, и он нетерпеливо щелкнул пальцами. – Ты знаешь, кого я имею в виду. Мы ходили на его выставку вчера.
   Люси Киддер вздохнула.
   – Эдвард Мунк, – покорно сказала она.
   – Вот-вот, он самый. Как взглянешь на его картины, сразу в дрожь бросает.
   – Гарри не очень хорошо себя чувствует, – быстро сказала Диана. – Мы хотим поскорее пообедать, а потом я отправлю его спать.
   – Я очень вам сочувствую, – голос Киддера прозвучал искренне.
   – В газетах опять пишут об эпидемии гриппа, – сказала его жена. – Вызывает неприятные осложнения. Следите за собой хорошенько, слышите?
   – Думаю, у меня нет ничего серьезного.
   – Нам пора идти, – сказала Диана. – Гарри целый день ничего не ел.
   – Само собой, – Киддер отступил в сторону. – Надеюсь, ты скоро поправишься, Гарри. Вы уж присматривайте за ним, Диана.
   За обедом, к большому облегчению Денисона, они говорили на общие темы, и он не делал усилий, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. До тех пор, пока не принесли кофе и Денисон не подумал о возможной интрижке между Дианой и Мейриком, его ничто не беспокоило. Он осторожно взглянул на нее, раздумывая, как поступить. Насколько он мог судить, Мейрик был старым волокитой.
   Продолжая улыбаться, он механически помешивал кофе. К столику подошел официант.
   – Миссис Хансен?
   Диана подняла голову.
   – Да.
   – Вас просят подойти к телефону.
   – Спасибо, – она взглянула на Денисона. – Я отлучусь на минутку, не возражаете?
   – Ни в коем случае.
   Она встала и вышла в холл. Денисон наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем положил ложечку на блюдце и задумчиво посмотрел на сумочку, лежавшую на столе.
   Миссис Хансен! Пора узнать о ней побольше. Он медленно протянул руку и взял сумочку, показавшуюся ему необычно тяжелой. Положив ее на колени под столом, он открыл застежку и начал рассматривать содержимое.
   Когда Диана вернулась, сумочка лежала на прежнем месте. Усевшись за столик, она раскрыла ее и вынула пачку сигарет.
   – Все еще не курите, Гарри?
   Он покачал головой.
   – У сигарет по-прежнему омерзительный вкус.
   Через несколько минут Денисон подписал счет, и они вышли из ресторана, по-дружески распрощавшись в холле. К этому времени он твердо решил отказаться от каких-либо пассов в отношении Дианы Хансен: маловероятно, что доктор Гарольд Фельтхэм Мейрик имел интрижку с женщиной, которая носит с собой пистолет – даже если это маленький пистолет.

Глава 10

   Следующий день был беспросветно скучным. Денисон выполнял инструкции и оставался в отеле, ожидая известий от Маккриди. Он позавтракал в номере и заказал английские газеты. Ничего не изменилось: дела обстояли так же плохо, как и всегда.
   После завтрака он вышел из номера, чтобы горничная могла убраться, и спустился в холл, где увидел Киддеров, стоявших рядом с конторкой портье. Денисон быстро отвернулся, с преувеличенным интересом изучая витрину с образчиками норвежского серебра, в то время как Киддер громко обсуждал преимущества различных туристских маршрутов. Наконец Киддеры вышли из отеля, и Денисон смог покинуть свое укрытие.
   Он обнаружил, что в книжный магазин, расположенный на углу улицы, можно попасть непосредственно из отеля через особый вход; воспользовавшись этим удобством, он приобрел несколько английских книжек и вернулся в номер. Остаток дня он провел за чтением, механически проглатывая страницу за страницей и ни о чем не думая. При попытках проанализировать свое положение он испытывал странное внутреннее сопротивление; стоило ему отложить книгу и попытаться навести порядок в мыслях, как у него потемнело в глазах, и его захлестнула волна необъяснимой паники. Когда он снова взялся за книгу, у него раскалывалась голова.
   Было уже десять вечера, но никто не выходил на связь. Денисон решил было позвонить в посольство и попросить к телефону Маккриди, но странное нежелание мыслить и действовать овладело им с новой силой, и он не двинулся с места. Некоторое время он нерешительно смотрел на телефон, затем медленно разделся и лег в постель.
   Денисон уже почти заснул, когда кто-то постучал в дверь. Он сел и прислушался: снова негромкий двойной стук. Включив свет, он надел купальный халат Мейрика и пошел открывать.
   Маккриди быстро вошел в номер, захлопнув дверь.
   – Готовы к встрече с доктором? – с ходу спросил он.
   Денисон нахмурился.
   – В такое время?
   – Почему бы и нет? – весело спросил Маккриди.
   Денисон вздохнул. Еще одна загадка в дополнение к остальным. Он потянулся за нижним бельем и начал снимать халат. Маккриди взглянул на аккуратно сложенную пижаму, лежавшую на чемодане.
   – Вы не носите пижаму?
   – Мейрик носил, – Денисон уселся на край кровати, натягивая носки. – А я не ношу.
   – Ага! – Маккриди задумчиво ущипнул себя за мочку уха.
   Надев пиджак, Денисон повернулся к Маккриди.
   – Мне кажется, вы должны знать одну вещь. Диана Хансен носит при себе...
   – Кто? – спросил Маккриди.
   – Та рыжая, с которой я обедал сегодня, – ее зовут Диана Хансен. Она носит при себе пистолет.
   – Вот как? – лицо Маккриди осталось бесстрастным. – Откуда вы знаете?
   – Я заглянул в ее сумочку.
   – Большая предприимчивость с вашей стороны. Я расскажу Кэри – его это заинтересует, – он похлопал Денисона по плечу. – Пойдемте.
   Автомобиль Маккриди стоял в гараже. Выехав на улицу, он сразу же повернул налево, но Денисон уже знал, что посольство находится в противоположной стороне.
   – Куда мы едем? – спросил он.
   – Недалеко, – ответил Маккриди. – Пять минут. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.
   Через две минуты Денисон уже не знал, где они находятся. Автомобиль то и дело сворачивал на незнакомые улицы, в узкие переулки, мчался по пустынным аллеям. Денисон не мог понять, намеренно Маккриди сбивает его с толку или же пытается избавиться от возможной слежки.
   Через несколько минут автомобиль остановился возле большого здания, напоминавшего многоквартирный доходный дом. Они вошли внутрь и поднялись в лифте на пятый этаж. Открыв дверь лифта, Маккриди сделал приглашающий жест. Денисон оказался в холле с несколькими дверями, расположенными по обе стороны. Не постучавшись, его провожатый толкнул ближайшую дверь.
   – Познакомьтесь с мистером Иредалем, – сказал Маккриди. – Он займется вашей раной.
   Иредаль был лысоватым человеком средних лет с болезненным желтоватым цветом лица и двумя глубокими складками, пролегавшими от крыльев носа к уголкам тонкогубого рта.
   – Заходите, мистер Денисон, – мягко сказал он. – Дайте-ка мне посмотреть на вас.
   Услышав звук захлопнувшейся двери, Денисон обернулся, но Маккриди уже ушел.
   – Я думал, меня привезли на осмотр к врачу, – сказал он, повернувшись к Иредалю.
   – Я и есть врач, – ответил Иредаль. – Хирург, между прочим. У нас, хирургов, профессиональный снобизм вывернут наизнанку – к нам обращаются "мистер", а не "доктор". Почему – Бог его знает. Раздевайтесь, мистер Денисон, я осмотрю ваши повреждения.
   Помедлив, Денисон снял пиджак, затем рубашку.
   – Пожалуйста, ложитесь на кушетку, – сказал Иредаль, открыв черный чемоданчик, который, судя по его виду, мог принадлежать только врачу. Несколько успокоившись, Денисон вытянулся на кушетке.
   Иредаль разрезал бинты маленькими ножницами и осмотрел края раны.
   – Паршиво, – сказал он. – Но по крайней мере все чисто. Потребуется местная анестезия. У вас нет аллергии на анестезирующие средства, мистер Денисон?
   – Не знаю... Не думаю.
   – Вы почувствуете три небольших укола, не более того, – Иредаль вынул шприц с иглой для подкожных инъекций и наполнил его из маленького флакона. – Лежите спокойно.
   Денисон ощутил, как игла несколько раз вошла в его тело, а затем вышла обратно.
   – Пока не подействует обезболивающее, можете посидеть, – Иредаль вынул из чемоданчика офтальмоскоп. – Я хотел бы взглянуть на ваши глаза, – он направил луч света в правый глаз Денисона. – Спиртное недавно не употребляли?
   – Нет.
   Иредаль перешел к левому глазу, на изучение которого ему потребовалось значительно больше времени.
   – Похоже, все в порядке, – заключил он.
   – Меня полоснули ножом, а не ударили по голове, – заметил Денисон. – Я не контужен.
   Иредаль отложил офтальмоскоп в сторону.
   – Значит, у вас есть небольшие познания в медицине, – он положил ладони на лицо Денисона, пальпируя щеки и подбородок. – Должно быть, вы знаете, что говорят в таких случаях в народе, – он встал и посмотрел на затылок Денисона, затем его пальцы переместились к линии волос. – Никогда не мешайте экспертам, мистер Денисон – они знают, что делают.
   – В какой области вы считаетесь экспертом? – подозрительно спросил Денисон.
   Иредаль не обратил внимания на его вопрос.
   – У вас были неприятности с волосяным покровом? Перхоть, к примеру?
   – Нет.
   – Ясно. Ну хорошо, – он потрогал бок Денисона. – Чувствуете что-нибудь?
   – Мышцы онемели, но я чувствую давление.
   – Отлично, – сказал Иредаль. – Я собираюсь зашить рану. Вы ничего не почувствуете, но если вам все-таки будет больно, кричите во всю глотку.
   Он надел резиновые перчатки, вынутые из пластикового пакета, и вытащил из другого пакета тончайшую нить.
   – Вам лучше отвернуться, – посоветовал он. – Ложитесь.
   Иредаль работал около пятнадцати минут. Денисон не ощущал ничего, кроме легкого давления его пальцев.
   – Все в порядке, мистер Денисон, – наконец сказал он. – Я закончил.
   Денисон сел и посмотрел на свой бок. Рана была аккуратно закрыта и зашита маленькими стежками.
   – Мне всегда нравилось работать иглой, – доверительным тоном сообщил Иредаль, – когда нить растворится, останется лишь тонкий шрам. Через год вы уже ничего не заметите.
   – Не похоже на работу обычного врача, – заметил Денисон. – Кто вы такой?
   Иредаль быстро упаковал свой чемоданчик и встал.
   – Через минуту к вам зайдет другой доктор, – сухо сказал он и закрыл за собой дверь.
   В звуке захлопнувшейся двери было что-то, смутно встревожившее Денисона. Он встал, подошел к двери и подергал ручку. Дверь не открылась. Нахмурившись, он обвел взглядом комнату. Здесь была кушетка, на которой он лежал, стол, два стула и книжный шкаф, стоявший возле стены. Денисон направился к книжному шкафу, зацепился за провод и чуть было не смахнул с маленького столика телефон. Подхватив аппарат на лету, он медленно выпрямился и задумчиво покрутил диск.

* * *

   Иредаль вошел в комнату, расположенную в дальнем конце коридора. Кэри прервал разговор с Маккриди и выжидающе взглянул на него. Хардинг, психиатр, сидел в кресле, вытянув свои длинные ноги и сложив руки на животе. В комнате находился еще один человек, незнакомый Иредалю.
   – Это Ян Армстронг из моей команды, – пояснил Кэри, перехватив взгляд врача. – Ну, какие новости?
   Иредаль поставил свой чемоданчик на пол.
   – Это не Мейрик, – он сделал паузу. – По крайней мере, если Мейрику не делали недавно пластическую операцию.
   Кэри с силой выдохнул воздух.
   – Вы уверены?
   – Разумеется, уверен, – желчно сказал Иредаль.
   – Ну что ж... – Кэри посмотрел на Хардинга. – Ваша очередь, доктор Хардинг. Попробуйте вытянуть из него как можно больше.
   Хардинг кивнул, поднялся с кресла и молча вышел из комнаты.
   – Таким образом, насколько нам известно, вся операция заняла не больше недели, – сказал Кэри, взяв со стола тонкую картонную папку. – Мы только что получили из Лондона подробный рапорт о Денисоне вместе с его фотографией, – вынув фотографию, он протянул ее Иредалю. – Вот так Денисон выглядел совсем недавно. Невероятно, не так ли?
   Иредаль внимательно рассмотрел фотографию.
   – Очень интересно, – заметил он.
   – Возможно ли проделать такое за одну неделю? – настойчиво спросил Кэри.
   – Я могу говорить определенно лишь об одном случае оперативного вмешательства, – сказал Иредаль, отложив фотографию. – На внешнем крае левого века – крохотный разрез, державшийся, вероятно, лишь на одном стежке. За неделю такой разрез, конечно же, заживет, хотя и может немного побаливать. Я нашел небольшой воспаленный участок.
   – Вы хотите сказать, что это был единственный разрез? – недоверчиво спросил Маккриди.
   – Да, – ответил Иредаль. – Он был сделан с целью опустить вниз уголок левого века. У вас есть фотография Мейрика?
   – Вот она, – Кэри протянул фотографию.
   – Вот здесь, видите? – Иредаль ткнул пальцем. – Уголок века опущен в результате контрации кожи после зашивания шрама на скуле. Тот, кто зашивал Мейрику этот шрам, – просто мясник, если вас интересует мое мнение, – жестко добавил он. – Если бы работал нормальный хирург...
   – Мейрик получил этот шрам мальчишкой, во время войны, – Кэри постучал по фотографии. – Но как, черт возьми, они воспроизвели шрам на лице Денисона, не сделав разреза?
   – Очень умно сделано, – сказал Иредаль с неожиданным энтузиазмом. – Здесь работал первоклассный татуировщик; то же самое относится и к родинке на подбородке, – он опустился на стул. – Мне не раз приходилось иметь дело с татуировкой, но я специализируюсь на удалении, а не на нанесении, – он наклонился вперед и провел пальцем по фотографии. – Линия волос поднята с помощью депиляции; это не какая-нибудь грубая работа, после которой через день появляется щетина. Боюсь, мистер Денисон навсегда расстался со своей шевелюрой.
   – Все это замечательно, – сказал Маккриди, пристально разглядывавший обе фотографии. – Но сравните этих двоих. У Денисона узкое лицо, а без бороды оно будет казаться совсем худым. У Мейрика жирный подбородок, круглые щеки. Носы совершенно разные.
   – Это было сделано несколькими инъекциями жидкого силикона, – ответил Иредаль. – Некоторые из моих более легкомысленных коллег помогают кинозвездам в трудном деле наращивания грудных желез, пользуясь теми же средствами, – в его тоне слышалось отвращение. – Я пальпировал его лицо и практически безошибочно определил область инъекций.
   – Черт меня возьми! – пробормотал Кэри.
   – Вы говорите, Денисон каким-то образом потерял неделю жизни? – спросил Иредаль.
   – Он говорит, что из его памяти выпала одна неделя.
   – Тогда я рискну предположить, как это было проделано. Разумеется, его нашпиговали наркотиками и все время держали в бессознательном состоянии. Я обратил внимание на пластырь на его левой руке. Я не снимал пластырь, но именно там была введена капельница, поддерживавшая жизнедеятельность Денисона.
   – Продолжайте, – заинтригованно сказал Кэри.
   – В уголке левого века был сделан разрез – пятиминутная работа для любого опытного хирурга. Затем, насколько я понимаю, они нанесли татуировку. Обычно после татуировки несколько дней сохраняются болезненные явления, но недели вполне достаточно для полного заживления. Остальное и вовсе не представляло труда.
   Он взял обе фотографии.
   – Как видите, подстилающая костная структура и форма черепа у них сходные. Надо полагать, если бы у вас была фотография Мейрика пятнадцати-двадцатилетней давности, он показался бы вам похожим на Денисона – того Денисона, который жил в Англии. Насколько я понимаю, Мейрик не стеснялся в расходах?
   – Он достаточно богат, – ответил Кэри.
   – Это заметно по его лицу, – заметил Иредаль. – У Денисона, напротив, немного истощенный вид.
   – Интересно, что вы об этом упомянули, – Кэри раскрыл папку. – Судя по тому, что мы имеем, Денисон был если и не алкоголиком, то пьяницей, балансировавшим на самом краю. Он совсем недавно потерял работу – уволен за некомпетентность 24 июня.
   Иредаль кивнул.
   – Симптоматично. Алкоголики едят мало – они получают калории из выпивки, – он встал. – Это все, что я могу для вас сделать сегодня, джентльмены. Мне хотелось бы осмотреть Денисона завтра. Нужно подумать о возвращении ему его прежнего облика, что будет совсем непростой задачей – этот силикон чертовски трудно вытянуть наружу. Что-нибудь еще?
   – Ничего, мистер Иредаль, – ответил Кэри.
   – Тогда с вашего разрешения я немного посплю. Сегодня у меня был очень трудный день.
   – Вы знаете, где ваша комната, – сказал Кэри. Иредаль кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
   Кэри и Маккриди некоторое время в молчании глядели друг на друга. Затем Кэри вздохнул и спросил через плечо:
   – Что скажешь, Ян?
   – Черт меня возьми, если я знаю, что сказать, – признался Армстронг.
   – Не расстраивайся – со мной такая же история, – проворчал Кэри. – Я на своем веку слыхал немало идиотских историй, но этот случай, похоже, заслуживает главного приза. Посмотрим, что скажет Хардинг. Почему-то мне кажется, что он пробудет там дольше, чем Иредаль. Пора поставить кофе, у нас целая ночь впереди.
   Кэри оказался прав: до появления Хардинга прошло больше двух часов. Лицо психиатра было тревожным.
   – Денисона нельзя надолго оставлять в одиночестве, – с порога сказал он.
   – Ян! – позвал Кэри.
   Армстронг встал.
   – Если он захочет поговорить с вами – пусть говорит, – сказал Хардинг. – Поддерживайте разговор, но ни в коем случае не вдавайтесь в частности. Держитесь общих тем, понятно?
   Армстронг кивнул и вышел из комнаты. Хардинг опустился в кресло, Кэри внимательно наблюдал за ним.