Белецкая Екатерина. Ловушка для Сэфес

   «А как ЭТО можно решать? Им обоим психотерапевт нужен…»
   Рауль свернул схему сиура, сделал пальцами неопределенный жест – и от его пальцев вдруг разлетелись разноцветные звезды. Собрались в спираль, закрутились, сложились в светящуюся бабочку, которая порхнула на волосы Клео (тот ничего не заметил, ибо сидел спиной), села и принялась тихонько помахивать крылышками.
   Пятый усмехнулся уголками губ. С его указательного пальца сорвалась изумрудная стрелка, в полете обернувшаяся второй бабочкой, тоже севшей на волосы мрачного блонди. «Немного по-другому, но результат похож, – заметил Пятый. – Психотерапевта тут взять неоткуда, а если мы не решим уже имеющуюся проблему – скоро их будет значительно больше. Рауль, прости, у меня раньше не было ни желания, ни возможности объяснить, в чем заключается причина… этого всего».
   «Я догадываюсь, в чем, – ответил Рауль. – Ты на Лина бабочку напусти. Или нет, лучше знаешь что…»
   Вокруг рыжей головы Лина, довольно высоко – чтобы он не заметил, – сгустился нимб. Золотистый, слегка светящийся.
   «А? – с ноткой хвастовства спросил Рауль. – Красиво? По-моему, ему идет».
   Нимб растаял.
   «Не стоит, пожалуй. Хотя ты прав, что-то в этом есть, – с сомнением ответил Пятый. – Я боюсь трогать Рыжего. Не дай Бог, опять сорвется. А так… может, и отпустит его. Потихонечку».
   – Выпить не хочешь? – предложил он Раулю. – Делать всё равно нечего.
   – Давай, – со вздохом сказал Рауль. – Клео, ну что ты там засел? Стенку взглядом хочешь протаранить? Иди к нам, пить будем.
   Клео повернул голову, зыркнул на него из-под светло-золотистых волос, и обернулся вместе со своим негуманоидным креслом.
   – Опять стаут? – недовольно спросил он.
   – И не только, – подтвердил Пятый. – Рыжий, ты с нами?
   – Нет, – на пределе слышимости сказал Лин. – Я не хочу.
   – Ну и ладно, – легко ответил Пятый. – Нам больше достанется.
   – Пятый, катер может синтезировать вино? – спросил Клео.
   – Может, запросто. Главное – знать, что хочется видеть на выходе…
   – Тогда, с вашего позволения, я не отказался бы от бокала красного вина. Десертного, крепкого. Пусть катер считает из моей памяти. Мне не помешает сбросить напряжение…
   – …самому, – закончил Рауль. – Заразился от Рыжего. Надо же, раз в кои-то веки Клео пьет алкоголь. На, держи… И отчего ты раньше не позаботился освоить эти системы? Ведь у нас самих есть такой же катер.
   Он вынул из воздуха высокий стакан со стаутом. Спустя пару секунд Клео несколько неуверенно взял из ниоткуда бокал красного вина. Бокал оказался резным, с красными цветами на высокой ножке.
   – Нравится? – спросил Рауль. – Это я от себя добавил. Я же знаю, какое ты вино любишь. И как именно пить ты любишь, тоже знаю. Ну что, давай, Пятый, говори тост.
   – Не уж, спасибо. Мы как-нибудь так… обойдемся. – Пятый поднял с пола бутылку.
   – Опять водка? – поинтересовался Лин из своего угла. – Сколько можно? Все люди, как люди, а этот…
   Он поднялся и подошел к остальным. Снова сел на пол, теперь уже рядом с креслом Рауля.
   – Урод, – с упреком сказал он Пятому. – Хоть закуску бы предложил. Хозяин, блин… гостеприимный…
   – Вот и предложи, – Пятый отхлебнул из своей бутылки, поморщился. – Займись делом, хватит сидеть. Надоел уже всем.
   Лин вздохнул, встал.
   – Хорошо. Только не мешайте, ладно? В отличие от некоторых я хоть готовить умею.
   – Очень любопытно, – сказал Клео. Он так и сидел поодаль, и звездное окно за его спиной расширилось, окантовывая фигуру – это постарался Рауль – для эстетики и шутки ради. – С трудом представляю Сэфес в качестве фурнитура.
   – Запросто, – парировал Пятый, глядя, как в передней части катера образовывается закрытая зона. – У нас и не такое можно увидеть. А ведь он нам с Раулем соврал, правда, Клео?
   – О чем ты? – нарочито равнодушно спросил Клео. Бокал в его руке был уже пуст.
   – О том самом. – Пятый криво усмехнулся, но в глазах его не было и тени улыбки. Вообще ничего. Мертвая черная пустота. – Ты понял, о чем. Ладно… Я хотел бы извиниться – еще раз. И за себя, и за него. Если сумеешь простить – прости. Пожалуйста.
   Клео медленно кивнул. Бокал в его руке снова наполнился.
   – Мне неловко спрашивать о подробностях… – заговорил он. Вздохнул и глотнул вина. – Но я хотел бы понять – в чем корни такой болезненной реакции? Лин когда-то подвергался насилию?
   Рауль возвел очи к потолку и демонстративно покачал головой.
   – Это еще мягко сказано, – вежливо ответил Пятый. – Ответ положительный. Подвергался.
   Взгляд Сэфес стал отсутствующим, но Рауль почувствовал, что Клео случайно попал в очень болезненную точку, не ведая, что сделал, не стремясь к этому. Пятый встал, подошел к звездному окну, и вдруг со всей силы треснул кулаком по стене. Спустя пару секунд он повернулся к блонди, и лицо его снова пробрело прежнее выражение – отстраненное, бесстрастное.
   – Простите, – мягко сказал он. – Про некоторые вещи иногда лучше не помнить.
   – Ты думаешь, я неспособен это понять? – мягко, с непривычной интонацией спросил Клео. Он поднялся – выше Пятого на голову – и встал рядом с ним, задумчиво глядя на звезды. – Напрасно.
   – Клео, – начал Рауль, – может, не стоит…
   – Почему? – обернулся к нему блонди. – Или ты боишься?
   Рауль пожал плечами.
   – Давно, уже много лет назад, – заговорил Клео, глядя на Пятого, – во время бунта, устроенного Нарелином, я попал в руки его людей. Не буду рассказывать, каким образом это случилось… несущественно. И все это время меня пытались склонить к сотрудничеству с бунтовщиками. Разнообразными способами. Так что, Пятый, если ты думаешь, что переживания Лина мне незнакомы – ошибаешься.
   – Если бы не федеральный десант, то, наверное, так бы моего Клео и заездили насмерть, – тихо добавил Рауль. – У нас все ненавидели блонди. Вам такую ненависть даже представить, наверное, сложно.
   Тот в ответ слабо усмехнулся.
   – Каждому своё, – ответил он. – Правда, замечательная надпись? Висела на воротах одного земного концлагеря, он назывался Освенцим. Ни я, ни Лин не претендуем на понимание, мы просим только одного – или принимать нас такими, как есть, или…
   Он не договорил, снова поднял свою бутылку, сделал глоток.
   – Пятый, – проговорил Рауль. – Все это делали с Клео по моему приказу.
   – Это плохо, – ответил тот. – Надеюсь, ты потом извинился, – Пятый снова криво усмехнулся. – Впрочем, какая теперь разница?.. Вы сумели справиться с… проблемой, мы – нет. То есть сумели, но – по-другому. Ненависть, говоришь? А когда – без ненависти? Можешь себе представить? Тебе это, возможно, покажется смешным, Первый Консул…
   – Это были не люди, – спокойно, с улыбкой, произнес Клео. – Это тли, клопы, насекомые-паразиты. Да, погубить человека способны и они. Шваль наподобие монгрелов может насмерть замучить человека для одного лишь развлечения. Но достоинство разумного существа – отнюдь не между ногами.
   – Согласен, – кивнул Пятый. – Только последствия подобного общения для всех разные. Вероятно, это зависит от многих причин. И не стоит пытаться тут что-то сравнивать. Бесполезно. Достоинства – это одно. Сломанная психика – другое.
   – Возможно, – задумчиво кивнул Клео. – Восемнадцать лет, кажется? Да… Вы очень сильные люди. Думаю, я так бы не смог.
   – Девятнадцать, – поправил Пятый. – Возможно, смог бы. И даже лучше, чем мы. Не могу сказать, что мы справились, Клео. Я до сих пор уверен в том, что мы тогда проиграли.
   – Но благодаря тем событиям вы стали Сэфес, а это никак не может считаться проигрышем.
   – Не знаю, благодаря или вопреки, – еле слышно ответил Пятый. – Рауль, ты же поймал то, о чем я недавно… вспомнил. Только не ври, по глазам вижу, что поймал.
   – Поймал, – нехотя ответил тот. – Знаешь, даже в подвале этом бетонном вашем… есть что-то неуловимо знакомое…
   Он поперхнулся стаутом и закашлялся.
   – Да ну тебя, – проговорил Рауль, прокашлявшись наконец. – С вашими считками рехнуться можно, и какой только урод это придумал – с такой точностью все фиксировать в памяти!
   – Это не подвал, – ответил Пятый. – Это зал… восьмого «тима».
   – Какая, к черту, разница, – раздраженно ответил Рауль. – Все равно ведь под землей. Лин, где ты?! – позвал он снова. – Я же водку без закуски пить не могу!
   – Мне можно будет увидеть эту считку? – осторожно поинтересовался Клео.
   – Потом, потом, – отмахнулся Рауль. – Что за больной интерес к грязным темам…
   – Да, Клео, па-а-а-аршивые из Сэфес фурнитуры получаются, – усмехнулся Пятый. – Рыжий! Что ты там застрял? Вены, что ли, режешь?
   – Нет. Жду, когда вам надоест трепаться, – зло ответил Лин. – Идите сюда, всё давно готово.
 

***

 
   Транспортная Сеть тут тоже была. Катер завис на орбите мира Нумик-ла-тер-ска и занял очередь на вход в Транспортную Сеть. Сэфес после вчерашней пьянки выглядели не лучшим образом, но Лин хотя бы перестал смотреть на Клео с таким ужасом и сторониться его. И то результат. А пьянка получилась знатная!.. Под конец Рауль с Пятым пытались вспомнить какие-нибудь знакомые обоим песни, а Клео с Лином, сидя за столом друг напротив друга, долго обсуждали достоинства и недостатки размещения машины Транспортной Сети на Эвене. Оба сошлись на том, что «если поставить ее поближе к центру, добираться будет о-о-о-о-о-очень удобно, и плевать, что транспортники сами размещают машины – были бы люди, всегда можно договориться».
   Очередь стояла мертво.
   – Часа два, как минимум, – печально сказал Пятый. – Если не больше.
   – Пятый, а можно, мы будем называть эту планету как-нибудь иначе? – жалобно спросил Рауль. – Это же выговорить невозможно. Нумик какой-то… никаких сил не хватит!
   – Они не пользуются самоназванием, – ответил Пятый. – Раньше, насколько я помню, мир назывался Зэтар, но теперь они пользуются только реестровым именем. Система Нумик – в их языке сектор параллели, обозначение цикла – тер, ска – состояние относительно зоны. А ждать придется долго…
   – Почему? – спросил Рауль. – Обычно на вход в систему очередей вообще не бывает.
   – Бывают, – ответил Пятый. – И еще какие.
   – Вон, тот же Окист, – оживился Лин. – В сезон гонки устраивают на транспортах – кто первый эту очередь займет. Торговцы, а как дети – чего только не случается, и таранят друг другу корабли, и… а, фиг с ними.
   – Вообще-то у нас приоритет на вход, – ответил Пятый. – Только тут он… гм… лучше им не пользоваться.
   – Почему? – удивился уже Клео.
   – Помнишь, Рауль, мы с тобой когда-то говорили о добрых поступках и несчастных угнетаемых мирах? – печально спросил Пятый. – Ты еще сказал тогда – плевать, что потом подумают торговые партнеры и будущие жители, главное – спасти людей здесь и сейчас? Вот тебе живой пример последствий. Это экспансированная система. В которую четыре тысячи лет назад пришли те, кто очень хотел сделать «как лучше».
   – Я говорил, что торговые проблемы, и проблемы жизни и смерти находятся в разных плоскостях, – возразил Рауль. – Ну, так и как? Сумели они сделать лучше?
   – Сам видишь. Мир общается с двумя Индиго-системами и одной Маджента-системой. Причем и одна фаза партнерства, и вторая искусственно навязана – с миром никто не хочет сотрудничать. Теперь это – условная Маджента, неспособная к принятию самостоятельных решений… потому что в истинных Маджента-мирах власть, пусть децентрализованная, всё же присутствует. Равно как и в Индиго. А тут, – он безнадежно махнул рукой. – Все чинно, тихо и мирно. И…
   – …тут лютой ненавистью ненавидят Контролирующих. Как класс, – закончил Лин. – За то, что четыре тысячи лет назад молодой экипаж Сэфес вытащил загибающийся инфернальный мир из Белой Зоны в Маджента. И поддержал его экспансию.
   – А в чем причина ненависти? – удивился Рауль. – В том, что те Сэфес помогли миру выжить? И что в этом плохого?
   – Когда этот мир выжил, Рауль, он понял, как относятся окружающие к выживающим так, – мягко сказал Лин. – И понял, что лучше было бы стать кем-то еще, чем быть чьей-то второй фазой. Для того, чтобы понять причину, по которой этот мир терпеть не могут окружающие, достаточно взглянуть на земную историю. Ее ты, я думаю, знаешь…
   – Недостаточно широко, – ответил Рауль. – Я унаследовал память первого Рауля, а он все же не был историком. Мир-колония, ты имеешь в виду?
   – Цивилизация, которая ничего не добилась сама, обречена на презрение. При всей политкорректности. Белого человека в Африке, Рауль, почитали, когда он шел с ружьем на плече. Если он был без ружья – его прекрасно съедали в ближайших кустах, – заметил Лин.
   – Надеюсь, ваш катер сойдет за ружье.
   – Катер с собой не возьмешь, увы. К счастью, дел у нас тут не так много, – пожал плечами Пятый. – Получить информацию, желательно от структур, которые занимаются управлением, поблагодарить и вежливо смыться. Крайне желательно не попасть при этом в неприятности. Здешние – мастера подавать протесты. На всё про всё у нас сутки.
   – Тогда дайте нам с Клео ликбез о том, что можно, что нельзя, – с оттенком усталости произнес Рауль. – Чтобы не вышло, как когда-то с Сат-онвэе… Я ведь не могу знать нравы и обычаи всех миров.
   – Сат-онвэе не мир, а конклав… Так. Ликбез не поможет, но если коротко… Блин, Рауль, поведенческие реакции я тебе скинуть не смогу, это долго, поверь. Даже у нас минут десять занимает!.. Лучше всего – повторяйте за нами. Тут кучу всего нельзя делать. Улыбаться, показывая зубы – нельзя, это агрессия. Упоминать о смерти – неприлично. Спросить имя жены – вульгарность. За любой заточенный предмет длиннее ширины ладони – огромный штраф… Что можно? Вежливо молчать. Задерживаться мы тут не будем. – Пятый тяжело вздохнул. – Если хотите, можете остаться. А если охота посмотреть, как…
   – Посмотреть охота, – быстро проговорил Клео. – Мне нечасто приходится видеть новые цивилизации. Давайте сделаем так. Мы будем поддерживать с вами постоянный контакт с помощью детекторов, и если что-то станет для нас сомнительным – спросим вашего совета.
   – А давайте вы не будете никуда от нас отходить, – попросил Лин. – На всякий случай.
   – Это само собой, – согласился Рауль. – Куда уж мы от вас. Правда, Клео?
   Клео кивнул.
   Пятый встал с кресла, потянулся, зевнул. Зажмурился, помотал головой.
   – Поспать, что ли? – спросил он. – Не выспался ни фига.
   – Поспи, – посоветовал Рауль. – Когда можно будет входить в Транспортную Сеть, мы тебя разбудим.
   Пятый кивнул и ушел в носовую часть катера. Несколько минут прошли в тишине, а потом Лин вдруг сказал:
   – Да, Клео, в некотором смысле я теперь понимаю Нарелина…
   – Как ни странно, мы тоже оказались способны понять друг друга, – откликнулся Клео.
   – И в чем конкретно ты меня понимаешь? – осведомился Рауль, присаживаясь рядом с Лином и Клео. – Я за свою эпопею в качестве Консула много дров, знаешь ли, наломал…
   – Да при чем тут твое консульство, – отмахнулся Лин. – Я насчет Клео…
   – Ты что – о том приказе, который я упоминал? – спросил Рауль уже серьезнее.
   – Да нет, блин! Я о позапрошлой ночи! – Лин хлопнул ладонью по столу. – Не понимаю, какого рожна я кормлю троих сэртос, причем двоих из них – вообще просто так?.. А потом в один прекрасный день приходит он, – Лин кивнул в сторону Клео, – и, как показывает практика, он умеет больше тех троих бездельников, за одно посещение получающих от меня денег на десять лет вперед?..
   – А ты что, сам не понимаешь? – удивился Рауль. – Искреннее сострадание – это, знаешь ли, такая штука… Чудеса творить может. И еще лучше бы получилось, если б ты не полез ломать ему шею…
   – Руку. И дело тут не в сексе, в чем-то другом. Клео, прости еще раз, у меня крыша ехала. Знаете, ребята, – Лин подмигнул и поманил к себе блонди. – Может быть, потом… ну, если это возможно… кто-нибудь из вас может пообщаться с этим вот, который спать пошел?
   – Чтобы он… – Клео понимающе улыбнулся, – не препятствовал?
   – В смысле? – не понял Лин.
   – Да я вот тоже думаю – о чем таком особенном нам с ним общаться? – Рауль тоже заулыбался. – Давай, Лин, излагай напрямую, мы, блонди, намеков не понимаем…
   – Объясняю. Этот несчастный почти двести лет пользуется одной и той же считкой. Нет, прикалываться-то он может над чем угодно, но когда доходит до дела – ноги в руки, и смылся. Что это за считка, я в курсе. Вы крепко сидите?
   – Да вроде бы крепко, – сказал Рауль.
   – У нее даже название есть, у этой считки. «Набор ощущений в темноте». Там вообще никого нет. Живого. Тепло, холодно, кто-то дотронулся… Ужас. Сэртос он не заказывает, с простыми женщинами – не общается… Нет, я понимаю, что сам не лучше, но… – Лин замялся, подыскивая слова, потом продолжил. – Может быть, кто-нибудь из вас с ним хотя бы поговорит? Я пытался ему объяснить, что в этом всем нет ничего зазорного, но меня он не слушает.
   Рауль только вздохнул.
   – Кретинизм… – сказал он. – Ладно, посмотрим. Ты, главное, сам не шарахайся больше. Не съедим мы тебя…
   Лин вымученно улыбнулся.
   – Только не давай мне повода ломать тебе руки, Клео, – попросил он. – Хорошо? Дружба – это одно. А так… мне это отвратительно. Я прошу – не делай так больше.
   – Хорошо, – сказал Клео. – Если ты просишь об этом…
   Он не договорил, просто улыбнулся.
   – Я постараюсь больше не доходить до срывов. – Лин разом посерьезнел. – Так, господа, теперь по миру. Учтите, это не Индъера, где семейной парой может быть кто угодно. Не дай вам Бог показать, кто вы такие. Конечно, ничем плохим это не кончится… для вас… по идее… но задержать нас на планете они смогут. И надолго.
   – Ортодоксы, – с неприязнью произнес Клео. – Эта система морали нам тоже знакома. Мы можем говорить правду о том, откуда мы родом, а так же о своем статусе?
   – Если спросят… Знаешь, что они сделали?.. У них вокруг Холма Переноса – граница, и на каждой Полосе – таможня. Не транспортников, своя. Конечно, пока ты в пределах Полосы, ты законам планеты не подчиняешься, но если ты с нее сойдешь… а ты сойдешь… Вы не бойтесь, они в принципе безвредные, но нервы могут измотать до предела. Мы тут были два раза. Лучше б не были.
   – Посмотрим, посмотрим. – Рауль поднялся и нетерпеливо прошелся взад-вперед по катеру. – Скоро они там уже? Сколько можно тянуть!
   Лин вывел схему очереди на вход. Сплюнул от досады.
   – Можно ложиться спать. Пропускаем два транспорта, а это еще часов восемь.
 

***

 
   Полоса проходила через огромный светлый зал. По ее сторонам стояли местные аналоги регистрационных стоек – подле некоторых из них ожидали люди. Изредка по Полосе (на этот раз им предстояло идти по желтой) медленно проплывала машина Транспортной Сети – тут в ходу были самые простые модификации, платформы с рядами кресел – она останавливалась у какой-нибудь стойки, человек садился, и машина стартовала по Полосе.
   Сам Холм они прошли без проблем. Маджента-маяк, местный мастер проходов, совсем еще молодой парнишка, расплылся в совершенно детской улыбке, увидев Сэфес. Лин оплатил проход, и вскоре они уже стояли перед одной из стоек.
   Разговаривал с таможенником Пятый.
   – Почему следуете группой из четырех человек?
   – Техническая необходимость.
   – Назовитесь по очереди.
   – Пятый, официальное имя Дзеди.
   – Статус?
   – Сэфес, стадия Энриас, мир приписки – Орин.
   На лице таможенника отразилась брезгливость.
   – Цель визита? – спросил он с неприязнью.
   – Информация, – лаконично ответил Пятый.
   – Состав?
   – Установить местопребывание личности, официальное имя – Ниамири Керр.
   – Цель сбора информации?
   – Установление контакта с объектом.
   – Важность?
   – Приоритет Сети, экстерриториальный сектор Маджента.
   – Важность? – повторил таможенник.
   – Решение проблемы по сиуру Нумик-ла.
   – Суть проблемы?
   – Дестабилизация сиура.
   Таможенник шумно вздохнул.
   Рауль наблюдал за этой процедурой с внутренним опасением. Нет, бюрократия такого рода была ему прекрасно знакома, однако… Неприязнь, живая искренняя неприязнь так и сочилась из стоящего перед ними человека, словно Сэфес были его личными врагами. А уж при последней фразе…
   Так, осторожно. Улыбаться, ни в коем случае не открывая рта… Оказывается, это может быть сложно с непривычки.
   – Сколько времени вам требуется?
   – До двух суток.
   – Куда направляетесь?
   – Зависит от дислокации людей, общавшихся с объектом.
   – Вы имеете к объекту персональные претензии? – спросил таможенник.
   – Нет.
   – Проблема дестабилизации сиура может быть приравнена к персональным проблемам экипажа Сэфес. Я вправе отказать вам в визе.
   – Приоритет Сети.
   – Вы не являетесь экипажем, ведущим эту зону.
   – Являемся, – возразил Пятый.
   – Доказательство.
   – Подтверждение, – уже знакомые Раулю и Клео солнечные зайчики, заполнившие воздух.
   – Мне не нужна ваша визуализация, выведете на терминал. – В воздухе перед лицом таможенника повис непрозрачный зеленый щиток. – Ага… ага… действительно.
   – Мы имеем право прохода по сиуру без ограничений, – напомнил Пятый. – Сиур замкнут.
   «А ведь проблемы сиура должны волновать мир, в него входящий, – думал Рауль. – Неужели неприязнь к Сэфес пересиливает заботу о собственной безопасности? Впрочем, таможенник может не понимать всей важности проблемы…»
   Как выяснилось впоследствии, таможенник всё отлично понимал. Почти полчаса он морочил голову Пятому, после чего наступила очередь Лина. Следующие полчаса уже Рыжий отвечал на каверзные и бестактные вопросы. Пятый в это время ожидал решения по свои ответам – от другого таможенника.
   Рауль с Клео переглядывались.
   «Скоро и до нас очередь дойдет, – мысленно сказал Рауль. – Надеюсь, ты хорошо запомнил ответы Сэфес. Надо же, какая редкостная бюрократия».
   Наконец, таможенник сделал Раулю знак подойти.
   – Раса?
   – Блонди, – ответил Рауль.
   – Видовая принадлежность?
   – Человек.
   – Чем обусловлено ваше перемещение совместно с экипажем Сэфес?
   – Необходимость – ввиду интересов моей планеты.
   – К какой системе относится ваша планета?
   – Индиго, – ответил Рауль.
   – Какое отношение Индиго-мир может иметь к структуре контроля Маджента? – не выдержал таможенник.
   – Указанный объект, Ниамири Керр, проявила агрессию в отношении Эвена, причем эта агрессия была направлена одновременно и против Сэфес, – объяснил Рауль.
   Лицо таможенника после этой фразы озарилось неподдельной радостью.
   – Что вы говорите… То есть вы утверждаете, что указанная Ниамири Керр сейчас является объектом преследования Сэфес? – полуутвердительно спросил он.
   – Это вам лучше спросить у них самих, – ответил Рауль.
   – Предоставьте мне выбирать, с кем беседовать, – отрезал таможенник, сделав ударение на слове «мне». – Итак. Вы можете гарантировать, что вы лично не предъявите Ниамири Керр обвинений и не осуществите акт мести, находясь в мире Нумик-ла-тер-ска?
   – Да, я могу это гарантировать, – совершенно искренне ответил Рауль.
   – Чем подтвердите гарантии?
   Рауль на пару секунд задумался.
   – Вряд ли вас устроят мои подтверждения – ведь наши миры не контактируют, – сказал он. – Пожалуй, подтвердить могу только своим статусом. Я глава правительства Эвена и не имею права нарушать данного обещания.
   – Вы способны дать подробную информацию о вашем мире? – Таможенник выдвинул уже знакомый Раулю терминал.
   – Самоназвание планетной системы и мира – Эвен, принадлежность… – начал Рауль, но таможенник прервал его:
   – Не нужно мне ваше самоназвание, – раздраженно бросил он.
   Лин, не оборачиваясь, махнул рукой – и терминал тут же покрылся сетью символов. Таможенник углубился в изучение, минуты три прошли в томительной тишине.
   – Я не могу пропустить вас, – с видимым удовольствием констатировал таможенник, убирая терминал. – Примите мои извинения и возвращайтесь в транспортную зону.
   – Вы можете объяснить причину отказа? – осведомился Рауль.
   – Вы и подобные вам не имеют права посещать Нумик-ла-тер-ска, – торжественно ответил таможенник.
   – Простите, а в чем состоит отличие «меня и мне подобных» от прочих носителей разума?
   – Вы и вам подобные самой своей жизнью оскорбляете дыхание Великого Прядущего, – возвестил таможенник. – Сказано Прядущим – «не возлежит имеющий с имеющим, а возлежит лишь с дарующей». Покиньте зону таможенного контроля.
   Лин, до сих пор стоявший к ним спиной, повернулся и неспешно подошел к Раулю. И вдруг оскалился, да так, что Рауль аж вздрогнул. Зубы у Лина были белые. Взгляд – ласковый, добрый… добрый до колик в желудке.
   – Сейчас ты у меня возляжешь с имеющим, причем здесь, у всех на виду, – процедил Лин. – Приоритет прохода по сиуру, основание – дестабилизация. Сиур закрыт. Тебе вызвать официалов Орина сюда? Запросто! Я вообще больше не открою этот сиур – и разбирайтесь потом сами – и с дестабилизацией, и с возлежанием, и со всем прочим. Ясно выражаюсь?
   Таможенник оторопело кивнул.
   – Пошли, Рауль, – позвал Лин. – Хватит. Считай, что в цирке мы побывали.
   Рауль пожал плечами. Клео, с интересом созерцавший сцену, подошел к компании, проигнорировав таможенника вообще.
   – Ортодоксы, – сказал он. – Любопытно.