Белогоров Александр. Явление Люцифуга

   – Святой отец! Господина судьи нигде нет! – отрапортовал тем временем запыхавшийся стражник.
   – Такое преступное небрежение своими обязанностями не делает ему чести, – строго заявил инквизитор, которому не терпелось свидеться с моей парочкой. – Господь строго спросит с него за это прегрешение. Что ж, веди нас к арестованным!
   – Без господина судьи не положено! – заикнулся было стражник, но тут же понял, что сморозил большую глупость.
   – Ты боишься суда мирского и не боишься гнева того, кто облечен властью судьей небесным? – поинтересовался инквизитор таким холодным тоном, что всем присутствующим стало зябко. Он не повышал голоса и произнес эти слова совершенно равнодушно, словно невзначай, но стражник задрожал как осиновый лист.
   – Будет исполнено, святой отец! – проговорил он трясущимися губами. – Почтительно прошу следовать за мной.
   – Ты поступаешь как истинный сын церкви, – заметил инквизитор. Брр! Чтоб меня никогда не хвалили таким голосом!
   Близилась развязка, которую я ни за что не хотел пропустить. Но следовать за ними по узким коридорам тоже совершенно не хотелось. А посему я кинулся в тюремный двор и отыскал окошко нашей бывшей камеры. Внутри бесновался судья, осыпая бранью монаха, ведьму, стражника, а заодно и весь белый свет. Я и подумать не мог, что у него такой богатый словарный запас!
   – Все в порядке? – послышался из-за двери голос того стражника, который вел инквизиторов.
   – Так точно! – отрапортовал неудачливый любовник, уже пришедший в себя и успевший выработать стратегию зашиты: все отрицать. Я не я, и корова не моя. Наверное, в его положении это было самым разумным решением.
   – А что за шум? – подозрительно спросил проводник.
   – Еретик беснуется! – доложил стражник. – Говорит, что он – господин судья, и ругается, как легион чертей! – Черти, конечно, ругаться мастера, но, по-моему, наш законник их превзошел в этом благородном искусстве.
   – Скоро он будет бесноваться в нашей камере, – посулил инквизитор и, сделав многозначительную паузу, добавил: – Для допросов. – Да знаю я ваши методы! После такого допроса если и выйдешь, то инвалидом!
   – Что-то голос знакомый, – забеспокоился провожатый инквизитора. – Открывай!
   – Слушаюсь! – гаркнул стражник и загремел ключами.
   Дверь со скрипом отворилась, и судья, пулей подлетев к ней, набросился на несчастного тюремщика с кулаками.
   – Ах ты, сучий сын! Я покажу тебе, как держать меня здесь! Я тебя на каторге сгною! Да я тебя…
   – Господин судья! Как вы сюда попали? – ахнул стражник.
   – Резонный вопрос, – заметил инквизитор, после чего судья как-то сразу осекся и сделался тише воды ниже травы. Удивительный человек! Он уже понял, что поймать своих обидчиков ему не удастся и в этот раз, но ничем не выдал своего разочарования.
   – Святой отец! – залепетал перепуганный судья, сообразив, с кем имеет дело. – Эти арестанты колдовским путем проникли в мой скромный кабинет, обокрали до нитки и перенесли меня сюда, в эти стены!
   – Колдовским путем, – пробормотал инквизитор. Он уже был знаком с моими скромными возможностями, а потому объяснения незадачливого судьи не вызвали у него большого недоверия. – А что скажет этот герой? – обратился он к стражнику.
   – Стоял на посту! Все без происшествий! – отрапортовал тот, однако его голос выдавал неуверенность.
   – Я приглашаю тебя и господина судью, – заявил инквизитор, – для беседы.
   Ну, теперь держитесь! Этот все выведает, причем безо всяких пыток. Оставалось надеяться, что стражника не накажут слишком строго и спишут все на колдовство.
   – Перекрыть все дороги! – скомандовал он подчиненным. – Задерживать все подозрительные парочки и доставлять ко мне!
   – А какие из них подозрительные? – осмелился уточнить кто-то из его помощников.
   – Доставляйте всех, кто попробует выйти из города, – посоветовал инквизитор. – А я разберусь сам, кто подозрительный, а кто нет. – А потом многозначительно добавил: – Господь простит вам излишнее усердие, но строго спросит за небрежение. Через своего смиренного слугу.
   После такого прозрачного намека подчиненные гурьбой выбежали наружу и принялись раздавать приказы солдатам из оцепления. Ну все, полный абзац! Теперь они будут землю рыть! Что же теперь делать с моими ребятами? Ага, идея!..

ГЛАВА 12,
в которой мы покидаем границы графства
и встречаемся с герцогскими пограничниками

   Я еле успел перехватить своих подопечных. Они бодрым шагом направлялись к границам города, как обычно, ведя при этом содержательную дискуссию. Боня предлагал отдать взятый у судьи штраф на благотворительность, а Эльза, будучи умной девушкой, не возражала против этого прямо, но предлагала отложить пожертвование до лучших времен. Просто удивительно, как жадность у Бони сочеталась с честностью! Зря мы заикнулись про штраф: моральную компенсацию он по привычке проглотил бы и не поморщился.
   – Кругом! Разворот на сто восемьдесят градусов! Шагом марш! – громко скомандовал я, чтобы хоть немного их встряхнуть. Кстати, ребята уже привыкли к моим внезапным появлениям и даже почти не вздрогнули. Правда, из моей фразы они поняли только, что теперь надо поворачивать назад.
   – То вперед, то назад! – проворчал Боня, остановившись как вкопанный. – Похоже, демонам не свойственно постоянство. – Никогда не упустит случая меня поддеть!
   – А что такое? – поинтересовалась Эльза, останавливаясь вместе с ним.
   – Сейчас вас будут ловить, – пояснил я. – Так что либо мы затаимся и отсидимся в городе, либо придется пойти на небольшой маскарад.
   – Маскарад! – не раздумывая ответила девушка. – Мне так понравилось!
   – Затаимся! – одновременно с ней сказал Боня. – Негоже добрым людям наряжаться в чужое платье!
   Скучно, однако, быть добрым человеком в его представлении. Радует то, что все эти требования соблюдают разве лишь монахи. Да и то только наивные, вроде него.
   – У нас нет времени здесь рассиживаться, – заметил я. – Да и ненадежно все это. Пока вас будут искать, весь город перевернут!
   – А что мы наденем? – спросила Эльза, которой не терпелось примерить что-нибудь новое и сыграть еще одну роль.
   – Тут есть варианты, – объяснил я. – Эти молодцы будут задерживать все парочки, идущие из города…
   – Значит, никакие наряды тут не помогут и мы остаемся в городе! – восторжествовал Боня.
   – Как бы не так! – разочаровал его я. – Из города должны выйти двое мужчин или две женщины. На ваше усмотрение.
   – Но такое невозможно! – решительно заявил наш монашек.
   – Очень даже возможно! – Эльза быстро ухватила мою мысль.
   – Но мужчина не может стать женщиной, а женщина не может сделаться мужчиной, ибо такими нас сотворил… – затянул свою волынку Боня.
   – Ну Бонечка! Нам не нужно ни в кого превращаться! – успокоила его Эльза. – Просто я должна буду переодеться в мужскую одежду. Или ты – в женское платье.
   Успокоила, нечего сказать! Видели бы вы, что случилось с нашим поборником всяческих правил! Он аж затрясся и пару минут не мог вымолвить ни слова. Я думал, его сейчас удар хватит! Такая возможность никак не укладывалась в его ученой и высоконравственной голове.
   – Будь проклят тот день, когда я связался с тобой, грязный демон! – взвыл он, когда обрел наконец дар речи. (Вот как! Мало я ему помогал!) – Ты поднялся из адской бездны, чтобы соблазнять невинные души! Ты предлагаешь нам пойти на невиданный позор, дабы посмеяться над нами!
   – Бонечка, а что тут такого? – с видом самой невинной из душ поинтересовалась Эльза. Она все-таки обладала над ним почти что колдовской властью, так как он немедленно сбавил обороты и принялся за увещевание.
   – О чистая душа! – горестно воскликнул экс-монах, обращаясь к ней. – О наивное создание! Ты просто не в силах понять, какую мерзость предлагает нам этот нечестивый соблазнитель!
   Ну конечно, она такая дурочка и ничего не понимает, а ты один тут такой мудрый!
   – Ради нашего спасения и ради того, чтобы ты имел возможность отослать демона обратно в преисподнюю, я готова пойти на эту жертву! – вздохнула Эльза ему в тон. Ее могли выдать только смеющиеся глаза, однако разгоряченный Боня этого не заметил и принял все за чистую монету. – Конечно, для твоего достоинства переодеться в женское платье было бы тяжким ударом, но мне, бедной, грешной, глупой девушке, не остается ничего, как со смирением принять мужское одеяние.
   Ух ты, как загнула! Общение с Боней ни для кого даром не проходит! Если я вдруг заговорю так, знайте: это его влияние.
   – Подумай! – В глазах нашего монашка стояли слезы. – Подумай, на что ты идешь! Способна ли ты перенести такое… бесчестие? – Ах ты господи! Если это бесчестие, то что уж тогда говорить о серьезных проступках! Посмотрел бы, во что у нас одеваются!
   – Готова! – кивнула Эльза и добавила с нетерпением: – Идем же скорее! Где тут можно переодеться? – Ей явно не терпелось попробовать себя в новой роли. Я же говорил: прирожденная актриса!
   – Я буду за тебя молиться, – мрачно произнес Боня, который, похоже, тоже не находил иного выхода.
   Как ни странно, наш монашек справился с заданием купить одежду якобы для своего брата. Он не тряс деньгами, не поучал продавца, словом, вел себя как вполне приличный человек. Даже одежда оказалась почти нужного размера, только уж очень унылая, на Бонин вкус. Эльза немного повздыхала (она бы с удовольствием подобрала наряд сама), но выбирать тут не приходилось.
   От предложения снять комнату она как разумный человек отказалась наотрез и прекрасно переоделась в кустах, поставив нас на страже. Честный Боня, разумеется, озирался вокруг с видом заговорщика, а уж посмотреть в сторону девушки его бы не заставила никакая сила. Я тоже всего лишь оглядывал окрестности, несмотря на все желание бросить хоть один взгляд в другую сторону. Неужели и тут Бонино влияние?!
   – Ну как я вам? – Эльза наконец вышла из кустов.
   Наряд пришелся ей впору, а большая шляпа прекрасно скрывала роскошные волосы. Ее вполне можно было принять за юношу, особенно если она молчала. А уж учитывая то, что женщина в штанах в их время – явление совершенно невозможное, можно было не опасаться разоблачения.
   – Здорово! – искренне воскликнул я. Ей бы джинсы, топик, туфли на шпильках… Эх, жаль, не скоро люди до этого дойдут!
   – Стыд! – прошептал залившийся краской Боня, однако и он признал, что маскарад удался на славу.
   – А теперь скорее из города! – поторопил я.
   – Это точно! Нужно скорее избавиться от этой… мерзости! – заспешил Боня.
   – А мне даже нравится, – заметила Эльза, то ли совершенно искренне, то ли с желанием поддразнить монашка. – Непривычно, конечно, зато удобно!
   – Многие демонессы так ходят! – подбодрил я, чем вызвал у Бони новый взрыв негодования.
   Он старался не смотреть в сторону Эльзы и непрестанно зудел. Я уже хотел попросить его заткнуться, как наше внимание отвлек разворачивающийся на улице скандал.
   Четверо стражников, вооруженных пиками, толкали вперед несколько парочек самых разных сословий, от крестьян до богатых купцов или даже аристократов. Кто-то покорно двигался вперед, кто-то доказывал, что ни в чем не виноват, а самые хорошо одетые из них отчаянно ругались и грозили пустить в ход все свои связи, чтобы наказать виновных в этом позоре. По обеим сторонам процессии неслись уличные мальчишки, весело улюлюкая и выкрикивая разные обидные вещи. Любопытные обыватели высовывались из окон и интересовались друг у друга, что приключилось. Версии высказывались самые разнообразные, от колдовства до воровства, а кто-то даже предположил, что это шпионы. Иногда на пути колонны встречались знакомые арестованных; некоторые страшно удивлялись, некоторые сочувствовали и возмущались, а кое-кто, из осторожности, отворачивался и делал вид, что никого здесь не знает. Стражники выглядели явно смущенными, однако свой долг выполняли неукоснительно. Никому из них не хотелось быть обвиненным в небрежности.
   – Вот погодите, доставим вас к господину инквизитору, он разберется: кто тут ведьмы, кто еретики, кто честные граждане, – бормотал старший стражник.
   – Я тебе покажу ведьму! – орала на него самая бойкая из девушек под одобрительный ропот остальных. – Да мой отец из тебя отбивную сделает!
   – Господин инквизитор приказал, – бубнил стражник, тяжело вздыхая и ожидая будущих неприятностей. Впрочем, неприятности в первую очередь должны были случиться как раз у господина инквизитора, несмотря на его высокое положение. Уж очень рьяно выполняли приказ подчиненные, а его ведомство, насколько я понимаю, не одобряло публичных скандалов. Если стольких арестовала только эта четверка, то можно представить, что сейчас творится на площади перед тюрьмой!
   – Вот видишь, Бонечка, как вовремя я переоделась! – заметила Эльза, и у монаха даже не нашлось ничего на это возразить.
 
   Не успели мы выйти из города, как нам попался пост стражников. Они стояли возле дороги и устало, но внимательно оглядывали проходивших. Неподалеку стояли несколько задержанных парочек и энергично переругивались со своими охранниками, вяло отвечавшими на все нападки.
   – Проходите! Не задерживайте! – раздраженно махнул рукой начальник стражи, едва скользнув взглядом по Боне и Эльзе. Он был так занят поисками монаха и ведьмы, что на всех остальных просто не обращал внимания. Вдалеке показалась телега, на которой восседали крестьянин с крестьянкой, которые, очевидно, ездили в город распродавать выращенные плоды, и стражник рысцой кинулся к ним, требуя немедленно остановиться.
   Отойдя на несколько шагов, мы расслабились. Даже Боня больше не зудел и готов был признать, что затея с переодеванием оказалась весьма удачной. Не вслух, разумеется.
   – Эх, здорово мы их провели! – воскликнула Эльза и по привычке тряхнула головой.
   Этот поступок оказался совершенно неуместным. Шляпа, скрывавшая ее роскошные волосы, улетела в сторону, и локоны водопадом рассыпались по плечам. Девушка схватилась за голову и немедленно наклонилась, чтобы поднять головной убор, но было уже поздно. Один из стражников, как назло смотревший нам вслед, вытаращил глаза, а потом пронзительно закричал.
   – Вот они! Держи их! Это женщина! – До чего мерзкий визгливый голос! Да будь у меня такой, я бы всю жизнь молчал!
   Хотя длинные волосы у мужчин, если только они не принадлежали к высшему сословию, в то время явно не приветствовались, можно было бы попытаться отговориться. Но Боня, увидев, что они разоблачены, потерял голову, схватил девушку за руку и кинулся наутек. Теперь карты были раскрыты, и оставалось только надеяться на быстроту ног. Несмотря на свое вооружение, служивые оказались людьми тренированными, а монашек совсем наоборот, так что расстояние между беглецами и преследователями неуклонно сокращалось.
   Пришла пора вступать в дело и мне. Подножка отправила первого преследователя лицом на пыльную дорогу, а второго – прямо на первого. Следующие за ними, конечно, удивились, что это их товарищам приспичило подряд валиться, но темп не сбавили. Становилось ясно, что надолго задержать эту компанию я не смогу. Разве что выхватить оружие и размахивать им. Но это хорошо сделать, когда стоишь на месте, а стражники уже убежали довольно далеко. Их и не догонишь, пожалуй! И что теперь, спрашивается, делать? Попробовать освободить моих подопечных, когда их арестуют? Мне кажется, я придумал лучше.
   – Гони! – крикнул я во всю глотку, подскочив к крестьянам, продолжавшим сидеть в своей телеге и явно не понимавшим смысла происходящего. – Они отбирают всех лошадей, а мужчин забирают в солдаты!
   Крестьянин так и не разобрался, откуда шел голос, но угрозу они с женой поняли очень отчетливо. Поэтому он что есть силы стеганул лошадь, которая, несмотря на свой не самый презентабельный вид, оказалось довольно резвой. Я едва успел вскочить на телегу. Мы пронеслись мимо пыхтящих преследователей, один из которых едва увернулся от копыт, и поравнялись с моей парочкой. Эльза еще держалась, но Боня двигался из последних сил, проклиная… Конечно, меня! Это я, видите ли, придумал дурацкую затею с переодеванием! Она, между прочим, почти сработала, и если бы кто-то не воображал… Ну да ладно, из-за нее в первый раз прокалываемся…
   – В телегу! – скомандовал я и подхватил Эльзу на руки. Должен вам похвастаться, что это не так-то просто на полном ходу, но я справился. Бедный Боня успел уцепиться за край транспорта и некоторое время работал тормозом, отчаянно перебирая ногами, но больше все-таки волочась по дороге. Так продолжалось до тех пор, пока я не отпустил девушку (с большой неохотой!) и не втянул его.
   – Вы кто? Что вы здесь делаете? – возмутилась крестьянка, в то время как ее супруг сосредоточился на дороге, петлявшей в этом месте, как нетрезвая змея. Это было нам на руку: мы исчезли из прямой видимости преследователей.
   – Я вот ведьма, а это – беглый монах. Которых все ищут, – пояснила Эльза, не собиравшаяся скрывать правду. – И с нами еще демон. Так что ведите себя хорошо и помогайте нам!
   – Не бойтесь, добрые люди! – прогнусавил Боня самым что ни на есть «монастырским» голосом. – Мы пали жертвой навета. А что касается демона, то он под моим полным контролем и никому не сможет причинить зла! – Ха! Контролер выискался!
   – О господи! – только и смог произнести правивший лошадью мужик.
   – А ну проваливайте отсюда! – Крестьянка оказалась не робкого десятка. – Мало нам своих неприятностей, так тут еще ведьмы!
   Вместо ответа девушка достала золотой и подбросила его в воздух. Сварливая хозяйка телеги поймала монету, попробовала ее на зуб (для меня всегда было загадкой, как таким путем можно определить, подлинная она или фальшивая), пристально осмотрела и слегка успокоилась.
   – Золото от нечистого самое чистое, – невольно скаламбурила она. Я не понял: они тут на Земле что, нас за фальшивомонетчиков держат?
   – Это точно! – отозвался ее муж.
   Я хренею от этих экспертов!
   – Вот и ладушки! – воскликнула Эльза.
   – А у вас точно демон есть? – подал голос крестьянин, которого разобрало любопытство.
   – Есть! – важно ответил Боня. – Это я его вызвал!
   – А что же это его лошади не пугаются?
   Вот те раз! Нас еще и лошади пугаться должны!
   – Вот у лошадей и спроси! – обиделся я. Этот «голос ниоткуда» отбил у них охоту задавать вопросы. Но только на некоторое время.
   – А ведьмы все в таком срамном виде ходят? – поинтересовалась крестьянка, косясь на мужскую одежду Эльзы.
   – Только самые лучшие! – ответила девушка, задетая, как видно, за живое. – Между прочим, это очень удобно!
   – На самом деле эта девушка не ведьма, а чистое, невинное создание, павшее жертвой злой клеветы, – снова завел свою шарманку Боня. Пусть бы считали ее ведьмой! В конце концов, опасались бы! – А этот нечестивый маскарад, прости господи, просто хитрость, на которую мы поддались по наущению демона.
   Эх, Боня! Проще надо быть с людьми!
   – Срамота! – довольно крякнул крестьянин, которому Эльза и ее маскарад пришлись по вкусу.
   – А ты смотри за лошадью и дорогой! – прикрикнула на него жена. – Грех это – на ведьму глазеть!
   К счастью, мы вскоре отъехали на достаточное расстояние и на развилке дорог расстались с этой простоватой парочкой. Мы подождали, пока они скрылись из виду, чтобы не оставалось свидетелей, и пошли своей дорогой. Эльза призналась, что дала бы этим бедным людям еще золотой, но своими замечаниями насчет ее одежды они сами все испортили.
   Мы отошли в лесок на случай, если погоня явится сюда быстро, и устроили привал. Хорошо, что Боня успел купить немного еды, а потом, то ли из жадности, то ли по рассеянности, так и не выронил ее во время бегства. По настоянию нашего монашка девушка отошла и переоделась, только чтобы он вновь обрел душевное спокойствие и перестал зудеть. Мне же она призналась, что ходить в брюках ей понравилось, и она еще как-нибудь попробует, когда Бони не будет рядом. Вечерело. Пора было подумать об очередной ночи на свежем воздухе.
 
   Вы, наверное, думаете, что мне наконец удалось поспать? Если так, то вы в очередной раз глубоко заблуждаетесь. Но на этот раз дело было не в Боне. Просто пошел дождь. Казалось бы, что за беда? Но если вы находитесь на открытом воздухе и у вас нет даже палатки (по моим расчетам, брезент люди изобретут лет через триста, не раньше), то дело принимает самый неприятный оборот.
   Боня непривычно робко поинтересовался, не могу ли я защитить их от дождя, а в ответ на мое выразительное хмыканье принялся хныкать, что добрым людям в такую погоду положено сидеть дома, у теплого очага. Иногда быть добрым человеком в его понимании не так уж и плохо! В принципе, мы с Эльзой тоже не возражали бы, только где же все это взять?
   Кое-как закутавшись в плащи, мы расположились под старым дубом, но, несмотря на это, вскоре промокли до нитки. Теперь мысль о том, что можно было бы рискнуть остаться в городе, не казалось такой уж крамольной, но обратного пути уже не было. Там бродили промокшие злые патрули, да и возвращаться пешим ходом было чересчур далеко. Сверкнула молния, ударил первый громовой раскат.
   – Ну что, демон, дрожишь? – поинтересовался бывший монах с непонятным торжеством в голосе. Как будто сам не выбивал зубами дробь, словно усердный барабанщик!
   – Ну дрожу! – с некоторым вызовом согласился я. Глупо спорить с очевидностью, а я успел здорово продрогнуть.
   – И я тоже. Хоть бы обнял меня, согрел! – вступила в разговор Эльза, но монашек не обратил на это заманчивое предложение никакого внимания.
   – Правильно, дрожишь! – все с тем же торжеством заявил он. – Туго вам, бесам, приходится в грозу!
   – Будто людям легко! – проворчал я. Ну что за манера: и без того гадко, а он еще подзуживает! – И прошу наконец запомнить, что я никакой не бес!
   – А все потому, что архангелы гонятся за вами и поражают громом небесным!^[8] – закончил Боня, пропустив мою ремарку мимо ушей.
   – А ведь действительно, туго вам приходится, бедняжкам! – посочувствовала Эльза.
   – Тьфу ты! – Я едва не выругался при даме, что случается со мной разве что в очень сильном подпитии. – Ну при чем здесь ангелы?! При чем тут бесы?! Электричество, оно, знаешь, не разбирает, кто ангел, кто бес, кто святоша, кто грешник… – Это я, конечно, зря. Про электричество они и слыхом не слыхивали. Надо все-таки приноравливаться к уровню развития собеседника.
   – Не сметь говорить колдовских слов! – взвизгнул Боня. Это он, наверное, про «электричество».
   – А ты бы меньше молол всякую чушь! – огрызнулся я.
   – Да как ты смеешь! – взвился монах и хотел, наверное, перейти к своей обычной угрозе, но от его воплей нас спасла Эльза.
   – Ну что вы как маленькие! – примирительно сказала она. – Люцифуг! Все же знают, что гром поражает бесов. Если бес спрячется в дерево – поразит дерево, а если вселится в человека, то ударит в него. Я понимаю, что тебе обидно. Так что лучше будет, если Бонечка не станет об этом напоминать!
   Я только махнул рукой и не стал спорить. Если им с детства в головы вдалбливают такую чушь, так просто не переубедишь. К тому же я демон простой, не слишком ученый. Еще сам запутаюсь в этом электричестве. Помню, как за него пару схлопотал. До сих пор не понимаю, где там какой заряд, какой разряд…
   – Если ангелы поразят его, то может достаться и нам, – глубокомысленно заявил монашек. – Так что лучше пока держаться от него подальше!
   – Лучше от деревьев держаться подальше! – вспомнил я. – Но, если что, могу и отойти!
   – А Боня пока меня согреет… – Девушка предприняла очередную попытку. – А то так холодно и страшно…
   – Ну если так, – вздохнул бывший монах. – То в виде исключения…
   Я действительно отошел в сторонку, чтобы не смотреть, как они обнимаются. Думаю, дело далеко не зайдет. В такую погоду и нормальный-то человек ограничится объятиями. А уж про Боню я вообще молчу…
   Мне, кстати, повезло. Я обнаружил здоровенное дерево, а в нем дупло, достаточно вместительное для одинокого демона или человека, но совершенно непригодное для двоих, а тем более троих обитателей. Поначалу в душе шла жестокая борьба: по-хорошему, это сухое местечко следовало бы уступить девушке. Но у них с Боней только-только все налаживалось… К тому же я подозревал, что мой капризный повелитель пошлет меня искать еще одно дупло, для его святейшей особы… В общем, можете считать меня свиньей, но я с удовольствием забрался в сухое местечко и через некоторое время, устроившись поудобнее, уже видел сладкие сны…
   Не могу вам рассказать, что именно мне снилось, так как сны я помню только при нормальном, спокойном пробуждении, что, как каждый может убедиться, в земных условиях является недостижимой мечтой. На этот раз я пробудился от неприятного ощущения. Мне показалось, что по мне ползает что-то длинное и холодное. Может, демон с менее крепкими нервами дернулся бы и заорал, но Люцифуг всегда славился своим хладнокровием. Я осторожно приоткрыл глаза. Дождь уже кончился. Светало. И в неверном призрачном свете я разглядел, что у меня на груди пригрелась змея! Причем в самом буквальном смысле этого слова! Может, кому-то это показалось бы забавным, а какому-нибудь зоологу даже познавательным, но только не мне. Меня буквально парализовало от страха за свою молодую жизнь. Я знал, что если случится страшное, то при земном уровне медицины можно спокойно заказывать гроб. А мне этого, как ни странно, ни в коем случае не хотелось.