Белогоров Александр. Явление Люцифуга

   – Боня! Эльза! – позвал я слабым голосом, стараясь, чтобы грудь колыхалась как можно меньше. Змеюка слегка приподняла голову, словно прислушиваясь, и тут же опустила ее назад. Ну конечно, моя грудь сейчас во всем лесу была едва ли не самым теплым и сухим местом. Сам же я за эти несколько мгновений взмок от пота. Вот и отдохнул в спокойном местечке!
   К счастью, ушел я недалеко, а у моей парочки за время преследований очень обострился слух. Так что мой призыв не остался без ответа.
   – Кажется, нас звал Люцифуг, – услышал я звонкий, несмотря на ранний час, голос девушки, который никогда еще не казался мне таким прекрасным.
   – Как может демон звать своего хозяина? – недовольно заворчал Боня явно спросонья. – Если что-то надо, пусть подойдет и почтительно попросит! Вот я могу вызывать его когда угодно, и он обязан явиться на мой зов!
   Ну, понеслось! Что, не нравится, когда самого будят?
   – Я не могу подойти сам! – произнес я замогильным голосом, стараясь не вызвать ни малейшего потрясения. Сейчас было не время для препирательств. – Я прошу выручить меня из беды.
   – Ну вот, без меня сразу в беду попал, – вздохнул Боня. – Не надо было его от себя отпускать! А теперь вот иди, выручай его!
   Без комментариев.
   – Ты где, Люцифуг? И что с тобой стряслось? – Эльза перешла прямо к делу, не обращая внимания на брюзжание спутника.
   – В дупле! – простонал я, а змея меж тем улеглась поудобнее.
   – В каком еще дупле? – не понял Боня.
   – В дупле дерева. Где же еще! – пояснила Эльза. – А почему ты оттуда не вылезешь?
   – Не могу! На мне лежит змея! – отозвался я.
   – Вот где мы возьмем змеиную кожу для будущего обряда! – оживился Боня. – Это, наверное, само провидение позаботилось о том, чтобы демон был изгнан вовремя!
   – Какая мерзость! – с чувством воскликнула девушка. – Ну ничего, сейчас мы посмотрим, что за змея и как ее прогнать!
   – Интересно, а на демонов действует змеиный яд? – заинтересованно рассуждал бывший монашек. Такому Дай волю, так он специально меня отдаст змеям на съедение! Чисто ради эксперимента.
   Через несколько минут мое дупло было найдено. А забавная, наверное, открывалась картина: змея как будто висит в воздухе. Ей-то хоть бы хны, видит она меня или нет, – а вот всем остальным…
   – Зачем же это ты забрался? – вздохнула Эльза. Монах выглядывал у нее из-за плеча, не решаясь приближаться к змее.
   – От дождя прятался, – признался я.
   – Ах ты хитрющий демон! – возмутился Боня. – В то время как твой повелитель вместе с этой милой девушкой вынужден мокнуть под дождем, ты спокойненько сидишь в дупле! Поделом тебе! Это божья кара! Таких, как ты, змеи в аду должны жалить непрестанно!
   Интересно, с чего это он взял? Откуда в аду столько агрессивных пресмыкающихся? Может, там что-то произошло в мое отсутствие?
   – Все равно вы бы вдвоем не влезли. – повинился я. – А вам вдвоем было хорошо…
   – Не так хорошо, как могло бы, будь некоторые не такими принципиальными, – заметила Эльза.
   – Как забавно! – рассуждал между тем Боня, то ли не понимая намеков, то ли пропуская их мимо ушей. – Нечистый принял облик змея, чтобы соблазнить род людской через слабую и глупую женскую его половину. – Ох, получит он когда-нибудь от Эльзы! Рассказать ей, что ли, про половую дискриминацию? – А теперь сатанинский прихвостень, его, представитель, страдает от змеи! Недаром говорится, что будет он пресмыкаться во прахе!
   – Боня! Помолчи немножко! И отойди от света: я не могу разглядеть змею, – оборвала его девушка, и ее настороженное лицо появилось в древесной щели, почти полностью закрыв мне свет.
   – Ну почему ты так невосприимчива к ученым рассуждением?! – вздохнул монашек, которого, очевидно, прервали на самом интересном (с его точки зрения) месте. Но в сторону все-таки отошел.
   – Это же обычный ужик! – воскликнула Эльза после нескольких секунд томительного ожидания и бесцеремонно взяла змею в руки.
   То облегчение, которое я при этом испытал, не поддается описанию! Как будто у меня с груди сняли не маленькую змейку, а пудовый груз! И до чего же мне было стыдно, что я, оказывается, испугался такого безобидного создания! Но кто ж их, этих змей, разберет! А вдруг это кобра или гадюка какая-нибудь? И вообще, я демон городской, на природу выбираюсь редко…
   – Ты уверена, что эта змея не опасна? – настороженно поинтересовался Боня, пока я разминал затекшие члены и выбирался из дупла.
   – Такой ученый монах должен был бы и сам это знать! – поддела Эльза.
   – А я знаю! – поспешно отозвался он. – Просто… просто мне отсюда плохо видно!
   – Тогда держи! – Эльза слегка подбросила змейку в его сторону.
   Вот уж не думал, что наш Боня способен на такие акробатические трюки! И все для того, чтобы избежать столкновения с ужом!
   – А мы возьмем ее кожу? – спросил бывший монашек, сделав вид, что не замечает нашего смеха. – Ведь кожа змеи нужна для обряда изгнания демона!
   А змеи-то чем виноваты?!
   – Хочешь, бери сам. А что касается меня, то я не живодерка! – твердо заявила Эльза, тряхнув головой словно в подтверждение своих слов.
   – Нет-нет! Мы найдем другую! – поспешно согласился Боня, который, как видно, панически боялся любых змей. Хорошо еще, ему не пришло в голову попытаться поручить добывание необходимого ингредиента мне! А то ведь с него станется!
   Голодные и мокрые, мы направлялись к границам герцогства. Боня переживал мое коварство (ну как же, не уступил дупло), а также то, что не стал счастливым обладателем змеиной кожи; мне было стыдно за свою панику (кто их знает, этих земных гадов, кто там ядовитый, а кто нет), Эльза же целеустремленно двигалась вперед. Как-то получилось, что из всей нашей троицы она оказалась наиболее приспособленной к дальней дороге и сопутствующим лишениям. Приходилось держать ухо востро: вероятность встречи с патрульными разъездами неуклонно возрастала по мере приближения к рубежам. Несколько раз нам приходилось с быстротой, которая, по мнению нашего эксперта, не приличествовала добрым людям, нырять в кусты и пережидать, пока проедут какие-то путники. Возможно, они и были безобидны, но, как просветил меня Боня, береженого Бог бережет. Я, правда, не совсем понял смысла этого высказывания: если бережешься сам, то зачем еще помощники, – но вступать в дискуссию не стал.
   О том, чтобы пересечь границу в открытую, нечего было и думать. С патрулями на той стороне еще можно попробовать договориться, но на этой… У них на наш счет наверняка были самые строгие инструкции. Счастье, что границы у людей пока охраняются только на дорогах. Никакой тебе колючей проволоки, сигнализации и прочих хитростей. С другой стороны, попробуй пойми, где начинается это самое вожделенное герцогство и кончается графство.
   После долгого продирания сквозь кусты мы вышли наконец на более-менее открытое пространство. И надо же было такому случиться, что как раз в этот момент здесь проезжали бдительные стражи герцогских рубежей. Скрываться не было смысла: ведь в этом государстве, по планам беглого монаха и девушки, их ожидала вполне вольготная жизнь. Только мне эти типы отчего-то не понравились.
   – Стой! Кто идет? – гаркнул начальник разъезда, красиво осадив лошадь перед самым носом у моих подопечных. Я при этом едва успел отскочить в сторону. Ну нельзя же так пугать честных демонов! Мало мне прочих неприятностей, так еще в ДТП едва не угодил!
   – Мирные путники, мечтающие оказаться под защитой его высочества герцога Дондурдурского, – без запинки отбарабанил Боня. Интересно, он это заранее выучил?
   – Хм! Мирные путники! – недоверчиво фыркнул начальник разъезда. – Мирные путники едут по дороге, а лесными тропами передвигаются только шпионы и контрабандисты. – При этих словах солдаты плотнее сомкнули кольцо вокруг моей парочки. Логично, конечно, ничего не скажешь.
   – Подвергаясь чудовищным преследованиям со стороны ордена, руководители коего, понуждаемые к тому врагом рода человеческого, задумали загубить честного монаха и невинное создание, мы, на свой страх и риск, преодолели долгий и тяжкий путь, полный лишений, дабы оказаться под покровительственной дланью герцога Дондурдурского, молва о справедливости и добродетельности коего простирается далеко за границы его владений, – пробубнил Боня.
   Слыхали? Я специально записал, чтоб не забыть эту чушь. Честное слово, он так и сказал! Мне бы такое в жизни не придумать! Стражники тоже офонарели, и только при словах о справедливости и добродетельности двое из них позволили себе непочтительную ухмылку.
   – Другими словами, нас бы схватили на границе, – поспешила пояснить Эльза. – А так как герцог враждует с орденом, тут мы в безопасности. – Доходчиво. Но насчет последнего пункта я не был так уверен.
   – Каждый, кто пересекает границы герцогства, обязан платить пошлину! – сурово заявил начальник разъезда. – А за пересечение границы в неположенном месте взимается штраф… один золотой! – Думаю, последнее он прямо на месте придумал.
   – О! Это мы сейчас! – оживился Боня.
   Конечно, этот идиот тут же принялся трясти своим кошельком, вызвав нездоровое любопытство со стороны окружающих. Сколько можно учить человека! Как об стенку горох! Ну дал бы им эту взятку, но осторожно, со вздохами. Мог бы и поторговаться! А теперь… Тьфу!
   – Ха! – воскликнул начальник стражи, принимая деньги и подкрутив усы. – Доставить их на пост. Для разбирательства. – Ну все, плакали денежки.
   – Но мы же уже заплатили! – запротестовал Боня.
   – Плата взимается со всех, включая шпионов и контрабандистов! – строго пояснил начальник стражи. – Теперь мы будем разбираться, кто вы есть на самом деле!
   Я так думаю, чтобы откупиться от подозрений, как раз и понадобятся все золотые.
   Боня хотел что-то возразить, но Эльза так выразительно на него посмотрела, что бывший монашек тут же осекся. С вооруженными людьми лучше не спорить. Даже если неподалеку находится дружественный демон. Так что мою парочку повели под конвоем к ближайшей пограничной будке. Я успел шепнуть, что постараюсь вмешаться, если дело примет совсем уж плохой оборот, но сейчас это было бы просто неразумно. Девушка легко согласилась, а Боня что-то проворчал, однако не решился высказываться в непосредственной близости от конвоиров.
   На посту моих подопечных тут же отрекомендовали как шпионов, располагающих кучей денег, и, не обращая внимания на угрозы и причитания монаха и уговоры Эльзы, принялись обсуждать, что делать дальше. Вариантов было несколько. В том, что следует забрать деньги, сходились все участники совещания. А вот дальше предложения разнились. Кто-то считал, что подозрительных нужно доставить куда следует, и пусть там разбираются. Кто-то предлагал вышвырнуть их назад, в графство. А один мерзкий тип со шрамом на щеке даже хотел «вздернуть этих шпионов, и дело с концом». Ну, погоди, мерзавец, я тебя хорошо запомнил!
   Боня, конечно, немедля принялся стращать всех адом и посылать на их головы все пришедшие в его изобретательную голову проклятия, но добился только того, что ему заткнули рот, дабы не мешал решать деловые вопросы. Эльза благоразумно помалкивала, а потом принялась тихо совещаться со мной. Действительно, необходимо было решить, когда мне следует появиться и как это сделать с как можно большим эффектом. А проблема на самом деле была непростой. Куча вооруженных людей, не отличающихся большой щепетильностью и готовых ради денег пойти на самые решительные меры. Этих так просто не напугаешь.
   В довершение всего нас заметили с противоположной стороны границы (между пограничными будками всего-то пара десятков метров) и по каким-то признакам догадались, кто попал в руки герцогских стражников. Наверное, за наши головы полагалась солидная награда (или же, зная характер нашего знакомого инквизитора, суровое наказание, если мы ускользнем), так что начальник стражи со стороны графства лично явился на переговоры. Он доковылял до пограничного камня (идти нормально ему мешал живот, больше похожий на бочонок) и принялся кричать, вызывая главного герцогского пограничника.
   – Ну что там еще? – поинтересовался тот, предварительно тщательно пересчитав деньги. Как видно, своим подчиненным он не слишком-то доверял.
   – Эти люди – колдун и ведьма, избежавшие костра! – без обиняков заявил толстяк. – Вы это… должны выдать их нам для экзекуции.
   – Должны! – иронично воскликнул герцогский пограничник. – Не надо было их упускать! А теперь ими пусть занимаются наши попы!
   – Но это ваш долг. Церковь велит… – сбился графский подчиненный, который был не силен в красноречии. – Иначе это… пособничество дьяволу.
   Дьявол бы прослезился, глядя на таких пособников! Его счастье, что ему об этом ничего не известно.
   – Мой долг – охранять границу! – строго заявил герцогский страж. – А что вы к ним так прицепились? – поинтересовался он. – Мало ли тут бегает всякой шушеры!
   Эх, жалко, Боня не может ответить! Любопытно: еще недавно сам готов был передать пленных назад, а теперь вот передумал. Не иначе, решил что-то срубить с коллеги.
   – А награду за них обещали! – проговорился толстяк, который, помимо прочего, явно не отличался сообразительностью. Он тут же прикусил язык, но, как говорится, слово – не воробей.
   – Значит, награда положена нам! – тут же заявил пограничник герцога. – Ты их проворонил, а я поймал. Исключительно благодаря собственной бдительности! – Он молодцевато подкрутил ус. Как же, бдительность! Повезло тебе. Но парень явно находчивый. Хотя и жадный.
   – А если это… Ну… Мы с ребятами выпивку поставим, – предложил графский служака. Эх, ты! Сразу надо так было. А теперь, когда проговорился, поздно!
   – Ха! Выпивка! Да я на эту награду год смогу не просыхать! – рассмеялся герцогский пограничник.
   – Господин начальник! Он не сможет доставить наших шпионов к святейшему инквизитору, – подбежал на помощь к туповатому толстяку один из его подчиненных. – Ему за это герцог голову отрубит!
   – Да! Точно! – обрадованно заявил страж графских рубежей. – Ты не можешь… – Тут он запутался, будучи не с силах одолеть такую длинную фразу, но усач все слышал и так.
   – Значит, так! – заявил он. – Или награда пополам, или мы оставляем этих шпионов, колдуны они там или не колдуны, себе! – Вполне справедливое решение.
   – Пятьдесят золотых! – охнул толстяк. Вот ведь придурок! Мог бы и приуменьшить награду. Откуда герцогским людям это знать! Хм! Значит, инквизитор оценил нас в сотню? Не так уж и плохо, судя по здешним ценам.
   – Соглашайся, пока не передумал! – давил герцогский пограничник. – Нам вот за шпионов тоже награду дадут!
   Наверное, это он загнул. Или награда совсем маленькая. Иначе стал бы он рассматривать другие варианты!
   Тем временем судьба нам благоприятствовала. Услышав, в чем дело, пограничники заперли Боню с Эльзой в какую-то каморку, оставили деньги на столе своей караулки (они искренне считали, что туда никто не отважится заглянуть) и сгрудились за спиной командира. Графские же солдаты тоже подтянулись к своему незадачливому начальнику, готовые грудью стоять за свою награду. О судьбе же несчастных монаха и ведьмы в этот момент никто из них не думал. Никакого сочувствия в людях, одна жадность. Надо их за это наказать!
   Можно было просто освободить моих узников, но тогда исчезновение заметили бы немедленно, а в том, что они убегут от погони, лично у меня возникали большие сомнения. Так почему бы не провести операцию более изящно, затратив на нее некоторое количество средств? С деньгами надо расставаться легко. Тем более когда они по большому счету тебе не очень-то и нужны.
   Схватив со стола; пригоршню монет, я направился к спорщикам. Страсти у них между тем накалялись. Никто не хотел уступать, но при этом было очевидно, что без помощи противной стороны ничего заработать не удастся Начальник герцогских пограничников упорно не уступал ни копейки, а его визави только растерянно хлопал глазами, перепоручив вести диалог более находчивым подчиненным. Рядовые же стражники начинали смотреть друг на друга с откровенной враждебностью. Нужна была только небольшая искорка, чтобы вспыхнул конфликт, и эту искорку зажег не кто иной, как Люцифуг.
   Между пограничными столбиками есть небольшая полоска, в данном случае шириной всего несколько метров. Она, если мне не изменяет память, называется нейтральной полосой. И вот на этой-то полоске откуда ни возьмись материализовались, сверкнув на солнце и звякнув друг о друга, чтобы гарантированно привлечь внимание, несколько золотых. Они упали в дорожную пыль на территории, не принадлежавшей ни одному из славных государств и потому не попадавшей под юрисдикцию ни одного из отрядов.
   Самое любопытное в этой ситуации, что ни один из стражей границы почему-то не задался вопросом: а откуда, собственно, взялось это богатство? Гораздо больше их интересовало, кому достанутся золотые. Похоже, если речь идет о деньгах, все остальные вопросы отходят у людей на второй план.
   Некоторое время бравые вояки таращились на золото, так призывно блестевшее на солнце. Будь люди чуть поумнее и потерпеливее, они бы, наверное, смогли договориться (эх, прокололся я: надо было проследить, чтобы число монет было нечетным), но жадность взяла верх. Один из стражников, словно загипнотизированный благородным металлом, сделал шаг на нейтральную территорию. И это послужило сигналом для остальных. Через какое-то мгновение на еще недавно никому не нужном участке дороге образовалась форменная свалка; я едва успел отскочить в сторону. Пограничники увлеченно мутузили друг друга и уже через несколько секунд не разбирали, где тут свой, а где чужой. Тщетно начальники, рассчитывавшие на львиную долю невесть откуда взявшегося золота, призывали их к порядку.
   Теперь у них из-под носа можно было увести не то что пленников, а даже слона, и они едва ли обнаружили бы пропажу. Я быстро прихватил оставшееся золото, а также завтрак стражников, и отодвинул засов чулана, где томились мои узники (хоть бы замок догадались повесить!)
   – Люцифуг! – радостно вскрикнула Эльза, которая, надо сказать, не сидела сложа руки и уже пыталась делать подкоп.
   – Так! Быстро на лошадей! – скомандовал я, упреждая Бонины упреки. – Как сможете, шагом. Только не свалитесь!
   Я сам подсадил моих подопечных на коней стражников и слегка хлопнул тех по крупу, отчего они затрусили по дороге мелкой рысью. Эльза только вцепилась в сбрую и напряженно смотрела на дорогу. Боня же проклинал свою горькую судьбу и сетовал на то, что особам духовного звания не следует скакать, как каким-то кавалеристам. Ничего, привыкнет! Звания-то у него, кстати, уже нет. Надо напомнить, чтобы не задавался.
   Оставался последний штрих. Я отвязал остальных лошадок, предварительно попортив экипировку, то есть перерезав несколько ремней упряжи. Не думаю, что стражники, даже поймав своих скакунов, смогут как следует держаться на них без седла. После этого я взобрался на последнего коня и ринулся догонять мою парочку. А ведь действительно страшно, прав Боня! Это вам не на автомобиле разъезжать! Взбрыкнет такая лошадка, и поминай как звали. Мне так кажется, после падения несколько переломов и сотрясение мозга обеспечены.
   К счастью, наши скакуны оказались смирными и хорошо выдрессированными, так что больших проблем даже у таких наездников, как мы, не возникало. И еще: чем лошади выгодно отличаются от людей, так это тем, что не задают лишних вопросов. Ну и что, что на спине никого не видно. Тяжесть чувствую – и еду, без вопросов!
   Долго такая идиллия продолжаться не могла. Присмиревший было Боня решил, что он уже достаточно намучился, а потому захотел сойти на землю. Не буду его укорять: надо так надо. Но для этого он не придумал ничего лучшего, как изо всех сил натянуть удила и скомандовать: «Тпру!» Наверное, у какого-нибудь лихого кавалериста подсмотрел. Лошадь, оскорбленная таким отношением, с громким ржанием поднялась на дыбы, и наш бравый всадник неминуемо слетел бы на землю, если б не держался так крепко за сбрую. Он завис между лошадью и землей, не в силах произнести ни слова, а потом, когда конь снова встал на ноги, отпустил руки и шлепнулся-таки на дорогу. К счастью, высота была небольшой, и он отделался обычными ушибами пятой точки, за что проклял ни в чем не повинную лошадку, объявив ее порождением скверны. Коняшка, не обратив на эти слова никакого внимания и освободившись от седока, поскакала куда-то по своим лошадиным делам.
   Нам с Эльзой не оставалось ничего иного, как тоже спешиться. Не буду описывать этот грустный процесс. Скажу только, что выглядело все крайне неэстетично, зато прошло без травм. Мне было легче, так как в последний момент я сообразил, что могу немного взлететь. Вот так-то, поживешь немного на Земле – и все свои демонические способности позабудешь!
   Реквизированная у стражников еда оказалась не слишком изысканной, зато сытной, так что настроение после завтрака у нас улучшилось. Но не настолько, чтобы сделаться совсем уж хорошим. Герцогство Дондурдурское пока что явно не оправдывало возлагавшихся на него надежд. Что там преследуют, что здесь… Тут хотя бы сжигать пока не собираются, и на том спасибо. Но мы как-то рассчитывали на более радушный прием.
   – Да, – вздохнула Эльза. – Тяжеловато нам придется! Ни знакомых, ни денег, ни еды…
   – Зато у меня есть демон, который поможет добыть еду и деньги, – заметил Боня. (Ишь, какой собственник! Из таких смиренных типов и получаются рабовладельцы, дай им волю!) – К тому же что есть золото? Презренный металл! Я вообще, как и многие святые отцы, полагаю, что он может быть изобретением Лукавого!
   Чтобы хоть как-то подбодрить мою парочку, я выложил перед ними возвращенные деньги. Признаться, я о них просто запамятовал. У уплетавшего за обе щеки Бони загорелись глаза, и он, не отвлекаясь от своего основного занятия, принялся пересчитывать сбережения.
   – Эти разбойники прикарманили целых двадцать золотых! Чтоб Сатана на том свете искупал их в расплавленном золоте! – сердито высказался Боня, посчитав все несколько раз.
   Сомневаюсь, чтобы Сатана стал заниматься таким глупым делом, но речь не о том! Ничего себе смирение!
   – Ведь это же просто презренный металл! – притворно удивилась Эльза.
   – Что ты понимаешь в финансах, женщина! – воскликнул монашек, снова демонстрируя мужской шовинизм. – В нашем грешном и несовершенном мире без этого золота, к которому я, конечно, отношусь с должным презрением, увы, не обойтись!
   – Ваше освобождение стоит этих денег! – заметил я, предотвращая разгорающийся конфликт (Эльза явно собиралась дать достойный ответ), но тем самым вызвал огонь на себя.
   – Что ты хочешь этим сказать? – подозрительно спросил Боня.
   – Пришлось бросить их стражникам. Чтобы они передрались, – пояснил я, заранее поеживаясь в ожидании вспышки монашеского гнева.
   – Ты позволил себе распоряжаться нашими деньгами?! – взвыл Боня. – Твоими руками действовал сам враг рода человеческого, отец мотовства!
   – Он еще и отец жадности! – ехидно улыбнулась девушка, все еще сердитая на своего обожаемого Бонечку. Видимо, пресловутому врагу приписывался и этот недостаток (уж не знаю, как он их совмещает), так что у бывшего монаха не нашлось, что на это возразить.
   – Эти деньги у тебя уже все равно отняли, – равнодушно бросил я. – Так что скажи спасибо, что я вернул большую часть!
   – Я скажу спасибо за него, – весело проговорила Эльза, которая отнеслась к утрате части капитала куда спокойнее сварливого попутчика. – Жаль, что не удалось получить компенсацию за моральный ущерб!
   – Мог бы изыскать другой способ! – проворчал поостывший Боня. Но когда я вкратце рассказал, что произошло, остался доволен даже он. И даже изрек какую-то сентенцию о наказании для нечестивцев и мздоимцев.
   Теперь оставалось решить, как вести себя дальше. Если случившееся было досадным недоразумением со стороны жадных стражей границы, это одно дело. Тогда можно поселиться где-нибудь в герцогстве, а дальше… Дальше все зависит от Бони с Эльзой, тут я им не советчик. Но если в герцогстве Дондурдурском действительно все неладно (что нетрудно предположить, глядя на пограничников), то нас будут преследовать, как зверье на охоте. И куда, спрашивается, тогда податься моей парочке? Как бы то ни было, следовало добраться до какого-нибудь селения и попытаться выяснить, как обстоит дело на самом деле. На том и порешив, мы двинулись по дороге куда глаза глядят. Карту герцогства наш кладезь премудрости, увы, не изучил…

ГЛАВА 13,
в которой мы удостаиваемся аудиенции его высочества

   Деревушка попалась нам на пути довольно скоро. Вот только местные жители смотрели на нас как-то косо. Они не проявляли никакой открытой враждебности, но и приветливостью тоже не отличались. На мою парочку смотрели во все глаза, но никто не пытался заговорить с путниками.
   – Не нравится мне все это! – покачала головой Эльза. – Чувствуешь себя как медведь на ярмарке. Все на тебя глазеют, а подойти боятся.