Страница:
-- Пошли к ним, -- выдохнул он. -- Действуем по обстановке, будьте
начеку. Мы -- мирные исследователи. Высоко в горах обнаружили пещеру,
увлеклись, зашли слишком далеко, заблудились. Вперед.
Косоголовый попытался вывернуть берет желтой стороной наружу, но, будто
почувствовав свирепый взгляд хозяина, сделал вид, что вытряхивает соринку.
Шумно ступая, улыбаясь до ушей, бандиты вышли на свет.
-- Дружба! -- кричал Косоголовый. -- Я -- миролюбивый молодой геолог!
Ура! Банзай! Буэнас диос! Мы за трудное счастье благодарны судьбе!
Ужастик старался держаться в тени.
-- Во! Опять геологи! -- обрадовался рыжий. -- Подходите, сердешные.
Поросятинкой угостим, чаек у нас знатный, сахар внакладку, бери -- не хочу.
Легенда, выдуманная Ларри, ничуть не удивила путешественников. Даже
Ужастик не испугал их. Странно было другое -- бандиты чувствовали себя у
костра свободно и естественно.
Тревога их и постоянная собранность исчезли. Цель похода стала казаться
далекой и незначительной. Осторожный Ларри, сверхбдительный Ужастик,
подозрительный Косоголовый верили каждому слову своих неожиданных знакомцев.
-- Бразилец я самый, что ни на есть, коренной, -- неторопливо
рассказывал Федя. -- Мама негритянка у меня, папа китаец с острова Тайвань.
Но родился он здесь, с Тайваня еще дедушка его переселился. Пещеры эти нам
известные -- почитай лет двадцать, как туристов сюда вожу. Знаменитые у нас
пещеры -- Полетта вон аж из Марселя по туру, по путевке, значит, прилетела.
Учительница она в пансионе для девочек. По слесарному делу.
А вот Лизон, -- кивнул на девочку добродушный бразилец,-- нипочем не
угадаете, откуда.-- Он сделал эффектную паузу. -- Она живет на огромной
льдине в русской Сибири. Ее пра-пра-прабабушка была белой медведицей, прадед
по матери -- князем первой гильдии, а отец -- знатный охотник на комаров и
большой друг президента.
-- Вот она! -- восклицал Косоголовый. -- Вот она, суровая и прекрасная
сибирская правда! Я молодой геолог-миллионер, гражданин мира, но горжусь
тем, что и во мне есть частица русской крови.
Справа от него сидела красавица Полетта, слева истекал соком поросенок.
-- Лизон вела переписку с Мари, племянницей Полетты, -- рыжий подбросил
дров в костер. -- Теперь, на каникулах, они гостят в семьях друг у дружки.
Лизон никогда не была у нас, в Бразилии, вот Полетта и решила взять ребенка
с собой. А что сейчас поделывает Мари, как ты думаешь, малышка?
-- Загорает, купается в проруби, -- охотно предположила малышка Лизон.
-- Летом у нас тепло -- минус тридцать. А вечером все заворачиваются в
шкуры, пьют спирт для здоровья, и папа читает вслух газету. Это настоящая
газета! -- похвасталась девочка. -- Ей уже сорок лет, но она почти вся
целая. Там написано, что скоро мы будем жить еще лучше.
Лиза врала безвкусно, но гангстеры размягченно, с уважением
поддакивали.
-- А эти вот огольцы -- местные, -- Федя указал на четверых картоморов.
-- Живут, значит, тут -- и все. Способные -- страсть! Отзывчивые такие, а уж
ласку любят... А ну, скажи "пе-ре-строй-ка"!! -- заорал рыжий и больно
щелкнул Глазка по макушке.
-- Пы-ле-стлой-ка-а-а-а! -- расплылся Глазок, кланяясь и исподтишка
показывая домовому кулак.
-- Чувствую, -- посерьезнел бразилец, -- большое у них будущее. Вот
только учиться надо. Однако что же я?! Все готово, прошу угощаться.
Поросенок оказался вкусным до блаженного обалдения. Ужастик с
почтительным удивлением смотрел на рыжего.
-- Как вы это делаете? -- не выдержал он. -- Я готов купить рецепт, мой
господин. Меня интересует все -- порода свиньи, ее пища, время года и климат
при рождении поросят, как вымачивать мясо и чем начинять, состав и пропорции
трав...
-- Жрут, что придется, -- по-свойски поделился Федя. -- Наша живность,
пещерная. Зафинтилил ему в лоб из рогатки -- и все дела. А не пора ли
вздремнуть, друзья-геологи? Мы, бразильцы, об эту пору как раз спать
ложимся.
Осоловевшая компания не возражала.
Вскоре все общество, уютно разместившись в спальных мешках, отошло ко
сну.
Федя удобно привалился к камню с кружкой дымящегося чая в руке. Он
собирался бодрствовать всю ночь, но после третьего глотка неожиданно вялой
рукой поставил кружку на пол, уронил голову на грудь и засвистел носом резко
и тревожно, как маневровый паровоз.
Очисток подводил итоги. Пищи для размышлений у него хватало, хоть
отбавляй. Во-первых -- состав картоморов оказался удачной неожиданностью.
Появилась надежда заполучить своего агента в экспедиции Печенюшкина.
Во-вторых -- девчонка. Мысли картоморов были заблокированы. В ее же
голове он мог читать, как в открытой книге. Почему? Не скрыта ли здесь
ловушка?
Теперь и Очисток знал все то, что было известно девочке. Сумасбродное
исчезновение Дракошкиуса, преступные симпатии Кожурки, Пиччи, угодивший в
ловушку вместе с Аленой... Очевидно, волшебники в заколдованной пещере,
обезопасив картоморов от колдуна, начали вести себя чересчур легкомысленно,
ослабили бдительность.
В третьих -- послушными руками Ужастика ему удалось незаметно подсыпать
в чай сильнейшее снотворное из бандитской аптечки. Теперь даже рыжий
враль-часовой спал как убитый.
Похоже, наступало время Очистка. "Время "О", -- усмехнулся про себя
чародей. Преград на пути к сокровищам Барабули не было.
Очисток стоял в одном из боковых коридоров, выходивших из "спального"
зала. Кожурка, Неровня, Глазок и Клубень смотрели цветные сны в пушистых,
похожих на пестрые рукавицы, мешочках, подаренных Фантолеттой. Впрочем, нет!
Один мешочек был пуст.
-- Пощадите, ваша тайность! -- в ногах чародея валялся некто, не
различимый во тьме. -- Ошибки молодости, тайные пороки... Ну кто же, кто
свободен был от них?..
-- Все доказательства надежно спрятаны в Мертвограде, -- цедил Очисток,
почти не разжимая губ. -- Если узнают картоморы, тебе конец.
-- Будь проклята моя пагубная страсть, -- скулило существо. -- Роковые
обстоятельства сделали меня игрушкой в ваших руках.
-- Поздно устраивать сцены! -- чародей брезгливо поморщился. -- Выбора
у тебя нет. Точнее, выбор есть, но он дьявольски труден: награда и почести
или позорная смерть.
-- Что предпочесть?.. -- хныкал комок. -- Ужель меня презрение окружит
доверчивых товарищей моих? Нет, лучше смерть! Но как она страшна...
-- Ну? Быстрей же! У меня нет времени.
-- Конечно, награды и почести, -- существо деловито поднялось,
отряхивая колени. -- Что надо делать?
-- Все слышать. Все видеть. Все запоминать. Мысленная связь невозможна.
Когда нужно будет, я сам найду тебя. А главное... -- тут Очисток перешел на
шепот.
-- ... Давай обнимемся, -- закончил он неожиданно спокойно. -- Иду на
подвиг во имя народа. Да здравствует великая империя картоморов!
Сознание возвращалось по частям в воспаленную голову домового. Все
кружилось, встряхивалось, мгновенные картинки детства вспыхивали под
закрытыми неподъемными веками. Нежная мохнатая мама, первые лапоточки из
липового лыка, нескончаемые мышиные хороводы у печки. И по этим
воспоминаниям, по беленым стенам русской родной печи, по больной голове
бухал и бухал со страшной предопределенностью, как маятник, тяжелый чугунный
шар.
Собравшись с силами, он едва слышно прошептал древние колдовские слова.
Картинки закрутились с бешеной скоростью, потускнели и сгинули. Стихал
мало-помалу размеренный стук в висках, и с каждым мгновением становилось все
ясней -- случилось ужасное.
-- Опоили! -- завопил Федя, вскакивая на ноги.
-- Спокойно, бразилец! -- Ужастик, прочно расставив ноги в армейских
ботинках, стоял у стены с автоматом наизготовку. -- Можешь хоть сколько
упражняться в своих чародейских штучках. Но учти: наш главный с вашей
девчонкой забрались далеко вперед. Каждые полчаса у нас сеанс связи с шефом.
Малейший фокус -- и ваша драгоценная Лизхен отправится в рай.
Домовой обвел взглядом лагерь экспедиции.
У погасшего костра жалкой, растерянной кучкой сгрудились картоморы. Фея
сидела в сторонке, обхватив колени, по плечи скрытая спальным мешком. Голова
ее была опущена, склонившиеся пепельные кудри мешали рассмотреть лицо.
Рядом стоял Косоголовый, с ног до головы увешанный оружием. Пятнистый
берет его в отсутствие Люгера опять был вывернут желтой стороной наружу.
-- Ах, Полетта, будьте мне другом, -- уговаривал он. -- Ваши опасения
понятны. Да, на работе я, сам того не желая, подавляю всех достоинством и
мощью. Но дома... Трепетный миллионер-холостяк мечтает показать вам свою
маленькую стокомнатную хижину. Зимний сад, соловьи, жасмин, скромная
коллекция импрессионистов и стихи, поток стихов, до рассвета...
-- Джон, бросьте шутки эти... -- печально отозвалась фея.
-- Нет! Ни за что на свете! -- воскликнул гангстер. -- Взгляните! У
меня все зубы свои, а там, где их нет, я золотые вставил! Любовь -- это
достаток!
-- Никогда в колдунов не верил, -- заметил Ужастик. -- Теперь учусь на
своих ошибках. С такими способностями, парень, -- он чуть повернулся к Феде,
-- ты бы неплохо продвинулся в нашей фирме. Мы всегда открыты для диалога с
классными профи.
-- В долю возьмете али как? -- домовой осторожно приподнял бровь.
-- Это решит шеф, -- отрубил бандит. -- А я готов все простить за
поросенка. Тот, кто так готовит, может рассчитывать на дружбу Ужастика.
Действительно, волшебство.
-- А я признаю лишь волшебство любви, -- упорствовал Косоголовый. --
Марсельские учительницы слесарного дела -- чемпионки моей мечты.
"Кто мог предать, -- мучительно размышлял Федя, безуспешно пытаясь
проникнуть в мысли захватчиков. -- Вроде как заслонка стоит, да слабоватая.
Попробуем расшатать. Ох, Мурлыка Баюнович. Ох, Печенюшкин, змей, друг
любезный. Ну, выдам я вам на совете по первое число."
-- Давай избавимся от балласта! -- Ужастик пренебрежительно кивнул на
картоморов. -- Загоним в тоннель, струя кислорода, пара осколочных, и можно
отскребать их от стен, как овсянку. Многие годы, -- скривился он, -- матушка
по утрам пичкала меня овсянкой. Без масла и без соли. Наверно, поэтому я и
стал бандитом.
По картоморам прокатилась дрожь.
-- Вы не посмеете! -- голос у Неровни сорвался. -- Палачи... --
Фантолетта мигнула ей незаметно. -- Хорошо, убивайте. Но учтите -- я умру с
песней!
-- Брось, они безвредные, -- Косоголовый был великодушен. -- А ну, марш
отсюда! -- гаркнул он на "местную живность". -- Назад, вон туда. И чтоб
больше я вас здесь не видел!
Туземцы удалились с достоинством, но быстро.
-- Доброта, отзывчивость, талант вокалиста, мягкий незлобивый юмор --
вот свойства моей незаурядной натуры, -- взволнованно пояснял бандит. --
Сердце льва, душа ребенка... Один поцелуй, Полетта! Будьте мне нежной
сестрой! Сестрой милосердия!..
Ужастик развлекался, наблюдая за сценой ухаживания, однако бдительности
не терял.
-- Джон! -- окликнул он напарника. -- Не слишком ли ты усердствуешь?
Хозяин этого не одобрит.
-- Это тебе он хозяин, -- огрызнулся Косоголовый. -- А мне родственник.
У нас, можно сказать, семейный подряд. Твое дело супы варить да крутить
баранку. Недотепа, -- извинился он перед феей, улыбаясь так, что обнажились
десны. -- Детский конструктор да кулинарные брошюры -- утехи его
одиночества.
Если когда-нибудь Ужастик и обижался, об этом знал только он сам. Вот и
сейчас гангстер равнодушно пожал плечами, не тратя слов на перепалку.
Косоголовый, окончательно воспламенившись, схватил фею в объятия.
-- Полетта... -- бормотал он, предвкушая первый в жизни поцелуй. -- Я
хочу быть слесарем... Руку и сердце... Мы купим мастерскую... Я трепетный
миролюбивый слесарь-миллионер... Потоки стихов, водопа... -- гангстер
застыл, как изваяние.
Фантолетта без труда высвободилась.
-- Не наши это методы, -- благодушно разъяснял Федя очумевшему
Ужастику. Великий Маг расправился наконец с "заслонкой" и знал теперь, как
быть дальше. -- Нешто так делают? Ты сватов сперва засылай, родителям
уважение окажи, а там, коли сладится дело -- глядишь, и за свадебку...
Косоголовый, выпучив глаза, вытянув перед собой округленные руки,
походил на известную скульптуру "Арбуз разбился".
-- Он ведь прав был, насчет души ребенка, -- фея тихо улыбнулась. --
Смешной, верит всему, что говорит. Заметьте, Федор Пафнутьевич, люди они не
пропащие. Одного овсянка испортила, другого -- энергичный родственник.
-- Главное дело, душегубства на них нет, -- согласился домовой. -- А в
их работе без этого куда как непросто. Оставим до Печенюшкина, пусть
разбирается.
Ужастик сжимал бесполезный автомат. Пальцы его словно приросли к
металлу, ноги не двигались.
В кармане Ужастика запищала рация.
-- Как обстановка?! -- голос Ларри был мягок, как бархатный камзол, но
камзол, надетый поверх стальной кольчуги. -- Есть проблемы?
-- Порядок, мой господин, -- рация оказалась уже в руках у Феди.
Ужастика он копировал безошибочно. -- Публика на редкость послушная, не
придерешься. Косоголовый любезничает с красоткой. Желтый берет на нем как
гудок на бане.
-- Пароль! -- слышно было, как Люгер усмехнулся.
-- Сорок девять, Мадагаскар, восемнадцать!
-- Хорошо. Можете трогаться.
-- Фантолетта! Феденька! -- Это была уже Лиза. -- Мы тут разговариваем,
вы не волнуйтесь. Он довольно понятливый. Ну все, пока. До связи... -- голос
ее оборвался.
-- Слыхали? -- Федя сунул прибор за пазуху. -- Велено трогаться. И шеф
у вас понятливый. Это славно. Потопали, ребятки. А за наручники не
обижайтесь. Из вашего же хозяйства. Береженого Бог бережет.
Бандиты вновь обрели способность двигаться, но руки их оказались
скованы за спиной.
Домовой, гангстеры, Фантолетта и вернувшиеся картоморы гуськом
потянулись вперед.
Косоголовый то и дело оборачивался, ловил взгляд коварной красавицы.
Фея ободряюще, по-товарищески улыбалась.
-- Главное, -- бормотал Федя себе под нос, -- что процесс пошел.
Начался, понимаешь ли, процесс...
Хитрюга Очисток старался не оставлять следов. Фантолетта и Федя не
подозревали о нем, о его участии в освобождении бандитов. Люгера и его
помощников они заколдовали совсем чуть-чуть -- лишь бы те не были опасны. К
тому же на людей старше шестнадцати чары фантазильцев вообще действовали
слабо: Волшебный совет не позволял подземным обитателям вмешиваться во
взрослые дела. Допускались лишь редкие исключения.
Потому-то Очистку и не составило большого труда расколдовать
гангстеров, разбудить среди ночи и внушить, будто Люгер сам догадался о роли
Лизы -- девочки, владеющей ключом к сокровищам Барабули. Ужастик же считал,
что идея подсыпать волшебникам снотворное была его собственной. Так что,
проникнув в мысли бандитов, домовой и фея не видели оснований для
беспокойства. Тем более никаких злодейств в отношении Лизы Люгер совершать
не собирался. Человек щедрый, он хотел набить карманы девочки бриллиантами и
отвезти домой.
Чародей катился вперед по низкому извилистому коридору. Несколько раз
он пытался сэкономить время и сразу оказаться у цели. Ничего не получалось.
Заколдованная пещера навязывала свои правила игры.
Он видел, что Ужастик и Косоголовый вновь захвачены волшебниками, что
Люгер оставлен ими в дураках. Это не волновало Очистка.
Бриллианты уже совсем рядом. Лизу и Ларри отделяли от Очистка минут
пятнадцать ходу. Волшебники отставали безнадежно.
План чародея был прост. Спрятаться, пока не появятся главарь с
девчонкой, и дожидаться той минуты, когда Лиза произнесет заклинание. Если
девчонка заупрямится, подтолкнуть ее с помощью магической силы. Когда стена
рухнет, он, Очисток, уничтожит камни с таким же наслаждением, как растоптал
мерзкую незабудку, как растопчет, казнит, испепелит ненавистного умника
Глака.
Конечно, могли быть и неожиданности. Уж слишком легко все получалось.
"Главное -- ввязаться в сражение, -- вспоминал чародей знаменитую фразу, --
а там посмотрим". О себе Очисток не беспокоился. На случай смертельной
опасности у него был в запасе великолепный обманный финт.
Только один поворот налево отделял теперь Ларри Люгера и его маленькую
спутницу от места, обозначенного крестиком на старинной карте. Ларри был
счастлив. Сама судьба отдала в его руки хранительницу клада, девочку, к
которой спешил индиец.
Бандит не верил в сказки, но на всякий случай отрядил за ребенком в
безумно далекий сибирский город надежных помощников. Лизу предстояло
выкрасть, привезти в Рио и в случае необходимости быстро доставить к
пещерам.
Теперь Люгер готов был признать, что чудеса существуют. Но по-прежнему
главным чудом на свете казалась Ларри его счастливая звезда. Он шагал
вперед, неутомимый, как могучая машина, держа ребенка на согнутой левой
руке.
Лизе было удобно, хотя и неспокойно. Первый страх прошел. Убивать,
мучить ее не собирались. Да и Печенюшкин твердо обещал безопасность. Вот
только где он сейчас? А этот огромный красавец, похожий на Тарзана, хочет
заставить ее поступиться самым дорогим -- принципами. Но тут уж дудки! Не
выйдет!
-- ... Если вы мне не верите, то я вам не завидую! -- втолковывала
Лиза. -- Ну подумайте! Что для вас дороже -- какие-то жалкие сто тонн
бриллиантов, или собственная молодая жизнь?
Насчет молодой жизни она, конечно, загнула, думала девочка. Этот
гангстер, если признаться совсем уж честно, посимпатичней папы, но едва ли
моложе.
"Ничего, -- решила Лиза, -- пусть ему будет приятно. Тетя Оля уверяет,
что все мужчины от лести слабеют и поддаются на любые уговоры. Если я могу
порой убедить собственных родителей, неужели не справлюсь с иностранным
бандитом?"
-- Послушайте, -- решительно продолжила она, -- я чувствую, вы очень
умный человек. Мы можем говорить на равных. Ну, заберете вы эти бриллианты.
Ну, получите за них свои миллионы-триллионы. И не успеете даже купить себе
белые тапочки, как картоморы вскипятят океан и сварят Землю. И вы тоже
сваритесь, как сосиска. Дети есть?
-- Нету, -- разговор забавлял Ларри. -- Как-то не успел. И жены нет.
Есть лишь зыбкая надежда на кучу косоголовых родственников. И то в будущем.
-- Нет у вас будущего, -- уверяла девочка. -- Конечно, если мы не
договоримся. Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили?
-- Ну... -- Люгер задумался, -- я человек азартный... Давай попробуем
так. Если твои друзья настолько могущественны, как ты говоришь, мои усилия
для них ничего не значат. Волшебники просто-напросто сметут меня с дороги.
Если нет, прости уж, значит, и верить тебе нельзя.
Поэтому предлагаю вот что. Мы выходим к бриллиантам. Ты произносишь
заклинание. Я дожидаюсь подкрепления из Рио и со своими людьми уношу камни.
Помешают мне волшебники -- твоя взяла. Нет -- я выиграл. И тогда ты в
награду заберешь столько бриллиантов, сколько войдет в карманы. По рукам?
Лиза шевелила губами, морщила нос, что-то прикидывала на пальцах.
-- Хорошо, -- приняла она решение. -- Допустим, мы договорились. Но я
ведь не знаю заклинания.
-- Это не беда, -- спокойно ответил Ларри. -- Его знаю я.
Глава седьмая
-- ...Во глубине бразильских руд? -- с сомнением переспросила Лиза.
-- Что тебе не нравится? -- удивился Люгер. -- Рифма снайперская. "Во
глубине бразильских руд не пропадет волшебный труд."
-- Я это, точно, слышала, -- настаивала девочка. -- Только не помню,
где. Вас не обманули?
-- Мои эксперты проверили все: пергамент, чернила... Надписи четыреста
лет, розыгрыш исключен. Повторить еще раз, до конца?
-- Не надо. Я запомнила...
Проход вывел Лизу и Ларри под самые своды гигантской пещеры. Внутри он
переходил в галерею, плавно спускавшуюся вниз. Перед началом уклона галерея
расширялась, образуя естественный балкон. Сталактиты и сталагмиты по краю
его слились в желтовато-розовые, оплывающие, как свечи, колонны.
В центре зала нестерпимо, словно туда, как джиннов, загнали все салюты
Земли, полыхала башня. Ровный свет из расщелин преломлялся внутри нее в
миллиардах алмазных граней.
Смотреть на клад было опасно. Лиза чуть не ослепла от взрывчатого
бешенства огней. Помогли чудо-очки, приспособленные для девочки Люгером.
-- Во глубине бразильских руд
Не пропадет волшебный труд,
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- выкрикнула Лиза.
И никакого толку...
Несколько секунд путники в замешательстве молчали.
-- Может быть, надо как-то подмигивать, приплясывать, подсвистывать? --
предположила девочка. -- Что вы смотрите? Я же все сказала, как надо!
-- Она не врет! -- на крыше башни возник мрачный Очисток. -- Нас всех
перехитрили. Проклятые колдуны!
Сейчас, очевидно, для солидности он был ростом с человека и казался
несравненно страшнее, чем прежде.
Автомат Ларри коротко рявкнул. Вспышка огня там, где стоял Очисток,
потонула в сиянии камней.
Исчезнув на миг, чародей оказался на прежнем месте. Небрежно, словно
прогоняя назойливую мошкару, он махнул рукой в сторону балкона.
Лиза и спутник ее окаменели среди царства камней, покрывшись таким же
кудрявым известковым налетом.
Очисток бушевал. Он пытался расколоть прозрачный цилиндр, призывая на
помощь все свое могущество. Но тот лишь покрывался сетью мелких трещин, тут
же исчезавших, как рябь на воде. Чародей раскалял башню добела и заливал ее
потоками воды, раскачивал, вертел в воздухе, бил, как тараном, в стены.
Усомнившись в себе, Очисток бросил взгляд на превратившуюся в камень
девочку. Тотчас от тела ее отделилась сверкающая искра и, описав в воздухе
дугу, легла на зеленую ладонь колдуна.
Бриллиант Коломбы!
Чародей уставился на камень белыми напряженными глазами, и тот,
задымившись, пропал, оставив после себя лишь ничтожный комочек праха.
Потрясая кулаками в неистовстве, Очисток начал расти. Вот уже башня
оказалась ему до пояса. Колдун обхватил цилиндр, взметнул над собой и, рыча
от ярости, запустил им в балкон под сводом пещеры.
В то же мгновение перед колоннами на узком карнизе появился рыжий
мальчишка в джинсах и белой тенниске. Хрупкая фигурка вскинула руки, и
гигантская башня отлетела от них, как надувная игрушка.
Очисток с трудом увернулся, едва не растянувшись на полу.
-- Больше рост -- больше сила? -- поинтересовался Печенюшкин. -- Не
устал, разрушитель?
Колдун молча бросился на противника. Тот спрыгнул, мелькнул под
исполинской опускавшейся стопой, ловко увернулся от града валунов и
притаился в одной из многочисленных расщелин.
Потерявший хладнокровие Очисток молотил по стенам, раня кулаки.
Мальчуган осторожно выглянул из-за скалы. В руках его был наконечник
шланга. Две трубки от него уходили к синим баллонам. На одном была надпись
"Рыбий жир", на другом -- "Родниковая особая".
Струя под давлением ударила в пасть колдуна. Задыхаясь, захлебываясь,
он рухнул на пол. Не переставая корчиться и выть, гигант уменьшался в
размерах. Вот он оказался уже не больше Печенюшкина. Дернувшись в последний
раз, Очисток вытянулся и затих.
Отбросив шланг, Пиччи встал рядом, с любопытством разглядывая
противника.
-- Обезьяна!.. -- колдун вскочил на ноги, словно подброшенный. --
Прячешься, трус!
-- Ну уж! -- удивился мальчишка. -- Это мелочи, элемент игры. Я к вашим
услугам, тайный советник!
В правой руке Очистка появилась кривая сабля зеленоватой стали. Левая
сжимала странный кинжал с волнистым раздвоенным лезвием.
-- Дуэль?! -- обрадовался Печенюшкин. -- Давно пора!
В пальцы его скользнула рукоять шпаги, узкая солнечная полоска
вспыхнула над эфесом.
-- На востоке, -- важно заметил мальчуган, -- мою шпагу называли весьма
поэтично -- Булат Надежды. Хотя, пожалуй, это чересчур цветисто, ты не
находишь?
Клинок его дважды, свистя, рассек воздух. Противники осторожно,
примериваясь, подступали друг к другу.
-- Я уничтожу тебя, -- бормотал Очисток, -- развею колдовские чары.
Тогда растает проклятая башня и камни обратятся в пыль...
-- Ломать -- не строить, -- дипломатично соглашался Пиччи. -- А я-то,
дурень! Старался на свою погибель. Хитрил, выманивал тебя из тени...
Очисток прыгнул.
Чародеи сшиблись в яростной короткой схватке. Лязг, звон, скрежет,
вопли, конское ржание, хриплые выдохи, гулкие удары, резкие выклики труб --
шум поднялся несусветный. Словно рыцарский конный турнир проходил на
железной крыше. Звуками этими тайный советник наивно пытался запугать
Печенюшкина.
Первый заряд энергии истощался. Чувствуя необходимость передышки,
Очисток отступал. Чары не помогали -- могущество одного врага не действовало
на другого. Так два чудовищных смерча, столкнувшись, исчезают, превращаясь в
пустую недвижную тишину. Колдун юркнул за скалу, кубарем прокатился по
каменной осыпи и, вскочив на ноги, метнул в противника дьявольский кинжал.
Двойное лезвие сверкнуло и, пробив грудь мальчугана, пригвоздило его к
стене, точно белую бабочку.
Забыв усталость, длинными прыжками Очисток летел наверх.
-- Сейчас! -- кричал он в исступлении. -- Сейчас я увижу цвет твоей
крови!
-- Никогда! -- Пиччи отскочил в сторону. Клочья разодранной тенниски
повисли на кинжале. -- Зрелище не по чину, ваша тайность!
Лохмотья пропали. На гибком загорелом мальчишеском теле не видно было
даже царапины.
Выдернув кинжал из стены, Печенюшкин запустил им во владельца. Мерзкое
оружие снесло чародею кисть морковной руки, но, едва успев отделиться от
предплечья, та приросла вновь.
Схватка продолжилась с прежним пылом. В азарте боя враги начисто забыли
о законах земного тяготения, Они бились на скользкой вертикальной
поверхности цилиндра, летали в воздухе, пробуя друг на друге ошеломляющие
удары, вниз головой, как мухи, дрались на каменном своде пещеры.
начеку. Мы -- мирные исследователи. Высоко в горах обнаружили пещеру,
увлеклись, зашли слишком далеко, заблудились. Вперед.
Косоголовый попытался вывернуть берет желтой стороной наружу, но, будто
почувствовав свирепый взгляд хозяина, сделал вид, что вытряхивает соринку.
Шумно ступая, улыбаясь до ушей, бандиты вышли на свет.
-- Дружба! -- кричал Косоголовый. -- Я -- миролюбивый молодой геолог!
Ура! Банзай! Буэнас диос! Мы за трудное счастье благодарны судьбе!
Ужастик старался держаться в тени.
-- Во! Опять геологи! -- обрадовался рыжий. -- Подходите, сердешные.
Поросятинкой угостим, чаек у нас знатный, сахар внакладку, бери -- не хочу.
Легенда, выдуманная Ларри, ничуть не удивила путешественников. Даже
Ужастик не испугал их. Странно было другое -- бандиты чувствовали себя у
костра свободно и естественно.
Тревога их и постоянная собранность исчезли. Цель похода стала казаться
далекой и незначительной. Осторожный Ларри, сверхбдительный Ужастик,
подозрительный Косоголовый верили каждому слову своих неожиданных знакомцев.
-- Бразилец я самый, что ни на есть, коренной, -- неторопливо
рассказывал Федя. -- Мама негритянка у меня, папа китаец с острова Тайвань.
Но родился он здесь, с Тайваня еще дедушка его переселился. Пещеры эти нам
известные -- почитай лет двадцать, как туристов сюда вожу. Знаменитые у нас
пещеры -- Полетта вон аж из Марселя по туру, по путевке, значит, прилетела.
Учительница она в пансионе для девочек. По слесарному делу.
А вот Лизон, -- кивнул на девочку добродушный бразилец,-- нипочем не
угадаете, откуда.-- Он сделал эффектную паузу. -- Она живет на огромной
льдине в русской Сибири. Ее пра-пра-прабабушка была белой медведицей, прадед
по матери -- князем первой гильдии, а отец -- знатный охотник на комаров и
большой друг президента.
-- Вот она! -- восклицал Косоголовый. -- Вот она, суровая и прекрасная
сибирская правда! Я молодой геолог-миллионер, гражданин мира, но горжусь
тем, что и во мне есть частица русской крови.
Справа от него сидела красавица Полетта, слева истекал соком поросенок.
-- Лизон вела переписку с Мари, племянницей Полетты, -- рыжий подбросил
дров в костер. -- Теперь, на каникулах, они гостят в семьях друг у дружки.
Лизон никогда не была у нас, в Бразилии, вот Полетта и решила взять ребенка
с собой. А что сейчас поделывает Мари, как ты думаешь, малышка?
-- Загорает, купается в проруби, -- охотно предположила малышка Лизон.
-- Летом у нас тепло -- минус тридцать. А вечером все заворачиваются в
шкуры, пьют спирт для здоровья, и папа читает вслух газету. Это настоящая
газета! -- похвасталась девочка. -- Ей уже сорок лет, но она почти вся
целая. Там написано, что скоро мы будем жить еще лучше.
Лиза врала безвкусно, но гангстеры размягченно, с уважением
поддакивали.
-- А эти вот огольцы -- местные, -- Федя указал на четверых картоморов.
-- Живут, значит, тут -- и все. Способные -- страсть! Отзывчивые такие, а уж
ласку любят... А ну, скажи "пе-ре-строй-ка"!! -- заорал рыжий и больно
щелкнул Глазка по макушке.
-- Пы-ле-стлой-ка-а-а-а! -- расплылся Глазок, кланяясь и исподтишка
показывая домовому кулак.
-- Чувствую, -- посерьезнел бразилец, -- большое у них будущее. Вот
только учиться надо. Однако что же я?! Все готово, прошу угощаться.
Поросенок оказался вкусным до блаженного обалдения. Ужастик с
почтительным удивлением смотрел на рыжего.
-- Как вы это делаете? -- не выдержал он. -- Я готов купить рецепт, мой
господин. Меня интересует все -- порода свиньи, ее пища, время года и климат
при рождении поросят, как вымачивать мясо и чем начинять, состав и пропорции
трав...
-- Жрут, что придется, -- по-свойски поделился Федя. -- Наша живность,
пещерная. Зафинтилил ему в лоб из рогатки -- и все дела. А не пора ли
вздремнуть, друзья-геологи? Мы, бразильцы, об эту пору как раз спать
ложимся.
Осоловевшая компания не возражала.
Вскоре все общество, уютно разместившись в спальных мешках, отошло ко
сну.
Федя удобно привалился к камню с кружкой дымящегося чая в руке. Он
собирался бодрствовать всю ночь, но после третьего глотка неожиданно вялой
рукой поставил кружку на пол, уронил голову на грудь и засвистел носом резко
и тревожно, как маневровый паровоз.
Очисток подводил итоги. Пищи для размышлений у него хватало, хоть
отбавляй. Во-первых -- состав картоморов оказался удачной неожиданностью.
Появилась надежда заполучить своего агента в экспедиции Печенюшкина.
Во-вторых -- девчонка. Мысли картоморов были заблокированы. В ее же
голове он мог читать, как в открытой книге. Почему? Не скрыта ли здесь
ловушка?
Теперь и Очисток знал все то, что было известно девочке. Сумасбродное
исчезновение Дракошкиуса, преступные симпатии Кожурки, Пиччи, угодивший в
ловушку вместе с Аленой... Очевидно, волшебники в заколдованной пещере,
обезопасив картоморов от колдуна, начали вести себя чересчур легкомысленно,
ослабили бдительность.
В третьих -- послушными руками Ужастика ему удалось незаметно подсыпать
в чай сильнейшее снотворное из бандитской аптечки. Теперь даже рыжий
враль-часовой спал как убитый.
Похоже, наступало время Очистка. "Время "О", -- усмехнулся про себя
чародей. Преград на пути к сокровищам Барабули не было.
Очисток стоял в одном из боковых коридоров, выходивших из "спального"
зала. Кожурка, Неровня, Глазок и Клубень смотрели цветные сны в пушистых,
похожих на пестрые рукавицы, мешочках, подаренных Фантолеттой. Впрочем, нет!
Один мешочек был пуст.
-- Пощадите, ваша тайность! -- в ногах чародея валялся некто, не
различимый во тьме. -- Ошибки молодости, тайные пороки... Ну кто же, кто
свободен был от них?..
-- Все доказательства надежно спрятаны в Мертвограде, -- цедил Очисток,
почти не разжимая губ. -- Если узнают картоморы, тебе конец.
-- Будь проклята моя пагубная страсть, -- скулило существо. -- Роковые
обстоятельства сделали меня игрушкой в ваших руках.
-- Поздно устраивать сцены! -- чародей брезгливо поморщился. -- Выбора
у тебя нет. Точнее, выбор есть, но он дьявольски труден: награда и почести
или позорная смерть.
-- Что предпочесть?.. -- хныкал комок. -- Ужель меня презрение окружит
доверчивых товарищей моих? Нет, лучше смерть! Но как она страшна...
-- Ну? Быстрей же! У меня нет времени.
-- Конечно, награды и почести, -- существо деловито поднялось,
отряхивая колени. -- Что надо делать?
-- Все слышать. Все видеть. Все запоминать. Мысленная связь невозможна.
Когда нужно будет, я сам найду тебя. А главное... -- тут Очисток перешел на
шепот.
-- ... Давай обнимемся, -- закончил он неожиданно спокойно. -- Иду на
подвиг во имя народа. Да здравствует великая империя картоморов!
Сознание возвращалось по частям в воспаленную голову домового. Все
кружилось, встряхивалось, мгновенные картинки детства вспыхивали под
закрытыми неподъемными веками. Нежная мохнатая мама, первые лапоточки из
липового лыка, нескончаемые мышиные хороводы у печки. И по этим
воспоминаниям, по беленым стенам русской родной печи, по больной голове
бухал и бухал со страшной предопределенностью, как маятник, тяжелый чугунный
шар.
Собравшись с силами, он едва слышно прошептал древние колдовские слова.
Картинки закрутились с бешеной скоростью, потускнели и сгинули. Стихал
мало-помалу размеренный стук в висках, и с каждым мгновением становилось все
ясней -- случилось ужасное.
-- Опоили! -- завопил Федя, вскакивая на ноги.
-- Спокойно, бразилец! -- Ужастик, прочно расставив ноги в армейских
ботинках, стоял у стены с автоматом наизготовку. -- Можешь хоть сколько
упражняться в своих чародейских штучках. Но учти: наш главный с вашей
девчонкой забрались далеко вперед. Каждые полчаса у нас сеанс связи с шефом.
Малейший фокус -- и ваша драгоценная Лизхен отправится в рай.
Домовой обвел взглядом лагерь экспедиции.
У погасшего костра жалкой, растерянной кучкой сгрудились картоморы. Фея
сидела в сторонке, обхватив колени, по плечи скрытая спальным мешком. Голова
ее была опущена, склонившиеся пепельные кудри мешали рассмотреть лицо.
Рядом стоял Косоголовый, с ног до головы увешанный оружием. Пятнистый
берет его в отсутствие Люгера опять был вывернут желтой стороной наружу.
-- Ах, Полетта, будьте мне другом, -- уговаривал он. -- Ваши опасения
понятны. Да, на работе я, сам того не желая, подавляю всех достоинством и
мощью. Но дома... Трепетный миллионер-холостяк мечтает показать вам свою
маленькую стокомнатную хижину. Зимний сад, соловьи, жасмин, скромная
коллекция импрессионистов и стихи, поток стихов, до рассвета...
-- Джон, бросьте шутки эти... -- печально отозвалась фея.
-- Нет! Ни за что на свете! -- воскликнул гангстер. -- Взгляните! У
меня все зубы свои, а там, где их нет, я золотые вставил! Любовь -- это
достаток!
-- Никогда в колдунов не верил, -- заметил Ужастик. -- Теперь учусь на
своих ошибках. С такими способностями, парень, -- он чуть повернулся к Феде,
-- ты бы неплохо продвинулся в нашей фирме. Мы всегда открыты для диалога с
классными профи.
-- В долю возьмете али как? -- домовой осторожно приподнял бровь.
-- Это решит шеф, -- отрубил бандит. -- А я готов все простить за
поросенка. Тот, кто так готовит, может рассчитывать на дружбу Ужастика.
Действительно, волшебство.
-- А я признаю лишь волшебство любви, -- упорствовал Косоголовый. --
Марсельские учительницы слесарного дела -- чемпионки моей мечты.
"Кто мог предать, -- мучительно размышлял Федя, безуспешно пытаясь
проникнуть в мысли захватчиков. -- Вроде как заслонка стоит, да слабоватая.
Попробуем расшатать. Ох, Мурлыка Баюнович. Ох, Печенюшкин, змей, друг
любезный. Ну, выдам я вам на совете по первое число."
-- Давай избавимся от балласта! -- Ужастик пренебрежительно кивнул на
картоморов. -- Загоним в тоннель, струя кислорода, пара осколочных, и можно
отскребать их от стен, как овсянку. Многие годы, -- скривился он, -- матушка
по утрам пичкала меня овсянкой. Без масла и без соли. Наверно, поэтому я и
стал бандитом.
По картоморам прокатилась дрожь.
-- Вы не посмеете! -- голос у Неровни сорвался. -- Палачи... --
Фантолетта мигнула ей незаметно. -- Хорошо, убивайте. Но учтите -- я умру с
песней!
-- Брось, они безвредные, -- Косоголовый был великодушен. -- А ну, марш
отсюда! -- гаркнул он на "местную живность". -- Назад, вон туда. И чтоб
больше я вас здесь не видел!
Туземцы удалились с достоинством, но быстро.
-- Доброта, отзывчивость, талант вокалиста, мягкий незлобивый юмор --
вот свойства моей незаурядной натуры, -- взволнованно пояснял бандит. --
Сердце льва, душа ребенка... Один поцелуй, Полетта! Будьте мне нежной
сестрой! Сестрой милосердия!..
Ужастик развлекался, наблюдая за сценой ухаживания, однако бдительности
не терял.
-- Джон! -- окликнул он напарника. -- Не слишком ли ты усердствуешь?
Хозяин этого не одобрит.
-- Это тебе он хозяин, -- огрызнулся Косоголовый. -- А мне родственник.
У нас, можно сказать, семейный подряд. Твое дело супы варить да крутить
баранку. Недотепа, -- извинился он перед феей, улыбаясь так, что обнажились
десны. -- Детский конструктор да кулинарные брошюры -- утехи его
одиночества.
Если когда-нибудь Ужастик и обижался, об этом знал только он сам. Вот и
сейчас гангстер равнодушно пожал плечами, не тратя слов на перепалку.
Косоголовый, окончательно воспламенившись, схватил фею в объятия.
-- Полетта... -- бормотал он, предвкушая первый в жизни поцелуй. -- Я
хочу быть слесарем... Руку и сердце... Мы купим мастерскую... Я трепетный
миролюбивый слесарь-миллионер... Потоки стихов, водопа... -- гангстер
застыл, как изваяние.
Фантолетта без труда высвободилась.
-- Не наши это методы, -- благодушно разъяснял Федя очумевшему
Ужастику. Великий Маг расправился наконец с "заслонкой" и знал теперь, как
быть дальше. -- Нешто так делают? Ты сватов сперва засылай, родителям
уважение окажи, а там, коли сладится дело -- глядишь, и за свадебку...
Косоголовый, выпучив глаза, вытянув перед собой округленные руки,
походил на известную скульптуру "Арбуз разбился".
-- Он ведь прав был, насчет души ребенка, -- фея тихо улыбнулась. --
Смешной, верит всему, что говорит. Заметьте, Федор Пафнутьевич, люди они не
пропащие. Одного овсянка испортила, другого -- энергичный родственник.
-- Главное дело, душегубства на них нет, -- согласился домовой. -- А в
их работе без этого куда как непросто. Оставим до Печенюшкина, пусть
разбирается.
Ужастик сжимал бесполезный автомат. Пальцы его словно приросли к
металлу, ноги не двигались.
В кармане Ужастика запищала рация.
-- Как обстановка?! -- голос Ларри был мягок, как бархатный камзол, но
камзол, надетый поверх стальной кольчуги. -- Есть проблемы?
-- Порядок, мой господин, -- рация оказалась уже в руках у Феди.
Ужастика он копировал безошибочно. -- Публика на редкость послушная, не
придерешься. Косоголовый любезничает с красоткой. Желтый берет на нем как
гудок на бане.
-- Пароль! -- слышно было, как Люгер усмехнулся.
-- Сорок девять, Мадагаскар, восемнадцать!
-- Хорошо. Можете трогаться.
-- Фантолетта! Феденька! -- Это была уже Лиза. -- Мы тут разговариваем,
вы не волнуйтесь. Он довольно понятливый. Ну все, пока. До связи... -- голос
ее оборвался.
-- Слыхали? -- Федя сунул прибор за пазуху. -- Велено трогаться. И шеф
у вас понятливый. Это славно. Потопали, ребятки. А за наручники не
обижайтесь. Из вашего же хозяйства. Береженого Бог бережет.
Бандиты вновь обрели способность двигаться, но руки их оказались
скованы за спиной.
Домовой, гангстеры, Фантолетта и вернувшиеся картоморы гуськом
потянулись вперед.
Косоголовый то и дело оборачивался, ловил взгляд коварной красавицы.
Фея ободряюще, по-товарищески улыбалась.
-- Главное, -- бормотал Федя себе под нос, -- что процесс пошел.
Начался, понимаешь ли, процесс...
Хитрюга Очисток старался не оставлять следов. Фантолетта и Федя не
подозревали о нем, о его участии в освобождении бандитов. Люгера и его
помощников они заколдовали совсем чуть-чуть -- лишь бы те не были опасны. К
тому же на людей старше шестнадцати чары фантазильцев вообще действовали
слабо: Волшебный совет не позволял подземным обитателям вмешиваться во
взрослые дела. Допускались лишь редкие исключения.
Потому-то Очистку и не составило большого труда расколдовать
гангстеров, разбудить среди ночи и внушить, будто Люгер сам догадался о роли
Лизы -- девочки, владеющей ключом к сокровищам Барабули. Ужастик же считал,
что идея подсыпать волшебникам снотворное была его собственной. Так что,
проникнув в мысли бандитов, домовой и фея не видели оснований для
беспокойства. Тем более никаких злодейств в отношении Лизы Люгер совершать
не собирался. Человек щедрый, он хотел набить карманы девочки бриллиантами и
отвезти домой.
Чародей катился вперед по низкому извилистому коридору. Несколько раз
он пытался сэкономить время и сразу оказаться у цели. Ничего не получалось.
Заколдованная пещера навязывала свои правила игры.
Он видел, что Ужастик и Косоголовый вновь захвачены волшебниками, что
Люгер оставлен ими в дураках. Это не волновало Очистка.
Бриллианты уже совсем рядом. Лизу и Ларри отделяли от Очистка минут
пятнадцать ходу. Волшебники отставали безнадежно.
План чародея был прост. Спрятаться, пока не появятся главарь с
девчонкой, и дожидаться той минуты, когда Лиза произнесет заклинание. Если
девчонка заупрямится, подтолкнуть ее с помощью магической силы. Когда стена
рухнет, он, Очисток, уничтожит камни с таким же наслаждением, как растоптал
мерзкую незабудку, как растопчет, казнит, испепелит ненавистного умника
Глака.
Конечно, могли быть и неожиданности. Уж слишком легко все получалось.
"Главное -- ввязаться в сражение, -- вспоминал чародей знаменитую фразу, --
а там посмотрим". О себе Очисток не беспокоился. На случай смертельной
опасности у него был в запасе великолепный обманный финт.
Только один поворот налево отделял теперь Ларри Люгера и его маленькую
спутницу от места, обозначенного крестиком на старинной карте. Ларри был
счастлив. Сама судьба отдала в его руки хранительницу клада, девочку, к
которой спешил индиец.
Бандит не верил в сказки, но на всякий случай отрядил за ребенком в
безумно далекий сибирский город надежных помощников. Лизу предстояло
выкрасть, привезти в Рио и в случае необходимости быстро доставить к
пещерам.
Теперь Люгер готов был признать, что чудеса существуют. Но по-прежнему
главным чудом на свете казалась Ларри его счастливая звезда. Он шагал
вперед, неутомимый, как могучая машина, держа ребенка на согнутой левой
руке.
Лизе было удобно, хотя и неспокойно. Первый страх прошел. Убивать,
мучить ее не собирались. Да и Печенюшкин твердо обещал безопасность. Вот
только где он сейчас? А этот огромный красавец, похожий на Тарзана, хочет
заставить ее поступиться самым дорогим -- принципами. Но тут уж дудки! Не
выйдет!
-- ... Если вы мне не верите, то я вам не завидую! -- втолковывала
Лиза. -- Ну подумайте! Что для вас дороже -- какие-то жалкие сто тонн
бриллиантов, или собственная молодая жизнь?
Насчет молодой жизни она, конечно, загнула, думала девочка. Этот
гангстер, если признаться совсем уж честно, посимпатичней папы, но едва ли
моложе.
"Ничего, -- решила Лиза, -- пусть ему будет приятно. Тетя Оля уверяет,
что все мужчины от лести слабеют и поддаются на любые уговоры. Если я могу
порой убедить собственных родителей, неужели не справлюсь с иностранным
бандитом?"
-- Послушайте, -- решительно продолжила она, -- я чувствую, вы очень
умный человек. Мы можем говорить на равных. Ну, заберете вы эти бриллианты.
Ну, получите за них свои миллионы-триллионы. И не успеете даже купить себе
белые тапочки, как картоморы вскипятят океан и сварят Землю. И вы тоже
сваритесь, как сосиска. Дети есть?
-- Нету, -- разговор забавлял Ларри. -- Как-то не успел. И жены нет.
Есть лишь зыбкая надежда на кучу косоголовых родственников. И то в будущем.
-- Нет у вас будущего, -- уверяла девочка. -- Конечно, если мы не
договоримся. Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили?
-- Ну... -- Люгер задумался, -- я человек азартный... Давай попробуем
так. Если твои друзья настолько могущественны, как ты говоришь, мои усилия
для них ничего не значат. Волшебники просто-напросто сметут меня с дороги.
Если нет, прости уж, значит, и верить тебе нельзя.
Поэтому предлагаю вот что. Мы выходим к бриллиантам. Ты произносишь
заклинание. Я дожидаюсь подкрепления из Рио и со своими людьми уношу камни.
Помешают мне волшебники -- твоя взяла. Нет -- я выиграл. И тогда ты в
награду заберешь столько бриллиантов, сколько войдет в карманы. По рукам?
Лиза шевелила губами, морщила нос, что-то прикидывала на пальцах.
-- Хорошо, -- приняла она решение. -- Допустим, мы договорились. Но я
ведь не знаю заклинания.
-- Это не беда, -- спокойно ответил Ларри. -- Его знаю я.
Глава седьмая
-- ...Во глубине бразильских руд? -- с сомнением переспросила Лиза.
-- Что тебе не нравится? -- удивился Люгер. -- Рифма снайперская. "Во
глубине бразильских руд не пропадет волшебный труд."
-- Я это, точно, слышала, -- настаивала девочка. -- Только не помню,
где. Вас не обманули?
-- Мои эксперты проверили все: пергамент, чернила... Надписи четыреста
лет, розыгрыш исключен. Повторить еще раз, до конца?
-- Не надо. Я запомнила...
Проход вывел Лизу и Ларри под самые своды гигантской пещеры. Внутри он
переходил в галерею, плавно спускавшуюся вниз. Перед началом уклона галерея
расширялась, образуя естественный балкон. Сталактиты и сталагмиты по краю
его слились в желтовато-розовые, оплывающие, как свечи, колонны.
В центре зала нестерпимо, словно туда, как джиннов, загнали все салюты
Земли, полыхала башня. Ровный свет из расщелин преломлялся внутри нее в
миллиардах алмазных граней.
Смотреть на клад было опасно. Лиза чуть не ослепла от взрывчатого
бешенства огней. Помогли чудо-очки, приспособленные для девочки Люгером.
-- Во глубине бразильских руд
Не пропадет волшебный труд,
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- выкрикнула Лиза.
И никакого толку...
Несколько секунд путники в замешательстве молчали.
-- Может быть, надо как-то подмигивать, приплясывать, подсвистывать? --
предположила девочка. -- Что вы смотрите? Я же все сказала, как надо!
-- Она не врет! -- на крыше башни возник мрачный Очисток. -- Нас всех
перехитрили. Проклятые колдуны!
Сейчас, очевидно, для солидности он был ростом с человека и казался
несравненно страшнее, чем прежде.
Автомат Ларри коротко рявкнул. Вспышка огня там, где стоял Очисток,
потонула в сиянии камней.
Исчезнув на миг, чародей оказался на прежнем месте. Небрежно, словно
прогоняя назойливую мошкару, он махнул рукой в сторону балкона.
Лиза и спутник ее окаменели среди царства камней, покрывшись таким же
кудрявым известковым налетом.
Очисток бушевал. Он пытался расколоть прозрачный цилиндр, призывая на
помощь все свое могущество. Но тот лишь покрывался сетью мелких трещин, тут
же исчезавших, как рябь на воде. Чародей раскалял башню добела и заливал ее
потоками воды, раскачивал, вертел в воздухе, бил, как тараном, в стены.
Усомнившись в себе, Очисток бросил взгляд на превратившуюся в камень
девочку. Тотчас от тела ее отделилась сверкающая искра и, описав в воздухе
дугу, легла на зеленую ладонь колдуна.
Бриллиант Коломбы!
Чародей уставился на камень белыми напряженными глазами, и тот,
задымившись, пропал, оставив после себя лишь ничтожный комочек праха.
Потрясая кулаками в неистовстве, Очисток начал расти. Вот уже башня
оказалась ему до пояса. Колдун обхватил цилиндр, взметнул над собой и, рыча
от ярости, запустил им в балкон под сводом пещеры.
В то же мгновение перед колоннами на узком карнизе появился рыжий
мальчишка в джинсах и белой тенниске. Хрупкая фигурка вскинула руки, и
гигантская башня отлетела от них, как надувная игрушка.
Очисток с трудом увернулся, едва не растянувшись на полу.
-- Больше рост -- больше сила? -- поинтересовался Печенюшкин. -- Не
устал, разрушитель?
Колдун молча бросился на противника. Тот спрыгнул, мелькнул под
исполинской опускавшейся стопой, ловко увернулся от града валунов и
притаился в одной из многочисленных расщелин.
Потерявший хладнокровие Очисток молотил по стенам, раня кулаки.
Мальчуган осторожно выглянул из-за скалы. В руках его был наконечник
шланга. Две трубки от него уходили к синим баллонам. На одном была надпись
"Рыбий жир", на другом -- "Родниковая особая".
Струя под давлением ударила в пасть колдуна. Задыхаясь, захлебываясь,
он рухнул на пол. Не переставая корчиться и выть, гигант уменьшался в
размерах. Вот он оказался уже не больше Печенюшкина. Дернувшись в последний
раз, Очисток вытянулся и затих.
Отбросив шланг, Пиччи встал рядом, с любопытством разглядывая
противника.
-- Обезьяна!.. -- колдун вскочил на ноги, словно подброшенный. --
Прячешься, трус!
-- Ну уж! -- удивился мальчишка. -- Это мелочи, элемент игры. Я к вашим
услугам, тайный советник!
В правой руке Очистка появилась кривая сабля зеленоватой стали. Левая
сжимала странный кинжал с волнистым раздвоенным лезвием.
-- Дуэль?! -- обрадовался Печенюшкин. -- Давно пора!
В пальцы его скользнула рукоять шпаги, узкая солнечная полоска
вспыхнула над эфесом.
-- На востоке, -- важно заметил мальчуган, -- мою шпагу называли весьма
поэтично -- Булат Надежды. Хотя, пожалуй, это чересчур цветисто, ты не
находишь?
Клинок его дважды, свистя, рассек воздух. Противники осторожно,
примериваясь, подступали друг к другу.
-- Я уничтожу тебя, -- бормотал Очисток, -- развею колдовские чары.
Тогда растает проклятая башня и камни обратятся в пыль...
-- Ломать -- не строить, -- дипломатично соглашался Пиччи. -- А я-то,
дурень! Старался на свою погибель. Хитрил, выманивал тебя из тени...
Очисток прыгнул.
Чародеи сшиблись в яростной короткой схватке. Лязг, звон, скрежет,
вопли, конское ржание, хриплые выдохи, гулкие удары, резкие выклики труб --
шум поднялся несусветный. Словно рыцарский конный турнир проходил на
железной крыше. Звуками этими тайный советник наивно пытался запугать
Печенюшкина.
Первый заряд энергии истощался. Чувствуя необходимость передышки,
Очисток отступал. Чары не помогали -- могущество одного врага не действовало
на другого. Так два чудовищных смерча, столкнувшись, исчезают, превращаясь в
пустую недвижную тишину. Колдун юркнул за скалу, кубарем прокатился по
каменной осыпи и, вскочив на ноги, метнул в противника дьявольский кинжал.
Двойное лезвие сверкнуло и, пробив грудь мальчугана, пригвоздило его к
стене, точно белую бабочку.
Забыв усталость, длинными прыжками Очисток летел наверх.
-- Сейчас! -- кричал он в исступлении. -- Сейчас я увижу цвет твоей
крови!
-- Никогда! -- Пиччи отскочил в сторону. Клочья разодранной тенниски
повисли на кинжале. -- Зрелище не по чину, ваша тайность!
Лохмотья пропали. На гибком загорелом мальчишеском теле не видно было
даже царапины.
Выдернув кинжал из стены, Печенюшкин запустил им во владельца. Мерзкое
оружие снесло чародею кисть морковной руки, но, едва успев отделиться от
предплечья, та приросла вновь.
Схватка продолжилась с прежним пылом. В азарте боя враги начисто забыли
о законах земного тяготения, Они бились на скользкой вертикальной
поверхности цилиндра, летали в воздухе, пробуя друг на друге ошеломляющие
удары, вниз головой, как мухи, дрались на каменном своде пещеры.