Страница:
картоморов. -- Загоним в тоннель, струя кислорода, пара осколочных, и можно
отскребать их от стен, как овсянку. Многие годы, -- скривился он, -- матушка
по утрам пичкала меня овсянкой. Без масла и без соли. Наверно, поэтому я и
стал бандитом.
По картоморам прокатилась дрожь.
-- Вы не посмеете! -- голос у Неровни сорвался. -- Палачи... --
Фантолетта мигнула ей незаметно. -- Хорошо, убивайте. Но учтите -- я умру с
песней!
-- Брось, они безвредные, -- Косоголовый был великодушен. -- А ну, марш
отсюда! -- гаркнул он на "местную живность". -- Назад, вон туда. И чтоб
больше я вас здесь не видел!
Туземцы удалились с достоинством, но быстро.
-- Доброта, отзывчивость, талант вокалиста, мягкий незлобивый юмор --
вот свойства моей незаурядной натуры, -- взволнованно пояснял бандит. --
Сердце льва, душа ребенка... Один поцелуй, Полетта! Будьте мне нежной
сестрой! Сестрой милосердия!..
Ужастик развлекался, наблюдая за сценой ухаживания, однако бдительности
не терял.
-- Джон! -- окликнул он напарника. -- Не слишком ли ты усердствуешь?
Хозяин этого не одобрит.
-- Это тебе он хозяин, -- огрызнулся Косоголовый. -- А мне родственник.
У нас, можно сказать, семейный подряд. Твое дело супы варить да крутить
баранку. Недотепа, -- извинился он перед феей, улыбаясь так, что обнажились
десны. -- Детский конструктор да кулинарные брошюры -- утехи его
одиночества.
Если когда-нибудь Ужастик и обижался, об этом знал только он сам. Вот и
сейчас гангстер равнодушно пожал плечами, не тратя слов на перепалку.
Косоголовый, окончательно воспламенившись, схватил фею в объятия.
-- Полетта... -- бормотал он, предвкушая первый в жизни поцелуй. -- Я
хочу быть слесарем... Руку и сердце... Мы купим мастерскую... Я трепетный
миролюбивый слесарь-миллионер... Потоки стихов, водопа... -- гангстер
застыл, как изваяние.
Фантолетта без труда высвободилась.
-- Не наши это методы, -- благодушно разъяснял Федя очумевшему
Ужастику. Великий Маг расправился наконец с "заслонкой" и знал теперь, как
быть дальше. -- Нешто так делают? Ты сватов сперва засылай, родителям
уважение окажи, а там, коли сладится дело -- глядишь, и за свадебку...
Косоголовый, выпучив глаза, вытянув перед собой округленные руки,
походил на известную скульптуру "Арбуз разбился".
-- Он ведь прав был, насчет души ребенка, -- фея тихо улыбнулась. --
Смешной, верит всему, что говорит. Заметьте, Федор Пафнутьевич, люди они не
пропащие. Одного овсянка испортила, другого -- энергичный родственник.
-- Главное дело, душегубства на них нет, -- согласился домовой. -- А в
их работе без этого куда как непросто. Оставим до Печенюшкина, пусть
разбирается.
Ужастик сжимал бесполезный автомат. Пальцы его словно приросли к
металлу, ноги не двигались.
В кармане Ужастика запищала рация.
-- Как обстановка?! -- голос Ларри был мягок, как бархатный камзол, но
камзол, надетый поверх стальной кольчуги. -- Есть проблемы?
-- Порядок, мой господин, -- рация оказалась уже в руках у Феди.
Ужастика он копировал безошибочно. -- Публика на редкость послушная, не
придерешься. Косоголовый любезничает с красоткой. Желтый берет на нем как
гудок на бане.
-- Пароль! -- слышно было, как Люгер усмехнулся.
-- Сорок девять, Мадагаскар, восемнадцать!
-- Хорошо. Можете трогаться.
-- Фантолетта! Феденька! -- Это была уже Лиза. -- Мы тут разговариваем,
вы не волнуйтесь. Он довольно понятливый. Ну все, пока. До связи... -- голос
ее оборвался.
-- Слыхали? -- Федя сунул прибор за пазуху. -- Велено трогаться. И шеф
у вас понятливый. Это славно. Потопали, ребятки. А за наручники не
обижайтесь. Из вашего же хозяйства. Береженого Бог бережет.
Бандиты вновь обрели способность двигаться, но руки их оказались
скованы за спиной.
Домовой, гангстеры, Фантолетта и вернувшиеся картоморы гуськом
потянулись вперед.
Косоголовый то и дело оборачивался, ловил взгляд коварной красавицы.
Фея ободряюще, по-товарищески улыбалась.
-- Главное, -- бормотал Федя себе под нос, -- что процесс пошел.
Начался, понимаешь ли, процесс...
Хитрюга Очисток старался не оставлять следов. Фантолетта и Федя не
подозревали о нем, о его участии в освобождении бандитов. Люгера и его
помощников они заколдовали совсем чуть-чуть -- лишь бы те не были опасны. К
тому же на людей старше шестнадцати чары фантазильцев вообще действовали
слабо: Волшебный совет не позволял подземным обитателям вмешиваться во
взрослые дела. Допускались лишь редкие исключения.
Потому-то Очистку и не составило большого труда расколдовать
гангстеров, разбудить среди ночи и внушить, будто Люгер сам догадался о роли
Лизы -- девочки, владеющей ключом к сокровищам Барабули. Ужастик же считал,
что идея подсыпать волшебникам снотворное была его собственной. Так что,
проникнув в мысли бандитов, домовой и фея не видели оснований для
беспокойства. Тем более никаких злодейств в отношении Лизы Люгер совершать
не собирался. Человек щедрый, он хотел набить карманы девочки бриллиантами и
отвезти домой.
Чародей катился вперед по низкому извилистому коридору. Несколько раз
он пытался сэкономить время и сразу оказаться у цели. Ничего не получалось.
Заколдованная пещера навязывала свои правила игры.
Он видел, что Ужастик и Косоголовый вновь захвачены волшебниками, что
Люгер оставлен ими в дураках. Это не волновало Очистка.
Бриллианты уже совсем рядом. Лизу и Ларри отделяли от Очистка минут
пятнадцать ходу. Волшебники отставали безнадежно.
План чародея был прост. Спрятаться, пока не появятся главарь с
девчонкой, и дожидаться той минуты, когда Лиза произнесет заклинание. Если
девчонка заупрямится, подтолкнуть ее с помощью магической силы. Когда стена
рухнет, он, Очисток, уничтожит камни с таким же наслаждением, как растоптал
мерзкую незабудку, как растопчет, казнит, испепелит ненавистного умника
Глака.
Конечно, могли быть и неожиданности. Уж слишком легко все получалось.
"Главное -- ввязаться в сражение, -- вспоминал чародей знаменитую фразу, --
а там посмотрим". О себе Очисток не беспокоился. На случай смертельной
опасности у него был в запасе великолепный обманный финт.
Только один поворот налево отделял теперь Ларри Люгера и его маленькую
спутницу от места, обозначенного крестиком на старинной карте. Ларри был
счастлив. Сама судьба отдала в его руки хранительницу клада, девочку, к
которой спешил индиец.
Бандит не верил в сказки, но на всякий случай отрядил за ребенком в
безумно далекий сибирский город надежных помощников. Лизу предстояло
выкрасть, привезти в Рио и в случае необходимости быстро доставить к
пещерам.
Теперь Люгер готов был признать, что чудеса существуют. Но по-прежнему
главным чудом на свете казалась Ларри его счастливая звезда. Он шагал
вперед, неутомимый, как могучая машина, держа ребенка на согнутой левой
руке.
Лизе было удобно, хотя и неспокойно. Первый страх прошел. Убивать,
мучить ее не собирались. Да и Печенюшкин твердо обещал безопасность. Вот
только где он сейчас? А этот огромный красавец, похожий на Тарзана, хочет
заставить ее поступиться самым дорогим -- принципами. Но тут уж дудки! Не
выйдет!
-- ... Если вы мне не верите, то я вам не завидую! -- втолковывала
Лиза. -- Ну подумайте! Что для вас дороже -- какие-то жалкие сто тонн
бриллиантов, или собственная молодая жизнь?
Насчет молодой жизни она, конечно, загнула, думала девочка. Этот
гангстер, если признаться совсем уж честно, посимпатичней папы, но едва ли
моложе.
"Ничего, -- решила Лиза, -- пусть ему будет приятно. Тетя Оля уверяет,
что все мужчины от лести слабеют и поддаются на любые уговоры. Если я могу
порой убедить собственных родителей, неужели не справлюсь с иностранным
бандитом?"
-- Послушайте, -- решительно продолжила она, -- я чувствую, вы очень
умный человек. Мы можем говорить на равных. Ну, заберете вы эти бриллианты.
Ну, получите за них свои миллионы-триллионы. И не успеете даже купить себе
белые тапочки, как картоморы вскипятят океан и сварят Землю. И вы тоже
сваритесь, как сосиска. Дети есть?
-- Нету, -- разговор забавлял Ларри. -- Как-то не успел. И жены нет.
Есть лишь зыбкая надежда на кучу косоголовых родственников. И то в будущем.
-- Нет у вас будущего, -- уверяла девочка. -- Конечно, если мы не
договоримся. Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили?
-- Ну... -- Люгер задумался, -- я человек азартный... Давай попробуем
так. Если твои друзья настолько могущественны, как ты говоришь, мои усилия
для них ничего не значат. Волшебники просто-напросто сметут меня с дороги.
Если нет, прости уж, значит, и верить тебе нельзя.
Поэтому предлагаю вот что. Мы выходим к бриллиантам. Ты произносишь
заклинание. Я дожидаюсь подкрепления из Рио и со своими людьми уношу камни.
Помешают мне волшебники -- твоя взяла. Нет -- я выиграл. И тогда ты в
награду заберешь столько бриллиантов, сколько войдет в карманы. По рукам?
Лиза шевелила губами, морщила нос, что-то прикидывала на пальцах.
-- Хорошо, -- приняла она решение. -- Допустим, мы договорились. Но я
ведь не знаю заклинания.
-- Это не беда, -- спокойно ответил Ларри. -- Его знаю я.
Глава седьмая
-- ...Во глубине бразильских руд? -- с сомнением переспросила Лиза.
-- Что тебе не нравится? -- удивился Люгер. -- Рифма снайперская. "Во
глубине бразильских руд не пропадет волшебный труд."
-- Я это, точно, слышала, -- настаивала девочка. -- Только не помню,
где. Вас не обманули?
-- Мои эксперты проверили все: пергамент, чернила... Надписи четыреста
лет, розыгрыш исключен. Повторить еще раз, до конца?
-- Не надо. Я запомнила...
Проход вывел Лизу и Ларри под самые своды гигантской пещеры. Внутри он
переходил в галерею, плавно спускавшуюся вниз. Перед началом уклона галерея
расширялась, образуя естественный балкон. Сталактиты и сталагмиты по краю
его слились в желтовато-розовые, оплывающие, как свечи, колонны.
В центре зала нестерпимо, словно туда, как джиннов, загнали все салюты
Земли, полыхала башня. Ровный свет из расщелин преломлялся внутри нее в
миллиардах алмазных граней.
Смотреть на клад было опасно. Лиза чуть не ослепла от взрывчатого
бешенства огней. Помогли чудо-очки, приспособленные для девочки Люгером.
-- Во глубине бразильских руд
Не пропадет волшебный труд,
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- выкрикнула Лиза.
И никакого толку...
Несколько секунд путники в замешательстве молчали.
-- Может быть, надо как-то подмигивать, приплясывать, подсвистывать? --
предположила девочка. -- Что вы смотрите? Я же все сказала, как надо!
-- Она не врет! -- на крыше башни возник мрачный Очисток. -- Нас всех
перехитрили. Проклятые колдуны!
Сейчас, очевидно, для солидности он был ростом с человека и казался
несравненно страшнее, чем прежде.
Автомат Ларри коротко рявкнул. Вспышка огня там, где стоял Очисток,
потонула в сиянии камней.
Исчезнув на миг, чародей оказался на прежнем месте. Небрежно, словно
прогоняя назойливую мошкару, он махнул рукой в сторону балкона.
Лиза и спутник ее окаменели среди царства камней, покрывшись таким же
кудрявым известковым налетом.
Очисток бушевал. Он пытался расколоть прозрачный цилиндр, призывая на
помощь все свое могущество. Но тот лишь покрывался сетью мелких трещин, тут
же исчезавших, как рябь на воде. Чародей раскалял башню добела и заливал ее
потоками воды, раскачивал, вертел в воздухе, бил, как тараном, в стены.
Усомнившись в себе, Очисток бросил взгляд на превратившуюся в камень
девочку. Тотчас от тела ее отделилась сверкающая искра и, описав в воздухе
дугу, легла на зеленую ладонь колдуна.
Бриллиант Коломбы!
Чародей уставился на камень белыми напряженными глазами, и тот,
задымившись, пропал, оставив после себя лишь ничтожный комочек праха.
Потрясая кулаками в неистовстве, Очисток начал расти. Вот уже башня
оказалась ему до пояса. Колдун обхватил цилиндр, взметнул над собой и, рыча
от ярости, запустил им в балкон под сводом пещеры.
В то же мгновение перед колоннами на узком карнизе появился рыжий
мальчишка в джинсах и белой тенниске. Хрупкая фигурка вскинула руки, и
гигантская башня отлетела от них, как надувная игрушка.
Очисток с трудом увернулся, едва не растянувшись на полу.
-- Больше рост -- больше сила? -- поинтересовался Печенюшкин. -- Не
устал, разрушитель?
Колдун молча бросился на противника. Тот спрыгнул, мелькнул под
исполинской опускавшейся стопой, ловко увернулся от града валунов и
притаился в одной из многочисленных расщелин.
Потерявший хладнокровие Очисток молотил по стенам, раня кулаки.
Мальчуган осторожно выглянул из-за скалы. В руках его был наконечник
шланга. Две трубки от него уходили к синим баллонам. На одном была надпись
"Рыбий жир", на другом -- "Родниковая особая".
Струя под давлением ударила в пасть колдуна. Задыхаясь, захлебываясь,
он рухнул на пол. Не переставая корчиться и выть, гигант уменьшался в
размерах. Вот он оказался уже не больше Печенюшкина. Дернувшись в последний
раз, Очисток вытянулся и затих.
Отбросив шланг, Пиччи встал рядом, с любопытством разглядывая
противника.
-- Обезьяна!.. -- колдун вскочил на ноги, словно подброшенный. --
Прячешься, трус!
-- Ну уж! -- удивился мальчишка. -- Это мелочи, элемент игры. Я к вашим
услугам, тайный советник!
В правой руке Очистка появилась кривая сабля зеленоватой стали. Левая
сжимала странный кинжал с волнистым раздвоенным лезвием.
-- Дуэль?! -- обрадовался Печенюшкин. -- Давно пора!
В пальцы его скользнула рукоять шпаги, узкая солнечная полоска
вспыхнула над эфесом.
-- На востоке, -- важно заметил мальчуган, -- мою шпагу называли весьма
поэтично -- Булат Надежды. Хотя, пожалуй, это чересчур цветисто, ты не
находишь?
Клинок его дважды, свистя, рассек воздух. Противники осторожно,
примериваясь, подступали друг к другу.
-- Я уничтожу тебя, -- бормотал Очисток, -- развею колдовские чары.
Тогда растает проклятая башня и камни обратятся в пыль...
-- Ломать -- не строить, -- дипломатично соглашался Пиччи. -- А я-то,
дурень! Старался на свою погибель. Хитрил, выманивал тебя из тени...
Очисток прыгнул.
Чародеи сшиблись в яростной короткой схватке. Лязг, звон, скрежет,
вопли, конское ржание, хриплые выдохи, гулкие удары, резкие выклики труб --
шум поднялся несусветный. Словно рыцарский конный турнир проходил на
железной крыше. Звуками этими тайный советник наивно пытался запугать
Печенюшкина.
Первый заряд энергии истощался. Чувствуя необходимость передышки,
Очисток отступал. Чары не помогали -- могущество одного врага не действовало
на другого. Так два чудовищных смерча, столкнувшись, исчезают, превращаясь в
пустую недвижную тишину. Колдун юркнул за скалу, кубарем прокатился по
каменной осыпи и, вскочив на ноги, метнул в противника дьявольский кинжал.
Двойное лезвие сверкнуло и, пробив грудь мальчугана, пригвоздило его к
стене, точно белую бабочку.
Забыв усталость, длинными прыжками Очисток летел наверх.
-- Сейчас! -- кричал он в исступлении. -- Сейчас я увижу цвет твоей
крови!
-- Никогда! -- Пиччи отскочил в сторону. Клочья разодранной тенниски
повисли на кинжале. -- Зрелище не по чину, ваша тайность!
Лохмотья пропали. На гибком загорелом мальчишеском теле не видно было
даже царапины.
Выдернув кинжал из стены, Печенюшкин запустил им во владельца. Мерзкое
оружие снесло чародею кисть морковной руки, но, едва успев отделиться от
предплечья, та приросла вновь.
Схватка продолжилась с прежним пылом. В азарте боя враги начисто забыли
о законах земного тяготения, Они бились на скользкой вертикальной
поверхности цилиндра, летали в воздухе, пробуя друг на друге ошеломляющие
удары, вниз головой, как мухи, дрались на каменном своде пещеры.
Еще несколько раз солнечный клинок находил цель, но раны колдуна
мгновенно зарастали.
-- Для следующей встречи я обзаведусь картофелечисткой! -- клялся
Печенюшкин.
Зеленое лезвие сабли дважды доставало его и дважды отскакивало,
рассыпая искры.
-- Гвозди бы делать из нас, обезьян! -- веселясь, выкрикивал мальчишка.
-- Вряд ли б ты в них обнаружил изъян, -- добавил он с неожиданной
солидностью...
Сражение затягивалось, оба противника устали. Каскады ударов
становились все реже и короче. Видя бесполезность своих усилий, Очисток
вдруг быстрее мысли перемахнул на край каменного балкона и занес над
застывшей девочкой саблю. И в тот же миг она встретилась с клинком
Печенюшкина.
Эфес уперся в эфес, враги, тяжело дыша, пытались спихнуть друг друга с
тесного карниза. Наконец Пиччи удалось оттолкнуть Очистка. Тот, чтоб не
упасть, быстро шагнул назад.Взгляды чародеев скрестились, как шпаги, оба они
замерли.
"Связь с народом... -- промелькнуло в мозгу Печенюшкина. -- Страшно
далек Очисток от народа..."
-- На помощь! -- прозвенел в пещере голос мальчугана. -- Выручайте,
солнечные братья!
Как будто невидимый исполин одним махом снес часть свода пещеры и толщу
горы над ней, так же просто, как ножом -- верхушку арбуза. Золотые лучи
хлынули в подземелье. Острие шпаги Печенюшкина вспыхнуло -- колдуну
показалось, что солнечный диск крутится на нем. В глаза Очистку ударило
ослепительное, обжигающее, плавящее все вокруг солнце. Теряя сознание, он
успел совершить последнее колдовство -- дьявольский, обманный, на самый
крайний случай припасенный финт.
Колдун пошатнулся, шагнул за край и, нелепо взмахнув руками, обрушился
вниз.
-- ...Уверяю тебя, я все отлично видела! -- настаивала Лиза. -- Мы
видели... -- она поправилась, оглянувшись на Люгера. -- Драка была -- класс!
Но кто тебе позволил нас всех дурачить?! Мурлыка Баюнович, видите ли, за
мышами кинулся, вы с Аленкой в пропасть ухнули... Знаешь, как я
перетрусила... -- голос у девочки сорвался.
-- Главное было -- выманить Очистка к бриллиантам, -- виновато объяснял
Печенюшкин. -- Я ведь ни возможностей его не знал, ни с какой стороны и
когда он может напасть. А так все получилось как надо. И вам всем настоящей
опасности не было. Прости меня, у тебя же сердце доброе.
-- Если бы... Папа меня, знаешь, как зовет? Девчонка, выскочка,
гордячка!.. Слушай, а почему заклинание не сработало?
-- Расскажу, когда все соберутся. Ничего страшного.
Ларри, облокотившись о перила, стоял рядом с невероятным мальчишкой.
Впервые за много лет ему пришлось уступить чужой воле. Странно: ненависти,
возмущения он не испытывал, наоборот -- чувствовал себя, как ребенок на
ярмарке чудес. Цирковое, забытое ощущение праздника подступало к горлу,
несмотря на некоторую тревожность ситуации.
Глубоко под ними виднелось на каменном полу распростертое тело колдуна.
Печенюшкин растолковал, что пока он не опасен -- парализован на несколько
часов. Лиза, с омерзением поглядывая вниз, продолжала допрос.
-- А бриллиант Коломбы? Насовсем пропал? Его же сжег этот злыдень.
-- Ничего подобного, -- улыбнулся Пиччи. -- Бриллианты вечны!
Он подул себе на ладонь, на ней возник крутящийся пылевой клубок,
сгустился, застыл и превратился в тяжелую каплю света.
-- Здорово! -- восхитилась Лиза, бережно пряча камень. -- А то я к нему
уже привыкла. Плата за страх.
-- Гораздо лучше читать о приключениях, чем самой в них участвовать.
Верно? -- Печенюшкин не смог удержаться от добродушной нотации. -- Вы еще и
сами виноваты. Сказано было в записке -- идти вперед, бандитов не
дожидаться.
-- Погоди... -- сообразила девочка. -- Но тогда Очисток через бандитов
не узнал бы о наших планах и мог нарушить твои...
-- Видишь ли, -- Пиччи потупился, но легкая ухмылка бродила на его
губах, -- я очень хорошо знаю своих друзей-фантазильцев.
Тут прямо в стене пещеры неожиданно протаял ход, высокий и светлый. Из
него под обширные, уже затянувшиеся своды торжественно вступил, скорее даже
вплыл, Дракошкиус с Аленой на спине.
-- Ой, какая красивая! -- Алена уставилась на башню. -- А она, как
цветок, будет раскрываться? А Лиза где? Лиза, Лиза!!
Лиза, Печенюшкин и Ларри мигом оказались внизу, рядом с драконом.
-- Уснула малышка, -- объяснял Дракошкиус, пока сестры обнимались. --
Пригрелась в шерсти, свернулась калачиком... Не хотелось будить, потому и
задержались.
-- Пиччи! -- внезапно обернулась Лиза. -- Откуда же они здесь
появились? И ты, кстати, откуда? Сам же говорил: к сокровищам только один
ход и продвигаться по нему можно лишь пешком, без всяких волшебных
выкрутасов.
-- Парадный ход один, -- согласился мальчик. -- Но в каждое порядочное
помещение должен вести и служебный ход. Для персонала.
-- Так его же нет на карте!
-- А кто, -- прижав руку к груди, Печенюшкин с достоинством поклонился,
-- кто карту-то составлял?
-- Смотрите! -- завопила Алена. -- Там медаль блестит! Чур, моя!
Острыми глазами сороки она углядела золотой медальон на цепи,
свалившийся при падении с шеи Очистка.
В следующую секунду девочка уже поднимала драгоценность и нагибала
голову, чтобы надеть цепочку.
Хорошенько разглядеть находку Аленка позволила всем собравшимся, но при
этом с себя не снимала.
Лиза ногтем подцепила крышку. Медальон был пуст.
-- Что? -- забеспокоилась Аленка. -- Там чего-то внутри не хватает?
-- Принято носить в нем портрет любимой, -- в таких вопросах Лиза была
подкована на все сто. -- И ее же локон.
-- Моя любимая -- собака Лори, -- быстро сказала младшая сестра. -- Она
королевский пудель. Королевский Машкин пудель. Такая серенькая -- прелесть.
То есть это Лори серенькая, а не Машка. Машка русая, но тоже прелесть.
Сестренка двоюродная.
Пиччи щелкнул пальцами. В овале медальона появился эмалевый портрет
собачьей благородной морды и прядь шелковистой серой шерсти.
Алена с чувством поцеловала портрет и захлопнула крышку.
-- Вот они, мазурики! -- донесся с балкона негодующий крик Феди.
Компания из двух волшебников, четверых картоморов и двух гангстеров
переместилась вниз так же быстро, как и предыдущая.
-- Пожилой вы совсем, Мурлыка Баюнович! -- грустно, нараспев причитал
домовой. -- Легендарное прошлое. Действительный член Волшебного совета. И
что же... Пошли на поводу у авантюриста. Мы все слыхали. Вон у вашего
бандюги рация на передачу включена.
-- Письмо мое сохранили, Федор Пафнутьевич? -- скучным голосом
полюбопытствовал Пиччи. -- С инструкциями. Оригинал я оставил для отчета на
Волшебном совете. Бюрократы: собери, подшей, отчет по командировке...
Федя как бы не расслышал вопроса.
-- Да что там старое вспоминать! -- закончил он бодро. -- Молодец,
Печенюшкин. Прямо сказать, народный герой! Дай я тебя по-стариковски,
троекратно...
Он полез целоваться, но мальчуган ловко, необидно уклонился.
-- Дело за главным, -- объявил Пиччи. -- Аленка, заклинание помнишь?
Давай!
Девочка читала с выражением, отчетливо выделяя каждое слово, так что
общий смысл несколько ускользал.
И снова ничего не произошло.
Растерянно, кривя рот в обиде, она оглянулась на Печенюшкина.
-- Только не огорчайся! -- быстро откликнулся тот. -- Сейчас все
поймешь. А ну-ка, обе вместе, хором!
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- закончили сестры.
Сияние камней увеличилось нестерпимо, и под торжественную музыку крыша
башни откинулась на невидимых шарнирах.
Федя, так и не утоливший стариковскую потребность в ласке, бросился
целовать девочек.
-- У тебя, Лиза, -- улыбаясь, объяснил Пиччи, -- еще не хватает качеств
старшего в роде -- доброты, спокойствия, рассудительности. У Алены -- опыта,
настойчивости, знаний. А вдвоем -- полный набор. Подрастете, все придет и к
той и к другой. Важно, что вместе вы -- сила! Никогда об этом не
забывайте...
-- Вспомнила! -- закричала Лиза. -- Это Пушкин! "Послание к
декабристам." "Во глубине сибирских руд..."
-- Пушкин, Печенюшкин... -- взволнованно говорил герой. -- Даже фамилии
похожи. Стихи растут, как звезды и как розы... Сам воздух полон идей и
сюжетов. Конечно, -- строго добавил он, -- подлинный гений воплощает их в
слова с несравненно большей силой.
-- А что будет с нами? -- робко нарушил молчание Косоголовый. -- Если
позволит господин волшебник, я хотел бы жениться на Полетте. Ведьма она,
колдунья, фея -- происхождение невесты не волнует меня,
миллионера-интернационалиста!
-- Неужели, милый Джон, вас не волнует возраст невесты? -- нежно
спросила красавица. -- Я могла бы нянчить еще вашу пра-пра-пра-прабабушку.
Взгляните на меня внимательней.
Локоны ее обратились в седые букли, глаза выцвели, покраснели веки,
щеки и лоб покрылись морщинами. Перед бандитом, опираясь на зонтик, стояла
величавая, невзирая на возраст, девяностолетняя примерно дама.
-- Старуха!.. -- прохрипел Косоголовый. -- Ты?! Чего смеешься?!
Он отпрянул, ударился о стену, выронил автомат, потом другой автомат,
потом четыре гранаты и бинокль, представляя собой абсолютно жалкое зрелище.
Тем не менее расстаться с мечтой гангстер никак не желал.
-- Сойдут отеки, молодость вернется... -- бормотал он с надеждой. --
Слесарь... стихи... счастье... союз сердец...
Ум бедняги, безусловно, несколько помутился.
-- Сон вылечит его, -- фея (вновь прекрасное видение) легко
прикоснулась губами ко лбу бандита. -- А там, глядишь, и сбудется давнее
желание -- остров Косоголовых. Печенюшкин, друг мой, вы не против гаремов?
-- Каждый народ живет по своим законам, -- мальчик устало потер лоб. --
Мое мнение не в счет. Но вот не хватит ли жить по законам неправедным?
Ларион Александрович, -- он вдруг живо обернулся к Люгеру, -- вы не хотели
отскребать их от стен, как овсянку. Многие годы, -- скривился он, -- матушка
по утрам пичкала меня овсянкой. Без масла и без соли. Наверно, поэтому я и
стал бандитом.
По картоморам прокатилась дрожь.
-- Вы не посмеете! -- голос у Неровни сорвался. -- Палачи... --
Фантолетта мигнула ей незаметно. -- Хорошо, убивайте. Но учтите -- я умру с
песней!
-- Брось, они безвредные, -- Косоголовый был великодушен. -- А ну, марш
отсюда! -- гаркнул он на "местную живность". -- Назад, вон туда. И чтоб
больше я вас здесь не видел!
Туземцы удалились с достоинством, но быстро.
-- Доброта, отзывчивость, талант вокалиста, мягкий незлобивый юмор --
вот свойства моей незаурядной натуры, -- взволнованно пояснял бандит. --
Сердце льва, душа ребенка... Один поцелуй, Полетта! Будьте мне нежной
сестрой! Сестрой милосердия!..
Ужастик развлекался, наблюдая за сценой ухаживания, однако бдительности
не терял.
-- Джон! -- окликнул он напарника. -- Не слишком ли ты усердствуешь?
Хозяин этого не одобрит.
-- Это тебе он хозяин, -- огрызнулся Косоголовый. -- А мне родственник.
У нас, можно сказать, семейный подряд. Твое дело супы варить да крутить
баранку. Недотепа, -- извинился он перед феей, улыбаясь так, что обнажились
десны. -- Детский конструктор да кулинарные брошюры -- утехи его
одиночества.
Если когда-нибудь Ужастик и обижался, об этом знал только он сам. Вот и
сейчас гангстер равнодушно пожал плечами, не тратя слов на перепалку.
Косоголовый, окончательно воспламенившись, схватил фею в объятия.
-- Полетта... -- бормотал он, предвкушая первый в жизни поцелуй. -- Я
хочу быть слесарем... Руку и сердце... Мы купим мастерскую... Я трепетный
миролюбивый слесарь-миллионер... Потоки стихов, водопа... -- гангстер
застыл, как изваяние.
Фантолетта без труда высвободилась.
-- Не наши это методы, -- благодушно разъяснял Федя очумевшему
Ужастику. Великий Маг расправился наконец с "заслонкой" и знал теперь, как
быть дальше. -- Нешто так делают? Ты сватов сперва засылай, родителям
уважение окажи, а там, коли сладится дело -- глядишь, и за свадебку...
Косоголовый, выпучив глаза, вытянув перед собой округленные руки,
походил на известную скульптуру "Арбуз разбился".
-- Он ведь прав был, насчет души ребенка, -- фея тихо улыбнулась. --
Смешной, верит всему, что говорит. Заметьте, Федор Пафнутьевич, люди они не
пропащие. Одного овсянка испортила, другого -- энергичный родственник.
-- Главное дело, душегубства на них нет, -- согласился домовой. -- А в
их работе без этого куда как непросто. Оставим до Печенюшкина, пусть
разбирается.
Ужастик сжимал бесполезный автомат. Пальцы его словно приросли к
металлу, ноги не двигались.
В кармане Ужастика запищала рация.
-- Как обстановка?! -- голос Ларри был мягок, как бархатный камзол, но
камзол, надетый поверх стальной кольчуги. -- Есть проблемы?
-- Порядок, мой господин, -- рация оказалась уже в руках у Феди.
Ужастика он копировал безошибочно. -- Публика на редкость послушная, не
придерешься. Косоголовый любезничает с красоткой. Желтый берет на нем как
гудок на бане.
-- Пароль! -- слышно было, как Люгер усмехнулся.
-- Сорок девять, Мадагаскар, восемнадцать!
-- Хорошо. Можете трогаться.
-- Фантолетта! Феденька! -- Это была уже Лиза. -- Мы тут разговариваем,
вы не волнуйтесь. Он довольно понятливый. Ну все, пока. До связи... -- голос
ее оборвался.
-- Слыхали? -- Федя сунул прибор за пазуху. -- Велено трогаться. И шеф
у вас понятливый. Это славно. Потопали, ребятки. А за наручники не
обижайтесь. Из вашего же хозяйства. Береженого Бог бережет.
Бандиты вновь обрели способность двигаться, но руки их оказались
скованы за спиной.
Домовой, гангстеры, Фантолетта и вернувшиеся картоморы гуськом
потянулись вперед.
Косоголовый то и дело оборачивался, ловил взгляд коварной красавицы.
Фея ободряюще, по-товарищески улыбалась.
-- Главное, -- бормотал Федя себе под нос, -- что процесс пошел.
Начался, понимаешь ли, процесс...
Хитрюга Очисток старался не оставлять следов. Фантолетта и Федя не
подозревали о нем, о его участии в освобождении бандитов. Люгера и его
помощников они заколдовали совсем чуть-чуть -- лишь бы те не были опасны. К
тому же на людей старше шестнадцати чары фантазильцев вообще действовали
слабо: Волшебный совет не позволял подземным обитателям вмешиваться во
взрослые дела. Допускались лишь редкие исключения.
Потому-то Очистку и не составило большого труда расколдовать
гангстеров, разбудить среди ночи и внушить, будто Люгер сам догадался о роли
Лизы -- девочки, владеющей ключом к сокровищам Барабули. Ужастик же считал,
что идея подсыпать волшебникам снотворное была его собственной. Так что,
проникнув в мысли бандитов, домовой и фея не видели оснований для
беспокойства. Тем более никаких злодейств в отношении Лизы Люгер совершать
не собирался. Человек щедрый, он хотел набить карманы девочки бриллиантами и
отвезти домой.
Чародей катился вперед по низкому извилистому коридору. Несколько раз
он пытался сэкономить время и сразу оказаться у цели. Ничего не получалось.
Заколдованная пещера навязывала свои правила игры.
Он видел, что Ужастик и Косоголовый вновь захвачены волшебниками, что
Люгер оставлен ими в дураках. Это не волновало Очистка.
Бриллианты уже совсем рядом. Лизу и Ларри отделяли от Очистка минут
пятнадцать ходу. Волшебники отставали безнадежно.
План чародея был прост. Спрятаться, пока не появятся главарь с
девчонкой, и дожидаться той минуты, когда Лиза произнесет заклинание. Если
девчонка заупрямится, подтолкнуть ее с помощью магической силы. Когда стена
рухнет, он, Очисток, уничтожит камни с таким же наслаждением, как растоптал
мерзкую незабудку, как растопчет, казнит, испепелит ненавистного умника
Глака.
Конечно, могли быть и неожиданности. Уж слишком легко все получалось.
"Главное -- ввязаться в сражение, -- вспоминал чародей знаменитую фразу, --
а там посмотрим". О себе Очисток не беспокоился. На случай смертельной
опасности у него был в запасе великолепный обманный финт.
Только один поворот налево отделял теперь Ларри Люгера и его маленькую
спутницу от места, обозначенного крестиком на старинной карте. Ларри был
счастлив. Сама судьба отдала в его руки хранительницу клада, девочку, к
которой спешил индиец.
Бандит не верил в сказки, но на всякий случай отрядил за ребенком в
безумно далекий сибирский город надежных помощников. Лизу предстояло
выкрасть, привезти в Рио и в случае необходимости быстро доставить к
пещерам.
Теперь Люгер готов был признать, что чудеса существуют. Но по-прежнему
главным чудом на свете казалась Ларри его счастливая звезда. Он шагал
вперед, неутомимый, как могучая машина, держа ребенка на согнутой левой
руке.
Лизе было удобно, хотя и неспокойно. Первый страх прошел. Убивать,
мучить ее не собирались. Да и Печенюшкин твердо обещал безопасность. Вот
только где он сейчас? А этот огромный красавец, похожий на Тарзана, хочет
заставить ее поступиться самым дорогим -- принципами. Но тут уж дудки! Не
выйдет!
-- ... Если вы мне не верите, то я вам не завидую! -- втолковывала
Лиза. -- Ну подумайте! Что для вас дороже -- какие-то жалкие сто тонн
бриллиантов, или собственная молодая жизнь?
Насчет молодой жизни она, конечно, загнула, думала девочка. Этот
гангстер, если признаться совсем уж честно, посимпатичней папы, но едва ли
моложе.
"Ничего, -- решила Лиза, -- пусть ему будет приятно. Тетя Оля уверяет,
что все мужчины от лести слабеют и поддаются на любые уговоры. Если я могу
порой убедить собственных родителей, неужели не справлюсь с иностранным
бандитом?"
-- Послушайте, -- решительно продолжила она, -- я чувствую, вы очень
умный человек. Мы можем говорить на равных. Ну, заберете вы эти бриллианты.
Ну, получите за них свои миллионы-триллионы. И не успеете даже купить себе
белые тапочки, как картоморы вскипятят океан и сварят Землю. И вы тоже
сваритесь, как сосиска. Дети есть?
-- Нету, -- разговор забавлял Ларри. -- Как-то не успел. И жены нет.
Есть лишь зыбкая надежда на кучу косоголовых родственников. И то в будущем.
-- Нет у вас будущего, -- уверяла девочка. -- Конечно, если мы не
договоримся. Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили?
-- Ну... -- Люгер задумался, -- я человек азартный... Давай попробуем
так. Если твои друзья настолько могущественны, как ты говоришь, мои усилия
для них ничего не значат. Волшебники просто-напросто сметут меня с дороги.
Если нет, прости уж, значит, и верить тебе нельзя.
Поэтому предлагаю вот что. Мы выходим к бриллиантам. Ты произносишь
заклинание. Я дожидаюсь подкрепления из Рио и со своими людьми уношу камни.
Помешают мне волшебники -- твоя взяла. Нет -- я выиграл. И тогда ты в
награду заберешь столько бриллиантов, сколько войдет в карманы. По рукам?
Лиза шевелила губами, морщила нос, что-то прикидывала на пальцах.
-- Хорошо, -- приняла она решение. -- Допустим, мы договорились. Но я
ведь не знаю заклинания.
-- Это не беда, -- спокойно ответил Ларри. -- Его знаю я.
Глава седьмая
-- ...Во глубине бразильских руд? -- с сомнением переспросила Лиза.
-- Что тебе не нравится? -- удивился Люгер. -- Рифма снайперская. "Во
глубине бразильских руд не пропадет волшебный труд."
-- Я это, точно, слышала, -- настаивала девочка. -- Только не помню,
где. Вас не обманули?
-- Мои эксперты проверили все: пергамент, чернила... Надписи четыреста
лет, розыгрыш исключен. Повторить еще раз, до конца?
-- Не надо. Я запомнила...
Проход вывел Лизу и Ларри под самые своды гигантской пещеры. Внутри он
переходил в галерею, плавно спускавшуюся вниз. Перед началом уклона галерея
расширялась, образуя естественный балкон. Сталактиты и сталагмиты по краю
его слились в желтовато-розовые, оплывающие, как свечи, колонны.
В центре зала нестерпимо, словно туда, как джиннов, загнали все салюты
Земли, полыхала башня. Ровный свет из расщелин преломлялся внутри нее в
миллиардах алмазных граней.
Смотреть на клад было опасно. Лиза чуть не ослепла от взрывчатого
бешенства огней. Помогли чудо-очки, приспособленные для девочки Люгером.
-- Во глубине бразильских руд
Не пропадет волшебный труд,
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- выкрикнула Лиза.
И никакого толку...
Несколько секунд путники в замешательстве молчали.
-- Может быть, надо как-то подмигивать, приплясывать, подсвистывать? --
предположила девочка. -- Что вы смотрите? Я же все сказала, как надо!
-- Она не врет! -- на крыше башни возник мрачный Очисток. -- Нас всех
перехитрили. Проклятые колдуны!
Сейчас, очевидно, для солидности он был ростом с человека и казался
несравненно страшнее, чем прежде.
Автомат Ларри коротко рявкнул. Вспышка огня там, где стоял Очисток,
потонула в сиянии камней.
Исчезнув на миг, чародей оказался на прежнем месте. Небрежно, словно
прогоняя назойливую мошкару, он махнул рукой в сторону балкона.
Лиза и спутник ее окаменели среди царства камней, покрывшись таким же
кудрявым известковым налетом.
Очисток бушевал. Он пытался расколоть прозрачный цилиндр, призывая на
помощь все свое могущество. Но тот лишь покрывался сетью мелких трещин, тут
же исчезавших, как рябь на воде. Чародей раскалял башню добела и заливал ее
потоками воды, раскачивал, вертел в воздухе, бил, как тараном, в стены.
Усомнившись в себе, Очисток бросил взгляд на превратившуюся в камень
девочку. Тотчас от тела ее отделилась сверкающая искра и, описав в воздухе
дугу, легла на зеленую ладонь колдуна.
Бриллиант Коломбы!
Чародей уставился на камень белыми напряженными глазами, и тот,
задымившись, пропал, оставив после себя лишь ничтожный комочек праха.
Потрясая кулаками в неистовстве, Очисток начал расти. Вот уже башня
оказалась ему до пояса. Колдун обхватил цилиндр, взметнул над собой и, рыча
от ярости, запустил им в балкон под сводом пещеры.
В то же мгновение перед колоннами на узком карнизе появился рыжий
мальчишка в джинсах и белой тенниске. Хрупкая фигурка вскинула руки, и
гигантская башня отлетела от них, как надувная игрушка.
Очисток с трудом увернулся, едва не растянувшись на полу.
-- Больше рост -- больше сила? -- поинтересовался Печенюшкин. -- Не
устал, разрушитель?
Колдун молча бросился на противника. Тот спрыгнул, мелькнул под
исполинской опускавшейся стопой, ловко увернулся от града валунов и
притаился в одной из многочисленных расщелин.
Потерявший хладнокровие Очисток молотил по стенам, раня кулаки.
Мальчуган осторожно выглянул из-за скалы. В руках его был наконечник
шланга. Две трубки от него уходили к синим баллонам. На одном была надпись
"Рыбий жир", на другом -- "Родниковая особая".
Струя под давлением ударила в пасть колдуна. Задыхаясь, захлебываясь,
он рухнул на пол. Не переставая корчиться и выть, гигант уменьшался в
размерах. Вот он оказался уже не больше Печенюшкина. Дернувшись в последний
раз, Очисток вытянулся и затих.
Отбросив шланг, Пиччи встал рядом, с любопытством разглядывая
противника.
-- Обезьяна!.. -- колдун вскочил на ноги, словно подброшенный. --
Прячешься, трус!
-- Ну уж! -- удивился мальчишка. -- Это мелочи, элемент игры. Я к вашим
услугам, тайный советник!
В правой руке Очистка появилась кривая сабля зеленоватой стали. Левая
сжимала странный кинжал с волнистым раздвоенным лезвием.
-- Дуэль?! -- обрадовался Печенюшкин. -- Давно пора!
В пальцы его скользнула рукоять шпаги, узкая солнечная полоска
вспыхнула над эфесом.
-- На востоке, -- важно заметил мальчуган, -- мою шпагу называли весьма
поэтично -- Булат Надежды. Хотя, пожалуй, это чересчур цветисто, ты не
находишь?
Клинок его дважды, свистя, рассек воздух. Противники осторожно,
примериваясь, подступали друг к другу.
-- Я уничтожу тебя, -- бормотал Очисток, -- развею колдовские чары.
Тогда растает проклятая башня и камни обратятся в пыль...
-- Ломать -- не строить, -- дипломатично соглашался Пиччи. -- А я-то,
дурень! Старался на свою погибель. Хитрил, выманивал тебя из тени...
Очисток прыгнул.
Чародеи сшиблись в яростной короткой схватке. Лязг, звон, скрежет,
вопли, конское ржание, хриплые выдохи, гулкие удары, резкие выклики труб --
шум поднялся несусветный. Словно рыцарский конный турнир проходил на
железной крыше. Звуками этими тайный советник наивно пытался запугать
Печенюшкина.
Первый заряд энергии истощался. Чувствуя необходимость передышки,
Очисток отступал. Чары не помогали -- могущество одного врага не действовало
на другого. Так два чудовищных смерча, столкнувшись, исчезают, превращаясь в
пустую недвижную тишину. Колдун юркнул за скалу, кубарем прокатился по
каменной осыпи и, вскочив на ноги, метнул в противника дьявольский кинжал.
Двойное лезвие сверкнуло и, пробив грудь мальчугана, пригвоздило его к
стене, точно белую бабочку.
Забыв усталость, длинными прыжками Очисток летел наверх.
-- Сейчас! -- кричал он в исступлении. -- Сейчас я увижу цвет твоей
крови!
-- Никогда! -- Пиччи отскочил в сторону. Клочья разодранной тенниски
повисли на кинжале. -- Зрелище не по чину, ваша тайность!
Лохмотья пропали. На гибком загорелом мальчишеском теле не видно было
даже царапины.
Выдернув кинжал из стены, Печенюшкин запустил им во владельца. Мерзкое
оружие снесло чародею кисть морковной руки, но, едва успев отделиться от
предплечья, та приросла вновь.
Схватка продолжилась с прежним пылом. В азарте боя враги начисто забыли
о законах земного тяготения, Они бились на скользкой вертикальной
поверхности цилиндра, летали в воздухе, пробуя друг на друге ошеломляющие
удары, вниз головой, как мухи, дрались на каменном своде пещеры.
Еще несколько раз солнечный клинок находил цель, но раны колдуна
мгновенно зарастали.
-- Для следующей встречи я обзаведусь картофелечисткой! -- клялся
Печенюшкин.
Зеленое лезвие сабли дважды доставало его и дважды отскакивало,
рассыпая искры.
-- Гвозди бы делать из нас, обезьян! -- веселясь, выкрикивал мальчишка.
-- Вряд ли б ты в них обнаружил изъян, -- добавил он с неожиданной
солидностью...
Сражение затягивалось, оба противника устали. Каскады ударов
становились все реже и короче. Видя бесполезность своих усилий, Очисток
вдруг быстрее мысли перемахнул на край каменного балкона и занес над
застывшей девочкой саблю. И в тот же миг она встретилась с клинком
Печенюшкина.
Эфес уперся в эфес, враги, тяжело дыша, пытались спихнуть друг друга с
тесного карниза. Наконец Пиччи удалось оттолкнуть Очистка. Тот, чтоб не
упасть, быстро шагнул назад.Взгляды чародеев скрестились, как шпаги, оба они
замерли.
"Связь с народом... -- промелькнуло в мозгу Печенюшкина. -- Страшно
далек Очисток от народа..."
-- На помощь! -- прозвенел в пещере голос мальчугана. -- Выручайте,
солнечные братья!
Как будто невидимый исполин одним махом снес часть свода пещеры и толщу
горы над ней, так же просто, как ножом -- верхушку арбуза. Золотые лучи
хлынули в подземелье. Острие шпаги Печенюшкина вспыхнуло -- колдуну
показалось, что солнечный диск крутится на нем. В глаза Очистку ударило
ослепительное, обжигающее, плавящее все вокруг солнце. Теряя сознание, он
успел совершить последнее колдовство -- дьявольский, обманный, на самый
крайний случай припасенный финт.
Колдун пошатнулся, шагнул за край и, нелепо взмахнув руками, обрушился
вниз.
-- ...Уверяю тебя, я все отлично видела! -- настаивала Лиза. -- Мы
видели... -- она поправилась, оглянувшись на Люгера. -- Драка была -- класс!
Но кто тебе позволил нас всех дурачить?! Мурлыка Баюнович, видите ли, за
мышами кинулся, вы с Аленкой в пропасть ухнули... Знаешь, как я
перетрусила... -- голос у девочки сорвался.
-- Главное было -- выманить Очистка к бриллиантам, -- виновато объяснял
Печенюшкин. -- Я ведь ни возможностей его не знал, ни с какой стороны и
когда он может напасть. А так все получилось как надо. И вам всем настоящей
опасности не было. Прости меня, у тебя же сердце доброе.
-- Если бы... Папа меня, знаешь, как зовет? Девчонка, выскочка,
гордячка!.. Слушай, а почему заклинание не сработало?
-- Расскажу, когда все соберутся. Ничего страшного.
Ларри, облокотившись о перила, стоял рядом с невероятным мальчишкой.
Впервые за много лет ему пришлось уступить чужой воле. Странно: ненависти,
возмущения он не испытывал, наоборот -- чувствовал себя, как ребенок на
ярмарке чудес. Цирковое, забытое ощущение праздника подступало к горлу,
несмотря на некоторую тревожность ситуации.
Глубоко под ними виднелось на каменном полу распростертое тело колдуна.
Печенюшкин растолковал, что пока он не опасен -- парализован на несколько
часов. Лиза, с омерзением поглядывая вниз, продолжала допрос.
-- А бриллиант Коломбы? Насовсем пропал? Его же сжег этот злыдень.
-- Ничего подобного, -- улыбнулся Пиччи. -- Бриллианты вечны!
Он подул себе на ладонь, на ней возник крутящийся пылевой клубок,
сгустился, застыл и превратился в тяжелую каплю света.
-- Здорово! -- восхитилась Лиза, бережно пряча камень. -- А то я к нему
уже привыкла. Плата за страх.
-- Гораздо лучше читать о приключениях, чем самой в них участвовать.
Верно? -- Печенюшкин не смог удержаться от добродушной нотации. -- Вы еще и
сами виноваты. Сказано было в записке -- идти вперед, бандитов не
дожидаться.
-- Погоди... -- сообразила девочка. -- Но тогда Очисток через бандитов
не узнал бы о наших планах и мог нарушить твои...
-- Видишь ли, -- Пиччи потупился, но легкая ухмылка бродила на его
губах, -- я очень хорошо знаю своих друзей-фантазильцев.
Тут прямо в стене пещеры неожиданно протаял ход, высокий и светлый. Из
него под обширные, уже затянувшиеся своды торжественно вступил, скорее даже
вплыл, Дракошкиус с Аленой на спине.
-- Ой, какая красивая! -- Алена уставилась на башню. -- А она, как
цветок, будет раскрываться? А Лиза где? Лиза, Лиза!!
Лиза, Печенюшкин и Ларри мигом оказались внизу, рядом с драконом.
-- Уснула малышка, -- объяснял Дракошкиус, пока сестры обнимались. --
Пригрелась в шерсти, свернулась калачиком... Не хотелось будить, потому и
задержались.
-- Пиччи! -- внезапно обернулась Лиза. -- Откуда же они здесь
появились? И ты, кстати, откуда? Сам же говорил: к сокровищам только один
ход и продвигаться по нему можно лишь пешком, без всяких волшебных
выкрутасов.
-- Парадный ход один, -- согласился мальчик. -- Но в каждое порядочное
помещение должен вести и служебный ход. Для персонала.
-- Так его же нет на карте!
-- А кто, -- прижав руку к груди, Печенюшкин с достоинством поклонился,
-- кто карту-то составлял?
-- Смотрите! -- завопила Алена. -- Там медаль блестит! Чур, моя!
Острыми глазами сороки она углядела золотой медальон на цепи,
свалившийся при падении с шеи Очистка.
В следующую секунду девочка уже поднимала драгоценность и нагибала
голову, чтобы надеть цепочку.
Хорошенько разглядеть находку Аленка позволила всем собравшимся, но при
этом с себя не снимала.
Лиза ногтем подцепила крышку. Медальон был пуст.
-- Что? -- забеспокоилась Аленка. -- Там чего-то внутри не хватает?
-- Принято носить в нем портрет любимой, -- в таких вопросах Лиза была
подкована на все сто. -- И ее же локон.
-- Моя любимая -- собака Лори, -- быстро сказала младшая сестра. -- Она
королевский пудель. Королевский Машкин пудель. Такая серенькая -- прелесть.
То есть это Лори серенькая, а не Машка. Машка русая, но тоже прелесть.
Сестренка двоюродная.
Пиччи щелкнул пальцами. В овале медальона появился эмалевый портрет
собачьей благородной морды и прядь шелковистой серой шерсти.
Алена с чувством поцеловала портрет и захлопнула крышку.
-- Вот они, мазурики! -- донесся с балкона негодующий крик Феди.
Компания из двух волшебников, четверых картоморов и двух гангстеров
переместилась вниз так же быстро, как и предыдущая.
-- Пожилой вы совсем, Мурлыка Баюнович! -- грустно, нараспев причитал
домовой. -- Легендарное прошлое. Действительный член Волшебного совета. И
что же... Пошли на поводу у авантюриста. Мы все слыхали. Вон у вашего
бандюги рация на передачу включена.
-- Письмо мое сохранили, Федор Пафнутьевич? -- скучным голосом
полюбопытствовал Пиччи. -- С инструкциями. Оригинал я оставил для отчета на
Волшебном совете. Бюрократы: собери, подшей, отчет по командировке...
Федя как бы не расслышал вопроса.
-- Да что там старое вспоминать! -- закончил он бодро. -- Молодец,
Печенюшкин. Прямо сказать, народный герой! Дай я тебя по-стариковски,
троекратно...
Он полез целоваться, но мальчуган ловко, необидно уклонился.
-- Дело за главным, -- объявил Пиччи. -- Аленка, заклинание помнишь?
Давай!
Девочка читала с выражением, отчетливо выделяя каждое слово, так что
общий смысл несколько ускользал.
И снова ничего не произошло.
Растерянно, кривя рот в обиде, она оглянулась на Печенюшкина.
-- Только не огорчайся! -- быстро откликнулся тот. -- Сейчас все
поймешь. А ну-ка, обе вместе, хором!
Цель благородна, час настал --
Явись, магический кристалл!
-- закончили сестры.
Сияние камней увеличилось нестерпимо, и под торжественную музыку крыша
башни откинулась на невидимых шарнирах.
Федя, так и не утоливший стариковскую потребность в ласке, бросился
целовать девочек.
-- У тебя, Лиза, -- улыбаясь, объяснил Пиччи, -- еще не хватает качеств
старшего в роде -- доброты, спокойствия, рассудительности. У Алены -- опыта,
настойчивости, знаний. А вдвоем -- полный набор. Подрастете, все придет и к
той и к другой. Важно, что вместе вы -- сила! Никогда об этом не
забывайте...
-- Вспомнила! -- закричала Лиза. -- Это Пушкин! "Послание к
декабристам." "Во глубине сибирских руд..."
-- Пушкин, Печенюшкин... -- взволнованно говорил герой. -- Даже фамилии
похожи. Стихи растут, как звезды и как розы... Сам воздух полон идей и
сюжетов. Конечно, -- строго добавил он, -- подлинный гений воплощает их в
слова с несравненно большей силой.
-- А что будет с нами? -- робко нарушил молчание Косоголовый. -- Если
позволит господин волшебник, я хотел бы жениться на Полетте. Ведьма она,
колдунья, фея -- происхождение невесты не волнует меня,
миллионера-интернационалиста!
-- Неужели, милый Джон, вас не волнует возраст невесты? -- нежно
спросила красавица. -- Я могла бы нянчить еще вашу пра-пра-пра-прабабушку.
Взгляните на меня внимательней.
Локоны ее обратились в седые букли, глаза выцвели, покраснели веки,
щеки и лоб покрылись морщинами. Перед бандитом, опираясь на зонтик, стояла
величавая, невзирая на возраст, девяностолетняя примерно дама.
-- Старуха!.. -- прохрипел Косоголовый. -- Ты?! Чего смеешься?!
Он отпрянул, ударился о стену, выронил автомат, потом другой автомат,
потом четыре гранаты и бинокль, представляя собой абсолютно жалкое зрелище.
Тем не менее расстаться с мечтой гангстер никак не желал.
-- Сойдут отеки, молодость вернется... -- бормотал он с надеждой. --
Слесарь... стихи... счастье... союз сердец...
Ум бедняги, безусловно, несколько помутился.
-- Сон вылечит его, -- фея (вновь прекрасное видение) легко
прикоснулась губами ко лбу бандита. -- А там, глядишь, и сбудется давнее
желание -- остров Косоголовых. Печенюшкин, друг мой, вы не против гаремов?
-- Каждый народ живет по своим законам, -- мальчик устало потер лоб. --
Мое мнение не в счет. Но вот не хватит ли жить по законам неправедным?
Ларион Александрович, -- он вдруг живо обернулся к Люгеру, -- вы не хотели