Берд Джулия. Полуночный Ангел

   Хью протянул графу карту, и тот принялся пристально ее разглядывать.
   – И что это доказывает? – спросил он наконец.
   – Вот здесь-то мне твоя помощь и потребуется. Надо просмотреть все имеющиеся карты поместья. И найти подробную карту этой местности.
   Граф отдал Хью карту и взял со стола свою чашку с кофе.
   – А что обо всем этом думаете вы, леди Боумонт? Вы тоже считаете, что вашу падчерицу похитил именно Тревор Добсон?
   – Вне всякого сомнения. – Лидия смело встретила его взгляд. Сердце ее забилось чаще. Узнал ли он ее? Неопределенность сводила Лидию с ума. – Он сам признался в этом в одной из своих записок, сэр. Я была бы очень вам признательна, если бы вы оказали нам свое содействие в этом деле.
   Граф кивнул:
   – Что ж, хорошо. У меня, разумеется, имеются некоторые сомнения. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь бедной девочке. – Лорд Боксли тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. – И все же – если окажется, что ты прав и что это ужасное злодеяние совершил Добсон, зачем он это сделал?
   – Я полагаю, что он убил немалое количество юных девушек – причем исключительно девственниц, – пытаясь возродить к жизни некий языческий ритуал.
   – Боже правый!
   – Знаю, это звучит невероятно. И еще он хочет испытать меня на прочность и выяснить, кто из нас двоих обладает более острым умом. Скорее всего, в нем говорит обида незаконнорожденного ребенка, обделенного правами.
   – Да, знал бы он, какая ответственность ложится на мои плечи вместе с правами и титулом, – хмуро проговорил лорд Боксли. – Однако мне трудно поверить в твою версию без убедительных доказательств. Полагаю, тебе следует поставить в известность власти.
   – Нет. Мы должны сделать все без привлечения официальных властей, иначе Добсон убьет ее. Собственно, поэтому я и обратился за помощью к тебе.
   Графу хватило такта не отпустить издевательского замечания по этому поводу.
   – Монти, я хочу кое-что сказать… – Голос лорда Боксли дрогнул, и он глубоко вздохнул, собираясь с силами. – Это весьма нелегко для меня. Я хочу выразить тебе и леди Боумонт свои сожаления.
   Когда он взглянул на Лидию, она поразилась, увидев в его глазах раскаяние.
   – Благодарю вас, сэр, – произнесла она. – Я уверена, что мы найдем Софи.
   Он покачал головой:
   – Нет, я не о том. Я сожалею, что отослал вас прочь. Тогда, пять лет назад.
   Так, значит, он узнал ее! Лидия почувствовала, как кровь прилила к ее голове. Ей едва не стало дурно. До чего же все это больно! Даже после стольких лет она все еще не могла забыть обиды.
   – Я был не прав. Очень, очень не прав. Я причинил боль вам и Монтгомери. И все из-за моей непомерной гордыни. Надеюсь, вы когда-нибудь сможете простить меня.
   На сердце у Лидии стало легко от этих слов, однако мозг не мог сразу сдаться. Старые обиды заставляли Лидию быть подозрительной. Насколько искренним было раскаяние графа?
   – Я тоже на это надеюсь, – просто сказала она, уставившись на замысловатый цветочный рисунок на фарфоровой чашке.
   Уголком глаза она заметила, как отец и сын обменялись взглядами. Было ли это первым шагом к их сближению? Возможно, Хью был прав насчет своего отца. Он не злодей, просто не все верно понял. А она сама? Достанет ли ей великодушия принять оливковую ветвь примирения, которую он протягивал ей?

Глава 19

   Утром Колетт перенесла вещи Лидии в Китайскую комнату. Лидия выбрала эту комнату потому, что та находилась дальше всех других помещений от апартаментов лорда Боксли. Ей требовалось время, чтобы оценить то, что он сказал ей.
   Комната была декорирована с потрясающей роскошью и изыском. Однако Лидия едва ли толком могла сейчас это заметить. Она без сил упала на широкую кровать, выжатая не только физически, но и морально.
   Сейчас ей хотелось только одного – спать, ведь завтра рано утром им предстояло снова вернуться в охотничий домик для получения очередной подсказки. Лидия очень надеялась, что граф сможет помочь им.
 
   Хью уже собирался переодеться ко сну, когда кто-то постучал в дверь. Пирпонт доложил, что Реджи ждет в гостиной и хочет сообщить ему что-то очень важное. Хью не замедлил спуститься. Как выяснилось, Тревор Добсон вернулся в Тремейн сегодня ближе к вечеру. Реджи сумел одному ему известным способом завербовать шпионов среди прислуги Добсона – должно быть, сыграло свою роль его мальчишеское очарование. По крайней мере, сам он так объяснил Хью успех своего предприятия. Хотя более вероятно, что умный парнишка попросту подкупил слуг Добсона. Однако в любом случае свою работу он выполнил превосходно.
   В одиннадцать часов вечера Хью велел заложить карету, и они с Реджи отправились в поместье Добсона. Хью не стал тревожить Лидию, слишком уставшую за сегодняшний день. К тому же он не хотел подвергать ее опасности. Хью не исключал того, что Добсон вернулся в поместье, собираясь открыто выступить против него. Вполне возможно, что следующую подсказку он предполагал доставить лично. И хотя Хью и согласился следовать правилам юры, которые установил Добсон, ничто не мешало ему попытаться перетасовать колоду и, нарушив правила, захватить с собой маленький револьвер, который он незаметно спрятал в карман сюртука.
   Хью и Реджи встретил у входа в дом дворецкий Добсона. Он, похоже, не удивился столь позднему визиту гостей, однако все же счел необходимым сообщить, что хозяин уже не принимает. Но тут в холл, размахивая револьвером, вышел сам Тревор Добсон.
   – Так-так! Кого я вижу! Виконт Монтгомери собственной персоной! – воскликнул он и разразился громким хохотом, – Добро пожаловать! Входите же! Входите!
   Когда дуло револьвера Добсона оказалось направленным на Реджи, тот в испуге замер на месте.
   – Хочешь уйти? – тихо спросил его Хью.
   – Нет, если вы собираетесь остаться, сэр, – шепнул тот в ответ.
   – А это, как я припоминаю, юный Реджинальд Шейн, – произнес Добсон, растягивая слова. Судя по всему, он был изрядно пьян. – Узнаю мальчишку, который подрабатывал в моем клубе. – Добсон бросил на него неприкрыто похотливый взгляд. – Ну что ж, Шейн, заходи и ты. Идемте выпьем.
   – Ничего не имею против, – сказал Хью и протянул свою шляпу и трость не покидавшему холл дворецкому. – Пошли, Реджи.
   Они проследовали за Добсоном в его кабинет. Все стены кабинета занимали высокие книжные шкафы темного дерева. Изысканные старинные безделушки придавали помещению уют. Викторианская мебель казалась, однако, немного странной в обиталище человека с явно нарушенной психикой.
   – Устраивайтесь поудобнее, – сказал Добсон и почти рухнул на небольшой диванчик. – Шейн! Налей-ка знаменитому лорду Загадке выпить! – Он указал рукой в направлении буфета, где стояли напитки и бокалы. Много там было и пустых бутылок.
   Реджи выполнил то, что ему велели, не спуская при этом внимательного взгляда с Добсона. Хью был тронут чувством долга, которое проявил Реджи, и его готовностью прийти Хью на помощь, если в этом возникнет нужда. Хью тоже старался не упускать из виду каждое движение Добсона. Правда, свой револьвер Добсон вскоре отбросил на небольшой столик.
   – Вот так-то лучше! – сказал он.
   Ожидая, когда Реджи принесет ему выпить, Хью пристально смотрел на Добсона. Теперь он видел в нем сходство с отцом. Однако Добсон всегда держался гораздо проще, чем отец Хью. Он был таким человеком, к которому запросто можно было заглянуть в гости и завести разговор на любую тему, в то время как лорд Боксли вызывал своим видом если не благоговейный трепет, то уж несомненное уважение. Однако Хью никогда не замечал их поразительного сходства. Как часто случается, что люди видят лишь то, что хотят видеть, в то время как истинная суть вещей, пусть и очевидная, остается для них недоступна!
   Наконец Реджи принес бокалы с бренди. Хью отпил глоток – затем лишь, чтобы не вызывать раздражения хозяина, а вовсе не ради того, чтобы расслабиться.
   Чего-чего, а уж позволить себе сейчас потерять контроль над собой он никак не мог. Хью не ожидал увидеть Добсона пьяным. С игрой, которую тот затеял, это никак не вязалось. Почему вдруг Добсон рискнул напиться и поставить тем самым под угрозу всю свою столь тщательно продуманную затею?
   – Где она, сэр Тревор? – тихо спросил Хью таким же бесстрастным тоном, каким обычно спрашивают про погоду.
   Лоб Добсона перерезала задумчивая морщинка. Он явно силился сосредоточиться, хотя это и давалось ему с большим трудом.
   – Кто? – спросил наконец он.
   – Софи Парнхем.
   – Ах да.
   – Вы недвусмысленно дали нам понять, что она здесь. Я должен найти ее.
   Добсон наклонился вперед, поставил локти на столик и закрыл ладонями лицо.
   – Я так давно хотел поговорить с тобой. Ты нашел ее. Ты знал. Ты понял, что происходит и что ты обязан найти виновника.
   Хью переглянулся с Реджи, даже не пытаясь скрыть своего изумления, а затем сказал:
   – Я не нашел Софи, сэр Тревор. Все дело в том, что найти вход в пещеру мне не под силу. Если бы вы прямо сейчас показали мне…
   – Ты нашел ее у подножия скалы. Ту юную молочницу. – Тревор опустил руки и откинулся на спинку кресла. – То был несчастный случай.
   Хью старался сохранять спокойствие, он чувствовал, что сейчас услышит признание, которого ждал так долго, – почему, по какой причине и за что умерла бедная невинная девушка.
   – Так вы говорите, что она сорвалась со скалы? Что ее никто оттуда намеренно не сталкивал? – начал задавать наводящие вопросы Хью.
   – Во всем виноват я. – Добсон сморщился в гримасе пьяного раскаяния. – Я это признаю. Я овладел ею, а делать этого не следовало. Она вырвалась и побежала прочь. Было уже темно. Она не знала, что в той стороне обрыв. А может, ей просто было уже все равно. Ты должен поверить мне – это был самый настоящий несчастный случай.
   – Но разве это случилось не в канун праздника костров? Разве не было частью языческого ритуала?
   Добсон явно пытался справиться со своими эмоциями.
   – Поверь мне – тебе следует поверить мне! – я не хотел, чтобы она умерла.
   – Какое утешение слышать это. Особенно для ее родных.
   Добсон сфокусировал взгляд на Хью. Весь хмель будто бы вмиг выветрился из его головы.
   – Я ненавижу тебя! – выкрикнул он. – Ты знаешь об этом?
   – Да. Тупой лорд Загадка мог догадаться хотя бы об этом. – Монтгомери не удержался от саркастической реплики.
   – Я ненавижу тебя за то, что ты его сын. Он сломал мне всю жизнь. Я постоянно смотрел на него снизу вверх. Каким же я был глупцом! Благодарю Бога за то, что моя жена не видит моего позора, и не дожила до того, чтобы стать свидетельницей этого.
   – Свидетельницей чего? – Хью подался вперед. – Послушай, Добсон, кончай этот дурацкий спектакль. Девушка напугана. Сколько ты еще намерен держать ее взаперти в пещере? Она же в пещере, ведь так?
   Лицо Добсона вдруг стало непроницаемым. Будто чья-то рука стерла с него все эмоции. Он взглянул на Хью с пугающей серьезностью.
   – Ты действительно хочешь это знать? – спросил он.
   – Да!
   На губах Добсона заиграла ироничная усмешка.
   – Тогда спроси об этом у своей сестры. – Добсон потянулся за револьвером.
   Реджи мгновенно метнулся к нему, но опоздал. Добсон приставил дуло к своему виску.
   – Нет! – выкрикнул Хью. Он вскочил и бросился к Добсону, пытаясь остановить его.
   Но не успел. Раздался выстрел, Добсон рухнул на столик, а на его виске выступила густая кровь. Реджи попытался нащупать пульс.
   – О Боже! Он мертв. Неужели такое возможно?
   Хью с минуту стоял, не произнося ни слова.
   – Но как же ключи к разгадке? – воскликнул он наконец и беспомощно всплеснул руками. – Боже правый! Нам же нужны подсказки!
   Хью снова упал в кресло, сжимая ладонями болезненно пульсирующие виски. Что будет с нечастной Софи без подсказок Добсона? Ведь она вполне может тоже покончить с собой или же умереть от голода в своей темнице.
 
   Софи поплотнее укуталась в покрывало, стараясь согреться. В пещере было очень холодно и сыро. Софи чувствовала себя бесконечно уставшей после проведенной без сна ночи. Но она не могла позволить себе уснуть. Надо было поддерживать огонь. Свечей у нее было много – только вот спички ни одной. Если одна свеча погаснет, она не сможет зажечь другую. И будет обречена погрузиться в кромешную тьму. Этого допустить Софи никак не могла.
   Сколько же ей уже довелось пережить! Но как такое могло случиться? Почему с ней произошло все это?
   Софи уже не сомневалась, что ее похититель убьет ее. Он же самый настоящий безумец! И вряд ли он захочет, чтобы кто-то узнал о том, что он с ней совершил. Этот человек явно дрожал за свою репутацию. Все джентльмены таковы.
   Девушка положила голову на изгиб руки и уставилась на желтое пламя. Глядеть на огонь можно было бесконечно долго – столь завораживающим было это зрелище. Дарящее надежду. Гипнотизирующее. Веки Софи стали тяжелыми. Но она не должна уснуть! Ей нельзя спать. Нельзя.
 
   Хью примчался в Уиндхейвен и влетел в особняк, на ходу отдавая приказания. Он всучил свою трость и шляпу подоспевшему дворецкому, который ждал его возвращения, а затем поднялся по главной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Реджи старался не отставать от него.
   – Разбудите графа! – потребовал Хью. Пошлите за леди Боумонт. Пусть она явится в гостиную как можно скорее. Я буду ждать ее там. Пирпонт!
   – Что вам угодно, сэр? – Пирпонт ждал его на верхней площадке лестницы.
   – Мне надо, чтобы ты немедленно привел сюда констебля.
   – Что случилось, сэр?
   Хью, не отвечая, прошел мимо него в Гостиную, расположенную на втором этаже, и сразу же направился к буфету. Эта гостиная была куда более уютной, чем парадная гостиная внизу. Здесь любила сидеть за рукоделием мать Хью, здесь же она принимала гостей. В этой гостиной стояло фортепиано, на котором для графа играла Кэтрин, и здесь же маленький Хью читал стихи своим родителям. Сколько же воспоминаний было связано с этой комнатой! Вот только после смерти Кэтрин никто уже не наполнял ее радостью смехом и дружеским теплом. Хью наполнил два бокала и протянул один из них Реджи:
   – Давай-ка выпьем, приятель.
   Реджи ошарашенно взглянул на виконта, который, пренебрегая условностями, вот так запросто предлагал выпить с ним. Однако подумать о том, что было бы уместнее отказаться, он не успел, рука его сама протянулась к бокалу, и Реджи опрокинул в себя обжигающую жидкость.
   – Так-то оно лучше, – кивнул Хью.
   Хью сделал большой глоток бренди и взглянул на Пирпонта, в чьих глазах сверкало любопытство – ему не терпелось узнать новости.
   – Добсон мертв, – сообщил ему Хью без всяких предисловий.
   – Мертв! – так и ахнул Пирпонт.
   – Именно так, мистер Пирпонт, – подтвердил Реджи, вытирая губы рукавом сюртука. – Покончил с собой прямо у нас на глазах. Я такого в жизни не видел. И ни за что не хотел бы увидеть когда-нибудь еще.
   – Он выстрелил себе в висок, – сказал Хью и покачал головой, словно ему самому было трудно в это поверить. – Теперь нет никого, кто мог бы показать нам, где находится вход в пещеру. Мы должны полагаться только на свои собственные силы.
   – Но почему он покончил с собой? Ничего не понимаю. – Пирпонт без сил опустился в кресло. – Как все это ужасно!
   – Он сделал это, вероятно, потому, что вспомнил наконец о совести, – сказал Хью, а потом обратился к своему верному слуге с просьбой: – Послушай, Пирпонт, отправляйся в деревню и отыщи мистера Барнабаса. Сообщи ему о смерти Добсона и скажи, что перед самой своей кончиной баронет признался в убийстве. Мы обыскали его кабинет в поисках подсказок, с помощью которых можно было бы отыскать Софи Парнхем, однако ничего не нашли.
   В этот момент в гостиную с крайне недовольным видом вошел граф в расшитом халате.
   – Как ты намерен объяснить весь этот поднятый тобой шум, Монтгомери?
   Минутой позже пришла и Лидия. Она успела надеть простое утреннее платье, а на голову нацепить чепец, из-под которого выглядывали растрепанные кудри наспех приколотого шиньона. Хью смотрел на нее и судорожно думал, как ей сообщить ужасную новость. Он так хотел быть ее героем и найти Софи. Теперь его задача стала куда сложнее.
   – Иди, Пирпонт, не теряй времени, – сказал Хью. Как только Пирпонт вышел из гостиной, Реджи последовал за ним, оставив виконта, графа и графиню одних.
   – Я только что вернулся из дома сэра Тревора, – сказал Хью, нервно проведя рукой по волосам. Не зная, в какие слова облечь столь ужасную новость, он просто выложил все как есть: – Добсон мертв.
   – Что?! – прогремел граф.
   – О нет! – Лидия упала в стоящее рядом кресло.
   – Он покончил с собой прямо на моих глазах.
   – Но почему? – недоумевала Лидия.
   Хью повернулся к ней:
   – Это значит, что никто теперь не знает, как отыскать вход в пещеру. Но теперь мы не обязаны играть в какие бы то ни было игры. У Добсона нет больше возможности вмешаться в ход событий. – Хью повернулся к отцу, вид у того был ужасный. – Я ездил сегодня к Добсону. Он был совершенно пьян и встретил меня с револьвером в руке. Я сказал ему, что мне известно, где находится Софи Парнхем – она у него.
   – Он признал это? – спросил граф, нахмурившись.
   – По крайней мере, не отрицал. Он признался в убийстве молочницы, тело которой я обнаружил пять лет назад у подножия скалы. Я уверен, что эти два преступления связаны.
   Граф прикрыл глаза и покачал головой:
   – Ты был прав. Я и не догадывался о том, что его психика настолько неустойчива. Он хотя бы объяснил свои поступки?
   – Это было частью языческого ритуала, связанного с праздником костров. Своеобразное ритуальное изнасилование было как жертвоприношение языческому божеству. Добсон был очень порочным человеком.
   Лорд Боксли пристально посмотрел на сына:
   – Я совершил ошибку, когда не поверил тебе, что ту девушку убили. Ну что ж, изменить прошлое я не могу, но, возможно, мы сумеем предотвратить еще одну трагедию! Пойдем в мой кабинет и еще разок просмотрим все карты, какие у нас есть.
   – Нам следует обратиться за помощью в Скотленд-Ярд, – сказала Лидия.
   – Полагаю, теперь, когда Добсон мертв, нам ничто уже не мешает сделать это. – Хью посмотрел на отца и сказал: – Сэр Тревор заявил, что он убьет Софи, если мы привлечем к делу официальные власти.
   – А ты уверен, что тебе стоит сейчас это делать? – спросил лорд Боксли. – Что, если у Добсона были сообщники? Ты сказал, что он проводил языческие ритуалы. Он же не в одиночестве совершал их? Возможно, кто-то из его сообщников сторожит сейчас мисс Парнхем?
   Хью посмотрел на Лидию. Она, судя по ее взгляду, не доверяла графу и все же не могла не признать, что в его рассуждениях есть определенная логика.
   – Леди Боумонт, мнение моего отца более чем обоснованно. Обращаясь к посторонней помощи, мы рискуем жизнью Софи.
   – Почему бы нам сейчас не заняться картами? – предложил граф. – Вы можете увидеть то, что я проглядел. И позовите своего ученого друга.
   – Его зовут мистер Френсис, – сказала Лидия. – Да, вы правы, он может оказаться нам полезен.
   – И начнем прямо сейчас. Мы не можем позволить себе медлить. Время стремительно убегает, – сказал Хью.
   Они подняли мистера Френсиса с постели и в течение последующих полутора часов пристально изучали все имеющиеся карты. Однако это ничего им не дало. Ни на одной из карт не было ни единого указания на местоположение храма. Что, если предоставленная им карта была всего лишь подделкой?
   Граф предложил всем отдохнуть, чтобы завтра с первыми же лучами солнца отправиться в горы.
 
   Лидия не хотела тревожить Колетт и потому легла на постель не раздеваясь. Из-за спешки, в которой ей пришлось одеваться, Лидия не надела под платье ничего. Так что ничто теперь не стесняло ее движений, и спать ей было бы достаточно удобно. Она сняла чепец и опустила голову на подушку. Волосы ее быстро отрастали, и теперь на голове красовалась уже небольшая шапка локонов. Лидия провела по волосам рукой, наслаждаясь их мягкостью – ей уже не было нужды обильно поливать их маслом, чтобы они выглядели прилизанными.
   Неожиданно дверь ее комнаты, скрипнув, отворилась, и Лидия увидела неясную тень на пороге. Затаив дыхание она ждала, что будет дальше.
   – Лидия! – услышала она голос Хью.
   Лидия приподнялась на локтях.
   – Входи, – позвала она, чувствуя, как кровь сильно застучала в висках.
   Хью тихо прикрыл за собой дверь. Лидия, похлопав по кровати, пригласила его присесть рядом с собой.
   – Знаешь, я никогда прежде не испытывал во время расследования страха, – поделился с ней Хью.
   – Но сейчас тебе страшно, – кивнув, произнесла Лидия. Она понимала, что происходит с ним, чувствовала его – ведь она его любила.
   – Да, – кивнул Хью.
   – Ты считаешь, мы совершили ошибку, решив расследовать это дело только своими силами? По-твоему, лучше было призвать на помощь сыщиков из Скотленд-Ярда?
   Хью тяжело вздохнул:
   – Не знаю. Но позицию отца я понимаю. Нам необходимо соблюдать осторожность.
   – Почему он согласился содействовать нам, Хью?
   – Вероятно, потому, что хочет замять возможный скандал, в который будет вовлечено имя его сводного брата.
   – Я всегда хотела, чтобы ты ненавидел своего отца так же сильно, как ненавидела его я.
   – Так и было.
   – Однако сейчас все изменилось.
   – Откровенно говоря, любовь моя, сейчас я не испытываю к нему вообще никаких чувств. – Хью притянул к себе голову Лидии, наклонился и прижался губами к ее губам. – Чувства… вот к тебе я испытываю чувства, и очень сильные. Я люблю тебя. Я люблю тебя, моя дорогая Лидия. Ты моя сила и мое вдохновение.
   Хью скользнул рукой по ее телу. Он не мог не почувствовать, что под платьем на ней ничего нет, и накрыл рукой ее грудь. Лидия едва не задохнулась.
   – Нам надо поспать, – резонно заметила она, а ее руки, словно бы помимо ее воли, скользнули вверх и, коснувшись плеч Хью, притянули его ближе.
   – Ты нужна мне!
   От его страстного шепота по спине Лидии побежали мурашки. Она подчинилась желанию Хью. Полностью одетый, он лег рядом с ней на постель, обнял ее одной рукой за плечи, а другой принялся нежно гладить ее тело.
   – Ты моя жизнь, Лидия. Ты то, чем я дышу, – проникновенно произнес он.
   А она сосредоточилась на волшебных ощущениях, которые дарили ей его руки. Тело Лидии словно бы стремилось слиться с ним. Как же она любила этого человека! От каждого его прикосновения у нее замирало сердце.
   Почувствовав, что рука Хью скользнула вниз, Лидия судорожно сжала руками простыни.
   Хью снял с нее платье, желая в полной мере насладиться гладкостью ее кожи. Его рука скользнула к ее укромному местечку. Хью знал, что, коснувшись его, он доставит ей наибольшее удовольствие.
   – О, Хью… – Лидия закусила губу и вцепилась пальцами в его плечи. Это было похоже на настоящее чудо! Только этот мужчина способен был подарить ей такую бурную радость и столь острое наслаждение.
   Хью наклонился и поцеловал ее. Просто легко коснулся ее губ своими губами, а потом, отодвинувшись на мгновение – затем лишь, чтобы взглянуть на нее, – обрушился на нее со всей своей страстью. Его язык, властно раздвинув ее губы, скользнул внутрь, словно бы подчиняя ее своей воле. Лидия и не думала возражать – она с радостью подчинялась ему, но в то же время и сама желала обладать им. Могло ли такое чудо свершиться? Ведь Хью совсем не знал ее.
   Лидия хотела, чтобы Хью узнал про нее все. И ту ужасную правду, о которой она не могла рассказать ему – ведь в этом случае она наверняка потеряла бы его. Лидия собиралась показать ему все своими действиями, не прибегая к помощи слов. И даже если ей не суждено жить долго и счастливо с мужчиной, которого она любила, она хотела хотя бы один раз открыть ему все, на что она способна. Пусть он узнает, какая она на самом деле.
   Лидия положила ладонь на лоб Хью, а потом запустила пальцы ему в волосы, наслаждаясь их густотой и шелковистостью.
   Затем, как настоящая искусительница, она без всякого смущения расстегнула его брюки и почувствовала, как он напряженно замер. Хью с изумлением наблюдал за тем, как она сняла с него брюки и все, что было на нем из одежды. Проделав это, она легла рядом с ним и принялась неторопливо ласкать его. А потом опустила голову, и место ее умелых рук заняли ее не менее умелые губы. Хью вздрогнул и с шумом выдохнул.
   – Нет, Лидия! Бога ради, не надо! Ты не должна, – сдавленным голосом проговорил Хью. Он попытался оттолкнуть ее, однако ему не удалось сделать это. Тогда Хью откинулся на спину, полностью отдавшись сжигавшему его удовольствию.
   – Кто научил тебя этому? – наконец спросил он.
   Лидия подняла голову, продолжая теперь ласкать его пальцами.
   – Любить научил меня ты, – сказала она.
   – Нет, – прошептал он в ответ, – только не так…
   – Ты в чем-то обвиняешь меня, Хью? – В голосе Лидии прозвучали нотки тревоги, однако она не прекратила ласкать его. «Как было бы просто взять и рассказать ему всю правду прямо сейчас», – мелькнуло у нее в голове.
   – Разве я могу в чем-то винить тебя? – сказал он и снова застонал, когда движения ее руки стали еще более интенсивными. – Ведь ты мой прекрасный ангел!
   Ангел! Лидия внезапно испытала острейшее чувство вины, оно вмиг затопило все другие чувства. Да, все верно, Аделаида Паркер, возможно, и была ангелом, но только ангелом падшим. Лидии совсем не хотелось, чтобы Хью узнал о том, что она спала со многими мужчинами. Это был ее секрет. И вместо того, чтобы сделать шокирующее признание, она продолжала свою чувственную игру, пока не довела Хью до состояния, близкого к умопомрачению, своими фантастическими прикосновениями. Лидия подняла голову и взглянула на Хью – он был сейчас весь в ее власти. Любовь, восторг и желание – вместе с серьезным потрясением – отражались сейчас в его глазах, что доставило ей колоссальное удовольствие. Лидия знала, что будет помнить этот момент всю свою жизнь.