Страница:
Я вошла в кабинет графа и увидела его наследника, сидевшего в удобном кресле. Он был облачен в угольно-черный смокинг, а ноги его укрывал теплый плед. Голова его по-прежнему была обмотана белой повязкой. Он показался мне похожим на сарацина.
– Вы слишком пристально разглядываете меня, мисс Паркер, – нарушил затянувшуюся паузу виконт Монтгомери. Он устремил чуть насмешливый взгляд поверх книги. Подобная манера общения была для него, по всей видимости, весьма характерна. И я, хотя и ожидала несколько иного приема, решительно шагнула вперед. После всего, через что мы с ним прошли, мне казалось, будто бы мы стали кровными братом и сестрой.
– Ваша повязка делает вас похожим на… – Я оборвала себя на полуслове. Простой гувернантке не положено было высказывать свое суждение по поводу внешнего вида ее нанимателя. Но, побывав на волосок от гибели, я чувствовала, что могу на какое-то время забыть о социальных различиях, разделяющих нас. Интересно, а в загробной жизни эти различия тоже сохраняются? – Вы выглядите потрясающе. Как герой Крымской войны.
Улыбка тронула уголки его губ, стоило мне сказать это.
– Я рад, что даже в такой ситуации вы сумели найти в моей наружности что-то, чем можно восхищаться!
– А я рада была услышать, что вы вскоре полностью поправитесь.
Он состроил недовольную гримасу:
– Ну не стойте же в дверях, словно горничная. Подойдите ближе. Присядьте. И скажите, каково ваше самочувствие.
Я вспыхнула от смущения, но, как он и просил, подошла ближе и села на стоящий рядом с ним стул с высокой спинкой.
– Я вполне здорова, и это благодаря вам, сэр, – сказала я.
– Вы безрассудная женщина, – произнес он, а потом едва заметно улыбнулся. – Очень храбрая и все же безрассудная женщина.
– Вас я тоже могу назвать безрассудным смельчаком, который не раздумывая бросился спасать меня, – сказала я, возвращая ему комплимент.
Некоторое время он молча смотрел на меня. Затем нахмурился. Подозреваю, он никогда еще не слышал, чтобы гувернантка разговаривала столь смело. Я невольно задержала дыхание, понимая, что снова оказалась на краю пропасти, только теперь уже несколько иного рода.
– Вы отужинаете сегодня со мной, мисс Паркер? – спросил меня он.
Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Вот это да! Уж такого я никак не ожидала!
– Да, – сумела выдавить из себя я и расплылась в глуповато-счастливой улыбке. – Да, конечно!
12 апреля 1875 года
Несколько дней я ничего не писала в свой дневник. Это все потому, что Хью… Только что поймала себя на том, что называю его слишком уж фамильярно – пусть даже и на бумаге! Ну вот. Теперь каждый, кто когда-либо прочтет мои записи, поймет, какая я дурочка. Но когда мы одни – разумеется, такого никогда не происходит при слугах! – я называю его Хью, а он меня – Адди. Знаю, это кажется невероятным. Но когда дело касается нас двоих, то это так естественно! Мы же спасли друг другу жизнь. У меня такое ощущение, будто я знаю Хью, как никого другого в этом мире, а он превосходно знает меня.
Мы стараемся скрывать нашу необычную и очень крепкую дружбу, но, боюсь, те ниточки, которые связывают нас, стали заметны уже и другим. Когда мы вместе, мы словно бы переносимся в мир, где нет никого, кроме нас. Словно вдруг вокруг нас вырастает стена, скрывающая нас ото всех. Однако миссис Бертам, экономка, поглядывает на меня с явным осуждением. Знаю, она что-то подозревает. Она недовольна тем, что мы проводим наедине слишком много времени. Должно быть, напридумывала себе бог знает чего… Хотя… Ни одна добропорядочная женщина не стала бы вести себя так, как я.
А можно ли назвать меня добропорядочной? Не знаю. Да, впрочем, не слишком и забочусь об этом. После того как я едва не рассталась с жизнью, все во мне переменилось. А что, если завтра я умру? Да и жила ли я когда-либо? Рядом с Хью я чувствую себя необыкновенно живой, какой не чувствовала себя никогда раньше. И как же я хочу теперь жить полной жизнью!»
Лидия закрыла дневник. Она лишь разбередила свои давние душевные раны. Сердце защемило от боли. Она действительно жила тогда необыкновенно полной жизнью. Но сколько боли ей довелось испытать потом. Да, все верно, Хью Монтгомери спас ей жизнь, но ведь после он едва не убил ее. Но тогда на сцене появился граф Боумонт, и теперь уже он сыграл роль ее спасителя. Похоже, мужчинам в ее жизни была отведена роль именно спасителей.
Лидия едва ли могла припомнить все обстоятельства, которые повлияли на соединение их судеб. Но началось все именно с происшествия на Девилс-Пик. Потом были и другие моменты, которые сблизили их. Хью признался ей в своем страстном увлечении криминологией и поведал, что уже – когда ему было двадцать – написал на эту тему книгу.
Это потрясло Лидию. Ее искреннее восхищение не могло остаться не замеченным им. Отец отказывал Хью во внимании и весьма скептически относился ко всем его начинаниям. Успехи сына нисколько не волновали отца. А вот Лидия – для него Адди – говорила о них с неизменным восторгом. Она была нужна Хью. Он ценил ее мнение и ее привязанность.
Он полюбил ее. Сейчас Лидии необходимо было убедить себя в этом, иначе все совершенные ею впоследствии ошибки будут непростительными и она не сможет вместе с Хью заниматься поисками Софи. Про тогдашнего Хью Лидия знала немало. Но остался ли он таким сейчас? Существовал лишь один способ проверить это… Если только ей достанет смелости.
Глава 4
– Вы слишком пристально разглядываете меня, мисс Паркер, – нарушил затянувшуюся паузу виконт Монтгомери. Он устремил чуть насмешливый взгляд поверх книги. Подобная манера общения была для него, по всей видимости, весьма характерна. И я, хотя и ожидала несколько иного приема, решительно шагнула вперед. После всего, через что мы с ним прошли, мне казалось, будто бы мы стали кровными братом и сестрой.
– Ваша повязка делает вас похожим на… – Я оборвала себя на полуслове. Простой гувернантке не положено было высказывать свое суждение по поводу внешнего вида ее нанимателя. Но, побывав на волосок от гибели, я чувствовала, что могу на какое-то время забыть о социальных различиях, разделяющих нас. Интересно, а в загробной жизни эти различия тоже сохраняются? – Вы выглядите потрясающе. Как герой Крымской войны.
Улыбка тронула уголки его губ, стоило мне сказать это.
– Я рад, что даже в такой ситуации вы сумели найти в моей наружности что-то, чем можно восхищаться!
– А я рада была услышать, что вы вскоре полностью поправитесь.
Он состроил недовольную гримасу:
– Ну не стойте же в дверях, словно горничная. Подойдите ближе. Присядьте. И скажите, каково ваше самочувствие.
Я вспыхнула от смущения, но, как он и просил, подошла ближе и села на стоящий рядом с ним стул с высокой спинкой.
– Я вполне здорова, и это благодаря вам, сэр, – сказала я.
– Вы безрассудная женщина, – произнес он, а потом едва заметно улыбнулся. – Очень храбрая и все же безрассудная женщина.
– Вас я тоже могу назвать безрассудным смельчаком, который не раздумывая бросился спасать меня, – сказала я, возвращая ему комплимент.
Некоторое время он молча смотрел на меня. Затем нахмурился. Подозреваю, он никогда еще не слышал, чтобы гувернантка разговаривала столь смело. Я невольно задержала дыхание, понимая, что снова оказалась на краю пропасти, только теперь уже несколько иного рода.
– Вы отужинаете сегодня со мной, мисс Паркер? – спросил меня он.
Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Вот это да! Уж такого я никак не ожидала!
– Да, – сумела выдавить из себя я и расплылась в глуповато-счастливой улыбке. – Да, конечно!
12 апреля 1875 года
Несколько дней я ничего не писала в свой дневник. Это все потому, что Хью… Только что поймала себя на том, что называю его слишком уж фамильярно – пусть даже и на бумаге! Ну вот. Теперь каждый, кто когда-либо прочтет мои записи, поймет, какая я дурочка. Но когда мы одни – разумеется, такого никогда не происходит при слугах! – я называю его Хью, а он меня – Адди. Знаю, это кажется невероятным. Но когда дело касается нас двоих, то это так естественно! Мы же спасли друг другу жизнь. У меня такое ощущение, будто я знаю Хью, как никого другого в этом мире, а он превосходно знает меня.
Мы стараемся скрывать нашу необычную и очень крепкую дружбу, но, боюсь, те ниточки, которые связывают нас, стали заметны уже и другим. Когда мы вместе, мы словно бы переносимся в мир, где нет никого, кроме нас. Словно вдруг вокруг нас вырастает стена, скрывающая нас ото всех. Однако миссис Бертам, экономка, поглядывает на меня с явным осуждением. Знаю, она что-то подозревает. Она недовольна тем, что мы проводим наедине слишком много времени. Должно быть, напридумывала себе бог знает чего… Хотя… Ни одна добропорядочная женщина не стала бы вести себя так, как я.
А можно ли назвать меня добропорядочной? Не знаю. Да, впрочем, не слишком и забочусь об этом. После того как я едва не рассталась с жизнью, все во мне переменилось. А что, если завтра я умру? Да и жила ли я когда-либо? Рядом с Хью я чувствую себя необыкновенно живой, какой не чувствовала себя никогда раньше. И как же я хочу теперь жить полной жизнью!»
Лидия закрыла дневник. Она лишь разбередила свои давние душевные раны. Сердце защемило от боли. Она действительно жила тогда необыкновенно полной жизнью. Но сколько боли ей довелось испытать потом. Да, все верно, Хью Монтгомери спас ей жизнь, но ведь после он едва не убил ее. Но тогда на сцене появился граф Боумонт, и теперь уже он сыграл роль ее спасителя. Похоже, мужчинам в ее жизни была отведена роль именно спасителей.
Лидия едва ли могла припомнить все обстоятельства, которые повлияли на соединение их судеб. Но началось все именно с происшествия на Девилс-Пик. Потом были и другие моменты, которые сблизили их. Хью признался ей в своем страстном увлечении криминологией и поведал, что уже – когда ему было двадцать – написал на эту тему книгу.
Это потрясло Лидию. Ее искреннее восхищение не могло остаться не замеченным им. Отец отказывал Хью во внимании и весьма скептически относился ко всем его начинаниям. Успехи сына нисколько не волновали отца. А вот Лидия – для него Адди – говорила о них с неизменным восторгом. Она была нужна Хью. Он ценил ее мнение и ее привязанность.
Он полюбил ее. Сейчас Лидии необходимо было убедить себя в этом, иначе все совершенные ею впоследствии ошибки будут непростительными и она не сможет вместе с Хью заниматься поисками Софи. Про тогдашнего Хью Лидия знала немало. Но остался ли он таким сейчас? Существовал лишь один способ проверить это… Если только ей достанет смелости.
Глава 4
– Я хочу видеть лорда Монтгомери, – заявила Лидия дворецкому Хью, вручив свою визитную карточку. Она надеялась, что он не заметил, как дрожали ее руки. Дворецкий пробежал глазами надпись на карточке, затем бесстрастно взглянул на посетительницу и кивнул:
– Очень хорошо, мадам. Пожалуйста, проходите и располагайтесь. – Он указал на обитый ярко-красным шелком диван возле камина. Этот диван был, собственно, единственным местом, куда можно было сесть. В комнате царил редкостный беспорядок. Бумаги, газеты и книги во множестве лежали где попало, словно их разбросал внезапно налетевший порыв ветра.
Лидия нахмурилась, разглядывая комнату. Подобная обстановка весьма соответствовала характеру и стилю работы Хью Монтгомери. Неужели он ничуть не изменил своих привычек за прошедшие годы? Судя по всему, нет. Вот и седовласый слуга, проследивший за ее взглядом, понимающе кивнул и тяжело вздохнул. Лидия не могла понять, почему виконт Монтгомери, который вполне мог позволить себе иметь целый штат прислуги, держит при себе только одного дворецкого, которому, как она поняла, приходится выступать во многих качествах и исполнять прихоти своего эксцентричного хозяина.
– Простите за беспорядок, мадам. Его сиятельство работает над делом.
– Только над одним? – с легкой улыбкой поинтересовалась Лидия.
Ей показалось, что губы дворецкого дрогнули в ответной улыбке, но он сдержался – он не мог позволить себе роскошь выказывать свои чувства. Его взгляд, направленный на нее, стал еще более пристальным.
– Нет, это бы сделало мою жизнь слишком уж легкой. Пойду позабочусь о чае, мадам. Его сиятельство будет здесь очень скоро, могу вас заверить.
– Благодарю, – ответила Лидия.
Когда Пирпонт удалился, она наконец смогла расслабиться. Этот дворецкий, кажется, был весьма предан своему хозяину. И для Хью он был скорее другом, чем наемным служащим. Лидии было странно думать, что он знал Хью куда лучше, чем знала его она. Их встреча произошла так давно, что ей требовалось заново узнавать, каким человеком по прошествии стольких лет стал виконт.
Лидия огляделась, пытаясь оценить место, где жил Хью. Комната, в которой она сейчас находилась, явно служила не только гостиной, но и кабинетом хозяина.
Лидия обошла стоящий на полу большой глобус, чтобы приблизиться к книжным полкам, на которых в дорогих кожаных переплетах стояли томики Диккенса, Троллопа, Шекспира и Платона. Все эти книги, конечно же, были прочитаны Хью, Лидия в этом ничуть не сомневалась. На отдельной полке стояли труды самого Монтгомери. Всего книг, написанных им, оказалось восемь. Лидия избегала читать то, что писали о нем в газетах, и не интересовалась светскими новостями, поэтому ее удивила его потрясающая работоспособность. Но чему тут было удивляться? Его жизнь не закончилась после ее бегства. Разве можно было думать иначе?
Рукой, затянутой в перчатку, Лидия провела по выпуклым книжным корешкам. Все это, несомненно, были бессмертные творения. По крайней мере, если ею и была принесена жертва, то она оказалась не напрасной. Лидия любила Хью за его решительность и целеустремленность. За его веру в логику, тягу к справедливости и еще за необыкновенное внутреннее благородство, которое, собственно, и понуждало его действовать. С самого начала их знакомства она знала, что он добьется известности. Именно так и произошло.
– Думаю, вы испытали немалое потрясение, – раздался голос Хью за ее спиной.
Лидия опустила руку и сжала ее в кулак. Глубокий успокаивающий вдох-выдох, и вот уже она готова встретиться с ним лицом к лицу.
– А разве могло быть иначе? Вы всегда добиваетесь успеха, когда хотите этого, – без улыбки произнесла она.
Хью на секунду закрыл глаза, ничем не выдавая своих эмоций.
– Почти всегда, – согласился он.
За прошедшие годы Хью стал еще более красивым, еще более мужественным. Он медленно шагнул к Лидии, точно скользил по льду, и остановился слишком близко, словно имел полное право приблизиться к ней. Но он лишился такого права, напомнила себе Лидия. Она уперлась взглядом в перламутровые пуговицы на рубашке Хью, опасаясь испытать на себе силу его гипнотизирующего взгляда. Неожиданно у нее возникло желание ударить Хью кулаком в живот или выкрикнуть ему в лицо оскорбления.
И в тот же самый момент она вдруг подумала, что было бы очень естественно сейчас поднять голову и поцеловать его. Как легко было бы отдаться поцелую и вновь испытать необыкновенное всепоглощающее наслаждение! Но это же настоящее сумасшествие!
Лидия заставила себя выкинуть из головы все эти будоражащие мысли и бесстрастно взглянуть на Хью.
– Мне всегда очень хотелось узнать, на самом ли деле существует Бог, – произнесла она. Пройдя мимо Хью, Лидия опустилась на диван и тщательно расправила пышные юбки. – Теперь я знаю точно, что есть. Только божественным провидением можно объяснить нашу встречу и заключение столь странного союза. Должно быть, Бог – большой шутник, раз захотел, чтобы мы позабавили его!
– Да, союз и в самом деле странный. – Хью сложил руки на груди и прислонился к книжным полкам. – Я искал тебя долгих три года. Искал везде, где только мог. Я задействовал все свои способности к расследованию, но потерпел неудачу. Ты знала об этом, Адди?
Это имя отозвалось болью в груди Лидии. Адди была молодой неопытной девушкой, которая по своей наивности верила всем его словам и обещаниям. Которая, точно овечка, безропотно отдала себя в руки палача. Которая считала, что ада не существует для тех, кто искренне любит. И которой пришлось узнать, что есть особый ад именно для тех юных дурочек, которые по своей наивности отдали любимому всю себя без остатка.
– Пожалуйста, не называй меня так. Адди Паркер умерла в тот день, когда покинула дом твоего отца.
Губы Хью тронула кривая усмешка.
– Умерла… А ты знаешь, что моя сестра умерла?
– Кэтрин? Нет! Как это случилось?
– Лихорадка. Два года назад.
– Мне очень жаль.
Хью пристально посмотрел на нее:
– Скажи, почему ты уехала тогда?
Не прореагировав на боль в его голосе, Лидия эхом повторила:
– Почему…
– Я любил тебя. Я хотел, чтобы мы поженились! – воскликнул Хью.
Ах, какие сладкие слова! Такие искренние. Такие знакомые. Неужели он полагает, что она снова поверит в них после всего, что между ними произошло?
– Твой отец сказал, что я тебе не нужна. Он сделал мне крайне оскорбительное предложение – он хотел откупиться от меня. А потом отослал меня собирать вещи.
– Неужели ты ему поверила? – Голос Хью взвился от гнева. – Ты же знала, какие отношения связывали меня с отцом. Ну почему, ради всего святого, ты приняла его слова за правду? Почему ты не пришла ко мне, прежде чем уехать?
– Я ждала тебя возле пруда почти двенадцать часов, до тех пор, пока не потеряла остатки уважения к себе.
– Отец удерживал меня от встречи с тобой, Адди. Такое тебе в голову не приходило?
– Не посадил же он тебя под замок?
– Именно так он и сделал. Меня не выпускали из Уиндхейвена целую неделю. А когда я наконец смог начать поиски, ты словно испарилась. Если бы только ты верила мне. Ну почему тебя оказалось легко переубедить? Как ты могла подумать, что я способен вот так просто бросить тебя?
– А что еще мне оставалось предположить? Я была всего лишь бедной гувернанткой, а ты – богатым, влиятельным лордом.
– Я не был лордом! – выкрикнул Хью. – А ты для меня была не просто гувернанткой моей сестры! – Он пересек быстрыми шагами комнату и остановился возле Лидии. – Мы спасли друг друга от гибели! Неужели же ты не понимаешь, насколько прочные нити связали нас воедино? Это же было удивительно, необыкновенно. Такое чудо испытать дано далеко не каждому. Как ты могла забыть об этом, приняв на веру слова моего отца?
Лидия молча смотрела, как краска отливает от лица Хью. Он шумно выдохнул и присел на другой конец дивана.
– Прости меня за то, что все так случилось. – Несколько долгих мгновений Хью не мигая смотрел на нее, а потом сказал: – Я любил тебя, И ты любила меня – по крайней мере, я верил, что это так.
Лидия закрыла глаза, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Ах, как же она любила его! Она любила его сильно, беспредельно, со всей страстью своей юной души! Они были единым целым. Казалось, ничто не могло разделить их. Но как ужасно все кончилось!
Конечно, Хью был прав. Узнать любовь, быть любимой – это самое ценное, что есть в жизни. Но неужели она совершила ошибку? Неужели напрасно не доверяла ему? Неужели она настолько была не уверена в себе, что сдалась чересчур быстро и потому потеряла так много?
Слезы потекли по ее щекам. Лидия смахнула их рукой и постаралась успокоиться.
– Адди, я… – начал было Хью, но договорить не смог.
Лидия жестом остановила его. Она презирала себя за то, что хлюпает носом в такой неподходящий момент. Куда лучше было бы сейчас гневно выпалить ему в лицо обидные слова. И куда безопаснее.
– Как, должно быть, это неприятно – знать, что все твои исключительные способности не смогли тебе помочь именно тогда, когда это было особенно важно для тебя. А ведь единственной причиной, почему ты не сумел найти меня, было то, что я стала принадлежать к твоему кругу – кругу знати. А этого ты уж никак не ожидал. Едва ли ты мог предположить, что я выйду замуж за графа.
– Это нечестно.
Не обращая внимания на боль, прозвучавшую в его словах, Лидия с сарказмом поинтересовалась:
– Неужели? И где же, позволь спросить, ты искал меня?
Хью достал из кармана носовой платок и вытер покрывшийся испариной лоб. Лидия с удовлетворением отметила, что ее обвинения больно ранили его.
– Я искал… везде. Сначала поговорил с членами твоей семьи, но они ничем не смогли мне помочь. Я поместил объявления в газетах всех крупных городов и опросил десятки гувернанток, которые подходили под твое описание. Я работал с детективами из Скотленд-Ярда и даже сумел завести дружбу с комиссаром полиции. Я искал тебя на набережной, в темных переулках, везде, где только было возможно.
Лидия резко выпрямилась.
– Да как ты посмел?! Как мог ты предположить, что найдешь меня в столь ужасных местах?! Нам обоим известно, какого сорта женщины прогуливаются возле реки.
– На берег часто выбрасывает тела, – тихо произнес Хью. – Я боялся, что ты погибла. Как иначе я мог объяснить твое внезапное исчезновение? Я знал, что ты любишь меня, Адди.
– Погибнуть! – Лидия была возмущена его словами. – Неужели ты думаешь, что я, не выдержав разлуки с тобой, не найду ничего лучшего, как броситься с моста в реку?
– Я полагал, что такое вполне возможно. Я ведь знал, что твой отец был викарием и что он выгнал тебя после всего случившегося из дома. Мерзавец!
Воспоминания захлестнули Лидию. Как же плохо было ей тогда!
– Да, выгнал, – сказала она с тяжелым вздохом. Когда Лидия подняла голову, то увидела в глазах Хью сострадание. Однако ей не следовало его поощрять. Он разбередил ее раны и снова заставил испытать боль. Все равно прежнего между ними уже не будет.
– Если твой отец отказался от тебя, как же тебе удалось выжить? – спросил Хью.
Лидия надменно вскинула голову. Это уже переходит все границы! Он требует слишком многого.
– Я полагаю, что тебе это знать совершенно ни к чему. Скажу лишь, что спас меня мой муж. И жить на улице, в чем ты обвинил меня, мне не пришлось.
– Но пойми, я любил тебя…
– Зачем вспоминать о любви? Да и о какой любви может идти речь, когда моя репутация была загублена. – В ее словах прозвучала горечь.
У него не было на это ответа. Хью выпил залпом бренди, бокал которого давно согревал в руках. Поморщившись, словно глотнул горького лекарства, он с глухим стуком поставил бокал на столик.
– Да, ты права. Что сделано, то сделано. Сейчас нам надо решить, хочешь ли ты, чтобы я занимался этим делом. Я не стану за него браться, если это причинит тебе боль.
– Но ты обязательно должен заняться расследованием! – Лидия передвинулась на самый краешек дивана. Она не забыла, как когда-то ее муж спас ее саму от ужасной участи. – Ведь речь идет о четырнадцатилетней девушке. Она так невинна – в отличие от нас. Мы просто обязаны сделать все возможное, чтобы спасти ее, пока еще не слишком поздно.
Хью согласно кивнул. Его взгляд затуманила печаль.
– Я все еще люблю тебя, Адди.
«И я все еще люблю тебя», – хотелось сказать ей. Однако же она отвернулась, чтобы он не смог ничего прочитать по ее лицу. О ее истинных чувствах он узнать не должен. Она лучше умрет, чем посмеет изменить Боумонту. Лидия не могла позволить себе так поступить с ним. Но с виконтом ей следует быть крайне осторожной – он слишком опасный человек.
И тут ее осенило!
Лидия снова повернулась к нему.
– Мы оба совершили немало ошибок, Монтгомери. Обоим есть о чем сожалеть. Но к данному делу это отношения не имеет. Я намерена во что бы то ни стало найти дочь своего мужа. Согласна, нам будет крайне сложно работать вместе, поэтому я пришлю к тебе человека. Он доверенное лицо Боумонта. Ты сможешь работать с ним. Полагаю, для нас с тобой будет лучше, если мы сохраним дистанцию. Как по-твоему?
Хью вздохнул, плечи его понуро опустились.
– Да, пожалуй. Как его зовут?
– Генри Морган. Можешь полностью доверять ему. И мой муж, и я очень его ценим. Он просто ангел.
– Хорошо. Почему бы и не принять помощь ангела, когда черти терзают мне душу и лишают покоя?
До своего замужества Клара была женщиной весьма независимой. По рождению она принадлежала скорее к среднему, чем к высшему классу. Долгое время она принимала активное участие в работе Национальной женской ассоциации, способствуя продвижению законодательных актов, помогающих в борьбе со страшными инфекционными заболеваниями. Еще в списке ее благородных дел значилась борьба за права фабричных рабочих. Однако после того как она влюбилась в Тодда Лича и вышла за него замуж, в душе Клары воцарилось такое беспредельное счастье, что ее желание спасти мир слегка поутихло. Теперь больше всего на свете она мечтала стать матерью.
К несчастью, осуществить свое желание ей пока никак не удавалось. После того как у нее случилось два выкидыша, доктор посоветовал Кларе временно воздержаться от физических контактов со своим обожаемым супругом. И хотя она не теряла надежды подарить Тодду наследника, ей трудно было избавиться от опасений, что, в конце концов, это окажется невозможным. Именно поэтому Клара намеревалась в ближайшее время возобновить свою политическую деятельность. А сейчас ей очень хотелось помочь Боумонтам в поисках Софи.
Клара надеялась, что встреча с Генри Морганом позволит ей больше узнать о расследовании. Она понятия не имела, кто такой этот мистер Морган и почему он написал ей письмо и предложил увидеться в доме леди Боумонт. Но, догадавшись, что речь пойдет о похищении Софи Парнхем, она с готовностью согласилась на эту встречу.
– Леди Лич, я рада, что вы не отказались встретиться со мной, – раздался за спиной Клары негромкий голос.
Она повернулась и у входа в оранжерею увидела элегантного, правда, несколько женоподобного мужчину, который направлялся к ней.
– Здравствуйте. – Она пошла к нему навстречу, каблучки ее туфель звонко застучали по каменному полу. – Полагаю, вы и есть мистер Морган?
– Совершенно верно. – Он подождал, пока слуга не закроет за ним двери, оставляя их с Кларой наедине.
Клара тем временем разглядывала мистера Моргана. Худощавый, с гладко прилизанными черными волосами, он отчего-то напомнил ей актера. Когда наконец они остались одни, Морган повернулся к Кларе и, как истинный заговорщик, многозначительно вскинул брови.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь можно не опасаться, что нас услышат посторонние.
– Как я понимаю, мистер Морган, вы бы хотели поговорить со мной о пропавшей недавно мисс Парнхем.
– В некотором роде да. – Было видно, что Морган волнуется. Нервничая, он пригладил рукой волосы и взглянул на Клару. – Видите ли, леди Лич… или – лучше – Клара…
Глаза Клары вспыхнули. Какая фамильярность!
– Я не настолько хорошо с вами знакома, сэр! – звенящим от возмущения голосом произнесла она.
– Позвольте вам заметить, что мы знакомы с вами, и даже очень близко.
– Что?!
Морган придвинулся к ней ближе, сцепив пальцы ухоженных рук.
– Видите ли, на самом деле я не совсем такой, каким вы меня сейчас видите, Клара.
Он снова обратился к ней по имени! Но ведь подобная фамильярность дозволительна лишь друзьям и близким. Клара невольно отступила на шаг назад.
– Я вас не понимаю. Извольте объясниться, сэр, – строго потребовала она.
Морган бросил настороженный взгляд на дверь, а потом с виноватой улыбкой снова повернулся к гостье.
– Клара! Это же я. – Голос прозвучал совсем иначе, чем раньше. Сейчас он был чистым и звенящим, точно колокольчик. И еще он показался Кларе до странности знакомым.
– Кто? Я не совсем понимаю…
– Это же я, Лидия! Леди Боумонт.
Клара открыла рот от изумления. Потом несколько раз моргнула. Это и в самом деле был голос Лидии! Клара бросила взгляд на мужское платье, затем снова пристально вгляделась в его – или ее? – лицо. Высокие скулы, глаза с аметистовым оттенком, черные волосы. Действительно, черты лица Лидии. Вот только волосы очень короткие. Да к тому же еще и усики!
Клара в ужасе отпрянула:
– Боже правый! Да это ты! Но твои волосы! И… эта черная штука над твоей губой.
– Ты что, усов никогда не видела? – Лидия расхохоталась, испытав немалое облегчение, и, прижав ладони к лицу, попыталась успокоиться. – Ах, милая моя подруга, мне очень жаль, если я испугала тебя. Но по-моему, я не напрасно устроила это представление. Ты ведь поверила мне, да? Ну скажи, поверила?
– Ну хорошо, хорошо, я поверила. Мне и в голову не могло прийти, что ты совершишь что-то настолько… скандальное! И что только на тебя нашло?
– Я сейчас все объясню. – Лидия усадила Клару в плетеное кресло и рассказала ей, как, переодеваясь в мужское платье, она становится Полуночным Ангелом и прочесывает лондонские улицы в поисках молоденьких девушек, которые ступили на скользкий путь, занявшись проституцией.
– Но почему? И как? – изумленно спросила Клара, не зная, верить ли ей тому, что она услышала.
– Как и тебя, дорогая подруга, меня никогда не устраивал существующий порядок вещей. Мы обе вышли замуж за мужчин, которые по социальному статусу гораздо выше нас. Но мы с тобой по натуре женщины деятельные. Жизнь, в которой есть место лишь картам и крокету, едва ли может нас устроить.
– Ну конечно же. – Глаза Клары возбужденно вспыхнули. – И все-таки я никогда бы не решилась сделать то, что совершила ты. Скажи, каково это: одеваться как мужчина и вести себя соответствующим образом?
Лидия задумчиво посмотрела в окно на расположенный за оранжереей сад, а затем с озорной усмешкой повернулась к подруге:
– Это оказалось потрясающим. Впервые в жизни я почувствовала, что способна делать все, что хочу, не спрашивая разрешения у мужчины. Но что еще более важно, я могу делать добро для других, оказывать свою помощь конкретным людям, а не просто абстрактно заниматься благотворительностью.
– Но как тебе удалось держать все в секрете?
– У меня преданные слуги. И к тому же мистер Морган никогда не выходит из кареты. Его видят только по ночам. Вот почему я и решила показаться тебе, Клара. Мне важно знать, могу ли я появляться в обществе в своем мужском обличье при свете дня. Я хочу сотрудничать с лордом Монтгомери, но лишь в образе Полуночного Ангела, и мне надо было убедиться, что мой костюм и манера вести себя не вызовут ни у кого сомнений относительно того, кто именно перед ними, мужчина или женщина.
– Очень хорошо, мадам. Пожалуйста, проходите и располагайтесь. – Он указал на обитый ярко-красным шелком диван возле камина. Этот диван был, собственно, единственным местом, куда можно было сесть. В комнате царил редкостный беспорядок. Бумаги, газеты и книги во множестве лежали где попало, словно их разбросал внезапно налетевший порыв ветра.
Лидия нахмурилась, разглядывая комнату. Подобная обстановка весьма соответствовала характеру и стилю работы Хью Монтгомери. Неужели он ничуть не изменил своих привычек за прошедшие годы? Судя по всему, нет. Вот и седовласый слуга, проследивший за ее взглядом, понимающе кивнул и тяжело вздохнул. Лидия не могла понять, почему виконт Монтгомери, который вполне мог позволить себе иметь целый штат прислуги, держит при себе только одного дворецкого, которому, как она поняла, приходится выступать во многих качествах и исполнять прихоти своего эксцентричного хозяина.
– Простите за беспорядок, мадам. Его сиятельство работает над делом.
– Только над одним? – с легкой улыбкой поинтересовалась Лидия.
Ей показалось, что губы дворецкого дрогнули в ответной улыбке, но он сдержался – он не мог позволить себе роскошь выказывать свои чувства. Его взгляд, направленный на нее, стал еще более пристальным.
– Нет, это бы сделало мою жизнь слишком уж легкой. Пойду позабочусь о чае, мадам. Его сиятельство будет здесь очень скоро, могу вас заверить.
– Благодарю, – ответила Лидия.
Когда Пирпонт удалился, она наконец смогла расслабиться. Этот дворецкий, кажется, был весьма предан своему хозяину. И для Хью он был скорее другом, чем наемным служащим. Лидии было странно думать, что он знал Хью куда лучше, чем знала его она. Их встреча произошла так давно, что ей требовалось заново узнавать, каким человеком по прошествии стольких лет стал виконт.
Лидия огляделась, пытаясь оценить место, где жил Хью. Комната, в которой она сейчас находилась, явно служила не только гостиной, но и кабинетом хозяина.
Лидия обошла стоящий на полу большой глобус, чтобы приблизиться к книжным полкам, на которых в дорогих кожаных переплетах стояли томики Диккенса, Троллопа, Шекспира и Платона. Все эти книги, конечно же, были прочитаны Хью, Лидия в этом ничуть не сомневалась. На отдельной полке стояли труды самого Монтгомери. Всего книг, написанных им, оказалось восемь. Лидия избегала читать то, что писали о нем в газетах, и не интересовалась светскими новостями, поэтому ее удивила его потрясающая работоспособность. Но чему тут было удивляться? Его жизнь не закончилась после ее бегства. Разве можно было думать иначе?
Рукой, затянутой в перчатку, Лидия провела по выпуклым книжным корешкам. Все это, несомненно, были бессмертные творения. По крайней мере, если ею и была принесена жертва, то она оказалась не напрасной. Лидия любила Хью за его решительность и целеустремленность. За его веру в логику, тягу к справедливости и еще за необыкновенное внутреннее благородство, которое, собственно, и понуждало его действовать. С самого начала их знакомства она знала, что он добьется известности. Именно так и произошло.
– Думаю, вы испытали немалое потрясение, – раздался голос Хью за ее спиной.
Лидия опустила руку и сжала ее в кулак. Глубокий успокаивающий вдох-выдох, и вот уже она готова встретиться с ним лицом к лицу.
– А разве могло быть иначе? Вы всегда добиваетесь успеха, когда хотите этого, – без улыбки произнесла она.
Хью на секунду закрыл глаза, ничем не выдавая своих эмоций.
– Почти всегда, – согласился он.
За прошедшие годы Хью стал еще более красивым, еще более мужественным. Он медленно шагнул к Лидии, точно скользил по льду, и остановился слишком близко, словно имел полное право приблизиться к ней. Но он лишился такого права, напомнила себе Лидия. Она уперлась взглядом в перламутровые пуговицы на рубашке Хью, опасаясь испытать на себе силу его гипнотизирующего взгляда. Неожиданно у нее возникло желание ударить Хью кулаком в живот или выкрикнуть ему в лицо оскорбления.
И в тот же самый момент она вдруг подумала, что было бы очень естественно сейчас поднять голову и поцеловать его. Как легко было бы отдаться поцелую и вновь испытать необыкновенное всепоглощающее наслаждение! Но это же настоящее сумасшествие!
Лидия заставила себя выкинуть из головы все эти будоражащие мысли и бесстрастно взглянуть на Хью.
– Мне всегда очень хотелось узнать, на самом ли деле существует Бог, – произнесла она. Пройдя мимо Хью, Лидия опустилась на диван и тщательно расправила пышные юбки. – Теперь я знаю точно, что есть. Только божественным провидением можно объяснить нашу встречу и заключение столь странного союза. Должно быть, Бог – большой шутник, раз захотел, чтобы мы позабавили его!
– Да, союз и в самом деле странный. – Хью сложил руки на груди и прислонился к книжным полкам. – Я искал тебя долгих три года. Искал везде, где только мог. Я задействовал все свои способности к расследованию, но потерпел неудачу. Ты знала об этом, Адди?
Это имя отозвалось болью в груди Лидии. Адди была молодой неопытной девушкой, которая по своей наивности верила всем его словам и обещаниям. Которая, точно овечка, безропотно отдала себя в руки палача. Которая считала, что ада не существует для тех, кто искренне любит. И которой пришлось узнать, что есть особый ад именно для тех юных дурочек, которые по своей наивности отдали любимому всю себя без остатка.
– Пожалуйста, не называй меня так. Адди Паркер умерла в тот день, когда покинула дом твоего отца.
Губы Хью тронула кривая усмешка.
– Умерла… А ты знаешь, что моя сестра умерла?
– Кэтрин? Нет! Как это случилось?
– Лихорадка. Два года назад.
– Мне очень жаль.
Хью пристально посмотрел на нее:
– Скажи, почему ты уехала тогда?
Не прореагировав на боль в его голосе, Лидия эхом повторила:
– Почему…
– Я любил тебя. Я хотел, чтобы мы поженились! – воскликнул Хью.
Ах, какие сладкие слова! Такие искренние. Такие знакомые. Неужели он полагает, что она снова поверит в них после всего, что между ними произошло?
– Твой отец сказал, что я тебе не нужна. Он сделал мне крайне оскорбительное предложение – он хотел откупиться от меня. А потом отослал меня собирать вещи.
– Неужели ты ему поверила? – Голос Хью взвился от гнева. – Ты же знала, какие отношения связывали меня с отцом. Ну почему, ради всего святого, ты приняла его слова за правду? Почему ты не пришла ко мне, прежде чем уехать?
– Я ждала тебя возле пруда почти двенадцать часов, до тех пор, пока не потеряла остатки уважения к себе.
– Отец удерживал меня от встречи с тобой, Адди. Такое тебе в голову не приходило?
– Не посадил же он тебя под замок?
– Именно так он и сделал. Меня не выпускали из Уиндхейвена целую неделю. А когда я наконец смог начать поиски, ты словно испарилась. Если бы только ты верила мне. Ну почему тебя оказалось легко переубедить? Как ты могла подумать, что я способен вот так просто бросить тебя?
– А что еще мне оставалось предположить? Я была всего лишь бедной гувернанткой, а ты – богатым, влиятельным лордом.
– Я не был лордом! – выкрикнул Хью. – А ты для меня была не просто гувернанткой моей сестры! – Он пересек быстрыми шагами комнату и остановился возле Лидии. – Мы спасли друг друга от гибели! Неужели же ты не понимаешь, насколько прочные нити связали нас воедино? Это же было удивительно, необыкновенно. Такое чудо испытать дано далеко не каждому. Как ты могла забыть об этом, приняв на веру слова моего отца?
Лидия молча смотрела, как краска отливает от лица Хью. Он шумно выдохнул и присел на другой конец дивана.
– Прости меня за то, что все так случилось. – Несколько долгих мгновений Хью не мигая смотрел на нее, а потом сказал: – Я любил тебя, И ты любила меня – по крайней мере, я верил, что это так.
Лидия закрыла глаза, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Ах, как же она любила его! Она любила его сильно, беспредельно, со всей страстью своей юной души! Они были единым целым. Казалось, ничто не могло разделить их. Но как ужасно все кончилось!
Конечно, Хью был прав. Узнать любовь, быть любимой – это самое ценное, что есть в жизни. Но неужели она совершила ошибку? Неужели напрасно не доверяла ему? Неужели она настолько была не уверена в себе, что сдалась чересчур быстро и потому потеряла так много?
Слезы потекли по ее щекам. Лидия смахнула их рукой и постаралась успокоиться.
– Адди, я… – начал было Хью, но договорить не смог.
Лидия жестом остановила его. Она презирала себя за то, что хлюпает носом в такой неподходящий момент. Куда лучше было бы сейчас гневно выпалить ему в лицо обидные слова. И куда безопаснее.
– Как, должно быть, это неприятно – знать, что все твои исключительные способности не смогли тебе помочь именно тогда, когда это было особенно важно для тебя. А ведь единственной причиной, почему ты не сумел найти меня, было то, что я стала принадлежать к твоему кругу – кругу знати. А этого ты уж никак не ожидал. Едва ли ты мог предположить, что я выйду замуж за графа.
– Это нечестно.
Не обращая внимания на боль, прозвучавшую в его словах, Лидия с сарказмом поинтересовалась:
– Неужели? И где же, позволь спросить, ты искал меня?
Хью достал из кармана носовой платок и вытер покрывшийся испариной лоб. Лидия с удовлетворением отметила, что ее обвинения больно ранили его.
– Я искал… везде. Сначала поговорил с членами твоей семьи, но они ничем не смогли мне помочь. Я поместил объявления в газетах всех крупных городов и опросил десятки гувернанток, которые подходили под твое описание. Я работал с детективами из Скотленд-Ярда и даже сумел завести дружбу с комиссаром полиции. Я искал тебя на набережной, в темных переулках, везде, где только было возможно.
Лидия резко выпрямилась.
– Да как ты посмел?! Как мог ты предположить, что найдешь меня в столь ужасных местах?! Нам обоим известно, какого сорта женщины прогуливаются возле реки.
– На берег часто выбрасывает тела, – тихо произнес Хью. – Я боялся, что ты погибла. Как иначе я мог объяснить твое внезапное исчезновение? Я знал, что ты любишь меня, Адди.
– Погибнуть! – Лидия была возмущена его словами. – Неужели ты думаешь, что я, не выдержав разлуки с тобой, не найду ничего лучшего, как броситься с моста в реку?
– Я полагал, что такое вполне возможно. Я ведь знал, что твой отец был викарием и что он выгнал тебя после всего случившегося из дома. Мерзавец!
Воспоминания захлестнули Лидию. Как же плохо было ей тогда!
– Да, выгнал, – сказала она с тяжелым вздохом. Когда Лидия подняла голову, то увидела в глазах Хью сострадание. Однако ей не следовало его поощрять. Он разбередил ее раны и снова заставил испытать боль. Все равно прежнего между ними уже не будет.
– Если твой отец отказался от тебя, как же тебе удалось выжить? – спросил Хью.
Лидия надменно вскинула голову. Это уже переходит все границы! Он требует слишком многого.
– Я полагаю, что тебе это знать совершенно ни к чему. Скажу лишь, что спас меня мой муж. И жить на улице, в чем ты обвинил меня, мне не пришлось.
– Но пойми, я любил тебя…
– Зачем вспоминать о любви? Да и о какой любви может идти речь, когда моя репутация была загублена. – В ее словах прозвучала горечь.
У него не было на это ответа. Хью выпил залпом бренди, бокал которого давно согревал в руках. Поморщившись, словно глотнул горького лекарства, он с глухим стуком поставил бокал на столик.
– Да, ты права. Что сделано, то сделано. Сейчас нам надо решить, хочешь ли ты, чтобы я занимался этим делом. Я не стану за него браться, если это причинит тебе боль.
– Но ты обязательно должен заняться расследованием! – Лидия передвинулась на самый краешек дивана. Она не забыла, как когда-то ее муж спас ее саму от ужасной участи. – Ведь речь идет о четырнадцатилетней девушке. Она так невинна – в отличие от нас. Мы просто обязаны сделать все возможное, чтобы спасти ее, пока еще не слишком поздно.
Хью согласно кивнул. Его взгляд затуманила печаль.
– Я все еще люблю тебя, Адди.
«И я все еще люблю тебя», – хотелось сказать ей. Однако же она отвернулась, чтобы он не смог ничего прочитать по ее лицу. О ее истинных чувствах он узнать не должен. Она лучше умрет, чем посмеет изменить Боумонту. Лидия не могла позволить себе так поступить с ним. Но с виконтом ей следует быть крайне осторожной – он слишком опасный человек.
И тут ее осенило!
Лидия снова повернулась к нему.
– Мы оба совершили немало ошибок, Монтгомери. Обоим есть о чем сожалеть. Но к данному делу это отношения не имеет. Я намерена во что бы то ни стало найти дочь своего мужа. Согласна, нам будет крайне сложно работать вместе, поэтому я пришлю к тебе человека. Он доверенное лицо Боумонта. Ты сможешь работать с ним. Полагаю, для нас с тобой будет лучше, если мы сохраним дистанцию. Как по-твоему?
Хью вздохнул, плечи его понуро опустились.
– Да, пожалуй. Как его зовут?
– Генри Морган. Можешь полностью доверять ему. И мой муж, и я очень его ценим. Он просто ангел.
– Хорошо. Почему бы и не принять помощь ангела, когда черти терзают мне душу и лишают покоя?
* * *
Леди Клара Лич прогуливалась по оранжерее в Боумонт-Хаусе и с нетерпением ожидала появления мистера Генри Моргана. Великолепное восьмиугольное здание оранжереи было просторным, полным воздуха и яркого солнечного света, который проникал через большие – от высокого потолка до пола – стеклянные окна. Здесь росли прекрасные экзотические растения, а с ветки на ветку перелетали певчие птицы.До своего замужества Клара была женщиной весьма независимой. По рождению она принадлежала скорее к среднему, чем к высшему классу. Долгое время она принимала активное участие в работе Национальной женской ассоциации, способствуя продвижению законодательных актов, помогающих в борьбе со страшными инфекционными заболеваниями. Еще в списке ее благородных дел значилась борьба за права фабричных рабочих. Однако после того как она влюбилась в Тодда Лича и вышла за него замуж, в душе Клары воцарилось такое беспредельное счастье, что ее желание спасти мир слегка поутихло. Теперь больше всего на свете она мечтала стать матерью.
К несчастью, осуществить свое желание ей пока никак не удавалось. После того как у нее случилось два выкидыша, доктор посоветовал Кларе временно воздержаться от физических контактов со своим обожаемым супругом. И хотя она не теряла надежды подарить Тодду наследника, ей трудно было избавиться от опасений, что, в конце концов, это окажется невозможным. Именно поэтому Клара намеревалась в ближайшее время возобновить свою политическую деятельность. А сейчас ей очень хотелось помочь Боумонтам в поисках Софи.
Клара надеялась, что встреча с Генри Морганом позволит ей больше узнать о расследовании. Она понятия не имела, кто такой этот мистер Морган и почему он написал ей письмо и предложил увидеться в доме леди Боумонт. Но, догадавшись, что речь пойдет о похищении Софи Парнхем, она с готовностью согласилась на эту встречу.
– Леди Лич, я рада, что вы не отказались встретиться со мной, – раздался за спиной Клары негромкий голос.
Она повернулась и у входа в оранжерею увидела элегантного, правда, несколько женоподобного мужчину, который направлялся к ней.
– Здравствуйте. – Она пошла к нему навстречу, каблучки ее туфель звонко застучали по каменному полу. – Полагаю, вы и есть мистер Морган?
– Совершенно верно. – Он подождал, пока слуга не закроет за ним двери, оставляя их с Кларой наедине.
Клара тем временем разглядывала мистера Моргана. Худощавый, с гладко прилизанными черными волосами, он отчего-то напомнил ей актера. Когда наконец они остались одни, Морган повернулся к Кларе и, как истинный заговорщик, многозначительно вскинул брови.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь можно не опасаться, что нас услышат посторонние.
– Как я понимаю, мистер Морган, вы бы хотели поговорить со мной о пропавшей недавно мисс Парнхем.
– В некотором роде да. – Было видно, что Морган волнуется. Нервничая, он пригладил рукой волосы и взглянул на Клару. – Видите ли, леди Лич… или – лучше – Клара…
Глаза Клары вспыхнули. Какая фамильярность!
– Я не настолько хорошо с вами знакома, сэр! – звенящим от возмущения голосом произнесла она.
– Позвольте вам заметить, что мы знакомы с вами, и даже очень близко.
– Что?!
Морган придвинулся к ней ближе, сцепив пальцы ухоженных рук.
– Видите ли, на самом деле я не совсем такой, каким вы меня сейчас видите, Клара.
Он снова обратился к ней по имени! Но ведь подобная фамильярность дозволительна лишь друзьям и близким. Клара невольно отступила на шаг назад.
– Я вас не понимаю. Извольте объясниться, сэр, – строго потребовала она.
Морган бросил настороженный взгляд на дверь, а потом с виноватой улыбкой снова повернулся к гостье.
– Клара! Это же я. – Голос прозвучал совсем иначе, чем раньше. Сейчас он был чистым и звенящим, точно колокольчик. И еще он показался Кларе до странности знакомым.
– Кто? Я не совсем понимаю…
– Это же я, Лидия! Леди Боумонт.
Клара открыла рот от изумления. Потом несколько раз моргнула. Это и в самом деле был голос Лидии! Клара бросила взгляд на мужское платье, затем снова пристально вгляделась в его – или ее? – лицо. Высокие скулы, глаза с аметистовым оттенком, черные волосы. Действительно, черты лица Лидии. Вот только волосы очень короткие. Да к тому же еще и усики!
Клара в ужасе отпрянула:
– Боже правый! Да это ты! Но твои волосы! И… эта черная штука над твоей губой.
– Ты что, усов никогда не видела? – Лидия расхохоталась, испытав немалое облегчение, и, прижав ладони к лицу, попыталась успокоиться. – Ах, милая моя подруга, мне очень жаль, если я испугала тебя. Но по-моему, я не напрасно устроила это представление. Ты ведь поверила мне, да? Ну скажи, поверила?
– Ну хорошо, хорошо, я поверила. Мне и в голову не могло прийти, что ты совершишь что-то настолько… скандальное! И что только на тебя нашло?
– Я сейчас все объясню. – Лидия усадила Клару в плетеное кресло и рассказала ей, как, переодеваясь в мужское платье, она становится Полуночным Ангелом и прочесывает лондонские улицы в поисках молоденьких девушек, которые ступили на скользкий путь, занявшись проституцией.
– Но почему? И как? – изумленно спросила Клара, не зная, верить ли ей тому, что она услышала.
– Как и тебя, дорогая подруга, меня никогда не устраивал существующий порядок вещей. Мы обе вышли замуж за мужчин, которые по социальному статусу гораздо выше нас. Но мы с тобой по натуре женщины деятельные. Жизнь, в которой есть место лишь картам и крокету, едва ли может нас устроить.
– Ну конечно же. – Глаза Клары возбужденно вспыхнули. – И все-таки я никогда бы не решилась сделать то, что совершила ты. Скажи, каково это: одеваться как мужчина и вести себя соответствующим образом?
Лидия задумчиво посмотрела в окно на расположенный за оранжереей сад, а затем с озорной усмешкой повернулась к подруге:
– Это оказалось потрясающим. Впервые в жизни я почувствовала, что способна делать все, что хочу, не спрашивая разрешения у мужчины. Но что еще более важно, я могу делать добро для других, оказывать свою помощь конкретным людям, а не просто абстрактно заниматься благотворительностью.
– Но как тебе удалось держать все в секрете?
– У меня преданные слуги. И к тому же мистер Морган никогда не выходит из кареты. Его видят только по ночам. Вот почему я и решила показаться тебе, Клара. Мне важно знать, могу ли я появляться в обществе в своем мужском обличье при свете дня. Я хочу сотрудничать с лордом Монтгомери, но лишь в образе Полуночного Ангела, и мне надо было убедиться, что мой костюм и манера вести себя не вызовут ни у кого сомнений относительно того, кто именно перед ними, мужчина или женщина.