– Но почему за помощью ты обратилась именно ко мне?
   Лидия тепло посмотрела на подругу:
   – Я не только доверяю тебе, Клара, я знаю также, что ты многое испытала и видела – пожалуй, больше, чем вес дамы высшего общества, вместе взятые. Бо сказал мне, что ты даже встречалась с Жорж Санд!
   Клара с воодушевлением кивнула:
   – Да, мне выпала честь познакомиться с этой замечательной писательницей и весьма неординарной женщиной совсем незадолго до ее смерти.
   – Какой она показалась тебе?
   – Пожалуй, самой необыкновенной из всех, кого мне довелось узнать. – Клара с усмешкой взглянула на Лидию: – Хотя теперь я в этом уже не так уверена!
   – А ты можешь сказать, как ей удавалось быть такой… особенной?
   – Вероятно, ей попросту не было дела до того, что о ней думают другие. Она не обращала совершенно никакого внимания на условности! Плевала на них, и все тут!
   Лидия удивленно моргнула. Она слышала выражения и покрепче, но чтобы из уст леди… Лидия рассмеялась и обняла Клару:
   – Как же мне повезло, что у меня есть такая подруга, как ты!
   – Но позволь тебе заметить, что Жорж Санд вовсе не пыталась притвориться кем-то другим, она просто была самой собой. Ты же – совсем иное дело.
   – Верно. Но мне бы очень хотелось узнать, каким образом ей удавалось, одеваясь как мужчина, не вызвать осуждения всего света.
   – Она вела себя очень естественно, так, как того хотелось ей, и, что самое главное, она знала себе цену.
   Лидия опустила голову и обреченно вздохнула.
   – Я понимаю, – только и сказала она. Себя она всегда недооценивала. На этот ее недостаток ей вечно указывал Хью Монтгомери.
   – Мужчины обычно ведут себя так, как того желают, – продолжила Клара. – Они почти не обращают внимания на то, как они выглядят. Когда их лица покрываются морщинами, они и не думают сходить из-за этого с ума. Ведь их пенят не за внешний вид. Мы же, женщины, часами просиживаем перед зеркалом, раскрашивая свои лица, и пытаемся сойти за молоденьких. Получается, что мы играем по правилам, установленным мужчинами. Что красиво, а что нет – решают почему-то только они. Ты знаешь маркиза Рокфора?
   – Конечно. – Губы Лидии тронула улыбка. Она поняла, почему Клара о нем вспомнила.
   – Посмотрев на него, сразу скажешь – самый настоящий бульдог! Но лишь оттого, что он приближен к Королевской семье, находится немало молодых трепетных девушек, которые считают его ну просто неотразимым!
   – И все потому, что он всем своим поведением буквально говорит: «Я самый неотразимый!»
   – Вот-вот, все дело в уверенности в себе.
   – И в безразличии к мнению других.
   – Точно.
   – Мне следует постараться стать похожей на маркиза, – задумчиво проговорила Лидия.
   – Зачем? Я считаю, что ты не должна ничего в себе менять. Я вообще не понимаю, зачем тебе становиться неузнаваемой, чтобы работать с лордом Монтгомери. Мне кажется, Боумонт лишен предрассудков и не станет возражать, чтобы его жена общалась с другим мужчиной, если этого требуют поиски его собственной дочери.
   Лидия встала и принялась взволнованно мерить шагами оранжерею. Никому на свете, кроме мужа, она не рассказывала о том, что связывало ее с Хью. И сейчас, когда прошлое внезапно явилось на порог ее дома, ей захотелось снять тяжесть с души и поделиться с кем-то еще тем, какого рода отношения связывали их.
   – Лорд Монтгомери и я… – Лидия оборвала себя на полуслове, нервно тряхнула головой и, подойдя к Кларе, опустилась в кресло рядом с ней. Как поведет себя Клара? Осудит ли ее? Кто бы поступил иначе! – Я была так глупа. Я…
   – Тсс, – быстро остановила ее Клара. Она резко качнула головой. – Не говори больше ни слова. Я все понимаю.
   – Это было так давно.
   – Конечно.
   – Мы…
   – Тебе нет нужды что-то объяснять.
   Лидия была потрясена. Она репетировала свою оправдательную речь так давно и так тщательно, обращаясь в мыслях к неведомому исповеднику, но уж никак не была готова к подобной реакции. Ее подруга не только не осудила ее, но даже не проявила вполне естественного в подобной ситуации любопытства. Более того, на прекрасном лице Клары отразилось искреннее сострадание.
   – Я знаю, что значит любить юного аристократа и позволить ему разрушить все твои мечты. И у меня тоже имеются тайны, уходящие корнями в далекое прошлое. Тодд… он… его любовь спасла мне жизнь.
   Слезы затуманили глаза Лидии. Ее тронуло, что не один Боумонт способен быть великодушным, что нашелся еще один человек, который смог простить жене ее неблагоразумное поведение.
   – Бо тоже спас мне жизнь. – Лидия горько усмехнулась. – Я же ненавижу себя за то, что до сих пор предаю его. Пусть только в мыслях. Но я по-прежнему неравнодушна к Монтгомери. Когда я рядом с ним, со мной творится что-то невообразимое.
   – Ты не должна корить себя, – заявила Клара. – Я думаю, Боумонт тебе благодарен за твое стремление найти его дочь, избавляя от этого труда его самого, и еще за то, что ты готова подвергнуть свое нежное сердце неизбежным испытаниям и боли, которые сулит это нелегкое предприятие. А теперь прекрати терзать себя сомнениями. Нам предстоит сделать твой новый образ безупречным. Если лорд Монтгомери не узнает, кто ты, он не станет пытаться очаровать тебя. Ну-ка, давай посмотрим, как ты ходишь.
   Лидия постаралась взять себя в руки и, вздернув подборок, прошлась настолько спокойно и уверенно, насколько смогла. Она повернулась к Кларе, ожидая ее вердикта.
   – Неплохо. А теперь попробуй делать шаг пошире. И еще наклони голову так, словно рассекаешь лбом воздух, сделай вид, будто спешишь куда-то по очень важному делу. Мужчины полагают, будто все, что они делают, необычайно важно.
   Лидия снова прошлась по оранжерее.
   Клара одобрительно улыбнулась:
   – Молодец. Все практически идеально. Ты даже выглядеть стала иначе. Единственное, чего мне жаль, так это твоих локонов.
   Лидия пригладила коротко остриженные волосы.
   – Пришлось с ними расстаться. Но каждое утро я пришпиливаю шиньон, который служанка сделала из моих же собственных волос.
   – А что обо всем, этом думает Боумонт?
   Лидия мягко улыбнулась:
   – Он гордится мною. Только он, моя личная служанка и ее муж знают о моих преображениях. Теперь вот и ты об этом знаешь. Только, пожалуйста, не говори ничего Тодду.
   Клара нахмурилась:
   – Но у меня никогда не было секретов от Тодди.
   – Дело в том, что он дружен с Монтгомери и может проговориться. Видишь ли, Клара, лорд Загадка и не подозревает, насколько полезной я могу ему оказаться. Я многое повидала на улицах Лондона и знаю, что сумею помочь ему, но я должна скрываться под личиной Полуночного Ангела.
   Клара кивнула:
   – Да, ты права!
   Лидия не сдержала вздоха.
   – Я знала, что ты все поймешь.
   – А ты можешь оказать мне ответную любезность?
   Дрожь и неуверенность в голосе подруги заставили Лидию насторожиться.
   – Разумеется. Что я должна сделать?
   – Мне потребуется компаньонка для того, чтобы осуществить одну секретную вылазку.
   Лидия вскинула брови, глаза ее загорелись.
   – Ну конечно же, я в этом специалист! А почему такая секретность?
   – Я хочу, чтобы меня осмотрели в женской клинике, что находится в Литтл-Шеперде. Это жуткий район. Достаточно появиться там – и скандал тебе обеспечен! – Клара облизнула губы и добавила, понизив голос: – В этой клинике проводятся внутренние обследования с использованием методов, которые применяются и в венерологических лечебницах, где лечатся проститутки от своих страшных болезней.
   – Ты не должна ничего стыдиться. Скрытности в кабинете врача не место.
   – Да, но многие по-прежнему считают, что женщин подобным образом осматривать нельзя. Мой собственный врач, например, тоже придерживается такого мнения.
   – Его взгляды ужасно устарели.
   – Тем не менее, я не хочу, чтобы Тодд узнал, что я посещала другого врача. По крайней мере, до тех пор, пока у меня не появится стоящая информация, которой я смогу поделиться с ним.
   Только теперь до Лидии дошло, почему Клара так хочет попасть на прием к доктору.
   – Ох, моя дорогая! Ведь это связано с твоими выкидышами, верно?
   Клара опустила голову и тяжело вздохнула.
   – Да. Я должна знать, могу ли надеяться, что у меня будет ребенок.
   Лидия присела рядом с подругой и нежно сжала ее руку.
   – Ну конечно же, я поеду с тобой. Я отлично знаю эту клинику. Всех девушек, которых я подбираю на улице – когда я Полуночный Ангел, – я отвожу туда для осмотра. Днем я тоже иногда бываю там, уже в качестве леди Боумонт, так как поддерживаю это заведение деньгами. Буду рада отвезти тебя туда.
   – Это не так срочно. Сначала ты должна встретиться с Монтгомери. Бедняжка Софи ждет, когда ее спасут, и будет лучше, если это произойдет как можно скорее.

Глава 5

   – Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – спросил Хью несколько раздраженно. Он стоял у буфета и держал в руках стакан с водой. Отмерив с помощью мензурки необходимое количество настойки опия из бутылочки темного стекла, он вылил ее в стакан.
   – Комиссар Скотленд-Ярда написал, что для расследования этого дела уже задействован отдел уголовного розыска, – ответил Пирпонт, проглядев свои записи. – Он, как я понимаю, был страшно оскорблен тем, что информация о преступлении поступила от вас, а не от лорда Боумонта, и советует вам не беспокоиться о Софи Парнхем. Комиссар извещает вас в письме о том, что полиция вплотную занялась поисками, но предупреждает, что если в дело вмешаетесь вы, то он отзовет от расследования всех своих людей.
   – Вот черт! – Хью поставил стакан на буфет и бросил на своего слугу – по совместительству поверенного в делах – рассеянный взгляд. – Нет, только подумай! Ты же и сам прекрасно понимаешь, почему он это делает.
   – Конечно, сэр. – Пирпонт неодобрительно посмотрел на стакан.
   Хью заметил его взгляд, но, как всегда, проигнорировал его.
   – Это лишь означает, что он все еще злится на меня из-за дела убийцы-самурая. Только мне удалось распутать его, а всем его хваленым детективам – нет. И теперь мой старый друг решил отблагодарить меня.
   – Могу я посоветовать вам, сэр, прислушаться к словам комиссара и позволить детективам из Скотленд-Ярда самим распутать это дело?
   – Нет, не можешь. – Взгляд Хью вернулся к стакану с заветным снадобьем. В этот момент позвонили в дверь. – Не обращай внимания. Меня нет дома, – сказал Хью слуге. – Что еще тебе удалось выяснить?
   – Сэр Тодд прислал записку, в которой сообщил, что он работает с детективами – они прочесывают город. А вам он посоветовал сосредоточиться на деталях – ведь именно в этом вы сильны, как никто другой.
   – Что еще известно? – спросил Хью. Он взболтал жидкость в стакане, едва ли не с ритуальным трепетом предвкушая момент, когда выпьет свою настойку.
   – Граф Боумонт прислал очень теплое письмо, в котором искренне благодарит вас за то, что вы согласились заняться поисками его дочери.
   – Хорошо. – Хью залпом выпил содержимое стакана и удовлетворенно вздохнул, испытав едва ли не сразу эффект от лекарства. – Я хочу, чтобы ты навестил наших обычных осведомителей, которые знают все, что происходит на улицах. Да, и непременно поболтай с сэром Малькольмом Данбаром. Он подробнейшим образом ведет побочные родословные древа представителей высшего общества. Я бы хотел узнать побольше о многочисленных любовниках мисс Луизы Кэнфилд.
   – Хорошо, сэр.
   – И, как бы неприятно мне это ни было, придется обсудить дело с моим отцом. Возможно, он что-нибудь и слышал. Один из свидетелей видел, как Софи тащил куда-то хоть и очень хорошо одетый человек, но явно лакей – вполне вероятно, что наш преступник заседает в палате лордов или по крайней мере он человек богатый. Едва ли лакей может быть настолько глуп, что станет совершать преступление в форменной одежде. Конечно, он может оказаться просто сумасшедшим, но…
   – Добрый вечер!
   Хью замолчал и изумленно взглянул на внезапно появившегося в его кабинете посетителя.
   – Я звонил, – вместо извинения произнес мужчина, нерешительно остановившийся в дверях. – Однако мне никто не открыл.
   – И поэтому вы решили войти и отыскать мой кабинет? – Хью высокомерно вскинул брови. – А вам не приходило в голову, что у меня могла иметься достаточно весомая причина, по которой я не счел нужным послать слугу встретить вас?
   – Простите, сэр, но дело очень срочное. Я явился по просьбе лорда и леди Боумонт.
   – А! Так вы, должно быть, Морган?
   Худощавый молодой человек с щеточкой аккуратных усиков перевел взгляд с Хью на бутылочку с настойкой опия, стоявшую на буфете рядом со стаканом.
   Хью проследил за его взглядом и мысленно выругался, недовольный тем, что его застали в столь неподходящий момент.
   – Мне жаль, что я заставил нас ждать, мистер Морган, просто мой дворецкий время от времени балуется этим зельем. – Хью кивнул на стеклянную бутылочку и добавил доверительным тоном: Я как раз только что отчитал его и собирался отослать заниматься своими делами.
   – Что?! – гневно воскликнул Пирпонт. – Да я никогда!..
   – Вес обстоит именно так. Хью отвернулся, моля Бога о том, чтобы Пирпонт не начал с ним пререкаться. – Довольно, Пирпонт, я не позволю тебе принимать это зелье, пока ты работаешь у меня. А теперь, будь любезен, проводи джентльмена в гостиную. Я скоро приду.
   Пирпонт едва не задохнулся от возмущения. Выразительно взглянув на Хью, он произнес:
   – Как вам будет угодно, сэр.
 
   Широкими и – как она надеялась, очень мужскими шагами Лидия ходила из конца в конец по гостиной, ожидая появления Хью. Заявиться в его апартаменты, да к тому же без приглашения вторгнуться в его личный кабинет, было, несомненно, поступком рискованным. Однако план, который возник у нее в голове практически экспромтом, сработал. Она застала его врасплох, в тот момент, когда он никак не ожидал гостей, а с крайне предусмотрительным лордом Загадкой осуществить такое было непросто. Он явно растерялся и, пребывая в таком состоянии, едва ли смог хорошенько разглядеть ее. В дальнейшем она постарается полностью контролировать себя, однако первое впечатление всегда оказывается самым стойким.
   Отсутствие привычного для человека его положения штата прислуги в доме Хью тоже было на руку Лидии. Чем меньше людей будет видеть ее, тем легче ей будет оставаться неузнанной.
   – Ну вот, так куда лучше, – послышался голос Хью. Лидия медленно повернулась к двери, моментально входя в роль.
   – Еще раз приношу свои извинения.
   – Не беспокойтесь. Давайте начнем все с самого начала. – Хью протянул руку. – Позвольте представиться, я виконт Монтгомери.
   Лидия мгновение помедлила, а затем решительно пожала протянутую руку так крепко, как только могла, надеясь, что Хью не обратит внимания на ее не по-мужски крошечную ручку.
   – А я Генри Морган. Можете считать меня агентом, занимающимся делами лорда Боумонта.
   – Да-да, я ждал вас, но… – На лице Хью, обычно выражавшем скуку, отразилось легкое удивление.
   Лидия отвела взгляд. Она прекрасно понимала, что как бы ни была безупречна ее маскировка, Хью наверняка уловил что-то знакомое в ее облике. Те, кто когда-то разделил счастье интимной близости, едва ли так легко могли забыть черты лица и изгибы тела любимого. Она поспешно достала из кармана длинного сюртука письмо и протянула Хью. Дело прежде всего.
   – Лорд Боумонт шлет вам уверения в своей искренней признательности за помощь, которую вы согласились оказать при расследовании, и предоставляет меня в ваше полное распоряжение.
   Хью с сомнением посмотрел на маленькую ладошку гостя, прежде чем забрать у него письмо. Когда же конверт оказался наконец у него в руках, он сломал печать и пробежал глазами адресованные ему строчки. Затем сунул снова письмо в конверт и положил его на край стоящего рядом стола.
   – Пожалуйста, поблагодарите лорда Боумонта. – Хью скрестил на груди руки и принялся внимательно разглядывать своего гостя. – Но скажите мне, мистер Морган, каким образом, по-вашему, вы можете оказаться полезным великому лорду Загадке?
   Его гипертрофированное высокомерие начало выводить Лидию из себя, она уже с трудом сдерживала свой гнев. Как он может с человеком, которого видит впервые в жизни, разыгрывать из себя едва ли не самого Господа Бога! Ведь и она тоже знаменитость – в своем роде.
   – Вы когда-нибудь слыхали про Полуночного Ангела? – спросила Лидия.
   Хью не без удовольствия улыбнулся:
   – Ну разумеется. Ведь это я сделал его знаменитым.
   Лидия, не выдержав, расхохоталась.
   – Это вы сделали его знаменитым? – с издевкой переспросила она. – И как, позвольте поинтересоваться, вам это удалось?
   – Я упомянул о нем в своей последней книге, рассудив, что он вполне заслуживает внимания за то добро, которое делает.
   Лидия наградила его взглядом, в котором, как она надеялась, было достаточно благодарности.
   – Как это великодушно с вашей стороны!
   – Да нет, ничего особенного. Просто я надеялся этим отвлечь слишком пристальное внимание читателей от моей собственной персоны.
   – А вам известно, кто такой этот Полуночный Ангел?
   Хью устремил на нее безразличный взгляд:
   – А так ли важно это знать?
   Лидия ощутила разочарование. Ее маскировка оказала ей куда большую услугу, чем она предполагала, позволив увидеть Хью совсем в ином свете. Его самолюбование не знало границ! Он даже не попытался выяснить, чем именно она могла оказаться ему полезной, и даже мужское платье не помогло ему обратить свое внимание на ее таланты.
   – Это весьма важно для меня, сэр, – резко бросила она. – Поскольку я и есть Полуночный Ангел.
   Выражение лица Хью вмиг изменилось. Вот он, момент ее триумфа! Она сумела поразить его. В глазах Хью вспыхнуло изумление, однако он быстро сумел спрятать свои чувства под маской холодного безразличия. Значит, он ничего не знал! Он не смог выяснить личность Полуночного Ангела, хотя и писал о нем в своих трудах. А ведь за пять лет существования Полуночного Ангела кто-то мог бы проследить за его передвижениями и выяснить, что всякий раз после своих ночных похождений он скрывается в темных аллеях, ведущих к особняку лорда Боумонта. И нетрудно было бы связать его с тем человеком, который содержит Стоун-Хаус и совершает немалое количество благородных деяний. А великолепный лорд Загадка, даже зная о существовании таинственного благодетеля, не сумел сложить два и два.
   – Так вы хотите сказать, – заговорил наконец Хью, – что агент лорда Боумонта – а именно вы – работает, скрываясь под маской другого человека? Но почему?
   – Не испытываю желания, чтобы меня хвалили – или ругали – за все то добро, которое я совершаю.
   – Да, но, как мне кажется, ваш наниматель был бы ничуть не против, если б на него пала слава основателя Стоун-Хауса.
   – Его сиятельство никогда не стремился к тому, чтобы всеми правдами и неправдами добиться уважения к себе среди пэров – людей, занимающих высшее положение в обществе. Он ценит свое уединение и не любит выставлять напоказ свою частную жизнь. В молодости он был отчаянным повесой. Однако сейчас он само благочестие.
   – Ну ладно сословие пэров, но почему надо держать весь остальной мир в неведении относительно своих добрых дол? Ведь он подает прекрасный пример другим.
   – Его сиятельство считает, что публичная известность способна только приуменьшить истинное значение того, что он делает. – Лидия помедлила. Ее так и подмывало сказать Хью всю правду о своем муже. Возможно, это каким-то образом поможет ему в поисках пропавшей Софи. – Лорд Боумонт умирает. Именно поэтому я и явился к вам. Надо найти его дочь прежде, чем будет уже слишком поздно.
   Взгляд Хью моментально изменился. Эта новость, совершенно очевидно, потрясла его до глубины души.
   – Мне очень жаль, поверьте, – проговорил он. Лидия почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и поспешно отвернулась.
   – Он очень плох, – низким хриплым голосом произнесла она. – С мыслью о своей скорой смерти он уже примирился. Но вот принять то, что его дочь, о существовании которой до недавнего времени он и не подозревал, сейчас страдает, он никак не может. И поскольку его сиятельство не в состоянии – из-за крайне слабого здоровья – заняться поисками самостоятельно, я должен сделать это вместо него.
   – Понимаю. Но если я соглашусь на ваше предложение стать моим ассистентом при расследовании, то чем, собственно, вы можете оказаться мне полезны?
   – Я хорошо знаю улицы. Вы джентльмен, аристократ. Я же таковым не являюсь. Вы уверены, что способны отыскать правду, замечая мельчайшие, ускользающие от взгляда менее проницательного наблюдателя детали и посещая богато обставленные гостиные лучших домов Лондона. Я же познал величайшую справедливость, равно как и несправедливость, которые таятся в темных подворотнях и куда никогда не ступала нога благородного джентльмена. Я и в самом деле могу вам помочь. Вы просто должны мне поверить.
   Хью задумчиво подпер ладонью подбородок и уставился на Лидию:
   – А почему это так важно для вас самого?
   – Я обязан лорду Боумонту своей жизнью. Самое меньшее, что я могу для него сделать, – это спасти жизнь его дочери.
   Судя по всему, именно эти слова помогли Хью принять решение.
   – Хорошо. Мы будем работать вместе. Не скажу, что привык уступать, но должен признаться вам, что отношусь к супруге вашего нанимателя с исключительным уважением. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы раскрыть это таинственное преступление.
   Лидия почувствовала, что ноги отказываются ее держать, и опустилась на стоящий рядом диван. Хью же принялся вышагивать по комнате.
   – Благодарю вас, сэр, – произнесла она.
   Хью сцепил руки за спиной.
   – Как вы думаете, кому понадобилось совершать это похищение, мистер Морган?
   – Уверен, что преступление совершено на сексуальной почве, сэр, – ответила Лидия.
   – Похоже, вы правы. А в чем, на ваш взгляд, причина?
   – В сифилисе. Эта болезнь стала настоящим бедствием Лондона. Ни один уважающий себя джентльмен уже не будет рисковать здоровьем, и искать удовольствия в объятиях шлюх. Софи же девушка порядочная. Более того, она девственница, а значит, не затронута болезнью. Она молода, и в то же время в свои четырнадцать лет она человек уже вполне самостоятельный.
   – Все так. Но зачем было похищать ее? – возразил Хью. – Почему было не соблазнить ее, а потом снова вернуть на улицу? Зачем ввязываться в уголовное преступление?
   – Не знаю. Но одно мне ясно, – сказала Лидия. – Похититель не знал о том, что Софи связана с лордом Боумонтом.
   – Или знал, но ему было решительно на это наплевать.
   – Но откуда он мог узнать об этом? Софи обращалась к своей матери не иначе как «мисс Кэнфилд». Все в театре считали, что она сирота.
   Хью ответил не сразу. Он задумчиво подошел к камину, взял с каминной полки веточку омелы и стал пристально изучить ее овальные продолговатые листья и зеленовато-белые цветы. Затем протянул ветку Лидии:
   – Вам известно, что это такое?
   – Да, конечно, это омела.
   – Совершенно верно. Я нашел ее, когда осматривал предполагаемое место преступления, то место, где в последний раз видели мисс Парнхем.
   Лидия наклонилась вперед.
   – За театром?
   Хью кивнул.
   – Но позади мюзик-холла ничего не растет. Там только плесень на камнях и крысы.
   – Вот именно. Поэтому я предположил, что эта веточка оставлена там намеренно.
   – Но зачем насильнику или похитителю оставлять на месте преступления что-то такое, что может нас вывести на него?
   – Это своего рода подпись под злодейским делом.
   – И он не боялся получить по заслугам?
   Хью положил веточку омелы обратно на каминную полку.
   – В этом-то и состоит проблема. Если преступник сидит в палате лордов, его деяние останется безнаказанным в любом случае. Даже если Софи Парнхем найдут мертвой.
   На это Лидия ничего возразить не могла, поскольку предположения Хью отнюдь не были лишены основания.
   – Но что заставляет вас думать, будто кто-то из высшего общества мог решиться на столь гнусное преступление?
   Хью загадочно улыбнулся:
   – Я скажу вам, когда соберу достаточно доказательств. А сейчас меня ждут дела. Сначала встреча с детективами в Скотленд-Ярде, потом мне надо поговорить с теми, кто занимается делом общественной организации, называемой «Братство исследователей ботаники», или попросту «ботаниками». А позже неплохо было бы нам снова встретиться с вами. Не возражаете? Скажем, в полночь.
   Теперь настал черед Лидии озадачить Хью загадочной улыбкой.
   – Полуночный Ангел будет счастлив подчиниться.
   Она встала и покинула комнату. Лидия шагала уверенно и широко, помня, что ей надо сойти за мужчину. Едва за ней закрылась входная дверь, как Хью крикнул своему преданному слуге:
   – Пирпонт!
   Полный достоинства слуга лорда Монтгомери поспешил на его громкий зов.
   – Звали, милорд? Что случилось?
   – Следуй за ней!
   – За кем – за ней?
   – За леди Боумонт!
   – За леди Боумонт? – недоуменно переспросил Пирпонт.
   – Бега за ней и скажешь мне, в какой карете она приехала. Живо! Пока она не улизнула!
   – Леди Боумонт! Ну надо же! Вы хотите сказать, что мистер Морган на самом деле…