Берг Кэрол. Превращение

   — Он не сумасшедший. Даже если его поведение кажется странным.
   Она наморщила лоб и покачала головой.
   — Здесь ты ошибаешься. Император признал его безумным, он никогда бы не отослал Александра прочь, если бы не был уверен в этом. Айвон Денискар обожает своего сына, и он не глуп.
   Признал его безумным… Я бросился перед ней на колени.
   — Моя госпожа, простите меня, но вы однажды уже говорили со мной откровенно. Я должен знать, что произошло. Что значит, отослал прочь?
   — Император сперва и слышать не хотел о том, что Александр сошел с ума. Он собирался отправить своих людей жечь деревни, пока не будут найдены те разбойники. Но Александр отказался возглавить отряд и вообще принимать участие в поиске. Император позвал меня, чтобы я убедила Александра и заставила его объясниться… Император не знает, что Александр выполняет мои просьбы наоборот. Он пытался заставить Александра сказать, что он не имеет отношения к убийству, а тот стал твердить, что это его вина. Что он никогда не желал смерти Дмитрию, но он виноват. Что еще мог подумать Император? Он спросил, знает ли Александр, где прячутся разбойники и кто они, но принц ответил, что это не имеет значения. Что преступник он сам. А потом пришел этот его главный управляющий…
   — Фендуляр.
   — Да. Он жеманился, лебезил, а потом начал рассказывать о странном поведении принца в последнее время. Обо всех этих происшествиях с Вейни и Сьержем, старые сказки о Дар Хегеде, о том, как принц оскорбил старейшее семейство Империи и Гильдию Магов, якшался с нищими и… падшими женщинами… выходил из себя. Он сказал, что принц проклинал лорда Дмитрия и грозился сделать раба главным управляющим. Совари признался, что в ночь, когда келидцы устраивали представление, принц все время отменял собственные приказы, исчез в ту же ночь, вернулся утром весь в грязи и отказался сообщить, где он был. Потом остальные стали подтверждать сказанную Фендуляром ложь, и наплели еще больше…
   Только это была не ложь. Все было правдой. Только лишенной контекста. Лишенной своего настоящего значения. Выхолощенной. Пугающей.
   — И Александр…
   Лидия вскочила, подошла к столу и с такой силой вцепилась в край столешницы, что я испугался, как бы мрамор не треснул под ее пальцами.
   — Казалось, что он не слышит, что они говорят. Он сидел и смотрел в никуда. Император приказал ему поклясться, что он не причинял вреда Дмитрию. Он положил перед ним свой собственный меч и сказал, что все, что требуется от Александра, положить руки на меч и поклясться. И больше никто ничего не скажет ему. Помазание совершится этой же ночью.
   Меч. И образ убитого Дмитрия перед его глазами. Великолепно задумано.
   — Он не должен был касаться его, — воскликнул я.
   — Его отец умолял его, но принц отдернул руки и заявил, что больше не коснется меча, поскольку ему никогда не искупить его вины перед лордом Дмитрием, — она подняла вазу с цветами, потом решительно поставила ее на место и заметалась по комнате. — Император был вне себя. Он потребовал позвать лекаря, но тут один человек сказал, что есть способ лучше.
   Вот оно. Теперь мы подошли к сути.
   — Позвольте мне угадать. Это сказал келидец.
   Девушка замерла и развернулась ко мне.
   — Да, точно. Как ты догадался?
   — Прошу вас, продолжайте, моя госпожа, — мой голос звучал ровно, хотя все во мне переворачивалось.
   — Лорд Каставан добрый и умный человек, он очень близок Императору. Он сказал, что его люди умеют врачевать безумие. Он предложил отправить принца туда, где о нем позаботятся.
   — О, небо, Император отказался?
   — Конечно, он согласился. Ведь других способов нет. Он даже обнял лорда Каставана в знак благодарности. Император велел объявить по всей стране, что принц скорбит о лорде Дмитрии и отказывается от помазания до тех пор, пока не отомстит за его смерть. Эмиссар Корелий отправится в Парнифор вместе с принцем с первыми лучами солнца. А оттуда его направят в Келидар.
   Теперь мне все было ясно. Они получили его. Боги света и тьмы, я знал, что именно этого они и добиваются. А Александр, поймет ли он это… Я едва смог задать следующий вопрос.
   — А что сказал на это принц?
   Она прикрыла глаза и на миг прижала пальцы к губам. Потом она овладела собой и продолжила рассказ.
   — Сначала он не слышал их. Пока лорд Корелий не попытался поднять его и увести. Тогда Александр оттолкнул его и спросил какого черта ему нужно. Император повторил, что принц едет в Келидар, но только до тех пор, пока он не исцелится от болезни. Александр разъярился. Он кинулся на Корелия, выкрикивая что-то о заклятиях, демонах и диких зверях. Он кричал, чтобы ему дали меч. Но оружие к тому моменту уже убрали, поэтому он попытался придушить Корелия голыми руками. Понадобилось пять человек, чтобы удержать его. Совари связал его… он плакал, когда делал это, а Александр кричал ему, чтобы он вспомнил, что поклялся защищать своего принца до последнего вздоха. Корелий заставил принца выпить что-то, что должно было его успокоить, чтобы принц не покалечил себя, как сказал келидец. Я никогда еще не видела Императора таким потрясенным. Императрица не перенесет всего этого.
   — Куда они отвели его, госпожа? Мы не можем допустить, чтобы келидец увез его, — я с трудом удерживался, чтобы не начать трясти ее, мечтая заставить ее говорить быстрее.
   — Он безумен, Сейонн. Ты не можешь отрицать этого, после всего, что слышал сейчас. Если келидец сможет помочь ему…
   Я отдал бы все, чтобы не взваливать на нее эту ношу, но мне нужна была ее помощь. Над Александром нависла более чем просто смертельная опасность. Келидец собирался заставить его принять в себя демона. Самого Гэ Кайаллета, если моя догадка была верна, могущественнейшего из существующих. Того, кто объединит вокруг себя других и подчинит своей воле. От этого душа принца разрушится… погибнет не только феднах, но и совесть, честь, гордость. Он будет сопротивляться, но от этого все станет только хуже. И он уступит и станет тем, во что они хотят превратить его, а потом он станет Императором, и тогда все самые страшные деяния дерзийцев станут не более чем детской сказкой по сравнению с настоящим. И я должен приложить все силы, чтобы спасти его.
   — Моя госпожа, что вы знаете о рей-киррахе?
 
   Целый час я метался по пахнущей цветами комнате. Человек в синих штанах, телохранитель Лидии, недовольно морщась, принес и поставил на стол передо мной мясо, хлеб и фрукты, как приказала его госпожа. Но я едва ощущал вкус этих роскошных яств, снедаемый беспокойством. Я не привык, чтобы женщины отправлялись на битву вместо меня.
   — Ты не можешь идти туда, — сказала мне леди Лидия, уходя. — Сегодня они много раз слышали твое имя. Я узнаю все, что нам нужно, даже если ради этого мне придется лечь в постель с Императором.
   Я нисколько не сомневался в ее дипломатических способностях и личном обаянии, но она была не готова отражать атаки демонов. Лидия была милой и доброй, я не хотел, чтобы она хоть как-нибудь пострадала. С моих плеч упала скала, когда она наконец вернулась.
   — Его держат в западной башне. Келидец сказал, чтобы его оставили там до самого отъезда, и внимательно наблюдали за ним, чтобы он не покалечил себя.
   — Они ничего не заподозрили?
   — Я говорила с Императрицей. Я убедила ее камеристок, что хочу утешить ее… как дочь… и получить в свою очередь материнское утешение. Леди Эния скорбит и находится почти в шоке от происходящего, но она сильная женщина, а не придворная жеманница. Когда я предложила пойти удостовериться, что принца охраняют, оказывая ему необходимое уважение, она забыла о своих страданиях и решительно потребовала, чтобы ее пропустили к сыну. Мне пойти не позволили и я не посмела настаивать, но, вернувшись, Императрица все рассказала мне. Ее неотступно сопровождал Корелий, два келидских мага стоят на лестнице. Лорд Каставан сейчас у Императора, они вместе составляют указ.
   Она выложила все новости разом, едва переводя дыхание. Щеки ее пылали, глаза горели, острый подбородок был решительно выпячен вперед, как в тот момент, когда я рассказал ей о рей-киррахе, о келидцах и демонах. Леди Лидия тоже не была придворной жеманницей.
   Настало время действовать мне. Я должен был придумать, как вызволить Александра из башни и довести до зарослей за прачечной, где принца (если Дурган сделал все, что я просил) будет ждать лошадь.
   — Вы все сделали правильно, госпожа. Я со своей стороны сделаю для него все, что смогу, — я поднялся, чтобы уйти.
   — Погоди, я рассказала не все. Императрица очень расстроилась, когда увидела, что ее сын спит на грубых простынях и даже без подушек. С него сняли все украшения, чтобы он не мог поранить себя, но он все еще в своем белом наряде. Я предложила послать в покои Александра… раба, чтобы он принес оттуда постель и походный костюм принца. Императрица была крайне признательна.
   — Госпожа, — я радостно улыбнулся, — никогда в жизни не встречал лучшего заговорщика. Вы посрамили опытнейших лазутчиков Дерзи, — я поклонился ей.
   — Я пойду с тобой, — она направилась к двери. — Тебе может понадобиться защита.
   — Вы и так сделал больше, чем нужно. С этого момента никто не должен видеть вас со мной. И я ни в коем случае не упомяну ваше имя. Забудьте, что мы встречались когда-то. Если кто-нибудь спросит, скажите, что вы просто послали за одеждой в покои принца. Но понятия не имеете, кто из рабов приносил ее.
   К моему облегчению, она согласилась.
   — Да благословит тебя Атос, Сейонн. Пошли мне весточку, когда принц… и ты… будете в безопасности. Я буду очень беспокоиться. Если вам понадобится что-нибудь, что угодно, пошли письмо в мой авенхарский дом Хаззиру. Подпишись как «иностранец, друг госпожи», они передадут мне письмо.
   — Верьте мне, принц достоин ваших забот.
   — Спаси его, Сейонн, а потом мы обсудим это.

Глава 18

 
   Гора подушек, шелковых простыней и походной одежды, которую я тащил в башню, закрывала меня с головой. Я мечтал только не оступиться на узких ступенях и не свернуть себе шею. Я даже положил наверх стопки письмо для Александра, чтобы у меня был дополнительный повод для визита. Я рассудил, что никого из господ не пустят в башню без сопровождения, но до раба никому нет дела. И действительно, два мага даже толком не осмотрели принесенные мной вещи. Я же попытался уговорить их самих отнести подушки принцу.
   — Я слышал, что принц сошел с ума, — заявил я дрожащим от страха голосом. — Он и в обычном состоянии все время бил меня. Может быть, вы сами отдадите ему вещи? Вот тут одежда для похода — его следует переодеть, вот подушки, чтобы ему было удобнее спать…
   Келидцы засмеялись. Эхо их голосов когтями вцепилось мне в душу. Я не смотрел на них.
   — Мы здесь не для того чтобы выполнять обязанности раба. Хочешь, чтобы ему было удобнее, сам и иди. Он прекрасно переживет ночь и без твоих подушек, если ты такой трусливый, — заявил один из келидцев.
   — О, нет, господин. Императрица приказала мне. А там внутри есть кто-нибудь? Кто мог бы меня защитить? Императрица говорила что-то.
   — Нет, придется тебе остаться со спятившим принцем наедине. Лорд Корелий ушел спать.
   Я был счастлив слышать, что бледноглазый келидец ушел и этой ночью уже не вернется.
   — Но вы ведь не запрете меня там с безумцем?
   — Нам приказано держать дверь на замке. Мы можем по рассеянности забыть тебя там, тогда тебе придется ждать, пока принц проснется.
   — О, нет, принц не любит меня. Я не хочу оказаться там, когда он проснется… и касаться его тела, я ведь не личный раб… я не подготовлен… не смею. Если я коснусь его, это может стоить мне жизни, — они легко поверили в мою непревзойденную трусость.
   Келидцы отперли дверь и впихнули меня внутрь с такой силой, что кипа подушек и простыней разлетелась по комнате.
   — Твоя жизнь не дороже гнилой кости. Наверное, мы даже вернем принцу его нож, чтобы он «подготовил» тебя и ты стал его личным рабом, — эта мысль развеселила их. Я надеялся, что они запрут меня с Александром на долгое время. Достаточно долгое.
   Небольшая комнатка была освещена только лунным светом, пробивавшемся через крошечное зарешеченное окошко. Человек через него бы не пролез. Одна возможность сразу отпадала. В каменном мешке не было почти никакой мебели, только небольшой стол с кувшином вина и бокалом на нем и узкая кровать. Александр, все еще облаченный в белоснежные одежды, лежал на ней вытянув руки по швам, подобный телу императора, приготовленному к погребению. Его затуманенные глаза были открыты и устремлены в пустоту, словно никто не удосужился закрыть их у мертвого тела. Я даже взял его за руку, чтобы убедиться, что кровь еще бежит по его венам. Только с близкого расстояния стали заметны удерживающие его в таком положении кожаные ремни, стягивающие его запястья, лодыжки и грудь.
   Я перебрал стопку подушек и нашел ту, в которую спрятал короткий меч. Я разрезал кожаные ремни, потом налил в стакан вина и поднес ему.
   — Ваше высочество, вы меня слышите? Это Сейонн. Я пришел за вами.
   Он не пошевелился и даже не моргнул. Я провел рукой перед своими глазами, перестраивая восприятие. Все оказалось, как я ожидал. Демоны были самонадеянны. Я вернулся к обычным чувствам, чтобы заглушить их музыку.
   — Мой господин, вас связали совсем простым заклятием и дали вам сонное зелье. Вы ощущаете себя неспособным пошевелиться, но это не так. Вы можете заставить свое тело двигаться, но вы должны очень постараться. Вы должны захотеть, — я капнул вина на его губы. — Ощутите вкус. Сосредоточьтесь на нем. Представьте, как вино проходит через вас, смывая прочь заклятие, унося с собой сонливость, — я убеждал и уговаривал его, влил ему в рот еще вина, расписывал перед ним прелести жизни, какие только приходили мне в голову. Но прошло десять минут, а он так и не пошевелился. Я начал переодевать его и подсовывать под него шелковые простыни на случай, если кто-нибудь сунет свой нос посмотреть, как идут дела. Все мои мольбы и уговоры не возымели никакого действия. Вскоре я решил, что все дело в его воле, точнее в ее отсутствии. Я решил сменить тактику.
   — Мой господин, вы, конечно, не убивали своего дядю. Но вы тоже виноваты. Вы выслали его из города, вы играли с ним. Вы вели себя безрассудно, думая только о своем удобстве и удовольствии. Вы никогда не сможете избавиться от чувства вины, но на самом деле это демоны хотели его смерти. Не вы. Это демоны наслали на него разбойников. Они находят особое удовольствие убивать людей холодом, поскольку сами сильно страдают от него. Они оставили его истекать кровью и замерзать, и если вы хотите исправить эту чудовищную несправедливость, вы должны сделать так, чтобы они не получили никакой выгоды от своего преступления. Убийство лорда Дмитрия — единственный способ заставить вашего отца отправить вас к ним, — я стащил с него отделанную жемчугом рубаху и стал надевать на него рубаху из простой мягкой ткани. — Вы сможете двигаться, если захотите. Если вы не захотите, они заберут вас в Келидар и сделают из вас демона. Ни ваше тело, ни ваша душа не будут больше принадлежать вам, а вы, вы сможете лишь забиться в самый дальний угол собственного сознания и наблюдать оттуда за происходящим. Возможно, именно этого вы и желаете, думая, что это подходящее наказание за ваше преступление. Но догадываетесь ли вы, что собираются учинить демоны, когда получат вас? Вы убьете собственного отца и станете по повелению демонов править Империей Дерзи.
   Запас слов у меня иссяк. Если он не может или не хочет двигаться, мне придется вынести его отсюда. Натягивая на него брюки для верховой езды, я обдумывал, сможет ли Дурган заполучить одну из склянок Гизека и усыпить келидцев. Я едва не вскрикнул, когда меня коснулась холодная рука.
   — Это все ты виноват, — его хриплый голос был едва слышен.
   Я развернулся и увидел янтарные глаза. Они все еще были мутны от действия заклятия, снотворного и обрушившегося на него горя.
   — Я не просил меня покупать, — заявил я.
   — Разумеется, не просил, — он сел на кровати и обхватил ладонями голову. — Рога Друйи, что это за кошмар? Как будто все музыкальные инструменты мира играют у меня в голове, и все они расстроены.
   — Это музыка демонов… знак того, что их заклятие работает. Это пройдет… если мы сбежим от них. Двое из них караулят за дверью.
   Я подал ему сапоги, и он сунул в них ноги. Потом встал с кровати и потянулся.
   — Отойди в сторонку, я займусь стражниками.
   Я быстро встал между ним и дверью.
   — Нет, господин. Нельзя.
   — Отрежу тебе язык вместе с головой! — Прекрасно, вспышка гнева поможет разогнать остатки мути в его голове.
   — Подумайте сами, они волшебники, а не фокусники. Они имеют власть над вашим мозгом, они могут за секунду одолеть вас. И не думайте, что они не допускают возможности бегства.
   — Тогда как ты собирался вывести меня отсюда? Превратить в летучую мышь и выбросить в окно?
   Я поднял принесенный мною меч и протянул ему.
   — Я полагаю, вы могли бы преподнести им сюрприз. Они не ожидают превращения сейчас.
   — Ты шутишь!
   — Я не вижу другого способа. Я с удовольствием одолжил бы вам это, — я указал на железный браслет и клеймо на лице. — Вы едва ли пройдете мимо них в вашем естественном виде. И я не могу вынести вас в чехле от подушки. Прошло много времени, пока я нашел вас, скоро утро. У нас нет времени разрабатывать план, и мы не имеем права пользоваться чьей-либо помощью. Они собираются увезти вас на рассвете.
   — Мой отец не позволит им.
   — Он охотно пошел на это. Он объявил вас безумным, поскольку не хочет считать вас отцеубийцей. Он не станет препятствовать им.
   Александр подошел к окну и вцепился пальцами в решетку. Его лицо было серым, как металл, за который он держался.
   — Тогда я дождусь, когда меня выведут. И сюрприз я преподнесу позже, уже в пути. Ты поедешь вслед за нами и поможешь…
   — Если меня поймают на выезде из дворца, меня будут бить, пока с меня не слезет вся кожа, а потом отрубят мне ступню. А если вы накинетесь на келидцев в дороге, они превратят вас в шенгара и повезут в Келидар в клетке. Не следует недооценивать их. Выбирайте. У нас мало времени.
   — Но если я… превращусь сейчас, меня услышат, — ему было не по себе от предложенного мной плана.
   — Вам придется проделать это молча. Я буду с вами, мой господин. Вы сможете. Вы должны.
   — Атос, защити нас! — Я первый раз слышал от него что-то похожее на молитву. Если ему дорога Империя, он должен это сделать. Если он желает, чтобы мы отомстили за смерть Дмитрия, он сделает это.
   Александр взял меч.
   — Когда-нибудь ты все-таки объяснишь, зачем ты все время помогаешь мне. Пока что ты так ни разу и не ответил.
   — Только не теперь, — отозвался я. Он забрал меч из моих рук и смотрел на него так, будто этот меч сам был демоном. — Сейчас мы должны поговорить о другом. Вы должны помнить план дворца. Сейчас мы в западной башне. Вы должны попасть на огороды и никого не убить по дороге. Это может оказаться дорогой вам человек. Сможете ли вы? Тревога будет объявлена почти сразу. Ваши же солдаты будут преследовать вас с оружием в руках. Они закроют дворцовые ворота, так что вы не должны впадать в панику. Зверь в вас будет готов запаниковать, но вы должны контролировать ситуацию. Каким бы путем вы ни убегали от них, двигайтесь в сторону огородов. Я постараюсь добраться туда как можно быстрее. Если я не смогу, Дурган будет там, чтобы вам помочь.
   В комнате вдруг стало жарко. Александр уронил меч на стопку подушек, тяжело опустился на кровать и согнулся пополам, прижав руки к животу.
   — Дочери ночи…
   — Вы все запомнили?
   — Да… западная башня… огороды… не впадать в панику… — Он перекатился на бок и негромко застонал, уткнувшись в постель. Пот ручьями стекал по его лицу и шее, рубаха уже промокла. Если бы стены комнаты были сейчас покрыты льдом, он растопил бы его как солнце. — Будь там, Сейонн.
   — Я буду там, мой господин.
   Контуры его тела заколебались, он обхватил руками кровать, силясь подавить крик.
   — Вы все осознаете, принц. Ваш рассудок с вами…
   Через четверть часа, длившуюся вечность, передо мной стоял шенгар. Из его глотки вырвалось утробное ворчанье, когда он потянулся на мускулистых лапах.
   — Отлично. А теперь мы пойдем. Сделайте так, чтобы келидцы не успели оправиться от изумления. Без паники. На огороды. Сейчас я начну вопить, не обращайте внимания. Вы побежите по коридорам, никого не убив, выберетесь наружу и спрячетесь. Вы готовы?
   Я испытывал странное ощущение, говоря с животным, которое могло прихлопнуть меня одним ударом лапы. Правда, подумал я тут же, говоря с Александром в его обычном виде, я всегда рисковал точно так же.
   Не размышляя больше, я кинулся к двери и заколотил в нее.
   — Помогите! Стража! Помогите! Умоляю, — я испустил душераздирающий вопль.
   Александр-лев выказал свою ярость, рыкнув так, что мне почти не пришлось притворяться, молотя в дверь. Когда дверь открылась, я отпрыгнул в сторону, и огромная кошка перелетела через порог. Один из келидцев успел вскрикнуть, прежде чем покатился вниз по крутой лестнице. Другой уже лежал без сознания, сбитый могучей лапой. Золотистая спина зверя исчезла за поворотом лестницы.
   Я схватил меч и вышвырнул его в окно. Едва ли я смогу объяснить кому-нибудь, почему я расхаживаю по дворцу с оружием. Хотя, скорее всего, я и так на пороге смерти. Они довольно скоро установят, кто из рабов приходил к Александру. Наверное, лучше было оставить меч. Тогда все произошло бы быстрее и безболезненнее.
   Принц не убил келидцев. Прекрасно. Те демоны, что живут в них, в них и останутся. Они не переберутся в принца.
   Я побежал вниз по лестнице. Тревога распространялась по дворцу со скоростью огня, бегущего по пропитанной маслом веревке.
   — Поспеши, Александр, — прошептал я, пробираясь как крыса по лабиринтам коридоров. Когда я достиг двора, во всех окнах дворца горели огни. Отовсюду доносились взволнованные голоса.
   — Что это было?
   — Я слышал, что он прибежал из западного крыла.
   — Как он попал во дворец? Его привезли для зверинца?
   — Драк думал, что попал в него, но он убежал.
   — В северную часть парка часто приходят звери из леса. Надо быть внимательнее.
   Я осторожно пробирался по периметру двора, прячась за старыми корзинами и бочками с золой, замирая каждый раз при звуке шагов. Через двор пробежало несколько воинов с мечами и луками, потом все затихло. К тому времени, как я добрался до хозяйственных построек, которые необходимо было миновать, чтобы пройти к огородам, я решил, что путь свободен. Но только я шагнул из-за сломанной телеги на дорожку, как мои плечи и правую щеку обжег удар кнута. Я споткнулся о колесо и упал на одно колено.
   — Куда ты все время торопишься, раб? — спросил Бореш.
   Я попытался встать, но кнут щелкнул по вымощенной кирпичом дорожке. Поднявшаяся пыль попала мне в глаза. Я стоял на коленях, наклонившись вперед.
   — Да, да, это тот самый эззариец, который не знает своего места, — помощник управляющего запустил руку в мои совсем еще короткие волосы и вздернул вверх мою голову. — Настало время указать его тебе, — он плюнул мне в лицо и ткнул рукояткой кнута мне в живот. — Глаза в землю, ты, червяк.
   Я заставил себя повиноваться. Сейчас я не мог позволить себе ни одного неверного шага. Он поставил мне на шею свой башмак и придавил мое лицо к холодным кирпичам дорожки. Я приготовился к порке. Я справлюсь. Но тут я услышал странное хлюпанье и ощутил, как давящий на меня вес куда-то пропал. Я быстро перевернулся на бок, как раз вовремя, чтобы заметить, как Дурган вынимает нож из спины Бореша.
   — Поспеши, — он вытер лезвие о штаны Бореша. — Я займусь этой падалью.
   Я встал на ноги, вытер лицо и поклонился.
   — Благодарю тебя, мастер Дурган, — я побежал по дорожке.
   — Эззариец!
   Я остановился и обернулся, мне в руки летел мягкий ком. Это был плащ Бореша. Я поклонился еще раз, на этот раз ниже, и помчался к огородам.
   На огородах было тихо как в чумной деревне. Я не знал, куда направилась погоня. Половина дворца была освещена, крики доносились сразу из нескольких мест, скорее всего, Александр был уже снаружи.
   Я не мог идти искать его. Если он сохранил рассудок, он придет. Если нет, не хотел бы я оказаться рядом с ним. Ожидание давалось с трудом. Дважды я слышал шаги и крики совсем близко от себя. Каждый раз я припадал к земле и подтягивал поближе к себе кучу гнилых листьев. Прошел час. Если он не вернется в ближайшее время и не превратиться в человека, мы не сможем воспользоваться темнотой. Его «приступы» каждый раз длились по два-четыре часа. Если он задержится, наступит рассвет.
   Второй час ожидания подходил к концу, когда негромкое урчанье сообщило мне о приходе принца. Я выглянул из-за своей кучи листьев и увидел темный силуэт, пробирающийся по саду. Зверь часто замирал, принюхиваясь. Я встал и негромко позвал.
   — Мой господин.
   Огромная кошка с янтарными глазами в несколько прыжков оказалась рядом со мной и заходила кругами, словно пытаясь понять, кто я.
   — Все в порядке? — Спросил я, усаживаясь на перевернутую тачку. Он сел на землю передо мной. — Вы устроили там переполох, — я болтал чепуху, поглядывая, не светлеет ли небо. Он начал превращаться только через полчаса. На этот раз, превращаясь в человека, он не издал ни звука, чтобы ненароком не привлечь стражников. — Идемте, — я набросил ему на плечи плащ Бореша, как только превращение закончилось. Я помог ему встать и повел, несчастного и дрожащего, в заросли за прачечной. Я был уверен, что Дурган все приготовил. — Настало время покинуть Кафарну.