Беверли Джо. Жаворонок

   Он взглянул на дверь, и она поняла, что он опасается возвращения Фарука.
   — Простите мое вторжение, капитан. Вы предпочли бы, чтобы я ушла?
   Она стала подниматься, но молодой человек смущенно произнес:
   — Нет, если не возражаете. Здесь скучно, и мне хотелось бы о многом узнать. Я ведь многие годы был за границей.
   Лаура догадалась, почему Фарук не выпускает его из комнат. Он постоянно фантазирует. Но потом подумала, что, возможно, он, бедняга, был в плену в Алжире.
   А потом его привезли сюда, чтобы выдать за Генри Гардейна, на которого он совсем не похож. Но, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что последнее время он не занимался тяжелой работой и не жил под горячим солнцем. Кожа у него была нежная, как у девушки, и руки похожи на женские.
   Она непременно попытается разрешить эту загадку.
   Устроившись удобнее, Лаура положила свою сумочку на стол, недалеко от себя.
   — Воздух в чужих странах может быть вредным для здоровья, — проговорила она. — Но вы ведь не были в тропических странах, сэр? — Увидев, что он взволнован, Лаура добавила: — Вы совсем не загорели, сэр.
   Он улыбнулся. Лаура поняла, что он смеется над ее глупостью.
   — Нет, никакого солнца.
   — Но холодный климат тоже вреден. Англия — идеальная страна, здесь нет ни тропических, ни арктических крайностей. А вас хорошо тут лечат, капитан? В Дрейкоме хорошие врачи.
   — Фарук заботится обо мне.
   Лаура надула губы.
   — Ваш слуга в тюрбане? Простите, но британская конституция требует, чтобы мы обращались к британским докторам. Я встретила здесь одного замечательного доктора. Думаю, он прислал вам свою микстуру.
   Снова улыбнувшись, капитан жестом указал на бутылку, стоявшую на буфете.
   — Фарук не доверяет этим лекарствам. Они ужасно пахнут.
   — Самые лучшие лекарства всегда имеют неприятный запах.
   — Фарук говорит, что именно поэтому и делают такие неприятные лекарства.
   Фарук говорит, Фарук считает. Нет, этот молодой человек никогда не был офицером, подумала Лаура. Такое впечатление, будто он только со школьной скамьи, хотя с виду он Лауре ровесник.
   — Кроме того, доктора полагают, что для полного выздоровления нужен только отдых. Это чертовски скучно. — Он покраснел. — Простите, мадам, за неделикатное выражение.
   Лаура махнула рукой:
   — Солдату можно, сэр. Кажется, я не представилась. Я вдова, миссис Пенфолд. Я здесь тоже для того, чтобы поправить свое здоровье. После смерти моего дорогого супруга у меня расшатались нервы, и мой благородный кузен согласился сопровождать меня к морю. Если я почувствую, что мне стало лучше, сниму комнаты. — Лаура продолжала болтать и увидела, что молодой человек успокоился. — А кто такой мистер Фарук? У него такая оригинальная внешность. Вы говорили, он из Индии?
   — Нет, из Египта.
   — Египта? Как интересно! Пирамиды, крокодилы, сфинксы. Вы служили в Египте? Там и наняли его слугой? Впрочем, нет, вы говорили, что не на юге. В России?
   Капитан Дайер уклонился от вопроса.
   — Давайте сыграем в карты, миссис Пенфолд. Я не умею играть в те игры, о которых вы говорили, но очень бы хотел научиться.
   Лаура поняла, что молодой человек не хочет отвечать на вопросы. Это тоже казалось странным. В эти простые игры играли в каждой английской семье, даже в школах.
   Если она задержится, Фарук может застать ее здесь, но так ли это важно? Г.Г. все равно расскажет ему о ее визите. Оказаться спокойно играющей в карты, пожалуй, лучше, чем уйти, задав несколько вопросов.
   Лаура перетасовала колоду, объяснила правила игры и раздала карты. Молодой человек быстро усвоил правила игры и так увлекся, как может увлечься только подросток.
   Играя, она рассказывала о своих племянниках и племянницах. Молодой человек сообщил, что у них в семье никогда не играли в карты.
   — Они методисты, — объяснил он, скривив губы. Это могло служить объяснением.
   — Такое бывает, — согласилась Лаура, — но я не понимаю, какой может быть вред от простой игры в карты. Совсем не обязательно играть на деньги.
   — Но карты все равно первый шаг к проклятию, — произнес он с улыбкой. Лаура не поняла, что он хотел этим сказать.
   — Может быть, вас отлучили от семьи, капитан? И вы не можете вернуться домой?
   — Да, — быстро ответил он.
   — Как печально, когда распадается семья. Но вы несколько лет служили за границей. Может быть, за это время они стали более терпимыми?
   — Не думаю, — ответил молодой человек скептически.
   Какой жесткий дом методистов мог создать столь слабое существо? Неудивительно, что они не могли ужиться.
   — Весьма печально, — повторила миссис Пенфолд. — Как неразумно придерживаться старых правил. Но, уверяю вас, это их потеря. А что вы намерены делать, когда поправитесь? Вернетесь на военную службу или вы уже в отставке?
   — В отставке? — удивился молодой человек, словно слышал это слово впервые.
   — Ушли на пенсию, — объяснила Лаура.
   — Да, да, конечно.
   — Из-за ваших болезней, — сказала она сочувственно, хотя от удивления ее глаза готовы были выскочить из орбит. Он не знал обычного военного термина, а уходившие в отставку военные лишались звания. Но она продолжала расспросы: — Вы вернетесь туда, откуда родом, сэр? У вас там, наверное, остались друзья? Где, вы сказали, это было? В Чешире?
   — Суффолк.
   — Вы родились в городе или в поместье?
   Он не ответил сразу, и она посмотрела на него, ободряюще улыбаясь.
   — Ипсвич, — пробурчал он и разволновался.
   Она казалась целиком поглощенной картами, хотя в голове у нее вырисовывалась картина.
   Портовый город. Моряк? Возможно, он убежал из дома и стал моряком? Был морским капитаном, которые не лишаются звания. Впрочем, трудно себе представить, чтобы он командовал кораблем.
   Она готова была поспорить, что он подростком сбежал из дома, стал моряком, а потом был захвачен в плен пиратами. Возможно даже, он служил на корабле «Мэри Вудсайд».
   — Вы, наверное, посетили многие интересные страны, — продолжала Лаура, выкладывая карту. — Семь.
   — Нет, — резко произнес он, видимо, не зная, что ответить. — Мне они не показались интересными, — сказал, наконец, капитан Дайер.
   — Понимаю. Вы, как и я, предпочитаете жить дома, в Англии.
   — Или во Франции.
   Лаура вспомнила, что слышала об этом вчера через стенку. Надув губы, она сказала:
   — Прекрасная страна. Но ведь совсем недавно они были нашими врагами. Война унесла столько жизней английских солдат.
   — Либо в Италии. Может быть, в Америке. О, Азир! Миссис Пенфолд учит меня играть в карты. — В голосе его звучал страх.
   Лаура повернулась, и ей тоже стало страшно, когда она встретилась взглядом с арабом. Она поднялась.
   — Мистер Фарук! Мне так приятно было провести время с капитаном Дайером, он признался, что скучает в одиночестве. Так что вы не стесняйтесь, зовите меня, когда ему станет скучно. — Она взяла сумочку с пистолетом. Фарук заколебался было, потом нехотя отошел в сторону и пропустил ее.
   В дверях Лаура обернулась. Капитан Дайер выглядел как нашкодивший щенок, ожидавший взбучки.
   — Дайте мне знать, когда снова захотите поиграть в карты, капитан. — Сказав это, Лаура направилась в свою гостиную. И тут же поторопилась в комнату Стивена, к подслушивающему устройству.
   Голос Фарука был низким и сердитым, Лаура слышала лишь отдельные слова.
   — Глупо… опасно…
   Капитан Дайер говорил достаточно громко и внятно.
   — Она просто глупая женщина, а мне тут ужасно надоело. Когда, наконец, мы уедем?
   — Со дня на день жду сообщение из Колдфорта.
   Значит, контакт еще не установлен.
   — И тогда мы отправимся туда, где безопасно?
   — Да.
   — Ты сердишься на меня? — спросил Г.Г.
   — Нет, нет, нюрани. Я знаю, что тебе трудно.
   Они перешли на шепот. Капитан Дайер выглядел несчастным, и Лауре хотелось его защитить. Было совершенно очевидно, что он находится в зависимости от Фарука. Возможно, он был рабом Азира и работал под землей, где нет солнца.
   Потом Лаура вспомнила его изнеженные руки. У рабов такие не бывают. Концы с концами не сходятся.
   Лаура подошла к окну посмотреть на морские волны и ясное солнечное небо. Вид из окна не соответствовал ее настроению. Она больше не надеялась, что Г.Г. окажется Генри Гардейном. Ход ее мыслей изменился. Они должны освободить Дайера от Фарука. Пусть живет, как хочет. Эту задачу она оставит Стивену, а сама вернется домой.
   Тут она подумала, что угроза жизни Гарри не исчезла. Что ей следует возвращаться к своему плану. Теперь это не так сложно. Стивен сказал, что хочет жениться на ней, ей останется только дать согласие.
   Она любит Стивена и станет ему хорошей женой. Серьезной, заботливой, рассудительной.
   От бывшего Жаворонка не останется и следа.
   Поглощенная своими мыслями, Лаура не заметила, что происходит на улице. И не поверила своим глазам, когда увидела, что верхом на лошади во двор гостиницы въехал Джек Гардейн.

Глава 37

   Лаура отпрянула назад. Как ему удалось попасть сюда так быстро? Он должен был мчаться как дьявол, даже ночью. Ей не следовало недооценивать спортивные качества семейства Гардейнов. Хорошо, что она была загримирована. Страшно подумать, что произошло бы, узнай он ее.
   Она не отходила от окна, наблюдая за его действиями. Неужели он собирался поселиться в этой гостинице? Как ей удастся его избегать? Она не верила, что он ее не узнает.
   Когда он повернул коня, она вздохнула с облегчением. Взглянув на гостиницу «Компас», Джек поехал дальше, к гостинице «Королевский герб».
   Слава Богу, подумала Лаура. И в этот момент заметила Стивена.
   Не успел он зайти в комнату, как она ему сообщила:
   — Джек Гардейн здесь.
   Стивен встревожился.
   — Где, в гостинице?
   — Нет, проехал мимо.
   Успокоившись, Стивен улыбнулся:
   — Это становится интересным.
   Лауру ошарашили слова Стивена, но тут она вспомнила, что он не знает о ее визите в комнату Фарука.
   — Г.Г. не Генри Гардейн, — заявила она, опустившись в кресло.
   — С чего ты взяла?
   Лаура рассказала обо всем, что произошло в его отсутствие. Стивен слушал ее, глядя в окно, и она не видела выражения его лица.
   — И не говори мне, что это был слишком большой риск, — закончила она.
   — Я и не собирался, — ответил он спокойным тоном и повернулся к ней: — Ты уверена? Он мог сильно измениться.
   — Даже цвет глаз? Могу поспорить, что он был когда-то простым моряком. Впрочем, он хорошо образован. И уж никак не мог быть рабом в шахтах в Алжире. Он не был рабом. У него руки и кожа на лице нежней, чем у меня.
   — Это невозможно, — заметил он, усмехнувшись.
   — Увидишь его и сам убедишься.
   — А ты не будешь ревновать?
   Она прекрасно понимала, куда такой разговор может привести.
   — Ни одно наше предположение не подтвердилось. Но мне бы хотелось освободить этого беднягу от Фарука. Араб наверняка жестоко обращается с ним.
   — Наверняка, — ответил Стивен, думая о чем-то другом. — Посмотрим, что предпримет Джек. Только не показывайся ему на глаза. Он может тебя узнать. Даже загримированную.
   — Особенно при таком солнце. А как ты думаешь, зачем он сюда приехал?
   — Хочет что-то выяснить, попытается посмотреть на Г.Г. и столкнется с теми же трудностями, что и мы. — Стивен все еще был занят своими мыслями. — Что, если, узнав от лорда Колдфорта о проблеме, Джек решил действовать по своему усмотрению?
   — Ударить без предупреждения и навсегда избавиться от проблемы? Это в его духе. Его главной целью будет Г.Г. До тех пор, пока он не увидит его. А потом он посмеется и уедет домой.
   — Но они не знают, когда он может появиться. Поэтому Дайеру придется оставаться в заточении. Странно, что Фарук не мог найти кого-нибудь, более похожего на Гардейна.
   — Я все равно ничего не могу понять. У меня мозги стали как взбитые яйца. Наверное, мне пора уезжать в Редокс.
   Но, сказав это, она сообразила, что Стивен останется один.
   — А ты не хотела бы стать свидетелем преступления Джека? — спросил он. — Это могло бы быть полезным для тебя.
   — Как оружие против него? Ты хитер, как змея.
   Он зашипел, а она рассмеялась, хотя сознавала, что змеей была именно она, готовая его соблазнить.
   — А как твоя поездка к Керслейку?
   — Я попал в Крэг-Уайверн и не завидую Керслейку. Там все выглядит мрачно, как в Средневековье. А он оказался в отъезде. Я оставил записку, в которой намекнул на нашу ситуацию. Вероятно, она не попадет ему в руки до завтра, но сейчас это уже не имеет значения.
   Теперь уже ничего не имеет значения, подумала Лаура.
   Но ее мучили мысли о Г. Г. Он казался таким беспомощным.
   — А если Джек заплатит Фаруку, чтобы он перерезал Дайеру горло? Ведь Фарук — бандит.
   — Мне нравятся добрые сердца, но твое совсем размягчилось. Что, по-твоему, я должен сделать?
   — Если Фарук выйдет, последуй за ним. Посмотри, не встретится ли он с Джеком.
   — Мне не хотелось бы оставлять тебя одну. Джек может воспользоваться шансом и попытаться убить тебя. Тогда никто не помешает ему расправиться с Гарри.
   Мурашки побежали у нее по телу.
   — Ты прав. Я запру дверь, когда тебя не будет. К тому же у меня есть пистолет.
   Она достала его из сумочки. Стивен подошел посмотреть.
   — Красивая игрушка. Хорошо стреляет?
   — Я попадаю в цель. Я перестала практиковаться, когда Гэл предложил мне застрелить кролика.
   Стивен поморщился.
   — Стивен, я не могу и не хочу забыть Гэла. Пять лет мы состояли в браке, и некоторые из них были счастливыми. Гарри его сын, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он помнил отца.
   — Я просто высказал сомнение в том, что ты сможешь выстрелить в человека.
   — А ты стрелял когда-нибудь в людей?
   — Нет. Но я стрелял в кроликов и в других зверей.
   — Я сделаю все, что необходимо, — сказала Лаура, опустив пистолет в сумочку.
   Он вернулся к окну, а она стала мерить шагами комнату. Это приключение вначале не казалось ей по-настоящему опасным. Но сейчас она не знала, кто представляет для нее большую угрозу — Джек или Фарук. Ей очень не хотелось, чтобы Стивен выходил, хотя ему ничто не угрожало;
   Пройдя в комнату Стивена, она подошла к стене и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. А что, собственно, она хотела услышать? Теперь она знала правду, оставалось лишь действовать.
   В комнате Стивена Лаура прислонилась к кровати. Ее охватило желание. Как же она его любит! Стивен, напротив, был холоден. Может быть, ее предостережения охладили его пыл?
   Услышав звук открывающейся двери, Лаура бросилась в гостиную.
   — Мне кажется, Фарук собирается выйти.
   Стивен взял шляпу и перчатки, Лаура заняла наблюдательный пост у окна.
   — Что, если Джек проникнет сюда, пока нет Фарука? — спросил Стивен, уже стоя у двери.
   — Возьму пистолет и стану между Г.Г. и убийцей. Не задавай глупых вопросов. Я закричу: «Пожар!»
   — Сейчас не время шутить. Помни, у Джека может быть желание убить тебя. На следующий день он с моей помощью окажется в аду, но узнает об этом слишком поздно.
   Его слова растрогали ее. Она подошла к нему, сжала ладонями его лицо и поцеловала.
   — Будь осторожен.
   Стивен прижал ее к себе и страстно поцеловал. Когда он ушел, Лаура потрогала пальцем губы, еще горячие от его поцелуя, и счастливо улыбнулась. Если бы она знала, что Стивен по-настоящему любит ее, была бы беззаботна, как жаворонок. Но что, если он обманывался на ее счет? Ведь даже в Колдфорте он встретил Лауру Гардейн, вдову в трауре и добродетельную мать.
   Пройдет несколько недель, и она снова станет красавицей Лаурой, настоящим жаворонком. Нужна ли ему такая жена? А может быть, она теперь стала совсем другой?
   Лаура села у окна и стала смотреть на улицу.
   Люди гуляли, наслаждаясь послеобеденным солнцем. Доктор Грантли в своей коляске был на берегу, рядом шла жена, держа его за руку. Капитан Силитоу беседовал с каким-то джентльменом. Джейн торопилась в гостиницу, выполнив какое-то поручение.
   У них у всех была относительно спокойная жизнь.
   Какое прекрасное состояние!

Глава 38

   Стивен следовал за мужчиной в синем тюрбане, пытаясь сосредоточиться на опасностях, подстерегающих их с разных сторон, но мысли его возвращались к этому поцелую. Он терял голову, хотя намерен был завоевать Лауру заботой и сдержанностью. Дать ей время все обдумать, не давить на нее. И конечно, не соблазнять.
   Он направился в Колдфорт, чтобы опередить возможных претендентов на ее руку. Как низко может пасть мужчина в отчаянии! Николас прав, он даже не представлял себе, кем хотел завладеть. Он просто хотел возвратить то, что когда-то потерял.
   Теперь же он знал и сложность, и силу Лауры Гардейн, и впервые убедился в том, что разумный интеллигентный мужчина может совершенно потерять голову от желания, общаясь с такой женщиной. Но он поклялся себе поступать честно. Никак не влияя на ее выбор.
   Но может ли она сделать разумный выбор, когда ее сыну грозит опасность?
   Фарук между тем подошел к гостинице «Королевский герб» и отправился дальше. Значит, в гостинице он не собирался встречаться с Джеком.
   Возможно, где-нибудь в другом месте. Если Стивен пойдет за Фаруком, он не сможет следить за викарием. Стивен решил остаться возле гостиницы «Королевский герб», откуда мог следить и за тем, что происходит там, где осталась Лаура.
   Стивен был уверен в том, что Джек Гардейн злодей. Он вполне мог решиться на убийство, поскольку был уверен, что, кроме его отца, никто понятия не имеет обо всей этой истории. Ему надо было исключить любую угрозу, начиная от Генри Гардейна, после чего оставался трехлетний сын Лауры.
   Но Джек не знал, что у сына Лауры появился защитник. И не один. Джек Гардейн недооценил способности Лауры.
   Стивен бродил возле гостиницы, купил газету, но, встретив нескольких знакомых, которые хотели с ним поговорить, спустился на берег, полагая, что может вести наблюдение и оттуда.
   И тут внимание его привлекли окна гостиницы «Компас», не те, где мог быть капитан Дайер, а те, за которыми находилась Лаура. Он даже пожалел, что не взял с собой бинокль.
   Он не мог позволить себе потерять ее, потерять во второй раз.
   Он сделает все, чтобы она была веселой, как жаворонок. Он может соблазнить ее.
   Эта мысль не давала ему покоя. Он должен оградить ее от еще одной ошибки, и это даст ему возможность защитить ее сына.
   И хотя у Лауры, у леди Жаворонок, была репутация легкомысленной женщины, Стивен знал: к интимным отношениям Лаура относится очень серьезно. Она сочтет своим долгом выйти замуж за мужчину, с которым была близка. Тем более если забеременеет.
   Это нечестно, неэтично. Но имеет ли это значение, если она желает его? А в этом Стивен не сомневался. Когда-то они были друзьями, и только недавно отношения их изменились.
   Лаура видела, что Стивен остановился возле гостиницы «Королевский герб», когда Фарук пошел дальше. Видела, как он купил газету, прочел ее и спустился на берег. Ей хотелось быть рядом с ним, держать его за руку и вдыхать морской воздух.
   Оглядевшись вокруг, Лаура не увидела ни Джека, ни Фарука и пошла к стене, у которой можно было слушать, хотя в этом не было необходимости. Ей просто хотелось побыть в спальне Стивена.
   Лаура бродила по комнате, осматривая каждую мелочь. Увидела его кошелек из простой кожи, потрепанный, с маленькой пластиной, на которой было выгравировано его имя.
   Его пальто, висевшее на крючке, грубое на ощупь, с приятным ароматом. Книжку, лежавшую рядом с кроватью, с закладкой. Закладку обвязала вокруг, видимо, одна из дочерей его сестры, Шарлотты.
   На умывальнике лежали его щетка, расческа и бритвенный прибор. Бритье было таким сугубо мужским делом. Ей нравилось наблюдать за Гэлом, когда он брился. После этого они занимались любовью. И теперь аромат бритвенного мыла и вид бритвы действовали на Лауру возбуждающе.
   На его щетке осталось несколько светлых волос. Лаура вытащила их и сунула за лифчик, устыдившись собственной глупости.
   Ей надо было подождать, пока Стивен закончит учебу, займет определенное положение и сможет жениться. Как это сделала Джульетта.
   Однако Лаура всеми силами стремилась заполучить самого престижного жениха, ей казалось, что у них много общего с Гэлом Гардейном. Какое-то время они были счастливы, и она никогда этого не забудет.
   Просто тогда она была совсем другой.
   Она действительно была леди Жаворонок, которая сразу почувствовала себя как дома в высшем свете. Могла бы та девушка смириться с жизнью в Лондоне в скромных комнатах, принимая в качестве гостей юристов и политиков, которые до позднего вечера обсуждают готовящиеся реформы?
   Лаура подошла к окну полюбоваться закатом. Будь она готова посмотреть правде в глаза, ей следовало бы признать, что у них с Гэлом был несчастливый брак.
   Они не были несчастными, не терзали друг друга, но исчезла радость первых лет. После рождения сына ей нужна была более спокойная домашняя жизнь. Однако Гэлу это было не нужно. Светская жизнь его больше не прельщала. Он вращался в свете, чтобы доставить удовольствие жене, но большую часть времени проводил с друзьями.
   Они отдалились друг от друга. Оба хотели иметь еще детей. Однако Лаура почему-то не беременела.
   У Гэла были незаконнорожденные дети. Это казалось вполне естественным. Он был полон сил и энергии. Лаура подозревала, что Гэл все силы тратит на любовниц, поэтому у нее и нет детей.
   Лаура гнала эти мысли прочь.
   Она вернулась к кровати Стивена. Прикоснулась к гладкому дереву, грубому покрывалу, тугой подушке. Они могли бы заниматься здесь любовью.
   Ее размышления прервал стук в дверь гостиной.
   — Кто там? — спросила Лаура.
   — Это мистер Топем, мадам. Пришла женщина с ребенком, хочет видеть сэра Стивена.
   Лаура предположила, что это одна из любовниц Стивена разыскала его. Не был же он монахом. Лаура приоткрыла дверь.
   — А как она представилась?
   — Мисс Капулетти, мадам. — Хозяин выглядел весьма озабоченным. — Не уверен, что она та, за кого себя выдает. Приехала с Тэдом Випплом, который возит овощи. А так как сэра Стивена нет дома… Но она настаивает, разговаривает как настоящая леди.
   Тут Лаура сообразила и чуть не вскрикнула. Монтекки и Капулетти! Это Джульетта.
   — Да, конечно! — воскликнула Лаура, распахнув дверь. — Я знаю, кто это. Пожалуйста, приведите ее наверх. И принесите нам чай, она захочет поесть с дороги.
   Хозяин удивленно вскинул брови и спустился вниз. Интересно, она привезла Гарри? Что могло случиться? Ведь Джек здесь, в Дрейкоме.
   Появилась Джульетта, неся на руках спящего Гарри. Лаура схватила его и едва не разрыдалась. Слава Богу, он крепко спал и не мог закричать «мама».
   Джульетта выглядела ужасно усталой и невероятно удивилась, увидев сестру в этом гриме.
   — Бедняжка моя, — проговорила Лаура, заходя с ней в комнату, — путешествие, наверное, было страшно тяжелым. — Она повернулась, взглянув на Топема, который не уходил из комнаты. — Спасибо большое. Если можно, пришлите чай.
   Гарри заворочался, но, к счастью, не произнес «мама», пока дверь не закрылась.
   — Да, это я, малыш. Как я рада видеть тебя! Как видишь, я тут играю небольшую роль и поэтому загримировалась, но ты не бойся.
   Через его голову Лаура посмотрела на Джульетту. Сестра вопросительно смотрела на нее.
   Гарри уже протирал глаза, и Лаура поднесла его к окну.
   — Видишь, это море, Гарри. Правда, красивое?
   — Могу я туда пойти? — спросил он, окончательно проснувшись и прижав нос к стеклу.
   — Может быть, завтра. Сейчас уже поздно.
   Боже, что сделает любопытный и беспокойный ребенок с их сложными планами?
   — А мы ехали на повозке, — сообщил сын.
   — Я слышала. Думаю, это было интересное приключение.
   — Но там пахло свиньями.
   Лаура скривилась и сморщила нос.
   — Мне кажется, от тебя тоже немножко пахнет свиньями. Давай пойдем в мою спальню, умоемся.
   Она не видела ни саквояжа, никакой, даже маленькой, сумки. Что произошло? Она отнесла сына в спальню. Джульетта последовала за ними и в изнеможении опустилась на стул.
   — Я думала, нам придется пройти пешком последний отрезок пути, но нас согласился подвезти парень, который вез овощи.
   Лаура услышала, как открылась дверь в гостиную, и сделала сестре знак, чтобы та замолчала.
   — Пусть тетя Джульетта помоет тебе лицо и руки, а потом будет пирог, — пообещала Лаура.
   Она вернулась в гостиную и закрыла за собой дверь. Джейн вошла без стука. Миссис Пенфолд была не единственной, снедаемой любопытством, в этом доме. Теперь она не спеша расставляла тарелки и чашки на столе.
   — Неожиданные гости, мадам, — проговорила горничная, усмехнувшись. — Уверена, сэр Стивен обрадуется.
   Видимо, и Джейн, и все в гостинице подумали то же, что и она в самом начале.
   — Он, безусловно, обрадуется приезду сестры, жаль только, что в карете сломалось колесо. — Ничего более правдоподобного она не могла так быстро придумать.
   Когда горничная ушла, Лаура поторопилась в спальню, но остановилась в дверях, вдруг осознав, что все ее планы на ночь рухнули. Джульетта и Гарри должны будут спать с ней в одной кровати.
   И все же Лаура почему-то почувствовала облегчение.
   Стивен пытался проанализировать ход мыслей Джека Гардейна. Он был умным человеком и весьма уважаемым викарием. Как он может решиться на убийство невинного ребенка? И при этом оставаться веселым и общительным? Куда девались мучительные страдания Макбета? Как можно при этом считать себя праведным?