Бейль Карен. Яркая звезда любви

   По лицу Маленького Медведя скатилась слеза и упала на грудь.
   — Я пришел в ярость. Бился с каждым Вороном, которого видел. Я убил троих, но сам был тяжело ранен. Не знаю, почему они оставили меня живым. Возможно, считали, что жизнь без жены и сына — самая страшная пытка.
   Сандрин крепко сжала его руку.
   — Извини, брат.
   Маленький Медведь продолжал, словно не слышал ее.
   — Когда раны зажили, я надолго ушел в дальние горы. Там я постился и молился, пытался понять смысл случившегося. Я молился Напи, Старику, Создателю, молился всем великим духам, но не мог найти ответов на вопрос — в чем смысл гибели моей семьи. Я покинул свое тело. Это, — проговорил он, проведя рукой по своей груди, — только пустая оболочка.
   — Нет, Маленький Медведь, ты все еще здесь. Ты сидишь передо мной.
   — Но я не тот, с кем ты разговариваешь, сестра. Я — другой человек.
   Сандрин не отпускала руку Маленького Медведя.
   — Если ты действительно другой человек, то почему же ты со мной разговариваешь? Почему ты впустил меня?
   — Потому что этому другому все равно, кто входит в его вигвам.
   — Ты лжешь. Маленький Медведь. Никто и не приходил сюда. Ты впустил меня, потому что я одной с тобой крови. Ты мой брат. — Сандрин отпустила его руку и пошла к горшку налить ему супа. Она протянула плошку Маленькому Медведю.
   — Ешь или я заставлю тебя.
   — Когда же это было, чтобы ты могла заставить меня что-то сделать?
   — А когда же я этого не могла? — ответила Сандрин, подталкивая плошку к его рту. Когда она увидела, что Маленький Медведь пьет суп, она взяла плошку для себя и села рядом с ним. Ей вспомнилось, как Маленький Медведь нашел ее в пещере, когда она заблудилась и была совсем одна. Он нашел ее, и это не смог сделать никто другой, потому что всегда знал ее тайные местечки.
   — Что это ты вдруг замолчала? Где сейчас твои мысли?
   — Я думаю о том, как я потерялась в пещере. Мне было лет десять, помнишь? Я так испугалась, так как знала, что меня могут разорвать медведь или горный лев. Помню, как сидела, забившись в уголке, и плакала, пока у меня не распухли глаза, молясь, чтобы меня не съели живьем. И когда я уже не верила, что меня найдут, когда звуки животных снаружи напугали меня настолько, что я едва могла дышать, в пещеру пришел ты с факелом. Ты улыбнулся мне.
   — И еще я сказал тебе, что не видел такой глупой девочки за всю свою жизнь.
   Сандрин улыбнулась.
   — Ты помнишь?
   — Конечно, помню. — Маленький Медведь посмотрел на Сандрин, и глаза его впервые потеплели. — Ты была похожа на испуганного мышонка, подбежала ко мне. Я пробыл рядом с тобой всю ночь и чувствовал себя храбрым воином.
   — Ты им был и остаешься.
   — Нет, Яркая Звезда, я уже не тот. — Маленький Медведь покачал головой. — Мое сердце настолько полно злобы, что я не могу думать ни о чем, кроме мести. Вскоре после возвращения с гор я пошел в поход. Мне не нужны были ни лошади, ни оружие, я хотел только убивать Воронов. Я поехал на юг, пока не нашел одно из их селений. Я дождался темноты, пока они не заснули. Затем прокрался к хижинам — только с одним охотничьим ножом. Я вошел в каждую из пяти хижин и перерезал горло воинам, пока они спали. Затем я вошел в семейную хижину…
   Сандрин замотала головой и подняла руку, чтобы остановить его.
   — Я не могу этого слышать. Маленький Медведь.
   — Ты пришла сюда сама и хотела все узнать. Так слушай.
   Маленький Медведь выпрямился, глядя на пламя.
   — Я убил воина, когда он спал рядом со своей женщиной. А когда она проснулась, то ударил ее черенком ножа так, что она лишилась чувств. В вигваме было двое детей. Я подошел к ним, разглядывая их во время сна. Два мальчика, один очень маленький. Я взял его на руки. Он не заплакал. — Маленький Медведь тряхнул головой, продолжая. — Он не плакал. Мальчик постарше проснулся и налетел на меня как настоящий воин. Он порезал меня своим маленьким ножом. — Маленький Медведь улыбнулся. — Он проявил храбрость. Я схватил его и закрыл рот ладонью. Эти двое детей были в моих руках. Я мог их убить и оставить их мать жить, зная, что она испытает ту же боль, что и я. Но мальчики смотрели на меня в тусклом свете костра, и я видел их отвагу и еще не прожитые жизни.
   У меня не хватило сил лишить их жизни. Я не смог сделать им того, что они сделали моему сыну.
   — Я знала, что это не может быть правдой. Ты — не убийца женщин и детей.
   — Я не убивал женщин и детей, но я убивал спящих воинов, которые не могли защищаться…
   Сандрин почувствовала, как ее глаза начинают жечь слезы, облегчая при этом душу.
   — Это было твоим правом на месть. Маленький Медведь. Таковы обычаи Черноногих, таковы обычаи многих людей с индейской кровью. Вороны взяли у тебя твоих жену и сына, ты взял жизни многих Воронов.
   — Похоже, что ты меня защищаешь. Я знаю, что ты не веришь в многие наши обычаи. Так как же быть с невинными воинами, которые спали? Они не убивали мою семью.
   — Но они умерли за злодеяния своих братьев, — просто заявила Сандрин.
   — Не могу этому поверить, что ты защищаешь меня от меня самого…
   — Я всегда защищала тебя, Маленький Медведь.
   — Ты никогда не должна защищать убийцу. Так ведь это называется у твоего народа?
   — Возможно, я гораздо больше Черноногая, чем даже ты думаешь, — ответила Сандрин, опуская голову. Она почувствовала руку Маленького Медведя на своей и взглянула на него.
   — Тебе потребовалось немало смелости прийти сегодня ко мне. Яркая Звезда. Другие тоже пытались, но я прогонял их, а ты не ушла. Ты… — Маленький Медведь замолчал, подыскивая слово. — Твоя любовь ко мне так велика. Впервые за долгое время в моем сердце нечто иное, чем злоба и ненависть. — Он обнял Сандрин, привлекая ее к себе.
   Сандрин положила голову на плечо Маленького Медведя и закрыла глаза. Она не потеряла его, другой человек ушел, и Маленький Медведь вернулся!..

Глава 7

   Уэйд спешился у ручья и, взяв лошадь под уздцы, дал ей напиться. Он наполнил мешок для воды, ополоснул лицо и испил из ладоней ледяной влаги. Затем сел и вытянул ноги. Он скакал на лошади почти три недели и наконец напал на след маленького обоза. Они двигались гораздо медленнее, и Уэйд был уверен, что настигнет их через день-другой. С утра все уже индевело, но глубокого снега еще не было. Отдыхая, Уэйд откинул голову и закрыл глаза. Он уже жалел, что предпринял это чертовски трудное путешествие.
   Мистер Джонсон дал ему пять тысяч долларов, которые Уэйд сразу же положил в банк. Затем сказал» прощай»и пустился в путь. Почему же он все-таки взялся за это дело? Мистер Джонсон не мог найти кого-либо еще, кто бы переправил его попавшее в трудное положение семейство в Орегон. И было просто глупостью оставить Салли как раз тогда, когда между ними все начинало становиться серьезным. Это было не только глупо, но и жестоко. Салли была доброй женщиной и очень любила его.
   — Допустим, — сказал Уэйд вслух, — но ведь не от Салли же ты сбежал.
   Отбросив обычные мысли о Сандрин, он громко вздохнул и встал. Потом прикрепил мешок с водой к седлу, вскочил на лошадь и двинулся на север, следуя по следам фургонов. Через несколько часов вое это станет жидкой грязью, но сейчас копыта лошади цокали по мерзлой земле.
   Уэйд ехал дотемна и сделал привал в укрытии нескольких скал. Он слишком устал, чтобы разводить костер. Поэтому лишь поел немного сушеного мяса и ягод, выпил воды. Затем растянулся на буйволовом плаще, благодарный за тепло, которое он давал. Было по-настоящему холодно, и не так давно тут была настоящая буря.
   На следующее утро он увидел игравшие на чем-то металлическом блики солнца и понял, что настиг фургоны. Мистер Джонсон был прав — да, эти люди нуждались в его помощи. Если нельзя скрыть следы фургонов в прериях, то и не следует выдавать свое присутствие из-за неопытности путешественников. Одной из ошибок были висевшие кухонные котелки, в которых отражается солнце. Любой индеец за десять миль увидит, где обоз.
   Еще через час Уэйд настиг их. Он увидел стадо коров и коз, которое гнало несколько человек, идущих рядом с фургонами. Животные выглядели страшно тощими. Они никогда не доведут свое стадо до Орегона без его помощи, а скорее всего, это не удастся им даже и с ним. Уэйд подъехал к головному фургону. Никто, казалось, не удивился его появлению, как никто, по-видимому, не собирался спрашивать и о том, почему он здесь. Мужчины молча придерживали лошадей, слезали с козел и направлялись к нему. Вокруг столпились также дети и женщины.
   Уэйд спешился.
   — Я Уэйд Колтер. Меня нанял мистер Джонсон, чтобы сопровождать вас до Орегона.
   Вперед выступила маленькая женщина с большим животом.
   — Вас нанял мой отец?
   — Да, мэм. Он очень беспокоится обо всех.
   — Я Лизбет Дентон, дочь Франклина Джонсона.
   Она взяла руку Уэйда и посмотрела на него.
   — Да благословит вас Бог, мистер Колтер. Уэйд медленно отнял руку и смущенно улыбнулся.
   — Сделаю, что могу, мэм. — Затем оглядел озабоченные лица и спросил:
   — Вы представляете, что вас ждет впереди?
   — Да пока все было не так уж и плохо. — Какой-то высокий, тощий мужчина шагнул вперед, встал рядом с миссис Дентон и обнял ее за плечи.
   — Вам просто повезло, — проговорил Уэйд, намеренно подчеркивая серьезность своих слов. — Это безумная затея — пуститься на запад, когда зима на носу.
   — У нас не было выбора, мистер Колтер. К нему подошел пожилой человек и протянул руку.
   — Меня зовут Эзра Бимон, я один из старших.
   — Рад познакомиться, мистер Бимон. Я хочу убедить вас и остальных вернуться назад.
   — Зачем же это делать, мистер Колтер, если мы ушли так далеко?
   У Уэйда напряглись скулы.
   — Отведите детей в сторону, пока я буду говорить с вами, — вежливо попросил он, хотя и сомневался, что ему не откажут в этой просьбе.
   Однако несколько женщин отошли, уводя с собой ребятишек. Двое мальчиков, хихикая, пихали друг друга, женщины шептались, с любопытством оглядываясь на Уэйда. Они действительно не понимали, в какой опасности находятся. Уэйд подождал, пока дети и женщины отошли и не могли его слышать.
   — Я должен быть с вами предельно откровенен, — проговорил он сурово.
   — Мы оценим вашу откровенность, мистер Колтер, — заметил Бимон.
   — Я неоднократно ходил по этому маршруту. Он достаточно труден даже летом. Ваше же путешествие намного сложнее, чем вы представляете.
   — А что нам грозит, мистер Колтер? — спросил Дентон, муж Лизбет, с упрямством в глазах.
   — Весной реки сильно разливаются от паводка, что делает переправу через них очень сложной и рискованной, даже если идут двадцать пять фургонов и есть возможность достаточному числу мужчин охранять их и помогать толкать повозки. Но это весной. Зимой и того хуже. Когда выпадет снег и грянут морозы, полная гарантия, что вы замерзнете.
   — Мне кажется, что вы специально стараетесь нас запугать, мистер Колтер, — сказал Дентон.
   — Как ваше имя, сэр? — спросил у него Уэйд.
   — Исайя.
   — Да, Исайя, вы совершенно правы. Я хочу напугать вас, — ответил Уэйд, оглядывая мужчин и женщин. — Но ведь вы не имеете никакого представления об этой стране. Чувствуете, как холодно уже сейчас? Каждый день можно ждать бурана, и тогда мы не сможем тронуться с места. А когда он кончится, дорогу занесет, и повозкам будет трудно двигаться. У одной-двух могут сломаться оси. Вы думали, что будете делать, если такое случится?
   — Мы будем помогать друг другу, как прекрасно делали это до вашего прихода, сэр, — ответил Исайя.
   — А как вы будете помогать друг другу охотиться? У вас есть свежее мясо? А как насчет сбора ягод? Вы знаете, какие из них ядовитые? А через несколько недель их и вовсе нельзя будет собрать.
   — Вы принимаете нас за полных дураков, — сердито заметил Дентон.
   — Исайя, — мягко заметил Эзра, — мистер Колтер здесь, чтобы помочь нам.
   — Мистер Колгер здесь потому, что ему заплатили.
   — Верно, сэр, — сказал Уэйд. — Я предупреждал мистера Джонсона, что все это — чистое безумие и что я не желаю в нем участвовать. Но он упрашивал, говоря, как волнуется за свою дочь и внуков… — Уэйд посмотрел на миссис Дентон. — Мне заплатили, верно, но я здесь еще и потому, что знаю: вам нужна помощь. Сейчас у нас еще есть время, чтобы найти место южнее, где можно переждать до весны. А потом я поведу вас в Орегон.
   — Благодарю, мистер Колтер. Мы поймем, если вы не пойдете с нами дальше. Но нам надо идти в Орегон, — сказал Эзра.
   — Дался вам этот Орегон — сказал Уэйд.
   — Там есть люди, которые примут нас к себе. И нам больше не нужно будет бежать.
   Уэйд снял шляпу и похлопал ею о грязные штаны.
   — Вы когда-нибудь видели индейцев?
   — Я видел, — быстро сказал Исайя.
   — А сражаться хоть с одним приходилось? Необходимо приготовиться и к этому — не исключены столкновения с многочисленными племенами. И все они не жалуют пришельцев.
   — Мистер Колтер, нам не придется сражаться с этими племенами, — уверенно заметил Дентон. — Они поймут, что мы миролюбивы, и, конечно, не тронут нас.
   — Вы так думаете? Тогда я должен объяснить, что индейцы не будут тратить время на выяснение, миролюбивы вы или нет. Скорее всего, они нападут врасплох, ночью или рано утром. Перережут горло мужчинам, снимут скальпы, а потом женщин и детей уведут в плен. Вы этого хотите? — Уэйд смотрел на них сердито, желая, чтобы до них дошло. Он увидел страх на женских лицах. Ему было жаль, что пришлось нарисовать такую ужасную картину. Но было необходимо заставить их повернуть назад.
   — Вы преувеличиваете, мистер Колтер, — сказал Исайя, неуверенно улыбаясь и оглядываясь на остальных.
   — Вы считаете, что я преувеличиваю? — Уэйд сжал в руках шляпу. — Однажды я шел в обозе, на который напали Вороны. Это случилось перед самым рассветом. Прежде чем мы пришли в себя, они успели убить с десяток мужчин. — Уэйд сделал паузу, чтобы придать словам необходимую весомость… — Я был еще мальчиком и потерял тогда своих родителей. Я находился в фургоне начальника каравана, и он заставлял меня каждую ночь ложиться спать под повозкой. У меня был друг, паренек постарше, который не хотел спать под повозкой, говорил, что любит смотреть на звезды. Ему тоже перерезали горло и скальпировали. На левой руке у него было очень красивое золотое колечко. Воронам оно, видно, понравилось, но снять его с пальца не смогли и потому отрубили его. — Уэйд умолк. Было слышно, как испуганно ахают женщины.
   — Довольно, мистер Колтер, — сказал Исайя.
   — Нет, это еще не все, Исайя. Эти же Вороны убили трех пожилых женщин и увели в плен остальных, включая девочек. А мальчиков, которые им попадались, они убивали. — Уэйд не любил этого рассказывать. Сам он об этом мало что помнил, но надо было как-то образумить этих глупцов.
   — Мы слыхали такие истории, мистер Колтер, — сказал Эзра. — Они действительно страшйые. Мы все это не раз обсуждали между собой и решили — на то воля Бога, чтобы мы шли в Орегон. С вашей помощью или без нее.
   — А как же индейцы?
   — Индейцы будут делать свое, а мы — свое, — просто ответил Эзра.
   «Нет, — подумал Уэйд, — их не вразумить. Все впустую».
   — А почему они убивают маленьких мальчиков? — спросила хорошенькая светловолосая девушка.
   — Простите, мэм? — переспросил Уэйд.
   — Почему Вороны убивают мальчиков? Я много слышала об индейцах. Говорят, что они берут маленьких мальчиков в свое племя и воспитывают, как собственных детей.
   — Да, они часто так делают. Но их не поймешь: индейцы бывают непредсказуемы, особенно если белые путешествуют по их земле.
   — Вы не ответили мне, сэр, — вежливо повторила девушка.
   — Тех мальчиков они не взяли потому, что они не подошли им. Женщин взяли, потому что могли прижить с ними сыновей, а девочек — потому, что хотели воспитать из них хороших женщин своего племени. Мальчиков же они, должно быть, сочли слишком большими, чтобы воспитывать из них хороших воинов. Так что они зарезали их вместе с мужчинами. — Уэйд на минуту умолк. Потом сказал:
   — Ну, вот и все, мне больше нечего вам сказать. Похоже, вы решили продолжать путь. И мне ничего не остается, как ехать с вами.
   — Мы вам обязаны, мистер Колтер, — сказал Эзра.
   — Да, сэр, — подтвердила Лизбет Дентон, выглядевшая испуганной.
   — Сегодня вечером мы еще раз все должны обсудить. Многое надо обговорить, о многом еще я должен вам рассказать. Но вам надо усвоить одно правило: если я говорю, что следует что-то сделать, значит — так надо. Все, что я буду говорить, направлено только на спасение ваших жизней. Всем это понятно?
   Исайя недовольно дернул головой.
   — Что-нибудь не так, Исайя? — спросил Эзра.
   — Не понимаю, зачем нам мистер Котлер. До сих пор мы и без него хорошо управлялись. Вы же сами говорили: Бог будет нам наставником в пути.
   Уэйд перевел взгляд с Исайи на Эзру, ожидал, что ответит старик.
   — Бог поможет нам продолжать путь, Исайя, но ни у кого из нас нет такого опыта, как у мистера Колтера. Мы ведь обязаны подумать о женщинах и детях. Пока небо чистое, но скоро может пойти снег. По какой тропе тогда двигаться, как найти дорогу? И кто сказал, что мистера Колтера нам послал не Бог?
   — Эзра…
   — Не спорь, Исайя, — сказала Лизбет, беря мужа за руку. — Я буду чувствовать себя увереннее, если нас поведет мистер Колтер. Пожалуйста, Исайя.
   — Хорошо, Лизбет, — ответил Исайя, поглаживая жену по спине. — Пусть будет, как ты хочешь. Пусть мистер Колтер остается.
   Уэйд надел шляпу.
   — Хорошо, посовещайтесь между собой и сообщите мне свое решение. Я буду ждать вас около моей лошади.
   — Не надо уходить, мистер Колтер, — ответил Эзра, — у нас нет от вас секретов. Все согласны, чтобы мистер Колтер сопровождал нас дальше до Орегона?
   Уэйд ожидал споров, но их не было. Все люди, собравшиеся в кружок, кивали головами.
   — Ну, все, — сказал Эзра. — Вы окажете нам честь, оставшись с нами, мистер Колтер. Уэйд кивнул в знак согласия.
   — А теперь выстройте фургоны в одну линию. Я поскачу впереди. — Он вскочил на лошадь и повернул обоз на северо-запад.
 
   Через четыре дня сильно похолодало. Утром Уэйд надел теплое белье, две пары носков, две рубашки, шерстяной жакет, натянул кожаные перчатки. Все старались одеться потеплее. На детей надели все теплые вещи, которые были. Темные тучи вдалеке на горизонте указывали на приближение бури. А подходящей повозки, чтобы в ней можно лечь, для него не найдется. В лучшем случае он сможет устроиться под каким-нибудь фургоном, чтобы укрыться от пронизывающего ветра. Уэйд не хотел думать об этом.
   Под вечер ветер подул, и люди, шедшие рядом с фургонами, не в силах выносить холод, залезли внутрь. Лошади вздрагивали от порывов ветра. Уэйд вел их еще около часа в надежде найти убежище между холмами, но так ничего и не увидел.
   Он поднял руку и приказал составить фургоны в круг. Замерзшие и молчаливые, женщины развели большой костер, чтобы приготовить обед. Когда лошади и волы были укрыты от ветра и привязаны, Уэйд с благодарностью принял чашку кофе от Эзры и его жены Элен.
   — Скоро пойдет снег, — сказал он, глядя на тучи.
   — Похоже, — согласился Эзра, попивая кофе. — А где вы устроитесь, мистер Колтер?
   — Я буду спать под одним из фургонов.
   — Вы что, хотите замерзнуть?
   — Нет, сэр, это не входит в мои планы. У меня есть большой плащ из шкуры буйвола, который кто-то давно сделал для меня. Он очень теплый. — Уэйд посмотрел на свое седло. Его «шуба» была привязана к нему. Проливающая Слезы сшила этот плащ, когда Уэйду было всего четырнадцать. Он был тогда велик для него, и он думал, что никогда не сможет его носить.
   Но Проливающая Слезы говорила, что он вырастет, и ее подарок будет согревать его как никакая другая одежда. Женщина оказалась права.
   — Я попрошу наших разместиться так, чтобы в одной из повозок были только мужчины. И вы сможете спать там, — сказал Эзра.
   — Нет, сэр, не беспокойтесь обо мне.
   — Тогда не согласитесь ли вы спать под нашим фургоном? Так я мог бы присматривать за вами.
   Уэйд улыбнулся и допил кофе.
   — Спасибо, Эзра, я так признателен вам.
   — Приходите к нам, мистер Колтер.
   — Нет, я должен присматривать за всем обозом.
   — Тут не так много за чем присматривать. Люди и животные собраны в одном месте. Пойдемте, сэр.
   Уэйд не стал спорить с ним: действительно, этот обоз был меньше, чем те, в которых он работал раньше. Он стоял компактно и хорошо просматривался. Уэйд сел на стул рядом с Эзрой, в стороне от большого костра. Эзра дал ему еще кофе.
   — Можно вас спросить кое о чем, мистер Колтер?
   — Вы может называть меня Уэйдом.
   — Мне нужен прямой ответ на беспокоящий меня вопрос, Уэйд, — в голосе Эзры слышалась тревога.
   — О чем вы хотите спросить?
   — Скажите, какие у нас шансы добраться до Орегона?
   Уэйд поднес чашку к лицу, закрыл глаза, ощущая кожей тепло. Если бы не похолодало, они так бы и не осознали опасности.
   — Кажется, я рассказывал вам обо всех опасностях, как только приехал, Эзра.
   — Не обо всех. Думаю, что вы щадили чувства женщин. — Эзра наклонился к нему, понизив голос. — Скажите мне, можем ли мы добраться до Орегона живыми?
   — Шанс всегда есть, — честно ответил Уэйд. — Если даже на нас не нападут индейцы, можно потерять людей в пургу, а кто-то может помереть от голода. Я ведь честно предупреждал ваших, Эзра.
   Эзра задумчиво покачивал головой.
   — Я боялся этого.
   — Тогда какого дьявола вы стали продолжать путь? Вы вроде умный человек. Зачем такое упрямство со стороны ваших людей, когда можно было переждать несколько месяцев, и путь был бы куда более безопасным.
   — Нам больше некуда идти, — печально ответил Эзра. — Все мы жили в одном городке в штате Миссури. Жили спокойно и просто, никого не трогали. Но все же и это кому-то мешало. Многим людям не нравилась наша вера. Их враждебность к нам увеличивалась год от года. Они стали забрасывать нас камнями, когда мы появлялись в городе, бить наших детей и наконец отказались нам что-либо продавать. Когда мы обратились с жалобой, шериф сказал, что ничем не может помочь. И однажды ночью группа городских жителей явилась на ферму к нашим соседям. Они были хорошие, богобоязненные люди. — Глаза Эзры наполнились слезами. — Пока соседи спали, их дом подожгли. Никто не смог спастись. То же случилось с другой семьей. Они едва спаслись, но двое детей получили тяжелые ожоги. Тогда мы решили, что пора уходить. Мы поехали в Сент-Луис к мистеру Джонсону. Он — не нашей веры, но добрый человек и отец Лизбет. Он сказал, что попытается помочь нам, но посоветовал ехать подальше от людей, которые хотят нам зла. В Сент-Луисе мы услышали о вас, и мистер Джонсон отправился в Санта-Фе, чтобы переговорить с вами. Тем временем мы достали фургоны и тронулись в путь, на запад. Нам казалось, что ничего не может быть страшнее того, что случилось с нашими друзьями.
   Уэйд почувствовал себя неловко. Он не думал, что его рассказы о смерти и страданиях вызовут болезненные воспоминания у этих людей. Теперь-то он понял, почему ему не удалось уговорить их повернуть назад.
   — Простите, Эзра, я не знал.
   — Откуда вам было знать? Я понимаю — вы просто пытались помочь нам.
   — Вы говорили, что у вас есть какие-то знакомые в Орегоне?
   — Да, многие из наших единоверцев давно поселились там, в красивой зеленой долине. Они писали, что выращивают яблоки, у них много акров яблоневых садов. Они живут спокойно, их никто там не трогает. И мы хотим попасть туда.
   Уэйд похлопал его по плечу.
   — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы попали туда, Эзра. — Он вернул ему чашку. — Если не возражаете, я еще кое-что здесь проверю, потом пойду за своими вещами.
   — Вы хороший молодой человек, Уэйд. Я буду за вас молиться. Уэйд усмехнулся.
   — Мне это может пригодиться, Эзра. Спокойной ночи.
   Как он и делал это каждый вечер, Уэйд обошел фургоны, проверяя оси и колеса. Пока все нормально. Потом оглядел лагерь. Все, кажется, устроились сносно, насколько возможно для такого ночлега. Уэйд взял седло и постарался устойчиво расположить его на земле под фургоном Эзры. Затем разложил свой плащ, снял сапоги. Сложив куртку вместо подушки и используя седло как прикрытие от ветра, Уэйд завернулся в плащ и повернулся на бок, прикрыв лицо шляпой. Он очень устал в этот день.
   У него были поездки и потруднее; эта же еще только начиналась. Но Уэйда сейчас беспокоила неизвестность. Он не знал, как эти люди поведут себя в трудной ситуации. Кто дрогнет, кто останется и будет бороться? Исайя храбр на словах, но опыт показывает, что на деле бывает по-другому. Уэйд закрыл глаза: что ж, время покажет.
 
   Утро наступило облачное и пасмурное. Уэйд и не собирался давать сигнала к отъезду. В середине дня буря разыгралась. Уэйд проверил, надежно ли привязаны к повозкам лошади и плотно ли составлены фургоны. На этот раз он не отказался от предложения Эзры укрыться в фургоне. В толстую ткань полога ударяли порывы ветра. Эзра и Элен читали Библию. Уэйд какое-то время смотрел на них и даже слушал, потом выглянул в отверстие в задней стенке фургона. Земля была белой от снега, а небо оставалось темным. Такие бураны он уже видел. Однажды обоз, который они вели вместе с Джимом, застрял на полторы недели из-за вьюги. Они тогда потеряли почти половину запасов. Один ребенок заболел. На этот раз трудно сказать, сколько это будет продолжаться: может, несколько дней, а может, кончится на следующее утро. Одно дело сидеть зимой в теплом доме, другое — в прериях, в повозке, покрытой холстом. Уэйд не знал, сколько времени люди могут терпеть подобный холод.