Бейль Карен. Яркая звезда любви

   — Я уже слышала это в ту ночь, когда мы любили друг друга. Но это была не правда.
   — Я был уверен в этом тогда, — сказал Уэйд.
   — Что ж, очень благородно с твоей стороны, Уэйд. — Она горько усмехнулась. — Так всегда говорят мужчины, чтобы заполучить женщину к себе в постель.
   — Я не потому сказал тебе это, Сандрин.
   — Какая разница! Теперь-то я знаю, что ты никогда не любил меня и женился только из жалости. — Теперь ее гнев сменился слезами. — Может быть, тебе не дает покоя мысль о том, что сделал со мной Гроза Медведей. Может, тебя воротит от всего этого. — Сандрин встала и пошла прочь.
   Уэйд горько качал головой. Зачем он мучает ее? Почему он не может признаться ей и самому себе, что любит ее. Он встал и пошел за Сандрин. Она стояла около ручья и смотрела в воду. Уэйд подошел и положил руки ей на плечи. Сандрин тотчас сбросила их, потом повернулась, чтобы взглянуть на него, и он увидел, что ее глаза покраснели от слез.
   — Я ведь не собиралась рассказывать тебе о Грозе Медведей, но ты меня заставил. Ты сам попросил меня все рассказать, помнишь?
   — Помню, Сандрин, — сказал Уэйд мягко.
   — Я боялась, что если ты будешь все знать, то не захочешь меня. И я оказалась права, разве не так, Уэйд? Я не такая чистенькая, как Салли, наверное, я похожа на тех женщин, которых видела сегодня на улицах…
   — Не нужно, Сандрин. — Уэйд крепко прижал ее к груди, хотя она и пыталась освободиться. — Я никогда не думал о тебе плохо, Сандрин. Никогда! Здесь нет твоей вины. Гроза Медведей действовал силой. То, что произошло, не изменило моего отношения к тебе.
   Сандрин глядела на него, и по ее лицу струились слезы.
   — Тогда почему ты не хочешь меня?
   — Я хочу тебя, — сказал Уэйд, не в силах устоять перед ней. Он прижался губами к ее рту, ощущая сладость ее припухлых губ и чувствуя, как забывает обо всем на свете. Сандрин, продолжала плакать даже тогда, когда он целовал ее, и он вобрал в себя этот плач, стараясь успокоить. Ему так хотелось облегчить ее боль.
   — Нет, — сказала Сандрин, отворачивая лицо, но не отстраняясь от него. — Я не хочу, чтобы ты меня жалел.
   — Я не жалею тебя, — сказал Уэйд, притягивая к себе Сандрин и опускаясь на землю.
   Он почувствовал, что нужен ей, когда опять поцеловал ее, и сам удивился тому, как была нужна ему она — не только ее тело, но и ее улыбка, ее смех, ее понимание. Он хотел Сандрин больше, чем какую-нибудь другую женщину.
   Он взглянул на нее. Ее темные ресницы слиплись от слез, щеки пылали, губы были припухлыми и влажными. Уэйд опять стал целовать ее, проводя своими губами по ее рту, касаясь языком ее губ. Сандрин обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Сунув руку под ее юбку, Уэйд быстро снял с нее белье. Он гладил ее длинные стройные ноги, и, когда стал ласкать ее бедра, Сандрин слабо застонала. У нее была такая шелковистая кожа, такая мягкая и гладкая. Руки его заскользили выше, его пальцы, казалось, исполняли какой-то нежный чувственный танец. Наконец он услышал, как она стала вскрикивать от удовольствия.
   Он обхватил ее за талию, и она раздвинула бедра, впуская его в себя. Он видел, как напряглась ее грудь, как она вся изогнулась, чтобы быть к нему ближе. Сандрин порывисто подняла руки, когда он притянул ее к себе. Ее ноги обвили его бедра, а он с каждым движением все сильнее обнимал ее. Его губы нашли ее, он стал целовать ее шею и грудь сквозь тонкую ткань рубашки. Сандрин вскрикивала от наслаждения все громче, и Уэйд с трудом мог сдерживаться. Он услышал, как она назвала его по имени. Наконец он полностью вошел в ее лоно, и они стали одним целым. Ему не хотелось, чтобы это когда-нибудь закончилось. Уэйд потерял над собой контроль. Он ощутил, как слился с нею, как оба они задрожали в конвульсиях страсти.
   Уэйд долго не отпускал Сандрин.
   Затем нехотя разжал руки, поцеловал ее, нежно отстранился и одернул на ней юбку. Он лег на траву, глядя в небо. Он с удовольствием остался бы здесь навсегда.
   Потом искоса посмотрел на Сандрин. Она уже заправила рубашку в юбку и сидела спокойно, положив руки на колени. Глаза ее были закрыты. Она казалась ему необыкновенно красивой.
   — Спасибо тебе за то счастье, которое ты мне подарила, — сказал он, гладя ее по руке.
   — Не благодари меня, — сказала она. — Это долг жены.
   В ее голосе слышалась горечь. Уэйд сел.
   — Сандрин!
   Она взглянула не него, и ее синие глаза наполнились слезами.
   — Ничего не говори, Уэйд. Кажется, я наконец начинаю понимать, чего ты от меня хочешь. Ты не хочешь говорить о том, где и как мы будем жить и будут ли у нас когда-нибудь дети. Ты вообще не хочешь со мной говорить. Но я готова выполнять твои желания и давать тебе то, что ты хочешь. Ты будешь доволен! Тебе этого мало?
   Уэйд наблюдал за Сандрин, когда она встала и пошла к ручью. Он не пошел за ней. Да и что он мог сказать? Даже он сам не был уверен до конца, чего он хочет от нее. Он вспомнил слезы у нее на глазах и горечь в ее голосе. Единственное, что он знал, это то, что он больше не сможет причинить ей боль…
 
   Сандрин вошла в ресторан и села. Салли увидела ее, помахала рукой и улыбнулась. Как только выдалась свободная минутка, она подошла к ней.
   — Я думала, что вы в городе проездом.
   — Я тоже так думала, — ответила Сандрин, вспомнив о Фрэнке Лаутере.
   — Что вам принести?
   — Пирожок и кофе, пожалуйста.
   — У вас все в порядке? — спросила Салли, присев напротив. — Здесь я хозяйка, — сказала она, как бы оправдываясь, — и могу сделать перерыв, когда хочу.
   Сандрин теребила ремешок сумочки и с трудом подняла глаза на Салли.
   — Скажите, у вас есть записка для меня от мистера Лаутера? Меня зовут Сандрин Ренар. — Сандрин увидела, что выражение лица Салли тотчас же переменилось.
   — Зачем такой девушке, как вы, связываться с негодяем типа Фрэнка Лаутера? — Салли оглянулась и придвинулась к Сандрин. — Вы должны уехать из города как можно скорее!
   — Я не могу, — сказала Сандрин. — Вам передали записку для меня?
   Салли неодобрительно покачала головой.
   — Он передал, чтобы вы были у него на ранчо сегодня на закате солнца. Играть будете там.
   — Спасибо, — сказала Сандрин, оглядывая заведение и избегая пристального взгляда Салли.
   — Сандрин, если тебе нужны деньги, я могу тебе немного одолжить. Не играй с Фрэнком Лаутером — ты проиграешь.
   Сандрин вновь взглянула на Салли. То, как открыто Салли смотрела на нее и решительно говорила, внушало к ней доверие.
   — Спасибо, Салли, но у меня нет выбора.
   — Выбор есть. Ты можешь взять у меня деньги и уехать к черту из этого города немедленно. Держись подальше от Фрэнка Лаутера.
   — Я делаю это не ради себя, Салли. Если бы дело было во мне, я бы никогда не стала с ним связываться.
   Салли подняла голову, услышав, что ее позвал клиент, затем опять посмотрела на Сандрин.
   — Ты можешь меня немного подождать? Я попрошу кого-нибудь заменить меня. Мне надо поговорить с тобой.
   — Хорошо. — Сандрин ела пирог, пила кофе и думала о том, что произошло накануне. Она закрыла глаза, вспоминая то, что испытала во время близости с Уэйд ом. Он заставил ее наконец забыть о Грозе Медведей, что, как она раньше считала, было невозможно.
   — С тобой все в порядке? — Салли стояла рядом.
   Сандрин открыла глаза.
   — Да.
   — Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Сандрин пошла за Салли через дверь. Запах хорошей еды и свежей выпечки напомнил ей о кухне матери. Здесь работали две женщины — одна готовила, а другая раскладывала еду по тарелкам.
   — Спасибо. Бесс, спасибо, Фло. Я вернусь, как только смогу.
   — Не беспокойся, Салли. Ты можешь отсутствовать, сколько тебе нужно.
   Сандрин вышла за Салли через черный ход на лестницу. Они поднялись в большую комнату, теплую и уютную. Она чем-то напоминала Салли.
   — Тебе здесь нравится? — спросила ее Салли, садясь в обитое голубой тканью кресло.
   — Да, нравится, — ответила Сандрин, оглядываясь вокруг. — Здесь просто чудесно.
   — И мне тоже нравится. Садись, Сандрин, нам нужно поговорить.
   Со вздохом Сандрин села напротив Салли.
   — Я не умею выбирать слова и обычно попадаю в неловкое положение, потому что не могу вовремя закрыть рот. Когда я считаю, что что-нибудь не так, то говорю об этом. — Салли вздохнула. — Я о тебе все знаю, Сандрин. — Уэйд говорил о тебе с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.
   Сандрин избегала смотреть в глаза Салли, чувствуя, что краска заливает ей щеки.
   — Я никогда не говорила тебе об Уэйде.
   — Это было и не нужно. Я узнала тебя в ту минуту, как только увидела. Ты еще более красива, чем он говорил. А потом, когда услышала твое имя, то поняла, что ты и есть та самая женщина. Такое имя нее слишком часто встречается в наших местах.
   Сандрин откинулась на спинку кресла.
   — Извини меня.
   — За что? Ты ничего не сделала. Господи, мне лучше чем кому-либо известно, как Уэйд любил тебя. Я знала, что когда-нибудь он тебя найдет. И когда так случилось, это меня не удивило.
   — Ты ловко притворяешься, Салли, — заговорила Сандрин, и голос ее звучал мягко. — Я слышала, как Роуз сказала Уэйду, что он должен с тобой поговорить. Ведь он обещал тебе, что, когда вернется, вы будете жить вместе?
   — Да, он так говорил. Я, наверное, была достаточно глупой, что поверила ему на какое-то время. Но в душе я знала, что он любит только тебя. Он никогда не лгал мне, Сандрин. Он всегда был честен, говоря о своей любви к тебе.
   — Уэйд не любит меня, Салли. Как только окончится эта игра в покер, я уеду.
   — Что это за игра, Сандрин?
   — Я не могу тебе сказать.
   — Уэйд знает об этом?
   — Нет, и нельзя, чтобы он узнал.
   — Почему?
   — Нельзя, и все.
   — Почему же, Сандрин? Мне-то ты можешь сказать…
   Сандрин вздохнула, поддаваясь соблазну с кем-нибудь поделиться.
   — Джеймс Эверетт должен Фрэнку Лаутеру кучу денег. Если Джеймс с ним не расплатится до конца недели, они с Роуз потеряют свое ранчо.
   — И ты решила их спасти. — Салли кивнула головой. — Это, конечно, очень благородно.
   — Я не задумываюсь, благородно это или нет. Просто хочу им помочь. Они очень хорошие люди.
   — А тебе не приходит в голову, что они сами могут о себе позаботиться?
   — Не уверена, что у них получится. Я была с Роуз, когда Лаутер угрожал ей. Она его до смерти боится.
   — А ты нет?
   — Я — нет. — В сознании Сандрин возник образ Грозы Медведей, и она поняла, что никакой мужчина больше никогда не сможет испугать ее так, как он.
   — Почему ты ничего не сказала Уэйду?
   — Ему нет нужды знать об этом. Мне не нужна его помощь. Я могу все сделать сама.
   — Что это значит?
   — Ничего.
   — Ты хоть хорошо играешь в покер?
   — Достаточно хорошо.
   Салли наклонилась вперед.
   — Фрэнк играет отлично, и он известный мошенник. Следи, чтобы он не вытащил карту из рукава, и посмотри под столом, нет ли карт там. Он будет всеми силами отвлекать тебя.
   — Спасибо.
   — И где же такая девушка, как ты, научилась играть? Ты кажешься довольно образованной и утонченной.
   Сандрин рассмеялась.
   — Я выросла на фактории. Моя мать — индианка из племени Черноногих. Я часто играла в такие игры в деревне индейцев. Там играют и в кости. Я в нее тоже хорошо играла.
   — Это не то же самое, что покер. Если ты не будешь внимательной, Фрэнк съест тебя заживо.
   — Я играла в покер с мужчинами из форта. Мой отец всегда сердился, когда заставал меня за этим занятием, но я тайком убегала и все равно играла. И каждый раз, когда мимо нашего форта проходил обоз, я играла наравне с мужчинами. Может быть, я не самый лучший игрок, но и не самый худший.
   — Ты не боишься? — спросила Салли. — Хорошо, если так. Фрэнк прекрасно чувствует тех, кто трусит. На что же вы заключили пари? — Сандрин взглянула на Салли и внезапно осознала всю глупость своего поступка. — На что же, Сандрин?
   — Мы будем играть на меня.
   — Что? Да ты с ума сошла! Ты не представляешь, что это за человек!
   Сандрин подняла руку, останавливая ее.
   — Послушай, Салли. Он дает мне в долг пятьсот долларов. Выиграю я или проиграю, он спишет долг Джима.
   — Но есть маленькая заковырка. Что ты будешь делать, если проиграешь? Ты об этом подумала?
   — Да.
   Салли с сомнением покачала головой.
   — Как бы то ни было, ты замужем за Уэйдом. Фрэнку не нужна замужняя женщина.
   — Но ему нужна Роуз, — сказала Сандрин.
   — Господи, я не могу поверить в это, — сказала Салли, поправляя выбившуюся прядь волос. — Почему ты это делаешь, Сандрин? Это не твое дело. Джим Эверетт сам попал в беду. Почему бы ему самому из нее не выбраться?
   — Потому что он хороший человек. Кроме того, я знаю, как много он сделал для Уэйда.
   — Так вот в чем настоящая причина. Ты делаешь это не ради Джима и Роуз, а ради Уэйда.
   — Уэйд любит Джима, как отца. Если что-нибудь случится с ним или с Роуз… — Сандрин замолчала. — Я смогу выиграть, Салли.
   — Не уверена. Фрэнк слишком хитер.
   — Откуда ты его так хорошо знаешь?
   — Он добивался меня, когда я только открыла здесь ресторан. Когда мой муж умер, я была очень одинока, и мне льстило, что такой богатый человек, как Фрэнк, оказывает мне внимание. Но вскоре я поняла, чего он действительно хочет. Однажды вечером здесь ему это почти удалось… — Салли замолчала и улыбнулась.
   — Что же произошло?
   — Он не знал, что я иногда ношу с собой нож, особенно если я кому-нибудь не доверяю. — Салли задрала юбку и показала Сандрин нож, прикрепленный резинкой к бедру. — Это подарок моего мужа. Словом, Фрэнк повалил меня и держал, прижав мои руки к бокам. Я сумела дотянуться до ножа и сделала вид, что перестала сопротивляться. Он отпустил мои руки. Когда он сел и начал раздеваться, я ударила его ножом вот сюда. — Салли показала на внутреннюю часть бедра, потом присвистнула. — Господи, ты бы только слышала, как он взревел. Наверное, он решил, что я поранила его в… Ну, ты понимаешь, куда…
   Сандрин рассмеялась.
   — И что было потом?
   — Полагаю, он отправился к врачу. Я только пригрозила ему, чтобы он больше не подходил ко мне на пушечный выстрел. Вот он и не подходит. Ты не должна доверять ему. Ты ведь не знаешь, будет он с тобой играть или нет. Может быть, вас будет только двое.
   — Не думаю.
   — Откуда ты знаешь, Сандрин?
   — Знаю и все. Я его оскорбила, усомнившись в его чести. Не думаю, что он нарушит свое слово.
   Салли покачала головой.
   — Ты просто чудо, девочка. Может, я смогу тебя переубедить, если скажу тебе, что у Фрэнка Лаутера нет чести и что ему солгать — все равно что раз плюнуть?
   — Нет, — ответила Сандрин и усмехнулась.
   — Я так и думала. Ты считаешь, что раз дала слово, то обязана пойти на эту глупую игру.
   — Да!
   — Тогда мне ничего не остается, как только пойти с тобой.
   — Ты не сделаешь этого.
   — Интересно, как ты можешь мне помешать? Либо я еду с тобой, либо я все расскажу Уэйду и Джиму.
   — Это шантаж.
   — Вот именно.
   — Фрэнк может даже не пустить тебя на порог после того, что ты ему сделала.
   — Он меня впустит. Зато будет знать, что не сможет обмануть тебя.
   — Ты не обязана меня охранять, Салли.
   — Знаю, Сандрин, но я так хочу.
   — Спасибо.
   — Можно тебя спросить еще об одном?
   — Да.
   — Почему ты хочешь уйти от Уэйда? Ведь ты его любишь.
   — Да, я его люблю, а он меня нет.
   — Но ведь он женился на тебе, верно?
   — В индейском стойбище. Это не настоящий брак, Салли. Кроме того, он женился на мне только из жалости. Он хочет быть свободным. Он сам мне это сказал.
   — Не верю.
   — Это правда!
   — И все-таки не верю. Первое, что он сделал, когда приехал в город, так это пришел сюда и сказал, что женился на тебе. Он бы мог и не говорить мне об этом, Сандрин. Он бы мог ничего не говорить, приходить сюда и… — Теперь уже покраснела Салли.
   — Спасибо, Салли. Я ценю твою откровенность, но все это уже не имеет значения. Я так решила. Если я выиграю, то уеду, а если проиграю, мне… — Сандрин пожала плечами. — Мне придется здесь пробыть еще некоторое время…
   — Не смей даже и думать. Возвращайся на ранчо, а то у них возникнут подозрения. Приоденься, чтобы быть попривлекательней для Фрэнка. Может быть, ты сможешь этим его отвлечь. Постарайся, чтобы Роуз придумала что-нибудь для оправдания твоего отсутствия. Хоть это она может сделать? Мы встретимся на полпути по дороге в город за час до заката и поедем к Фрэнку вместе. — Салли встала. — Ты веришь в свою удачу, Сандрин?
   — Не знаю.
   Она уже давно не чувствовала этого. Может быть, удача вообще отвернулась от нее?
 
   Уэйд умылся и вошел в дом. Стол был накрыт, но ни Роуз, ни Сандрин пока не было. Он услышал их голоса, доносившиеся из комнаты Роуз. Джим и Дэнни были в гостях у соседей и должны были вернуться на следующее утро. Значит, к ужину их будет только трое. Мысль об этом не вызывала у Уэйда удовольствия: в последнее время обе женщины его не очень-то жаловали.
   Уэйд сел за стол и стал проглядывать газеты. Он смеялся про себя: один человек убит за игрой в покер; другого убила жена, застав его в публичном доме; убежавшая лошадь сбила с ног мужчину и женщину, и они упали друг на друга посреди улицы. Да, весьма важные городские новости!
   Дверь из комнаты Роуз распахнулась, и они с Сандрин вышли. Уэйд улыбнулся Роуз и не смог оторвать взгляда от Сандрин. На ней было темно-синее открытое платье, волосы были забраны в мягкий шиньон. Он увидел длинные серебряные серьги и ожерелье, которое когда-то ей подарил. Не обращая на Уэйда внимания, она прошла мимо стола.
   — Ты не против того, чтобы поесть сегодня в одиночестве, Уэйд? — спросила Роуз, быстро накладывая ему еду на тарелку. — Мы с Сандрин уходим.
   — Это куда? — Уэйд отметил, что Сандрин нарядилась, а Роуз — нет.
   — В гости к Мили Перкинз. Это моя подруга. У нее соберутся женщины, мы посидим, поговорим, выпьем чаю. Ну, знаешь, как это принято у женщин.
   — А ты не слишком ли расфуфырилась, Сандрин? — спросил Уэйд.
   Она остановилась у камина и посмотрела на него.
   — Я имею право одеваться как хочу.
   — Вот твой ужин, Уэйд, — сказала Роуз, ставя перед ним тарелку. — Не беспокойся, если мы задержимся. — Роуз сцепила пальцы. — Ты готова, Сандрин?
   — Готова. — Сандрин, не глядя на Уэйда, прошлась по комнате и вышла из дому.
   — Может, вам впрячь лошадь в повозку? — спросил Уэйд им вслед.
   — Мы уже все сделали сами.
   — Подожди минуту в доме, Роуз. Мне надо сказать пару слов Сандрин.
   — Конечно, — сказала Роуз. Уэйд подошел к повозке. Сандрин уже устроилась на сиденье, держа в руках вожжи.
   — Я могу поговорить с тобой минуту? Сандрин взглянула на него сверху вниз, и сердце его дрогнуло. Ее синие глаза были такого же цвета, что и платье, а лицо окаймляли мягкие завитки волос, выбившиеся из шиньона. Длинные серебряные серьги покачивались, сверкая на солнце. Они бросали блики на ее безупречную кожу.
   — О чем, Уэйд?
   — О вчерашнем дне.
   — Говорить не о чем. Ты меня не принуждал, я сама позволила тебе любить меня. Твоей вины тут нет.
   — Я и не чувствую себя виноватым, — сказал он. Он понял, что хочет сказать еще что-то, сказать, что любит ее, но не смог.
   — Конечно, ты не должен чувствовать себя виноватым. Я поступила так, как и должна вести себя жена. Я просто забыла свое место на минуту.
   — Сандрин!
   — Не стоит, Уэйд. — Она взглянула мимо, в сторону дома.
   — Где же Роуз? Мы опоздаем.
   — Я позову ее. — Уэйд пошел к дому. Он долго смотрел на отъезжающую повозку, представив себе, что может никогда больше не увидеть Сандрин. Он не мыслил жизнь без нее. Он любил ее, пора в этом признаться и себе, и ей. Пора сказать ей все, что он должен был уже давно сказать!
 
   Сандрин смотрела на дорогу, выглядывая коляску Салли. Потом взглянула на Роуз.
   — Не надо так волноваться. Со мной ничего плохого не случится.
   — Надеюсь. Если ты проиграешь этому подонку, тебе придется с ним остаться. — Роуз горестно склонила голову. — Я себе не прощу, если такое произойдет.
   — У нас нет времени думать об этом. Ты знаешь, что делать, — сказала Сандрин твердо. — Поезжай к своей подруге и не возвращайся домой до наступления темноты. Если Уэйд еще не будет спать, просто скажи ему, что я там заночевала.
   — А если он станет расспрашивать?
   — Придумай что-нибудь, — ответила Сандрин нетерпеливо. Увидев беспокойство на лице Роуз, она обняла ее. — Не тревожься, я не собираюсь проигрывать. — Сандрин подняла голову, услышав стук колес на дороге, Салли крутила кнутом, и лошадь резво бежала трусцой. Она остановилась, натянув поводья, радом с повозкой Роуз. Сандрин, поцеловав Роуз в щеку, перебралась в коляску Салли. Не медля ни минуты, Салли ударила лошадь вожжами. Сандрин обернулась:
   Роуз все еще стояла на дороге.
   — Мне жаль ее, — сказала Сандрин скорее себе, чем Салли.
   — Жаль ее? Господи, да у тебя в голове все перепуталось. Это она должна жалеть тебя. Это из-за ее мужа ты ввязалась в эту историю.
   — Джим даже не знает об этом. Я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения. Никто меня не заставлял этого делать.
   — Не буду спорить с тобой, Сандрин. Я знаю, что ты решила все сама. Достань мою сумочку. Я для тебя там кое-что приготовила.
   Сандрин взяла сумочку Салли и раскрыла ее. Там лежал короткоствольный пистолет.
   — Возьми его.
   Сандрин взяла маленький пистолет. Он почти уместился на ее ладони.
   — Ты когда-нибудь стреляла из такого?
   — Нет.
   — Что ж, если придется им воспользоваться, целься точнее. Он однозарядный.
   — Надеюсь, он мне не понадобится.
   — Повторяю, что я не доверяю Фрэнку Лаутеру. Если он попытается что-нибудь выкинуть, хватай пистолет и стреляй ему прямо в сердце. Слышишь?
   Сандрин взглянула на Салли. Та говорила резко и жестко, но выглядела строго и пристойно. Потрясающая смесь противоположностей. Сандрин положила пистолет себе в сумочку и затянула тесемку.
   — А ты? А если и тебе понадобится оружие? Салли рассмеялась.
   — У меня на правом боку нож, а на левом — револьвер. Женщина должна быть осторожной.
   — Ты удивительный человек, Салли.
   — Мне об этом уже говорили, — ответила Салли. — Фрэнк пригласит еще игроков, они все играют по-крупному. Не давай втянуть себя в его игру, он начнет сразу же делать большие ставки. Не бойся пропустить кон, если не уверена в своей карте. Ты должна сделать так, чтобы остаться подольше в игре.
   — Мне не пришло в голову спросить Фрэнка, что случится, если ни один из нас не выиграет.
   — Ему все равно, кто выиграет. Его волнует только, кто выиграет из вас двоих. Он поручит кому-нибудь пересчитать деньги в конце вечера и, если выиграет больше, чем ты…
   Сандрин крепко сжала пальцы. Она волновалась, но все время напоминала себе, что делает это для Джима и Роуз.
   Салли наконец остановила коляску.
   — Видишь? Это дом Фрэнка.
   Сандрин увидела большое двухэтажное здание с балконом во всю длину второго этажа. Она увидела загоны с ухоженными лошадьми, коров, пасущихся на зеленых пастбищах. Вокруг дома было много деревьев, на клумбах росли яркие цветы. Во всем чувствовался большой вкус. Это напоминало ей некоторые загородные виллы во Франции.
   — Красиво, правда? Сандрин кивнула.
   — Должна признаться, что не прочь пожить бы здесь.
   Салли свернула во двор. Один из работников помог ей и Сандрин выйти из коляски.
   — Сюда, — сказала Салли.
   Сандрин вошла за ней к парадному входу. Салли постучала в дверь, украшенную резьбой. Сандрин беспокойно огляделась вокруг. Слуга открыл дверь и молча провел их через холл с мраморным полом. Когда они шли по широкому коридору, Сандрин заглядывала в открытые двери комнат, мимо которых они проходили. Обстановка везде была роскошной. У четвертой двери слуга остановился и вежливым жестом пригласил войти. Сандрин остановилась, окидывая взглядом стены, облицованные панелями из полированного дерева. У дальней стены красовался большой дубовый письменный стол. Ближе к центру комнаты стояли круглый стол и мягкие стулья. Лампа из хрустального стекла отбрасывала мягкий золотистый свет. Вдоль стен Сандрин увидела книжные шкафы с рядами томов в золоченых переплетах. В огромном камине ярко горел огонь, его оранжевые блики отражались на обивке удобного кожаного дивана, стоявшего перед ним.
   — Вот мы и пришли, — сказала Салли. — Посмотри скорей под стол, нет ли там карт.
   — В этом нет необходимости, — сказал Фрэнк, входя за ними в комнату. Он был одет в безукоризненный черный костюм, белую рубашку и узкий черный галстук-шнурок. — Под столом карт нет.
   — Тогда, может быть, стоит посмотреть, нет ли их у тебя в рукаве, Фрэнк.
   — Мне всегда приятно видеть тебя, Салли. Что ты здесь делаешь?
   — Это я попросила ее приехать со мной, — ответила Сандрин. — Я вас не знаю, мистер Лаутер. Неизвестны мне и ваши друзья. Мне хотелось, чтобы со мною был кто-то, кому я доверяю.
   — А как я узнаю, что вы не жульничаете, мисс Ренар?
   Сандрин улыбнулась.
   — Вы уже боитесь?
   — Нет. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, пока не пришли остальные?
   — Лично я попробую твоего хваленого вина, Фрэнк, — ответила Салли.
   — А я выпью воды, — сказала Сандрин.
   — Вы из тех женщин, которые не пьют?
   — Я не пью, когда играю в карты. — Она подошла к бару из темного дерева, на котором стояли хрустальные графины. — Скажите мне, пожалуйста, мистер Лаутер, а что будет, если никто из нас не выиграет? Что тогда будем делать?