Бир Грег. Хорал забвения

   Ламия открыла чулан.
   — Выходи.
   Майкл сощурился, шагнул вперед и споткнулся о мягкое. Оглянуться и рассмотреть содержимое чулана он не успел — Ламия схватила его и хлопнула дверью.
   — Сегодня они устроят в городе облаву, будут кого-то искать. А в Полугород не поедут, там облав никогда не бывает. Поэтому я тебя отправлю туда. Но сначала ты должен выслушать меня и ответить на мои вопросы.
   Майкл высвободился из ее рук.
   — Я тоже хочу кое о чем спросить, — заявил он.
   — По какому праву? Раз ты сюда явился, должен сам знать все, что полагается.
   — Но я не знаю! — в отчаянии воскликнул Майкл, и слезы безудержно полились из глаз. — Не знаю даже, где нахожусь! Вообще ничего не знаю!
   — Ты в Сидхидарке, — сказала Ламия и отвернулась. — Пойдем со мной, — произнесла она мягче. — Это Волшебная Страна Теней. Царство. Ты уже не на Земле.
   — Мне говорили. Но где же я?
   — Не на Земле, — повторила Ламия и двинулась вперед. Огромные складки жира заколыхались.
   — А вернуться я смогу? — закричал ей вслед Майкл.
   — Только не этим путем. Может, и вообще не удастся.
   Сразу приуныв, Майкл пошел за Ламией широким коридом в пострадавшее от пожара крыло здания.

Глава пятая

   — Много лет назад, — рассказывала Ламия, — здесь была война. Вся почва в долине стала бесплодной. Река испарилась, деревья превратились в змей и уползли, земля растрескалась, из ее недр вылезли все неудачные творения Адонны. А посреди всего хаоса…
   Она умолкла и взмахнула толстыми руками, точно сломанными крыльями.
   — …Устоял только этот дом. Изомаг потерял почти все, но он спасся и сберег достаточно сил, чтобы нанести сидхам большой урон. Поэтому они предложили мирный договор. Сидхи обязались создать в Проклятой долине территорию, пригодную для жилья, и собрать там людей, всех, кто попал в Царство и подвергся преследованию. Сидхи обещали не причинять им вреда, но получили право управлять ими. Со своей стороны, Изомаг согласился удалиться и больше не заниматься волшебством в этой части Царства.
   Глаза Ламии обратились на Майкла, их решительный и страстный блеск казался совсем неуместным на этом лице, похожем на большую сдобную лепешку. Ламия смежила веки и теперь мало походила на человеческое существо.
   — Я была тогда молода.
   Великанша глубоко и шумно вдохнула и с присвистом выпустила воздух через узкие ноздри.
   Они остановились возле длинного обгорелого стола. Среди мусора на нем поблескивали серебряные тарелки, согнутые и оплавленные ножи и вилки, металлические чашки и осколки стеклянной посуды; все это было покрыто тонким серым пеплом, головнями и обломками штукатурки. Вокруг стола валялись останки стульев. В воздухе витал запах гари.
   — Много лет прошло, — проговорила Ламия. — Целые века.
   По-слоновьи медленно и тяжело переставляя ноги, она повернулась лицом к Майклу и ткнула в его сторону дрожащей левой рукой.
   — Я знаю, ты попал сюда по воле некой могучей силы. Знаешь о ней что-нибудь?
   Майкл отрицательно покачал головой.
   — Скоро узнаешь. Это странное место; не считай ничего самоочевидным. И главное, повинуйся.
   Последнее слово она почти прорычала, затем двинулась на Майкла и остановилась в ярде от него, когда он попятился.
   — Книга все еще при тебе. Я же велела спрятать. Сидхи не любят человеческие стихи, как и человеческие песни. Почему ты не подчинился?
   — Я не знаю, где ее можно спрятать.
   — Может, сомневаешься, стоит ли мне повиноваться? — В ее голосе не прибавилось угрозы, но Майкл ощутил холодок на спине. И промолчал.
   — Я — второй страж. Ты ведь заметил первого, а?
   — Не знаю.
   — Знаешь, мой мальчик. Кого ты хочешь обмануть? Так заметил?
   Он вспомнил платье с оборками.
   — Да, наверно.
   — Страшно было?
   Майкл кивнул.
   — Меня ты боишься меньше, это заметно. А между тем… — Кривая щель ее рта далеко раздвинула большие вислые щеки. — Второй страж подчиняется мне, понятно?
   — Если никто не приходит этим путем, зачем здесь вы? — спросил Майкл.
   Ламия хихикнула и с притворной застенчивостью зажала рот рукой; от этой ужимки Майкла слегка замутило.
   — А теперь запомни, что нужно сделать. Ты новичок и не знаешь даже, как выжить. А умирать тебе здесь не следует. Необходимо кое-чему научиться, чтобы остаться в живых.
   — Я не хочу здесь оставаться. Я хочу вернуться. — Майкл сжал кулаки. Он все еще не мог поверить, что домой возврата нет.
   — Для этого нужно идти вперед. Только один человек способен перенести тебя обратно. Придется совершить трудное путешествие и найти этого человека. Вот почму ты должен учиться. Теперь понятно? — Ламия отступила на шаг, но глядела на него в упор. — Или ты не только юн, но еще и глуп?
   — Я не глуп, — сказал Майкл.
   — В Царстве есть очень красивые места, но люди не видят их, потому что не могут покинуть Проклятую долину. Сидхи ценят красоту, а руины оставляют людям.
   — А вы — человек? — спросил Майкл.
   Белая кожа Ламии приобрела лиловый оттенок.
   — Уже нет.
   — Сидх?
   — Нет. — Смех глухо пророкотал в глубине громадного тела. — Довольно вопросов. Еще один, и…
   — Разве можно чему-нибудь научиться, если не задавать вопросы?
   Толстая ручища изогнулась подобно хвосту скорпиона, и могучая оплеуха отбросила Майкла в другой конец комнаты. Он приземлился на кучу мусора, подняв облако пепла. Ламия прошла сквозь это облако, схватила Майкла за грудки, оторвала от кучи и встряхнула. Казалось, мягкий, даже нежный голос доносится откуда-то издали.
   — Ты пойдешь в Полугород. Получишь наставления у Старух-Журавлих. Уразумел?
   — А в гостинице…
   Она тряхнула его еще раз, да так, что щелкнули суставы.
   — Ты не заслуживаешь такой роскоши. Старух-Журавлих зовут Нэр, Спарт и Кум. Ну-ка, повтори.
   Майкл не запомнил.
   — Еще раз: Нэр, Спарт и Кум.
   — Нэр, Спарт…
   — Кум.
   — Кум.
   — Они тебя ждут. От них ты узнаешь, как здесь выжить. Они постараются научить тебя лучше видеть, слышать, запоминать и вникать. Может, это им удастся. Как думаешь?
   Она держала Майкла одной рукой, а другой отряхивала на нем одежду. Рука была теплой, почти горячей. Ламия опустила его возле стола и печально посмотрела на обгоревшие балки.
   — Они застали нас врасплох во время пира. Мы часто устраивали здесь вечеринки. Было так чудесно.
   Майкл пытался унять дрожь, но безуспешно. Его трясло и от страха, и от злости. Он готов был убить Ламию.
   — Ступай, — велела она. — Скажи владельцу гостиницы и его жене, что Ламия больше не нуждается в их услугах. А сам иди в Полугород. К старухам-Журавлихам. Как их зовут?
   — Нэр, Спарт и Кум.
   — Хм. Ладно, ступай, пока сидхи не вернулись.
   Майкл поспешно покинул разрушенное крыло здания и добрался до передней двери. Потом он бежал по дороге на Эвтерп, и книга хлопала по бедру. Майкл мчался, пока не выбился из сил. Легкие разрывались. По лицу текли слезы. Он остановился возле потрескавшегося валуна и лупил по нему кулаком, пока не разбил руку в кровь.
   — Черт! Черт подери!
   — Лучше успокойся, — прошелестел ветер. Майкл встрепенулся и посмотрел по сторонам. Никого.
   — Помни, где ты находишься.
   Что-то коснулось его волос. Он поднял голову и вскрикнул. В воздухе висело прозрачное, как паутина, узкое и бледное лицо. Оно закружилось вихрем и исчезло.
   Майкл зажал ладонями рот, испачкав подбородок кровью, и побежал дальше. Он уже не вспоминал о боли в ногах и груди.

* * *

   Риск выслушала его с откровенным равнодушием. Ее супруг кивнул и поднялся вместе с Майклом в номер.
   — Ты сюда явился с пустыми руками, значит, вещи собирать не придется, — заметил Брекер. — Но можешь помочь мне с уборкой.
   Некоторое время они молча подметали пол. Майкл это делал без энтузиазма — он не считал бесплатный труд благом.
   — Это не мой мусор, — заявил он. — Я тут всего одну ночь провел.
   — Мы все должны трудиться, чтобы не было простоев.
   — Даже когда делать нечего?
   Брекер оперся на метлу.
   — Хороший синяк. Откуда?
   — Ламия…
   — За что?
   — Не знаю, — солгал Майкл.
   — Наверно, за глупые вопросы. — Бейкерова метла снова зашаркала. — Парень, это суровая страна. Похоже, до сих пор ты жил припеваючи среди благоразумных людей. Тут все по-другому. За ошибки надо платить. — Он подставил совок, чтобы Майкл замел туда пыль и чешуйки слюды. — Ошибки дорого стоят.
   Они встретили Саварина на лестнице, когда спускались. Майкл прошел мимо и только кивнул.
   — Уже выселяешься? — поинтересовался Саварин, оглянувшись.
   — Пойду в Полугород, — ответил Майкл.
   — Можно мне с тобой?
   Майкл пожал плечами.
   — Думаю, хуже не будет.
   Полугород располагался в двух милях к востоку от Эвтерпа.
   — Во всяком случае, мы называем это востоком, — объяснил Саварин, шагая по дороге рядом с Майклом.
   Майкл засунул руки в карманы куртки и дотронулся до томика стихов.
   — Там ведь солнце всходит, ты, наверно, уже заметил.
   Майкл молча глядел под ноги.
   — Откуда синяк?
   — Ламия врезала. С вопросами приставал.
   Саварин улыбнулся краем рта.
   — Да, я слышал, у Ламии грубые манеры. Сам, правда, с ней не встречался. А о чем ты ее спрашивал?
   Майкл с подозрением покосился на Саварина.
   — Вам что-нибудь известно?
   — Ну, ты уже в курсе: я обучаю новых людей, которые тут появляются. Знаю то, что знают все местные жители. Конечно, Изомагу известно гораздо больше, но он исчез много лет назад.
   — Где же, черт побери, мы находимся?
   — Кое-кто полагает, будто нас и впрямь черти затащили в ад, но это не так. Осмелюсь предположить, что мы попали в легендарную страну фей, которую некоторые считают страной мертвых. Впрочем, никто из нас не умирал на Земле, так что моя теория, пожалуй, не лучше твоей. Спроси Адонну. Он все это создал.
   — Кто такой Адонна?
   — Genius loci , божество Царства. Его почитает большинство сидхов.
   — Насколько я могу судить, он не ровня создателю нашей вселенной. Попроще будет.
   Саварин подмигнул.
   — Но ты смотри, поосторожней тут с критикой.
   — Значит, мы в другом измерении?
   Саварин воздел руки и укоризненно покачал головой.
   — Нескромный вопрос. Я давно интересуюсь этой проблемой, но до сих пор ничего толком не выяснил. Очень трудно с фактами. По правде говоря, надеялся что-нибудь узнать у тебя.
   — А кто такие сидхи?
   — Заклятые враги рода человеческого. — Лицо Саварина внезапно помрачнело. — Есть разные виды сидхов, далеко не все они внешне похожи на нас. Есть сидхи воздуха, их называют метеоралями…
   — Как они выглядят?
   — Прозрачные, вроде привидений. Висят в воздухе. Есть сидхи лесов, зеленые, как трава, их называют арборалами. Умбралы всегда держатся в тени, по ночам приобретают большую силу. В океане, говорят, живут пелагалы, правда, здесь только слухи ходят про какой-то далекий океан. Риверины обитают в реках и ручьях. Аморфалы могут как угодно изменять свой облик. Но большинство сидхов — такие, как Элионс и его свита. Их называют фаэрами. Они похожи на нас и могут даже скрещиваться с людьми, но это совершенно иная раса, гораздо древнее нынешней человеческой.
   — А что такое Полугород?
   — Там живут гибриды. Чаще всего они рождаются у сидхов женского пола от наших мужчин.
   — Они не хотят жить с людьми?
   — Печален их жребий. Говорят, они живут вечно, как сидхи, и, подобно сидхам, лишены души. Но изменяются, как мы, — по-своему стареют. Люди их чураются. Сидхи держат гибридов отдельно, но иногда используют. Многие гибриды знают магию сидхов. — Несколько минут Майкл и Саварин шли молча. — Кто о тебе позаботится в Полугороде?
   — Старухи-Журавлихи.
   — Ого! — воскликнул Саварин. — Да, это могущественные создания. Безобразны как смертный грех, и едва ли обидятся на такие слова. Насколько я знаю, Старухи-Журавлихи — чуть ли не самые древние гибриды. Тебя к ним Ламия послала?
   Майкл кивнул.
   — Я теперь не гуляю сам по себе. То есть у меня нет выбора.
   — Может, оно и к лучшему. По крайней мере, наделаешь меньше ошибок.
   — Ламия — тоже гибрид?
   — Не думаю. Про нее ходит много разных слухов, но толком ничего не известно. Я подозреваю, что она прежде была человеком, но чем-то рассердила сидхов. Когда я здесь появился, она уже жила в бывшем доме Изомага.
   За пологим холмом дорога рассекала надвое поселение гибридов, которое имело форму неправильного круга. Полугород занимал около десяти акров; бурые, серовато-коричневые и серые здания выстроились вдоль концентрических полуокружностей улиц; каждая улица обоими концами упиралась в главную дорогу. Холмистая земля вокруг Полугорода напоминала пашню беспечного фермера-великана. Во всех низинах и канавах стояла вода, и пахло болотом. За городом протекала речушка, почти ручей. Саварин остановился зашнуровать ботинки.
   — Обрати внимание на постройки. Что скажешь?
   Майкл подчинился, потом, чтобы ничего не упустить, осмотрел дома еще раз.
   — Халупы, — заключил он. — Вроде тех, что в Эвтерпе.
   Саварин выпрямился.
   — Ты еще недостаточно наблюдателен. Сравни с тем, что тебе уже известно. — Он показал на безлесый пейзаж: жалкие кустарники, холмы, лужи, камни.
   — Боже, — пробормотал Майкл. — Настоящие лачуги. Деревянные.
   — Именно деревянные. А ты видишь где-нибудь деревья?
   — Нет.
   — Вот чем отличается Полугород от Эвтерпа. У гибридов есть родственники — сидхи, а значит, связи с арборалами. А те ведают всеми лесами в Царстве. Людям достаются лишь тростник, прутья и трава.
   У Майкла голова пошла кругом. Он все еще не мог смириться с реальностью Царства, а она выглядела все сложнее и причудливее.
   — Здесь вообще нет деревьев?
   — Вне Проклятой долины леса растут повсюду, но не для нас с тобой. Очень немногие люди покидают Земли Пакта. Договор обязывает купцов-сидхов каждые две недели привозить товары, но даже сидхам опасно пересекать Проклятую долину.
   Первого гибрида Майкл увидел, когда подошел на сотню футов к окраине. Гибрид был мужского пола, чуть выше Майкла, с длинными рыжевато-коричневыми волосами и крепкого сложения. Он стоял посреди дороги с палкой в руке, и лицо не выражало особой радости. Когда приблизились путники, он выставил вперед палку.
   — Я узнаю тебя, учитель. И твой юный приятель мне тоже известен. Ламия послала весть о его приходе. Но не о твоем.
   — Я же часто здесь бываю, — пробормотал Саварин.
   — Вчера вечером приезжали всадники. Людям больше не разрешается посещать Полугород. Кроме, конечно… — Гибрид указал на Майкла.
   — Наверно, вам лучше уйти, — сказал Майкл Саварину. — Спасибо за помощь.
   Саварин хмуро посмотрел на стражника.
   — Да, конечно, осторожность необходима. Но меня впервые не пускают в Полугород. Надеюсь, запрет не навсегда. Здесь я получал львиную долю сведений.
   Он вздохнул, улыбнулся Майклу и тут же отвел взгляд.
   — Учись побыстрей, друг мой. И расскажи, что узнаешь, если будет возможность.
   Майкл пожал ему руку. Саварин побрел обратно, оставив Майкла наедине с гибридом-стражником. Прохладный ветер трепал их волосы и одежду.
   — Куда мне идти?
   — К Старухам-Журавлихам. Следуй за мной.
   Майкл подчинился. Главная улица Полугорода была вымощена бурым кирпичом и булыжником. Дома казались более чистыми, но не такими прочными, как в Эвтерпе. Вокруг каждого дома в крошечном огороде росла всевозможная зелень, но Майкл не заметил цветов.
   Гибриды смотрели на него из окон и растворенных дверей. Мужчины почти не уступали в росте сидхам, которых Майкл видел возле дома Изомага. Женщины отличались изяществом, но немногих Майкл назвал бы симпатичными. Их резко очерченные лица слишком напоминали мужские.
   Майкл и его провожатый пересекли весь город, свернули с дороги и подошли к реке. На другом берегу, на пригорке, стояло довольно крупное сооружение, крытое жердями, землей и соломой. Если бы не два овальных застекленных окна и каменная труба наверху, эта хижина напоминала бы юрту кочевников Центральной Азии. Во дворе вокруг нее кучами лежал мусор: отдельно — мелкие камни, отдельно — палки, отдельно — черепа и кости животных; содержимое иных куч Майкл не смог распознать. В воздухе висела пыль и пахло какой-то дрянью — едва ли приятно, но все же терпимо. По границам двора торчали столбики, на них развевались лоскуты ткани, словно ветхие знамена.
   — Как перейти? — спросил Майкл, когда они остановились на берегу.
   Стражник показал на плоские камни, что виднелись под самой поверхностью медленной воды.
   — Тебя ждут. — Он зашагал обратно в Полугород.
   Майкл судорожно глотнул и ступил на камень. Вода струилась вокруг ботинок. Он подумал, что, если упадет в воду, то наконец проснется, отделается от наваждения. Но раз уж события последних двух дней не пробудили от кошмарного сна, едва ли следует ожидать такого благодеяния от этого мрачного потока. К тому же неизвестно, какие твари затаились в его глубинах. От страха Майкла мутило. Вцепившись в книгу, он шагнул на второй камень. Думая лишь о том, чтобы не упасть, он никого не заметил на другом берегу, пока не перебрался туда, — и потому вздрогнул от неожиданности, когда наконец поднял голову.
   — Здравствуйте, — поспешил сказать Майкл.
   Перед ним стояла весьма и весьма необычная женщина. Ее удлиненные члены сохранили женственную округлость, руки свисали почти до колен, а лицо было плоское, широкое, с длинными узкими глазами и тонкими бровями. Она чуть ссутулилась и оттого казалась ниже Майкла на дюйм-другой.
   Женщина подняла руку и зашевелила перед плоской грудью длинными, как паучьи лапы, темными пальцами с тонкими черными ногтями.
   — Здравствуйте, — повторил Майкл.
   Она неторопливо оглядела его, ритмично покачивая головой. Ее короткие волосы цветом, длиной и толщиной напоминали гусиный пух.
   — Джан Антрос, — произнесла она. — Обычное человеческое дитя.
   Голос походил на мышиный писк, но в нем слышалось и нечто вроде завывания ветра.
   Майкл снял левый ботинок и вылил воду, затем проделал то же самое с правым, ни на миг не спуская глаз с диковинной фигуры. В ботинках хлюпало, когда он их надевал.
   — Меня зовут Майкл, — произнес он как можно учтивее.
   — Тоненький да нежненький, — мелодично проворковали в хижине, и в окне показалась другая женщина. Ее лицо покрывала сеть морщинок, а также красных и пурпурных линий татуировки. — Никакой солидности.
   У Майкла за спиной, на сравнительно безопасном расстоянии, появилась третья женщина. Она стояла на одной длинной и худой ноге, а другую, подогнув, прижимала к груди. Рыжеватые волосы были заплетены в длинную, до колен, косу.
   — Толстуха прислала нам хилое человеческое дитя. Она надеется, что мы его обучим?
   — Вы — Нэр, Спарт и… Кум? — спросил Майкл, пытаясь стучать зубами потише.
   — Я Нэр, — представилась Журавлиха, стоявшая на одной ноге.
   — Спарт, — проворковала та, что высунулась из окна.
   — Кум, — сказала женщина с волосами как пух. — Хочешь у нас учиться?
   — Я не знаю, чего хочу, — признался Майкл. — Мне бы только выбраться отсюда.
   Журавлихи захихикали — словно прошелестели опавшие листья.
   — Мы тебя не обидим, — заверила Кум, отступив на шаг. — Разве так, чуть-чуть. — Ее волосы на ветру казались живыми.
   — Мы не имеем ничего против человеческих детей, — добавила Нэр и закружилась на месте.
   — Но кое-что ты должен сделать, это уж точно, — пропела Спарт и плюнула в ближайшую кучу мусора.
   — Выжить, — подхватила Нэр.
   — Уцелеть в Сидхидарке.
   — Бороться за жизнь.
   — Бороться, чтобы стать человеком.
   — Понял?
   Майклу оставалось только кивнуть. В тот момент, когда он отвернулся от хижины, Спарт покинула свое место у окна и появилась между Нэр и Кум. Она оказалась самой высокой, ее продолговатое лицо особенно напоминало лица сидхов. Татуировка — замысловатый узор из листочков, веток и завитков, — украшала все не прикрытые одеждой части тела.
   — Ты должен построить дом на этом холме, шагах в тридцати от нашего, — продолжала Спарт. — Лес тебе принесут сегодня вечером. Пока не построил собственный дом, считай, что не существуешь.
   — А что сейчас делать? — спросил Майкл. Пока говорила Спарт, он не сводил с нее глаз, и вдруг заметил, что две другие Журавлихи исчезли.
   — Будь терпелив. — Голос Спарт, подобно голосам Элионса и его всадников, звучал завораживающе. — Тебе ведь это по силам, а?
   — Да.
   — Пойди туда, где хочешь построить дом, и сядь. Лес будет попозже.
   Журавлиха вернулась в хижину, оставив его в одиночестве на берегу ручья.
   Майкл потоптался на месте, глядя на Полугород. Потом притенил ладонью глаза и посмотрел на небо.
   Ни единого облачка. Сияющая эмалевая голубизна смешивалась с оранжевыми и зелеными полосами у горизонта. Примерно в тридцати ярдах от хижины, на другом берегу ручья, два камня образовали нечто вроде кресла шириной в ярд и высотой около полутора футов. Перебравшись на ту сторону, Майкл уселся в это естественное кресло и снова принялся разглядывать небо. Временами оно становилось необычайно красочным, сотни оттенков различных цветов добавлялись к голубому. И при этом оно не походило на картину, но казалось живым, переливалось и пульсировало.
   Зрелище опьяняло. До сих пор Майкл видел все будто через закопченное стекло. Теперь, когда оставалось только сидеть в одиночестве и ждать, ясность прямо-таки хлынула с небес. Самой своей нереальностью небо подчеркивало реальность всего происходящего вокруг.
   Впрочем, реальность эта была совсем иного свойства, нежели та, к которой Майкл привык на Земле. Она была живее, зримее и проще.
   Он опустился на колени под валунами, сорвал травинку, растер в ладонях, измазав их соком. Стало щекотно — крошечный муравей пробирался по руке между светлыми шелковистыми волосинками. Он был прозрачный, с переливчатым опаловым оттенком. Прежде Майкл не задумывался, есть ли в Сидхидарке насекомые. Стало быть, есть, но, похоже, немного.
   А как тут с птицами, кошками, собаками, коровами? Лошадей он уже видел, и… Откуда берется молоко?
   Клонило в сон. Майкл прислонился спиной к камню и закрыл глаза. Тьма под веками умиротворяла и убаюкивала. Потихоньку вздыхал ветер.
   Майкл не знал, сколько времени он проспал. Когда проснулся, солнце садилось. Облаков по-прежнему не было, но над горизонтом неподвижно висели цветные полосы: бледно-розовые и зеленые вверху и оранжевая — особенно яркая — над самым диском солнца. Майкл никогда не видел такого заката.
   Он глянул на восток. Там небо приобрело голубовато-серый металлический цвет. Уже появлялись звезды, точно раскаленные добела кончики иголок. Вместо того чтобы мерцать, они описывали маленькие круги, как светлячки на привязи. Майкл иногда брал карту звездного неба Уитни и летними ночами отыскивал немногие созвездия, видимые над Лос-Анджелесом. Теперь он не узнавал ни одного.
   Заметно похолодало. Окна хижины светились оранжевым. Майклу пришло в голову заглянуть туда — интересно ведь, что делают Журавлихи. Но, потерев синяк на щеке, он передумал.
   Только сейчас Майкл заметил, что пропали наручные часы. Он полез в карман брюк за ключом — его тоже не было. Впрочем, осталась книга.
   Без ключа Майкл чувствовал себя голым. Он проклинал похитителей, возмущался тем, как с ним здесь все обходились, но поделать ничего не мог.
   Край солнца скрылся за дальними холмами. Только тусклое оранжевое сияние пробивалось сквозь дымку, которая, как думал Майкл, лежала над Проклятой долиной за пределами Земель Пакта. На месте солнца от горизонта к зениту поднялась четкая полоса тьмы, потом другая слева и еще одна справа, словно тени лент, трепещущих на ветру.
   Майкл прислушался. На земле все смолкло, но с небес доносился тихий гул, как будто пели под ветром провода. Когда стемнело совсем, гул прекратился.
   Затем, начиная с востока и дальше по всему небу, звезды стали замирать, словно кристаллизировались из раствора и приклеивались к стенкам небесной чаши.
   Внизу тоже были звезды. Майкл подобрал под себя ноги и огляделся. Между редкими травинками сияли какие-то искорки. Вскоре они погасли, и земля со вздохом погрузилась в ночь, как женщина опускается на мягкую постель.
   «Нет, — подумал Майкл, — это, конечно, не Земля, сходство чисто внешнее».
   Он посидел на камнях еще некоторое время, потом услышал голоса. Они доносились с реки, но Майкл не видел говоривших. Сияли лишь звезды и — теперь уже слабо — окна хижины. Напрягая зрение, Майкл различил силуэт лодки, скользящей по реке, и несколько пассажиров на носу. Лодка ткнулась в берег, послышались шаги.
   Майкл встал на камень.
   — Кто тут? — крикнул он.
   Дверь хижины распахнулась. В пляшущем оранжевом свете очага обрисовался силуэт Спарт. Смутные тени, проходя через полосу света перед дверью, на короткое время приобрели ясные очертания. Майкл увидел четыре буровато-зеленые — или, возможно, просто зеленые, — обнаженные фигуры; три мужские и одну женскую. Судя по удлиненным чертам и призрачной грации, это, несомненно, были сидхи, каждый из них нес на плече короткое толстое бревно.
   Они окружили Майкла и, очевидно, по какому-то сигналу одновременно сбросили бревна на землю.