Страница:
И сидхи предались раздорам злобным.
Сум, Владыка Фитиля из рода Драви,
Беду предвидел и во мрак глубокий,
Неведомый у нас доныне,
Пошел войной на племена Великой Дали,
Дабы в сраженье честном с ними
Отвагу обрести, вернуть былую славу.
В Великой Дали жили существа,
Чей разум с нашим мало схож.
О той войне, что Трудною звалась по праву,
Не сохранилось повести — известен лишь исход.
Большую цену сидхи заплатили,
Чтоб победить — виной тому небрежность,
И, словно побежденные, оставив поле брани,
К Земле остатки флота устремили.
Среди погибших — Сум из рода Драви.
Одержана была давно
Над человечеством победа,
И сидхи, что в живых остались,
Убежищем желанным Землю мнили.
Эстер из рода Драви села, и заговорил Фаред из рода Вис:
Фитиль, согласно древнему порядку,
Почтенному вручен был Креку из рода Вис.
И предводитель кучки небольшой
Привел нас в скором времени домой
Из жуткой беспредельной тьмы.
Но на Земле не ждал нас мир.
Изобретательный, неугомонный Человек
Стремился вверх из века в век,
Под тяжким гнетом Смерти оставаясь,
Мучительно в титана превращаясь.
А сидхи тем временем угасали,
Силы в распрях пустых истощали.
Хотя еще человеческий ум,
Вновь пробужденный, был слишком юн,
Но Крек предвидел новые беды:
У сидхов не было сил для победы.
И сказал Низанда из знаменитого
Рода Серкет (давно уж забытого):
«Должны найти мы Мага великого,
В образе Змея ныне сокрытого.
Сумеет он один вернуть
Нам души, и на прежний путь
Мы станем, а не сговоримся с ним —
Упадок наш неотвратим».
Но возразил на это Крек:
«Старый иль новый, Человек
Ни в чем нам толком не поможет
И лишь число забот умножит.
Коль будет Маг освобожден,
Даст тотчас людям силу он.
Развяжется война опять,
И нам уже не устоять».
Крек в споре том верх одержал,
Но, полон гнева, приказал
Он всадникам своим напасть внезапно
И подавить мятеж Низанды.
Большая Битва разразилась,
Позором мы опять покрылись.
Со смертью Низанды на долгие годы
Доверье друг к другу утратили роды.
Лирг встал и опять обошел вокруг костра.
— Новые поколения людей, — начал он тихим и почти без напевности голосом, — возродили многое, но не былую славу. Им не удалось сохранить то, что сделало людей древности опасными врагами сидхов. А сами сидхи давно уже утратили то, что сделало их великими.
Он прошел еще немного, остановился напротив Журавлих и Майкла и поверх их голов оглядел Земли Пакта.
— Теперь я расскажу о роде, к которому мы все принадлежим, поскольку он берет начало от духовной дочери мага Тонна — Элми.
По небу неслись облака. Вой слабел, усиливался и снова затихал, словно разносимый неустойчивым ветром. Где-то еще дальше загудели рога. Ничего подобного Майкл прежде не слыхал: рога, казалось, смеются и рыдают одновременно.
Все гибриды разом поднялись с земли и потушили костер. Майкл стоял в стороне, не зная куда приткнуться, и решив, что лучше никому не мешать.
Когда от костра остались лишь тлеющие угли и дым, разглядеть что-либо стало совсем трудно. Майклу на лоб упала капля дождя, другая… Полы куртки затрепетали от ветра — или ветер лишь чудился Майклу? За холмами вспыхнуло зеленоватое свечение.
— Человеческое дитя! Сюда!
Спарт схватила его за руку и потянула за собой.
— Каэли на сегодня закончилось. Адонна насылает свои силы!
Хлынул ливень, и Майкл сразу вымок до нитки. Он следовал за неясным силуэтом Журавлихи по раскисшей земле и прибитой траве. Повсюду росли лужи. Ветер налетал порывами с разных сторон.
— Куда это мы? — спросил Майкл.
Журавлиха, не отвечая, бежала впереди. Майкл провалился по колено в какую-то яму, попытался восстановить равновесие и увяз еще глубже. Протерев глаза, он кое-как выбрался из ямы и завопил:
— Эй! Подождите!
Старуха задержалась и вновь поманила Майкла за собой. Бежать было трудно. Дождь низвергался водопадом, и Майкл был вынужден прикрывать рот рукой, чтобы не захлебнуться. А несущейся впереди Журавлихе ливень, похоже, не был помехой.
Снова вспыхнула зарница, осветила бледным сиянием окрестности. Майкл остановился. Впереди, совсем близко, раздавался шум. «Река», — подумал Майкл и остановился, но старуха опять жестом велела двигаться дальше.
— Где мы? — закричал Майкл, но ответа не получил. Он неуверенно шагнул и потерял опору под ногами. От неожиданности Майкл вскрикнул, рот в то же мгновение наполнился дождевой влагой. Задыхаясь, он съехал по скользкому обрыву и оказался по плечи в воде.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем Майкл сообразил, что попал в реку или глубокий ручей. Он барахтался и метался в поисках берега и пытался за что-нибудь ухватиться, но невидимые струи обвивали ноги и тянули вниз. Сдавленный со всех сторон могучим потоком, он открыл глаза под водой. Ночная тьма сменилась еще более глубоким мраком. Казалось, вот-вот разорвутся легкие. И в этот миг кто-то выхватил Майкла из воды, как медведь выхватывает лосося. Он упал на землю ничком, но успел повернуть голову и глотнуть воздуха, смешанного с влагой и грязью, которую разбрызгивал уже поредевший дождь.
Майкл протер глаза. Беззвучная зеленая зарница еще не погасла. Она освещала шумный поток в нескольких футах от него. Из воды к Майклу тянулись четыре прозрачные руки. Он резко поджал ноги и вскарабкался на обрыв, впиваясь пальцами в мокрую землю.
Рука и плечо задели холодный твердый предмет. Валун, подумал Майкл, схватился за него и… валун пошевелился. Майкл поднял глаза и стряхнул ресницами дождевую влагу. Над ним возвышалась непроницаемо черная и контурами похожая на человека глыба. Ее очертания изменились, и словно стальные холодные руки подняли Майкла с земли. Он хотел закричать, позвать на помощь, но ледяная ладонь зажала ему рот, и сразу онемели губы, и язык застрял между зубов.
На голову накинули плотную материю.
Ощупав через ткань свою добычу, существо замерло, будто бы в нерешительности. Потом оно освободило Майклу голову, и он увидел перед собой черный, как океанские глубины, лик с двумя звездообразными точками вместо глаз. Ледяное, точно воздух из морозильника, дыхание хлынуло ему в нос.
— Антрос! Вирос антрос!
С яростным криком холодная тварь отшвырнула Майкла в сторону. Он покатился по земле, — при этом перед глазами тьма чередовалась с зарницей, и лицо то окуналось в грязь, то омывалось дождем. Кажется, грязи было больше. В сознании все перемешалось.
Майкл лежал на спине, не сомневаясь, что у него переломаны все кости. Вдали смолкали завывания, как и разносивший их ветер. И вскоре над избитой ливнем землей воцарилась тишина.
Глава девятая
Глава десятая
Сум, Владыка Фитиля из рода Драви,
Беду предвидел и во мрак глубокий,
Неведомый у нас доныне,
Пошел войной на племена Великой Дали,
Дабы в сраженье честном с ними
Отвагу обрести, вернуть былую славу.
В Великой Дали жили существа,
Чей разум с нашим мало схож.
О той войне, что Трудною звалась по праву,
Не сохранилось повести — известен лишь исход.
Большую цену сидхи заплатили,
Чтоб победить — виной тому небрежность,
И, словно побежденные, оставив поле брани,
К Земле остатки флота устремили.
Среди погибших — Сум из рода Драви.
Одержана была давно
Над человечеством победа,
И сидхи, что в живых остались,
Убежищем желанным Землю мнили.
Эстер из рода Драви села, и заговорил Фаред из рода Вис:
Фитиль, согласно древнему порядку,
Почтенному вручен был Креку из рода Вис.
И предводитель кучки небольшой
Привел нас в скором времени домой
Из жуткой беспредельной тьмы.
Но на Земле не ждал нас мир.
Изобретательный, неугомонный Человек
Стремился вверх из века в век,
Под тяжким гнетом Смерти оставаясь,
Мучительно в титана превращаясь.
А сидхи тем временем угасали,
Силы в распрях пустых истощали.
Хотя еще человеческий ум,
Вновь пробужденный, был слишком юн,
Но Крек предвидел новые беды:
У сидхов не было сил для победы.
И сказал Низанда из знаменитого
Рода Серкет (давно уж забытого):
«Должны найти мы Мага великого,
В образе Змея ныне сокрытого.
Сумеет он один вернуть
Нам души, и на прежний путь
Мы станем, а не сговоримся с ним —
Упадок наш неотвратим».
Но возразил на это Крек:
«Старый иль новый, Человек
Ни в чем нам толком не поможет
И лишь число забот умножит.
Коль будет Маг освобожден,
Даст тотчас людям силу он.
Развяжется война опять,
И нам уже не устоять».
Крек в споре том верх одержал,
Но, полон гнева, приказал
Он всадникам своим напасть внезапно
И подавить мятеж Низанды.
Большая Битва разразилась,
Позором мы опять покрылись.
Со смертью Низанды на долгие годы
Доверье друг к другу утратили роды.
Лирг встал и опять обошел вокруг костра.
— Новые поколения людей, — начал он тихим и почти без напевности голосом, — возродили многое, но не былую славу. Им не удалось сохранить то, что сделало людей древности опасными врагами сидхов. А сами сидхи давно уже утратили то, что сделало их великими.
Он прошел еще немного, остановился напротив Журавлих и Майкла и поверх их голов оглядел Земли Пакта.
— Теперь я расскажу о роде, к которому мы все принадлежим, поскольку он берет начало от духовной дочери мага Тонна — Элми.
Отдаленный вой разнесся по долине, прервав речитатив Лирга и заставив остальных впервые за полчаса пошевелиться. Майкл глазом не успел мигнуть, а Нэр, Спарт и Кум уже поднялись и покинули круг.
Приняв Фитиль от Тонна, своего отца,
Царица Элми вызов бросила всем тем,
Кто Человека презренной тварью называл,
Открыла новую гармонию для сидхов.
И, воле вопреки божественного предка,
Любовь познала и вступила в брак…
По небу неслись облака. Вой слабел, усиливался и снова затихал, словно разносимый неустойчивым ветром. Где-то еще дальше загудели рога. Ничего подобного Майкл прежде не слыхал: рога, казалось, смеются и рыдают одновременно.
Все гибриды разом поднялись с земли и потушили костер. Майкл стоял в стороне, не зная куда приткнуться, и решив, что лучше никому не мешать.
Когда от костра остались лишь тлеющие угли и дым, разглядеть что-либо стало совсем трудно. Майклу на лоб упала капля дождя, другая… Полы куртки затрепетали от ветра — или ветер лишь чудился Майклу? За холмами вспыхнуло зеленоватое свечение.
— Человеческое дитя! Сюда!
Спарт схватила его за руку и потянула за собой.
— Каэли на сегодня закончилось. Адонна насылает свои силы!
Хлынул ливень, и Майкл сразу вымок до нитки. Он следовал за неясным силуэтом Журавлихи по раскисшей земле и прибитой траве. Повсюду росли лужи. Ветер налетал порывами с разных сторон.
— Куда это мы? — спросил Майкл.
Журавлиха, не отвечая, бежала впереди. Майкл провалился по колено в какую-то яму, попытался восстановить равновесие и увяз еще глубже. Протерев глаза, он кое-как выбрался из ямы и завопил:
— Эй! Подождите!
Старуха задержалась и вновь поманила Майкла за собой. Бежать было трудно. Дождь низвергался водопадом, и Майкл был вынужден прикрывать рот рукой, чтобы не захлебнуться. А несущейся впереди Журавлихе ливень, похоже, не был помехой.
Снова вспыхнула зарница, осветила бледным сиянием окрестности. Майкл остановился. Впереди, совсем близко, раздавался шум. «Река», — подумал Майкл и остановился, но старуха опять жестом велела двигаться дальше.
— Где мы? — закричал Майкл, но ответа не получил. Он неуверенно шагнул и потерял опору под ногами. От неожиданности Майкл вскрикнул, рот в то же мгновение наполнился дождевой влагой. Задыхаясь, он съехал по скользкому обрыву и оказался по плечи в воде.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем Майкл сообразил, что попал в реку или глубокий ручей. Он барахтался и метался в поисках берега и пытался за что-нибудь ухватиться, но невидимые струи обвивали ноги и тянули вниз. Сдавленный со всех сторон могучим потоком, он открыл глаза под водой. Ночная тьма сменилась еще более глубоким мраком. Казалось, вот-вот разорвутся легкие. И в этот миг кто-то выхватил Майкла из воды, как медведь выхватывает лосося. Он упал на землю ничком, но успел повернуть голову и глотнуть воздуха, смешанного с влагой и грязью, которую разбрызгивал уже поредевший дождь.
Майкл протер глаза. Беззвучная зеленая зарница еще не погасла. Она освещала шумный поток в нескольких футах от него. Из воды к Майклу тянулись четыре прозрачные руки. Он резко поджал ноги и вскарабкался на обрыв, впиваясь пальцами в мокрую землю.
Рука и плечо задели холодный твердый предмет. Валун, подумал Майкл, схватился за него и… валун пошевелился. Майкл поднял глаза и стряхнул ресницами дождевую влагу. Над ним возвышалась непроницаемо черная и контурами похожая на человека глыба. Ее очертания изменились, и словно стальные холодные руки подняли Майкла с земли. Он хотел закричать, позвать на помощь, но ледяная ладонь зажала ему рот, и сразу онемели губы, и язык застрял между зубов.
На голову накинули плотную материю.
Ощупав через ткань свою добычу, существо замерло, будто бы в нерешительности. Потом оно освободило Майклу голову, и он увидел перед собой черный, как океанские глубины, лик с двумя звездообразными точками вместо глаз. Ледяное, точно воздух из морозильника, дыхание хлынуло ему в нос.
— Антрос! Вирос антрос!
С яростным криком холодная тварь отшвырнула Майкла в сторону. Он покатился по земле, — при этом перед глазами тьма чередовалась с зарницей, и лицо то окуналось в грязь, то омывалось дождем. Кажется, грязи было больше. В сознании все перемешалось.
Майкл лежал на спине, не сомневаясь, что у него переломаны все кости. Вдали смолкали завывания, как и разносивший их ветер. И вскоре над избитой ливнем землей воцарилась тишина.
Глава девятая
Капля росы была прекраснее любого бриллианта. Круглая, полная сверкающей жизни, она висела на конце травинки, переливалась в лучах солнца, росла, пока не обрела свободу. Трепещущий шарик сорвался и разбился на прохладные и нежные брызги у Майкла на лбу.
Он увидел странное марево, золотое сверху и голубое снизу. Оно окружало новую каплю на травинке. Он моргнул, и марево обернулось солнцем, полускрытым облаками. Кругом стояла высокая зеленая трава. Некоторое время ему хотелось лишь одного: смотреть. Как будто все его существо стало парой глаз.
Но вскоре Майкл вспомнил о руках, и они вздрогнули. Нежелание вспоминать о теле опиралось на некую причину. Что за причина? Это выяснилась, как только он пошевелил ногами. Боль. Когда Майкл приподнял голову и осмотрел туловище, оно оказалось на удивление чистым. Дождь смыл всю грязь с куртки. Майкл попробовал сесть, но тотчас заскрежетал зубами от боли и обмяк.
Поочередно ощупав все конечности, он не обнаружил переломов. После этого он задрал куртку вместе с рубашкой и увидел на боках множество ссадин. Скорее всего, на руках тоже были синяки и ссадины, особенно под мышками — следы стальных пальцев темного существа. Болели даже зубы. Смутно припоминалось чудесное спасение из реки, руки, которые тянулись, чтобы утащить его обратно… черная глыба с глазами, похожими на звезды.
Он встал. Ноги тряслись, кружилась голова. Река виднелась за прибрежным валом ярдах в пятидесяти. Должно быть, он сам прошел это расстояние. Судя по непримятой траве, вода не поднималась так высоко, чтобы отнести его так далеко. Или сюда его забросила «глыба»?
Или то был представитель особой разновидности сидхов, умбрал?
Прикрывая глаза ладонью от яркого света, Майкл со своего возвышения оглядел окрестности. Он находился на травянистом островке среди зеленовато-желтого моря грязи. Были видны лишь напоенная ливнем равнина и дальние холмы. Никаких признаков Эвтерпа и Полугорода. Ни одной живой души.
Казалось, он остался единственным существом в этом мире. Ручьи темными змейками еще сбегали по склонам низких холмов, но сама река возвратилась в прежнее русло, вновь стала медлительным, ленивым потоком.
Майкл сел. Река могла его нести только вниз по течению. Следовательно, идти надо вверх. Лишь бы сил хватило.
Возникло легкое покалывание в спине, словно от чьего-то пристального взгляда. Майкл с усилием обернулся. Менее чем в ста ярдах за зеленым холмиком пролегала граница Земель Пакта. Майкла едва не унесло в Проклятую долину.
В той стороне над землей висело оранжево-серое марево. Река в пределах Земель Пакта была серовато-синей, но дальше превращалась в нечто желтовато-зелено-лиловое, словно гной, вытекающий из страшной раны.
Сама Проклятая Долина представляла собой ковер мелкого песка цвета янтаря, с черными, серыми и бурыми крапинами валунов. Сквозь марево проглядывали высокие бесформенные пики, они напоминали застывшие подтеки клея на неряшливо отремонтированной мебели. Этот край был скорее чем-то целостным, нежели совокупностью деталей, казался живым существом, хотя никакая живность на глаза не попадалась. Зловещая долина, созданная из такой материи, как подавляемые тяжелые чувства и затаенные проступки.
Смерть, отчаяние, тлен и ужас.
Майкл содрогнулся, припомнив заодно свои недавние страхи. Быстро, насколько позволяли непослушные ноги, он спустился с бугра и зашагал вдоль берега, вверх по течению реки, в сторону, как он надеялся, Эвтерпа и Полугорода, прочь от пустыни — детища чудовищной войны.
Через несколько минут Майкл начал применять то, чему научился за недели тренировок. Он шел около часа, пока не стемнело, потом спал, часто просыпаясь, под открытым небом и с рассветом снова тронулся в путь. Майкл не собирался пропадать бесследно. Не собирался умирать с голоду.
И он действительно выжил, и это не Бог весть какое геройское деяние наполнило его душу волнующей, приятной гордостью.
В Полугороде все как будто шло своим чередом. Некоторые здания пострадали от ливня и ветра, площадь у базара выглядела как после погрома, но гибриды занимались своими делами, словно минувшей ночью не произошло ничего особенного.
Хижина Журавлих осталась невредимой. Нэр, сидя между двумя кучами костей, плела толстые тростниковые коврики для сиденья; тростник она держала в зубах. Кум нигде не было видно. Спарт шла следом за Майклом — это выяснилось, когда он взошел на пригорок. Майкл оглянулся на нее с усмешкой.
— Беспокоились из-за меня? — спросил он.
Спарт выпучила глаза и обнажила черные десны.
— Они явились не за тобой. Им не нужны люди.
— Мне тоже так показалось, — признался Майкл. Он остановился возле своего дома и поднял ногу, чтобы соскрести грязь с ботинка — А что, вообще, произошло?
— Облава на гибридов. — Спарт направилась к двери хижины. Журавлиха двигала челюстями, словно пережевывала жвачку. Она, похоже, не очень обрадовалась.
— Я сам о себе позаботился, — похвалился Майкл.
— Тебе повезло. Очень повезло. — Спарт обернулась у двери. — Ты спасся от умбралов и риверинов. Эти сидхи служат Адонне особенно рьяно. Адонне нужна сидхийская кровь, но он не может трогать чистых сидхов, поэтому приходит за нами. Мы для него годимся, и не беда, если одним гибридом станет меньше. Тебе просто повезло, человеческий детеныш, умение тут ни при чем.
Майкл посмотрел на обеих Журавлих и покраснел.
— Но я выжил. Черт возьми, я выжил! Я не какая-нибудь ветошь, которую любой может пинать! У меня есть права, и я… я…
Он не договорил. Спарт пожала плечами и вошла в хижину. Нэр искоса глянула на него и криво улыбнулась. Потом вынула из рта тростинку и сплюнула.
— Ты выжил, парень, но никому не помог. Нынче ночью забрали трех гибридов, в том числе Лирга из рода Вис.
— И что с ними будет?
— Это знает только Адонна. Тебе уже говорили, парень. Ты не слушаешь.
Майкл внезапно ощутил усталость и разочарование. Этот мир слишком жесток, слишком непредсказуем для него. Мысль о продолжении борьбы за выживание была невыносима. Он сел перед своим домом, подпер кулаками подбородок.
— А что с Элевт? — поинтересовался он через минуту.
— Ее не забрали, — ответила Нэр. — Она только на четверть сидх, от нее мало проку.
— Они всегда нападают в ночь Каэли?
— Не всегда. Но частенько.
— Почему же вы собираетесь на открытом месте?
— Мы наполовину сидхи и должны соблюдать обычаи, даже если это опасно.
Майкл немного подумал и решил, что все-таки тут нет никакого смысла. Но предпочел оставить эту тему и сказал:
— Я хочу пробежаться.
Нэр не отозвалась. Майкл собирался побывать в Эвтерпе и побеседовать с Саварином, узнать, что случилось с людьми. По крайней мере, Саварину можно задавать вопросы, не опасаясь насмешек.
Майкл побежал легкой трусцой, надеясь избавиться от уныния и тревожных мыслей. Приближаясь к Полугороду, перешел на шаг, огляделся по сторонам — не смотрит ли кто? — и зашагал по главной улице.
Элевт подметала базарную площадь. Когда подошел Майкл, она посмотрела на него и снова заработала метлой.
— Я уже знаю, что случилось, — сказал Майкл. — Мне очень жаль.
— Теперь он служит божеству. — Печаль придавала голосу Элевт особенную красоту.
— Теперь одна будешь управлять базаром?
— Попробую.
Майкл открыл было рот, но спохватился — сказать-то нечего. Он наклонился и поднял с земли грязную палку.
— Положи ее в кучу. — Элевт указала метлой на аккуратную кучу ломаных досок.
— Тебе помочь?
Она посмотрела на него очень спокойно, хотя щеки у нее были мокрые. Майкл никогда прежде не видел, чтобы сидхи или гибриды плакали. Вероятно, это объяснялось тем, что Элевт была на три четверти человеком.
— То есть, чем могу… — пробормотал он.
Она отрицательно покачала головой, не отрываясь от работы. Но, когда Майкл повернулся, чтобы уйти, Элевт окликнула его по имени.
— Да?
— Сегодня у меня будет свободное время. Попозже. Можно было бы встретиться. К вечеру мне полегчает.
— Конечно. Приходи часам к…
— Нет. Не у Журавлих.
Это Майкла устраивало.
— Я приду сюда.
Ныли все мышцы, но такую боль он вполне мог вытерпеть. За околицей Полугорода Майкл опять бежал трусцой, убыстряя темп по мере того, как отпускала боль.
Итак, уже дважды его жизнь оказывалась под угрозой. Смертельная опасность — отнюдь не диковина в Царстве. А Журавлихи всякий раз смотрели на ужасные злоключения Майкла, как на очередное заурядное испытание. Смириться с этим было невозможно.
Майкл не знал, заслуживают ли доверия Журавлихи, действительно ли они помогают ему достичь заветной цели. Во всяком случае, Ламии доверять не следовало. Даже людей мало волновала судьба Майкла. Судя по всему, Саварин интересовался им лишь как источником информации. Только Элевт принимала его таким, как есть, и охотно с ним общалась. Майкл побежал быстрее.
Но, как бы там ни было, тренировка у Журавлих шла Майклу на пользу. Он стал здоровее, окреп. На Земле после такого купания, как этой ночью, он бы слег на неделю.
Эвтерп мало пострадал от бури. Кое-где вода немного повредила саманные стены, но и только. Очевидно, Нэр была права: умбралы и риверины искали гибридов, а не людей.
Чтобы избежать любопытных взоров, Майкл шагал по улицам быстро. Все же несколько раз к нему обращались с не очень любезными вопросами. Он втягивал голову в плечи и сжимал зубы от бессильной злости.
Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, он пересек невзрачную треугольную площадку, примыкавшую к большому одноэтажному зданию из необожженного кирпича цвета охры.
«Наверно, это и есть пресловутый Двор», — подумал Майкл, но не обнаружил никаких вывесок, способных подтвердить его догадку. Он обогнул здание и увидел школу Саварина — квадратное в плане строение с плоской крышей и нелепой башней в углу. Поднимаясь по кирпичным ступеням, он услышал пронзительное завывание из недр Двора и приглушенный стук тяжелой двери.
Саварин стоял у плетеной кафедры в пустой классной комнате и листал серые бумаги. Когда вошел Майкл, учитель поднял голову, и его глаза округлились, поскольку внешность Майкла за последнее время претерпела значительные перемены. На лице — ссадины, брюки перепачканы глиной, рубашка и куртка — в дырах.
— Ты все больше смахиваешь на дикаря, — заметил Саварин. — Скажи, я был прав насчет вчерашнего, а? Это ведь не просто буря?
— Да, вы говорили, это набег.
Саварин кивнул и принялся рассматривать Майкла со всех сторон.
— Грацца… сродни арабскому «гразза», между прочим. О, Господи. Я знаю, они напали на Полугород…
— Прямо во время Каэли… Забрали трех гибридов, в том числе управляющего базаром. Часто бывают такие набеги?
— Довольно часто. И я подозреваю, что Элионс не слишком жалует гибридов. Похоже, условия Пакта на них не распространяются. Но они чтут традиции сидхов…
— Плевать ему на них, — заявил Майкл, сам от себя не ожидавший такой злости. — Убил бы этого сукина сына.
Саварин со значением посмотрел на Майкла.
— Но я надеюсь, твоя память не пострадала?
— Я все хорошо помню, — заверил Майкл. — Журавлихи даже сделали так, что я понимал по-каскарски.
На лице Саварина появилось почти комичное выражение зависти.
— Ну, так расскажи! Обо всем расскажи!
Полтора часа Майкл описывал Каэли и последующие события. Саварин торопливо записывал заостренным угольком на листах серой бумаги.
— Чудесно! — восклицал он время от времени. — Я даже не слышал этих имен! Великолепно!
Когда Майкл закончил, Саварин сказал:
— Я подозреваю, Адонна не прочь разделаться со всеми нами — и гибридами, и людьми. Но он медлителен. Наверно, для божества время течет не так, как для нас. За мгновение его раздумий у нас может завершиться вся история Царства.
— А что происходит с гибридами, когда их похищают?
— Я слышал, умбралы и риверины разбирают их по своим храмам для магических ритуалов. Но точно не могу сказать. Вероятно, некоторых отправляют в Иралл.
— Что такое Иралл?
— Самый большой храм Адонны, там управляет Фаэр. Туда допускаются все сидхи. Скольких, говоришь, забрали?
— Троих.
— Значит поровну не разделить. Может быть, налетчики повздорили, когда делили полон.
Майклу не понравилось слово «делили» в устах Саварина. Оно звучало слишком бездушно.
— А что касается песен Каэли… я их себе представлял в самых общих чертах, никогда не слышал таких подробностей. Ты мне помог собрать воедино разрозненные сведения. Жаль, Лирг не успел рассказать побольше об Элми. У меня такое чувство, что с нею связана очень важная история.
Он положил записки на кафедру и сел рядом с Майклом на школьную скамью.
— В городе недоумевают: почему ты здесь, и почему — с Журавлихами, а не с людьми? Горожане возмущены, ведь они боятся прогневить Элионса. Наше положение и раньше было ненадежным, а с твоим появлением стало таким зыбким…
— Я могу что-нибудь сделать?
— Возможно. — Саварин улыбнулся, потом нахмурился, рассматривая ссадины Майкла. — Но не сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
— Я чувствую себя превосходно. Расскажите про Журавлих. — «Давай, учитель, — подумал Майкл. — Учи». — Почему они такие старые… и вообще, сколько им лет?
— Точно не скажу, но, кажется, они жили во времена самой Царицы Элми. Я даже слыхал, будто они — ее дочери, но это не достоверно, а сами они, конечно, не согласятся рассказать. Иногда сидхи посылают своих будущих жрецов или самых способных молодых воинов к Журавлихам на обучение.
— Ну, я-то не воин, и, конечно, не сидх, — заметил Майкл. — С Журавлихами я чувствую себя дурак дураком. Если сидхи так ненавидят людей и гибридов, почему Элионс считается нашим защитником? Он в самом деле кому-нибудь покровительствует?
— Да. — Саварин почесал крылья носа двумя пальцами. — В некотором смысле покровительствует. Без него все было бы гораздо хуже, как ни странно это звучит. Но он нас ненавидит. Обеспечивает нам какое-никакое существование и между делом пакостит. Отравляет жизнь.
— Он хотел меня убить.
— Мне кажется, ты задел все, что ему дорого. — Саварин кашлянул. — Ведь к тебе очень необычно отнеслись… почти как к сидху.
Майкл уткнулся взором в хорошо утрамбованный земляной пол.
— У меня тысячи вопросов, а ответить на них никто не может или не желает.
— Если Журавлихи до сих пор ничего не рассказали, значит, неведение необходимо для твоей подготовки. — Саварин немного помолчал. — А неведение любит компанию. Я хотел тебя кое с кем познакомить… конечно, если ты свободен.
— Я свободен, — с вызовом произнес Майкл.
Он увидел странное марево, золотое сверху и голубое снизу. Оно окружало новую каплю на травинке. Он моргнул, и марево обернулось солнцем, полускрытым облаками. Кругом стояла высокая зеленая трава. Некоторое время ему хотелось лишь одного: смотреть. Как будто все его существо стало парой глаз.
Но вскоре Майкл вспомнил о руках, и они вздрогнули. Нежелание вспоминать о теле опиралось на некую причину. Что за причина? Это выяснилась, как только он пошевелил ногами. Боль. Когда Майкл приподнял голову и осмотрел туловище, оно оказалось на удивление чистым. Дождь смыл всю грязь с куртки. Майкл попробовал сесть, но тотчас заскрежетал зубами от боли и обмяк.
Поочередно ощупав все конечности, он не обнаружил переломов. После этого он задрал куртку вместе с рубашкой и увидел на боках множество ссадин. Скорее всего, на руках тоже были синяки и ссадины, особенно под мышками — следы стальных пальцев темного существа. Болели даже зубы. Смутно припоминалось чудесное спасение из реки, руки, которые тянулись, чтобы утащить его обратно… черная глыба с глазами, похожими на звезды.
Он встал. Ноги тряслись, кружилась голова. Река виднелась за прибрежным валом ярдах в пятидесяти. Должно быть, он сам прошел это расстояние. Судя по непримятой траве, вода не поднималась так высоко, чтобы отнести его так далеко. Или сюда его забросила «глыба»?
Или то был представитель особой разновидности сидхов, умбрал?
Прикрывая глаза ладонью от яркого света, Майкл со своего возвышения оглядел окрестности. Он находился на травянистом островке среди зеленовато-желтого моря грязи. Были видны лишь напоенная ливнем равнина и дальние холмы. Никаких признаков Эвтерпа и Полугорода. Ни одной живой души.
Казалось, он остался единственным существом в этом мире. Ручьи темными змейками еще сбегали по склонам низких холмов, но сама река возвратилась в прежнее русло, вновь стала медлительным, ленивым потоком.
Майкл сел. Река могла его нести только вниз по течению. Следовательно, идти надо вверх. Лишь бы сил хватило.
Возникло легкое покалывание в спине, словно от чьего-то пристального взгляда. Майкл с усилием обернулся. Менее чем в ста ярдах за зеленым холмиком пролегала граница Земель Пакта. Майкла едва не унесло в Проклятую долину.
В той стороне над землей висело оранжево-серое марево. Река в пределах Земель Пакта была серовато-синей, но дальше превращалась в нечто желтовато-зелено-лиловое, словно гной, вытекающий из страшной раны.
Сама Проклятая Долина представляла собой ковер мелкого песка цвета янтаря, с черными, серыми и бурыми крапинами валунов. Сквозь марево проглядывали высокие бесформенные пики, они напоминали застывшие подтеки клея на неряшливо отремонтированной мебели. Этот край был скорее чем-то целостным, нежели совокупностью деталей, казался живым существом, хотя никакая живность на глаза не попадалась. Зловещая долина, созданная из такой материи, как подавляемые тяжелые чувства и затаенные проступки.
Смерть, отчаяние, тлен и ужас.
Майкл содрогнулся, припомнив заодно свои недавние страхи. Быстро, насколько позволяли непослушные ноги, он спустился с бугра и зашагал вдоль берега, вверх по течению реки, в сторону, как он надеялся, Эвтерпа и Полугорода, прочь от пустыни — детища чудовищной войны.
Через несколько минут Майкл начал применять то, чему научился за недели тренировок. Он шел около часа, пока не стемнело, потом спал, часто просыпаясь, под открытым небом и с рассветом снова тронулся в путь. Майкл не собирался пропадать бесследно. Не собирался умирать с голоду.
И он действительно выжил, и это не Бог весть какое геройское деяние наполнило его душу волнующей, приятной гордостью.
* * *
Пелена густого тумана над долиной отступала перед теплыми лучами солнца. Майкл шагал по песчаному берегу реки. Он перешел мелкую каменистую старицу и поднялся на бугор, чтобы сориентироваться. Милях в двух виднелись крыши Полугорода. Майкл побежал по твердому суглинку.В Полугороде все как будто шло своим чередом. Некоторые здания пострадали от ливня и ветра, площадь у базара выглядела как после погрома, но гибриды занимались своими делами, словно минувшей ночью не произошло ничего особенного.
Хижина Журавлих осталась невредимой. Нэр, сидя между двумя кучами костей, плела толстые тростниковые коврики для сиденья; тростник она держала в зубах. Кум нигде не было видно. Спарт шла следом за Майклом — это выяснилось, когда он взошел на пригорок. Майкл оглянулся на нее с усмешкой.
— Беспокоились из-за меня? — спросил он.
Спарт выпучила глаза и обнажила черные десны.
— Они явились не за тобой. Им не нужны люди.
— Мне тоже так показалось, — признался Майкл. Он остановился возле своего дома и поднял ногу, чтобы соскрести грязь с ботинка — А что, вообще, произошло?
— Облава на гибридов. — Спарт направилась к двери хижины. Журавлиха двигала челюстями, словно пережевывала жвачку. Она, похоже, не очень обрадовалась.
— Я сам о себе позаботился, — похвалился Майкл.
— Тебе повезло. Очень повезло. — Спарт обернулась у двери. — Ты спасся от умбралов и риверинов. Эти сидхи служат Адонне особенно рьяно. Адонне нужна сидхийская кровь, но он не может трогать чистых сидхов, поэтому приходит за нами. Мы для него годимся, и не беда, если одним гибридом станет меньше. Тебе просто повезло, человеческий детеныш, умение тут ни при чем.
Майкл посмотрел на обеих Журавлих и покраснел.
— Но я выжил. Черт возьми, я выжил! Я не какая-нибудь ветошь, которую любой может пинать! У меня есть права, и я… я…
Он не договорил. Спарт пожала плечами и вошла в хижину. Нэр искоса глянула на него и криво улыбнулась. Потом вынула из рта тростинку и сплюнула.
— Ты выжил, парень, но никому не помог. Нынче ночью забрали трех гибридов, в том числе Лирга из рода Вис.
— И что с ними будет?
— Это знает только Адонна. Тебе уже говорили, парень. Ты не слушаешь.
Майкл внезапно ощутил усталость и разочарование. Этот мир слишком жесток, слишком непредсказуем для него. Мысль о продолжении борьбы за выживание была невыносима. Он сел перед своим домом, подпер кулаками подбородок.
— А что с Элевт? — поинтересовался он через минуту.
— Ее не забрали, — ответила Нэр. — Она только на четверть сидх, от нее мало проку.
— Они всегда нападают в ночь Каэли?
— Не всегда. Но частенько.
— Почему же вы собираетесь на открытом месте?
— Мы наполовину сидхи и должны соблюдать обычаи, даже если это опасно.
Майкл немного подумал и решил, что все-таки тут нет никакого смысла. Но предпочел оставить эту тему и сказал:
— Я хочу пробежаться.
Нэр не отозвалась. Майкл собирался побывать в Эвтерпе и побеседовать с Саварином, узнать, что случилось с людьми. По крайней мере, Саварину можно задавать вопросы, не опасаясь насмешек.
Майкл побежал легкой трусцой, надеясь избавиться от уныния и тревожных мыслей. Приближаясь к Полугороду, перешел на шаг, огляделся по сторонам — не смотрит ли кто? — и зашагал по главной улице.
Элевт подметала базарную площадь. Когда подошел Майкл, она посмотрела на него и снова заработала метлой.
— Я уже знаю, что случилось, — сказал Майкл. — Мне очень жаль.
— Теперь он служит божеству. — Печаль придавала голосу Элевт особенную красоту.
— Теперь одна будешь управлять базаром?
— Попробую.
Майкл открыл было рот, но спохватился — сказать-то нечего. Он наклонился и поднял с земли грязную палку.
— Положи ее в кучу. — Элевт указала метлой на аккуратную кучу ломаных досок.
— Тебе помочь?
Она посмотрела на него очень спокойно, хотя щеки у нее были мокрые. Майкл никогда прежде не видел, чтобы сидхи или гибриды плакали. Вероятно, это объяснялось тем, что Элевт была на три четверти человеком.
— То есть, чем могу… — пробормотал он.
Она отрицательно покачала головой, не отрываясь от работы. Но, когда Майкл повернулся, чтобы уйти, Элевт окликнула его по имени.
— Да?
— Сегодня у меня будет свободное время. Попозже. Можно было бы встретиться. К вечеру мне полегчает.
— Конечно. Приходи часам к…
— Нет. Не у Журавлих.
Это Майкла устраивало.
— Я приду сюда.
Ныли все мышцы, но такую боль он вполне мог вытерпеть. За околицей Полугорода Майкл опять бежал трусцой, убыстряя темп по мере того, как отпускала боль.
Итак, уже дважды его жизнь оказывалась под угрозой. Смертельная опасность — отнюдь не диковина в Царстве. А Журавлихи всякий раз смотрели на ужасные злоключения Майкла, как на очередное заурядное испытание. Смириться с этим было невозможно.
Майкл не знал, заслуживают ли доверия Журавлихи, действительно ли они помогают ему достичь заветной цели. Во всяком случае, Ламии доверять не следовало. Даже людей мало волновала судьба Майкла. Судя по всему, Саварин интересовался им лишь как источником информации. Только Элевт принимала его таким, как есть, и охотно с ним общалась. Майкл побежал быстрее.
Но, как бы там ни было, тренировка у Журавлих шла Майклу на пользу. Он стал здоровее, окреп. На Земле после такого купания, как этой ночью, он бы слег на неделю.
Эвтерп мало пострадал от бури. Кое-где вода немного повредила саманные стены, но и только. Очевидно, Нэр была права: умбралы и риверины искали гибридов, а не людей.
Чтобы избежать любопытных взоров, Майкл шагал по улицам быстро. Все же несколько раз к нему обращались с не очень любезными вопросами. Он втягивал голову в плечи и сжимал зубы от бессильной злости.
Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, он пересек невзрачную треугольную площадку, примыкавшую к большому одноэтажному зданию из необожженного кирпича цвета охры.
«Наверно, это и есть пресловутый Двор», — подумал Майкл, но не обнаружил никаких вывесок, способных подтвердить его догадку. Он обогнул здание и увидел школу Саварина — квадратное в плане строение с плоской крышей и нелепой башней в углу. Поднимаясь по кирпичным ступеням, он услышал пронзительное завывание из недр Двора и приглушенный стук тяжелой двери.
Саварин стоял у плетеной кафедры в пустой классной комнате и листал серые бумаги. Когда вошел Майкл, учитель поднял голову, и его глаза округлились, поскольку внешность Майкла за последнее время претерпела значительные перемены. На лице — ссадины, брюки перепачканы глиной, рубашка и куртка — в дырах.
— Ты все больше смахиваешь на дикаря, — заметил Саварин. — Скажи, я был прав насчет вчерашнего, а? Это ведь не просто буря?
— Да, вы говорили, это набег.
Саварин кивнул и принялся рассматривать Майкла со всех сторон.
— Грацца… сродни арабскому «гразза», между прочим. О, Господи. Я знаю, они напали на Полугород…
— Прямо во время Каэли… Забрали трех гибридов, в том числе управляющего базаром. Часто бывают такие набеги?
— Довольно часто. И я подозреваю, что Элионс не слишком жалует гибридов. Похоже, условия Пакта на них не распространяются. Но они чтут традиции сидхов…
— Плевать ему на них, — заявил Майкл, сам от себя не ожидавший такой злости. — Убил бы этого сукина сына.
Саварин со значением посмотрел на Майкла.
— Но я надеюсь, твоя память не пострадала?
— Я все хорошо помню, — заверил Майкл. — Журавлихи даже сделали так, что я понимал по-каскарски.
На лице Саварина появилось почти комичное выражение зависти.
— Ну, так расскажи! Обо всем расскажи!
Полтора часа Майкл описывал Каэли и последующие события. Саварин торопливо записывал заостренным угольком на листах серой бумаги.
— Чудесно! — восклицал он время от времени. — Я даже не слышал этих имен! Великолепно!
Когда Майкл закончил, Саварин сказал:
— Я подозреваю, Адонна не прочь разделаться со всеми нами — и гибридами, и людьми. Но он медлителен. Наверно, для божества время течет не так, как для нас. За мгновение его раздумий у нас может завершиться вся история Царства.
— А что происходит с гибридами, когда их похищают?
— Я слышал, умбралы и риверины разбирают их по своим храмам для магических ритуалов. Но точно не могу сказать. Вероятно, некоторых отправляют в Иралл.
— Что такое Иралл?
— Самый большой храм Адонны, там управляет Фаэр. Туда допускаются все сидхи. Скольких, говоришь, забрали?
— Троих.
— Значит поровну не разделить. Может быть, налетчики повздорили, когда делили полон.
Майклу не понравилось слово «делили» в устах Саварина. Оно звучало слишком бездушно.
— А что касается песен Каэли… я их себе представлял в самых общих чертах, никогда не слышал таких подробностей. Ты мне помог собрать воедино разрозненные сведения. Жаль, Лирг не успел рассказать побольше об Элми. У меня такое чувство, что с нею связана очень важная история.
Он положил записки на кафедру и сел рядом с Майклом на школьную скамью.
— В городе недоумевают: почему ты здесь, и почему — с Журавлихами, а не с людьми? Горожане возмущены, ведь они боятся прогневить Элионса. Наше положение и раньше было ненадежным, а с твоим появлением стало таким зыбким…
— Я могу что-нибудь сделать?
— Возможно. — Саварин улыбнулся, потом нахмурился, рассматривая ссадины Майкла. — Но не сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
— Я чувствую себя превосходно. Расскажите про Журавлих. — «Давай, учитель, — подумал Майкл. — Учи». — Почему они такие старые… и вообще, сколько им лет?
— Точно не скажу, но, кажется, они жили во времена самой Царицы Элми. Я даже слыхал, будто они — ее дочери, но это не достоверно, а сами они, конечно, не согласятся рассказать. Иногда сидхи посылают своих будущих жрецов или самых способных молодых воинов к Журавлихам на обучение.
— Ну, я-то не воин, и, конечно, не сидх, — заметил Майкл. — С Журавлихами я чувствую себя дурак дураком. Если сидхи так ненавидят людей и гибридов, почему Элионс считается нашим защитником? Он в самом деле кому-нибудь покровительствует?
— Да. — Саварин почесал крылья носа двумя пальцами. — В некотором смысле покровительствует. Без него все было бы гораздо хуже, как ни странно это звучит. Но он нас ненавидит. Обеспечивает нам какое-никакое существование и между делом пакостит. Отравляет жизнь.
— Он хотел меня убить.
— Мне кажется, ты задел все, что ему дорого. — Саварин кашлянул. — Ведь к тебе очень необычно отнеслись… почти как к сидху.
Майкл уткнулся взором в хорошо утрамбованный земляной пол.
— У меня тысячи вопросов, а ответить на них никто не может или не желает.
— Если Журавлихи до сих пор ничего не рассказали, значит, неведение необходимо для твоей подготовки. — Саварин немного помолчал. — А неведение любит компанию. Я хотел тебя кое с кем познакомить… конечно, если ты свободен.
— Я свободен, — с вызовом произнес Майкл.
Глава десятая
— Но тебя последней, — я имею в виду, последней из людей, — в Царстве появилась одна молодая женщина, — говорил Саварин, ведя Майкла по узкой улице, раскисшей от ночного дождя. — Она здесь два года, если считать по дням, — а это надежней, чем по сезонам. Я рассказал ей о тебе, и она хочет познакомиться. Она из твоей страны, из Соединенных Штатов.
— А из какого города?
— Нью-Йорк.
— Саварин, а вы здесь давно?
— Лет тридцать — тридцать пять.
Майкл удивился.
— На вид вы совсем не старый.
— Мы тут стареем только до определенного момента. Наверно, наши души знают, что им некуда деваться, и поэтому лучше заботятся о телах. Даже старик Волфер больше не дряхлеет.
Майкл помолчал, пытаясь осмыслить услышанное, потом спросил:
— Как ее зовут?
— Элина.
Саварин повернул налево и жестом позвал Майкла за собой. В конце еще более узкой Т-образной улочки виднелась дверь в стене из необожженного кирпича. Оба боковых ответвления улицы заканчивались глухими тупиками. Саварин и Майкл вошли в дверь и стали подниматься по лестнице, которую освещала лишь одна свеча в подсвечнике на верхней площадке.
Саварин поправил Майклу ворот куртки, прикрыл его воротником рубашки и огорченно покачал головой — придать гостю приличный вид не удалось. Повернувшись к тростниковой двери, обтянутой тканью, Саварин легонько постучал.
— Да? Кто там?
— Я привел гостя. — Саварин подмигнул Майклу.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась девушка немного старше Майкла и почти с него ростом. Она смущенно улыбнулась Саварину, разгладила блузку на животе и взглянула на Майкла. Она носила короткую юбку из ткани мышиного цвета (очевидно, самой распространенной среди людей и гибридов в Царстве) и белую блузку из настоящего хлопка. У девушки было широкое лицо, большие черные глаза, полные губы и темно-коричневые, с рыжеватым оттенком волосы. Ее фигура была чуть полновата, но довольно изящна.
— Элина Дэвис, это Майкл Перрин, — произнес Саварин.
— Привет. — Майкл протянул руку. Элина пожала ее теплыми, сухими, мозолистыми пальцами и отступила.
— Пожалуйста, входите. Саварин рассказывал о вас.
Квартиру делила на две комнаты оштукатуренная саманная стена. Дверной проем был занавешен бечевками с нанизанными на них кусочками веток. Два плетеных кресла стояли в углах комнаты друг против друга, на них лежали серые подушечки. Третий угол принадлежал умывальнику на стойке из жердочек — вроде той, которую Майкл видел в гостинице.
— Я завариваю травяной чай, — пояснила Элина, указав гостям на кресла.
Она положила на пол свернутый матрац, ушла в другую комнату и вернулась с белым керамическим чайником и тремя кружками и поставила их на плетеный столик. Затем села на матрац рядом с креслом Майкла, разлила чай по кружкам и подала их гостям. Внезапно она встала и принялась озабоченно оглядываться — похоже, что-то искала.
— А! — Наконец она устремилась к подоконнику и взяла медовые соты, завернутые в вощеную ткань. — Меду к чаю?
— Да, пожалуйста, — кивнул Майкл.
Элина протянула роскошный янтарный ломоть, и Майкл опустил мед в кружку. Осознав свою ошибку, он попытался выловить тающие куски воска, потом махнул рукой. Элина добродушно рассмеялась и села.
— А из какого города?
— Нью-Йорк.
— Саварин, а вы здесь давно?
— Лет тридцать — тридцать пять.
Майкл удивился.
— На вид вы совсем не старый.
— Мы тут стареем только до определенного момента. Наверно, наши души знают, что им некуда деваться, и поэтому лучше заботятся о телах. Даже старик Волфер больше не дряхлеет.
Майкл помолчал, пытаясь осмыслить услышанное, потом спросил:
— Как ее зовут?
— Элина.
Саварин повернул налево и жестом позвал Майкла за собой. В конце еще более узкой Т-образной улочки виднелась дверь в стене из необожженного кирпича. Оба боковых ответвления улицы заканчивались глухими тупиками. Саварин и Майкл вошли в дверь и стали подниматься по лестнице, которую освещала лишь одна свеча в подсвечнике на верхней площадке.
Саварин поправил Майклу ворот куртки, прикрыл его воротником рубашки и огорченно покачал головой — придать гостю приличный вид не удалось. Повернувшись к тростниковой двери, обтянутой тканью, Саварин легонько постучал.
— Да? Кто там?
— Я привел гостя. — Саварин подмигнул Майклу.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась девушка немного старше Майкла и почти с него ростом. Она смущенно улыбнулась Саварину, разгладила блузку на животе и взглянула на Майкла. Она носила короткую юбку из ткани мышиного цвета (очевидно, самой распространенной среди людей и гибридов в Царстве) и белую блузку из настоящего хлопка. У девушки было широкое лицо, большие черные глаза, полные губы и темно-коричневые, с рыжеватым оттенком волосы. Ее фигура была чуть полновата, но довольно изящна.
— Элина Дэвис, это Майкл Перрин, — произнес Саварин.
— Привет. — Майкл протянул руку. Элина пожала ее теплыми, сухими, мозолистыми пальцами и отступила.
— Пожалуйста, входите. Саварин рассказывал о вас.
Квартиру делила на две комнаты оштукатуренная саманная стена. Дверной проем был занавешен бечевками с нанизанными на них кусочками веток. Два плетеных кресла стояли в углах комнаты друг против друга, на них лежали серые подушечки. Третий угол принадлежал умывальнику на стойке из жердочек — вроде той, которую Майкл видел в гостинице.
— Я завариваю травяной чай, — пояснила Элина, указав гостям на кресла.
Она положила на пол свернутый матрац, ушла в другую комнату и вернулась с белым керамическим чайником и тремя кружками и поставила их на плетеный столик. Затем села на матрац рядом с креслом Майкла, разлила чай по кружкам и подала их гостям. Внезапно она встала и принялась озабоченно оглядываться — похоже, что-то искала.
— А! — Наконец она устремилась к подоконнику и взяла медовые соты, завернутые в вощеную ткань. — Меду к чаю?
— Да, пожалуйста, — кивнул Майкл.
Элина протянула роскошный янтарный ломоть, и Майкл опустил мед в кружку. Осознав свою ошибку, он попытался выловить тающие куски воска, потом махнул рукой. Элина добродушно рассмеялась и села.