Бир Грег. Наковальня звезд

   — Момы предложили нам провести игру в спортивном зале. Что-то вроде баскетбола.
   — Кто там был? — переспросил Ганс.
   — Мы собирались разбиться на команды.
   — Кто это «мы»?
   — Четверо из пятерых были наши. Затем мы захотели поиграть в бейсбол — нормальную европейскую игру.
   — И вы встретили Кучу Песка, — подсказал Рексу Ганс.
   — Да, я не знал, что оно…
   — Не оно, а он, — мягко поправил его Ганс. — Следует говорить «он».
   Рекс тяжело вздохнул, но спорить не стал. Мартина увидел в Рексе страх и что-то ещё — тупой вид неповиновения, несогласие с тем, что он сделал что-то неправильное.
   — Я не узнал его, — повторил Рекс. — Я не знал, что это оно… он был. Он был огромным. Мы прошли мимо, но он догнал меня и схватил за руку. Оно сделало мне больно… То есть, он сделал мне больно.
   — Он тебе угрожал?
   — Он что-то произнёс, но я не понял что. Я не понимаю их.
   — А мы меня нас ты понимаешь? т — спросил Каменщик.
   — Более менее, но ты же неплохо говоришь по-английски, — заметил Рекс. — Это был несчастный случай. Он напугал меня.
   — Ну, а сейчас, позже, ты можешь сделать предположение, что он пытался сказать? — спросил Мартин.
   — Джентельмены, не нарушайте регламента процедуры допроса, — тяжело вздохнув, прервал Мартина Ганс. — Вопросы задаём только мы с Каменщиком.
   Мартину ничего не оставалось, как замолчать.
   — Хотя это был хороший вопрос, — сказал Гангс. — Итак, Рекс, как ты думаешь, что же он всё-таки хотел сказать?
   — Я не знаю.
   — Может быть, какое — нибудь замечание об игре вашей команды?
   — Не знаю, может быть. Я не расслышал его.
   — Почему же ты…
   — Он схватил меня своими ужасными клешнями… Оно схватило меня. Это была хватка дьявола. Оно сделало мне больно. Я подумал, что он напал на меня.
   — И…? — произнёс Ганс.
   — Мне пришлось защищаться.
   — Была ли причина, по которой он мог напасть на тебя?
   — Откуда мне было знать?
   Все продумано, — пронеслось в голове у Мартина.
   — Ты хочешь сказать, что Братья непредсказуемые? — подсказал Ганс, лицо его было непроницаемым.
   — Я совершенно не знаю и не понимаю их, — Рекс неожиданно улыбнулся так, будто бы ничего не случилось.
   Ганс повернулся к Каменщику:
   — Рекс Дубовый Лист был спровоцирован Братом. Тот неожиданно схватил его. Рекс подумал, что это нападение и стал защищаться.
   — Не совсем так, — вмешался Рекс. — Оно… он хотел действительно задавить меня.
   — У тебя есть синяки?
   Рекс закатал рукав комбинзона и показал кровоподтёки на грудной клетке и на животе.
   Каменщик зашуршал, по-иному сворачиваясь в кольца. Ганс, подперев рукой подбородок, изучал синяки Рекса.
   — Ты чем-то напугал его до того? — спросил он у Рекса.
   — Нет, клянусь, нет.
   — То есть, ты хочешь сказать, что у него не было причин атаковать тебя?
   — Не было, — Рекс расправил плечи и снова заулыбался.
   — Прекрати скалиться, ты, кусок дерьма, — заорал Ганс. — Каменщик, ты можешь представить, чем Рекс мог напугать Кучу Песка?
   — Мы мы до сего момента не сталкивались с агрессивными действиями, — ответил Каменщик. — Мы мы не знаем, что нас может испугать, что может заставить нападать.
   — Ничего не понимаю. В этой истории очень трудно разобраться, — задумчиво произнёс Ганс.
   — Мы мы не ожидали агрессии от вас, — попытался объяснить теперь уже Небесный Глаз. — У мы нас не было причин бояться вас. Вот теперь мы мы потеряли доверие и будем бояться вас.
   — Ну что ж, все логично, — заметил Ганс. — Жаль, что Куча Песка потерял память. Я готов выслушать все мнения и все предложения Братьев в связи со случившимся.
   Но Братья ничего не говорили. Они только непрерывно извивались и издавали запах свежеиспечённого хлеба и свежескошенной травы.
   — Я просто не знаю, что делать, — продолжал Ганс. — Я очень зол на Рекса. Я бы пинком в зад выбросил бы его из корабля, если бы мне это позволили момы. Правда, Мартин?
   Мартин покачал головой.
   — Ты сомневаешься? — возмутился Ганс. Казалось, он весь гнев перенёс на Мартина, Рекс же вызывал у него сострадание.
   — Я не думаю, что момы позволят нам сделать это, — уточнил свой жест Мартин.
   — Можно считать, что Рексу дьявольски везёт. Каменщик, я не знаю, как перешагнуть через образовавшуюся брешь. Я думаю, следует прямо сказать, что некоторые наши люди ещё боятся вас, Братьев. Рекс, признаюсь, не очень-то умён. А чего только не может произойти с идиотом? — Ухватив Рекса за края одежды на груди, Ганс притянул его к себе так близко, что они чуть не столкнулись носами. От удивления и страха глаза Рекса наполнились слезами, он отшатнулся от Ганса.
   — Я ничего не планировал, — залепетал он. — Так уж получилось.
   — Удасться ли восстановить Кучу Песка? — спросил Ганс у Каменщика.
   — Повреждения Кучи Песка не означают крушение или заимствование другими. Он будет индивидуумом, и будет полезен своим друзьям.
   — Это … хорошо, — медленно произнёс Ганс и сделал два резких вдохов и выдохов, как если бы на него напала икота. Он казался бесконечно уставшим, когда повернулся к Рексу. — Мы сами займёмся тобой. Пусть Братья судят Братьев, а люди — людей. Ты отстранён от выполнения Работы. Я полагаю, позже ты приложишь все свои усилия для совершения чего-нибудь достойного и героического, чтобы снова заслужить наше доверие. Но я не могу терять время и много размышлять об этом.
   Рекс закрыл глаза:
   — Но Ганс … — начал было он.
   — Пожалуйста иди, — прервал его Ганс.
   — Но я же только защищался, ну ради Христа!
   — Ты лжец, — воскликнул Ганс. — Не буду объяснять почему, но ты потерял моё доверие. И пока я — Пэн, ты работать не будешь. Теперь ты — свободный человек, Рекс. Уходи, мне противно общаться с таким дерьмом, как ты.
   Рекс вышел из комнаты, качая головой и нервно сжимая руки. Перед тем, как пересечь порог, он резко хлопнул по стене ладонью.
   Ганс низко поклонился Каменщику и Небесному Глазу.
   — От имени людей прошу принять наши извинения и сожаления по поводу случившегося. Мы должны работать вместе. У нас нет выбора.
   — Мы мы будем работать с вами и постараемся обо всём забыть, — сказал в свою очередь Каменщик.

* * *

   — Если бы мы решали вновь, если бы голосовали — вершить или нет Правосудие, я думаю, Братья голосовали бы за проведение предварительного подробного расследования, — заявил Ганс, стоя перед звёздной сферой с изображениями планет. — Я прав?
   Рядом с Гансом сидели Мартин, Хаким, Джой и Чэм. Джой и Чэм кивнули. Хаким никак не отреагировал.
   — А ты что думаешь, Мартин? За что они проголосуют: за выполнение Закона или за дальнейшее изучение?
   Мартин сказал, что он думает, что, скорее всего, за дальнейшее изучение системы Левиафана.
   — Мне кажется, чем дольше мы изучаем, тем больше появляется сомнительного, тем меньше ясности, — заметил Ганс. — Не думаю, что от этого нам станет легче.
   — Да, действительно, не знаешь, как и трактовать все это, — согласился Чэм. Он увеличил изображение третьей планеты Левиафана, чтобы можно было рассмотреть побольше деталей. Гладкие, ласкающие глаз зелёные поверхности материков и голубые океаны. Температура на поверхности планеты около двадцати градусов Цельсия, огромные рыжевато-коричневые площади явно принадлежали суше. И все это окружала странная бахрома, похожая на огромные пуховые шары, состоящие из отдельных семян, возможно около тысячи километров длиной. Они соприкасались и с океанами и континентами. Семена не ограничивались площадью возле экватором; некоторые поднимались от полюсов.
   Четвёртая планета, огромная и тёмная, также с водными акваториями и материками, рассекаемыми светящимися лава-наполненными ущельями.
   Пятая планета: газовый гигант, богатый газообразными веществами, температура на поверхности восемьдесят пять градусов по Кельвину, районы с обширными зелёными поверхностями и странными чёрными лентами, похожими на штормовые вихри. Здесь атмосфера была усеяна странными структурами, гигантскими гнёздами в форме воронок.
   Шестая: небольшой газовый гигант, с размерами, близкими к Нептуну. Искусственные конструкции, дрейфующие по орбитам напоминали светящиеся перепутанные волосы. Тонкие струи газа поднимались от поверхности гиганта и концентрировались в районе экватора.
   — Выглядит, как райское местечко для жаждущих горючего, — заметил Чэм.
   — Шедевр искусства из всякого дерьма, — отозвался Ганс. — Замыслено, чтобы запугать нас.
   — Или … — начал было Джой.
   Ганс поднял брови.
   — Я вижу, по крайней мере, два-три варианта, что там может находиться на самом деле.
   — Камуфляж, но с реальной жизнью и культурой, — тихо произнёс Хаким.
   — Объясните, пожалуйста.
   — Я вижу Хаким мыслит в том же направлении, что и я, — отметил Джой.
   — Мне кажется, я тоже понимаю, о чём вы, — сказал Чэм.
   — Но кто же объяснит все своему старому бедному начальнику, — шутливо заканючил Ганс.
   — Вариант номер один: убийцы уже прекратили посылать разрушающие зонды, — начал объяснять Хаким. — Они слились с другими культурами, создали альянс и сейчас скрываются среди других.
   Ганс склонил голову вбок и в сомнении прищурил один глаз.
   — Вариант номер два: они уже умерли, — предположил Джой. — И теперь эту систему населяют иные обитатели космоса.
   — И всё же мне более по душе предположение, что все эти планеты созданы какими-то сумасшедшими, — напомнил о полюбившейся ему гипотезе Ганс. Он поник плечами и закрыл глаза. — Кто-нибудь спрашивал момов, что они думают по этому поводу?
   — Я спрошу при очередной встрече с момами и Матерями Змей, — сказал Мартин. — Так же я хочу поинтересоваться об этом и у Каменщика.
   — Можно и мне поприсутствовать при этом разговоре? — Ганс открыл один глаз.
   — Конечно.
   Ганс просверлил Мартина подозрительным взглядом, затем улыбнулся:
   — Отлично. В течение следующей десятидневки мы продолжим усиленные тренировки. Пока всё идёт более менее гладко.
   — Есть проблемы у некоторых членов команды, — напомнил Мартин.
   — Но они всё же не отказываются выполнять свою работу, — заметил Ганс.
   Мартин хотел было возразить, но затем передумал.
   — Позволь мне заниматься одновременно только сотней дел, но не более того, — Ганс вскочил на ноги и поглядил свой живот, при этом у него появился очень напыщенный вид. — Рекс выведен из игры. Пусть его пример послужит другим наукой. Но мне нужен план. Что мы будем делать, если будет принято решение продолжить разведку перед тем, как сбрасывать на планеты оружие?
   — Необходимо разделить корабли, — сказал Джой.
   Чэм согласился с ним:
   — Может быть, на два или даже на три, которые разойдутся в разные стороны, скрытые от постороннего глаза.
   — И я хотел предложить то же самое, — воскликнул Ганс. — А ты, Мартин?
   — Корабль, что будет вблизи от планет… Несерьёзно думать, что нам удастся скрыть его от обитателей планеты, если они, конечно, сушествуют там.
   — И что ты предлагаешь?
   — Можно пойти совершенно открыто. Можно замаскированными. Вспомните «Троянского Коня».
   — Ганс откинул голову назад, взглянул на Мартина поверх своего курносого носа и открыл рот.
   — Господи иисусе, как просто. О Мартин, это сатанинский план. Да, мы пойдём в открытую. Мы — путешествующие торговцы, не думающие охотится за убийцами. Мы пришли лишь за тем, чтобы продемонстрировать наш товар…
   Чэм захихикал и потопал ногами. Хаким смотрел по сторонам, несколько смущённый.
   — Ты не понял? — спросил его Чэм.
   — Я не…
   — Мы трахнем убийц их же собственным способом, — поспешил объяснить Хакиму Джой. Хакиму стало понятно, но он нахмурился.
   — Они знают, что мы были у Полыни, — напомнил он. — Они знают…
   — Вполне вероятно, что всего они не знают, — развивал свою идею Мартин. — Они могут предполагать, что мы погибли в ловушке Полыни. Наверняка, они что-то скрывают. Иначе зачем им было устраивать весь этот маскарад, эту маскировку, если это, конечно, маскировка…
   — Да, вероятно, они не хотят, чтобы путешествующие торговцы смогли насплетничать о них другим. Их же должна тревожить собственная репутация, — то, что подумают о них соседи, — сказал Ганс. — Они позволили Беглецам Красного Дерева подойти… Хотя хватит догадок. Мартин, я стал ещё больше тебя ценить. Впоследствии ты получишь премию.
   — Что ж, это неплохая идея, — согласился, наконец, и Хаким, улыбнувшись Мартину.
   — Но она нуждается в развитии, — подчеркнул Ганс. — Я хочу обдумать её поподробнее, во всех деталях, прежде чем разговаривать с Братьями.
 
   Джакомо и Дженнифер смущённо засуетились в своей каюте, когда Мартин без предупреждения ввалился к ним. Все вокруг валялось в беспорядке — одежда, приспособления для спортивных упражнений. Дженнифер и Джакомо быстро все свалили в общую кучу.
   — Вот будет переполох, если мы причалим к берегу, — заметила Дженнифер.
   — Не беспокойся, — успокоил её Мартин. — В конце концов, я только предложил. Ганс не просил подготовить рапорт, но думаю, я всё же наведу справки…
   — Мы сейчас работаем с двумя Братьями — Букетом Ароматов и Сухой Кожей, — сказала Дженнифер.
   — О, какие славные имена, — улыбнулся Мартин.
   — Сухая Кожа выбрал себе человеческое имя. Он желает, чтобы его называли Норманом. Иногда нам помогает и Небесный Глаз.
   — Что же нам делать дальше? — спросил Мартин. — Скажите, их библиотеки лучше наших?
   — Они очень отличаются от наших, — заметил Джакомо. — Мы только что начали переводить техническую литературу, и поняли, что Матери Змей больше говорят, больше доверяют Братьям, чем момы нам. Они меньше боятся зависить от Братьев и предоставляют им больше свободы выбора. Вероятно это происходит потому, что Братья психологически устойчивее нас.
   — Можем ли мы воспользоваться их библиотекой?
   Дженнифер взглянула на Джакомо и ответила:
   — Если Братья помогут нам их перевести.
   — А вы знаете, как это можно сделать?
   — Если в их библиотеке указан ключ, как выполнить перевод в слова, то да, — ответила Дженнифер. — Я уверена, что в таком случае мы сможем. Пока же мы обращаемся к помощи Букета Ароматов и Сухой Коже, когда нам приходится переводить запахи и музыку на человеческий язык. Их математика основана на иррациональных числах, литература неполная. Они имеют дело только с правдоподобными историями. Числа — пятна возможностей. Они не видят вещи разрывно друг от друга, только в взаимосвязи. Нет арифметики, только алгебра. К примеру знаешь, как они высчитали, как много планет вокруг Левиафана? Вначале они познакомились с историей Левиафана, определили какой формы были первичные облака… Только после анализа всего этого, они пришли к выводу, сколько планет. Даже их наиболее простые вычисления нам трудно понять — потому что в каждой косе у верёвок происходит параллельный процесс мышления. Это математика для существ более интеллектуально развитых, чем мы.
   — Мы уже говорили об этом, — напомнил Джакомо. — К тому же, определённые тонкости теряются из-за незнания их языка. Они пользуются тремя различными языками — словами, запахами и письмом, причём, язык для письма — дополнительный к первым двум. Мы получили доступ к их письму. Норман старается переводить для нас запахи в письмо, но он говорит, что это наиболее сложная работа, какую он только выполнял.
   — Ну и что же вы уже успели узнать? — поинтересовался Мартин.
   — О, очень много интригуещего, — воскликнула Дженнифер, глаза её горели энтузиазмом, она всем телом подалась вперёд. — Матери Змей доверяют Братьям…
   — Как мы уже говорили, — вставил Джакомо.
   — Матери Змей, кажется, думают, что шансы, что Братья превратятся в убийц, практически равны нулю, — сказала Дженнифер. — Почти все города Братьев располагались вдоль побережья. Они сделали очень много искусственных пляжей внутри территории, пляжи были очень популярны у них. Но, кажется, Братья смущены своим прошлым — так у нас смущались охотники и крестьяне, если их заставляли бездельничавшими на пляже.
   — Я думаю, их миры практически не имеют осевого наклона, — вставил Джакомо. — Нет смены сезонов, две луны…
   — Мы никогда не слышали о таком! — воскликнул восхищённый Мартин. — Почему вы не рассказали нам об этом раньше?
   — Мы ждали, когда будем более уверены в полученных знаниях, — объяснила Дженнифер.
   — Могу ли я поговорить с Норманом или Букетом Ароматов?
   — О, это не так просто, — не глядя на Мартина, сказала Дженнифер. — Матери Змей могут предупредить Братьев, чтобы они не говорили слишком много.
   Мартин постарался сдержать жалобный вздох:
   — Почему?
   — Потому что, пока мы изучаем их библиотеку, они, в свою очередь, изучают нашу и могут решить, что лучше нам и не понимать их.
   — Они испугаются нашей предрасположенности к насилию, — печально пояснил Джакомо. — И они в особенности будут придут этому значение теперь, после того, как Рекс напал на Кучу Песка.
   — Наши истории так отличаются друг от друга, — добавила Дженнифер. — Букет Ароматов просмотрел несколько наших фильмов. Он старался понять их.
   — Он посмотрел «Самый длинный День». Но особенно он был смущён «Звёздными Войнами». Дженнифер пыталась объяснить ему содержание «Бесконечной Войны». Букет Ароматов шагнул далеко вперёд в понимании человеческой природы и теперь уже не издаёт запахи, как другие Братья, при незначительных поводах.
   Мартин недоуменно покачал головой.
   — Почему бы вам не отобрать для него то, что ему можно знать, и скрыть то, что ему знать не следует?
   — Мы не могли бы просить их открыть нам библиотеку полностью, если бы сами начали что-то от них скрывать, — объяснила Дженнифер. — мы стараемся подобрать им для просмотра фильмы разного плана: и простодушные комедии, и телесериалы. К примеру, вчера они смотрели «Мышьяк и старое кружево». Но разве мы можем сгладить первое впечатление, особенно после нападения Рекса, который, ко всему прочему, ещё всю ответственность свалил на них?
   Мартин тяжело вздохнул и закрыл глаза:
   — Да, всё верно.
   — Я думаю, сейчас им нелегко, — продолжал Джакомо. — Мы должны объяснить им, что во всех фильмах, за исключеним исторических, происходят нереальные события. — А что они говорят о нашей литературе?
   — Они ещё только занялись ею. Мы пока ещё не разговаривали об этом.
   Мартин внезапно почувствовал прилив стыда: стыда за все человечество. Он потёр нос и тряхнул головой:
   — Да, кажется мы можем только на время стать компаньонами, но не друзьями, полностью доверяющими друг другу.
   — Это верно, — подхватил Джакомо.
   — Мы не хотим говорить об этом Гансу, пока не будем уверены. Мы бумаем, он может ухудшить наши отношения с Братьями.
   — По его мнению, безразлично, что Братья думают о нас, — заметила Дженнифер.
   — Он находится под стрессом сейчас, — защитил Ганса Мартин.
   — Да, Гансу досталось нелёгкое время, — согласился Джакомо. — Он может сломаться. Кто знает, что ждёт нас впереди?
   — Только не нужно себя обманывать, — заметила Дженнифер.
   Мартин, сжав руки, молча уставился впол.
   — Расскажите мне побольше о том, что вы уже узнали.
   — Их информация о других мирах более обширна и существенна, чем наша. Матери Змей рассказали им больше о видах цивилизаций, об уровнях развития технологий, о столкновениях цивилизаций с убийцами. С нами же работали, не давая этих знаний.
   — Возможно, это произошло от того, что их корабль был построен позже нашего, — лицо Мартина прояснилось при этих словах, — может быть, Благодетели получили эту информацию, после того, как построили наш «Спутник Зари».
   Джакомо усмехнулся:
   — Может быть.
   — Давайте не будем об этом, — сказала им Дженнифер. — Сейчас мы должны беспокоиться о том, как извлечь максимальную выгоду из пользования их библиотекой. Я думаю, нам необходимо около двух десятидневок, чтобы все изучить и подготовить доклад Гансу.
   — Хочешь, поговори с Матерью Змей, — предложил Мартину Джакомо. Только ты, а не Ганс.
   — Возьми с собой Паолу, — предложила Дженнифер. — Похоже, Братья уверены, что мы все разбиты по парам.
   — Да, плохо, что Терезы нет здесь, — с тоской произнёс Джакомо. — Ты и она, вместе, это было то, что им несомненно понравилось.
   — Они любят работать с диадами. Вот, к примеру, со мной и Джакомо, — подтвердила Дженнифер.
   — Если бы мы все любили друг друга и соединились вот так один с другим… — начал Джакомо.
   — Они бы чувствовали себя в большей безопасности, — закончила Дженнифер.
   Мартин усмехнулся:
   — Хорошо, я так и поступлю.

Часть 3

   Мартин нашёл Вдвое Выросшего в учебной комнате, ввязавшимся в жаркую дискуссию с Эйрин Ирландкой и Карлом Фениксом. Паола, уютно устроившись в углу кушетки, вязала одеяло.
   — Но вы же не пишете романов, — говорил Карл, — так же, как и стихов. Вы создаёте только прославляющие оды… Полагаю, они прозвучат, как музыка для нас. Но всё же это несравнимо с литературой.
   — Мы нам сложно понять, — сказал Вдвое Выросший. — Я мы пришли к мысли, что вещи, описанные в вашей литературе — вымысел, не имеют места в реальной жизни. Описанная вами история есть неопределённое. Разве не лучше прежде узнать правду перед сообщением?
   — Нам нравится иметь дело с вещами, которые не случались в жизни, — заметила Эйрин Ирландка. — Но нужно ясно осознавать разницу между вымыслом и ложью.
   — Будь я проклят, если что-нибудь просекаю в этом, — улыбаясь, сказал Карл.
   — Карл имел в виду, что ему не легко понять разницу между вымыслом и ложью, — оторвав взгляд от вязания, объяснила Паола. — Но различие, конечно же, существует.
   Эйрин повернулась к Мартину:
   — Нам трудно объяснить это ему.
   — Мы мы не выдумываем ситуаций для мы наших историй, — сказал Вдвое Выросший. — Этим можно запутать, особенно молодых.
   — Я мы, — Эйрин прочистила горло. — Я думаю, мы понимаем разницу. Вымысел расслабляет, как сон. Ложь, утаивание правды, преследует цель получения каких-либо социальных благ.
   — Мы мы не видим снов, — сказал Вдвое Выросший. — Мы наши методы сна отличаются от ваших. Мы мы спим редко, мы наш мозг отдыхает, когда мы мы спим, но мы наши верёвки неактивны каждые несколько дней.
   — Верёвки спят? — спросила Паола, снова оторвавшись от вязания.
   — Верёвки имеют ментальную активность, неприемлимую мыслить индивидуально, — объяснил Вдвое Выросший. — Они не умны, но действовуют запрограмированно.
   — Инстинктивно, — предложил свой вариант Карл Феникс.
   — Можно ли вымыслом называть вид сна, который видит несколько людей? — спросил Вдвое Выросший. От него пахло перцем и морской солью. Он всем интенсивно интересовался, но Мартин почувствовал запах скипидара, — его активность, возможно, была вызвана просто нервозностью.
   — Я полагаю, — сказала Эйрин, — Люди выдумывают истории…
   — Должен ли вымысел походить на реальность? — перебил её Вдвое Выросший, все более распаляясь.
   — Да, иногда вымысел базируется на реальных фактах, — подтвердил Карл.
   — Мы лезем в абстрактные дебри, — предостерёг Мартин.
   — Базируется на реальной жизни, — повторил Вдвое Выросший. — Значит, люди могут вести себя так, как ведёт себя герой выдуманных историй?
   — Ну… — Мартин запнулся.
   — Герои выдуманных историй иногда делают вещи, которые люди и хотели бы сделать, но не могут себе позволить, — объяснила Эйрин, весьма довольная тем, что ей удалось так чётко сформулировать свои мысли.
   Но Вдвое Выросший опять ничего не понял:
   — Я мы имею вопросы. Я мы прочитали короткие истории, а сейчас читаем новеллу, которую съем не так быстро.
   — Закончу, — машинально поправила его Паола.
   — Закончу новеллу, — повторил Вдвое Выросший. — На некоторых страницах я мы увидели похожесть в поведении людей в книге и в жизни. Но на других страницах, другие тексты, поведение героев отличаться от того, с которым я мы сталкивались в жизни. Такое поведение неприемлимо для людей, которых мы мы знаем, да?
   — Какое такое поведение? — спросила Эйрин.
   Мартину захотелось сейчас же прервать этот разговор. Запах скипидара становился все интенсивнее. Вдвое Выросший был нервозен, чувствуя какую-то угрозу. Казалось, он уже хотел спастись бегством.
   — Приносить другим зло или применять насилие, — ответил Брат на вопрос Эйрин. — Желание убить, сделать другого пассивным. Я мы прочитали «Макбет», я мы прочитали «Генриха IV», я мы почти прочитали «Соблазны Ада».
   — Да, тема насилия очень популярна в литературе, — кивнул Мартин, — Но оно играет значительно меньшую роль в повседневной жизни.
   Эйрин подарила ему взгляд, говорящий: И значительно большую роль в политике.
   — Некоторые из людей способны на насилие, — произнесла она вслух. — Иногда, когда мы боимся…
   — Это эмоциональный страх, когда вы желаете спрятаться, скрыться, — опять перебил её Вдвое Выросший. — Мы наш страх отличается от вашего. Вы не только желаете спрятаться или скрыться, но ещё и хотите разрушить то, что испугало вас.
   — Это не лишено смысла, не так ли? — заметил Карл.
   — Но я мы не знаем эмоциональный страх. На что это походит: на желание спрятаться, или на желание сделать насилие?
   — Это одновременное желание и бежать, и бороться, — ответил Карл. — Это страстное желание защитить себя, свою семью, своих друзей.