Бир Грег. Наковальня звезд

   — Здравствуйте, — начал он. — Вы вступили на территорию объединившихся разумных существ звёздной системы и приглашаетесь встретиться с её обитателями.
   — Да, до душевной встречи тут далеко, — прокоментировала Дженнифер. — Но для начала неплохо.
   — В союзе работают много различных видов разумных существ. Вы можете присоединиться к нашей работе, можете просто посетить нас. Здесь нет никаких требований к гостям, кроме требования мирных намерений. Как вы сами понимаете, локальная звёздная группа — привлекательная территория для агрессивно настроенных роботов и иных разумных существ. Поэтому при посещении нашей системе запрещено иметь при себе оружие. Если вы имеете его, даже незначительное количество, даже небольшой мощности, вы все равно должны известить нас об этом и избавиться от него под нашим наблюдением, согласно нашим инструкциям. Это понятно?
   Небесный Глаз слушал то же самое, но передаваемое через передатчик Братьев.
   — Оно пахнет пустотой космического пространства, — заметил он. — Но не вполне ясно.
   — Они сомневаются в том, что мы совершенно безоружны, — подсказал Чэм.
   Мартин кивнул:
   — Я думаю, нам следует изготовить какое-то оружие и передать им. Ничего впечатляющего. Снаряды для защиты, химическое…
   — И кораблю следует тоже что-то иметь, — напомнила Эйрин.
   Мартин бросил взгляд на Ариэль.
   — Может быть, лазерное, — предложил он.
   — Верно, — кивнула Ариэль.
   — Тогда ты, Ариэль, направляйся прямо к мому и Матери Змей, — указал он ей. — Мы нуждаемся в нечто подходящем для того, чтобы предъявить для выброса за борт, и как можно быстрее. В это время мы переоденемся в маскарадные костюмы и начнём входить в роль. Через десятидневку, или что-то вроде того, мы очутимся под их контролем… — Он взглянул на Небесного Глаза, — Итак, чем мы ответим им?
   — Энтузиазмом, — отрапортовал тот. — Мы все мы должны страстно желать учиться. Мы все мы молоды, любим брызгаться на берегу, и они будут учить нас.
   Мартин улыбнулся:
   — Кто кого лучше обманет?
   Небесный Глаз перекрутился так, что стал походить на цифру восемь:
   — Давайте надеяться на лучшее, — предложил он.
 
   Не было времени думать. Измученный бессонницей, Мартин всё же старался подготовиться, как можно лучше самому и подготовить команду, — делая то, что Эйрин прозвала «зубрёжка, и ещё раз зубрёжка».
   Роли, которые они играли, не далеко уходили от правды, но отражали помесь культур — людей и Братьев — имитировали отношения, до сих пор непритертые, с потенциальными конфликтами, что, впрочем, было недалеко от правды. Напряжение было высоко, и люди постоянно горячились, часто критиковали друг друга, добиваясь идеального исполнения ролей.
   В этой обострённой атмосфере Братья не раз и не два, неожиданно, безо всякого предупреждения, рассыпались на части, с яростью то заплетали, то расплетали косы, правда, по-прежнему избегая при этом взглядов людей, удаляясь в свободные помещения.
   Шелковистый извинился перед Мартином за причинённые неудобства и конфуз; Мартин, как всегда, не позволил своему раздражению выплеснуться наружу… Он знал, что и люди могут выкинуть что-нибудь подобное — например, разразиться слезами, поссориться друг с другом или что-нибудь похуже.
   Но перестройка закончилась, и, к удивлению Мартина, люди держали себя всё это время весьма достойно.
   На «Троянский Конь-Двойное Семя» нанесли следы повреждений от взрыва суперновой: радиакционную эррозию на корпус, покорёжили работающий мотор, изуродовали его электронную часть. Корабль был снабжён подходящими оружием и лазерами. Мартин запер его, только он и Небесный Глаз знали комбинацию цифр, необходимую для открытия двери в арсенал.
   Он с трудом раскрыл глаза, чтобы рассмотреть растущий диск Спящей, удлинняющиеся хребты гор, расширяющиеся акватории беспокойных морей. Он представил себя сплавляющимся на плоту вниз по реке шириной в сотни километров, с грохотом его несло вместе с потоком вниз меж отвестных стен чёрного обсидиана…
   День назад Мартин беседовал по «ноучу» с Гансом.
   — У нас всё в порядке. Мы знаем наши роли. Чэм и Эйрин разработали легенду и для людей, и для Братьев. Она достаточно занимательная. Мы передадим её вам по «ноучу»…
   — Минуту внимания, — попросил Ганс, — У Джакомо проблемы. Я бы назвал это нервным срывом, но он говорит, что это просто утомление. Он до сих пор пытается разгадать то, что ему прислала Дженнифер.
   — Она опять хочет поговорить с ним…
   — Мартин, он действительно не в себе.
   — То, что они делают, может оказаться очень важным.
   — Я попробую заставить его поговорить с вами, если сумею. Он, как Зомби, сейчас. Достаточно самой малости, и он окончательно сломается.
   — Тогда Дженнифер придётся расчитывать только на свои силы.
   Ганс произнёс двухсмысленное «гм!».
   — Я получил по дистанционной связи дополнительные сведения, — сообщил Мартин. — Вся система — это цирк. Не говори никому, что я так сказал, но я думаю, мы вряд ли имеем дело с равными. Момы не хотят смущать нас своими предположениями.
   — Я не могу понять только одного, — отозвался Ганс, — Почему в целях собственной безопасности они не уничтожают подряд всех захватчиков и визитёров? Особенно после взрыва суперновой. Ведь они знают всё, что происходит по соседству.
   — У меня есть несколько догадок по этому поводу, — сказал Мартин. — Думаю, да, они могли бы уже уничтожить нас, но они ждут нашего появления у себя перед глазами. Пусть они не верят в нашу маскировку, но у них пока не может быть никаких доказательств, что это маскировка. Возможно, они просто сверх осмотрительны, и предпринимают меры предосторожности в случае, если мы обратимся к более мощной поддержке.
   Но никакие дискуссии не могли избавить их от чувства неуверенности, сделать так, чтобы им было легче.
   Дистанция между кораблями все увеличивалась, связь с «Дятлом» и «Борзой» становилась нереальной. «Троянский Конь» мого надеяться только на себя.
   Дженнифер постоянно вынашивала какие-то мысли и все свободное время проводила в каюте, которую она делила с Эйрин Ирландкой. Мартин тревожился — не пошла ли она по пути Джакомо.
 
   Братья открыли для себя шахматы, и эта игра увлекла их. Однажды они проиграли полный день, отказавшись от сна и пищи. Проигрыш в игре вызывал шок и моментальное разделение кос на верёвки. В конце дня, к удивлению Мартина, Братья начали играть разделёнными верёвками. И, что удивительно, верёвки, казалось, играли лучше, чем косы. Они ловко передвигали спроектированные шахматные фигуры своими клешнями и возмещали слабый интеллект совершеннейшим сосредоточением внимания, не отвлекаясь ни на какие заумные вещи. И всё-таки, не слишком ли это много для верёвок, не имеющих интеллекта, — задумался Мартин.
 
   Первое полноценное общение — лицом к лицу — началось за три дня перед выходом на орбиту Спящей. Мартин и Небесный Глаз находились в кабине командного пункта, когда перед ними, с плоского экрана монитора, что-то слегка зашипело, видеокамера сфокусировалась на них — всё это было подогнано к техническому уровню развития людей. Мартин чувствовал себя, как дома. Как и «Троянский Конь — Двойное Зерно» — это было нечто на человеческом уровне, нечто, что он мог представить — могли бы построить или сделать люди.
   Стандарты передачи обговаривались четыре дня назад. До сих пор общение было нерегулярным — довольно формальным, сухим и осторожным, никакой существенной информацией они не обменивались.
   Говорящий голос зазвучал с экрана, по-прежнему слегка трещащего, затем воцарилась тишина — был получен многорядный цифровой, дискретный сигнал и трансформирован в аналоговый. Говорил холодный, нейтральный голос, мелодичный и сухой, похожий на шелест уносимого ветром песка. Символы и числа появлялись на экране, и сразу же корректировались в понятную для людей речь.
   — Мы говорим с вами от имени четвёртой планеты. Наша первая встреча произойдёт на орбите. Если вы хотите, вы будете препровождены на поверхность четвёртой планеты. Мы готовы передать не только голос, но и изображение.
   Живая двигающаяся фигура появилась на экране. Это был одно из наиболее человекоподобных существ из того множества, что обитали в системе — украшенные гребнем, бледнозеленые создания, с которыми люди первыми столкнулись на Земле, когда их заманивала Долина Смерти. Существо подняло свою маленькую голову. Три янтарных мерцающих глаза размещались по периметру небольшого треугольника в неглубоких раковинах плоти «лица». Шишковатые плечи за гребнем медленно перемещались назад и снова вперёд. Две шестипалые конечности ухватались за перегородку перед ним.
   Крошечная голова склонилась вбок.
   — Предвосхищая нашу встречу, мы изготовим снаряжение, которое воспрепятствует расстройству физиологической работы вашего организма. К тому времени, как вы перейдёте на орбиту четвёртой планеты, мы уже изучим состав и другие основные характеристики вашей атмосферы и подберём снаряжение, в котором вы будете нуждаться. Мы расскажем, куда поместить имеющееся на борту вашего судна оружие, прежде чем вы перейдёте на орбиту.
   Как ни старался Мартин избавиться от прошлого представления об этих мелкоголовых созданиях, этого ему не удавалось. Вновь и вновь одолевали воспоминания, руки покрылись гусиной кожей. Одна только эта форма символизиравало обман и предательство, хотя нельзя было отрицать, что фактически, на Земле, подобные создания говорили правду, предостерегая американских учёных о потенциально возможном разрушении их планеты. Однако это ведь просто входило в сценарий дьявольской игры, которую затеяли с землянами убийцы.
   Они использовали это на Земле, используют и сейчас. А ведь прошли тысячи лет с тех пор, как они запустили зонды-убийцы… Не говорит ли это об их творческом истощении?
   Было время подумать о том, как обставить первую встречу. Мартин склонялся к тому, что лучше всего создать атмосферу церемониального ритуала, которая приличиствует свершению действительно историческому событию: первому общению разумных существ различных звёздных систем. Ведь уже много воды утело с тех пор, как встретились люди и Братья.
   Красный свет камеры ослепил Мартина. Очнувшись, он глубоко вздохнул и начал составлять ответ: «Мы благодарны за приём. Все присутствующие на „Двойном Семени“ готовы следовать вашим инструкциям. Ваша цивилизация кажется нам более развитой, чем наша собственная, поэтому мы полностью доверяемся вашим более совершенным технологиям.» Пусть переварят наше смирение — пусть презреют нашу отсталость.
   Он шагнул в сторону и позволил Небесному Глазу отправить послание на языке Братьев. Паола стояла рядом с Мартином и переводила: « Мы мы на корабле учимся работать с мы нашими партнёрами, два разных вида разумных существ, два различных интеллекта. И мы мы надеемся получить полезные знания и от вас.».
   Хаким повернулся к ним лицом.
   — Послано, — констатировал он.
   Мартин обвёл взглядом людей и Братьев, присутствующих на командном пункте. Мом и Мать Змей, как только заработала камера, сразу же исчезли, слившись с кораблём.
   Мартин не мог думать о себе и своих товарищах иначе, чем как о жертвах, а о «Троянском Коне» — как о трясущемся на бойне ягнёнке, ожидающем удара ножа.
   Сам он был готов к этому. В конце концов, смерть принесёт покой. Но слишком многих он потерял, чтобы умереть, потерпев поражение.
   Вильям и Тереза. Пять миллиардов смертей на Земле.
   Застывшее изображение гребнеголового создания оставалось на экране. Ариэль парила рядом с Мартином, слегка взмахивая рукой, чтобы вращаться вокруг одной оси.
   — На Центральном Ковчеге мы прониклись ненавистью к ним, — заметила она. — Надеюсь, нам удастся скрыть эту ненависть.
   — Два часа до начала очередного торможения, — напомнил Чэм. — Мы должны быть готовы — оно будет происходить при четырёх g и без ограждающих полей. Думаю, это станет испытанием для нас.
   Небесный Глаз и Шелковистый выделили по одной верёвки, которые тут же приступили к шахматной игре. Дженнифер, Георг Демпси, Донна Изумрудное Море с сонными лицами наблюдали за их игрой.
   Дженнифер последнее время говорила очень мало, но глаза её постоянно были широко раскрытыми, щеки впали. Как говорила Эйрин, Дженнифер спала урывками и не больше часа, во сне часто вздрагивала, а иногда и вскрикивала.
   — Что убийцы сделали вашим людям, когда пришли? — спросила Ариэль у Сухой Кожи — Нормана. Он был единственным из Братьев, кто взял человеческое имя, и, казалось, с большей, чем остальные, охотой рассказывал об истории Братьев.
   — Мы наша система уже обменивалась информацией с другими мирами. Все знали, когда у мы нас появляются луны, когда планеты. Смерти была мгновенными и многочисленными. Но мы мы скрылись. Благодетели разыскали мы нас и рассказали о Законе. — Норман слегка извивался, издавая запах миндаля и скипидара — говорящий о том, что он страдает. Да, это был не тот разговор, что приносил радость.
   — Это все мы уже знаем. Но, скажи, они старались прятаться или… они играли с вами? — продолжала допытываться Ариэль.
   Норман внезапно воткнул свою голову в шахматную доску. Играющие верёвки сразу же задёргались, сплелись друг с другом и, раздражённо защёлкав клешнями, начали подводить итог игре.
   — Нет, они не обманывали мы нас, не играли.
   — Интересно, почему? — задумчиво произнесла Ариэль.
   — Да, действительно, почему с нами они играли в кошки-мышки, а с вами — нет? — воскликнул Георг Демпси.
   — Возможно, они не изучали мы нас. Возможно, им уже встречался такой вид, и они уже достаточно знали о мы нас.
   — Вы были сильнее и более развиты, чем мы, — сказал Чэм. — Вы ведь сами убежали от них.
   — Но мы мы ненавидим их так же, как и вы, — подчеркнул Норман. — ненавидим до распадения косы на части в ярости.
   Мартин впервые слышал, как представитель Братьев говорит о ненависти. Его лицо раскраснелось, сердце забилось чаще, когда он услышал эти слова: люди не одиноки в своём гневе.
   — Мы партнёры, — сказал Мартин. — Мы испытываем одни и те же чувства.
   — Верёвки умеют ненавидить, — заметил Норман. — Мы все мы должны брать с них пример сейчас. Они играют лучше в шахматы, с бешенством и яростью. Объединившись, мы мы в чём-то становимся слабее.
   — Ненависть — большая сила, — согласился Чэм. — Я чувствую это… без ненависти это… не ненавидя их… — глядя на экран он оскалился, подобно волку.
   Норман потеребил верёвки и издал запах жжёного сахара и свежескошенной травы.
   — Я мы верим, что сила в вас, а не в нас. Я мы никогда раньше не говорили таких вещей другим, но знайте мы мы опасаемся их.
   Паола нашла нужным добавить:
   — Норман и раньше говорил мне, что он думает, что в данной ситуации мы можем действовать эффективнее. Он понял из нашей литературы, что мы можем целенаправленнее использовать наш гнев. Сможем эффективнее убивать.
   — Я мы надеемся, что научимся у вас, — пообещал Норман.
   — Я мы думаем, мы все нашей агрессивности достаточно, — сказал Небесный Глаз, наблюдая его верёвка передвигает голографического слона на три клетки по диагонали.
   — Как мы назовём этих… созданий? — спросила Донна, прерывая тишину, которая последовала после слов Небесного Глаза. — У меня приготовлено одно подходящее имя.
   — Какое? — поинтересовалась Паола.
   — Грифы — стервятники, — сказала Донна. — Ханжеская дипломатия, пожиратели падали. Цвет рвоты.
   — Фу, гадость! — поморщился Георг Демпси.
   Дженнифер пришла на командный пункт после нескольких часов отсутствия, взглянула на процесс шахматной игры, затем повернулась к Мартину и, вынув жезл, показала ему несколько схематических изображений.
   — Они способны изготавливать огромные куски фальшивой материи, — сказала она. — Они могут преобразовывать материю в антиматерию на дистанции в миллиарды километров. Возможно, они превосходят нас и в «ноучевой» связи. Они обезвреживают нейтрониумные бомбы. Они или имеют все, или хотят убедить нас в том, что имеют все.
   — Это то, над чем ты работала с Джакомо? — спросил Мартин.
   — Да, с ним, и с мозговым центром корабля.
   — Тогда мы не сможем ничего сделать, тогда мы бессильны.
   Команда — люди и Братья — безмолвно замерли.
   Дженнифер, медленно оборачиваясь, обвела всех взглядом, в котором прочитывалось извинение.
   — Простите, — тихо произнесла она. — Но именно в этом мы и убедились в результате наших вычислений и исследований — перед тем, как прервалась связь.
   — Есть шанс, что вы ошибаетесь? — спросила Ариэль.
   — Конечно, — скромно согласилась Дженнифер. — Каждый может ошибиться.
   — Ты говорила, что и мозговой центр работал вместе с вами, — вспомнил Чэм. — Они согласны с вами?
   — Последнюю часть работы я выполнила уже после прерывания связи, после того, как растворился мом, поэтому я не могу с уверенностью сказать, согласились бы они или нет.
   — Тогда есть надежда, да? — жалобно спросила Паола. Братья хранили молчание, издавая запах травы, потревоженной лёгким ветерком.
   Дженнифер поджала губы.
   — Я же не могу утверждать, что я в этих вещах — само совершенство, — запальчиво произнесла она.
   — Но, тем не менее, ты в них чертовски хороша, — польстил ей Чэм.
   Мартин почувствовал, что всё висит на волоске. Необходимо было срочно сказать то, что удержало бы команду от полного отчаяния, которое ей сейчас, как никогда, строго противопоказано.
   — Может ли мозговой центр — на «Дятле» или на «Борзой» — перенять у них знания… и резко продвинуть вперёд наше техническое развитие, наши технологии, усилить защиту, добавить оружия? — спросил он.
   Дженнифер, казалось, была благодарна ему за этот вопрос.
   — Это то, что мы… Я хочу сказать, что мы не считаем наше положение таким уж безнадёжным. Да, мы ничего не можем сделать на «Троянском Коне», но я надеюсь, что Джакомо, мозговые центры других кораблей, да и остальные… — Слезы ручьём текли из её глаз. Она рассеянно размазывала их по щекам. — Но, правда, мало времени, а мы ведь можем пойти и неверным путём.
   — Но надежда есть, — вслух произнесла Паола то, что всем так хотелось услышать. — Реальная надежда.
   Дженнифер взглянула на Мартина, и, увидев мольбу в его глазах, кивнула:
   — Я тоже так думаю. Я не брошу свою работу.
 
   Они терпели торможение при четырёх g целый день. На этот период были созданы кушетки, заполненные жидкостью. Мартин и остальные всё время торможения пролежали в кушетках, тщетно пытаясь заснуть. Верёвки Братьев извивались и скручивались в кольца.
   Переход на орбиту был гарантирован без их собственного вмешательства.
 
   За день до входа в систему рядом с ними появился космический аппарат, который продолжил движение бок о бок с «Двойным Семенем». Аппарат представлял из себя блестящую белую сферу, около пятидесяти метров в диаметре.
   Следуя инструкциям суховатого голоса грифа-стервятника, команда «Двойного Семени» вытолкнула оружие через механический воздушный шлюз.
   Сфера раскрыла чёрный рот и проглотила оружие, как большая рыба — шпроту, которую дают в школе на обед. Её яркость сразу же притупилась до тусклости древесного угля, она почти потерялась на фоне звёзд, видимая теперь, только как удаляющаяся тень.
   — Мы мы ничего не потеряли, — успокоил Небесный Глаз. — Это было плохое оружие. Оно не давало комфорта.
   На самом деле, Мартину сейчас даже лазерная винтовка в руках прибавила бы спокойствия, хотя он не держал оружия в руках с тех пор, как отец учил его стрелять в мишень. Тогда Мартину было всего лет восемь. Гладкость голубоватого металла и серые линии лазерной винтовки, — правда, несколько по-киношному, но всё-таки прибавляли ему уверенности. Хотя и иллюзорная, но всё-таки это была какая-то защита.
   Ни одно из их оружия ни разу даже не стрельнуло. Но если сопоставлять потенциальные возможности данного оружия со способностью контролировать материю на дистанции в миллиарды километров, то высокомощный лазерный луч и кинетическая химическая пуля казались не более эффективными, чем камень брошенный в атомную бомбу.
   Одна из верёвок погибла, играя в шахматы. Она принадлежала Пронизывающему Взгляду. После короткой церемонии Братья, наедине в своих апартаментах, разделили её на части и съели в целях предостережения от подобного поведения других верёвок. Позже Пронизывающий Взгляд объяснил людям, что верёвки умирают от несбывшихся желаний, в частности, когда им грозит потенциальной мат, и они не могут найти выход из тупикового положения.
   — Я мы начинаем думать, что эта игра плохая, — сказал Пронизывающий Взгляд. Верёвка, которую он потерял была для него невосполнимой потерей, и он понимал это.
   Паола была единственной из людей, которой разрешили присутствовать на церемонии, что очень польстило её самолюбию.
 
   Спящая заполнила весь экран, гипнотизируя деталями. Хаким и Точный Глаз, воспринимали информацию, выражая каждый по-своему возбуждение от впечатления, которое она производила на них. Четвёртая планета казалась экстраординарным объектом наблюдения.
   Планета имела внутренний источник тепла, которого было достаточно, чтобы поддерживать поверхностную температуру около двадцать градусов Цельсия. Исключение составляли расплавленные жидкости и газы, протекающие, в основном, меж горных хребтов, которые представляли из себя массивные горные плато, наслаивающиеся одно на другое.
   Как Хаким уже говорил, без помощи оборигенов им бы предстояло продолжительное адаптирование к данным условиям. Возможно, вся планета была искусственной, однако грубость исполнения говорила об обратном… Не было способа разгадать противоречия, между тем, что они знали, и тем, что видели.
   Недоработанность Спящей охватывала всю её огромную поверхность. Из площади в тридцать два миллиарда квадратных километров девять десятых скрывались под водой, сотни миллионов квадратных километров земли громоздились в очевидном беспорядке, свидетельствующем об бесполезном использовании поверхности. Мрачные чёрные облака поднимались над теми местами, где расплавленная жидкость, вытекающая из горных массивов, впадала в безбрежные океаны.
   Воздух был влажным, с высоким содержанием двуокиси углерода и низким кислорода. Мартин предположил, что, возможно, это атмосфера, рассчитанная для оптимального роста растений. Хаким и Точный Глаз, используя примитивные инструменты «Троянского Коня», сумели рассмотреть изображение огромных темнозеленых массивов лесов, поднимающихся прямо из воды — подобно дрейфующим материкам — причём, самый большой из них был протяжённостью около десять тысяч километров.
   В составе горной структуры преобладал кварц, однако в некоторых местах он перемеживался с тёмными базальтовыми осадочными породами, вносящими разнообразие розовых и оранжевых красок.
   — Судя по цвету, там присутствуют фосфаты, углероды и какие-то зеленовато-жёлтые компаненты, возможно, остатки вулканических пород, — сказал Хаким. — Прекрасное зрелище, перспективное для получения знаний, но наши инструменты так ограничены!
   — Пришло время собраться нам всем вместе и все обсудить, — сказал Мартин.
   Все двадцать членов экипажа «Троянского Коня» встретились в столовой — люди вперемежку с Братьями.
   Небесный Глаз и Мартин медленно дрейфовали в центральной части помещения. Первым выступил Небесный Глаз. Он произносил оды в музыкальном сопровождении, верёвки на его голове широко расходились в разные стороны, клешни щёлкали почти как ещё один музыкальный инструмент. Паола, наверное, была способна что-то понять, но и Мартину, знающему только несколько слов из лексикона Братьев — тех, которые содержали меньше шипящих звуков — речь показалась интересной, хотя, конечно, полностью непонятной. Затем Небесный Глаз переключился на английский.
   — Сейчас мы нам следует говорить на языке хозяев, чтобы мы нас понимали. Все мы мы говорим на английском достаточно, чтобы мы нас можно было понять. Паола Птичья Трель поможет мы нам. Сейчас мы мы меж собой тоже говорим на английском.
   — Мы оценили такой жест, — откликнулся Мартин.
   — Это затруднительно, но необходимо, — признался Небесный Глаз.
   — Мы собираемся предусмотреть некоторые очень важные меры предосторожности перед первым контактом с нашими хозяевами, — доложил Мартин. — Мы знаем, что они могут контролировать наши действия и на этой дистанции, но, всё же мы думаем, что сохранить секрестность вполне реально. Во-первых, мы собираемся быть осторожными. Во-вторых, мы имеем все основания утверждать, что в «ноучевый кабинет» обитателям системы никак не проникнуть. Поэтому, если мы захотим поговорить о чём-то секретном, чтобы наши хозяева не услышали, мы должны общаться именно там.
   — А вдруг кто-то незаметно проникнет на наш корабль, и мы лишимся безопасного места. Например, какие-нибудь сверхкрохотние шпионы, — сказал Георг Демпси, — Ведь они смогут расположиться даже в наших телах.
   — Нам остаётся только надеяться, что этого не случится, — ответил Мартин. . Итак, давайте с вами договоримся — не посылать никаких посланий на другие наши корабли, не моргать и не кивать многозначительно, то есть ничего подозрительного… не соответствующего нашим ролям.