Страница:
Он рванул лохмотья плаща, материя затрещала. Плюнул в сторону Хани, круто повернулся и широкими шагами двинулся прочь, только грязь комьями полетела из-под каблуков.
Дъярв достал кинжал и уже поднял руку, готовясь метнуть его в спину Лоста, но Хани остановил его.
— Не надо.
— Почему? Это враг, лютый враг, который останется врагом до последнего своего вздоха и при каждом удобном случае будет стремиться отомстить. Неслыханная глупость — оставлять такого в живых. Да и опасно…
— И все-таки нет. Мы отобрали его оружие, теперь он безвреден.
— Сомневаюсь, — проворчал Дъярв.
— Возьми, — Хани протянул ему голубой меч.
Северянин недоверчиво улыбнулся, взял меч и покачал его на ладони. Потом прикрыл глаза, вслушиваясь в какие-то голоса, говорившие с ним одним, и решительно вернул меч Хани.
— Нет. Это оружие не для меня.
— Ты предпочитаешь Черный Меч?
— Я уже устал повторять и друзьям, и врагам, что не рвусь обладать Мечом Ненависти. Я больше ни разу не возьму его в руки. Что же до этого меча… Я его не чувствую, хотя мне показали его мощь. А если она мне неподвластна, то зачем мне сам меч? К тому же он слишком легковесен, — Дъярв презрительно хмыкнул. — Я предпочитаю мужское оружие. — Он подкинул и ловко поймал за рукоять увесистую секиру.
— Тогда отдадим его принцессе, — предложил Хани. — У меня уже есть подобный меч, второй мне не нужен.
— Точно так же, как и мне. Струи воздуха — не моя стихия. Вот если бы я получил меч, повелевающий морскими волнами, — мечтательно произнес Дъярв.
— Идем, — вмешался молчавший до сих пор Дайамонд.
Никто не подозревал, что случится вскоре.
Когда они вернулись в лагерь, Дъярв поспешил последовать доброму совету и направился к палатке Ториль, чтобы отдать ей голубой меч. Принцесса лежала по-прежнему бледная и неподвижная, ее глаза были все такими же тусклыми и безжизненными. Когда Дъярв, закашлявшись от смущения, положил меч рядом с ее исхудавшей рукой, какая-то искорка промелькнула в ее взоре, бескровные губы чуть шевельнулись. Дъярв обрадовался было, но в следующее мгновение принцесса опять впала в забытье. Огорченный Дъярв вышел из палатки.
И остановился, как вкопанный. Что-то было не так, что-то неуловимо переменилось в окружающем мире. Но что?
Прибежал встревоженный Хани. Его движения были неловкими и скованными, будто ему приходилось преодолевать сопротивление липкой, вязкой массы.
— Как она? — поспешно спросил Хани и, не дожидаясь ответа, крикнул: — Проклятый Лост заколдовал весь мир!
Дъярв вскинул голову, настороженно оглядываясь. Только после слов Хани он понял, что изменилось. Все окружающее подернула странная дымка. Дъярв машинально попытался смахнуть невидимые слезы, но это было бесполезно. До них долетел рокот далекого прибоя, где-то грохотали огромные волны.
— Что это? — испуганно спросил Дъярв. Язык отказывался повиноваться ему.
Неустрашимый северянин ощутил робость, потому что не понимал природы неведомой силы. Он не страшился обычной магии — молний, грома, а оружие просто презирал. Здесь пришлось столкнуться с чем-то иным. Он словно погрузился на дно реки со странной студенистой водой, которая залепляла горло и заклеивала глаза.
Прошагал встревоженный Дайамонд. С трудом переставляя ноги, он пытался бежать куда-то.
Дымка полностью закрыла от них горизонт. Скрежеща зубами от напряжения, Хани поднял руку и указал на тлеющий неподалеку костерок. Его пламя, недавно весело трещавшее на ветру, теперь колыхалось плавно и лениво, точно непонятная дрема, свалившаяся на Хани и Дъярва, возобладала и над огнем. Еще два-три неспешных взблеска — и огонь застыл. Хани с ужасом увидел, как оторвавшийся лоскуток пламени повис в воздухе.
Тогда он задрожал, его до костей пробрал озноб. Почему-то померещилось, что надвигается зима, и вокруг царит лютый холод. Взглянув на Дъярва, Хани понял, что и того колотит дрожь. Однако трава оставалась такой же зеленой, не пожухла и не съежилась от мороза, не было заметно инея и снега…
А невидимая река, в которую они нырнули, застыла. Липкая вода стала каменно-тяжелой, в ней кружились сотни острых льдинок, больно коловших кожу и раздиравших легкие. Поверхность реки подернулась тонкой корочкой, и в тот же миг небо пропало. Его закрыл мутный серый полог. На какое-то время лед стронулся, промелькнули яркие звезды… Хани тупо удивился, откуда они взялись среди бела дня, но тут же панцирь льда сковал реку. Купол стал темно-серым, почернел. Хани ощутил, что задыхается, ему не хватало воздуха…
Пробуждение оказалось долгим и мучительным. Хани бесчисленное множество раз выныривал из липкого омута, но его вновь затягивало обратно. Однако он сумел проломить ледяную корку и вынырнул к свету и воздуху. Первое, что он увидел, было встревоженное лицо Рюби.
— Что случилось? — заплетающимся языком спросил Хани.
— Лост пытался заморозить время, — глухо ответила Рюби.
Только сейчас немного пришедший в себя Хани обратил внимание, как осунулось ее лицо, какие землистые круги обвели глаза.
— Разве это возможно — остановить время?
— Мы тоже полагали, что невозможно, однако ошиблись. Кое в чем жители Найклоста опередили даже нас, Радужников. Это знак. Недаром они так ценили мертвый покой. Может, именно это стремление и помогло им найти необходимое средство, чтобы растянуть день на тысячу лет.
— Но ведь у них ничего не получилось? — попытался улыбнуться Хани, но натолкнулся на печальный взгляд Рюби и прикусил язык.
— Лост просчитался в одном. Он не предполагал, что для Радужников время может оказаться иным, чем для людей. Если бы здесь находились только люди — все кончилось бы общей гибелью, а для нас замедление времени не так страшно, как для краткоживущих. Что мне лишняя тысяча лет? С великим трудом, однако мы раскололи лед застывшего времени.
И Рюби заплакала навзрыд. Хани неловко обнял ее, гладя по плечам, попытался утешить. Наконец Рюби справилась с собой и с трудом выдавила:
— Дайамонд погиб.
— Как?! — Хани искренне считал Радужников бессмертными, он забыл давнюю битву в ущелье, и это известие поразило его, как гром среди ясного неба.
— Растопить лед можно было только магическим огнем. Ты помнишь каменное пламя? Дайамонд зажег его. Но жар был так велик, что сгорел и его алмаз. Я пыталась остановить Дайамонда, но он утверждал, что иначе никак нельзя, что он знает, чем это может кончиться…
Хани крепче обнял ее, не сказав ни слова.
О Лосте больше не вспоминали.
11. ОПЯТЬ ДРАКОН
Дъярв достал кинжал и уже поднял руку, готовясь метнуть его в спину Лоста, но Хани остановил его.
— Не надо.
— Почему? Это враг, лютый враг, который останется врагом до последнего своего вздоха и при каждом удобном случае будет стремиться отомстить. Неслыханная глупость — оставлять такого в живых. Да и опасно…
— И все-таки нет. Мы отобрали его оружие, теперь он безвреден.
— Сомневаюсь, — проворчал Дъярв.
— Возьми, — Хани протянул ему голубой меч.
Северянин недоверчиво улыбнулся, взял меч и покачал его на ладони. Потом прикрыл глаза, вслушиваясь в какие-то голоса, говорившие с ним одним, и решительно вернул меч Хани.
— Нет. Это оружие не для меня.
— Ты предпочитаешь Черный Меч?
— Я уже устал повторять и друзьям, и врагам, что не рвусь обладать Мечом Ненависти. Я больше ни разу не возьму его в руки. Что же до этого меча… Я его не чувствую, хотя мне показали его мощь. А если она мне неподвластна, то зачем мне сам меч? К тому же он слишком легковесен, — Дъярв презрительно хмыкнул. — Я предпочитаю мужское оружие. — Он подкинул и ловко поймал за рукоять увесистую секиру.
— Тогда отдадим его принцессе, — предложил Хани. — У меня уже есть подобный меч, второй мне не нужен.
— Точно так же, как и мне. Струи воздуха — не моя стихия. Вот если бы я получил меч, повелевающий морскими волнами, — мечтательно произнес Дъярв.
— Идем, — вмешался молчавший до сих пор Дайамонд.
Никто не подозревал, что случится вскоре.
Когда они вернулись в лагерь, Дъярв поспешил последовать доброму совету и направился к палатке Ториль, чтобы отдать ей голубой меч. Принцесса лежала по-прежнему бледная и неподвижная, ее глаза были все такими же тусклыми и безжизненными. Когда Дъярв, закашлявшись от смущения, положил меч рядом с ее исхудавшей рукой, какая-то искорка промелькнула в ее взоре, бескровные губы чуть шевельнулись. Дъярв обрадовался было, но в следующее мгновение принцесса опять впала в забытье. Огорченный Дъярв вышел из палатки.
И остановился, как вкопанный. Что-то было не так, что-то неуловимо переменилось в окружающем мире. Но что?
Прибежал встревоженный Хани. Его движения были неловкими и скованными, будто ему приходилось преодолевать сопротивление липкой, вязкой массы.
— Как она? — поспешно спросил Хани и, не дожидаясь ответа, крикнул: — Проклятый Лост заколдовал весь мир!
Дъярв вскинул голову, настороженно оглядываясь. Только после слов Хани он понял, что изменилось. Все окружающее подернула странная дымка. Дъярв машинально попытался смахнуть невидимые слезы, но это было бесполезно. До них долетел рокот далекого прибоя, где-то грохотали огромные волны.
— Что это? — испуганно спросил Дъярв. Язык отказывался повиноваться ему.
Неустрашимый северянин ощутил робость, потому что не понимал природы неведомой силы. Он не страшился обычной магии — молний, грома, а оружие просто презирал. Здесь пришлось столкнуться с чем-то иным. Он словно погрузился на дно реки со странной студенистой водой, которая залепляла горло и заклеивала глаза.
Прошагал встревоженный Дайамонд. С трудом переставляя ноги, он пытался бежать куда-то.
Дымка полностью закрыла от них горизонт. Скрежеща зубами от напряжения, Хани поднял руку и указал на тлеющий неподалеку костерок. Его пламя, недавно весело трещавшее на ветру, теперь колыхалось плавно и лениво, точно непонятная дрема, свалившаяся на Хани и Дъярва, возобладала и над огнем. Еще два-три неспешных взблеска — и огонь застыл. Хани с ужасом увидел, как оторвавшийся лоскуток пламени повис в воздухе.
Тогда он задрожал, его до костей пробрал озноб. Почему-то померещилось, что надвигается зима, и вокруг царит лютый холод. Взглянув на Дъярва, Хани понял, что и того колотит дрожь. Однако трава оставалась такой же зеленой, не пожухла и не съежилась от мороза, не было заметно инея и снега…
А невидимая река, в которую они нырнули, застыла. Липкая вода стала каменно-тяжелой, в ней кружились сотни острых льдинок, больно коловших кожу и раздиравших легкие. Поверхность реки подернулась тонкой корочкой, и в тот же миг небо пропало. Его закрыл мутный серый полог. На какое-то время лед стронулся, промелькнули яркие звезды… Хани тупо удивился, откуда они взялись среди бела дня, но тут же панцирь льда сковал реку. Купол стал темно-серым, почернел. Хани ощутил, что задыхается, ему не хватало воздуха…
Пробуждение оказалось долгим и мучительным. Хани бесчисленное множество раз выныривал из липкого омута, но его вновь затягивало обратно. Однако он сумел проломить ледяную корку и вынырнул к свету и воздуху. Первое, что он увидел, было встревоженное лицо Рюби.
— Что случилось? — заплетающимся языком спросил Хани.
— Лост пытался заморозить время, — глухо ответила Рюби.
Только сейчас немного пришедший в себя Хани обратил внимание, как осунулось ее лицо, какие землистые круги обвели глаза.
— Разве это возможно — остановить время?
— Мы тоже полагали, что невозможно, однако ошиблись. Кое в чем жители Найклоста опередили даже нас, Радужников. Это знак. Недаром они так ценили мертвый покой. Может, именно это стремление и помогло им найти необходимое средство, чтобы растянуть день на тысячу лет.
— Но ведь у них ничего не получилось? — попытался улыбнуться Хани, но натолкнулся на печальный взгляд Рюби и прикусил язык.
— Лост просчитался в одном. Он не предполагал, что для Радужников время может оказаться иным, чем для людей. Если бы здесь находились только люди — все кончилось бы общей гибелью, а для нас замедление времени не так страшно, как для краткоживущих. Что мне лишняя тысяча лет? С великим трудом, однако мы раскололи лед застывшего времени.
И Рюби заплакала навзрыд. Хани неловко обнял ее, гладя по плечам, попытался утешить. Наконец Рюби справилась с собой и с трудом выдавила:
— Дайамонд погиб.
— Как?! — Хани искренне считал Радужников бессмертными, он забыл давнюю битву в ущелье, и это известие поразило его, как гром среди ясного неба.
— Растопить лед можно было только магическим огнем. Ты помнишь каменное пламя? Дайамонд зажег его. Но жар был так велик, что сгорел и его алмаз. Я пыталась остановить Дайамонда, но он утверждал, что иначе никак нельзя, что он знает, чем это может кончиться…
Хани крепче обнял ее, не сказав ни слова.
О Лосте больше не вспоминали.
11. ОПЯТЬ ДРАКОН
Недаром предсказывали, что последний поход будет тяжелее всех предыдущих, вместе взятых. Хани казалось, что они ни на шаг не приблизились к своей цели, зато успели потерять столько друзей… Чани, Ториль, Дайамонд…
Видя его переживания, Дъярв укоризненно выговаривал:
— Нельзя так распускаться. Вы начали великую борьбу, и сейчас поздно изображать сожаление и раскаяние. Если ты скажешь, что не представлял, какой трудной и кровавой она окажется, я перестану уважать тебя. Это будет значить, что либо ты глуп, либо легкомыслен. Вы замахнулись на то, чтобы избавить весь мир — весь мир! — от зла, и на полпути вдруг решили, что это можно сделать без крови. На что вы надеялись?
Хани покраснел так, что уши запылали двумя факелами.
— Мы… я… — невнятно промямлил он.
— Вы не представляли, что это выглядит так отвратительно, — жестко закончил Дъярв.
— Пожалуй, да, — согласился Хани.
Дъярв уже собрался и по этому поводу произнести какое-то поучение, однако его решительно оборвала Рюби.
— Прекрати! Разве ты не заметил, что он идет иной дорогой, чем мы?!
Теперь настала очередь Дъярва смущаться и мямлить.
— Конечно… Но только…
— Вот и помалкивай. Ты должен понимать: лишь потому, что он избрал свой путь, у тебя есть возможность следовать твоим.
— Наверное…
Но Рюби безжалостно добила Дъярва, издевательски повторив его собственное:
— Не заставляй думать о себе хуже, чем до сегодняшнего дня. Ведь тогда мне придется перестать уважать тебя.
Дъярв попытался трепыхнуться.
— Однако меч…
— …можно пускать в ход только тогда, когда возникает необходимость расчистить основной путь. При всей кажущейся силе не меч главное оружие.
Дъярв слегка воспрянул.
— Кажущейся? Не слишком ли сильно сказано? Наша победа была одержана кажущейся силой?!
Однако Рюби не смутилась.
— Вы много лет пытались вернуть корону Скъельда. И преуспели в этом? Да и битву тебе не мешает припомнить получше. Все ли решил меч?
Дъярв опять смешался и поторопился убраться — к великому облегчению Хани, которому спор не доставлял ни малейшего удовольствия.
На ночь по распоряжению Дъярва армия отошла от места побоища. Он опасался, что великое множество мертвых тел может вызвать вспышку морового поветрия, и считал необходимым принять кое-какие предосторожности.
Ночь прошла спокойно, зато рассвет принес новый сюрприз.
Широкое поле, которое едва можно было окинуть взглядом, неузнаваемо переменилось. Исчезли груды трупов, непонятная сила вырвала с корнем все кусты и деревья. Хани не верил собственным глазам. Всего за одну ночь поле покрылось плотной черной коркой, слегка напоминающей старый ноздреватый мед. Корка оставляла на руках дурно пахнущие пятна.
— Что это? — растерянно спросил Хани.
— Я ничего не понимаю, — добавила Рюби. — Полагаю, это новая чужемерзкая выдумка Безымянного. Правда, не слишком понятно, с какой целью он предпринял это. Может, просто опоздал? Надеялся, что мы останемся здесь, и сейчас лежали бы мы…
— Неужели непонятно?
Все вздрогнули. Хотя Дъярв был на две головы выше Хани, шире в плечах, но искусством подкрадываться совершенно бесшумно он владел в совершенстве.
— Что за шутки?! — возмутилась Рюби.
— Вы не видели еще адских созданий?
— Каких? Кто? Ты кого встретил? — заговорили все наперебой.
Дъярв поднял руку, останавливая беспорядочный гомон.
— Видел. Лучше никому с ними не сталкиваться.
Однако поглядеть захотели все. Дъярв смело зашагал прямо по черной корке. Хотя каблуки слегка прилипали, идти по ней было значительно легче, чем путаться в высокой траве, еще вчера покрывавшей поле. Буквально за ближайшим пригорком они увидели странного зверя. Он походил на исполинскую черную черепаху, втянувшую голову и лапы под панцирь и превратившуюся в холмик. Но на панцире «черепахи» не было характерных пластинок, он был совершенно однородным, матово-черным. Лишь изредка по нему пробегали тусклые голубые блики, словно внутри «черепахи» вспыхивал огонек. Зверь тихонько гудел и казался вполне мирным и безобидным.
— Это и есть грозный противник? — развеселился Хани.
— Хорошо смеяться, не зная, кто перед тобой, — огрызнулся Дъярв. — Посмотри повнимательней, и ты увидишь нескольких таких же смелых и глупых. Они тоже решили, что зверь достоин лишь насмешек.
Дъярв протянул руку, и Хани машинально посмотрел в ту сторону. Он увидел шесть невысоких черных столбов, похожих на обгорелые толстые пни.
— Т-ты хочешь сказать, что это были люди? — немного запнувшись, спросил он, отгоняя прочь невольно мелькнувшие кошмарные видения.
— Да.
— Как это произошло? — спокойно спросила Рюби. На нее, кажется, не подействовало ничто.
…когда на рассвете Дъярв обнаружил черную корку, он не стал задаваться лишними вопросами, а сразу отправился искать виновника. «Черепаха» и не пряталась. Но едва самый неосторожный ткнул ее мечом, она стремительно превратилась в широкое полотнище, облепившее беднягу со всех сторон. Вязкая черная масса быстро задушила его, как он ни старался вырваться.
— Вы не пытались помочь? — вознегодовал Хани.
— Что толку. Пока тварь душила его, она не обращала внимания на все наши попытки отвлечь ее. Зато потом выяснилось, что она катится со скоростью верховой лошади и преследует выбранную жертву со свирепостью и настойчивостью раненого тигра.
— А оружие? — Этот вопрос задала Рюби.
— Ты пробовала когда-нибудь рубить мечом воду?
— Нет. Это бессмысленно.
— То же самое и здесь. Меч легко погружается в нее, как в расплавленную смолу, и если у тебя хватит силы выдернуть его, то и вреда твари ты причинишь не больше, чем той же смоле. А несколько копий так и остались где-то внутри нее.
Рюби задумчиво погладила подбородок.
— Лапы, глаза?
Дъярв развел руками.
— Она отращивает лапы там, где пожелает, и сколько хочет. Три или восемь… Глаза тоже возникают в любом месте.
— Как же мы будем с ними бороться?
— Не знаю, — вздохнул Дъярв. — Их можно одолеть магией, но колдовать я не умею. Вчера нужно было разгромить вражескую армию — я это сделал. Теперь настал ваш черед. Хорошо одно — противник нам попался отменно глупый.
— Глупый? — встрепенулась Рюби.
Голубые глаза Дъярва весело блеснули.
— Повторяю: отменно глупый. Если бы эти твари выступили против нас одновременно с натиском Лоста, исход сражения оказался бы иным. К счастью, наши враги не могут договориться между собой, каждый подозревает каждого, измена и предательство караулят любого, они не доверяют даже самим себе. Вот и получается, что они тычут в нас растопыренной пятерней, хотя могут ударить крепко сжатым кулаком. Каждый сам за себя. Это нам на руку, лишь бы такой разнобой тянулся подольше. Пока противник разобщен, мы будем без труда бить его.
— Даже этих, — Хани кивнул в сторону продолжающей гудеть «черепахи».
— Даже их. Ведь нам предоставили время осмотреться, перевести дух. Не сомневаюсь, что вы найдете средство для борьбы и с новым противником.
— Надо подумать, — согласилась Рюби.
— А что, если попробовать огонь? — предложил Хани.
— Это идея, — обрадовался Дъярв.
Хани добавил:
— Следует попробовать и волшебный огонь, и обычный.
По приказу Дъярва принесли факелы, но их пламя не оказало никакого видимого действия, возможно, потому, что их кидали издали — слишком свеж был в памяти печальный опыт близкого знакомства. Факелы, кувыркаясь, прочерчивали в воздухе дымящиеся кривые, стукались о спину «черепахи» и скатывались наземь. Там, где их пламя касалось черной корки, она размягчалась и превращалась в густую жидкость, неприятный запах усиливался, черная лужа начинала пузыриться и с чавканьем глотала факел. А потом застывала, и ничто не напоминало о попытках расшевелить непонятное чудище. Правда, «черепаха» однажды действительно подхватила факел лапой, выросшей прямо из вершины холмика (или макушки зверя? — Хани не мог решить), подержала и безразлично уронила.
— Может, просто не обращать на них внимания? — предположил Хани. — Не трогать их, они не тронут тебя.
— Не получится, — уныло ответил Дъярв. — Этих тварей около двух десятков, и они преграждают нам путь к Железному Замку. Пытаться обойти — мешают болота, единственная дорога — через это поле. Мы пробовали прокрасться тихонько, — он махнул рукой. — Лучше не вспоминать…
— Интересно получается, — улыбку Рюби никто не рискнул бы назвать веселой. — Значит, не обойти, не уничтожить?
— Примерно так, — кивнул Дъярв.
— А наши мечи? — неуверенно предположил Хани.
— Я опасаюсь, что они только раздразнят чудовищ, — возразила Рюби. — Во всяком случае прежде, чем начать пробовать, я посоветовала бы остальным отойти подальше. Хватит бесполезных жертв.
Словно догадавшись, что говорят о ней, «черепаха» загудела сильнее, на более высоких, звенящих нотах.
— Так она ведет себя, когда собирается напасть, — с опаской предупредил Дъярв.
Поверхность «черепахи» начала пульсировать, стало видно, что с каждым толчком чудовище распухает все больше.
— Уходить! — закричал Дъярв. — Всем быстро уходить!
Его воинов не нужно было приглашать лишний раз, они бросились врассыпную. Мечи и копья не страшили северян, но быть утопленным в жидкой смоле… Такая жуткая смерть испугала бы любого.
А «черепаха» тем временем бесшумно заскользила к напряженно следившим за ней людям. Она вытягивала лапы (или щупальца?) и подтягивалась с их помощью, да так быстро и ловко, что оторопь брала. Повелительный жест Дъярва заставил Хани и Рюби отпрянуть в разные стороны. «Черепаха» закрутилась на месте, не в силах выбрать, за кем из троих ей гнаться. К ужасу Хани, поколебавшись, она направилась следом за Рюби. Не помня себя, он обнажил меч. Зеленый факел, повинуясь его мысленному приказу, превратился в тонкий жгут — Хани уже довольно умело управлял магическим огнем. Этим жгутом он полоснул «черепаху», надеясь, что такое обращение придется ей не по вкусу.
Действительно, «черепаха» содрогнулась, когда зеленое пламя коснулось ее панциря. На черном фоне появилось красное пятнышко, окруженное прозрачным синеватым дымком. Однако, как ни старался Хани, ему не удалось нанести «черепахе» ни единой раны. Даже его волшебный меч не мог ничего сделать несокрушимой липкой массе. Зато ему удалось другое. «Черепаха», разозленная огневыми укусами, прекратила преследовать Рюби и двинулась в сторону Хани. Настал его черед припустить во все лопатки.
Напрасно Дъярв и Рюби старались отвлечь ее внимание, теперь «черепаха» не замечала даже ударов огненного меча Рюби.
Хани подметил, что «черепаха» во время погони за Рюби оставляла за собой мокрый след, быстро застывающий новым слоем черной массы. Видимо, именно так и образовалась странная корка на поле боя. Он предположил, что, выделяя эту слизь, «черепаха» должна похудеть. А в том, что маленькая тварь спокойно лежит на месте, не пытаясь двигаться, они уже убедились. Следовало заставить чудовище хорошенько поползать… Скверным оказалось одно — двигался зверь слишком быстро.
Хани мчался так, что закололо в боку. Он вылетел на траву, с треском продрался сквозь колючие кусты можжевельника и остановился, запаленно дыша. Пока все происходило именно так, как он и предполагал. Если по твердой корке «черепаха» ползла быстрее, чем бежал человек, то по траве она еле двигалась. Влажно поблескивающий черный ком моментально оброс шевелящейся бахромой подобранных сучьев и веток, сухой травы. Тварь приклеивалась к каждому кустику, к каждой кочке и быстро теряла вес. А позади нее тянулась влажная полоса, застывающая прямо на глазах.
— Видите?! — почти весело крикнул Хани Дъярву. — А вы не догадались.
Дъярв сначала густо покраснел, потом побледнел от досады. Погибшие оставались на его совести.
Вскоре «черепаха» уменьшилась втрое и отказалась от попыток схватить беглеца. Она остановилась, гудение почти стихло.
— Все это замечательно, — сказала Рюби, когда они собрались на безопасном удалении от чудовища. — Но что дальше? Ведь уничтожить ее мы не смогли, а дорогу она нам преграждает по-прежнему.
— К тому же каждая такая попытка увеличивает вымощенное пространство, а на твердой поверхности я не рискну состязаться с ней в беге, — добавил Дъярв.
Этими словами он окончательно приглушил вспыхнувшую было у Хани надежду. А последний гвоздь вколотила Рюби.
— Не хочу проверять это сама и другим не советую… Но подозреваю: если рассечь эту тварь надвое, то получишь двоих… — морщась, как от зубной боли, произнесла она.
Решили просто отодвинуть лагерь еще дальше от злосчастного поля, выставить часовых, чтобы вовремя предупредили о приближении чудовищ, и подождать, пока разведчики найдут проход через болота.
Но прилетевшие коршуны принесли неутешительное известие. Оказалось, что «черепахи» прикрывают все подходы к Железному Замку, расположившись кольцом вокруг него. Видимо, они служили Безымянному пограничной стражей. Внутри этого незримого круга раскинулась целая сеть черных дорог, по которым катили все те же поблескивающие холмики-черепахи.
В тяжелом бездействии прошли три дня. Хани ворчал, что Морской Король давно добрался до Железного Замка.
На это Дъярв ответил:
— Если все они соберутся в одном месте, нам не придется гоняться за каждым в отдельности. Всех разом и накроем.
А четвертый день принес совсем неожиданную встречу…
Все попытки нащупать хоть какую-то брешь в охране Безымянного пока кончались провалом. «Черепахи» караулили бдительно. Разочарование не взяло верх только из-за неукротимой энергии Дъярва и его холодной ненависти. Он поклялся расквитаться с Морским Королем и Безымянным, чего бы это ему ни стоило. Армия подчинялась своему вождю и пока не роптала.
Выход из тупика нашел тот, о ком почти забыли.
В тот знаменательный день Хани сначала подумал, что причиной переполоха послужила новая выходка «черепах». Однако Дъярв строил армию так, словно враг приближался с тыла. Когда Хани спросил его, в чем дело, Дъярв коротко бросил:
— Дракон.
— Какой? — Хани рот открыл от удивления.
— Тот самый. Явился сюда, проклятый. Видимо, собирается напасть на нас, благо мы застряли на месте.
— Постой! — дернул его за рукав Хани. — Какой дракон? Откуда он взялся?
— Можно подумать, ты с ним ни разу не сталкивался. Десятикрылый. Верный слуга Морского Короля и прочей нечисти. Однако нам не привыкать.
— Вот кто нам поможет! — искренне обрадовался Хани. — Зови скорей Рюби!
— Ты спятил? — сочувственно спросил Дъярв. — С чего он вдруг будет помогать нам?
— Потому что с некоторых пор он сильно изменился.
Убедить Дъярва было нелегко, но все-таки Хани вырвал у него согласие повременить с нападением на дракона, пока Рюби и Хани не переговорят с Восьмикрылым. Пришлось вкратце рассказать о событиях, предшествовавших походу на север. Дъярв рассказу не слишком поверил, однако бодро заключил:
— Если сходить с ума, так всем вместе… Нужно использовать малейшую возможность привлечь на свою сторону такого союзника.
Хани показались странноватыми такие стремительные изменения, но он не стал разбираться в причинах.
Бронированная морда Восьмикрылого утопала в облаках вонючего сернистого дыма, но имела такое добродушное выражение, что даже Дъярв счел необходимым вежливо поклониться. Хани и Рюби вообще приветствовали дракона, как старого знакомого. Дракон в ответ выдохнул из ноздрей длинные струи горячего пара с клочками огня и гулко поздоровался. Хани невольно поморщился: так сильно завоняло серой. Увы, хотя норов дракона изменился, изменить свою природу он не мог.
— Как жизнь? — спросила Рюби.
— Скверно, — дракон вздохнул так, что едва не сбил ветром с ног всех троих.
— Это почему? Выспаться не дали? — съехидничала Рюби.
— Какое выспаться… — Новый вздох поднял целые тучи пепла. — Мотаюсь, как проклятый, ищу… все попусту…
— Опять Грифон пропал, — догадался Хани.
Дракон молча кивнул.
— Но ведь мы освободили его, когда он попался в плен к Волосатым! — воскликнула Рюби. — Это было так недавно. Он улетел куда-то…
— Вот именно — куда-то, — дракон сокрушенно покачал головой. — Он у меня такой рассеянный, такой неосторожный. Ведь непременно попадет в неприятную историю. Просто ума не приложу, как с ним быть. Хорошо еще, свет не без добрых людей, выручают недотепу. Но вляпается так вот однажды
— и пропало… — Дракон еще раз глубоко вздохнул, Хани едва успел поймать упорхнувший уже плащ.
— Ну что ж, — преувеличенно бодро сказал Хани, покрепче завязывая тесемки плаща, — нам не привыкать. Только бы он не попался в сети к Безымянному.
— А это кто такой? — заинтересованно спросил дракон.
— Хозяин Железного Замка.
— Почему же он Безымянный? — удивился дракон. — Мне всегда казалось, что у него есть имя.
— Но его никто не знает, — возразила Рюби.
Дракон пожал передними крыльями.
— Не знает, так не знает. Я не спорю.
— Если ты знаешь — скажи, — предложил молчавший до сих пор Дъярв. Он не скрывал, что не верит дракону, и дракон отплатил ему той же монетой — сделал вид, что не слышит.
Пришлось Рюби повторить вопрос, но разобиженный дракон предпочел уклониться:
— Не хочу портить вам впечатления. Когда вы увидите этого… хозяина, вас ждет приятный сюрприз. Но приготовьтесь заранее ничему не удивляться.
— Вот и помогай тебе после такого, — не преминул ввернуть Дъярв.
Дракон вместо ответа обдал его таким густым и вонючим дымом, что Дъярв долго чихал и кашлял. Дракон пристально разглядывал Дъярва, а потом неожиданно спросил:
— Вы ему верите?
— Да, — твердо ответил Хани.
Дъярв побагровел.
— Я спрашиваю потому, что он брал Черный Меч. Рискованное занятие для человека.
— Что поделать. Мы не просили проклятого Орка вытаскивать его на свет из подводных глубин.
— Значит, сейчас этот меч у вас?
— Да.
— Вы играете с огнем.
— Знаем, — согласилась Рюби. — Но выбора у нас нет. Он уже понадобился однажды, может пригодиться и во второй раз.
Дракон с сомнением покачал огромной башкой.
— Ведь у вас есть четыре меча стихий, зачем же вам Меч Ненависти? Разноцветные мечи гораздо сильнее его, да и риска никакого.
— Если бы четыре, — поморщился Хани. — Увы, только три. Синий меч пропал.
Видя его переживания, Дъярв укоризненно выговаривал:
— Нельзя так распускаться. Вы начали великую борьбу, и сейчас поздно изображать сожаление и раскаяние. Если ты скажешь, что не представлял, какой трудной и кровавой она окажется, я перестану уважать тебя. Это будет значить, что либо ты глуп, либо легкомыслен. Вы замахнулись на то, чтобы избавить весь мир — весь мир! — от зла, и на полпути вдруг решили, что это можно сделать без крови. На что вы надеялись?
Хани покраснел так, что уши запылали двумя факелами.
— Мы… я… — невнятно промямлил он.
— Вы не представляли, что это выглядит так отвратительно, — жестко закончил Дъярв.
— Пожалуй, да, — согласился Хани.
Дъярв уже собрался и по этому поводу произнести какое-то поучение, однако его решительно оборвала Рюби.
— Прекрати! Разве ты не заметил, что он идет иной дорогой, чем мы?!
Теперь настала очередь Дъярва смущаться и мямлить.
— Конечно… Но только…
— Вот и помалкивай. Ты должен понимать: лишь потому, что он избрал свой путь, у тебя есть возможность следовать твоим.
— Наверное…
Но Рюби безжалостно добила Дъярва, издевательски повторив его собственное:
— Не заставляй думать о себе хуже, чем до сегодняшнего дня. Ведь тогда мне придется перестать уважать тебя.
Дъярв попытался трепыхнуться.
— Однако меч…
— …можно пускать в ход только тогда, когда возникает необходимость расчистить основной путь. При всей кажущейся силе не меч главное оружие.
Дъярв слегка воспрянул.
— Кажущейся? Не слишком ли сильно сказано? Наша победа была одержана кажущейся силой?!
Однако Рюби не смутилась.
— Вы много лет пытались вернуть корону Скъельда. И преуспели в этом? Да и битву тебе не мешает припомнить получше. Все ли решил меч?
Дъярв опять смешался и поторопился убраться — к великому облегчению Хани, которому спор не доставлял ни малейшего удовольствия.
На ночь по распоряжению Дъярва армия отошла от места побоища. Он опасался, что великое множество мертвых тел может вызвать вспышку морового поветрия, и считал необходимым принять кое-какие предосторожности.
Ночь прошла спокойно, зато рассвет принес новый сюрприз.
Широкое поле, которое едва можно было окинуть взглядом, неузнаваемо переменилось. Исчезли груды трупов, непонятная сила вырвала с корнем все кусты и деревья. Хани не верил собственным глазам. Всего за одну ночь поле покрылось плотной черной коркой, слегка напоминающей старый ноздреватый мед. Корка оставляла на руках дурно пахнущие пятна.
— Что это? — растерянно спросил Хани.
— Я ничего не понимаю, — добавила Рюби. — Полагаю, это новая чужемерзкая выдумка Безымянного. Правда, не слишком понятно, с какой целью он предпринял это. Может, просто опоздал? Надеялся, что мы останемся здесь, и сейчас лежали бы мы…
— Неужели непонятно?
Все вздрогнули. Хотя Дъярв был на две головы выше Хани, шире в плечах, но искусством подкрадываться совершенно бесшумно он владел в совершенстве.
— Что за шутки?! — возмутилась Рюби.
— Вы не видели еще адских созданий?
— Каких? Кто? Ты кого встретил? — заговорили все наперебой.
Дъярв поднял руку, останавливая беспорядочный гомон.
— Видел. Лучше никому с ними не сталкиваться.
Однако поглядеть захотели все. Дъярв смело зашагал прямо по черной корке. Хотя каблуки слегка прилипали, идти по ней было значительно легче, чем путаться в высокой траве, еще вчера покрывавшей поле. Буквально за ближайшим пригорком они увидели странного зверя. Он походил на исполинскую черную черепаху, втянувшую голову и лапы под панцирь и превратившуюся в холмик. Но на панцире «черепахи» не было характерных пластинок, он был совершенно однородным, матово-черным. Лишь изредка по нему пробегали тусклые голубые блики, словно внутри «черепахи» вспыхивал огонек. Зверь тихонько гудел и казался вполне мирным и безобидным.
— Это и есть грозный противник? — развеселился Хани.
— Хорошо смеяться, не зная, кто перед тобой, — огрызнулся Дъярв. — Посмотри повнимательней, и ты увидишь нескольких таких же смелых и глупых. Они тоже решили, что зверь достоин лишь насмешек.
Дъярв протянул руку, и Хани машинально посмотрел в ту сторону. Он увидел шесть невысоких черных столбов, похожих на обгорелые толстые пни.
— Т-ты хочешь сказать, что это были люди? — немного запнувшись, спросил он, отгоняя прочь невольно мелькнувшие кошмарные видения.
— Да.
— Как это произошло? — спокойно спросила Рюби. На нее, кажется, не подействовало ничто.
…когда на рассвете Дъярв обнаружил черную корку, он не стал задаваться лишними вопросами, а сразу отправился искать виновника. «Черепаха» и не пряталась. Но едва самый неосторожный ткнул ее мечом, она стремительно превратилась в широкое полотнище, облепившее беднягу со всех сторон. Вязкая черная масса быстро задушила его, как он ни старался вырваться.
— Вы не пытались помочь? — вознегодовал Хани.
— Что толку. Пока тварь душила его, она не обращала внимания на все наши попытки отвлечь ее. Зато потом выяснилось, что она катится со скоростью верховой лошади и преследует выбранную жертву со свирепостью и настойчивостью раненого тигра.
— А оружие? — Этот вопрос задала Рюби.
— Ты пробовала когда-нибудь рубить мечом воду?
— Нет. Это бессмысленно.
— То же самое и здесь. Меч легко погружается в нее, как в расплавленную смолу, и если у тебя хватит силы выдернуть его, то и вреда твари ты причинишь не больше, чем той же смоле. А несколько копий так и остались где-то внутри нее.
Рюби задумчиво погладила подбородок.
— Лапы, глаза?
Дъярв развел руками.
— Она отращивает лапы там, где пожелает, и сколько хочет. Три или восемь… Глаза тоже возникают в любом месте.
— Как же мы будем с ними бороться?
— Не знаю, — вздохнул Дъярв. — Их можно одолеть магией, но колдовать я не умею. Вчера нужно было разгромить вражескую армию — я это сделал. Теперь настал ваш черед. Хорошо одно — противник нам попался отменно глупый.
— Глупый? — встрепенулась Рюби.
Голубые глаза Дъярва весело блеснули.
— Повторяю: отменно глупый. Если бы эти твари выступили против нас одновременно с натиском Лоста, исход сражения оказался бы иным. К счастью, наши враги не могут договориться между собой, каждый подозревает каждого, измена и предательство караулят любого, они не доверяют даже самим себе. Вот и получается, что они тычут в нас растопыренной пятерней, хотя могут ударить крепко сжатым кулаком. Каждый сам за себя. Это нам на руку, лишь бы такой разнобой тянулся подольше. Пока противник разобщен, мы будем без труда бить его.
— Даже этих, — Хани кивнул в сторону продолжающей гудеть «черепахи».
— Даже их. Ведь нам предоставили время осмотреться, перевести дух. Не сомневаюсь, что вы найдете средство для борьбы и с новым противником.
— Надо подумать, — согласилась Рюби.
— А что, если попробовать огонь? — предложил Хани.
— Это идея, — обрадовался Дъярв.
Хани добавил:
— Следует попробовать и волшебный огонь, и обычный.
По приказу Дъярва принесли факелы, но их пламя не оказало никакого видимого действия, возможно, потому, что их кидали издали — слишком свеж был в памяти печальный опыт близкого знакомства. Факелы, кувыркаясь, прочерчивали в воздухе дымящиеся кривые, стукались о спину «черепахи» и скатывались наземь. Там, где их пламя касалось черной корки, она размягчалась и превращалась в густую жидкость, неприятный запах усиливался, черная лужа начинала пузыриться и с чавканьем глотала факел. А потом застывала, и ничто не напоминало о попытках расшевелить непонятное чудище. Правда, «черепаха» однажды действительно подхватила факел лапой, выросшей прямо из вершины холмика (или макушки зверя? — Хани не мог решить), подержала и безразлично уронила.
— Может, просто не обращать на них внимания? — предположил Хани. — Не трогать их, они не тронут тебя.
— Не получится, — уныло ответил Дъярв. — Этих тварей около двух десятков, и они преграждают нам путь к Железному Замку. Пытаться обойти — мешают болота, единственная дорога — через это поле. Мы пробовали прокрасться тихонько, — он махнул рукой. — Лучше не вспоминать…
— Интересно получается, — улыбку Рюби никто не рискнул бы назвать веселой. — Значит, не обойти, не уничтожить?
— Примерно так, — кивнул Дъярв.
— А наши мечи? — неуверенно предположил Хани.
— Я опасаюсь, что они только раздразнят чудовищ, — возразила Рюби. — Во всяком случае прежде, чем начать пробовать, я посоветовала бы остальным отойти подальше. Хватит бесполезных жертв.
Словно догадавшись, что говорят о ней, «черепаха» загудела сильнее, на более высоких, звенящих нотах.
— Так она ведет себя, когда собирается напасть, — с опаской предупредил Дъярв.
Поверхность «черепахи» начала пульсировать, стало видно, что с каждым толчком чудовище распухает все больше.
— Уходить! — закричал Дъярв. — Всем быстро уходить!
Его воинов не нужно было приглашать лишний раз, они бросились врассыпную. Мечи и копья не страшили северян, но быть утопленным в жидкой смоле… Такая жуткая смерть испугала бы любого.
А «черепаха» тем временем бесшумно заскользила к напряженно следившим за ней людям. Она вытягивала лапы (или щупальца?) и подтягивалась с их помощью, да так быстро и ловко, что оторопь брала. Повелительный жест Дъярва заставил Хани и Рюби отпрянуть в разные стороны. «Черепаха» закрутилась на месте, не в силах выбрать, за кем из троих ей гнаться. К ужасу Хани, поколебавшись, она направилась следом за Рюби. Не помня себя, он обнажил меч. Зеленый факел, повинуясь его мысленному приказу, превратился в тонкий жгут — Хани уже довольно умело управлял магическим огнем. Этим жгутом он полоснул «черепаху», надеясь, что такое обращение придется ей не по вкусу.
Действительно, «черепаха» содрогнулась, когда зеленое пламя коснулось ее панциря. На черном фоне появилось красное пятнышко, окруженное прозрачным синеватым дымком. Однако, как ни старался Хани, ему не удалось нанести «черепахе» ни единой раны. Даже его волшебный меч не мог ничего сделать несокрушимой липкой массе. Зато ему удалось другое. «Черепаха», разозленная огневыми укусами, прекратила преследовать Рюби и двинулась в сторону Хани. Настал его черед припустить во все лопатки.
Напрасно Дъярв и Рюби старались отвлечь ее внимание, теперь «черепаха» не замечала даже ударов огненного меча Рюби.
Хани подметил, что «черепаха» во время погони за Рюби оставляла за собой мокрый след, быстро застывающий новым слоем черной массы. Видимо, именно так и образовалась странная корка на поле боя. Он предположил, что, выделяя эту слизь, «черепаха» должна похудеть. А в том, что маленькая тварь спокойно лежит на месте, не пытаясь двигаться, они уже убедились. Следовало заставить чудовище хорошенько поползать… Скверным оказалось одно — двигался зверь слишком быстро.
Хани мчался так, что закололо в боку. Он вылетел на траву, с треском продрался сквозь колючие кусты можжевельника и остановился, запаленно дыша. Пока все происходило именно так, как он и предполагал. Если по твердой корке «черепаха» ползла быстрее, чем бежал человек, то по траве она еле двигалась. Влажно поблескивающий черный ком моментально оброс шевелящейся бахромой подобранных сучьев и веток, сухой травы. Тварь приклеивалась к каждому кустику, к каждой кочке и быстро теряла вес. А позади нее тянулась влажная полоса, застывающая прямо на глазах.
— Видите?! — почти весело крикнул Хани Дъярву. — А вы не догадались.
Дъярв сначала густо покраснел, потом побледнел от досады. Погибшие оставались на его совести.
Вскоре «черепаха» уменьшилась втрое и отказалась от попыток схватить беглеца. Она остановилась, гудение почти стихло.
— Все это замечательно, — сказала Рюби, когда они собрались на безопасном удалении от чудовища. — Но что дальше? Ведь уничтожить ее мы не смогли, а дорогу она нам преграждает по-прежнему.
— К тому же каждая такая попытка увеличивает вымощенное пространство, а на твердой поверхности я не рискну состязаться с ней в беге, — добавил Дъярв.
Этими словами он окончательно приглушил вспыхнувшую было у Хани надежду. А последний гвоздь вколотила Рюби.
— Не хочу проверять это сама и другим не советую… Но подозреваю: если рассечь эту тварь надвое, то получишь двоих… — морщась, как от зубной боли, произнесла она.
Решили просто отодвинуть лагерь еще дальше от злосчастного поля, выставить часовых, чтобы вовремя предупредили о приближении чудовищ, и подождать, пока разведчики найдут проход через болота.
Но прилетевшие коршуны принесли неутешительное известие. Оказалось, что «черепахи» прикрывают все подходы к Железному Замку, расположившись кольцом вокруг него. Видимо, они служили Безымянному пограничной стражей. Внутри этого незримого круга раскинулась целая сеть черных дорог, по которым катили все те же поблескивающие холмики-черепахи.
В тяжелом бездействии прошли три дня. Хани ворчал, что Морской Король давно добрался до Железного Замка.
На это Дъярв ответил:
— Если все они соберутся в одном месте, нам не придется гоняться за каждым в отдельности. Всех разом и накроем.
А четвертый день принес совсем неожиданную встречу…
Все попытки нащупать хоть какую-то брешь в охране Безымянного пока кончались провалом. «Черепахи» караулили бдительно. Разочарование не взяло верх только из-за неукротимой энергии Дъярва и его холодной ненависти. Он поклялся расквитаться с Морским Королем и Безымянным, чего бы это ему ни стоило. Армия подчинялась своему вождю и пока не роптала.
Выход из тупика нашел тот, о ком почти забыли.
В тот знаменательный день Хани сначала подумал, что причиной переполоха послужила новая выходка «черепах». Однако Дъярв строил армию так, словно враг приближался с тыла. Когда Хани спросил его, в чем дело, Дъярв коротко бросил:
— Дракон.
— Какой? — Хани рот открыл от удивления.
— Тот самый. Явился сюда, проклятый. Видимо, собирается напасть на нас, благо мы застряли на месте.
— Постой! — дернул его за рукав Хани. — Какой дракон? Откуда он взялся?
— Можно подумать, ты с ним ни разу не сталкивался. Десятикрылый. Верный слуга Морского Короля и прочей нечисти. Однако нам не привыкать.
— Вот кто нам поможет! — искренне обрадовался Хани. — Зови скорей Рюби!
— Ты спятил? — сочувственно спросил Дъярв. — С чего он вдруг будет помогать нам?
— Потому что с некоторых пор он сильно изменился.
Убедить Дъярва было нелегко, но все-таки Хани вырвал у него согласие повременить с нападением на дракона, пока Рюби и Хани не переговорят с Восьмикрылым. Пришлось вкратце рассказать о событиях, предшествовавших походу на север. Дъярв рассказу не слишком поверил, однако бодро заключил:
— Если сходить с ума, так всем вместе… Нужно использовать малейшую возможность привлечь на свою сторону такого союзника.
Хани показались странноватыми такие стремительные изменения, но он не стал разбираться в причинах.
Бронированная морда Восьмикрылого утопала в облаках вонючего сернистого дыма, но имела такое добродушное выражение, что даже Дъярв счел необходимым вежливо поклониться. Хани и Рюби вообще приветствовали дракона, как старого знакомого. Дракон в ответ выдохнул из ноздрей длинные струи горячего пара с клочками огня и гулко поздоровался. Хани невольно поморщился: так сильно завоняло серой. Увы, хотя норов дракона изменился, изменить свою природу он не мог.
— Как жизнь? — спросила Рюби.
— Скверно, — дракон вздохнул так, что едва не сбил ветром с ног всех троих.
— Это почему? Выспаться не дали? — съехидничала Рюби.
— Какое выспаться… — Новый вздох поднял целые тучи пепла. — Мотаюсь, как проклятый, ищу… все попусту…
— Опять Грифон пропал, — догадался Хани.
Дракон молча кивнул.
— Но ведь мы освободили его, когда он попался в плен к Волосатым! — воскликнула Рюби. — Это было так недавно. Он улетел куда-то…
— Вот именно — куда-то, — дракон сокрушенно покачал головой. — Он у меня такой рассеянный, такой неосторожный. Ведь непременно попадет в неприятную историю. Просто ума не приложу, как с ним быть. Хорошо еще, свет не без добрых людей, выручают недотепу. Но вляпается так вот однажды
— и пропало… — Дракон еще раз глубоко вздохнул, Хани едва успел поймать упорхнувший уже плащ.
— Ну что ж, — преувеличенно бодро сказал Хани, покрепче завязывая тесемки плаща, — нам не привыкать. Только бы он не попался в сети к Безымянному.
— А это кто такой? — заинтересованно спросил дракон.
— Хозяин Железного Замка.
— Почему же он Безымянный? — удивился дракон. — Мне всегда казалось, что у него есть имя.
— Но его никто не знает, — возразила Рюби.
Дракон пожал передними крыльями.
— Не знает, так не знает. Я не спорю.
— Если ты знаешь — скажи, — предложил молчавший до сих пор Дъярв. Он не скрывал, что не верит дракону, и дракон отплатил ему той же монетой — сделал вид, что не слышит.
Пришлось Рюби повторить вопрос, но разобиженный дракон предпочел уклониться:
— Не хочу портить вам впечатления. Когда вы увидите этого… хозяина, вас ждет приятный сюрприз. Но приготовьтесь заранее ничему не удивляться.
— Вот и помогай тебе после такого, — не преминул ввернуть Дъярв.
Дракон вместо ответа обдал его таким густым и вонючим дымом, что Дъярв долго чихал и кашлял. Дракон пристально разглядывал Дъярва, а потом неожиданно спросил:
— Вы ему верите?
— Да, — твердо ответил Хани.
Дъярв побагровел.
— Я спрашиваю потому, что он брал Черный Меч. Рискованное занятие для человека.
— Что поделать. Мы не просили проклятого Орка вытаскивать его на свет из подводных глубин.
— Значит, сейчас этот меч у вас?
— Да.
— Вы играете с огнем.
— Знаем, — согласилась Рюби. — Но выбора у нас нет. Он уже понадобился однажды, может пригодиться и во второй раз.
Дракон с сомнением покачал огромной башкой.
— Ведь у вас есть четыре меча стихий, зачем же вам Меч Ненависти? Разноцветные мечи гораздо сильнее его, да и риска никакого.
— Если бы четыре, — поморщился Хани. — Увы, только три. Синий меч пропал.