Страница:
Оба замолчали. Солнце уже перевалило верхнюю точку своей небесной дуги и постепенно двигалось к закату. Сквозь толстый слой облаков был виден лишь размытый по краям неровный жёлтый диск.
— На стене у источника я заметил надпись, — Ользан извлёк свою тетрадь и показал Охтанхи. Тот с интересом принялся рассматривать линии. — Что они означают?
— Любопытно, любопытно… — бормотал Охтанхи, не слыша вопроса. — А ведь раньше я этого не замечал. Ты наблюдателен, коллега! Как тебе удалось её найти?
Ользан рассказал.
Карлик покачал головой.
— Надпись, несомненно, сделана на культовом языке, — пояснил он. — Нескольких букв не хватает. Надо будет вернуться в лагерь и поискать в моих записях. Сколько тебе лет?
Вопрос был совершенно неожиданным.
— Двадцать… шесть, — ответил Ользан, неожиданно для самого себя запнувшись.
Карлик посмотрел ему в глаза и Ользан выдержал взгляд. Хотя было нелегко.
— Тебе очень быстро всё даётся, — покачал он головой. — С одной стороны, боги милостивы — надо радоваться. С другой стороны, ..
Он замолчал, не закончив фразы.
— Что с другой стороны? — спросил Ользан, больше из любопытства.
— У нас есть поговорка, — ответил, наконец, Охтанхи. — «Чем ночь темнее, тем дороже свеча». Опасайся неудач, Ользан, если их у тебя не было, и готовься всегда к самому худшему. Я знаю, что говорю. Когда-то я считал себя самым умным среди сверстников, а после того, как не справился с экзаменом, целый год считал, что жизнь кончена. Впрочем, я сегодня разговорчив не в меру. Мне хотелось бы посидеть одному, — добавил он почти извиняющимся тоном.
Ользан, кивнув, поднялся на ноги и побрёл в южном направлении. Нет, всё же чем умнее человек, тем труднее с ним общаться. По пути он поводил пальцами в воздухе, подражая, как мог, жестам карлика. Разумеется, туман и не думал повиноваться.
Веркласса Ользан увидел сразу. Он что-то сооружал, спустившись всего метров на сто ниже южного гребня долины. Неподалёку лежала туша оленя. Помочь ему, что ли, подумал юноша и спустился вниз.
Бородач приветствовал его взмахом окровавленной руки.
— Отличная добыча, — улыбнулся он, принимаясь свежевать оленя. — Жаль, ты не видел, какой это был выстрел. Хоть я и не стрелял уже месяца три…
— Обучался стрельбе? — спросил Ользан, наблюдая за процессом не без отвращения. Он тоже мог бы справиться с такой работой, но никогда её не любил.
— Приятель, я был чемпионом Западного побережья три года подряд. — Веркласс вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Среди людей, конечно. Вон, посмотри. — Он мотнул головой в сторону. — Отличная вещица. Никогда с ней не расстаюсь.
В двух шагах от него, аккуратно прислонённый к груде камней, лежал составной лук — подлинное произведение искусства. Тетива была ослаблена и лук более походил на причудливый посох с канавкой посередине. Он казался деревянным — причём дерево было далеко не самое обычное — и хрупким. Тонкие железные пластинки, тщательно пригнанные и позволяющие выдерживать самые невероятные напряжения, были почти неразличимы. Игрушка и игрушка.
— Ольтийский? — спросил Ользан, присев перед оружием и рассматривая его внимательнее.
— Нет, — отозвался владелец лука, не оборачиваясь. — Да ты возьми, посмотри. Только осторожно, это опасная игрушка.
Лук оказался гораздо тяжелее, чем могло бы показаться издалека. Дерево по твёрдости не уступало камню и действительно походило на тускло блестящий серовато-чёрный мрамор. Ользан осторожно потянул за тетиву и лук на какой-то миг стал луком — бесшумно приняв нужную форму. Юноша отпустил тетиву и с едва слышным скрипом лук вновь превратился в посох. Юноша надавил на «посох» сверху и тот неожиданно со щелчком сложился втрое — теперь он прекрасно помещался в любой сумке. Предоставленный самому себе, лук вновь «вытянулся» во всю длину.
Рядом с кожаной оплёткой для руки шла едва заметная надпись.
— Зальол, — прочёл Ользан и почесал затылок. — Странное имя.
— Ага, — согласился Веркласс и сел на камень, чтобы передохнуть. — Говорят, он из варваров, с одного из островков Архипелага. По части луков он просто чародей.
— Действительно, — от лука было невозможно отвести взгляд. — Хотя зрелище всё же жуткое.
— Оружие должно быть красивым, — ответил Веркласс. — Тогда это как-то оправдывает его употребление.
— Да ты философ, — усмехнулся Ользан. — Что ты собираешься делать с ним дальше? — кивок в сторону оленя. — Мы не успеем съесть его всего.
— Часть зажарим, часть закоптим. Вот, кстати, для тебя работёнка. Вырой-ка мне во-он там яму. Раз уж нам устроили выходные, займёмся кулинарией. — И Веркласс подробно объяснил, что и как нужно сделать. Работы оказалось чрезвычайно много. Жаловаться, впрочем, смысла не имело: тем, кто не блещет способностями, нечасто достаётся самое интересное. Надо бы самому обучиться, думал Ользан, то поднимаясь за водой, то перетаскивая потроха подальше в лес, то срезая ветви по указаниям Веркласса. Через полтора часа он изрядно устал.
— Отлично, коллега, — похвалил Веркласс и принялся сооружать какую-то сложную конструкцию над ямой для углей, что живо напомнило юноше сказки о чудаковатых алхимиках, которые ему доводилось слышать в детстве. Само копчение, как выяснилось, было занятием изрядно благовонным и Ользан успел пожалеть, что был в своей любимой куртке. Сколько, интересно, раз придётся отдавать её в стирку, чтобы избавиться от запаха?..
Впрочем, больше всего доставалось самому Верклассу, который священнодействовал, время от времени скрываясь в тяжёлых клубах дыма целиком.
— Фу, — выдохнул он, усаживаясь рядом с Ользаном. — Аж горло дерёт. Жалко, конечно, что приправ не захватил. Так всегда…
— Интересно, Охтанхи станет это есть? — спросил Ользан, глядя на испускающую жар и дым коптильню. — Он, кажется, весьма разборчив в еде.
— Друид? — Веркласс рассмелся. — Скоро ты увидишь, что перед доброй олениной с пивом ни один друид не устоит.
— У тебя и пиво припасено? — не поверил своим ушам художник. — Вот это да!
— Припасено, — загадочным тоном ответил ему бородач. — Скажи ещё, что это не подвиг!
День, начинавшийся с безделья и скуки, завершился невероятным пиршеством. Выбор блюд был несколько ограничен, но зато какие это были блюда! Лучник оказался прав: карлик поглощал оленину с пивом за троих и впервые Ользан увидел на его лице выражение самого обычного удовольствия. Бочонок с пивом пустел катастрофически быстро и настал момент, когда Веркласс, озабоченно нахмурившись, не смог извлечь из него ни капли. Охране — трём рослым стражникам, что до похода занимались в основном патрулированием улиц — тоже досталось и того и другого. Угощение стёрло с их лиц скуку, которая становилась тем сильнее, чем дольше они сидели в долине.
— Где ты его прятал? — спросил Илитанна, кивая на бочонок. — Не в кармане же!
— Где и он, — Веркласс мотнул головой в сторону Ользана и похлопал себя по боку. Ользан успел разглядеть висящий у того на поясе «кошелёк». — Жаль, двух не взял… Впрочем, мы тут уже всё осмотрели… Не так ли, Охтанхи?
Карлик долго молчал, добродушно улыбаясь в пустоту, прежде чем ответил.
— Мы, похоже, не нашли того, за чем шли, но больше мне на ум ничего не приходит. Если через два — он взглянул на небо — три дня, — поправился карлик, — мы не обнаружив входа в гробницу, можно будет уходить с чистой совестью.
— Так здесь есть гробница! — воскликнул Ользан, усаживаясь поудобнее. — Раньше вы о ней не говорили.
— Слухи, — поморщился Веркласс. — Только слухи. Долина, конечно, с причудами, но ничего, кроме легенд, о существовании гробницы не говорит. Мы не знаем, где она, кто в ней погребён, — никаких следов. Не раскапывать же, в самом деле, всё подряд. На это и жизни не хватит.
— Мне что-то показалось странным посередине долины — там, где растёт деревце, — добавил Охтанхи, — но ничего, кроме странных ощущений, там не было. Должно быть, цель очень умело замаскирована.
Остаток дня они болтали о всякой всячине; только к вечеру, когда желудок перестал отягощать разум, все вспомнили, зачем они сюда прибыли, и занялись отвратительно рутинной работой, из которой в основном и состоит ремесло археолога.
— Будь оно неладно, — высказался Веркласс и мрачно смахнул листы бумаги с колен. Остальные не повернули голову в его сторону, занятые своим делом. — Какое-то наваждение. Всякий раз одно слово оказывается лишним. — Он указал на орнамент, по которому струились сплетённые чёрной вязью буквы. — Кто-нибудь, скажите мне, что происходит.
Все по очереди взглянули на лист бумаги, на котором буквы арратов были изображены привычными буквами Среднего языка. На всякий случай начальник экспедиции сделал также вариант на Верхнем языке.
— Cuiram ah'da larghe … — прочёл, запинаясь, Ользан. — Э-э-э… по-моему, это стандартное вступление: «волей… э-э-э… духов и предков…»
— Богов и предков, — поправил Охтанхи. — Ну-ка, дайте-ка…
Ему передали лист и несколько минут карлик хмурился, морщил лоб, но и у него на лице постепенно проступило то же выражение, которое только что было на лице у Веркласса. — Что за странность… Действительно, одно из слов явно лишнее, а удалишь любое — получится нелепица. Кто-нибудь видел такие надписи раньше?
Как выяснилось, никто не видел.
— Может быть, важен порядок, в котором читаются буквы? — спросил Илитанна, поразмыслив. — Я видел арратские надписи с подобным фокусом. Пока не обратишь внимание на манеру, в которой написаны слова, ничего невозможно понять.
— Верно! — воскликнул Веркласс и вновь взял вазу в руки. Орнамент огибал картинки, но поверх него самого не располагалось ничто. Ни дополнительных значков, ни единого намёка. После лучника вазой завладел Ользан и принялся рассматривать её поверхность через увеличительное стекло. Веркласс же, вздохнув, принялся за более простые вещи: у них была масса осколков некогда большой и массивной плиты, надписи на которой были гораздо разборчивее. В том случае, конечно, если удастся правильно собрать из осколков саму плиту. Илитанна прилежно занимался этой кропотливой работой и теперь к нему присоединился его начальник.
Ользан напряжённо размышлял. Что находится поблизости от орнамента? Выступающие части миниатюр. Так-так… здесь кончик посоха… здесь угол здания… гребень чудовища… Юноша переносил орнамент на бумагу, указывая то, что было поблизости. Спустя полчаса работа была закончена. Что-то ещё привлекало его внимание. Ага, выступающие детали геометрического орнамента. Вот здесь и здесь они слегка касаются полосы букв.
— Слушай, — позвал он Веркласса. Тот неохотно оторвался от игры «собери дом из миллиона осколков» и взглянул в сторону Ользана, всё ещё сжимая пинцетом кусочек камня. — А?
— Смотри, — художник указал ему на вазу и на свои наброски (к слову сказать, очень точные). — Видишь? Все части остальных изображений касаются букв вот таким начертанием. — Ользан нарисовал — что-то вроде запятой. — Может это что-то значить?
На помощь позвали друида. Тот некоторое время смотрел на закорючку и, наконец, буркнул: — Не знаю, не знаю… Очень неточное воспроизведение. Хотя.. — он взглянул в небо, которое быстро темнело с каждой минутой — хотя… Так… Это может быть знак 'Foa '… То есть «ветер, вихрь, порыв»… Или 'Vei ' — «упадок, разрушение, недостаток».
Ользан с Верклассом озадаченно посмотрели друг на друга.
— Может быть, надо вычеркнуть буквы, на которые они указывают? — предположил художник. Веркласс долго думал, прежде чем ответить.
— Не думаю… слишком просто. Попробовать, конечно, можно. Ну-ка… — спустя несколько минут была готова новая, укороченная надпись, на которую все смотрели с ещё большим недоумением. — Ну это совсем тарабарщина! — махнул рукой Веркласс. — Тут если слова внятные попадаются, то случайно. Нет, это явно шифр. Без помощи специалистов тут не справиться. Посмотрю, конечно, в словаре, но…
— Как это должно читаться? — бормотал про себя Ользан, рассматривая непрерывный поток букв. — Жалко, что они не отделяли одно слово от другого. 'Curamanhalarhea …'
Слова неожиданно полились сами собой, стройно и даже отчасти музыкально. Ользан продолжал, увлечённый чтением бессмысленного набора букв. Все, однако, немедленно прекратили делать то, чем занимались и изумлённо уставились на юношу. Друид, часто моргая, прислушивался к чему-то и вдруг крикнул:
— Прекрати!
— Э-э-э… — Ользан несколько сбился от его выкрика, но всё же прочёл завершение. — Taulenh gior nalar .
Тут же прекратил дуть ветер.
В облаках над головами сидящих появился просвет и звёзды холодно глянули на них.
Земля задрожала под ногами и Веркласс вскочил на ноги, озираясь.
— Сидите тихо, — велел ему карлик, вслушиваясь во что-то, слышное ему одному. Постепенно дрожь под ногами затихла и тучи затянули образовавшийся прорыв.
Долгое время все не могли прийти в себя.
— Ты ж говорил, что надпись не магическая, — произнёс, наконец, Веркласс и налил себе воды в кружку. Руки у него сильно дрожали.
— Говорил, — хмуро подтвердил друид и отобрал у притихшего Ользана лист с надписью. — Кто бы мог подумать… Впредь надо осторожнее обращаться с подобными вещами. Ользан, ты, конечно, молодец, но давай не будем больше экспериментировать.
— Давай, — согласился юноша. У него тоже дрожали руки и мурашки бегали по спине. — Наверное, надо было прочесть задом наперёд.
— Ну уж нет, — решительно возразил Охтанхи. — Пусть сначала посмотрят специалисты. Раз уж тут никто не распознал магию… Веркласс, сделай одолжение, вскипяти чаю. Что-то мне не по себе.
— Хорошая идея, — отозвался бородач, стуча зубами. — Мне тоже. Вот напасть, чуть не влипли.
Прошло довольно долго времени, прежде чем Ользан решился вновь заговорить.
— Кто-нибудь находил подобные вещи?
— В Киннере есть торговец старинными вещами, — неожиданно отозвался Илитанна, — я видел у него золотую пластинку с арратскими надписями. Тоже, кстати, с орнаментом и совершенно бессмысленную на взгляд.
Все обменялись тревожными взглядами.
— Он просил за неё целое состояние, — пояснил ольт, — и никто не мог позволить себе её купить. Да и потом непонятно — может, подделка?
— Если ничего за ночь не случится, — подвёл итоги карлик, — завтра сворачиваем лагерь. Очень странная находка, и вряд ли она здесь оставлена случайно. Илитанна, расскажи мне поподробнее о той киннеровской пластинке. Всё, что знаешь. По-моему, нужно добыть её как можно скорее.
Илитанна кивнул. Ользан поёжился и вышел наружу. Неподалёку, всё ещё стуча зубами, Веркласс заканчивал разводить костёр. Вечер был тёплым, и туман почти полностью разошёлся.
— Чего это он делает? — спросил Ользан, глядя на едва различимый в темноте силуэт карлика.
— С кем-то разговаривает, — пояснил, бросив короткий взгляд, Веркласс. Чай быстро привёл всех в норму и неприятный озноб прошёл. Веркласс даже попросил друида проверить — не случилось ли чего с ними, но друид ответил немедленно: «нет».
«Но могло бы случиться», поняли все. После чего карлик оставил кружку с чаем нетронутой и ушёл немного в сторонку. И замер, глядя в пространство и скрестив руки на груди.
— Я думал, что дальняя связь не работает, — удивился Ользан. Телепортация между крупными городами континента оказалась ненадёжной и опасной — не зря нынешнее время называли Сумерками — и многие другие заклинания также отчасти потеряли силу. Маги утверждали, что это временное явление, но приятного было мало. Предыдущие Сумерки — правда, легендарные — длились около двух веков. Как бы не повторилась прежняя история!
— Друидов это почти не коснулось, — вступил в разговор Илитанна, который по-прежнему усердно собирал каменную плиту. Ещё несколько часов — и реконструкция будет в основном завершена. — Правда, сам я не знаю… В общем, он прав. Мы тут за один день совершили несколько открытий — точнее, это ты, Ользан, совершил. Потрясающая наблюдательность.
— Да ладно, — Ользан немного смутился.
— И видно, что непонятного здесь слишком много. Никогда ещё не видал магию, которая бы переживала тех, кто её употреблял.
Воцарилось молчание.
— А может быть, не пережила? — спросил неожиданно Веркласс и озадаченно посмотрел на вазу — так, словно в ней затаилась ядовитая змея.
Никто ему не ответил.
XII
— На стене у источника я заметил надпись, — Ользан извлёк свою тетрадь и показал Охтанхи. Тот с интересом принялся рассматривать линии. — Что они означают?
— Любопытно, любопытно… — бормотал Охтанхи, не слыша вопроса. — А ведь раньше я этого не замечал. Ты наблюдателен, коллега! Как тебе удалось её найти?
Ользан рассказал.
Карлик покачал головой.
— Надпись, несомненно, сделана на культовом языке, — пояснил он. — Нескольких букв не хватает. Надо будет вернуться в лагерь и поискать в моих записях. Сколько тебе лет?
Вопрос был совершенно неожиданным.
— Двадцать… шесть, — ответил Ользан, неожиданно для самого себя запнувшись.
Карлик посмотрел ему в глаза и Ользан выдержал взгляд. Хотя было нелегко.
— Тебе очень быстро всё даётся, — покачал он головой. — С одной стороны, боги милостивы — надо радоваться. С другой стороны, ..
Он замолчал, не закончив фразы.
— Что с другой стороны? — спросил Ользан, больше из любопытства.
— У нас есть поговорка, — ответил, наконец, Охтанхи. — «Чем ночь темнее, тем дороже свеча». Опасайся неудач, Ользан, если их у тебя не было, и готовься всегда к самому худшему. Я знаю, что говорю. Когда-то я считал себя самым умным среди сверстников, а после того, как не справился с экзаменом, целый год считал, что жизнь кончена. Впрочем, я сегодня разговорчив не в меру. Мне хотелось бы посидеть одному, — добавил он почти извиняющимся тоном.
Ользан, кивнув, поднялся на ноги и побрёл в южном направлении. Нет, всё же чем умнее человек, тем труднее с ним общаться. По пути он поводил пальцами в воздухе, подражая, как мог, жестам карлика. Разумеется, туман и не думал повиноваться.
Веркласса Ользан увидел сразу. Он что-то сооружал, спустившись всего метров на сто ниже южного гребня долины. Неподалёку лежала туша оленя. Помочь ему, что ли, подумал юноша и спустился вниз.
Бородач приветствовал его взмахом окровавленной руки.
— Отличная добыча, — улыбнулся он, принимаясь свежевать оленя. — Жаль, ты не видел, какой это был выстрел. Хоть я и не стрелял уже месяца три…
— Обучался стрельбе? — спросил Ользан, наблюдая за процессом не без отвращения. Он тоже мог бы справиться с такой работой, но никогда её не любил.
— Приятель, я был чемпионом Западного побережья три года подряд. — Веркласс вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Среди людей, конечно. Вон, посмотри. — Он мотнул головой в сторону. — Отличная вещица. Никогда с ней не расстаюсь.
В двух шагах от него, аккуратно прислонённый к груде камней, лежал составной лук — подлинное произведение искусства. Тетива была ослаблена и лук более походил на причудливый посох с канавкой посередине. Он казался деревянным — причём дерево было далеко не самое обычное — и хрупким. Тонкие железные пластинки, тщательно пригнанные и позволяющие выдерживать самые невероятные напряжения, были почти неразличимы. Игрушка и игрушка.
— Ольтийский? — спросил Ользан, присев перед оружием и рассматривая его внимательнее.
— Нет, — отозвался владелец лука, не оборачиваясь. — Да ты возьми, посмотри. Только осторожно, это опасная игрушка.
Лук оказался гораздо тяжелее, чем могло бы показаться издалека. Дерево по твёрдости не уступало камню и действительно походило на тускло блестящий серовато-чёрный мрамор. Ользан осторожно потянул за тетиву и лук на какой-то миг стал луком — бесшумно приняв нужную форму. Юноша отпустил тетиву и с едва слышным скрипом лук вновь превратился в посох. Юноша надавил на «посох» сверху и тот неожиданно со щелчком сложился втрое — теперь он прекрасно помещался в любой сумке. Предоставленный самому себе, лук вновь «вытянулся» во всю длину.
Рядом с кожаной оплёткой для руки шла едва заметная надпись.
— Зальол, — прочёл Ользан и почесал затылок. — Странное имя.
— Ага, — согласился Веркласс и сел на камень, чтобы передохнуть. — Говорят, он из варваров, с одного из островков Архипелага. По части луков он просто чародей.
— Действительно, — от лука было невозможно отвести взгляд. — Хотя зрелище всё же жуткое.
— Оружие должно быть красивым, — ответил Веркласс. — Тогда это как-то оправдывает его употребление.
— Да ты философ, — усмехнулся Ользан. — Что ты собираешься делать с ним дальше? — кивок в сторону оленя. — Мы не успеем съесть его всего.
— Часть зажарим, часть закоптим. Вот, кстати, для тебя работёнка. Вырой-ка мне во-он там яму. Раз уж нам устроили выходные, займёмся кулинарией. — И Веркласс подробно объяснил, что и как нужно сделать. Работы оказалось чрезвычайно много. Жаловаться, впрочем, смысла не имело: тем, кто не блещет способностями, нечасто достаётся самое интересное. Надо бы самому обучиться, думал Ользан, то поднимаясь за водой, то перетаскивая потроха подальше в лес, то срезая ветви по указаниям Веркласса. Через полтора часа он изрядно устал.
— Отлично, коллега, — похвалил Веркласс и принялся сооружать какую-то сложную конструкцию над ямой для углей, что живо напомнило юноше сказки о чудаковатых алхимиках, которые ему доводилось слышать в детстве. Само копчение, как выяснилось, было занятием изрядно благовонным и Ользан успел пожалеть, что был в своей любимой куртке. Сколько, интересно, раз придётся отдавать её в стирку, чтобы избавиться от запаха?..
Впрочем, больше всего доставалось самому Верклассу, который священнодействовал, время от времени скрываясь в тяжёлых клубах дыма целиком.
— Фу, — выдохнул он, усаживаясь рядом с Ользаном. — Аж горло дерёт. Жалко, конечно, что приправ не захватил. Так всегда…
— Интересно, Охтанхи станет это есть? — спросил Ользан, глядя на испускающую жар и дым коптильню. — Он, кажется, весьма разборчив в еде.
— Друид? — Веркласс рассмелся. — Скоро ты увидишь, что перед доброй олениной с пивом ни один друид не устоит.
— У тебя и пиво припасено? — не поверил своим ушам художник. — Вот это да!
— Припасено, — загадочным тоном ответил ему бородач. — Скажи ещё, что это не подвиг!
День, начинавшийся с безделья и скуки, завершился невероятным пиршеством. Выбор блюд был несколько ограничен, но зато какие это были блюда! Лучник оказался прав: карлик поглощал оленину с пивом за троих и впервые Ользан увидел на его лице выражение самого обычного удовольствия. Бочонок с пивом пустел катастрофически быстро и настал момент, когда Веркласс, озабоченно нахмурившись, не смог извлечь из него ни капли. Охране — трём рослым стражникам, что до похода занимались в основном патрулированием улиц — тоже досталось и того и другого. Угощение стёрло с их лиц скуку, которая становилась тем сильнее, чем дольше они сидели в долине.
— Где ты его прятал? — спросил Илитанна, кивая на бочонок. — Не в кармане же!
— Где и он, — Веркласс мотнул головой в сторону Ользана и похлопал себя по боку. Ользан успел разглядеть висящий у того на поясе «кошелёк». — Жаль, двух не взял… Впрочем, мы тут уже всё осмотрели… Не так ли, Охтанхи?
Карлик долго молчал, добродушно улыбаясь в пустоту, прежде чем ответил.
— Мы, похоже, не нашли того, за чем шли, но больше мне на ум ничего не приходит. Если через два — он взглянул на небо — три дня, — поправился карлик, — мы не обнаружив входа в гробницу, можно будет уходить с чистой совестью.
— Так здесь есть гробница! — воскликнул Ользан, усаживаясь поудобнее. — Раньше вы о ней не говорили.
— Слухи, — поморщился Веркласс. — Только слухи. Долина, конечно, с причудами, но ничего, кроме легенд, о существовании гробницы не говорит. Мы не знаем, где она, кто в ней погребён, — никаких следов. Не раскапывать же, в самом деле, всё подряд. На это и жизни не хватит.
— Мне что-то показалось странным посередине долины — там, где растёт деревце, — добавил Охтанхи, — но ничего, кроме странных ощущений, там не было. Должно быть, цель очень умело замаскирована.
Остаток дня они болтали о всякой всячине; только к вечеру, когда желудок перестал отягощать разум, все вспомнили, зачем они сюда прибыли, и занялись отвратительно рутинной работой, из которой в основном и состоит ремесло археолога.
— Будь оно неладно, — высказался Веркласс и мрачно смахнул листы бумаги с колен. Остальные не повернули голову в его сторону, занятые своим делом. — Какое-то наваждение. Всякий раз одно слово оказывается лишним. — Он указал на орнамент, по которому струились сплетённые чёрной вязью буквы. — Кто-нибудь, скажите мне, что происходит.
Все по очереди взглянули на лист бумаги, на котором буквы арратов были изображены привычными буквами Среднего языка. На всякий случай начальник экспедиции сделал также вариант на Верхнем языке.
— Cuiram ah'da larghe … — прочёл, запинаясь, Ользан. — Э-э-э… по-моему, это стандартное вступление: «волей… э-э-э… духов и предков…»
— Богов и предков, — поправил Охтанхи. — Ну-ка, дайте-ка…
Ему передали лист и несколько минут карлик хмурился, морщил лоб, но и у него на лице постепенно проступило то же выражение, которое только что было на лице у Веркласса. — Что за странность… Действительно, одно из слов явно лишнее, а удалишь любое — получится нелепица. Кто-нибудь видел такие надписи раньше?
Как выяснилось, никто не видел.
— Может быть, важен порядок, в котором читаются буквы? — спросил Илитанна, поразмыслив. — Я видел арратские надписи с подобным фокусом. Пока не обратишь внимание на манеру, в которой написаны слова, ничего невозможно понять.
— Верно! — воскликнул Веркласс и вновь взял вазу в руки. Орнамент огибал картинки, но поверх него самого не располагалось ничто. Ни дополнительных значков, ни единого намёка. После лучника вазой завладел Ользан и принялся рассматривать её поверхность через увеличительное стекло. Веркласс же, вздохнув, принялся за более простые вещи: у них была масса осколков некогда большой и массивной плиты, надписи на которой были гораздо разборчивее. В том случае, конечно, если удастся правильно собрать из осколков саму плиту. Илитанна прилежно занимался этой кропотливой работой и теперь к нему присоединился его начальник.
Ользан напряжённо размышлял. Что находится поблизости от орнамента? Выступающие части миниатюр. Так-так… здесь кончик посоха… здесь угол здания… гребень чудовища… Юноша переносил орнамент на бумагу, указывая то, что было поблизости. Спустя полчаса работа была закончена. Что-то ещё привлекало его внимание. Ага, выступающие детали геометрического орнамента. Вот здесь и здесь они слегка касаются полосы букв.
— Слушай, — позвал он Веркласса. Тот неохотно оторвался от игры «собери дом из миллиона осколков» и взглянул в сторону Ользана, всё ещё сжимая пинцетом кусочек камня. — А?
— Смотри, — художник указал ему на вазу и на свои наброски (к слову сказать, очень точные). — Видишь? Все части остальных изображений касаются букв вот таким начертанием. — Ользан нарисовал — что-то вроде запятой. — Может это что-то значить?
На помощь позвали друида. Тот некоторое время смотрел на закорючку и, наконец, буркнул: — Не знаю, не знаю… Очень неточное воспроизведение. Хотя.. — он взглянул в небо, которое быстро темнело с каждой минутой — хотя… Так… Это может быть знак 'Foa '… То есть «ветер, вихрь, порыв»… Или 'Vei ' — «упадок, разрушение, недостаток».
Ользан с Верклассом озадаченно посмотрели друг на друга.
— Может быть, надо вычеркнуть буквы, на которые они указывают? — предположил художник. Веркласс долго думал, прежде чем ответить.
— Не думаю… слишком просто. Попробовать, конечно, можно. Ну-ка… — спустя несколько минут была готова новая, укороченная надпись, на которую все смотрели с ещё большим недоумением. — Ну это совсем тарабарщина! — махнул рукой Веркласс. — Тут если слова внятные попадаются, то случайно. Нет, это явно шифр. Без помощи специалистов тут не справиться. Посмотрю, конечно, в словаре, но…
— Как это должно читаться? — бормотал про себя Ользан, рассматривая непрерывный поток букв. — Жалко, что они не отделяли одно слово от другого. 'Curamanhalarhea …'
Слова неожиданно полились сами собой, стройно и даже отчасти музыкально. Ользан продолжал, увлечённый чтением бессмысленного набора букв. Все, однако, немедленно прекратили делать то, чем занимались и изумлённо уставились на юношу. Друид, часто моргая, прислушивался к чему-то и вдруг крикнул:
— Прекрати!
— Э-э-э… — Ользан несколько сбился от его выкрика, но всё же прочёл завершение. — Taulenh gior nalar .
Тут же прекратил дуть ветер.
В облаках над головами сидящих появился просвет и звёзды холодно глянули на них.
Земля задрожала под ногами и Веркласс вскочил на ноги, озираясь.
— Сидите тихо, — велел ему карлик, вслушиваясь во что-то, слышное ему одному. Постепенно дрожь под ногами затихла и тучи затянули образовавшийся прорыв.
Долгое время все не могли прийти в себя.
— Ты ж говорил, что надпись не магическая, — произнёс, наконец, Веркласс и налил себе воды в кружку. Руки у него сильно дрожали.
— Говорил, — хмуро подтвердил друид и отобрал у притихшего Ользана лист с надписью. — Кто бы мог подумать… Впредь надо осторожнее обращаться с подобными вещами. Ользан, ты, конечно, молодец, но давай не будем больше экспериментировать.
— Давай, — согласился юноша. У него тоже дрожали руки и мурашки бегали по спине. — Наверное, надо было прочесть задом наперёд.
— Ну уж нет, — решительно возразил Охтанхи. — Пусть сначала посмотрят специалисты. Раз уж тут никто не распознал магию… Веркласс, сделай одолжение, вскипяти чаю. Что-то мне не по себе.
— Хорошая идея, — отозвался бородач, стуча зубами. — Мне тоже. Вот напасть, чуть не влипли.
Прошло довольно долго времени, прежде чем Ользан решился вновь заговорить.
— Кто-нибудь находил подобные вещи?
— В Киннере есть торговец старинными вещами, — неожиданно отозвался Илитанна, — я видел у него золотую пластинку с арратскими надписями. Тоже, кстати, с орнаментом и совершенно бессмысленную на взгляд.
Все обменялись тревожными взглядами.
— Он просил за неё целое состояние, — пояснил ольт, — и никто не мог позволить себе её купить. Да и потом непонятно — может, подделка?
— Если ничего за ночь не случится, — подвёл итоги карлик, — завтра сворачиваем лагерь. Очень странная находка, и вряд ли она здесь оставлена случайно. Илитанна, расскажи мне поподробнее о той киннеровской пластинке. Всё, что знаешь. По-моему, нужно добыть её как можно скорее.
Илитанна кивнул. Ользан поёжился и вышел наружу. Неподалёку, всё ещё стуча зубами, Веркласс заканчивал разводить костёр. Вечер был тёплым, и туман почти полностью разошёлся.
— Чего это он делает? — спросил Ользан, глядя на едва различимый в темноте силуэт карлика.
— С кем-то разговаривает, — пояснил, бросив короткий взгляд, Веркласс. Чай быстро привёл всех в норму и неприятный озноб прошёл. Веркласс даже попросил друида проверить — не случилось ли чего с ними, но друид ответил немедленно: «нет».
«Но могло бы случиться», поняли все. После чего карлик оставил кружку с чаем нетронутой и ушёл немного в сторонку. И замер, глядя в пространство и скрестив руки на груди.
— Я думал, что дальняя связь не работает, — удивился Ользан. Телепортация между крупными городами континента оказалась ненадёжной и опасной — не зря нынешнее время называли Сумерками — и многие другие заклинания также отчасти потеряли силу. Маги утверждали, что это временное явление, но приятного было мало. Предыдущие Сумерки — правда, легендарные — длились около двух веков. Как бы не повторилась прежняя история!
— Друидов это почти не коснулось, — вступил в разговор Илитанна, который по-прежнему усердно собирал каменную плиту. Ещё несколько часов — и реконструкция будет в основном завершена. — Правда, сам я не знаю… В общем, он прав. Мы тут за один день совершили несколько открытий — точнее, это ты, Ользан, совершил. Потрясающая наблюдательность.
— Да ладно, — Ользан немного смутился.
— И видно, что непонятного здесь слишком много. Никогда ещё не видал магию, которая бы переживала тех, кто её употреблял.
Воцарилось молчание.
— А может быть, не пережила? — спросил неожиданно Веркласс и озадаченно посмотрел на вазу — так, словно в ней затаилась ядовитая змея.
Никто ему не ответил.
XII
Он передвигался осторожно, мелкими шагами, и мир вокруг почему-то чудовищно вырос. Или это он сам уменьшился? Всё выглядело несколько неестественно и Ользан начал было удивляться, не стряслось ли с ним чего-нибудь, вопреки заверениям друида.
Ему почему-то не спалось. Охрана бдительно сторожила лагерь, и часовой предупредил только, чтобы тот не удалялся из зоны видимости. Правда, при фосфоресцирующем небе и кажущемся спокойствии опасаться было вроде бы некого.
…Ользан не заметил, когда у него начались искажения восприятия — и не сразу осознал, что это может быть опасным. Он продолжал идти (теперь каждый шаг требовал почему-то других усилий, да и перемещаться окружающий мир стал по-другому), не придавая первоначально изменениям никакого значения.
Разум, тем не менее, пробился сквозь корку беззаботности, что постепенно покрывала его всего. Ему не хотелось думать об опасности, ведь чутьё…
(чутьё??)
…говорило ему, что всё в порядке. Где-то рядом находится его нора…
(нора???)
… и вскоре он будет в безопасности. Тут-то его разум и взбунтовался. Немедленно назад, подумал Ользан отчаянно, но тело продолжало бесцельно перемещаться по гладким камням, не обращая внимания на приказы. Тени нависли вокруг него; раскаты грома (почему-то он знал, что это — чужая речь) оглушали его и мертвенные вспышки света, что падали на него откуда-то сверху, обессилили всё его существо. Тёмный и бесформенный гигантский силуэт склонился и протянул к нему хищную лапу с ярко сверкающими когтями. Другие силуэты стояли рядом, молча наблюдая…
Яркая вспышка пронеслась в его сознании.
Ользан очнулся. Он сидел на полпути к источнику, на корточках, в крайне неудобной позе и ноги уже начинали затекать. Его била дрожь. Когда он оторвал правую ладонь от земли, под ней оказалась белая пыль. Ользан поморгал и присмотрелся, насколько позволяло скупое освещение от пасмурного неба.
Череп. Вернее, то, что было черепом. Тем самым, на который он наткнулся утром. Остальные кости лежали рядом, почти не потревоженные.
— Они убили сурка, чтобы закрыть, — произнёс Ользан неожиданно для самого себя и вздрогнул. Что закрыть? Откуда взялась эта фраза?
— Со мной что-то случилось, — проговорил он. Теперь уже по своей воле, без чужого голоса, шепчущего в уши. И было похоже, что это правда. Что-то случилось.
Пора идти спать, решил Ользан и почувствовал неимоверную усталость. Сколько он просидел здесь? И зачем, кстати, сюда пришёл? Не хватало ещё стать лунатиком. Нет, друид прав, слишком много впечатлений — вредно для здоровья.
Страх, впрочем, рассеялся к тому моменту, когда он вернулся в свой шатёр. Часовой бодрствовал, но не обратил на Ользана ни малейшего внимания.
Словно тот не существовал.
Сборы были невесёлыми.
Веркласс не выспался и бродил, спотыкаясь о вещи. К счастью для экспонатов, их ящики были достаточно крепки даже для такого массивного человека, как Веркласс — изредка только что-то жалобно позвякивало. Друид, ко всеобщему удивлению, отправился разводить костёр и на некоторое время у всех пропал стимул к активности.
Ользан не стал сворачивать шатёр — ветерок с утра был достаточно прохладен; тумана, вопреки словам друида, не появлялось и в облаках кое-где появились просветы. Холодно. Когда ещё тронемся в путь…
— Погода изменилась к лучшему, — вздохнул Илитанна, — а мы уезжать собрались. В сущности ведь, ничего не собрали. Конечно, ваза…
Ользан вынес вазу наружу и принялся её рассматривать, в свете нарождающегося дня. Краски выглядели совсем по-другому — живее и ярче, без тусклости, ощущения ветхости и непрочности. Странное чувство на миг охватило юношу — словно совсем другой мир, исполненный иных цветов, запахов и звуков на миг окружил его зыбким облаком. Стоило пошевелиться, однако, как наваждение исчезло без остатка. Как странно, подумал он, всматриваясь в скрытые прежде линии орнамента, что даже на слабом солнечном свету выглядели чётче, нежели под ярким светом лампы. Вот здесь, здесь и здесь узор нарушен. Если провести его так же, как на соседнем участке орнамента…
К удивлению юноши линии орнамента стали чётче и ровнее. Ользан издал возглас удивления, шагнул назад и едва не полетел кубарем через мешок с вещами. Веркласс выскочил на крик и уставился на вазу, не веря своим глазам.
— Чтоб мне лопнуть… — только и смог он произнести.
Линии орнамента полностью обновились на всей поверхности сосуда. Миниатюры на боках стремительно набирали цвет, а глазурь становилась блестящей — словно только что из печи. К тому моменту, когда на шум вышел Илитанна, тонкий солнечный луч вырвался из-за горизонта и коснулся лиц археологов, их лагеря и — вазы.
Ваза издала пронзительный звук колокола. Вибрация была неожиданно мощной; Ользан едва не упустил их главное сокровище. В это момент откуда-то с севера послышалось что-то вроде вздоха и земля качнулась под ногами.
— Смотрите, — выдохнул Веркласс, указывая пальцем.
Чахлое деревце, что торчало одиноко посередине долины, росло на глазах, набирая силу, превращаясь в могучий ствол с пышной кроной. Но не это привлекало внимание путешественников. Рядом с деревом из ничего возникло красивое куполообразное строение — тщательно отделанное, со множеством изображений на стенах. Невысокий каменный забор окружил и дерево, и гробницу. Ворота, ведущие внутрь, были открыты. Порыв ветра освежил изумлённых археологов и вновь стало спокойно.
Было настолько тихо, что каждый ощущал биение своего сердца.
— Я говорил, что она хорошо скрыта, — довольным голосом произнёс незаметно подошедший Охтанхи. Ользан вздрогнул от неожиданности и Илитанна ловко подхватил выпавшую из его рук вазу. Та выглядела, как новенькая.
— Теперь никто не поверит, что я собрал её по частям, — вздохнул он, бережно опуская её внутрь ящика. — Ну что, Охтанхи, мы уезжаем или остаёмся?
— Уезжаем, — ответил тот ко всеобщему изумлению. — Но сначала мы посмотрим на всё это — и махнул рукой в направлении гробницы.
— Нет, Охтанхи, похоже, что ты перегибаешь палку, — ворчал недовольный Веркласс. Карлик нарочито (как показалось всем остальным) медленно приготовил завтрак, не спеша поел и долго сидел, размышляя и глядя на чудесным образом возникшее строение. — Всё-таки экспедицию организовал я. Мы, конечно, прислушиваемся к твоим советам, но почему, ради всех богов, мы должны уезжать? Мы только что сделали потрясающее открытие! И что — бросать всё, оставить кому-то ещё?
— Ты ничего не понял, Веркласс, — спокойно отвечал друид. — Ользан смог — и мне вновь непонятно, как — пробудить магию, спавшую долгое время. Посмотри сам. Гробница настолько насыщена магией, что это ощущается отсюда. Как ты думаешь, что с тобой будет, если ты попытаешься вскрыть её?
Лучник потеребил бороду и пожал плечами.
— Вот и я не знаю, — продолжал карлик. — Судя по всему, ничего хорошего. Эта гробница достойна по крайней мере императора. Во всяком случае, великого вождя. Не зря же они выбрали настолько затерянную долину.
— Но посмотреть-то можно? — спросил Ользан. — Ничего не трогать, а просто посмотреть?
— Думаю, что да, — пожал плечами друид. — У нас у всех здесь голова вроде бы на плечах, так что — ради всего хорошего, не думайте ни о каких находках и сокровищах, когда будете поблизости. Это — гробница, место последнего отдыха. Пока вы не перестанете считать её чем-то ещё, мы не сдвинемся с места.
Никто не проронил ни слова.
— Вот и договорились, — подвёл итоги друид. — Зря беспокоишься, Веркласс. Скорее всего, никто не сможет туда войти, не уничтожив всё, что преграждает путь грабителям. Разве что потомок арратов. Но мне кажется, что их потомки, если они вообще сохранились, почти не помнят, кем или чем были их предки.
Илитанна встрепенулся и хотел что-то сказать, да передумал.
— Ользан, — пронзительно-синие глаза друида вновь встретили его взгляд, — впредь старайся ничего не читать, не дорисовывать. До сих пор тебе — и нам всем — везло. Но везение тоже кончается. Так что, умоляю, вначале по крайней мере предупреждай, что ты собираешься сделать.
— Хорошо, — буркнул Ользан. Это было, конечно, глупо, но слова карлика задели его. Обращается, словно к неразумному ребёнку!
— Подождите, пока я не вернусь, — заключил карлик и, неожиданно для всех, сорвался с места и убежал куда-то в сторону восточного спуска.
Все остальные проводили его недоумённым взглядом.
— Что-то он задумал? — вполголоса спросил Веркласс, ни к кому особенно не обращаясь.
— По-моему, кого-то ловит, — заметил ольт, осматривая долину. — Точно, какого-то зверька ловит. Интересно, зачем он ему?
— Может, там ловушки? — предположил Ользан. — Я слышал, что это достаточно обычный способ — пускать впереди себя что-нибудь живое — в качестве проверки.
Ему почему-то не спалось. Охрана бдительно сторожила лагерь, и часовой предупредил только, чтобы тот не удалялся из зоны видимости. Правда, при фосфоресцирующем небе и кажущемся спокойствии опасаться было вроде бы некого.
…Ользан не заметил, когда у него начались искажения восприятия — и не сразу осознал, что это может быть опасным. Он продолжал идти (теперь каждый шаг требовал почему-то других усилий, да и перемещаться окружающий мир стал по-другому), не придавая первоначально изменениям никакого значения.
Разум, тем не менее, пробился сквозь корку беззаботности, что постепенно покрывала его всего. Ему не хотелось думать об опасности, ведь чутьё…
(чутьё??)
…говорило ему, что всё в порядке. Где-то рядом находится его нора…
(нора???)
… и вскоре он будет в безопасности. Тут-то его разум и взбунтовался. Немедленно назад, подумал Ользан отчаянно, но тело продолжало бесцельно перемещаться по гладким камням, не обращая внимания на приказы. Тени нависли вокруг него; раскаты грома (почему-то он знал, что это — чужая речь) оглушали его и мертвенные вспышки света, что падали на него откуда-то сверху, обессилили всё его существо. Тёмный и бесформенный гигантский силуэт склонился и протянул к нему хищную лапу с ярко сверкающими когтями. Другие силуэты стояли рядом, молча наблюдая…
Яркая вспышка пронеслась в его сознании.
Ользан очнулся. Он сидел на полпути к источнику, на корточках, в крайне неудобной позе и ноги уже начинали затекать. Его била дрожь. Когда он оторвал правую ладонь от земли, под ней оказалась белая пыль. Ользан поморгал и присмотрелся, насколько позволяло скупое освещение от пасмурного неба.
Череп. Вернее, то, что было черепом. Тем самым, на который он наткнулся утром. Остальные кости лежали рядом, почти не потревоженные.
— Они убили сурка, чтобы закрыть, — произнёс Ользан неожиданно для самого себя и вздрогнул. Что закрыть? Откуда взялась эта фраза?
— Со мной что-то случилось, — проговорил он. Теперь уже по своей воле, без чужого голоса, шепчущего в уши. И было похоже, что это правда. Что-то случилось.
Пора идти спать, решил Ользан и почувствовал неимоверную усталость. Сколько он просидел здесь? И зачем, кстати, сюда пришёл? Не хватало ещё стать лунатиком. Нет, друид прав, слишком много впечатлений — вредно для здоровья.
Страх, впрочем, рассеялся к тому моменту, когда он вернулся в свой шатёр. Часовой бодрствовал, но не обратил на Ользана ни малейшего внимания.
Словно тот не существовал.
Сборы были невесёлыми.
Веркласс не выспался и бродил, спотыкаясь о вещи. К счастью для экспонатов, их ящики были достаточно крепки даже для такого массивного человека, как Веркласс — изредка только что-то жалобно позвякивало. Друид, ко всеобщему удивлению, отправился разводить костёр и на некоторое время у всех пропал стимул к активности.
Ользан не стал сворачивать шатёр — ветерок с утра был достаточно прохладен; тумана, вопреки словам друида, не появлялось и в облаках кое-где появились просветы. Холодно. Когда ещё тронемся в путь…
— Погода изменилась к лучшему, — вздохнул Илитанна, — а мы уезжать собрались. В сущности ведь, ничего не собрали. Конечно, ваза…
Ользан вынес вазу наружу и принялся её рассматривать, в свете нарождающегося дня. Краски выглядели совсем по-другому — живее и ярче, без тусклости, ощущения ветхости и непрочности. Странное чувство на миг охватило юношу — словно совсем другой мир, исполненный иных цветов, запахов и звуков на миг окружил его зыбким облаком. Стоило пошевелиться, однако, как наваждение исчезло без остатка. Как странно, подумал он, всматриваясь в скрытые прежде линии орнамента, что даже на слабом солнечном свету выглядели чётче, нежели под ярким светом лампы. Вот здесь, здесь и здесь узор нарушен. Если провести его так же, как на соседнем участке орнамента…
К удивлению юноши линии орнамента стали чётче и ровнее. Ользан издал возглас удивления, шагнул назад и едва не полетел кубарем через мешок с вещами. Веркласс выскочил на крик и уставился на вазу, не веря своим глазам.
— Чтоб мне лопнуть… — только и смог он произнести.
Линии орнамента полностью обновились на всей поверхности сосуда. Миниатюры на боках стремительно набирали цвет, а глазурь становилась блестящей — словно только что из печи. К тому моменту, когда на шум вышел Илитанна, тонкий солнечный луч вырвался из-за горизонта и коснулся лиц археологов, их лагеря и — вазы.
Ваза издала пронзительный звук колокола. Вибрация была неожиданно мощной; Ользан едва не упустил их главное сокровище. В это момент откуда-то с севера послышалось что-то вроде вздоха и земля качнулась под ногами.
— Смотрите, — выдохнул Веркласс, указывая пальцем.
Чахлое деревце, что торчало одиноко посередине долины, росло на глазах, набирая силу, превращаясь в могучий ствол с пышной кроной. Но не это привлекало внимание путешественников. Рядом с деревом из ничего возникло красивое куполообразное строение — тщательно отделанное, со множеством изображений на стенах. Невысокий каменный забор окружил и дерево, и гробницу. Ворота, ведущие внутрь, были открыты. Порыв ветра освежил изумлённых археологов и вновь стало спокойно.
Было настолько тихо, что каждый ощущал биение своего сердца.
— Я говорил, что она хорошо скрыта, — довольным голосом произнёс незаметно подошедший Охтанхи. Ользан вздрогнул от неожиданности и Илитанна ловко подхватил выпавшую из его рук вазу. Та выглядела, как новенькая.
— Теперь никто не поверит, что я собрал её по частям, — вздохнул он, бережно опуская её внутрь ящика. — Ну что, Охтанхи, мы уезжаем или остаёмся?
— Уезжаем, — ответил тот ко всеобщему изумлению. — Но сначала мы посмотрим на всё это — и махнул рукой в направлении гробницы.
— Нет, Охтанхи, похоже, что ты перегибаешь палку, — ворчал недовольный Веркласс. Карлик нарочито (как показалось всем остальным) медленно приготовил завтрак, не спеша поел и долго сидел, размышляя и глядя на чудесным образом возникшее строение. — Всё-таки экспедицию организовал я. Мы, конечно, прислушиваемся к твоим советам, но почему, ради всех богов, мы должны уезжать? Мы только что сделали потрясающее открытие! И что — бросать всё, оставить кому-то ещё?
— Ты ничего не понял, Веркласс, — спокойно отвечал друид. — Ользан смог — и мне вновь непонятно, как — пробудить магию, спавшую долгое время. Посмотри сам. Гробница настолько насыщена магией, что это ощущается отсюда. Как ты думаешь, что с тобой будет, если ты попытаешься вскрыть её?
Лучник потеребил бороду и пожал плечами.
— Вот и я не знаю, — продолжал карлик. — Судя по всему, ничего хорошего. Эта гробница достойна по крайней мере императора. Во всяком случае, великого вождя. Не зря же они выбрали настолько затерянную долину.
— Но посмотреть-то можно? — спросил Ользан. — Ничего не трогать, а просто посмотреть?
— Думаю, что да, — пожал плечами друид. — У нас у всех здесь голова вроде бы на плечах, так что — ради всего хорошего, не думайте ни о каких находках и сокровищах, когда будете поблизости. Это — гробница, место последнего отдыха. Пока вы не перестанете считать её чем-то ещё, мы не сдвинемся с места.
Никто не проронил ни слова.
— Вот и договорились, — подвёл итоги друид. — Зря беспокоишься, Веркласс. Скорее всего, никто не сможет туда войти, не уничтожив всё, что преграждает путь грабителям. Разве что потомок арратов. Но мне кажется, что их потомки, если они вообще сохранились, почти не помнят, кем или чем были их предки.
Илитанна встрепенулся и хотел что-то сказать, да передумал.
— Ользан, — пронзительно-синие глаза друида вновь встретили его взгляд, — впредь старайся ничего не читать, не дорисовывать. До сих пор тебе — и нам всем — везло. Но везение тоже кончается. Так что, умоляю, вначале по крайней мере предупреждай, что ты собираешься сделать.
— Хорошо, — буркнул Ользан. Это было, конечно, глупо, но слова карлика задели его. Обращается, словно к неразумному ребёнку!
— Подождите, пока я не вернусь, — заключил карлик и, неожиданно для всех, сорвался с места и убежал куда-то в сторону восточного спуска.
Все остальные проводили его недоумённым взглядом.
— Что-то он задумал? — вполголоса спросил Веркласс, ни к кому особенно не обращаясь.
— По-моему, кого-то ловит, — заметил ольт, осматривая долину. — Точно, какого-то зверька ловит. Интересно, зачем он ему?
— Может, там ловушки? — предположил Ользан. — Я слышал, что это достаточно обычный способ — пускать впереди себя что-нибудь живое — в качестве проверки.