Бойе Элизабет. Ученик ведьмы

   — Иди сюда, Гизур, будем ждать вместе, — предложил вскоре Ивар.
   — Может так и лучше, — пробормотал Гизур. Он вернулся к развалинам и сел, привалившись спиной к неровной стене.
   Прозвучал тонкий, дрожащий от волнения голос Финнварда:
   — Гизур, у меня насчет этого места определенно недоброе предчувствие.
   — В этом месте и у капусты было бы недоброе предчувствие, — отозвался Флоси, клацая зубами. — И у меня тоже. Мне чудится, что Лоример и полтора десятка драугов-людоедов уже торчат прямо у меня за спиной.
   Гизур раскурил трубку и пыхнул ароматным бодрящим дымом:
   — Да, я чую, что Лоример недалеко. Если он решил бросить нам вызов, он знает, что, только избавившись от меня, сможет добраться до вас. Может, я и не маг Гильдии, но заметьте: то, чего мне не хватает в репутации и дурацких титулах, я с лихвой восполняю простой решимостью. Каюсь, у меня были ошибки, и сейчас я прошу за них прощения. Порой я занимался совсем не тем, для чего меня учили, но, если Лоример полагает овладеть мечом, он должен будет прежде убить меня, а это, я думаю, не так уж легко. Я никогда не прятался от вызова и, с гордостью скажу, никогда не получал платы зря.
   Ивар слушал его вполуха. Что-то шептало в его мыслях, все настойчивее, громче и отчетливей, — так звенит колокольчик на шее овцы, которая спускается с холма. Альвы успокоились, речь Гизура их утешила, но сам маг зорко оглядывался по сторонам, и его посох лежал под рукой, на коленях.
   Ивар не мог точно сказать, когда шепот превратился в обычный голос. Гизур тоже слышал его — вернее, услышал задолго до Ивара. Затем голос услыхали Скапти и Эйлифир и огляделись с тревогой. Речь Гизура оборвалась на полуслове.
   — Что это? — воскликнул Скапти, вскакивая. Глаза его приятелей широко раскрылись — это значило, что услышали и они.
   — Он здесь! — прошептал Флоси, не в силах шевельнуть и пальцем.
   — Ивар! — позвал шелестящий голос. — Ивар, я пришел за тобой!

Глава 18

   Гизур и Ивар разом рванулись к порталу, столкнувшись по пути с Финнвардом и Флоси, которые нырнули туда с другой стороны.
   — Это Лоример, он пришел за Иваром! — воскликнул Скапти, протискиваясь за Гизуром.
   Гизур прочно перекрыл своим телом портал, вглядываясь во тьму и подсвечивая себе навершием посоха.
   — Лоример! — крикнул он. — Тебе нужен я!
   — Нет! — отвечал голос из темноты. — Это Ивар выколол мне глаз, это он угрожает моим планам захватить Свартаррик! Нет, мне нужен именно он. С тобой, Гизур, я покончу позже. — Темная тень, очерненная мерцающим синеватым венцом, плыла к ним от могильников. — Это я завел вас в самое сердце Лабиринта, средоточие мук и смерти. Что за ирония судьбы! Я одержу величайшую свою победу в том самом месте, где некогда потерпел величайшее поражение, где мое бренное тело затоптали в болото черные гномы Свартара! Мечи и трупы… удивительно, сколько еще неожиданностей таит в себе Лабиринт? — Он взмахнул синевато светящейся рукой. — Отдай мне скиплинга, Гизур, и я пощажу остальных.
   — Глупости, Лоример. Ты знаешь, что мы никогда не отдадим его без борьбы. — Гизур отшвырнул Ивара и рыкнул на него:
   — Сиди и помалкивай, ты, болван!
   — Гизур, у меня с ним свои счеты! — огрызнулся Ивар. — Я прикончу его за смерть Бирны, и ты меня не остановишь. Один раз мне это уже едва не удалось; сейчас я только закончу дело.
   — Уймись! Это же глупо. Пока ты не добудешь меч, я командую этим отрядом, я приказываю, а ты подчиняешься. Вот когда станешь настоящим героем, будешь мной командовать, но не раньше, понял? В последний раз говорю тебе, сядь и уймись!
   Обрывок тьмы, говоривший голосом Лоримера, сухо хохотнул:
   — Хочу напомнить тебе, Гизур, что ты не в том положении, когда можно торговаться. Ты уже ощутил превосходство сил, владеющих этой стороной центра Лабиринта, и убедился, что они действуют на моей стороне. Вы все забрели сюда, точно мухи в паутину, и не уйдете отсюда, пока я не освобожу вас. Да если б я захотел, я прикончил бы всех, кроме скиплинга!
   Гизур только фыркнул:
   — Пока я стою между ними и тобой — никогда. Мы запросто выберемся из Лабиринта, когда ты умрешь.
   Меч блеснул в призрачной руке Лоримера, и чародей шагнул ближе:
   — Это твое последнее слово, Гизур? Отказываешься выдать скиплинга?
   Гизур выхватил свой меч и выступил вперед, занеся его над головой. Клинок вспыхнул, точно факел, озарив его лицо и бросив тень на глаза.
   — Совершенно верно, Лоример. Ивара ты получишь только через мой труп — и не иначе.
   — Что ж, пусть будет так! — Лоример вскинул руку, сжатую в кулак, и метнул в Гизура ледяную молнию; маг тотчас отразил ее огненным заклинанием. Ночь осветилась зигзагами молний и огненными шарами, и громовое эхо раскатывалось меж призрачных гор. Огненные и ледяные молнии неистово сшибались, а противники стояли не дрогнув, до колен окутанные клубами дыма и тумана от взрывов.
   Внезапно все прекратилось. В полной тишине маги долго мерили друг друга взглядами, затем Лоример заговорил:
   — Неплохая стычка, Гизур, и, признаюсь, я удивлен. В Ульфгримовом подворье мне сказали, что твоя Сила весьма истощилась и что мне не составит труда уничтожить тебя.
   — В самом деле? До чего любезны и обаятельны эти йотуны из Ульфгримова подворья! Мне почти жаль доказывать, что они солгали. Ну что, Лоример, поединок на мечах?
   Лоример вскинул меч, засиявший зловещим синим светом. Ивар заметил, что его левый глаз замещал камень кроваво-черного цвета, блестевший в сиянии меча.
   — Отлично, поединок, если думаешь, что у тебя хватит силенок. Врукопашную и лучшим нашим оружием. И никаких ограничений — биться до смерти одного из нас.
   Мечи торжественно соприкоснулись, вызвав водопад сверкающих искр. Затем Лоример угрожающе ринулся вперед, но Гизур отбил удар вспышкой алого света. Со смертоносной скоростью маги наносили и отбивали удары, и ни один не отступал ни на шаг. Воздух был наполнен едким дымом и льдистым лязгом металла о металл.
   Поединок начал затягиваться, когда Гизур впервые отступил. Вспышки слепящего света и брызги искр озаряли могильные курганы, где тени плясали, будто ожившие скелеты, в дьявольском ликовании. Лоример сорвал с себя плащ, и тот взмыл в воздух, точно черная летучая мышь, приземлившись едва ли не на головы альвам, — у тех сердца так и подпрыгнули от страха. Эгиль и Флоси с мечами набросились на плащ и изрубили его в клочья, в безумной радости от собственной отваги.
   Бой кипел в опасной близости от черных зевов древних шахт, и Лоример проявлял недюжинную ловкость, стремясь добиться, чтобы Гизур ступил в бездонную тьму.
   — Вот твоя смерть! — крикнул он, нанося смертельный удар.
   Гизур отпрыгнул вбок, вместо того чтобы инстинктивно шагнуть назад, и это стоило ему скользящей раны на плече.
   — На сей раз я задел тебя! — воскликнул Лоример. — Скоро рана станет сказываться, и ты, Гизур, сделаешь смертельную ошибку! Но послушай, что я скажу тебе! Может, эта мысль и придется тебе по вкусу. — Он с явным хладнокровием опустил меч. — Будь моим помощником, Гизур. Сдайся, присягни мне в верности — и останешься жив. Разве это не лучше, чем смерть? Или эти жуткие шахты? Ты знаешь, что там, внизу. Бесконечная пустота, ведущая прямо в сердце земли. Даже великий Гизур не уцелеет в этой бездне. Ты ранен и не сможешь одолеть меня, Гизур!
   Гизур зажал рукой черную полосу на плече.
   — В тысячу раз лучше забвение, чем хоть один день службы тебе, Лоример! Тоже мне счастье — быть рабом знаменитого драуга! Позор на весь мир. Нет, Лоример, твое место в трясине, и там ты будешь гнить и разлагаться. Мне бы передышку, и уж я позабочусь о том, чтобы ты больше не осквернял землю!
   В тот же миг оба швырнули друг в друга свои мечи и вскинули кулаки, творя заклятья льда и огня. Мечи столкнулись посередине, на вершине блистающей арки, и гром возвестил о смешенье сил. Земля задрожала, и в развалинах посыпались камни. Когда небо обрело зловещий сернисто-желтый цвет, Ивар разглядел обоих магов: они схватились над одним из мечей. Затем противники исчезли в клубах дыма, но и за этот миг Ивар успел разглядеть, что Лоример оттесняет Гизура к шахте и краю бездны.
   — Гизур в опасности! Поможем ему! — Скапти вскочил на ноги. Чудовищный взрыв потряс желтое небо, и языки пламени взмыли вверх. — Вперед, вы, трусы, наш черед!
   Ивар бросился за Скапти, не зная, оттащить ли его назад или вместе с ним броситься на защиту Гизура. Еще один оглушительный взрыв сотряс башню до основания, и стена начала оседать. Прочие альвы бросились искать укрытия. Скапти схватил Ивара за руку и силой увлек его под прикрытие могильника.
   — Если все мы погибнем, Ивар, и ты останешься один, все равно доставь виру к Кнутову кургану, что на равнинах Хлидаренда, ко дню зимнего солнцестояния. Обещай, что так и сделаешь! — Ему приходилось кричать во все горло, чтобы перекрыть грохот взрывов и рев огня, пожирающего лед.
   — Сделаю! — прокричал в ответ Ивар. — Скорее к Гизуру!
   Противники все еще сражались, обмениваясь заклятьями с близкого расстояния. Ивар и Скапти не успели добежать до Гизура, когда увидели, что посох мага вдруг распался и вылетел из его руки. Кроваво-черный глаз Лоримера блеснул, и чародей с торжествующим хохотом вскинул меч. Но прежде чем он ударил, Скапти храбро бросился на него сзади и отсек руку с мечом — бешено вращаясь, она канула в черноту шахты. С ужасным воем Лоример развернулся к Скапти и Ивару. Гизур схватил свой собственный меч и по самую рукоять вогнал его в тело чародея. Затем он с силой толкнул Лоримера к алчному зеву шахты, давно поджидавшему жертву. Лоример рывком обернулся, с трудом удерживаясь на краю пропасти, и его искусственный глаз вспыхнул. Когтистые пальцы метнулись вперед и вцепились в плащ Гизура в тот самый миг, когда Лоример зашатался и упал.
   — Нет! Гизур! — с болью и неверием вскричали Ивар и Скапти, опрометью бросаясь к краю бездны, но было уже слишком поздно. Эхо взрывов и заклятий еще долго гремело в бездонной глотке шахты, с каждым разом все слабее, пока все не стихло. Ивар и Скапти глядели друг на друга, не в силах шевельнуться.
   Кто-то, оскальзываясь в грязи, подошел к нем в наступившей темноте, и они очнулись. Это был Эйлифир, а за ним, не отступая ни на шаг, следовали остальные альвы, перепуганные и раздраженные.
   — Вы целы? — шепнул Эйлифир. — А где же Гизур? И Лоример?
   — Сгинули, — без выражения ответил Ивар. — Свалились в эту ужасную бездну.
   Альвы ошеломленно опустились на землю, не в силах оторвать глаз от дымившейся перед ними черной дыры шахты. Луна с неодобрением выглянула в разрыв нависших клубов дыма и осветила торф, выжженный там, где падали молнии, и обрушенную до основания башню. Финнвард плакал, не стесняясь, и Флоси пытался его утешить.
   — Он не применил заклятье бегства? — спросил Финнвард, размазывая по лицу сажу пополам со слезами. — На сей раз он действительно покинул нас навсегда?
   — Боюсь, что так, — мягко ответил Эйлифир. — Придется нам идти дальше одним.
   — Это невозможно, — с горечью отозвался Эгиль. — Кто мы без Гизура? Шайка олухов.
   Ивар поднял глаза от обугленного края шахты. Комочки торфа и мелкие камешки все еще осыпались в безмолвную тьму, пахнущую горелой землей.
   — Мы должны идти. Нет смысла оставаться здесь. Гизур прихватил с собой Лоримера, осыпая его заклятьями огня. Сомневаюсь, чтобы еще что-то осталось от древней высохшей болотной мумии. Гизур мог бы спастись, но он избрал… избрал иное. Нельзя допустить, чтобы его смерть оказалась напрасной.
   Скапти был так потрясен, что даже не мог дергать себя за ухо.
   — Лоример так или иначе убил бы его, это-то было ясно. Ну почему не меня схватил Лоример, падая в бездну!
   — Лучше бы меня, — горько сказал Флоси. — Ведь все началось с моей вины. Это я убил выдру.
   Эйлифир встал.
   — Негоже так говорить. Гизур мертв, и мы ни в чем не можем себя обвинить. Он знал, что рискует жизнью, когда согласился нам помочь. Я думаю, лучше нам уйти отсюда, на случай, если Лоримеровы гномы поджидают его неподалеку.
   Альвы молча выгребли свои мешки из-под обвалившихся камней башни и двинулись к дальнему выходу. На сей раз с воротами не произошло ничего неблагоприятного; путники прошли через них и остановились по ту сторону, в темноте, чтобы решить, куда идти. Финнвард шлепнулся на камень, делая вид, что ему надо зашнуровать сапоги. Флоси завис над ним, ожидая обычных жалоб. Финнвард зажмурил глаза, хмурясь и что-то бормоча себе под нос.
   — Влево, влево, — бормотал он и в. изумлении открыл глаза. — Я уверен, что нам следует идти налево, и это небывалый случай, потому что обычно я ничего не могу решить. Я услышал это так же ясно, как если бы голос шепнул мне на ухо.
   Флоси с отвращением помотал головой:
   — Финнвард, ты, по-моему, совсем спятил, если только было с чего. Голос, надо же! Только послушайте его, несет чепуху, точно выживший из ума старик.
   — Нет, Финнвард прав, — сказал Скапти. — Надо идти влево. Через три дня мы благополучно выберемся из Лабиринта. Ты забыл, что Лоример тоже сгинул. На сей раз Лабиринт нас не подведет.
   Они шли через круг, насколько хватило сил, а когда совсем устали, на скорую руку разбили лагерь. Эйлифир вызвался первым нести стражу и вскарабкался на торчащий возле лагеря камень, а все прочие улеглись спать. Никто не спал крепко, кроме Эгиля, который от усталости так храпел, что всех извел. Флоси метался и бормотал, словно дрался с кем-то во сне.
   Когда наконец наступило утро, Эйлифир отвел Ивара в сторону и с ним прошел назад около полумили — до самого входа в круг. Там он молча указал на землю. Мягкая почва была изрыта копытами пятнадцати-двадцати коней, ехавших направо.
   — Спешили, — заметил Эйлифир. — Быть может, они объедут круг и найдут выход на той стороне. Или вовсе не смогут выбраться, если, как мы, забредут в болота.
   — А может, они именно болота и ищут, — заметил Ивар, почему-то внутренне содрогнувшись. — Но ведь это глупость, правда? Лоример мертв.
   — Да, но насколько? Ты же знаешь, что его уже не раз убивали. Впрочем, ничто не горит так хорошо, как высохшая болотная мумия. В иных краях не всегда наберешь хвороста на костер.
   — Что ты на самом деле обо всем этом думаешь, Эйлифир? — Ивар встал лицом к лицу с альвом, меряя его пристальным взглядом.
   Эйлифир глядел на него все так же загадочно:
   — Думаю, что лучше нам вернуться в лагерь, и поскорее, не то Финнвард изнеможет от страха, что мы пропали навсегда. Разве это не удивительно, как быстро развивается его ясновидение? Порой, чтобы подтолкнуть замешкавшуюся Силу, довольно какого-нибудь несчастья. А Скапти и вовсе изумителен, верно ведь?
   Ивар медленно кивнул:
   — Ладно, я все понял. Я не буду больше тебя расспрашивать.
   — Отлично. Какое счастье! Я и так бы ничего тебе не сказал. — И Эйлифир погрузился в молчание, которого не прерывал уже до конца Дня.
   Когда они вернулись в лагерь, их угостили водянистой похлебкой из сушеной рыбы и жидковатым чаем. Альвы то подолгу мрачно молчали, то огрызались из-за всякого пустяка.
   — Теперь нам конец, — сказал Флоси. — Что мы можем без Гизура? Мы еще и от йотунов не отделались. Они загребут и меч, и Ивара без малейших угрызений совести.
   — Меч? — сварливо отозвался Эгиль. — Где это ты увидел меч? Может быть, глаза тебя обманывают, Флоси? У нас нет меча, и я что-то сомневаюсь, что когда-нибудь будет.
   — Чепуха, — отрезал Ивар. — Меч здесь, в Лабиринте, а мы просто на неверной стороне. Надо выйти и начать все сначала, чтобы найти южный вход во внутренний круг.
   Финнвард покачал головой:
   — Вряд ли я смогу заставить себя снова войти в Лабиринт, если счастливо из него выберусь. По правде говоря, меня туда и битюгом не затащить.
   Так проходили дни и ночи, проведенные ими в Лабиринте. Последний лагерь был разбит после захода солнца почти под самой внешней стеной Лабиринта. Утром, едва развиднелось, путники поспешили прочь от Лабиринта, не единожды оглянувшись назад. Этот день прошел в поисках безопасной вершины с помощью маятника. Пробовали трое, и из них лишь двоим удалось получить от маятника хоть какой-то положительный ответ. Причем никто не получил два одинаковых результата подряд. Это всех немало огорчило и встревожило. К концу дня стало ясно, что они заблудились. Они пытались вернуться назад по своим же следам среди скал и острых утесов, но положительно не могли припомнить никаких примет.
   Даже с высоты уже нельзя было различить огромные витки Лабиринта.
   — Мы не можем найти то место, откуда начали путь, — сказал Финнвард после нескольких часов безуспешного поиска дороги назад. — По-моему, этот проклятый край попросту переделывает себя всякий раз, как к нему повернешься спиной.
   — Или так только кажется, — самодовольно вставил Флоси, — когда в отряде нет настоящего вожака. Что за смысл подчиняться смертному в мире альвов! — Говоря это, он подступил ближе к Ивару, сверля его вызывающим взглядом.
   Ивар не отвел глаз. Его терпение было уже на пределе.
   — Ты волен покинуть отряд, когда только пожелаешь, — отрезал он, оттолкнув разбушевавшегося Флоси. — Каждый из нас делает то, что от него зависит, — кроме тебя, и если ты не желаешь подчиняться мне, как велел Гизур на случай, если что-то стрясется с ним, — попробуй-ка поладить с черными гномами. Я найду могилу Элидагрима и добуду меч, а если мне не помогут — справлюсь один!
   Вместо ответа Флоси с ревом бросился на Ивара. Он боднул его головой, как драчливый козел, и сбил с ног. Сплетясь, они покатились по земле, изо всех сил молотя друг друга кулаками. Тут в драку вмешались Эйлифир и Скапти, сгребли Флоси за первое попавшееся место и окунули в ледяное озерцо, натекшее под водопадом.
   — Это охладит твой пыл, — сердито промолвил Скапти. — Клянусь священными чертогами Сноуфелла и всеми нашими предками в их могилах, что ты, Флоси, самый злобный и невежественный сопляк, какого я только имел несчастье встретить в жизни!
   — Теперь вам придется разжечь костер, чтобы я мог просохнуть, — ядовито сообщил Флоси, выбираясь из озерца, — вода так и текла ручьями с его одежды. — Йотуны наверняка его увидят, и на том придет конец бесплодным нашим усилиям.
   — Никакого костра, — отрезал Скапти. — Не замерзнешь.
   Альвы скорбно поглядывали друг на друга — все, кроме Флоси, который, топая ногами, удалился вылить воду из сапог и отжать одежду.
   — Да, — Финнвард испустил тяжкий вздох, — уж теперь-то мы точно пропали. Скапти грустно кивнул:
   — Ни один альв в жизни не заблудится. У всех нас должно быть довольно сил отыскивать путь по маятнику и провидеть картины отдаленных мест. Беда в том, что у нас недостает на все это магии… пока, во всяком случае.
   Эгиль мотнул головой:
   — У меня ее всегда недостанет. Сейчас, когда погиб Гизур, еще яснее видно, какие мы, в сущности, остолопы. Столько альвов — и ни грана Силы.
   — Силы! — возопил, подбегая, Флоси, с которого еще капала вода. — Да вот же он, выход, болваны! Мы просто добудем Силу, точно так же, как и в прошлый раз.
   Альвы с раздражением воззрились на него.
   — Ребята, — проворчал Эгиль, — у него в голове шарики отсырели.
   Флоси метнул на него нетерпеливый взгляд и повернулся к Ивару. Его задиристость превратилась сейчас в оживление.
   — Как я уже пытался объяснить, мы легко и просто можем добыть Силу, и я вовсе не имел в виду дурацкую возню с поисками фюльгьи. Удивляюсь, что никто не подумал об этом раньше.
   — Да о чем же? — перебил Ивар, опасаясь еще одной стычки.
   Сложив руки на груди, Флоси обвел их победоносным взглядом:
   — Проще некуда. Призовем на место Гизура другого мага.
   Ивар непонимающе уставился на него:
   — Как это мы его призовем? Что-то я не видел, чтобы в округе бродили толпы магов, не говоря уже о вывеске: «Маги внаем»!
   — Поручи это Эйлифиру, — доверительно шепнул Флоси.
   Эйлифир одобрительно кивнул и потер руки, точно показывая, что хоть сейчас готов начать исполнять поручение.
   — Это будет совсем не так, как в прошлый раз, — слегка печально заметил Финнвард. — Гизура мы встретили в странноприимном доме, — как нарочно, пересеклись наши дорожки. Он уже слышал о смерти Оттара, и я помню, какое забавное сделалось у него лицо, когда он узнал, что мы и есть те самые изгои. Хотел бы я знать и над чем он тогда хохотал? Мы ведь с тех пор почти не изменились, правда?
   Скапти похлопал его по спине и вздохнул:
   — Изменились, дружок, и, боюсь, еще сами не знаем как.
   Эйлифир, которому не терпелось поскорее послать призыв, начал рыскать по окрестностям в поисках топлива. Набрав хвороста и сухого мха, он уселся дожидаться темноты. Когда время пришло, он разжег костер, и путники сгрудились вокруг огня, наслаждаясь теплом и обнадеживающим светом. Эйлифир нацарапал в пыли несколько рун и бросил в огонь всякой мелочи: клочки шерсти, перья, кости и щепоть какого-то порошка. Огонь тотчас полыхнул, пыхнув клубом едкого синеватого дыма. Альвы отпрянули, чихая и кашляя, протерли глаза и отодвинулись подальше от огня.
   — И это все? — недоверчиво спросил Ивар.
   Эйлифир в ответ лишь улыбнулся, пожал плечами и уселся около большого валуна, устраиваясь поудобнее, словно собирался остаться здесь надолго.
   — Значит, остается только ждать, — обеспокоенно заметил Скапти, дергая себя за ухо. — Интересно только, чего мы дождемся. Наверно, какого-нибудь знака, или же сам маг пожалует к нам. И долго ли ждать? Надеюсь, здесь безопасное место для стоянки. Если только в Йотунсгарде вообще есть безопасные места!
   Ночь прошла беспокойно, то и дело все вскакивали на ноги. Перед самым рассветом Флоси высмотрел крупного зайца и вскочил на камень, вопя и размахивая руками в надежде, что это маг, принявший свою фюльгъю; заяц, однако, с ужасом глянул на Флоси и большими прыжками умчался прочь.
   — Может, это был кролик, — со сдавленным ржанием утешил его Эгиль.
   День тянулся невыносимо медленно, и Эйлифир большей частью дремал или стоял на страже. Время от времени альвы расспрашивали друг друга, не чует ли кто знака, видения или трепета, возвещающего приближение мага. Флоси неизменно слюнил палец и, подняв его вверх, скучающим голосом сообщал:
   — Нет еще.
   Вскоре после полудня Эйлифир вдруг сел и склонил голову набок, прислушиваясь. Миг спустя, когда все взгляды уже были устремлены на него, он вскочил и начал собираться, с неимоверной быстротой запихивая вещи в мешок. Ивар схватил его за ногу:
   — Это зов, Эйлифир? Мы должны сниматься и идти?
   Эйлифир взвалил мешок за спину и нетерпеливо кивнул. Все тотчас в величайшей спешке принялись укладывать мешки и натягивать сапоги. Ивар ощутил нетерпение.
   — Куда идти? — крикнул он Эйлифиру, нагоняя молчуна и в душе проклиная странное отвращение этого альва к разговорам.
   Вместо ответа Эйлифир извлек из кармана маятник и, вытянув его вперед, рукой описал дугу, точно искал нужное направление. Когда он указывал на юго-восток, маятник начал описывать знакомые четкие круги.
   — Все готовы? — нетерпеливо окликнул Скапти. — Эй, он даже не собирается нас дожидаться! Чертов своевольник! Эйлифир! Да задержись ты хоть на минуту!
   Эйлифир помедлил, ожидая, пока Скапти вскинет на плечо мешок, и снова помчался вперед, нетерпеливыми жестами призывая их за собой. Он вел спутников по крутым холмам, по каменистым осыпям и завалам, точно охотничий пес, идущий по свежему следу. К исходу дня они спустились с гор в туманную долину, где высились безмолвные каменные колонны и слоистые синеватые холмы перемежались бьющими гейзерами. Дымящиеся озера и странные запахи придавали всей местности непривычный вид, который Ивару не слишком пришелся по вкусу. Он крепче стиснул в руке кинжал Бирны и поспешил за упрямцем Эйлифиром, гадая, куда он их заведет.
   Впереди возникли две черные башни, напоминающие полуразваленную и покосившуюся арку. Эйлифир вбежал в нее и вдруг замер; его протянутая рука указывала на что-то впереди.
   — Нет, вы только поглядите, — едва отдышавшись, выдавил Скапти, когда альвы нагнали и окружили Эйлифира. — Что же это еще может быть, если не знак или что-то важное?
   — Бондскарп, он же Бондхол, — промолвил Эйлифир и так поспешно и надежно захлопнул рот, точно боялся, что от него сбежит нужное слово.
   Внизу, в ровной туманной долине, возвышался острый, пурпурного оттенка пик, торча, словно штопальная игла, из мягких волн низких холмов и каменного крошева, принесенного ледником.
   — Бондхол? — пробормотал Скапти. — Насколько я помню значение этого названия, где-то там должна быть пещера. Я помню, что видел это название на карте Гизура. Мы пришли туда, куда надо. Ставлю жалованье за год, что где-то там есть пещера, в которой живет маг.
   — Жалованье за год? — фыркнул Флоси. — А почему бы тебе не поспорить на что-то, над чем стоит хотя бы посмеяться?
   Эйлифир уже с немалым шумом спускался вниз по осыпающемуся склону, не отрывая глаз от огромного пика, который лучи заходящего солнца раскрасили мягкими теплыми цветами. Остановился он лишь однажды — когда увидал протоптанную тропу, ведущую в том же направлении. Немного подумав, Эйлифир вывел спутников на тропу и еще быстрее помчался вперед. Дорожка огибала подножие пика и сворачивала в глубокую синюю расселину, где неожиданно для всех превратилась в цепочку ступеней, высеченных прямо в скале.