В этот миг Скапти зашатался и рухнул ничком, разбросав негнущиеся руки. Тотчас же пламенный ореол исчез. Эйлифир поспешно перевернул Скапти на спину, заглянул в широко раскрытые глаза.
   — Я бы сказал, что он попросту перегрелся, — заметил он. — Как ты себя чувствуешь, Скапти? Скапти несколько раз неуверенно моргнул.
   — Удивительно, — пробормотал он. — Просто удивительно. Через эти бренные телеса прошло столько Силы, что хватило бы с лихвой половине альвов Сноуфелла. Все мои кости точно превратились в огонь. — Он со всех сторон оглядел кисти рук и начал растирать их, точно онемевшие.
   Ивар поглядывал то на Скапти, то на черных гномов. Враги подъехали ближе на своих резвых скакунах и, глядя на каменный круг, жестикулировали все оживленней, а затем рысью двинулись вперед с оружием в руках.
   — Они знают, что заклятие исчезло, — мрачно сказал Ивар. — Боюсь, теперь они окончательно потеряли к нам всякое почтение — если только таковое у них когда-нибудь имелось.
   — Всем лечь! — велел Гизур, и Финнвард тотчас с готовностью рухнул в обморок, как проколотый пончик, из которого вышел пар. — Пусть только подберутся поближе, а уж я не из одного вышибу дух. Эй, Скапти, ты что это делаешь? Ляг немедля, пока Лоример не превратил тебя в подушечку для булавок!
   Скапти стоял, пошатываясь, и одной рукой опирался на стоячий камень. Флоси, припавший к земле, со злостью дернул его за край плаща:
   — Ты что, старый осел, оглох? Гизур, у него мозги сварились! Эйлифиров древний круг совсем вышиб из него осторожность.
   Гизур не сводил глаз с черных гномов, которые добрались уже до подножия холма. Сдерживая раздражение, Ивар подобрался к Скапти, который, на его взгляд, вот-вот должен был обрасти стрелами, как еж иглами. Но едва он схватил альва за руку, как вспышка света ослепила его и мощный удар швырнул навзничь. Безмерно изумленный, Ивар помотал головой и, осторожно откатившись вбок, глянул, не пострадал ли от этой вспышки Скапти.
   Альв стоял все там же, опираясь о камень и вытянув руку в жесте, отгоняющем силы зла. Внизу, у подножия холма, гномы рассыпались в беспорядке, за исключением двоих, которые возглавляли отряд и теперь превратились в дымящиеся груды пепла. Лоример отъехал на безопасное расстояние и, с трудом удерживая на месте перепуганного коня, впился яростным взглядом в каменный круг.
   — Ивар-скиплинг, я еще доберусь до тебя! — прорычал он полным бешенства голосом, — Не думай, червяк, что если ты прополз в этот мир, то сумеешь разрушить мои замыслы! Я завладею Свартарриком, а Эльбегаст и его альвы будут стерты с лица земли! Само солнце сгинет от моей руки! А ты, козявка, надеешься помешать мне? — Он презрительно захохотал.
   — Я остановлю тебя! — гневно крикнул Ивар. — Во имя Бирны, остановлю!
   Лоример мгновение колебался, затем резко развернул коня и поскакал вослед удирающим гномам.
   Долгое время в круге никто не шевелился. Все бессильно глазели на Скапти, который и сам был изумлен до предела. Наконец он медленно опустил руки. Все, как один, громко заговорили, засмеялись, отвешивая Скапти такие дружеские тычки, что он едва удерживался на ногах.
   — Он обрел Силу! — восклицал Финнвард.
   — Как тебе это удалось? — в десятый раз допытывался Гизур.
   — И почему это я не додумался встать в круг? — завистливо подвывал Флоси. — А что, если нам всем сейчас попробовать?..
   — Слишком рискованно, — остудил его пыл Эйлифир. — Следующий, кто замкнет круг, может превратиться в пепел. Если мне не веришь, погляди на эти камни.
   В самом деле, камни все еще были горячи на ощупь. Ивар теперь заметил, что их основания на вид сильно отличаются от верхушек. Камень стал стеклянистым, точно подтаял.
   Скапти уселся на камень, потирая лицо и посмеиваясь себе под нос:
   — Кто бы мог подумать? Чтобы я, старик, и вдруг обрел Силу? Просто голова кругом. Подумать только, ведь я могу теперь делать что угодно! Зажигать огонь, отыскивать разные вещи, летать, видеть мыслью… пожалуй, даже становиться невидимкой и менять облик в мгновение ока!
   — Будь осторожен! — предостерег Гизур. — Мы ведь пока еще не знаем, что в точности с тобой произошло, надолго ли эта перемена и насколько ты можешь владеть собственной Силой, — так что лучше уж не исчезай и ни в кого не превращайся, пока мы не будем уверены, что ты вернешься.
   Скапти кивнул с блаженным видом:
   — Что за дивное ощущение! Я обрел Силу. Когда вернемся в Сноуфелл, потребую назначить меня на новую службу.
   — Поздравляю! — Ивар потряс ему руку. — Теперь ты здорово нам пригодишься, когда надо будет убить Фафнира и добыть золото.
   — Фафнира… ах да, конечно… — Блаженная самоуверенность Скапти на миг поблекла.
   — Ну это ненадолго, — завистливо проворчал Флоси с видом кислым, точно выдохшееся пиво.
   Как ни были они измотаны, но сочли за лучшее поскорей оставить позади Драугаркелл. На редкость быстро и споро альвы собрали вещи и потрусили вслед за Гизуром, на этот раз безо всякого нытья и ворчания. Когда пришлось миновать останки троих коней и двух гномов, никто не проронил ни слова, а Скапти побледнел.
   — Сила дается не так-то легко, — заметил Гизур, отряхивая с плаща комочки обгоревшей земли.
   После этого случая путники выбирали места для стоянки с удвоенной осторожностью, хотя Лоример так ни разу и не попался им на глаза. Скапти несколько дней пребывал погруженным в глубокомысленное молчание и понемногу осваивал свои новые возможности, что было связано с немалым риском. Вначале самый незначительный его жест приводил к неурядицам — то сам собой вспыхивал огонь, то вещи словно оживали и иному подворачивались под ноги, а иному сваливались на голову. Гизур приходил в отчаяние, а альвы злились на Скапти. Почти неделю он был вынужден держаться подальше от спутников, зато за это время сумел взять себя в руки и вполне овладеть новообретенной Силой. К концу недели он снова шагал вслед за Иваром и все чаще высказывал веские мнения, когда надо было решать, что делать дальше.
   Они пришли в край, именуемый Дунхавн, или Темная Гавань, по названию фиорда, который был едва различим на юго-западе. По сравнению с Драугаркеллом места здесь были даже приятные — черные зазубрины холмов сменялись зелеными лужайками травы и папоротника-орляка, разбросанными по каменистой почве, в которой лавы было больше, чем земли. Когда Иваром овладевала задумчивость, ему чудилось порой, будто они идут по спине огромного чудовища — оно так крепко уснуло, что мхи и травы успели вырасти на чешуйчатом, зубчатом гребне.
   Однажды утром Гизур объявил:
   — Друзья мои, у меня для вас добрая весть! Хотите выспаться в кроватях и наесться до отвала домашней стряпни? Судя по карте, недалеко отсюда есть странноприимный дом. Если мы сегодня как следует поработаем ногами, то успеем туда к ужину. Может, нам удастся отдохнуть денек-другой — мы это, право, заслужили.
   — Неплохо бы! — вздохнул Финнвард. — Прошлой, ночью у меня по спине точно камни плясали.
   — Странноприимный дом? — Скапти подергал себя за ухо. — А откуда мы знаем, что он по-прежнему там или что его обитатели не окажутся врагами?
   Гизур фыркнул и быстро скатал карту в трубку.
   — Странноприимный дом таковым навсегда и останется. Веками все путники, кто бы они ни были, искали там приюта и вешали на стену свое оружие. Притом нам надо купить еще припасов.
   — Вот ты и купишь, — хмыкнул Флоси. — У нас-то нет ни монетки. Мы вернем тебе долг, когда добудем золото Андвари.
   — Воображаю! — буркнул Гизур себе под нос.
   Начало смеркаться, когда вдали показался странноприимный дом, и путники остановились на вершине холма, чтобы присмотреться к нему. Небольшой опрятный хуторок пристроился ниже, в распадке зеленого холма, где паслись овцы и козы. Эгиля и Финнварда эта сцена обрадовала до глубины души, и даже вечно желчная физиономия Флоси прояснилась.
   — И впрямь похоже на странноприимный дом, — заметил он. — Эх, и почему только симпатичные домики так редко попадаются на нашем пути? Вперед, лентяи, и нечего медлить — нас ждет славный отдых! А также приличная еда и выпивка.
   Весело поддразнивая друг друга, они взвалили на плечи мешки и неспешно начали спускаться вниз, к хутору. Ивар шел за альвами, и ему чудилось, что один вид обыкновенной, ухоженной усадьбы точно возродил его. На миг он затосковал по дому, даже по незатейливому уюту Безрыбья.
   Только Скапти не спешил последовать всеобщему примеру. Хмурясь, он глядел сверху вниз на приветливый домик.
   — Погодите! — окликнул он. — Нельзя нам туда идти! У меня предчувствие…
   — Чепуха! — огрызнулся Флоси, не замедляя шага — Думаешь, если у тебя появилась капелька Силы, так ты уже и маг? Нечего пускать пыль в глаза, старая ты перечница!
   — Я хорошо знаю, что такое предчувствие, предвидение и знамение. Гизур! Чтоб тебе лопнуть, и ты так же слеп, как эти болваны? — Скапти с вызовом глянул на Эйлифира:
   — Послушай, ты ведь тоже стоял в каменном круге. Неужели ты не обрел Силу? Ты об этом и словом не обмолвился. Скажи, есть у тебя недоброе предчувствие насчет этого дома?
   Но молчальник только наклонился, чтобы затянуть потуже шнурки на башмаках.
   — Может быть, — только и соизволил он ответить. Затем закрыл рот и вскинул мешок на плечо.
   Ивару и Скапти ничего не оставалось, как присоединиться к отряду.


Глава 10


   Усадьба, сложенная из торфа, делилась натрое: в одной ее части находились жилые комнаты, в другой — кладовые, а в третьей помещался домашний скот. Козочки, щипавшие траву на крышах, приветствовали путников радостным блеяньем. Из трубы щедро валил дым, и дивный аромат жарящегося мяса совершенно зачаровал изголодавшихся странников. Гизур постучал в окно — это было куда вежливее, чем стучаться в дверь незнакомого дома, — и тотчас навстречу им вышла из дверей старушка.
   — Какая неожиданность! Путники, в такое-то время! Добро пожаловать в подворье Нидбьерг.
   Эта славная женщина со светлым, улыбчивым лицом, утонувшим в морщинах, и румяными щеками напомнила Ивару старушек из родного Безрыбья. Была она одета в простую черную тунику, богато вышитый нагрудник, стянутый у шеи и на поясе, и негнущийся чепец — головной убор, подобного которому Ивар прежде не видывал. Старушка, улыбаясь, пригласила их войти.
   Гизур обратился к ней с изысканнейшей вежливостью.
   — Благодарим тебя от всей души, добрая госпожа, — промолвил он с низким поклоном. — Мы проделали долгий путь и отчаянно нуждаемся в безопасном приюте и крепком сне.
   — Стало быть, вы пришли куда надо, — отозвалась она. — В этих негостеприимных краях подворье Нидбьерг — надежное прибежище для странников. Гномы, альвы, маги и ведьмы — всякий будет желанным гостем в этом доме, если согласится оставить раздоры за порогом. Кто жаждет безопасности — найдет ее здесь.
   Подозрительный Скапти все еще упирался, пока не увидел, что Гизур оставил при себе магический посох, точно это была простая дорожная палка. Лишь тогда альв наконец согласился повесить меч и стрелы на наружной стене и вслед за всеми войти в дом. Большую часть нижней залы занимали длинный стол и скамьи, от долгой службы потемневшие и отполированные до блеска. Лестница с крутыми ступеньками вела наверх, в спальню, а дверь под лестницей — в кухню.
   — Зовут меня Торвор, — продолжала старушка, великодушно не обратив внимания на несговорчивость Скапти, — а моих сестер — Сольборг и Нидбьерг. Они, должно быть, в кухне — стряпают что-нибудь особенное.
   Ивар втягивал ноздрями чудеснейший запах жарящегося мяса. Покрытые резьбой стропила и прочие украшения залы произвели на него не слишком сильное впечатление; куда больше пришлись ему по душе запасенные на зиму связки трав и копченое мясо, что свисали с потолочных балок. А чудесней всего, конечно, был накрытый стол.
   — Приветствую вас, гости, — промолвила старшая из сестер, в белом платье, вышитом синей нитью. — Мое имя — Нидбьерг. Надеюсь, вы славно отдохнете на подворье Нидбьерг. — Она пригласила их за стол, и, покуда путники ели, из кухни появлялись все новые и новые яства. Три сестры присели рядом с гостями, добродушно болтали об окрестных землях и вежливо перешучивались. Гизур расспрашивал их о дороге на юг, а Флоси осведомился, не найдется ли еще подливки. Когда все обычные темы иссякли и почта все было съедено, пришла пора раскуривать трубки и задавать вопросы посерьезнее. Сольборг, младшая из сестер — темненькая, черноволосая, — обратилась к Ивару:
   — Я вижу, ты не похож на своих друзей. Назойливость не в нашем обычае, но не скиплинг ли ты, не пришелец ли из иного мира? Прости нам любопытство, но мы редко видели, чтобы скиплинг забредал так далеко от родных краев.
   Все три старушки глядели на Ивара так ласково и добродушно, что у него и в мыслях не было отказаться им отвечать. Сестры напоминали ему три румяных яблочка, слегка увядших, но не потерявших ни вкуса, ни свежести.
   — Да, я скиплинг, — подтвердил он. — Я родом из местечка, прозванного Безрыбьем, потому что там плохо ловится рыба. Путешествуя по вашему миру, я не встречал дома гостеприимней этого. Грустно будет мне покидать его. — Ивар вдруг и в самом деле загрустил — быть может, виной тому был излишек съеденного мяса. У него мелькнула смутная мысль, что, может, и в самом деле лучше никогда не уходить отсюда… но он решительно отогнал от себя эту глупость и решил больше не пить обманчиво слабой наливки.
   Дело между тем шло к ночи, а еда, питье и бодрящее тепло огня расслабляюще действовали не только на Ивара. Даже несговорчивый Скапти как будто слегка обмяк. Флоси, как всегда, разгорячился и излишне много болтал и хвастался. Сестры подливали ему в кубок и были уж так внимательны — любой хвастун мог бы только мечтать о таких слушателях.
   Ивар вдруг понял, что Флоси упоенно распинается о приключении в каменном кругу на вершине холма в Драугаркелле. Судя по всему, Флоси успел уже выболтать все о том, кто они есть и как замышляют похитить у Андвари золото для виры. Он было приподнялся в кресле, пытаясь привлечь внимание Флоси, но мышцы точно превратились в студень. Тогда Ивар окликнул:
   — Будь добр, Флоси, передай мне еще этого восхитительного мяса. Ты так заболтался, что оно, верно, совсем остыло. Да и добрым нашим хозяйкам скучно, должно быть, от каждого гостя одну и ту же старую байку выслушивать. Съешь-ка еще немного этого чудесного хлеба, покуда он рядом лежит.
   Флоси, всегда чувствительный к малейшим попрекам, учуял укор в тоне Ивара и тотчас унялся.
   — Мы шли весь день, — поспешно вмешался Гизур, — и хорошо бы нам нынче лечь спать пораньше. Завтра мы весь день будем отдыхать, а наутро двинемся в путь. — Он поднялся, сделав в сторону Флоси едва заметный жест, не увиденный никем, кроме Ивара. Флоси тотчас уснул.
   — Не обращайте вы внимания на Флоси, — обеспокоенно вставил Скапти, знаком приказав Ивару и Финнварду унести Флоси наверх. — Болтун он неисправимый, и стоит ему перепить меда, как несет всякую чепуху. Притом же, кстати говоря, он с рождения малость чокнутый, так что и слушать его болтовню не стоит. Ну а мы все так измотались, что головы от ног не отличим, и, как верно сказал Гизур, всем нам нужно как следует отдохнуть.
   — Вот и славно, — отозвалась Нидбьерг. — Торвор проводит вас наверх.
   Спальня размещалась на чердаке. Это была просторная, приятно пахнущая и хорошо проветренная комната с тюфяками из свежей соломы, чистым полом и окнами в каждой грани крыши. В одном углу стояли три прялки и мешки с шерстью, а на ткацком станке был натянут кусок очень красивого, наполовину готового полотна.
   Флоси, так и не проснувшегося, уложили в постель, и все прочие с огромным облегчением улеглись спать. Только Скапти при малейшем шуме или шорохе соломы подскакивал и пугливо озирался.
   — Да что это с тобой? — сонно осведомился Ивар. — Разве могут быть опасны эти старушки? Скапти его не слушал.
   — Этот дом окутан черным туманом, — пробормотал он. — Ничему здесь нельзя верить, запомни это, Ивар, на случай, если что-нибудь стрясется. Я и глаз не смогу сомкнуть. Буду всю ночь сидеть и сторожить. — Он потер кулаками глаза и едва сдержал душераздирающий зевок. — Уф, так и колышет. Проклятый мед!
   Ивар не ответил — он слишком глубоко погрузился в дрему. После множества ночевок на камнях солома показалась ему мягче пуха. От сладкого меда на языке остался почему-то кислый привкус, и Ивар порадовался, что выпил его совсем немного.
   Посреди ночи его разбудил странный звук. Ивар сел, прислушиваясь, и даже не сразу понял, где находится. Он едва не рассмеялся, решив было, что совсем отвык спать под крышей и его потревожили обычные ночные шорохи. Ивар свернулся калачиком на мягкой соломе, но никак не мог заснуть. Он терпеливо ждал, пока сон опять одолеет его, — и вдруг услышал снизу негромкий стук, точно кто-то в темноте наткнулся на скамью. По лестнице неспешно приближались тихие, осторожные шаги.
   — Как по-вашему, сестры? Нельзя ведь упустить такой случай? — прошептал кто-то, сопроводив слова почти беззвучным хихиканьем. Ивар лежал недвижно, задерживая дыхание, чтобы лучше слышать.
   — Поглядим на них, — отозвался другой шепотом. — Мне с трудом верится, что это те самые. Толстяк, одноглазый, тупица — не такими я представляла Эльбегастовых соглядатаев.
   — Тем легче нам будет с ними справиться, — прошептал некто третий, и Ивар узнал Сольборг. От этого голоса у него мурашки пробежали по спине. — Что же, начнем?
   — Убери кинжал! Ты, Сольборг, слишком любишь вид крови. Скоро, скоро мы о них позаботимся… Главное — сделать так, чтобы они уж точно задержались здесь подольше, а самый лучший способ это сделать — устроить, чтоб один из них заболел. Прежде чем их прикончить, мы поразвлечемся как следует.
   Ивар широко раскрыл глаза; по счастью, он лежал лицом к стене, а не к сестрам, стоявшим у него за спиной. Его меч остался висеть внизу, на стене, в знак доверия. Чтобы защитить себя и друзей, у него оставался только кинжал Бирны.
   — Что ты имеешь в виду, сестра? — прошептала Торвор. — Превращать их в коней и по одному заездить до смерти? Славный способ протянуть их мучения подольше.
   — Поживем — увидим. Сегодня ночью один из них отвезет нас на Свиной Холм, на большой сейдр. Мне не терпится показать товаркам новое превращающее заклинание. Сольборг, ты поедешь со мной — я не выпущу тебя из виду, пока в доме есть хоть один нож.
   — Надеюсь, я-то в этом году сумею попасть на сейдр, — проворчала Торвор.
   — Ты отправишься туда с Сольборг завтра ночью. А послезавтра мы, быть может, оставим Сольборг одну… с ее кинжалом.
   У Сольборг заклокотало в горле.
   — Эх, если бы сегодня уже было послезавтра! Ну, сестра, не медли. Кого мы выберем сегодня в рысаки? Скиплинга?
   — Да нет же, дурочка. Он-то как раз должен остаться цел и невредим.
   — Чем скорее мы подчиним его себе, Нидбьерг, тем лучше.
   — Нет! Что, если он умрет? Я никогда прежде не превращала скиплинга в коня, а в моих книгах об этом народце почти ничего не сказано. Я не хочу рисковать и лишиться меча. Возьмем того, кто спит у самой двери, и покончим с этим.
   — Молчуна? — встревоженно отозвалась Торвор. — Ох, он мне совсем не нравится. Боюсь, он все знает.
   — Ну так избавимся от него прежде, чем он предостережет других! — шепотом воскликнула Сольборг.
   — Сомневаюсь, что, если мы прикончим его во сне, это убедит других, что здесь им ничто не угрожает, — возразила Нидбьерг. — Если ты не доверяешь молчуну, Торвор, кого же предложишь взамен?
   — Седобородого старикашку, который отнесся к нам так подозрительно. Поделом ему, а?
   — От него веет Силой, — сказала Нидбьерг. — С ним, как с этим молчуном, одни хлопоты. Я не могу проникнуть в их мысли.
   — Что же, остается толстяк в желтых штанах, но ведь он издохнет прежде, чем доставит нас на место, и придется нам возвращаться домой пешком. Конь из него слишком толстый и одышливый. Как насчет одноглазого старика?
   — Разве ты доверилась бы ночью одноглазому коню? — осведомилась Нидбьерг. — Я — ни за что. И потом он чересчур стар. Колени у него слабоваты.
   — Кто же тогда остался? Маг? Боюсь, из него выйдет отменно злобный конь, не говоря уже о магии. Если ты, Нидбьерг, собираешься заняться магом, поедешь на сейдр одна. Я уж лучше останусь дома с Торвор.
   — Я как-то ездила верхом на Бурсилафе, — заметила Нидбьерг. — Это было не так уж трудно, хоть он и норовил поваляться на спине.
   — Стара ты для таких глупостей, — проворчала Торвор. — Да и все мы уже не бедовые девчонки.
   — Итак, — сказала Сольборг, — мы нашли изъян в каждом. Что же нынче за шпионы у Эльбегаста! Я-то думала, каждой из нас достанется славный конь.
   — Не спеши, Сольборг. Вот самая подходящая цель для нашего заклятия. Самый младший альв, болтун с куриными мозгами! Я его сразу приметила — здоров, как дуб, и такой же умный. Он нас доставит на Свиной Холм и обратно и утром даже ничего не заметят.
   — Ну конечно! Ты умница, Нидбьерг. Ну-ка, хватай его за лодыжку, и снесем его вниз. Помнишь, как во времена нашей учебы старый Гирда наколдовал себе коня через потолок?
   Ивар услышал, как что-то поволокли по полу, затем до него донеслось мягкое шлепанье по ступенькам. Он попытался было перекатиться к Гизуру, но тело ему не повиновалось. Ивар стиснул кулаки, поджал пальцы ног, и наконец ему удалось скатиться с постели. Он с трудом сел, гадая, сумеет ли доползти до Гизура и разбудить его.
   — Что это было? — спросила внизу одна из сестер. — По-моему, там кто-то шевелится.
   — Не может быть. Слух тебя подводит на старости лет, Сольборг. Они выпили столько меда, что и коня свалило бы с ног. Ну как, поможете вы мне с заклинанием, или, как всегда, придется все делать самой?
   Ведьмы запели заклинание. Ивар пополз по полу, слабый, как мешок, наполовину заполненный зерном. Он от души надеялся, что пол не скрипнет. Добравшись до постели Гизура, Ивар изо всех сил дернул его за ногу. Маг даже не шевельнулся и продолжал храпеть. Ивар стукнул его кулаком по голени, но добился лишь едва слышного мычания. Собрав все силы, юноша подполз к изголовью и потряс мага за плечи. Достиг он только одного: еще сильнее закружилась голова. Гизур, не просыпаясь, что-то протестующе проворчал. Ивар соскользнул на пол и рухнул, уткнувшись лбом в холодные доски. Его мучили тошнота и слабость, и во рту горел омерзительный привкус меда. Как он ни боролся с собой, дремота овладела им, и он уснул как убитый прямо там, где лежал, — на голых досках пола.
   Проснулся он утром, когда все прочие давно уже были на ногах. Все тело ныло немилосердно, и вдобавок Ивар замерз, хотя лежал на своей постели, укрытый до подбородка теплым одеялом. Удивленный, Ивар сел и глянул на Флоси — тот дрых вовсю, в отличие от Финнварда, который, сидя на краю постели, натягивал сапоги. Скапти умывался в тазу с водой, фыркая и плескаясь, точно тюлень, Эгиль спорил с Финнвардом, Гизур уже куда-то ушел, а Эйлифир выглядывал в окошко.
   Эта мирная обыденная сцена совершенно смутила Ивара. Финнвард несильно толкнул Флоси, а тот в ответ невразумительно зарычал и начал лягаться.
   — Пошел вон, дай поспать! — ревел он. — Я не хочу вылезать из постели до завтрашнего утра — и не вылезу!
   Альвы оставили его в покое и всей компанией спустились вниз. Ивар на цыпочках подобрался к Флоси и хотел приподнять его одеяло, чтобы глянуть на ноги, которые, если верить сказкам, должны были сильно пострадать от ночной скачки. Однако Флоси был не в духе и запустил в него сапогом.
   Ивар спустился вниз, постепенно осознавая, что события прошедшей ночи ему просто приснились. Теперь он уже не ощущал ни вялости, ни бессилия.
   По виду Нидбьерг, Торвор и Сольборг никак нельзя было сказать, что они провели бессонную ночь. Они приготовили для гостей обильный завтрак, а на ужин собирались зажарить барашка. Ивар вздрогнул, вспомнив Сольборг и ее кинжал, и пристально глянул на старуху, словно пытался угадать, вправду ли она способна зарезать гостя спящим или превратить несчастного странника в коня и заездить его до смерти.
   Сольборг улыбнулась ему добродушно, словно бабушка внуку, и сказала:
   — Если хочешь, Ивар, помоги мне зарезать и освежевать ягненка — конечно, если не боишься крови.
   Ивар дернулся, и сердце его на миг бешено забилось, но почтя сразу он осознал, до чего же глупо ведет себя. Он поспешно согласился, надеясь в душе, что Сольборг не успела заметить неладного.
   После завтрака все разбрелись по своим делам — греться на солнышке, смазывать сапоги и вообще заниматься тем, что не требует лишних усилий. Ивар без особой охоты последовал за Сольборг в овечий загон и помог ей избрать жертву для вечернего пиршества. К его радости, все свершилось быстро и просто. Сольборг умело зарезала и освежевала барашка — по мнению Ивара, даже слишком умело. Он с трудом сумел оторвать взгляд от кинжала, покуда Сольборг не вытерла с лезвия кровь и не спрятала кинжал в ножны. Ивару до смерти захотелось пуститься наутек, а миг спустя он уже потешался над своими страхами.
   Когда все было закончено, он отправился искать Скапти и нашел его настороженно сидящим у стены, где по требованию сестер путники развесили свое оружие. Скапти подвинулся на край скамьи, чтобы освободить местечко для Ивара, и вновь погрузился в невеселые размышления.