Браун Сандра. Жар небес

   – Я сама не ожидала. Приезд Марка – потрясающий сюрприз.
   – Надеюсь, это не причинит вам особого беспокойства? – вежливо спросил Марк.
   – О, нет-нет! Это просто в качестве извинения, что я не одета.
   – Я нахожу вас совершенно очаровательной, миссис Хоуэл.
   – Прошу вас, зовите меня Трисия.
   Она с неудовольствием окинула взглядом свое платье.
   – Я как раз собралась в город, у нас назначена небольшая встреча на сегодня. Я немедленно позвоню и скажу, что не приеду.
   – Только, пожалуйста, не меняйте из-за меня своих планов.
   – О нет, даже слышать не хочу о том, чтобы пропустить ужин в вашем обществе. Шейла столько рассказывала о вас, – на одном дыхании протараторила Трисия. – Извините, я вас оставлю на некоторое время. Дорогая, будь добра, принеси мне то платье, которое я просила приготовить. – Последнюю просьбу она адресовала Гейле, прежде чем скрыться за сетчатой дверью.
   – Трисия! – недовольно вмешалась Шейла. Но Гейла положила ей руку на ладонь и сказала:
   – Ничего-ничего, Шейла. Я все равно пойду наверх, чтобы посмотреть комнату для гостя. А ты побудь с мистером Хоктоном.
   – Но ты же не горничная Трисии! В следующий раз, если она будет приставать с поручениями, пошли ее к черту.
   – Сначала надо купить ей туда билет, – сказала Гейла, ласково улыбаясь, и ушла в дом.
   – Прелестная девушка, – сказал Марк, когда дверь за Гейлой закрылась. – Эта не та самая, которую…
   – Да, – кивнула Шейла.
   Во время их долгих трансатлантических телефонных разговоров она рассказала ему о Гейле.
   – Трудно поверить. – Он покачал головой. – Но ты поистине спасла ее.
   – Мы подруги. Она бы тоже сделала это для меня. Марк провел рукой по ее волосам. Его глаза светились любовью и обожанием.
   – Это, значит, твое жизненное кредо?
   – Ты о чем?
   – Спасать людей, которым до смерти необходима дружба? Мне вспомнился один лондонский бродяга, когда-то бежавший из Америки, который был отчаянно одинок. Ты пригрела и его.
   – Память подводит тебя. Это именно то, что он сделал для меня.
   Она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
   – Я никогда не смогу отплатить тебе за все. Благодарю тебя за приезд. Я даже не представляла, как ты нужен мне, пока не увидела тебя сегодня воочию.
   И как всегда, когда не было посторонних, улыбка ее приобрела оттенок горечи и насмешки над собой.
   – До того, как вокруг нас снова станет чересчур многолюдно, покажи мне Бель-Тэр.
   – С чего начнем?
   – Ты говорила, у вас есть лошади?
 
   Когда Шейла спустилась к столу в легком ситцевом платье с оборками из муслина, Трисия уже вела Марка в гостиную. Шейла сразу заметила превращение, произошедшее с сестрой. На ней было выходное платье, гораздо более нарядное, чем приличествовало случаю. Но то, что Трисия выбрала именно это платье, было неудивительно: оно как нельзя более обтягивало ее стройную фигуру и выставляло напоказ тронутую загаром грудь.
   При виде Шейлы глаза Марка вспыхнули радостью. Он подошел к ней и, взяв ее руки в свои, поцеловал в щеку.
   – Какая ты красивая. Этот удушающий климат действует на тебя, как теплица на орхидею. Налить тебе?
   – Да, пожалуйста.
   Зардевшись от удовольствия, она устроилась на своем любимом месте, а Марк, уже успев освоиться с буфетом, готовил ей джин с тоником. Его сосредоточенность не ускользнула от Трисии, чье возбуждение дошло до точки кипения с момента появления Шейлы.
   Марк поднес Шейле бокал и хотел сесть рядом, но Трисия похлопала по дивану рядом с собой, и он вежливо принял ее приглашение.
   В этот момент вошел Кен и окинул всех мрачным взглядом.
   – Здравствуй, Кен, – приветливо сказала Шейла.
   – Я звонил тебе в контору. Болван, взявший трубку, сказал, что в больнице что-то произошло. Я звонил в больницу. Никто не мог мне ничего толком объяснить.
   – Ничего страшного не произошло. Просто папу завтра выписывают из больницы.
   Но эта новость не смогла согнать морщины с хмурого лица Кена.
   – А ко мне неожиданно приехал Марк, – заторопилась Шейла. – Все произошло так внезапно, что сразу у меня просто не было возможности позвонить тебе.
   Она представила его Марку. Марк встал, и рука Трисии соскользнула с его колена. Мужчины пожали друг другу руки, причем мрачное выражение лица Кена не изменилось. Шейла заранее была уверена, что Кен возненавидит Марка с первого взгляда. Видимо, так и случилось.
   – Может, кому-нибудь налить еще стаканчик? – спросил он, приближаясь к буфету.
   Он бросил взгляд на жену, которая полностью завладела Марком и рассказывала ему о своих победах в качестве королевы Лорентского округа.
   Шейла была вне себя. Почти час она наблюдала, как Трисия гладит бедро Марка. Она терпела, сколько могла, и жеманство, и наглый флирт, и отвратительные сахарные воспоминания, пока не почувствовала, что дошла до предела.
   Чего она добивается? Чтобы Шейла ревновала? Или это делается назло Кену? А может, просто Трисия так развлекается? Она узурпировала право на Марка, а тот слишком вежлив, чтобы выразить неудовольствие. Так или иначе, все это гадко до тошноты.
   – Обед готов, мисс Крэндол, – провозгласила миссис Дан, появившись под аркой.
   – Благодарю вас. – Шейла была настолько рассержена, что с трудом говорила. – Мы идем.
   Трисия бросила на кухарку ненавидящий взгляд за то, что та обратилась со своим приглашением к Шейле, а не к ней. Затем захватила в свою собственность локоть Марка и встала вместе с ним, исподволь прижимаясь к нему грудью.
   – Марк, вы проводите меня в столовую? Кен, пригласи Шейлу.
   Кен торопливо проглотил крепкий двойной бурбон и понес с собой кувшин. Другой рукой он взял локоть Шейлы, и все четверо вышли в холл и направились в столовую. Марк отодвинул стул для Трисии. Усевшись, она призывно улыбнулась через плечо.
   – Сядьте со мной рядом, Марк. Кен и Шейла сядут напротив. Папа всегда сидел во главе стола. Было бы отлично, если бы он мог быть сейчас с нами, правда?
   Обстановка понемногу накалялась. А когда Трисия с присущей ей резкостью стала выговаривать мужу, что он слишком много пьет, в воздухе запахло скандалом.
   Затем она снова вернулась к задушевной беседе с Марком, который внимал ей с благородным терпением.
   С появлением каждого нового блюда напряжение за столом росло. Шейла была возмущена и раздосадована. Кен озлобился на весь мир. Марк беспокоился, видя, что в глазах Шейлы потух огонек радости. И только Трисия была в восторге.
   Когда подали десерт, скандал все-таки разразился. Трисия выдала какое-то остроумное, на ее взгляд, замечание и, хихикая, навалилась грудью на руку Марка. Он тоже засмеялся, но это был странный смех. Вытащив руку из-под Трисии, он взял льняную салфетку и промокнул губы.
   – Прошу вас, Трисия, не тратьте напрасно ваши усилия.
   Она резко прекратила смеяться и уставилась на него пустым взглядом.
   – Что вы имеете в виду?
   – Я не рассержусь на вас, если вы оставите в покое мою ногу под столом и перестанете демонстрировать совершенство вашей обнаженной груди. Уверяю вас, меня это нисколько не интересует.
   Трисия звучно уронила вилку и повернула к нему свое мгновенно скисшее лицо.
   – Видите ли, я «голубой».
 
   – Это было чересчур жестоко.
   Шейла прислонилась к угловой колонне на веранде, сцепив руки за спиной. Легкий теплый ветерок дул ей в лицо, играя подолом юбки и белокурыми завитками волос на щеке.
   Ночь была почти такой же волнующей, как прекрасная женщина. На небе сверкали бриллиантовые россыпи звезд. Луна проглядывала сквозь ветви старых дубов серебряным блеском. Оркестр ночных обитателей настроил инструменты и звенел во всю мощь. Аромат цветов наполнял влажный воздух.
   – А как она поступает с тобой? Разве не отвратительно?
   Марк привалился к веерообразной спинке плетеного кресла. Он уже полчаса потягивал бренди и теперь поставил пустой стакан на маленький столик возле своего локтя.
   – Ты же знаешь, что я не люблю грубости. Но она довела меня. Я терпел, сколько мог. Ее просто необходимо было заткнуть за ее преступную деятельность, так, чтобы она не открывала рта.
   – А что она такого сделала?
   – Пыталась украсть меня у тебя. Он был прав, но Шейле было больно признать это. Она отвернулась, глядя вдаль.
   – Ты ее не просто заткнул. Ты напрочь ее сбил с ног.
   Марк поднял руки над головой, одновременно вытягивая вперед ноги.
   – Видимо, поэтому она летела вверх по лестнице, не чуя ног. Она обдала меня таким испепеляющим взглядом, что я удивляюсь, как не сгорел. У тебя сестра – настоящая фурия!
   – Кен тоже хорош! Должен был броситься на ее защиту, как всякий мужчина. А он только смеялся.
   – Точно, – покривился Марк и подтянул под кресло свои стройные ноги. – Твой зять был крайне рад моему заявлению. Теперь он уверен, что я не представляю опасности.
   – Какой еще опасности? – Шейла придвинулась к нему. – Для кого?
   – Для него. Разве ты не видела, какой он сидел мрачный от ревности?
   – Из-за Трисии?
   – Из-за тебя. Он все еще любит тебя, Шейла.
   – Не думаю. – Она махнула рукой, выражая уверенность в обратном. – Может быть, он воображает, что любит, но это не значит, что он это и вправду чувствует. Просто во мне он видит якорь, за который можно уцепиться, чтобы не сносило течением.
   – Ну вот! Он же не щепка, – пошутил Марк. Но Шейла ответила серьезно:
   – Боюсь, что именно щепка. По крайней мере, он сам себя таким считает. С Кеном происходит что-то ужасное. Или нет, это чересчур сильно сказано. С ним что-то неладно. Не знаю только что.
   – А я знаю.
   Она вопросительно взглянула на него.
   – Он понимает, что совершил страшную ошибку – женился не на той женщине. Он позволил Трисии и твоему отцу управлять своей судьбой. Его жизнь теперь – сущее дерьмо. Мужчине трудно примириться с этим.
   – Наверное, ты прав, – грустно сказала она. – Ведь он делал множество попыток вернуть наши отношения в прежнее русло.
   – А ты как отнеслась к этому?
   – Пресекла, конечно. Как же еще?
   – Значит, ты больше не любишь его?
   – Нет, – грустно сказала она. – Не люблю. Если бы я не приехала, я бы этого никогда в жизни не поняла.
   – А знаешь, в чем секрет? – И, не дожидаясь ответа, он сказал:
   – Ты разлюбила его много лет назад. Если вообще когда-нибудь любила.
   – Что же ты мне этого сразу не сказал?
   – Мне страшно хотелось. Но я знал, что ты все равно не поверишь. Тебе надо было все прочувствовать самой.
   – Я потеряла столько времени, – с сожалением констатировала она.
   – Время, ушедшее на то, чтобы вылечиться, вовсе не потеря, а приобретение. Тебе нужно было от очень многого выздоравливать. Давай еще по стаканчику бренди? – Он кивнул на серебряный поднос с графином и двумя рюмками.
   – Наливай себе, пожалуйста.
   – А ты?
   – Нет, спасибо.
   Он налил себе еще бренди, сделав глоток, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, чтобы полнее ощутить букет крепкого напитка, – Марк.
   Он открыл глаза.
   – Я согласна с тем, что ты говорил о Кене. Но когда ты сказал, что его жизнь – дерьмо, ты ведь не имел в виду еще и другого человека, которого я хорошо знаю?
   Он печально улыбнулся:
   – Я грущу совсем не поэтому.
   – Неужели?
   – Я грущу оттого, что потерял единственного друга.
   Шейла печально улыбнулась и опустила голову.
   – С чего ты это взял?
   Марк встал и подошел к ней. Приложил ладони к ее щекам.
   – Помнишь, я сравнил тебя с орхидеей в теплице? Это был поэтический образ, но он очень точно передает твое состояние. Ты ожила здесь, Шейла. – Он окинул взглядом окружающее пространство, едва угадывающееся во мраке ночи. – Ты принадлежишь этому месту.
   Она тяжело вздохнула:
   – Я знаю, я люблю Бель-Тэр со всеми его достоинствами и недостатками. – Слезы затуманили ее взгляд. – Затхлый маленький городишко, с его недалекими обитателями. И леса, и затоны, и запах земли, и жару, и влажность, Бель-Тэр! Я обожаю это слово.
   Он крепко обнял ее, положив ее голову себе на плечо.
   – Боже мой, не надо извинений. Оставайся здесь, Шейла, и будь счастлива.
   – Я буду скучать по тебе.
   Он приподнял ее голову и вытер слезы большим пальцем руки.
   – Когда мы встретились, мы оба были душевными калеками. Независимо от того, съездила бы ты домой или нет, я не думаю, что мы могли бы бесконечно продолжать наши отношения. Нам обоим был на пользу этот союз. Ты избавлялась от притязаний мужчин, которые были тогда тебе в тягость. А я скрывал за твоей юбкой свою несчастную склонность к гомосексуализму. Большинство супружеских пар не так дружны, как мы.
   Он улыбнулся, явно тоскуя от того, что снова оставался один.
   – Но не может же это продолжаться вечно. Тебе нужно совсем другое. Тебе мало того, что я могу дать. – Он вгляделся во мрак и прошептал:
   – Да, тебе необходим Бель-Тэр.
   – Я тоже нужна ему.
   – А когда ты собираешься сообщить мне, что останешься здесь навсегда?
   – Не знаю. Я даже не знала, что остаюсь, пока ты не сказал, что потерял друга. Наверное, мне так трудно это осознать, что подсознательно я ждала, чтобы кто-то другой прояснил мне мое собственное решение.
   Он задумчиво кивнул.
   – Имеет ли твое подсознательное решение остаться какую-нибудь связь с огоньком сигареты?
   – Какой сигареты?
   Он кивнул в сторону леса напротив веранды:
   – Она горит столько же времени, сколько мы здесь сидим.
   Шейла стремительно обернулась.
   – Кэш, – прошептали ее губы.
   – Его имя все время мелькает в твоей речи. Интересно, замечаешь ли ты это сама?
   – Это совсем не то, что ты думаешь. Все гораздо сложнее.
   – Любовь – это всегда сложно.
   – Нет, Марк, это совсем не обычная игра между мужчиной и женщиной. Он…
   – Твоя вечная головная боль.
   – Не то слово!
   – С весьма сомнительной репутацией по отношению к женщинам.
   – Куда там «сомнительной»! Вполне определенной. Донельзя ясной и понятной. Хватает все, что движется.
   – Это что, цитата?
   – Приблизительная.
   – Я так и думал. Ты бы никогда так не выразилась.
   – К тому же он…
   – Живет на болоте. То есть его общественное положение далеко не на высоте.
   – Я же не из тех, кто обращает на это внимание, – с вызовом сказала она.
   Марк рассмеялся. Его смех приятно отозвался в ее душе.
   – Ты не ответила на мой вопрос. По поводу Кэша Будро.
   – Я не знаю. Он… – Она зажмурилась и стиснула зубы. – Я ему не доверяю и в то же время…
   – Ты хочешь его.
   Она взглянула ему в глаза. Солгать Марку было бы невозможно. И даже слегка извратить правду тоже. Его абсолютная честность к самому себе требовала того же и от других.
   – Да, – тихо призналась она. – Я хочу его. Марк обнял ее.
   – Я понял. И очень рад. Приступ здоровой страсти – это то, что теперь необходимо для твоего полного возвращения к жизни. – Усмехнувшись, он добавил:
   – Посмотреть бы на вас хоть одним глазком, хотя бы издали.
   Он поцеловал ее в висок, затем в губы.
   – Будь счастлива, Шейла.
   Он выпустил ее и пошел через веранду к сетчатой двери.
   – Не беспокойся, я сам найду свою комнату. Прости, что оставляю тебя.
   Послав ей воздушный поцелуй, он скрылся за дверью.
   Шейла застыла, не сводя глаз с закрывшейся за ним двери. Через некоторое время она обернулась и, держась за колонну, стала смотреть на опушку леса за ручьем. Красный огонек сигареты мигнул ей. Она уже спустилась по ступеням крыльца и пошла через влажный прохладный луг, прежде чем осознала, что резное дерево колонны больше не поддерживает ее. Она знала, что стоит дойти до леса – и произойдет непоправимое. Но не успела приготовиться к этому, и когда отвела в сторону завесу из миртовых ветвей, лицом к лицу перед ней стоял Кэш. Он отбросил сигарету и вдавил ее ботинком в землю.
   – Для чего ты прячешься здесь в темноте? – сердито сказала Шейла. – Если ты шпионишь за мной, то зачем…
   – Замолчи.

Глава 35

   Он сжал ее подбородок своими твердыми пальцами, прижал ее спиной к сосновому стволу, и губы ее раскрылись под его поцелуем. Его язык с силой прошел по ее небу, а губы властно срывали поцелуй за поцелуем с ее губ. Руки Шейлы сами собой поднялись ему на плечи, пальцы сплелись с его кудрями, крепко притягивая книзу его голову. Он обнял обеими руками ее тело, беспрестанно двигая ладонями вверх и вниз, чтобы ощутить ее как можно полнее. Оторвавшись от ее рта, он погрузил алчный взор в ее глаза. В застывшей тишине их двойное желание слилось в единый бьющий звук.
   – Проклятие! Скажи, что ты хочешь меня. Шейла облизала вспухшие истерзанные губы:
   – Я хочу тебя. Видишь, я здесь.
   Он схватил ее запястье в клещи своих пальцев и потащил глубже в лес. Она спотыкалась о корни, полусмеясь-полуплача. Нет, она не испугалась. Сердце стучало от возбуждения, не от страха. Он не уводил ее от родного и безопасного, все это оставалось с ней, но он вел ее к неведомому и волшебному.
   Он привел ее к тому месту в затоне, где всего несколько недель назад лечил от собачьих укусов. Там стояла та же пирога и тот же фонарь лежал в ней.
   – Садись.
   Она вошла в маленькую лодку и с размаху опустилась на скамью. Кэш оттолкнул лодку от берега и шагнул в нее плавным, точным движением. Взяв длинный шест, он повел пирогу по мелкой стоячей воде, отталкиваясь от дна.
   Стоя на корме, он ни на миг не отводил взгляд от Шейлы. Его силуэт выглядел огромным и опасно нависающим над ней, как скала на фоне залитого лунным светом неба. Луна мелькала среди деревьев, обступивших берега, отчего лес постоянно менял очертания. Вода ласково журчала под пирогой. Лягушки квакали, сидя на мелких островках, и перекликались ночные птицы.
   – Почему ты оставила его и пришла ко мне? Ты что, порвала с ним?
   – Нам нечего было рвать.
   – Не делай из меня дурака, Шейла. Это опасно. Шейла никогда не сомневалась в этом.
   – Марк – «голубой». Наша дружба была чисто платонической.
   Он не рассмеялся. И не обвинил ее во лжи. И ни словом не выразил своего недоверия. Хотя она ожидала чего-то подобного. Он молчал, продолжая отталкиваться шестом от илистого дна затона, помогая слабому течению.
   Иногда расстояние между берегами было настолько небольшим, что ветви деревьев сплетались над ними, словно туннель. Бесконечные изгибы и повороты заставили Шейлу потерять всякое представление о том, в какую сторону они плывут. Даже луна, казалось, сбилась со своего пути.
   Наконец пирога остановилась, уткнувшись носом в берег. Кэш ступил на землю и вытащил пирогу из воды.
   Отбросив шест, он протянул Шейле руку и помог ей вылезти. В другой руке он держал фонарь и, освещая тропу, повел ее к дому.
   Поднявшись на веранду, он поставил фонарь на стол, стоящий у кровати, и повернулся лицом к Шейле. В течение нескольких секунд, которые казались ей вечностью, они молчали – просто стояли, глядя друг на друга, уже понимая, что сейчас произойдет.
   Они бросились друг на друга одновременно, словно изголодавшиеся звери. Пальцы Кэша зарылись в ее волосы и встретились, обхватив затылок. Запрокинув ей голову, он поцеловал ее в губы, потом – в шею, снова впился в губы. Он целовал ее, не скрывая, чего хочет, а между поцелуями шептал весьма откровенные слова. Иногда он что-то бормотал по-французски, и, хотя слова эти были ей незнакомы, интонацию понять было нетрудно. Внимая этой чувственной лексике, Шейла тоже не скрывала своего желания, податливо изгибаясь, прижимаясь к нему.
   От тела Кэша – жесткого, налитого какой-то настырной твердостью, ее отделяла лишь ткань платья, тонкая и легкая, и Шейле хотелось, сорвав эту раздражавшую преграду, раствориться в нем.
   Его поцелуи стали нежны и намеренно неторопливы. Он то погружал, то вынимал язык, наслаждаясь каждым мгновением их любовной игры.
   – Тогда… ты и понять не успела, что с тобой случилось, – хрипло проговорил он. – Сейчас я хочу, чтобы ты разгорелась как следует.
   – Уже вполне достаточно.
   Она охнула, когда его руки скользнули вниз по ее телу. Ладони у него были такие горячие, что казалось, платье сейчас растает.
   Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:
   – Хорошо. Очень хорошо.
   Кэш склонился к ней и опять поцеловал ее в губы. Затем нащупал пуговицы на платье. Оторвавшись от ее рта, он тщательно освобождал каждую пуговицу из петли, и когда все они были расстегнуты, он распахнул ей лиф. Кружевной бюстгальтер нежно-телесного цвета скрывал грудь. Он просто испарился в его ловких пальцах.
   Кэш принял в ладони ее груди и большими пальцами стал гладить соски.
   – Кэш, – почти беззвучно произнесла она и, положив руки ему на талию, откинулась назад.
   Он негромко застонал от удовольствия и возбуждения, когда под его настойчивыми пальцами ее соски затвердели и порозовели, став похожими на розовые жемчужины. Он наклонился к ее груди и быстро лизнул их языком. Затем взял один из них в рот.
   Слившись в объятии, они рухнули на кровать. Он потянул вниз ее платье, стащил его через ноги и отшвырнул куда-то в сторону.
   Кэш на секунду замер, любуясь ее бельем, одновременно изящным и откровенным, а потом помог ей освободиться и от него.
   Теперь она лежала перед ним совершенно нагая. Он положил руку ей на живот и погладил огрубелой ладонью нежную кожу. Затем добрался до треугольника светлых волос и зарылся кончиками пальцев в жесткие колечки.
   Глядя ему в глаза, Шейла потянула за его рубашку и вытащила ее из брюк, она провела согнутыми пальцами по его груди, заросшей вьющимися волосами. В приливе страсти он сузил глаза и шумно вздохнул через плотно сжатые губы.
   Быстрыми, резкими движениями он расстегнул пуговицы и, яростно извиваясь, скинул с себя рубашку. С пряжкой ремня пришлось повозиться. Чертыхаясь, он расстегнул его, потом джинсы.
   Обнаженный, он наконец опустил свое горячее, жаждущее тело на Шейлу и, схватив ее руки за запястья, прижал их у нее за головой к кровати. Целуя ее, он как бы совершал над ней насилие, правда, она отвечала ему с не меньшим пылом.
   – Я тебя убью, если ты про него врешь.
   – Я не вру! Я тебе клянусь, не вру!
   – Значит, меня хочешь? Меня? Не его?
   – Тебя! – выкрикнула она, шалея от неуемного желания.
   Он целовал ей шею, потом грудь, медленно пробираясь все ниже и ниже. Шейла крепко вцепилась руками ему в плечи, а он, стараясь разжечь ее посильнее, ласкал губами и языком соски, пока те не стали твердыми, как горошины. Он продолжил свой путь вниз, целуя ее и изредка нежно покусывая.
   У нее совсем перехватило дыхание, когда она почувствовала его горячие влажные губы в самом низу.
   Его поцелуй был таким сильным, что на ее нежной коже остался след от его зубов. Невольно, словно от удара током, она согнула колени, упершись пятками в матрас, и, вскинув бедра, вся подалась навстречу ему.
   Руки Кэша скользнули вниз, вдоль тела Шейлы, и он осторожно сжал пальцами ее нежную сокровенную плоть, а потом прильнул к ней открытым ртом и стал жадно и нежно пить из этого источника. Она почувствовала, что он получает не меньше удовольствия, чем дарит ей. Забыв обо всем на свете, утопая в океане ощущений, Шейла все-таки догадалась, что овладеть ею Кэш хочет самым деликатным, самым сокровенным способом.
   Он наслаждался, глубоко проникая ритмично двигающимся языком сквозь податливые складки ее плоти.
   Когда его язык наконец выскользнул наружу, он стал жалить им самую трепетную часть ее тела.
   Она вцепилась ему в волосы.
   – Хватит, не надо! Не надо. Кэш, хватит. Мышцы на ее животе напряглись, шея и грудь покраснели. Она чувствовала, что стоит на краю скалы, с трудом удерживая равновесие, и заглядывает в пропасть.
   – Кончи! – хрипло приказал он. – Я хочу, чтобы ты кончила.
   Но она уже и сама не смогла бы удержаться, даже если бы захотела.
   Когда последняя теплая волна оргазма откатилась, она открыла глаза и увидела, что он, склонившись, смотрит на нее. Она увидела свое отражение в каре-зелено-золотом калейдоскопе его глаз.
   Она несмело улыбнулась.
   Он ткнул ей в живот гладким, бархатистым концом своего твердого как сталь пениса, продолжая любовную игру.
   – Я, наверное, совсем развратная, да?
   – Еще какая, – усмехнулся он.
   Он понемногу остывал, скользя взглядом по ее разрумянившемуся лицу, покрытому капельками пота. Ее полные и влажные губы еще сохранили следы его и ее собственных зубов.
   – Ты красивая, – проговорил он.
   Вообще-то он был скуп на комплименты. Шейла чувствовала, что он никогда еще не говорил таких слов ни одной женщине, и особенно после того, как ему удавалось затащить ее в постель.
   Глаза Шейлы затуманились, она задумалась. Проведя пальцами по его груди, она сказала:
   – Ты тоже красивый.
   Она поцеловала Кэша в губы, почувствовав оставшийся на них вкус своего сока. Страстно повторяя слова близости, Кэш просунул руку вниз, прокладывая себе дорогу во влажное лоно.
   – У тебя там туго, как в кулаке. Влажно, как во рту. Она касалась его своим телом, ритмично сжимая и отпуская мышцы.
   – Черт тебя побери, – выдохнул он и стал ласкать ее с еще большей страстью, – черт тебя побери.
   Снова и снова он погружался в ее тело. И каждый раз он почти выходил из нее, раскачивая качели наслаждения до предела; забираясь все выше и выше, чтобы нырнуть в нее поглубже. Выгнув тело дугой, Шейла стремилась к нему, пытаясь встретить его как можно раньше, и вскоре она дышала так же прерывисто, как и он. Дойдя до края пропасти, они слились в единое целое и, обессилев, сдались на милость друг другу, полностью подчинившись яростному желанию.