Страница:
Шейла уже не могла дышать этим воздухом, сизым от стоящего над толпой дыма дешевых сигар. Стены давили на нее. Каждый вдох заставлял вбирать в себя нестерпимую вонь, пот, кровь. Ее пальцы сжались, собрав в комок полу рубашки Кэша.
– Пожалуйста…
Эта хриплая мольба пронзила его, словно ржавый гвоздь. Этот гвоздь прошел сквозь все мозоли души и проник в самую нежную ее сердцевину, о существовании которой он забыл с тех пор, как побывал в Наме и привык там к ежедневной человеческой смерти.
– Держись, сейчас я тебя выведу отсюда. Не заботясь более о гордости, Шейла прижалась к нему, прислушиваясь к биению его сердца и надеясь, что этот стук приглушит вой и беснование кровожадной толпы. Тщетная надежда. Когда смертельно раненный зверь упал, рев достиг такого оглушительного предела, который едва выдерживает человеческое ухо.
– Уходим, Шейла, уходим. Только запомни хорошенько, на что ты поднимаешь руку.
Согнутым пальцем он взял ее за подбородок и повернул к арене. Джигер водил на поводке по кругу своего вымазанного кровью победителя с истрепанной в клочья шкурой, словно исполняя обряд посвящения в рыцари, и принимал восторги толпы.
Когда она повернулась к Кэшу, ее лицо было белым как смерть.
– Ну что с тобой? – участливо спросил он. – Учти, что это не домашнее животное. Это машина, созданная убивать. Кроме того, это надежный способ делать деньги. Если ты тронешь собаку Джигера, он убьет тебя, не задумываясь.
Помолчав немного для внушительности, он спрыгнул с помоста и поднял вверх руки, чтобы снять ее. Положив ладони ему на плечи, она позволила спустить себя вниз. Он стал пробираться к выходу, прижимая ее к себе вплотную и защищая своим телом и руками. У дверей образовалась воронка, где сталкивались два потока – входящих и выходящих, считающих выигрыш или клянущих поражение, поздравляющих и сочувствующих.
Среди этого месива горячих тел Шейле послышался знакомый голос:
– Господи боже, Шейла, какого дьявола ты здесь делаешь?
Глава 10
Глава 11
Глава 12
– Пожалуйста…
Эта хриплая мольба пронзила его, словно ржавый гвоздь. Этот гвоздь прошел сквозь все мозоли души и проник в самую нежную ее сердцевину, о существовании которой он забыл с тех пор, как побывал в Наме и привык там к ежедневной человеческой смерти.
– Держись, сейчас я тебя выведу отсюда. Не заботясь более о гордости, Шейла прижалась к нему, прислушиваясь к биению его сердца и надеясь, что этот стук приглушит вой и беснование кровожадной толпы. Тщетная надежда. Когда смертельно раненный зверь упал, рев достиг такого оглушительного предела, который едва выдерживает человеческое ухо.
– Уходим, Шейла, уходим. Только запомни хорошенько, на что ты поднимаешь руку.
Согнутым пальцем он взял ее за подбородок и повернул к арене. Джигер водил на поводке по кругу своего вымазанного кровью победителя с истрепанной в клочья шкурой, словно исполняя обряд посвящения в рыцари, и принимал восторги толпы.
Когда она повернулась к Кэшу, ее лицо было белым как смерть.
– Ну что с тобой? – участливо спросил он. – Учти, что это не домашнее животное. Это машина, созданная убивать. Кроме того, это надежный способ делать деньги. Если ты тронешь собаку Джигера, он убьет тебя, не задумываясь.
Помолчав немного для внушительности, он спрыгнул с помоста и поднял вверх руки, чтобы снять ее. Положив ладони ему на плечи, она позволила спустить себя вниз. Он стал пробираться к выходу, прижимая ее к себе вплотную и защищая своим телом и руками. У дверей образовалась воронка, где сталкивались два потока – входящих и выходящих, считающих выигрыш или клянущих поражение, поздравляющих и сочувствующих.
Среди этого месива горячих тел Шейле послышался знакомый голос:
– Господи боже, Шейла, какого дьявола ты здесь делаешь?
Глава 10
Обернувшись, она остановилась. Все трое – Кэш, она и Кен Хоуэл застыли как вкопанные, со всех сторон обтекаемые толпой. Кен, ошалело разинув рот, уставился на нее своими красными пьяными глазами, затем перевел их на Кэша и вновь на нее.
– Отвечай! – наконец заорал он. – Какого хрена ты тут делаешь?
– Могу задать тебе тот же вопрос, – невозмутимо ответила Шейла.
– Помоги мне вытащить ее отсюда, а, Хоуэл? Видишь, мы блокировали движение.
Но Кен только кинул на Кэша презрительный взгляд. Неловко схватив Шейлу под руку, он стал пробираться к двери, распихивая окружающих. Снаружи тоже было столпотворение. Все пили, ругались, шутили, обсуждали только что пережитое, делали предположения об исходе следующего боя.
Кен завел Шейлу за угол, подальше от толпы, встал перед ней и только тогда повторил свой оригинальный вопрос:
– Что ты здесь делаешь? Тем более с ним? – он пренебрежительно кивнул в сторону ее спутника.
– Нечего кричать на меня, Кен. Ты мне не указ. Я взрослая женщина и не собираюсь держать ответ за свои поступки перед тобой или кем-либо еще.
– Это ты попросила его проводить тебя сюда? – словно не слыша, продолжал он. Шейла запнулась.
– Не совсем так… но…
Кен обернулся к Будро. От напряжения пена выступила у него на губах.
– Оставь ее в покое, ты слышишь, парень? Или я тебе, чертов ублюдок…
Ему не удалось высказать до конца свою угрозу. Неуловимым движением Будро выхватил нож, висевший в чехле у пояса, и мигом впечатал Хоуэла в жестяную стену с силой, достаточной, чтобы вышибить из него дух. Блеснувшее лезвие застыло так близко от шеи, что инстинктивный глоток, заставивший шевельнуться адамово яблоко, едва не стоил Кену жизни.
Шейла отступила назад, потрясенная и испуганная. Ноздри Будро раздувались при каждом вдохе. Остекленевшие, налитые кровью глаза Кена приняли безумное выражение. Пот градом катился по его лицу, словно слезы.
– Тебе, сукин сын, лучше уйти отсюда подобру-поздорову, пока я не прирезал тебя.
Голос Будро с музыкальным, свойственным его родному языку произношением гласных звучал так же зловеще, как блестел в темноте его отточенный нож. В следующий миг он убрал его от горла Кена и отступил. Тот слегка подвигал шеей, словно для того, чтобы убедиться в ее невредимости. Затем ноги его подкосились, и он тяжело сполз по жестяной стене наземь.
– Двигай отсюда, – повторил Кэш. Его взгляд скользнул в сторону Шейлы. Холодный блеск его глаз заставил ее содрогнуться от страха. – И ее забирай.
Он повернулся спиной к своему недавнему противнику, нимало не опасаясь, что тот атакует его сзади. Шейла не сводила с него глаз, пока он не скрылся за автомобилями.
– Где твоя машина, Кен?
Подняв дрожащую руку, он махнул в сторону. Шейла, взяв его за руку, помогла подняться и доплестись до машины. Спросила ключи.
– Я сам поведу, – промямлил он.
– Ты пьян. Я поведу.
Самолюбие не позволяло ему уступить, и она взорвалась:
– Давай сюда чертовы ключи!
Он швырнул их с размаху ей в руки. Она села за руль и, когда обе дверцы захлопнулись, наконец вздохнула свободнее.
Перед шатким мостиком она даже не притормозила, и с треском рванула вперед. Она была зла как черт. На Кена – за то, что он вел себя как кретин; на Кэша – что втянул ее в такую гнусную историю. И больше всего на себя – что позволила обращаться с собой, как с наивной девочкой.
– Так, может, ты все-таки скажешь, что вы делали вместе?
– Ради Бога, Кен! Мы с тобой только что были в вертепе, где неразумные животные убивали друг друга на потеху пьяным негодяям. Делались незаконные ставки, и бог знает что еще творилось. А тебе понадобилось знать, что я делала с Будро!
Ее голос повышался на каждом слове, пока не достиг такой высоты и силы, что она сама это заметила. Взяв себя в руки, она продолжила:
– Он хотел мне кое-что объяснить. Я предложила ему деньги, чтобы он убил пса, напавшего на меня в лесу. И он хотел показать мне, насколько Джигер Флин дорожит своими собаками.
– Сумасшедшая! – завопил Кен, запуская пятерню в свою шевелюру. – Я же сказал, чтобы ты бросила эту затею! Убить боевую собаку Джигера Флина? Это все равно что вызвать его на дуэль на Мейн-стрит.
– Не ори. Будро отказался. – Слава Богу. Он прав. Откажись и ты, Шейла. Она решила оставить эту тему.
– А что делал там ты, Кен?
Он заерзал на дорогой коже сиденья и отвернулся к окну.
– Сегодня суббота. Неужели я не могу немного развлечься?
– Ты делал ставки?
– Разве это так уж плохо?
– Но ведь существует множество нормальных игр, где можно делать ставки. Скачки, карты.
– Нечего меня отчитывать! – Он сгорбился на сиденье и глядел исподлобья, словно упрямый ребенок. – Трисия наорала на меня сегодня. Хотела, чтобы я поехал с ней в клуб на ее чертовы танцы. Я не желаю терпеть взбучки еще и от тебя.
Шейла замолчала. В конце концов, какое ей дело, чем занят Кен в свободное время? Он мрачен и, естественно, чувствует себя униженным и разбитым после того как Кэш выставил его в таком позорном виде.
– Он не ранил тебя? Кен покачал головой:
– К счастью, нет. Он такой же опасный, низкий и порочный, как эти псы. Не верь ему, Шейла. Не знаю, чего он хочет от тебя, но он преследует свои цели. Какими бы они ни были, они служат лишь его выгоде. – Он поднял вверх указательный палец для большей убедительности. – В этом я абсолютно уверен.
– Я буду встречаться с теми, с кем нахожу нужным, – холодно сказала она. – Я уже объяснила, зачем Будро привез меня сюда.
Он снисходительно склонил голову.
– А сообщил тебе он, какую сумму выиграл за сегодняшний бой?
Шейла резко затормозила посреди дороги.
– Как ты сказал?
Он злорадно ухмыльнулся:
– Я вижу, он забыл упомянуть о своих достижениях.
– Откуда ты знаешь?
– Он всегда ставит на собак Джигера. Поэтому можно не сомневаться, что сегодня он порядочно хапнул. Не знаю, что он тебе наплел, но он впрямую заинтересован в этих боях.
– Теперь мне понятно, почему он отказался, – пробормотала она.
– Конечно. Неужели он станет убивать собаку, которая приносит ему такие деньги?
Видя, как расстроилась Шейла, он ласково тронул ее за плечо.
– Послушай меня, Будро прежде всего заботится о своей заднице. Всегда помни об этом. Он живет инстинктом, как дикий зверь. Никогда не верь этому хитрому ублюдку.
Она скинула с плеча его руку и вновь завела мотор. Наклонившись через спинку сиденья, он положил руку ей на бедро, отнюдь не по-родственному сжимая его и поглаживая.
– Ты здесь совсем недавно. Не знаю, как там в столицах, но у нас пропасть, разделяющая социальные слои общества, непреодолима. И в этом есть свой глубокий смысл. Не надо пренебрегать этим, Шейла. – Он снова погладил ее бедро. – Ты только не забывай, к какому слою ты принадлежишь, и все станет на свои места. Держись подальше от этой белой швали. И не привлекай к себе внимания Джигера Флина. Иначе быть беде!
Его опекающий доверительный тон, пронизанный снобизмом, был хоть и противен, но вполне терпим, пока он не заговорил о Кэше. Тут она сразу разозлилась. Но тратить энергию впустую, занимаясь переубеждением Кена, не хотелось. Слушая краем уха все эти пьяные разглагольствования, она только укреплялась в своем решении.
Поняв, что найти для этой акции нужного человека не удастся, она решила осуществить ее сама.
– Отвечай! – наконец заорал он. – Какого хрена ты тут делаешь?
– Могу задать тебе тот же вопрос, – невозмутимо ответила Шейла.
– Помоги мне вытащить ее отсюда, а, Хоуэл? Видишь, мы блокировали движение.
Но Кен только кинул на Кэша презрительный взгляд. Неловко схватив Шейлу под руку, он стал пробираться к двери, распихивая окружающих. Снаружи тоже было столпотворение. Все пили, ругались, шутили, обсуждали только что пережитое, делали предположения об исходе следующего боя.
Кен завел Шейлу за угол, подальше от толпы, встал перед ней и только тогда повторил свой оригинальный вопрос:
– Что ты здесь делаешь? Тем более с ним? – он пренебрежительно кивнул в сторону ее спутника.
– Нечего кричать на меня, Кен. Ты мне не указ. Я взрослая женщина и не собираюсь держать ответ за свои поступки перед тобой или кем-либо еще.
– Это ты попросила его проводить тебя сюда? – словно не слыша, продолжал он. Шейла запнулась.
– Не совсем так… но…
Кен обернулся к Будро. От напряжения пена выступила у него на губах.
– Оставь ее в покое, ты слышишь, парень? Или я тебе, чертов ублюдок…
Ему не удалось высказать до конца свою угрозу. Неуловимым движением Будро выхватил нож, висевший в чехле у пояса, и мигом впечатал Хоуэла в жестяную стену с силой, достаточной, чтобы вышибить из него дух. Блеснувшее лезвие застыло так близко от шеи, что инстинктивный глоток, заставивший шевельнуться адамово яблоко, едва не стоил Кену жизни.
Шейла отступила назад, потрясенная и испуганная. Ноздри Будро раздувались при каждом вдохе. Остекленевшие, налитые кровью глаза Кена приняли безумное выражение. Пот градом катился по его лицу, словно слезы.
– Тебе, сукин сын, лучше уйти отсюда подобру-поздорову, пока я не прирезал тебя.
Голос Будро с музыкальным, свойственным его родному языку произношением гласных звучал так же зловеще, как блестел в темноте его отточенный нож. В следующий миг он убрал его от горла Кена и отступил. Тот слегка подвигал шеей, словно для того, чтобы убедиться в ее невредимости. Затем ноги его подкосились, и он тяжело сполз по жестяной стене наземь.
– Двигай отсюда, – повторил Кэш. Его взгляд скользнул в сторону Шейлы. Холодный блеск его глаз заставил ее содрогнуться от страха. – И ее забирай.
Он повернулся спиной к своему недавнему противнику, нимало не опасаясь, что тот атакует его сзади. Шейла не сводила с него глаз, пока он не скрылся за автомобилями.
– Где твоя машина, Кен?
Подняв дрожащую руку, он махнул в сторону. Шейла, взяв его за руку, помогла подняться и доплестись до машины. Спросила ключи.
– Я сам поведу, – промямлил он.
– Ты пьян. Я поведу.
Самолюбие не позволяло ему уступить, и она взорвалась:
– Давай сюда чертовы ключи!
Он швырнул их с размаху ей в руки. Она села за руль и, когда обе дверцы захлопнулись, наконец вздохнула свободнее.
Перед шатким мостиком она даже не притормозила, и с треском рванула вперед. Она была зла как черт. На Кена – за то, что он вел себя как кретин; на Кэша – что втянул ее в такую гнусную историю. И больше всего на себя – что позволила обращаться с собой, как с наивной девочкой.
– Так, может, ты все-таки скажешь, что вы делали вместе?
– Ради Бога, Кен! Мы с тобой только что были в вертепе, где неразумные животные убивали друг друга на потеху пьяным негодяям. Делались незаконные ставки, и бог знает что еще творилось. А тебе понадобилось знать, что я делала с Будро!
Ее голос повышался на каждом слове, пока не достиг такой высоты и силы, что она сама это заметила. Взяв себя в руки, она продолжила:
– Он хотел мне кое-что объяснить. Я предложила ему деньги, чтобы он убил пса, напавшего на меня в лесу. И он хотел показать мне, насколько Джигер Флин дорожит своими собаками.
– Сумасшедшая! – завопил Кен, запуская пятерню в свою шевелюру. – Я же сказал, чтобы ты бросила эту затею! Убить боевую собаку Джигера Флина? Это все равно что вызвать его на дуэль на Мейн-стрит.
– Не ори. Будро отказался. – Слава Богу. Он прав. Откажись и ты, Шейла. Она решила оставить эту тему.
– А что делал там ты, Кен?
Он заерзал на дорогой коже сиденья и отвернулся к окну.
– Сегодня суббота. Неужели я не могу немного развлечься?
– Ты делал ставки?
– Разве это так уж плохо?
– Но ведь существует множество нормальных игр, где можно делать ставки. Скачки, карты.
– Нечего меня отчитывать! – Он сгорбился на сиденье и глядел исподлобья, словно упрямый ребенок. – Трисия наорала на меня сегодня. Хотела, чтобы я поехал с ней в клуб на ее чертовы танцы. Я не желаю терпеть взбучки еще и от тебя.
Шейла замолчала. В конце концов, какое ей дело, чем занят Кен в свободное время? Он мрачен и, естественно, чувствует себя униженным и разбитым после того как Кэш выставил его в таком позорном виде.
– Он не ранил тебя? Кен покачал головой:
– К счастью, нет. Он такой же опасный, низкий и порочный, как эти псы. Не верь ему, Шейла. Не знаю, чего он хочет от тебя, но он преследует свои цели. Какими бы они ни были, они служат лишь его выгоде. – Он поднял вверх указательный палец для большей убедительности. – В этом я абсолютно уверен.
– Я буду встречаться с теми, с кем нахожу нужным, – холодно сказала она. – Я уже объяснила, зачем Будро привез меня сюда.
Он снисходительно склонил голову.
– А сообщил тебе он, какую сумму выиграл за сегодняшний бой?
Шейла резко затормозила посреди дороги.
– Как ты сказал?
Он злорадно ухмыльнулся:
– Я вижу, он забыл упомянуть о своих достижениях.
– Откуда ты знаешь?
– Он всегда ставит на собак Джигера. Поэтому можно не сомневаться, что сегодня он порядочно хапнул. Не знаю, что он тебе наплел, но он впрямую заинтересован в этих боях.
– Теперь мне понятно, почему он отказался, – пробормотала она.
– Конечно. Неужели он станет убивать собаку, которая приносит ему такие деньги?
Видя, как расстроилась Шейла, он ласково тронул ее за плечо.
– Послушай меня, Будро прежде всего заботится о своей заднице. Всегда помни об этом. Он живет инстинктом, как дикий зверь. Никогда не верь этому хитрому ублюдку.
Она скинула с плеча его руку и вновь завела мотор. Наклонившись через спинку сиденья, он положил руку ей на бедро, отнюдь не по-родственному сжимая его и поглаживая.
– Ты здесь совсем недавно. Не знаю, как там в столицах, но у нас пропасть, разделяющая социальные слои общества, непреодолима. И в этом есть свой глубокий смысл. Не надо пренебрегать этим, Шейла. – Он снова погладил ее бедро. – Ты только не забывай, к какому слою ты принадлежишь, и все станет на свои места. Держись подальше от этой белой швали. И не привлекай к себе внимания Джигера Флина. Иначе быть беде!
Его опекающий доверительный тон, пронизанный снобизмом, был хоть и противен, но вполне терпим, пока он не заговорил о Кэше. Тут она сразу разозлилась. Но тратить энергию впустую, занимаясь переубеждением Кена, не хотелось. Слушая краем уха все эти пьяные разглагольствования, она только укреплялась в своем решении.
Поняв, что найти для этой акции нужного человека не удастся, она решила осуществить ее сама.
Глава 11
Если собаки залают, дело практически сорвется:
Флин может выйти во двор, чтобы выяснить причину переполоха. Все оказалось сложнее, чем она думала.
С одной стороны, нужно подойти поближе, чтобы не промахнуться; в то же время с малого расстояния псы могут почуять ее. Когда дело будет сделано, она готова объясниться с Флином, но попасться ему в руки раньше было бы глупо.
Вероятно, ей не следовало затевать это в одиночку. Что ж, риск большой, но отступать поздно. Хотя она до дрожи боялась Флина. В ее глазах он воплощал собой все зло на свете.
Еще днем, когда Трисии и Кена не было дома, а миссис Грейвс подметала веранду, Шейла зашла в комнату Коттона и выбрала дробовик 12-го калибра. После беглого осмотра она убедилась в том, что ружье было в исправности. Коттон всегда держал свое охотничье снаряжение в полной боевой готовности – мало ли что! Шейла ненавидела ружья. Их холодные безличные поверхности из дерева и металла вызывали в ней чувство отвращения. Но теперь она отбросила свои антипатии и сосредоточилась на том, чтобы успешно справиться с задачей.
Побыстрее покончив с ужином, Шейла извинилась и ушла к себе. Переодевшись, она выскользнула из дома через черный ход, чтобы избежать объяснений по поводу того, куда это она собралась с ружьем. К тому же малейшая задержка могла лишить ее мужества и заставить отказаться от задуманного.
И теперь ее отделяла от дома Флина только дорога. С сильно бьющимся сердцем она стояла в ста шагах за кустами и словно не сознавала, что должно сейчас произойти. Мысль, что она будет кого-то убивать, вызывала мучительную тошноту. Не то что убить, а даже причинить малейшую боль животному было для нее невыносимо. Только воспоминание о ночной атаке в лесу и боязнь, что следующей жертвой может стать беззащитный ребенок, поддерживали ее решимость. Собаки Флина не домашние животные, а существа, созданные только для убийства. Если Флин станет предъявлять претензии, она заплатит ему. Но больше никаких поблажек. Она сама проследит, чтобы был принят закон, запрещающий собачьи бои в Лорентском округе. По этому поводу она готова обратиться даже в конгресс.
За окнами то и дело двигались тени, отчего грязные тюлевые занавески колыхались, будто тронутые порывами легкого ветра. Чувствовался запах жареной свинины. Шейла рассчитывала, что этот густой запах помешает собакам почуять ее присутствие. Надо пересечь дорогу подальше от дома и подобраться к нему сзади.
Низко пригнувшись, Шейла еще минут пять наблюдала за домом, стараясь уловить внутри малейшее движение. Собаки непрестанно сновали по загону, но молчали.
Глубоко вздохнув, она выбралась на дорогу и изо всех сил помчалась на противоположную сторону, зная, что в этот миг хорошо просматривается со всех сторон. Юркнув в тень полуразрушенного сарая, распласталась вдоль стены, пытаясь отдышаться.
Одна собака заворчала, остальные еще быстрее забегали по загону. Общее беспокойство росло. Затаив дыхание, она взвела курки. За легким металлическим щелчком последовало ворчание еще одной собаки. Пора.
Шейла вышла из-за сарая и направила ружье в сторону собачьей будки, от которой ее отделяло метров двадцать. Пальцы, совсем мокрые от волнения, вдруг соскользнули с курка, и в следующий миг раздался оглушительный выстрел.
Громовой звук взорвал тишину, словно пушечными раскатами. Она забыла об отдаче, но сокрушительная боль в плече тут же напомнила об этом, едва не лишив ее сознания.
Почти в беспамятстве уловила она невообразимый шум, поднявшийся вокруг. Бешеный вой из конуры, проклятия и крики из дома. Она словно ничего не замечала. Сконцентрировав все свое внимание, произвела второй выстрел. В этот момент Джигер Флин выскочил из задней двери дома.
Он был взбешен до умопомешательства. Лицо его стало сплошной кричащей маской, жидкие волосы торчали дыбом, рот, брызгая слюной, непрерывно извергал проклятия и угрозы. Босой, в рваной полосатой тенниске и спускающихся штанах, он орал не переставая. Но главное – и это уже совсем не смешно, – Джигер потрясал пистолетом. Да, никто не солгал ей, предупреждая, что он шутить не будет.
– Мои собаки! Какой ублюдок мог… Убью, падла! Повернувшись в сторону Шейлы, он принялся наугад палить по кустам.
– Убью! Отправлю ко всем чертям. Пожалеешь, что на свет родился, сволочь, когда я вырву твое поганое нутро!
В окне появился чей-то силуэт, и красивый женский голос произнес:
– Что случилось?
Шейла вся задрожала, узнав этот голос.
– Заткнись, черномазая стерва! Звони шерифу. Какой-то ублюдок стрелял в моих собак.
И охваченный новым приступом бешенства, Джигер вновь стал палить в темноту. В этот раз пуля попала в стену сарая, отбив щепку у самой головы Шейлы. И уже не помышляя ни о чем, кроме бегства, она метнулась за сарай в сторону дороги.
Через секунду она остановилась прислушаться. Сзади донеслось тяжелое пыхтение Флина. Он заметил движение у сарая и кинулся через двор, проклиная попадающиеся под ноги предметы.
Какие уж тут дипломатические переговоры! Сейчас надо было бороться за собственную жизнь. Единственный путь лежал через дорогу в глубь леса. Она спустилась в придорожную канаву и выбралась на дорогу. Флин следовал по пятам, стреляя и ругаясь без передышки. Она оказалась на середине дороги как раз в тот момент, когда из-за крутого поворота вырвался автомобиль и едва не сшиб ее, лишь в последний миг вильнув в сторону и притормозив в облаке взметнувшейся пыли, прямо как в кино. Дверца была открыта.
– Скорей, идиотка! – раздался голос Кэша. Забросив ружье в грузовой отсек, она схватилась за ручку открытой двери и забралась в кабину. В дверцу ударила пуля.
– Пригни голову! – крикнул Кэш.
– Рули сюда, сволочь! – орал Флин.
Он еще раз выстрелил, но ярость мешала целиться точнее. Пока он снова прицеливался, пикап исчез под пыльной завесой.
Шейла согнулась в три погибели на своем сиденье, уткнувшись лицом в колени и закрыв голову руками. Ее била дрожь, которая не унялась и тогда, когда пикап был уже недосягаем для пуль и истерических проклятий Флина.
Кэш вел машину с такой скоростью, словно это был гоночный автомобиль на спортивной трассе, выделывая виражи на ухабистой, как стиральная доска, дороге без помощи тормозов и фар, чтобы исключить преследование. Дорога пересекала заболоченные рукава затона столь же замысловато, как и тканые хлопчатобумажные узоры – старинное акадское покрывало. Кэш прекрасно ориентировался в этой местности.
– Ты как, в порядке? – На какую-то долю секунды его глаза оторвались от дороги, чтобы взглянуть на пассажирку.
– Нет! Немедленно отвези меня назад.
– В Бель-Тэр?
– К Флину.
Он вылупил на нее глаза:
– У тебя мозги на месте, леди?
– Отвези меня назад, Кэш.
– Вот черт! Я устал спасать тебя!
– А я и не просила.
– Ты сейчас лежала бы мертвая, если бы не я! – вдруг закричал он.
– Я должна вернуться. Джигер сказал, что вызовет шерифа. А если там будет шериф, я смогу объяснить…
В эту минуту Кэш сильно тряхнул ее за плечи. Она замолкла.
– Шейла, ты не представляешь, с кем хочешь иметь дело. Он никогда в жизни не обратится к закону. Он будет сам добираться до горла. Совсем как его пес. Я советовал тебе не связываться с ним, но теперь дело сделано. Поэтому молчи и оставь все как есть.
– Но я не могу иначе, – со слезами в голосе повторила она.
– Черта с два! – в сердцах выругался он. – Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
– Я видела Гейлу. Через окно.
– Гейлу Френсис?
– Да, дочку Веды. Ты ведь знаешь ее? Она в доме у Флина.
Кэш отпустил ее и сделал шаг назад. Уцепившись для устойчивости за дверцу, Шейла вопросительно глядела на него.
– Гейла живет с ним уже несколько лет, – ответил он.
Земля поплыла под ее ногами, черные деревья утратили очертания и закружились над головой.
– Гейла? С Джигером Флином? Невероятно!
– Но это так.
Пикап несся по проселку с потушенными фарами, петляя по дорогам, иногда столь узким, что ветви деревьев хлестали по машине и смыкались над головой в живой туннель. Шейла молчала. Если он так хорошо знает, что делать, пусть делает. Она отдыхала, временно предоставив другому принимать за нее решения, и, бессильно прислонив голову к открытому окну, наслаждалась прохладным потоком встречного ветра.
– Расскажи мне про Гейлу. Как могло случиться, что она согласилась жить с этим подонком?
– Приедем домой, расскажу. Ко мне домой.
– Я не поеду.
– Я сегодня достаточно наворчался возле дома Флина в ожидании, когда ты выкинешь очередной из своих сумасшедших фортелей.
– Такты…
– Стоял за поворотом.
– Ты был так уверен, что я приду?
– Я сильно подозревал, что ты предпримешь что-нибудь вроде этого.
– Даже после того как предостерег меня? Он бросил на нее неприязненный взгляд:
– Именно потому, что я предостерег тебя. Помолчав несколько мгновений, она сказала:
– Я чувствую, мне снова надо благодарить тебя.
– Qui. Я тоже так думаю.
Флин может выйти во двор, чтобы выяснить причину переполоха. Все оказалось сложнее, чем она думала.
С одной стороны, нужно подойти поближе, чтобы не промахнуться; в то же время с малого расстояния псы могут почуять ее. Когда дело будет сделано, она готова объясниться с Флином, но попасться ему в руки раньше было бы глупо.
Вероятно, ей не следовало затевать это в одиночку. Что ж, риск большой, но отступать поздно. Хотя она до дрожи боялась Флина. В ее глазах он воплощал собой все зло на свете.
Еще днем, когда Трисии и Кена не было дома, а миссис Грейвс подметала веранду, Шейла зашла в комнату Коттона и выбрала дробовик 12-го калибра. После беглого осмотра она убедилась в том, что ружье было в исправности. Коттон всегда держал свое охотничье снаряжение в полной боевой готовности – мало ли что! Шейла ненавидела ружья. Их холодные безличные поверхности из дерева и металла вызывали в ней чувство отвращения. Но теперь она отбросила свои антипатии и сосредоточилась на том, чтобы успешно справиться с задачей.
Побыстрее покончив с ужином, Шейла извинилась и ушла к себе. Переодевшись, она выскользнула из дома через черный ход, чтобы избежать объяснений по поводу того, куда это она собралась с ружьем. К тому же малейшая задержка могла лишить ее мужества и заставить отказаться от задуманного.
И теперь ее отделяла от дома Флина только дорога. С сильно бьющимся сердцем она стояла в ста шагах за кустами и словно не сознавала, что должно сейчас произойти. Мысль, что она будет кого-то убивать, вызывала мучительную тошноту. Не то что убить, а даже причинить малейшую боль животному было для нее невыносимо. Только воспоминание о ночной атаке в лесу и боязнь, что следующей жертвой может стать беззащитный ребенок, поддерживали ее решимость. Собаки Флина не домашние животные, а существа, созданные только для убийства. Если Флин станет предъявлять претензии, она заплатит ему. Но больше никаких поблажек. Она сама проследит, чтобы был принят закон, запрещающий собачьи бои в Лорентском округе. По этому поводу она готова обратиться даже в конгресс.
За окнами то и дело двигались тени, отчего грязные тюлевые занавески колыхались, будто тронутые порывами легкого ветра. Чувствовался запах жареной свинины. Шейла рассчитывала, что этот густой запах помешает собакам почуять ее присутствие. Надо пересечь дорогу подальше от дома и подобраться к нему сзади.
Низко пригнувшись, Шейла еще минут пять наблюдала за домом, стараясь уловить внутри малейшее движение. Собаки непрестанно сновали по загону, но молчали.
Глубоко вздохнув, она выбралась на дорогу и изо всех сил помчалась на противоположную сторону, зная, что в этот миг хорошо просматривается со всех сторон. Юркнув в тень полуразрушенного сарая, распласталась вдоль стены, пытаясь отдышаться.
Одна собака заворчала, остальные еще быстрее забегали по загону. Общее беспокойство росло. Затаив дыхание, она взвела курки. За легким металлическим щелчком последовало ворчание еще одной собаки. Пора.
Шейла вышла из-за сарая и направила ружье в сторону собачьей будки, от которой ее отделяло метров двадцать. Пальцы, совсем мокрые от волнения, вдруг соскользнули с курка, и в следующий миг раздался оглушительный выстрел.
Громовой звук взорвал тишину, словно пушечными раскатами. Она забыла об отдаче, но сокрушительная боль в плече тут же напомнила об этом, едва не лишив ее сознания.
Почти в беспамятстве уловила она невообразимый шум, поднявшийся вокруг. Бешеный вой из конуры, проклятия и крики из дома. Она словно ничего не замечала. Сконцентрировав все свое внимание, произвела второй выстрел. В этот момент Джигер Флин выскочил из задней двери дома.
Он был взбешен до умопомешательства. Лицо его стало сплошной кричащей маской, жидкие волосы торчали дыбом, рот, брызгая слюной, непрерывно извергал проклятия и угрозы. Босой, в рваной полосатой тенниске и спускающихся штанах, он орал не переставая. Но главное – и это уже совсем не смешно, – Джигер потрясал пистолетом. Да, никто не солгал ей, предупреждая, что он шутить не будет.
– Мои собаки! Какой ублюдок мог… Убью, падла! Повернувшись в сторону Шейлы, он принялся наугад палить по кустам.
– Убью! Отправлю ко всем чертям. Пожалеешь, что на свет родился, сволочь, когда я вырву твое поганое нутро!
В окне появился чей-то силуэт, и красивый женский голос произнес:
– Что случилось?
Шейла вся задрожала, узнав этот голос.
– Заткнись, черномазая стерва! Звони шерифу. Какой-то ублюдок стрелял в моих собак.
И охваченный новым приступом бешенства, Джигер вновь стал палить в темноту. В этот раз пуля попала в стену сарая, отбив щепку у самой головы Шейлы. И уже не помышляя ни о чем, кроме бегства, она метнулась за сарай в сторону дороги.
Через секунду она остановилась прислушаться. Сзади донеслось тяжелое пыхтение Флина. Он заметил движение у сарая и кинулся через двор, проклиная попадающиеся под ноги предметы.
Какие уж тут дипломатические переговоры! Сейчас надо было бороться за собственную жизнь. Единственный путь лежал через дорогу в глубь леса. Она спустилась в придорожную канаву и выбралась на дорогу. Флин следовал по пятам, стреляя и ругаясь без передышки. Она оказалась на середине дороги как раз в тот момент, когда из-за крутого поворота вырвался автомобиль и едва не сшиб ее, лишь в последний миг вильнув в сторону и притормозив в облаке взметнувшейся пыли, прямо как в кино. Дверца была открыта.
– Скорей, идиотка! – раздался голос Кэша. Забросив ружье в грузовой отсек, она схватилась за ручку открытой двери и забралась в кабину. В дверцу ударила пуля.
– Пригни голову! – крикнул Кэш.
– Рули сюда, сволочь! – орал Флин.
Он еще раз выстрелил, но ярость мешала целиться точнее. Пока он снова прицеливался, пикап исчез под пыльной завесой.
Шейла согнулась в три погибели на своем сиденье, уткнувшись лицом в колени и закрыв голову руками. Ее била дрожь, которая не унялась и тогда, когда пикап был уже недосягаем для пуль и истерических проклятий Флина.
Кэш вел машину с такой скоростью, словно это был гоночный автомобиль на спортивной трассе, выделывая виражи на ухабистой, как стиральная доска, дороге без помощи тормозов и фар, чтобы исключить преследование. Дорога пересекала заболоченные рукава затона столь же замысловато, как и тканые хлопчатобумажные узоры – старинное акадское покрывало. Кэш прекрасно ориентировался в этой местности.
– Ты как, в порядке? – На какую-то долю секунды его глаза оторвались от дороги, чтобы взглянуть на пассажирку.
– Нет! Немедленно отвези меня назад.
– В Бель-Тэр?
– К Флину.
Он вылупил на нее глаза:
– У тебя мозги на месте, леди?
– Отвези меня назад, Кэш.
– Вот черт! Я устал спасать тебя!
– А я и не просила.
– Ты сейчас лежала бы мертвая, если бы не я! – вдруг закричал он.
– Я должна вернуться. Джигер сказал, что вызовет шерифа. А если там будет шериф, я смогу объяснить…
В эту минуту Кэш сильно тряхнул ее за плечи. Она замолкла.
– Шейла, ты не представляешь, с кем хочешь иметь дело. Он никогда в жизни не обратится к закону. Он будет сам добираться до горла. Совсем как его пес. Я советовал тебе не связываться с ним, но теперь дело сделано. Поэтому молчи и оставь все как есть.
– Но я не могу иначе, – со слезами в голосе повторила она.
– Черта с два! – в сердцах выругался он. – Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
– Я видела Гейлу. Через окно.
– Гейлу Френсис?
– Да, дочку Веды. Ты ведь знаешь ее? Она в доме у Флина.
Кэш отпустил ее и сделал шаг назад. Уцепившись для устойчивости за дверцу, Шейла вопросительно глядела на него.
– Гейла живет с ним уже несколько лет, – ответил он.
Земля поплыла под ее ногами, черные деревья утратили очертания и закружились над головой.
– Гейла? С Джигером Флином? Невероятно!
– Но это так.
Пикап несся по проселку с потушенными фарами, петляя по дорогам, иногда столь узким, что ветви деревьев хлестали по машине и смыкались над головой в живой туннель. Шейла молчала. Если он так хорошо знает, что делать, пусть делает. Она отдыхала, временно предоставив другому принимать за нее решения, и, бессильно прислонив голову к открытому окну, наслаждалась прохладным потоком встречного ветра.
– Расскажи мне про Гейлу. Как могло случиться, что она согласилась жить с этим подонком?
– Приедем домой, расскажу. Ко мне домой.
– Я не поеду.
– Я сегодня достаточно наворчался возле дома Флина в ожидании, когда ты выкинешь очередной из своих сумасшедших фортелей.
– Такты…
– Стоял за поворотом.
– Ты был так уверен, что я приду?
– Я сильно подозревал, что ты предпримешь что-нибудь вроде этого.
– Даже после того как предостерег меня? Он бросил на нее неприязненный взгляд:
– Именно потому, что я предостерег тебя. Помолчав несколько мгновений, она сказала:
– Я чувствую, мне снова надо благодарить тебя.
– Qui. Я тоже так думаю.
Глава 12
Он остановил машину. Тормозная педаль тяжко заскрипела, когда он придавил ее ногой. После этого он повернулся к Шейле. Долго и напряженно они глядели друг на друга.
– Чем ты отплатишь мне за то, что я снова спас тебя? – тихо спросил он. – Твой счет растет.
Шейла сидела как каменная и чувствовала себя совершенно опустошенной. Рот пересох, но вовсе не от недавней рвоты.
Наконец после долгой паузы его губы растянулись в обычную кривую ухмылку.
– Успокойся. Сегодня я не стану предъявлять счет.
– Как благородно с твоей стороны!
– Не в этом дело. Просто сроки еще терпят. – Он с силой толкнул дверцу машины. – Дальше пойдем пешком, мисс Шейла.
Чтобы не показываться на дорогах, ведущих в Бель-Тэр, он выбирал окольные пути и подъехал к дому с дальнего конца. Взяв Шейлу за руку, он повел ее по тропинке к затону, где между столетними деревьями приютился маленький дом.
Этот дом, построенный из кипарисов, был, по-видимому, так же стар, как и поместье Бель-Тэр. Подобно ресторанчику Реда Бруссара, он стоял на огромных столбах. Металлическая кровля нависала над крыльцом, устроенным в виде ниши, и поддерживалась столбами перил. Ставни, оставленные открытыми, позволяли видеть сетки от насекомых на окнах. Установленная сбоку от крыльца наружная лестница вела на второй этаж.
Они поднялись по деревянным ступеням и вошли в центральную комнату первого этажа. В глубине размещались камин и маленькая кухня. Комната служила столовой и гостиной одновременно. В доме было гораздо чище, чем ожидала Шейла, но вся атмосфера носила отпечаток одинокой жизни хозяина.
Архитектура дома Будро была типичной для акадских строений, вплоть до так называемой галереи – закрытой сетками террасы со ступенями, которая тянулась по всей задней стене дома. Здесь стояли двуспальная железная кровать, бюро и шаткий столик с портативным телевизором. Книжный шкаф заполняли бестселлеры в мягких обложках и иллюстрированные журналы. Содержание этой библиотеки поразило ее так же, как поразила чистота дома. Было ясно, что большую часть свободного времени он проводит на галерее. Оттуда открывался вид на затон.
– А что наверху?
– Спальня матери.
Часть мебели была самодельной, но выполненной с большим мастерством. В доме находилось и несколько вполне современных предметов – телевизор, микроволновая печь, вентилятор с тростниковыми лопастями, прикрепленный к балке потолка в центральной комнате. Кэш включил его, дернув за шнурок, и в неподвижном воздухе возник ветерок.
– Выпить хочешь?
Он прошел в чулан возле кухни, отдернул ситцевую занавеску и достал бутылку виски.
– Мне с водой.
– И лед?
Она отрицательно покачала головой. Он вернулся к ней с бутылкой и стаканами. Пододвинул стул с самой обыкновенной обивкой, из тех, что продаются в любой американской мебельной лавке.
– Садись.
Этот стул выглядел до смешного нелепо в таком самобытном старинном доме, но Шейла вдруг обрадовалась ему, словно старому знакомому. Слишком уж много всего ей пришлось сегодня пережить. У нее до сих пор еще стучали зубы.
– Спасибо.
Пододвинув себе такой же стул, он сел напротив и отпил из своего стакана, поставив бутылку на маленький столик между ними. Рядом с бутылкой водрузил скрещенные ноги в башмаках.
Сделав торопливый глоток, она поставила стакан на столик рядом с башмаками Кэша и встала.
– Еще налить?
– Нет, спасибо.
Она беспокойно прошлась по комнате, подошла к окну над кухонной раковиной. На подоконнике стоял ящик с землей, густо засаженной травами. «Огородик» был хорошо ухожен.
Она вопросительно оглянулась на Кэша. Тот пожал плечами и налил себе еще неразбавленного виски.
– Мать всегда что-нибудь выращивала в этом ящике.
– Это трава для твоих чудодейственных снадобий? – насмешливо спросила она. Он ответил серьезно:
– Для некоторых.
Над старым шумящим холодильником висела большая доска с пришпиленными к ней старыми фотографиями. Шейла запрокинула голову, чтобы лучше разглядеть их. Среди других был снимок женщины и мальчика с буйными кудрями и не по-детски серьезными глазами.
– Это ты? А это твоя мать?
– Qui.
У женщины были черные кудрявые волосы, обрамлявшие треугольное лицо, резко сужавшееся от широкого лба к острому задорному подбородку. Удлиненные экзотические глаза создавали впечатление, что она знает тысячи секретов, а таинственная улыбка свидетельствовала о том, что она ни один из них не выдаст. Губы сердечком, пухлые и чувственные, полные желания и соблазна.
Шейла немного помнила Монику, но совсем не такой молодой. К тому же она видела ее только издали. Фотография заворожила ее.
– Твоя мать была красивой.
– Благодарю.
– А сколько тебе здесь лет?
– Лет десять, не знаю точно.
– А по какому случаю вы снимались?
– Тоже не помню.
Шейла разглядела остальные фотографии. На них было много моряков в полном боевом снаряжении, с жетонами на цепочках вокруг шеи, с глупыми улыбками и в нелепых позах. На одной из фотографий Шейла узнала Кэша.
– Вьетнам?
– Qui.
– Вы все так страшно довольны собой и друг другом.
Он фыркнул:
– Да, нам было там дьявольски весело.
– Не думай, я вовсе не смеюсь, – попыталась она исправить положение.
– Вот этот усатый получил пулю в живот на следующий день после того, как сфотографировался. – Не вставая с места, он указал еще на одну фотографию. – Я не очень-то интересовался, что в точности произошло с парнем в чудной шляпе. Мы пошли в патруль. А когда услышали его крик, газанули оттуда, как черти.
Шейлу поразил его спокойный тон.
– Как ты можешь говорить так равнодушно о погибших друзьях?
– У меня нет друзей.
Она отпрянула, словно от удара.
– Отвези меня домой, – сердито потребовала Шейла.
– Тебе здесь не нравится? – он гостеприимно обвел рукой скромный интерьер комнаты.
– Мне не нравишься ты!
– Большинство представителей твоего класса меня не любят.
– Я не представитель класса, я сама по себе. А не любят тебя потому, что ты лживый, циничный сукин сын. Где телефон? Если ты не желаешь везти меня, я позвоню, чтобы кто-нибудь за мной приехал.
– У меня нет телефона.
– Нет телефона?
Он ухмыльнулся в ответ на откровенное недоверие, прозвучавшее в ее вопросе.
– Это мой способ уклоняться от нежелательных разговоров.
– Как же ты обходишься?
– Если мне надо позвонить, я еду в нашу контору.
– Но ведь там дверь всегда заперта!
– Есть иные пути. Шейла вспыхнула:
– Ты вскрывал замок? Вламывался в чужой дом и обманывал нас?
Его ухмылка, нисколько не похожая на раскаяние, вполне соответствовала наглому кивку, которым он подтвердил обвинения в свой адрес.
– Чем ты отплатишь мне за то, что я снова спас тебя? – тихо спросил он. – Твой счет растет.
Шейла сидела как каменная и чувствовала себя совершенно опустошенной. Рот пересох, но вовсе не от недавней рвоты.
Наконец после долгой паузы его губы растянулись в обычную кривую ухмылку.
– Успокойся. Сегодня я не стану предъявлять счет.
– Как благородно с твоей стороны!
– Не в этом дело. Просто сроки еще терпят. – Он с силой толкнул дверцу машины. – Дальше пойдем пешком, мисс Шейла.
Чтобы не показываться на дорогах, ведущих в Бель-Тэр, он выбирал окольные пути и подъехал к дому с дальнего конца. Взяв Шейлу за руку, он повел ее по тропинке к затону, где между столетними деревьями приютился маленький дом.
Этот дом, построенный из кипарисов, был, по-видимому, так же стар, как и поместье Бель-Тэр. Подобно ресторанчику Реда Бруссара, он стоял на огромных столбах. Металлическая кровля нависала над крыльцом, устроенным в виде ниши, и поддерживалась столбами перил. Ставни, оставленные открытыми, позволяли видеть сетки от насекомых на окнах. Установленная сбоку от крыльца наружная лестница вела на второй этаж.
Они поднялись по деревянным ступеням и вошли в центральную комнату первого этажа. В глубине размещались камин и маленькая кухня. Комната служила столовой и гостиной одновременно. В доме было гораздо чище, чем ожидала Шейла, но вся атмосфера носила отпечаток одинокой жизни хозяина.
Архитектура дома Будро была типичной для акадских строений, вплоть до так называемой галереи – закрытой сетками террасы со ступенями, которая тянулась по всей задней стене дома. Здесь стояли двуспальная железная кровать, бюро и шаткий столик с портативным телевизором. Книжный шкаф заполняли бестселлеры в мягких обложках и иллюстрированные журналы. Содержание этой библиотеки поразило ее так же, как поразила чистота дома. Было ясно, что большую часть свободного времени он проводит на галерее. Оттуда открывался вид на затон.
– А что наверху?
– Спальня матери.
Часть мебели была самодельной, но выполненной с большим мастерством. В доме находилось и несколько вполне современных предметов – телевизор, микроволновая печь, вентилятор с тростниковыми лопастями, прикрепленный к балке потолка в центральной комнате. Кэш включил его, дернув за шнурок, и в неподвижном воздухе возник ветерок.
– Выпить хочешь?
Он прошел в чулан возле кухни, отдернул ситцевую занавеску и достал бутылку виски.
– Мне с водой.
– И лед?
Она отрицательно покачала головой. Он вернулся к ней с бутылкой и стаканами. Пододвинул стул с самой обыкновенной обивкой, из тех, что продаются в любой американской мебельной лавке.
– Садись.
Этот стул выглядел до смешного нелепо в таком самобытном старинном доме, но Шейла вдруг обрадовалась ему, словно старому знакомому. Слишком уж много всего ей пришлось сегодня пережить. У нее до сих пор еще стучали зубы.
– Спасибо.
Пододвинув себе такой же стул, он сел напротив и отпил из своего стакана, поставив бутылку на маленький столик между ними. Рядом с бутылкой водрузил скрещенные ноги в башмаках.
Сделав торопливый глоток, она поставила стакан на столик рядом с башмаками Кэша и встала.
– Еще налить?
– Нет, спасибо.
Она беспокойно прошлась по комнате, подошла к окну над кухонной раковиной. На подоконнике стоял ящик с землей, густо засаженной травами. «Огородик» был хорошо ухожен.
Она вопросительно оглянулась на Кэша. Тот пожал плечами и налил себе еще неразбавленного виски.
– Мать всегда что-нибудь выращивала в этом ящике.
– Это трава для твоих чудодейственных снадобий? – насмешливо спросила она. Он ответил серьезно:
– Для некоторых.
Над старым шумящим холодильником висела большая доска с пришпиленными к ней старыми фотографиями. Шейла запрокинула голову, чтобы лучше разглядеть их. Среди других был снимок женщины и мальчика с буйными кудрями и не по-детски серьезными глазами.
– Это ты? А это твоя мать?
– Qui.
У женщины были черные кудрявые волосы, обрамлявшие треугольное лицо, резко сужавшееся от широкого лба к острому задорному подбородку. Удлиненные экзотические глаза создавали впечатление, что она знает тысячи секретов, а таинственная улыбка свидетельствовала о том, что она ни один из них не выдаст. Губы сердечком, пухлые и чувственные, полные желания и соблазна.
Шейла немного помнила Монику, но совсем не такой молодой. К тому же она видела ее только издали. Фотография заворожила ее.
– Твоя мать была красивой.
– Благодарю.
– А сколько тебе здесь лет?
– Лет десять, не знаю точно.
– А по какому случаю вы снимались?
– Тоже не помню.
Шейла разглядела остальные фотографии. На них было много моряков в полном боевом снаряжении, с жетонами на цепочках вокруг шеи, с глупыми улыбками и в нелепых позах. На одной из фотографий Шейла узнала Кэша.
– Вьетнам?
– Qui.
– Вы все так страшно довольны собой и друг другом.
Он фыркнул:
– Да, нам было там дьявольски весело.
– Не думай, я вовсе не смеюсь, – попыталась она исправить положение.
– Вот этот усатый получил пулю в живот на следующий день после того, как сфотографировался. – Не вставая с места, он указал еще на одну фотографию. – Я не очень-то интересовался, что в точности произошло с парнем в чудной шляпе. Мы пошли в патруль. А когда услышали его крик, газанули оттуда, как черти.
Шейлу поразил его спокойный тон.
– Как ты можешь говорить так равнодушно о погибших друзьях?
– У меня нет друзей.
Она отпрянула, словно от удара.
– Отвези меня домой, – сердито потребовала Шейла.
– Тебе здесь не нравится? – он гостеприимно обвел рукой скромный интерьер комнаты.
– Мне не нравишься ты!
– Большинство представителей твоего класса меня не любят.
– Я не представитель класса, я сама по себе. А не любят тебя потому, что ты лживый, циничный сукин сын. Где телефон? Если ты не желаешь везти меня, я позвоню, чтобы кто-нибудь за мной приехал.
– У меня нет телефона.
– Нет телефона?
Он ухмыльнулся в ответ на откровенное недоверие, прозвучавшее в ее вопросе.
– Это мой способ уклоняться от нежелательных разговоров.
– Как же ты обходишься?
– Если мне надо позвонить, я еду в нашу контору.
– Но ведь там дверь всегда заперта!
– Есть иные пути. Шейла вспыхнула:
– Ты вскрывал замок? Вламывался в чужой дом и обманывал нас?
Его ухмылка, нисколько не похожая на раскаяние, вполне соответствовала наглому кивку, которым он подтвердил обвинения в свой адрес.