Браун Саймон. Огонь и меч

   – Я никогда бы не усомнился в мотивах Сендаруса. Он славный юноша и человек чести. И пожелал бы отправиться в поход ради блага королевы, а не своего личного.
   «Если бы генералом вместо меня был Сендарус, – с тоской подумал Олио. – Тогда он мог бы отправиться в поход, а я – остаться здесь, где от меня будет меньше всего вреда».
   – Так или иначе, поскольку генерал вы, он не сможет отправиться в поход, – небрежно добавил Оркид.
   – Что вы имеете в виду?
   – Ну, это сделало бы его вашим подчиненным.
   – Только в армии. И кроме того, ду-думаю, гордыня не относится к числу по-пороков Сендаруса. На самом-то деле я не уверен, что у него вообще есть пороки.
   – Я и не имел в виду, что сложности могут возникнуть из-за его тщеславия. Дело лишь в том, что он обладает, после королевы, самой большой властью в королевстве. И если данная власть будет подчинена вашей, это создаст политические и юридические трудности.
   Олио счел этот момент весьма тонким, слишком тонким для того, чтобы серьезно его обдумывать, но благодаря этому перед ним смутно замаячила иная идея. Гвардейцы закончили упражняться и строем шагали обратно в казармы. А он пошел во дворец, сделав Оркиду знак сопровождать его.
   – По-вашему, Сендарус озабочен тем, что не отправляется с армией на север?
   – Несомненно. Но он понимает стоящие за этим причины. И не сердится на вас, если вы этим обеспокоены.
   – Нет, не этим, – покачал головой Олио. Он задумчиво нахмурился, а затем спросил: – Как по вашему, если б он бы-был консортом на том заседании Совета, на котором меня утвердили генералом, Совет доверил бы этот пост ему?
   Оркид притворился, будто обдумывает этот вопрос.
   – Не уверен. Наверное… – Он сделал вид, что поразмыслил еще. – Возможно, – задумчиво произнес он наконец. – Теперь, когда вы сказали об этом, мне думается, что такое возможно. Для Сендаруса это было бы еще одним способом доказать свою преданность Гренде-Лир, и гарантировало бы безопасность обоих уцелевших Розетемов. – Канцлер пожал плечами. – Но дело обстоит иначе.
   – Нет, – сказал Олио больше себе, чем Оркиду.
   – Я вам нужен для чего-то определенного, ваше высочество? – спросил Оркид.
   Олио остановился и рассеянно посмотрел на канцлера.
   – Нет. Спасибо, но не нужны. – Он повернулся и продолжил путь, задумчиво опустив голову.
   Оркид смотрел ему вслед с улыбкой на строгом лице. «Дело прошло куда легче, чем я смел рассчитывать».
 
   Примас Гирос Нортем сидел за письменным столом, положив крепко сцепленные руки на колени. Он услышал, как в дверь постучали, и быстро сглотнул.
   Вошел отец Поул и закрыл за собой дверь.
   – Один брат сказал, что вы хотели меня видеть, ваша милость.
   Нортем кивнул и жестом предложил священнику присесть. Отец Поул занял кресло и посмотрел на примаса ровным взглядом, спокойно и заинтересованно.
   – Мы должны кое-что обсудить, – начал Нортем. – Нечто, важное для вас и для Церкви Подлинного Бога.
   Нортем увидел, как Поул слегка напрягся. Значит, священник догадывался, к чему он клонит.
   – Мы с вами дружим очень давно, – продолжал он. – И некогда были весьма близки.
   На этот раз Поул избегал встречаться с Нортемом взглядом и кивнул несколько сдержанно; лицо его чуть покраснело.
   – Вы не согласны? – смущенно спросил Нортем.
   – Конечно согласен, ваша милость, – покачал головой Поул. – Но та близость…
   – Знаю, прекратилась.
   – И по вашей инициативе, а не по моей, – поспешно добавил Поул, глядя на примаса почти умоляющим взглядом.
   – Это я тоже знаю. – Нортем тяжело вздохнул. – Желал бы я, чтоб это можно было сделать по-другому.
   – Что именно вы желали бы иметь возможность сделать по-другому?
   – Не знаю, как вам это объяснить. Вероятно, нам следовало поговорить об этом много месяцев назад. Вы заслуживаете правды.
   Лицо Поула внезапно сделалось спокойным, словно чутье подсказало ему, что будет дальше.
   – Речь идет о вашем преемнике, не так ли?
   Нортем кивнул.
   – Вы не знаете истинного имени Божьего. И не можете быть его защитником.
   Поул тоже кивнул, повторяя движение примаса и словно говоря: «Понимаю. Конечно». Но взгляд его сделался горящим и жестким.
   – Это неправильно, – напряженно произнес он.
   – НАПРОТИВ, правильно, – подчеркнул Нортем. – Но не легко. Для вас. И для меня.
   Теперь Поул уже не кивал, а качал головой.
   – Нет, ваша милость. Это неправильно. Как такое может быть правильным? Вы десятки лет готовили меня к этому посту.
   – Я никогда этого не говорил, – стал оправдываться Нортем.
   – Ваши намерения не вызывали сомнений, – сказал Поул. – Вы натаскивали меня не просто для того, чтобы я был вашим секретарем.
   – Вы были хорошим послушником, отец. И привлекли внимание всех своих начальников. Но вышли за рамки усвоенного вами, сочтя, будто знаете, о чем я думаю.
   Поул уперся взглядом в глаза Нортема.
   – Взгляните на меня, ваша милость, и скажите, что не намеревались подготовить меня быть примасом вместо вас, когда вы отойдете в царство господне.
   И конечно, Нортем не мог посмотреть ему в глаза. Он отвел взгляд, но в какой-то мере спас свою гордость, не пытаясь больше лгать на сей счет.
   – Это была королева, – торопливо сказал он, а затем со стыдом закрыл глаза. Поула нисколько не касалось, с чего было принято такое решение, а ему не следовало упоминать о ее роли в этом деле.
   – Арива? – недоверчиво переспросил Поул. Нет, не его Арива, несомненно…
   – Ашарна, – сказал Нортем. – Она заявила мне, что вы не можете быть примасом. Она этого не потерпит.
   – Ашарна? – Поул с недоумением посмотрел на примаса. – Почему? И почему вы подчиняетесь ей теперь, когда она умерла? Что говорит об этом ее дочь?
   – Ее дочь об этом не узнает. Я пообещал Ашарне выдвинуть своим преемником кого-нибудь другого вместо вас. Она умерла прежде, чем я успел это сделать.
   – Кого… Кого вы избрали преемником?
   – Я еще не решил. Не принял окончательного решения.
   – Приняли, ваша милость, иначе не рассказали бы мне об этом. – И внезапно, словно кто-то зажег свет в темной комнате, Поул понял. – Это ведь Роун, не так ли? Именно поэтому вы и позволили ему заменить меня в качестве исповедника королевы?
   Нортем ничего не сказал.
   – Но почему? – настаивал Поул. – Почему Ашарна воспрепятствовала вам выдвинуть в преемники меня?
   – Она так толком и не объяснила, – ответил Нортем, и Поул увидел, что примас говорит правду. – Вы ей чем-то не нравились. Она не доверяла вам. И так и не сказала, почему.
   Поул обмяк в кресле, и Нортему было крайне неприятно это видеть.
   – Вас весьма почитают в Церкви, – утешил он священника. – И вы являетесь членом Королевского Совета. Я позабочусь о том, чтобы вы не утратили этого места. Церкви нужны такие усердные, преданные своему делу и умные люди, как вы, дабы помогать направлять ее путь в мире сем. Надеюсь, вы мне поверите, когда я скажу, что желал бы видеть своим преемником именно вас. Я горячо желал этого. Мне хочется, чтобы вы продолжали служить моим секретарем, и… и я хотел бы возобновить нашу дружбу.
   Поул ничего не ответил; он даже не взглянул на примаса.
   – Если, конечно, вы думаете, что это возможно, – печально добавил Нортем.
 
   Арива выкроила время для Олио после своей ежедневной встречи с Харнаном Бересардом. Олио особо попросил о разговоре с ней наедине – единственный в королевстве, кроме ее мужа, кто имел право просить об этом, – и она согласилась. Он нервно расхаживал взад-вперед по ее покоям, ломая руки.
   – Что-то случилось, – догадалась Арива.
   – Да? – Олио посмотрел на нее.
   Она пожала плечами.
   – А почему еще ты расхаживаешь, словно медведь с колючкой в заднице?
   – Нет, – он покачал головой. – Ничего не случилось. – Он остановился. – На самом деле это неправда. Кое-что случилось. Я должен быть генералом армии, которую по весне ты отправляешь на север.
   – И что в этом такого? – недоуменно моргнула Арива. – Ты же Розетем. Я в поход идти не могу. Кто-то же должен возглавить эту армию.
   – Я не с-самый лучший выбор.
   – Ты боишься?
   – Конечно, боюсь, – сказал он, даже не обидевшись на подобный вопрос. – Но быть твоим генералом я не хочу не поэтому.
   – Не понимаю.
   – Я не с-самый подходящий для этого, Арива. Я не солдат. В лу-учшем случае умею владеть ме-мечом. Во мне нет ни капельки гнева. Тебе не нужно, чтобы атаку на Салокана возглавлял кто-то вроде меня.
   – Тогда кто же мне нужен?
   Олио посмотрел прямо на нее.
   – Тебе нужен кто-то вроде Сендаруса.
   – Нет, – коротко отрубила она.
   – Н-но, Арива, взгляни на разницу между нами…
   – Нет.
   Олио вздохнул и снова принялся расхаживать.
   – Именно поэтому ты и просил меня о встрече? – спросила она.
   – Да. Не думаю, что по-поручить мне вести армию было удачной мыслью. По моему, это принесет де-делу больше вреда, чем пользы.
   – Совет думает иначе.
   – Совет не понимает, – возразил Олио. – М-многие ли из нынешних членов Совета входили в Совет нашей матери во время Невольничьей войны?
   – Хм-м! Никто.
   – Именно. Бо-большинство из них понимает в войне и стратегии меньше моего портного. Кто, собственно, предложил назначить меня генералом?
   Ариве пришлось подумать над этим, прежде чем она вспомнила.
   – Отец Поул, – сказала она наконец.
   – Твой исповедник? – Арива кивнула. – Ты приняла решение, основываясь на совете своего исповедника?
   – Совет его показался здравым всем, кто там был.
   – Советники не хотели подвергать тебя опасности.
   – И, значит, оставался только ты, – подытожила она.
   – Уже не то-только я. Теперь есть еще и Сендарус.
   Арива открыла было рот, собираясь снова сказать «нет», но закрыла его прежде, чем успела произнести это. Она вдруг поняла, что Олио прав. Для того, чтобы возглавить армию, больше всего подходил Сендарус, а не ее брат.
   – Сендарус не поймет… – начала было она.
   – Да конечно, поймет, – перебил ее Олио. – Он ухватится за возможность показать всем свою преданность королевству. И, что еще ва-важнее, ухватится за возможность п-проявить до-доблесть у тебя на службе.
   – А ты нет?
   – Я готов погибнуть ради тебя, если понадобится, – фыркнул Олио. – Согласен, не столь охотно, как твой возлюбленный, н-но скорей погиб бы, чем допустил, чтобы тебе причинили вред.
   Арива улыбнулась словам брата; она знала, что они искренни. Если она снимет с его плеч бремя генеральского звания и передаст его Сендарусу, некоторые решат, будто это сделано из-за того, что Олио трус, но они-то оба знают, как все на самом деле.
   – У твоего предложения есть свои достоинства, – признала она.
   Олио перестал расхаживать и остановился перед ней.
   – Значит, ты это сделаешь?
   – Этого я не говорила. Но я над ним подумаю.
   Олио облегченно опустил плечи.
   – Так будет лу-лучше всего.
   – Это большой риск. А что, если армия проиграет войну? В этом ведь обвинят моего мужа.
   – Под командованием Сендаруса армия ее не проиграет. Вот под мо-моим – может, и тогда народ обвинит в по-поражении тебя.
 
   Отец Поул гадал, какое же у бога имя. Он гадал, сколько в нем букв, односложное ли оно или многосложное, и на одном ли слоге ставится ударение. А больше всего ему хотелось бы знать, не записал ли его где-нибудь примас Нортем, не записал ли он са-мое священное слово на случай, если забудет его. Или на случай, если скоропостижно скончается.
   Поул никак не мог уснуть, зная о том, что вот-вот произойдет. Его опасение все росло и росло, пока не сделалось почти нестерпимым. И когда наконец события пошли косяком, начались они с торопливых шагов служителя Нортема, послушника, подающего кое-какие надежды, но малоинициативного. Хотя Поул и знал, куда в первую очередь отправится этот служитель, когда его дверь загремела от стука, он вздрогнул от удивления. Поул открыл дверь, одетый лишь в ночную рубашку, и притворяясь, будто со сна протирает глаза.
   – Который час, брат Антикус?
   – Ранний, отец. – Послушник глядел на Поула ошалелыми глазами.
   – Брат, что случилось?
   – Примас Нортем.
   – С его милостью что-то случилось? – нахмурился Поул. Антикус схватил было Поула за руку, но тот убрал ее.
   – Пожалуйста, брат, скажите же, что случилось.
   – Вы должны пойти взглянуть, отец. Вы должны пойти взглянуть. – На этот раз Поул позволил Антикусу взять его руку и дал увлечь себя босиком по холодному каменному полу коридора к покоям Нортема.
   Нортем лежал в постели, уставясь в потолок широко раскрытыми и слегка выпученными глазами, словно перед ним вдруг предстало видение бога. Поул подошел к телу и дотронулся пальцем чуть ниже шеи. Пульса не было. Тело уже порядком остыло, но еще не сделалось совершенно холодным.
   – Брат Антикус, я хочу, чтобы вы привели отца Роуна. Никому больше не говорите о том, что увидели, но сейчас же приведите отца Роуна.
   Брат Антикус бросился выполнять, дыхание его уже прерывалось рыданиями. Дожидаясь его возвращения, Поул придал примасу достойный вид – одернул ночную рубашку, закрыл глаза, сложил руки крестом на груди. Он не знал, сколько у него времени, и поэтому поискал в комнате лишь поверхностно. Услышав приближающиеся шаги двух человек, он выпрямился и склонил голову в молитве.
   – О боже, нет, – раздался у него за спиной голос отца Роуна.
   – Заходите, – пригласил Поул, взмахом руки предлагая священнику и Антикусу войти в комнату. – Закройте за собой дверь, – приказал он. Антикус так и сделал.
   Отец Роун тоже проверил пульс. Не почувствовав его, он в ужасе повернулся к Поулу.
   – Вы… вы…
   – Я что, отец? – спросил, задержав дыхание, Поул.
   – Вы знаете, кого… – Роун съежился под нахмуренным взглядом Поула. – … Я хочу сказать, вы знаете, КАКОЕ это слово?
   – Слово?
   – Примас Нортем передал вам…
   – А, имя Божье, – закончил за него Поул и снова задышал.
   – Да, да! – со сжавшимся от напряжения лицом подтвердил Роун.
   – Конечно, передал, – не моргнув, соврал Поул. – Думаете, Нортем забыл бы про такое?
   Роун облегченно вздохнул. Лицо его, казалось, расправилось до своего нормального состояния.
   – Вы должны разбудить братию, – велел Антикусу Поул. – Не сообщайте им новость. Велите всем собраться в королевской часовне.
   Антикус поспешил выполнять распоряжение.
   – Вы сами сообщите им новость? – спросил Роун.
   – Нет, отец, ее сообщите вы.
   – Я? Почему я?
   – Потому что мой первый долг как преемника примаса – это уведомить королеву и ее канцлера. Я займусь этим сейчас же. И мой долг также избрать нового секретаря на мое прежнее место. Я избираю вас, отец Роун. А теперь ступайте и исполните свой долг.
   Отец Роун поклонился в знак благодарности и признания восхождения Поула на более высокий пост. Когда он снова поднял голову, на лице его появилась полуулыбка.
   – Я исполню свой долг.
   – Знаю. А теперь я должен исполнить свой.
 
   Оркид поднял голову, оторвав взгляд от бумаг на столе, и увидел стоящую в дверях его кабинета королеву. И встал так быстро, что рассыпал по полу стопку документов.
   – Ваше величество! Я вас не ожидал…
   – Это было вчера, канцлер? Или днем раньше?
   Оркид пытался подобрать бумаги и сообразить, к чему именно клонит королева. Двое секретарей ползали на четвереньках, тоже собирая бумаги, и пригоршнями передавая их канцлеру.
   – Мне интересно, как вы завязали разговор на эту тему? Наверное, сказали что-то о том, как холодно в это время года в Хьюме?
   И Оркид понял. Он выпрямился, тогда как секретари по-прежнему ползали по полу около него.
   – Вы на меня сердитесь.
   – Конечно же, чертовски сержусь, – сказала она без малейшего раздражения в голосе. – Об этом вам следовало в первую очередь поговорить со мной.
   – Вы бы ответили отказом.
   – Такова моя прерогатива. Вы бы убедили меня своими доводами.
   – В конечном итоге, возможно, и убедил бы. Но таким способом было быстрее.
   – Этот способ вам не подходит.
   – Мой долг подавать вам самые наилучшие советы и добиваться, чтобы ваши пожелания исполнялись, – развел руками Оркид. – Поговорить с Олио для того, чтобы он мог убедить вас, было кратчайшим путем, который я выбрал для достижения обеих целей.
   Арива круто повернулась и ушла. Оркид не был уверен, как ему следует поступить – последовать за ней или остаться. Он посмотрел на беспорядок у себя на полу и решил, что принесет больше пользы подальше от своего кабинета.
   – Ваше величество! – крикнул он вслед Ариве. Та замедлила шаг, но не остановилась дождаться его. – Ваше величество, я сожалею, если вы сочли, что я манипулировал вами…
   – Вы всегда мной манипулируете, Оркид. Я к этому привыкла. Но вот к тому, чтобы мною манипулировали у меня за спиной, я никак не привыкла.
   Оркид кивнул.
   – Этого больше не повторится.
   – Хорошо.
   Они зашагали дальше, и придворные с гостями расступались перед ними. Королевские гвардейцы вытягивались по стойке «смирно», когда они проходили мимо.
   – Есть еще кое-что, – сказал в конце концов Оркид.
   Арива сделала глубокий вдох.
   – У вас всегда находится еще кое-что.
   – Это касается Сендаруса.
   – Продолжайте.
   – Если вы собираетесь назначить его генералом…
   – Вы знаете, что я собираюсь назначить его генералом. Именно вокруг этого все и вращалось, не так ли?
   Оркид сглотнул.
   – Да, ваше величество. Разрешите мне закончить. КОГДА вы назначите его генералом, возможно, будет разумным обеспечить уважение к его полномочиям среди ваших офицеров.
   – Они будут уважать его или ответят передо мной, – кратко сказала она.
   – Легче в первую очередь придать его полномочиям силу.
   Арива внезапно остановилась, заставив Оркида забежать вперед нее.
   Он попятился и повернул голову, встретившись взглядом с королевой.
   – И как именно вы предлагаете этого добиться?
   Оркид указал на открыто висящие у нее на груди Ключи Силы.
   – Дайте ему Ключ Меча.
   Арива моргнула. «По крайней мере, – подумал Оркид, – она не отказала сразу».
   – Ключ Меча?
   – Да, ваше величество. Вам, как правительнице, нужен только Ключ Скипетра. А Сендарус поведет вашу армию на север против Хаксуса, на защиту королевства. И Ключ Меча наверняка был бы идеальным символом вашей королевской власти и доверия к своему консорту.
   Арива медленно кивнула.
   – Мне нравится эта мысль. – Она снова двинулась широким шагом по дворцовому коридору, со следующим за ней Оркидом. – Мне эта мысль очень даже нравится. Думаете, Совет согласится с этим? – Выражение ее лица стало удрученным. – С кончиной примаса Нортема перевес в нем на стороне Двадцати Домов.
   Оркид пожал плечами.
   – Даже при этом, если данная мысль получит ваше одобрение, то не вижу, почему бы и нет.
   – Двадцать Домов будут против нее, – медленно произнесла она.
   Оркиду не требовалось даже думать, как ответить на это.
   – Верно, ваше величество. Еще один довод в ее пользу.

ГЛАВА 18

   Три вооруженных группировки поочередно выступили из лагеря с интервалом в два дня. Первым на вражескую территорию двинулся летучий отряд Рендла – почти четыре тысячи мечей. Разделенные на три колонны, всадники цепочками по одному потянулись из трех ущелий, обнаруженных разведчиками в конце зимы. Двигались они быстро, даже рискованно быстро, но везли с собой лишь ограниченные припасы, необходимые для того, чтобы как можно скорей добраться до Океанов Травы.
   На следующий день Салокан начал свое вторжение в Гренду-Лир. Его войско было в несколько раз больше отряда Рендла, и ему потребовалось существенно больше времени для одоления схожего расстояния, хотя местность, по которой оно передвигалось, была ровной и в основном свободной от снега или грязи. Пограничные посты Хьюма смело прочь, как горным обвалом сметает одиночные деревья.
   В тот же день, прежде, чем до его ушей могла дойти новость о вторжении Салокана, Джес Прадо повел в поход собственный отряд, направляясь прямо к ущелью Алгонка.
 
   В небе парили грифы. Рендл выругал их и переключил внимание на плетущуюся по ущелью колонну. Посмотрев на запад, он увидел, что самая большая часть его отряда уже миновала перевал и спускалась к Океанам Травы, до которых оставалось еще добрых два дня пути. Грифы дожидались несчастных случаев, которые неизбежно должны произойти. Оскользнувшееся на непрочной осыпи копыто отправит всадника и его скакуна в неудержимое падение под откос, заканчивающееся переломанными руками и ногами, а может и шеями. Они не могли позволить себе оставлять тут кого-то позаботиться о пострадавших.
   «Но почти все пройдут еще до того, как сойдет снег», – сказал он себе. Холода Рендл опасался больше всего прочего.
   Генерал Тевор держался неподалеку от Рендла, как держался с самого начала вторжения, просто дожидаясь, когда тот допустит ошибку. Рендл так и чувствовал, как он торчит за спиной, словно приставшая к нему неудача, но почти не обращал на него внимания.
   – Нам повезло, – заметил генерал.
   Рендл и сам это знал, но не собирался так легко спустить ему подобное замечание.
   – Свое везение мы создали сами, генерал. Тем, что выступили в самое подходящее время.
   Генерал фыркнул, но ничего больше не сказал. Он знал, что командовать этой экспедицией полагалось бы ему – его кавалерия составляла больше половины всадников! – но понимал, почему Салокан поручил командовать этому стареющему мелкому наемнику.
   Покуда им предстояло продвигаться через территорию четтов, Рендл оставался нужен; но в тот же миг, как Линан окажется у них в руках и они без риска вернутся в Хаксус или контролируемую Салоканом часть Хьюма, Тевор самолично позаботится о казни Рендла.
   – Ваши бойцы замедляют наше продвижение, – показал Рендл на кучку всадников в мундирах, плетущихся в конце колонны.
   – Они не привыкли к холоду, – принялся оправдываться Тевор.
   – Правда в том, что они не привыкли к таким тяжким трудам, – отозвался Рендл. – Есть большая разница между гарцеванием на плацу и настоящей кампанией.
   Тевор безуспешно попытался не покраснеть. Он выкрикнул приказ, и адъютант поскакал к хвосту колонны поторопить отстающих.
   – Еще два дня, генерал. Удержите их единой группой всего два дня, а потом мы выйдем в Океаны Травы.
   – Они туда доберутся.
   Рендл хмыкнул, но спорить не стал. Пришпорив коня, он поскакал догонять основную колонну, а Тевор следовал за ним по пятам как тень.
 
   На глаза Салокана на мгновение навернулись слезы. Он подумал, что это вызвано величием происходящего, тем, как сомкнутые ряды копьеносцев, разодетых в прекрасные голубые мундиры, атакующей колонной маршируют через границу с Хьюмом. Атаковать им, конечно, было некого – шедшая в четырех лигах впереди кавалерия сметала любое сопротивление и служила заслоном остальным частям, – но такое построение отлично подымало боевой дух остальной армии, дожидающейся своей очереди вторгнуться в Гренду-Лир. Через час полковники и майоры выкрикнут приказы перестроиться в походный порядок, и копья будут подняты на плечо, а колонна разомкнётся, и скорость передвижения замедлится до шестидесяти шагов в минуту.
   Салокан, при всей его эмоциональности, был куда более прагматичным, чем его почитало большинство противников. За исключением Рендла, вспомнил он. Рендл понимал его, как лягушка понимает зимородка: с уважением, истинным знанием и некоторым страхом. Он вытер слезы, зная, что не прольет ни одной по тем, кто будет убит или ранен в следующие несколько недель, и пытаясь не чувствовать себя из-за этого лицемером.
   «Все мы орудия государства, – мысленно сказал он солдатам. – Все мы должны сыграть свою роль для блага Хаксуса, дабы блестящей победой стереть позор поражения наших отцов от рук солдат Гренды-Лир».
   Теперь мимо него маршировали солдаты в синих мундирах. Это были в основном мобилизованные, и долго им не протянуть, если Гренда-Лир получит возможность выставить в поле регулярные войска. Но они могли неплохо держать строй или копать, а потом и занимать осадные траншеи; и, если повезет, большинство из них проживет достаточно долго, чтобы стать ветеранами.
   Двадцать полков копьеносцев промаршировали мимо него тем утром, а потом еще десять, вооруженных мечами и щитами. И наконец, его кавалерия, в полной шикарной экипировке, которую ни один из бойцов и не подумал бы применить в настоящем бою. А еще пять тысяч легкой пехоты уже развернулись веером впереди для захвата мостов и бродов. В целом почти тридцать тысяч солдат. Неплохие силы для начала вторжения в королевство в несколько раз крупнее его собственного.
   «Но вражеские войска разбросаны, – напомнил он себе, – и не подготовлены».
   Кроме того, если Рендл выполнит свою задачу, то у него скоро будет еще четыре тысячи кавалерии и принц Линан Розетем – символ, который Салокан использует с максимальной отдачей. У него также имелось в резерве десять тысяч регулярной пехоты и кавалерии, стоящих лагерем около столицы, хотя он надеялся, что ему не понадобится звать их на помощь. Эта война будет зависеть от быстроты и удачи. Если дела пойдут хорошо, то скоро он будет контролировать весь Хьюм. Тогда можно будет добавить к своему торговому флоту немалый флот Хьюма, получить новые пастбища и контролировать доступ к ущелью Алгонка. Наверное, он даже сможет укрепиться в этом ущелье и контролировать его напрямую. Это ж только представить, какие оттуда пойдут сборы и подати! Его мозг проделал несколько быстрых и не слишком нереальных расчетов. Ему понравились крутившиеся в голове цифры. С такими деньгами можно удвоить численность своей армии и приблизиться к равенству в силах с Грендой-Лир.