Страница:
– Да, – уверенно отвечаю я, – просто отлично! Но никакой банк я грабить не пойду.
– Плохо себя чувствуешь?
– Еще как! И вдобавок не хочу. Устал от всего… Конечно, вы с Каем можете воспользоваться экипировкой. Никаких проблем… Ну а я пошел… Куда? Еще не знаю, но наверняка придумаю по дороге… Кто решил потрахаться? Ах, мозги последние протрахал… Извини, не расслышал… Может, и так. Ладно, заболтались. Мне пора… И вам удачи…
Пятиминутная разборка, отработанная до автоматизма, – и я вновь бесцельно иду по улицам города-призрака, сам не зная куда.
Бесконечная история, лишенная даже подобия финала.
Проклятие, воплотившееся в жизнь.
Город-призрак.
Тоска.
Одиночество.
Безумие.
Когда в кармане есть деньги, можно попытаться развлечься. Впрочем, секс я выкинул из головы почти сразу (а точнее, после двух неудачных попыток). Вываливающиеся наружу внутренности не могут выступать в роли любовной прелюдии или стимулировать сексуальное влечение. Может, для каких-нибудь особо продвинутых извращенцев это допинг, способный возбудить до предела. Но я – всего лишь среднестатистический мужчина без всяких отклонений. Потому и вычеркнул из списка развлечений сексуальные оргии, решив скоротать остаток вечности в наркотических грезах.
Однако и здесь меня поджидало жестокое разочарование. Вместо легкой эйфории после приема вполне безобидной таблетки сознание накрыла череда зловещих кошмаров. Это были дикие натуралистические ужасы, одно только воспоминание о которых вызывало приступы тошноты и бросало в холодный пот.
Кроме всего прочего, в моем персональном аду появилась отвратительная тварь, отдаленно напоминающая бесхвостого крокодила. Только, в отличие от обычного земноводного, пасть монстра оказалась чуть более сплющенной, а тело покрывало некое подобие редкой шерсти, не способной скрыть обилие гниющих язв. Компания, мягко говоря, не самая приятная, даже учитывая мое ненормальное состояние. Попытавшись отвязаться от мерзкой твари, я потерпел несколько неудач кряду. И, будучи не в силах изменить ситуацию, спустя некоторое время смирился со зловещим сопровождающим.
Куда бы я ни пошел, монстр неотступно следовал рядом, не предпринимая попыток напасть. От него невозможно было скрыться, как нельзя убежать от собственной тени. Если не ошибаюсь, тварь оставалась невидимой для окружающих. Никто не шарахался в сторону и не падал в обморок при появлении чудовища, один только вид которого мог привести в ужас человека с самыми крепкими нервами. Фантасмагорическое порождение наркотического бреда всегда молчало. Но в любую погоду с высунутого наружу фиолетового языка сочилась клейкая слюна. И места, куда она попадала, разъедало будто от действия серной кислоты.
Я долго не мог понять, какую цель преследует монстр. Но когда случайно врезавшийся в меня скейтбордист вывалил наружу содержимое моего «рваного пакета», ответ нашелся. Как оказалось, чудовище интересовалось исключительно внутренностями. Моими внутренностями. Можно залететь с передозировкой и, прежде чем отдать концы, пройти пару кругов ада. Но даже это состояние вряд ли может сравниться с ощущением, когда из человека не торопясь вытягивают кишки, обильно смачивая их серной кислотой.
Именно после этого случая я дал имя хищной твари: Злая. Мне было глубоко плевать, откуда она взялась. Главное, нужно быть предельно осторожным, чтобы подобные инциденты никогда не повторялись. Нечеловеческая боль, разрывавшая внутренности до тех пор, пока я не отключился, запечатлелась в памяти настолько ярко, что иногда начинало казаться: серная кислота до сих пор выжигает меня изнутри…
День сменялся ночью, а затем наступало утро. Жизнь текла своим чередом, но лишь до того момента, пока я не умирал. «Воскрешение» происходило в одном и том же месте – в квартире, где Кай с Гердой планировали предстоящее ограбление банка.
Первое время я относился спокойно к нашим нечастым встречам. Но после того, как с лица Герды исчезла широкая идиотская улыбка, мне стало невыносимо тяжело видеться с ней. Начиная с этого момента все выглядело слишком правдоподобно. И уже не смотрелось подобием виртуальной реальности. Обычная жизнь – с проблемами, радостями и тревогами. Пожалуй, именно эта мнимая нормальность была хуже всего.
Память постоянно возвращала к последнему разговору с демоном. К тому самому моменту, когда он назвал меня трупом. Не приходилось сомневаться – в настоящем мире я стопроцентный покойник. Даже если удастся вырваться из «ловушки разума», и тогда ничего не изменится. Наркотики прикончат меня намного раньше, чем полиция или все киборги, вместе взятые.
Но Герда…
Она пойдет в банк и умрет, так и не успев ничего понять. А жирный кровосос, предавший ее, останется безнаказанным.
Жестоко страдая от собственного бессилия, я предпринял еще несколько отчаянных попыток ограбления банка. Как и следовало ожидать, они провалились. Период ненависти продолжался достаточно долго, но в конечном итоге прошел и он. Не оставив после себя ничего, кроме равнодушной усталости.
Муха, попавшая в сети паука, дергается до тех пор, пока у нее есть хотя бы призрачный шанс на спасение. Как только надежда исчезает, она успокаивается – и умирает. Я бесчисленное количество раз пытался ограбить банк и вырваться из замкнутого круга, но все попытки оказались тщетными. Ни вырваться, ни умереть не представлялось возможным.
Проклятый город, вспоротый бок и Злая, которая таскалась за мной по пятам, роняя на асфальт ядовитую слюну, – вот все развлечения, которыми мне следовало заполнить остаток чертовой вечности.
Время полной апатии продолжалось намного дольше, чем период лютой ненависти. Это напоминало поездку в машине в осенний дождливый вечер по безлюдной проселочной дороге. Дворники смахивают воду с лобового стекла, фары не могут пробиться сквозь пелену дождя, и кажется, что все дороги ведут в никуда. А раз так, то самое простое и правильное решение – заглушить мотор и дождаться прихода нового дня. Или еще лучше – сунуть пистолет в рот и нажать на спуск.
Трудно сказать, как долго я просуществовал в подобном заторможенном состоянии. Но с появлением страха с голубыми глазами все резко изменилось.
Не стану отрицать – название идиотское, зато наиболее точно отображает происходящее. Это и вправду был страх, оказавшийся намного ужаснее Злой. Мерзкая тварь всегда была рядом, а страх возникал неожиданно, в самый неподходящий момент.
Именно сводящее с ума ожидание и было хуже всего.
Глава 3
Глава 4
– Плохо себя чувствуешь?
– Еще как! И вдобавок не хочу. Устал от всего… Конечно, вы с Каем можете воспользоваться экипировкой. Никаких проблем… Ну а я пошел… Куда? Еще не знаю, но наверняка придумаю по дороге… Кто решил потрахаться? Ах, мозги последние протрахал… Извини, не расслышал… Может, и так. Ладно, заболтались. Мне пора… И вам удачи…
Пятиминутная разборка, отработанная до автоматизма, – и я вновь бесцельно иду по улицам города-призрака, сам не зная куда.
Бесконечная история, лишенная даже подобия финала.
Проклятие, воплотившееся в жизнь.
Город-призрак.
Тоска.
Одиночество.
Безумие.
Когда в кармане есть деньги, можно попытаться развлечься. Впрочем, секс я выкинул из головы почти сразу (а точнее, после двух неудачных попыток). Вываливающиеся наружу внутренности не могут выступать в роли любовной прелюдии или стимулировать сексуальное влечение. Может, для каких-нибудь особо продвинутых извращенцев это допинг, способный возбудить до предела. Но я – всего лишь среднестатистический мужчина без всяких отклонений. Потому и вычеркнул из списка развлечений сексуальные оргии, решив скоротать остаток вечности в наркотических грезах.
Однако и здесь меня поджидало жестокое разочарование. Вместо легкой эйфории после приема вполне безобидной таблетки сознание накрыла череда зловещих кошмаров. Это были дикие натуралистические ужасы, одно только воспоминание о которых вызывало приступы тошноты и бросало в холодный пот.
Кроме всего прочего, в моем персональном аду появилась отвратительная тварь, отдаленно напоминающая бесхвостого крокодила. Только, в отличие от обычного земноводного, пасть монстра оказалась чуть более сплющенной, а тело покрывало некое подобие редкой шерсти, не способной скрыть обилие гниющих язв. Компания, мягко говоря, не самая приятная, даже учитывая мое ненормальное состояние. Попытавшись отвязаться от мерзкой твари, я потерпел несколько неудач кряду. И, будучи не в силах изменить ситуацию, спустя некоторое время смирился со зловещим сопровождающим.
Куда бы я ни пошел, монстр неотступно следовал рядом, не предпринимая попыток напасть. От него невозможно было скрыться, как нельзя убежать от собственной тени. Если не ошибаюсь, тварь оставалась невидимой для окружающих. Никто не шарахался в сторону и не падал в обморок при появлении чудовища, один только вид которого мог привести в ужас человека с самыми крепкими нервами. Фантасмагорическое порождение наркотического бреда всегда молчало. Но в любую погоду с высунутого наружу фиолетового языка сочилась клейкая слюна. И места, куда она попадала, разъедало будто от действия серной кислоты.
Я долго не мог понять, какую цель преследует монстр. Но когда случайно врезавшийся в меня скейтбордист вывалил наружу содержимое моего «рваного пакета», ответ нашелся. Как оказалось, чудовище интересовалось исключительно внутренностями. Моими внутренностями. Можно залететь с передозировкой и, прежде чем отдать концы, пройти пару кругов ада. Но даже это состояние вряд ли может сравниться с ощущением, когда из человека не торопясь вытягивают кишки, обильно смачивая их серной кислотой.
Именно после этого случая я дал имя хищной твари: Злая. Мне было глубоко плевать, откуда она взялась. Главное, нужно быть предельно осторожным, чтобы подобные инциденты никогда не повторялись. Нечеловеческая боль, разрывавшая внутренности до тех пор, пока я не отключился, запечатлелась в памяти настолько ярко, что иногда начинало казаться: серная кислота до сих пор выжигает меня изнутри…
День сменялся ночью, а затем наступало утро. Жизнь текла своим чередом, но лишь до того момента, пока я не умирал. «Воскрешение» происходило в одном и том же месте – в квартире, где Кай с Гердой планировали предстоящее ограбление банка.
Первое время я относился спокойно к нашим нечастым встречам. Но после того, как с лица Герды исчезла широкая идиотская улыбка, мне стало невыносимо тяжело видеться с ней. Начиная с этого момента все выглядело слишком правдоподобно. И уже не смотрелось подобием виртуальной реальности. Обычная жизнь – с проблемами, радостями и тревогами. Пожалуй, именно эта мнимая нормальность была хуже всего.
Память постоянно возвращала к последнему разговору с демоном. К тому самому моменту, когда он назвал меня трупом. Не приходилось сомневаться – в настоящем мире я стопроцентный покойник. Даже если удастся вырваться из «ловушки разума», и тогда ничего не изменится. Наркотики прикончат меня намного раньше, чем полиция или все киборги, вместе взятые.
Но Герда…
Она пойдет в банк и умрет, так и не успев ничего понять. А жирный кровосос, предавший ее, останется безнаказанным.
Жестоко страдая от собственного бессилия, я предпринял еще несколько отчаянных попыток ограбления банка. Как и следовало ожидать, они провалились. Период ненависти продолжался достаточно долго, но в конечном итоге прошел и он. Не оставив после себя ничего, кроме равнодушной усталости.
Муха, попавшая в сети паука, дергается до тех пор, пока у нее есть хотя бы призрачный шанс на спасение. Как только надежда исчезает, она успокаивается – и умирает. Я бесчисленное количество раз пытался ограбить банк и вырваться из замкнутого круга, но все попытки оказались тщетными. Ни вырваться, ни умереть не представлялось возможным.
Проклятый город, вспоротый бок и Злая, которая таскалась за мной по пятам, роняя на асфальт ядовитую слюну, – вот все развлечения, которыми мне следовало заполнить остаток чертовой вечности.
Время полной апатии продолжалось намного дольше, чем период лютой ненависти. Это напоминало поездку в машине в осенний дождливый вечер по безлюдной проселочной дороге. Дворники смахивают воду с лобового стекла, фары не могут пробиться сквозь пелену дождя, и кажется, что все дороги ведут в никуда. А раз так, то самое простое и правильное решение – заглушить мотор и дождаться прихода нового дня. Или еще лучше – сунуть пистолет в рот и нажать на спуск.
Трудно сказать, как долго я просуществовал в подобном заторможенном состоянии. Но с появлением страха с голубыми глазами все резко изменилось.
Не стану отрицать – название идиотское, зато наиболее точно отображает происходящее. Это и вправду был страх, оказавшийся намного ужаснее Злой. Мерзкая тварь всегда была рядом, а страх возникал неожиданно, в самый неподходящий момент.
Именно сводящее с ума ожидание и было хуже всего.
Глава 3
Когда дни похожи один на другой, становится не важно, понедельник сегодня или воскресенье. Так же, как в обычной жизни не обращаешь внимания на направление ветра. Слушаешь прогноз погоды, отмечаешь температуру и возможность дождя, но пропускаешь мимо ушей, какого направления ветер, северо-восточного или северно-западного.
Страх с голубыми глазами пришел в четверг, я это точно запомнил. Двое приятелей у овощной лавки обсуждали, как весело они оттянутся завтра вечером. Конец рабочей недели, заслуженный отдых и «все дела». Я проходил мимо, как древний старик, с трудом передвигая ноги, и потому услышал обрывок разговора. Тридцатая или сороковая по счету сигарета пыталась утолить никотиновый голод, а сзади неспешно тащилась Злая. Ей только однажды удалось отведать ливерный набор из моих внутренностей, но, в отличие от добычи, охотница чувствовала себя вполне бодро. С высунутого языка, как обычно, капала ядовитая слюна, и создавалось впечатление, что ее вполне устраивают бессмысленные шатания по улицам несуществующего города.
– Вы не подскажете, который час?
Я не сразу понял, что вопрос обращен ко мне.
Моя вечно опущенная голова чуть приподнялась, и я увидел девушку. Не сказать, чтобы она была какой-то особенной, но глаза…
Такие пронзительно-голубые глаза не могли существовать в природе.
«Зачем было ставить такие вызывающе-броские линзы?» – вяло подумал я и, после некоторой паузы, ответил:
– В этом городе время не имеет значения. Его здесь просто не существует.
Вместо того чтобы посмотреть на меня как на ненормального и поспешить убраться с дороги, незнакомка ответила в тон:
– Время всегда имеет значение, даже тогда, когда кажется, что его нет.
После чего настала моя очередь удивляться.
– Вы серьезно или шутите?
– Я серьезна, как никогда. Хотите, докажу это прямо сейчас?
На моем лице появилось слабое подобие улыбки, и я великодушно разрешил:
– Попробуйте, если сможете…
Скорее всего, она была левшой. А может быть, в совершенстве владела обеими руками. Впрочем, это не важно. Когда пропускаешь страшный удар телескопической дубинкой в печень, все выводы и умозаключения резко уходят на второй план. Исключительно потому, что на сцене появляется ее величество Боль, затмевающая своей огромной тенью весь остальной мир.
Потрясение было настолько велико, что я даже не сразу понял: Злой сегодня опять повезло. Причем крупно. Джекпот из свежего ливерного набора – что может быть лучше для твари, питающейся кишками? Я валялся на мостовой, обезумев от боли, даже не понимая, что именно случилось. Но пронзительно голубые глаза обладали такой чудовищной силой, что на несколько секунд смогли вытащить меня из страшных объятий Боли.
– Время всегда имеет значение. – (Мне даже показалось, что ничего не произошло и мы продолжаем беседу как ни в чем не бывало.) – Никогда не забывай об этом! Ты слышишь меня – никогда!
– А не пойти ли тебе…
Я собирался послать ее подальше, но тут мне на живот вылили ушат серной кислоты, и незнакомка с голубыми глазами навсегда исчезла с моего горизонта. А то, что раньше казалось настоящей болью, оказалось слабым ее подобием.
Если в первый раз Злая все сделала быстро, то теперь она никуда не спешила. Мерзкая сука с голубыми глазами оказалась права: время действительно всегда имеет значение. Особенно в тех случаях, когда тебе медленно, но верно вгрызается в кишки адская тварь.
Первое нападение открыло сезон большой охоты. Это заставило меня пересмотреть взгляды на существующий порядок вещей в призрачном мире собственных грез. Начиная с этого момента ни о какой депрессии не могло быть и речи. Неослабевающее напряжение, связанное с ожиданием новых атак, разом вытеснило остальные чувства.
В отличие от охотника, преследуемая добыча не может расслабиться. Страх этого не позволяет. Именно он заставляет жертву постоянно бежать. Мчаться изо всех сил, пытаясь хотя бы ненадолго оттянуть встречу с неизбежным. Но как ни старайся – от судьбы не уйти.
Расклад выглядел следующим образом. Я – жертва. Злая – палач. А люди с пронзительно голубыми глазами – охотники. Наши «виртуальные игры» можно было назвать невинной забавой, способной помочь скоротать время и подарить массу незабываемо острых впечатлений. Но чудовищная боль оказалась невыносимой. С каждым разом пытка длилась все дольше, Злая становилась все более изощренной, а страдания – все более ужасными.
Правда, в самом начале мне удалось ликвидировать пару охотников. Они действовали слишком прямолинейно, используя один и тот же прием, и поэтому стали уязвимыми. Но это был всего лишь временный успех, сменившийся нескончаемой чередой мучительных поражений.
Подслеповатая старуха обратилась ко мне на улице с просьбой подсказать, где находится ближайшая аптека. Она изо всех сил щурилась, и все же я заметил неестественно голубой цвет ее глаз.
– Вам нужно… – Моя голова повернулась в направлении предполагаемого движения. – Вон…
Безобидная на первый взгляд трость была явно сделана из материала, способного проломить кость.
– …в ту…
Я не был стопроцентно уверен, что это охотница. Мысль о том, что старушка может выступать в роли изощренной убийцы, казалась слишком абсурдной. Но когда я краем глаза заметил взметнувшуюся трость, сомнения исчезли. Вряд ли я успел бы уйти от удара в корпус или по ногам. Мы стояли слишком близко друг к другу, к тому же порванный бок сковывал движения. Но сорок пятый калибр (я даже не стал вытаскивать пистолет из кармана) с расстояния полутора метров, подкрепленный убийственным аргументом разрывной пули, творит настоящие чудеса. Особенно когда вес жертвы не слишком велик.
Тело коварной старухи отбросило назад, а убийца, как ни в чем не бывало, продолжил путь. За спиной раздались чьи-то пронзительные крики, но я не обратил внимания на истерику случайных прохожих. По большому счету мне было на них глубоко наплевать. Это был иллюзорный мир, всего лишь часть моего воспаленного воображения.
Однако за мной неотступно следовала Злая, терпеливо ожидая своего звездного часа. А в случае смерти я опять воскресну и встречусь с Гердой – женщиной-призраком, временами заставляющей меня поверить в то, что проклятый город существует на самом деле. Не знаю, чего я боялся больше – пасть жертвой Злой или вновь встретится с Гердой. Одно могу сказать наверняка: в мои планы не входило умирать. Поэтому без суеты и спешки я покинул место преступления.
Такое везение может на первый взгляд показаться странным. На самом деле произвести ликвидацию в толпе не так уж сложно. Главное – не совершать резких движений, не размахивать оружием и ни в коем случае не пытаться убежать. Если убийца выполняет эти нехитрые правила, его невозможно будет обнаружить, не говоря уже о том, чтобы задержать по горячим следам.
Неожиданная встреча.
Выстрел в упор.
Спокойный уход со сцены.
Классическая постановка.
Со старушкой мне явно повезло, но во второй раз ликвидация прошла менее гладко.
Слепой парень в черных очках выглядел бы подозрительно, не будь с ним собаки-поводыря. Именно эта чертова собака убедила меня, что слепой – настоящий. Пес задрал ногу, чтобы оставить метку на столбе, а его хозяин не смог понять, чем вызвана остановка. Испугался, потерял ориентировку и сделал опрометчивый шаг назад. При этом чуть было не вышел на проезжую часть, где мог угодить под колеса.
Вспомнив о своем долге, собака резко дернулась и вытащила хозяина на тротуар. Я как раз проходил мимо, по привычке придерживая левой рукой располосованный бок, а правой сжимая в кармане пиджака рукоять пистолета.
– Я иду в супермаркет и сбился с дороги. Пожалуйста, кто-нибудь, укажите направление!
Можно было пройти мимо, не откликаясь на просьбу, но, во-первых, я оказался ближе всех к бедняге, а во-вторых, сам не знаю почему, вдруг испытал щемящее чувство жалости. Мир вечной темноты намного страшнее любого другого увечья.
Я протянул левую руку, собираясь взять парня за плечо и развернуть в нужную сторону, и…
Предательский удар телескопической дубинки, обрушившийся на тело, явился полной неожиданностью. Палец нажал на спусковой крючок скорее автоматически, чем подчиняясь воле хозяина. Да и о какой, к черту, воле может идти речь, когда нечто наподобие стального прута ломает тебе кость? Самое удивительное было не то, что я попал в него, а то, что я вообще смог выстрелить. Парня швырнуло на мостовую, при этом отлетели в сторону бутафорские очки. Все те же непередаваемо голубые глаза смотрели на меня без ненависти или сожаления. В них не было ни страха перед неизбежным, ни отголосков чудовищной боли (пуля разворотила правый бок и снесла как минимум половину печени). Ясные, чистые, как небо, глаза и…
– ЗАЧЕМ ВЫ ДЕЛАЕТЕ ЭТО?
Рядом кричала забившаяся в истерике женщина.
Собака вцепилась мне в ногу и рвала икроножную мышцу.
Сломанная правая рука висела плетью.
Рядом стояла Злая, обильно пуская на асфальт ядовитые слюни.
Но это не имело значения.
Левая рука, хотя и с трудом, вытащила пистолет из кармана пиджака, после чего я разнес голову мерзкому псу.
– Зачем ты сделал это? – Я встал на одно колено, чтобы услышать последние слова умирающего. – Просто скажи – зачем? Ведь ты не что иное, как часть моего ненормального воображения, которая вдруг возомнила себя самой умной! – Не удержавшись, я сорвался на крик: – ЗАЧЕМ?!
Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, а главное – парень знал ответ на этот несложный вопрос. Я видел: он знает. Ответ был совсем рядом.
– Просто…
Подросток с бейсбольной битой не иначе как решил поиграть в героя. Насмотрелся дешевых боевиков и вбил себе в голову, что быть крутым парнем просто и безопасно. Главное, незаметно подкрасться к преступнику и – ра-а-аз-з… Одним точным ударом попасть в утренние газеты, сведя с ума всех девушек в школе и на окрестных улицах.
Он зашел чуть сзади. Еще немного – и ему удалось бы отправить несчастную жертву в страшные объятия Злой. Но обостренное чувство опасности заставило меня резко повернуть голову. А разрывная пуля, разворотив грудную клетку, наглядно продемонстрировала, насколько глубоко заблуждаются те, кто считает, что быть героем легко и приятно.
Не обращая внимания на крики, я вновь повернулся к распростертому на земле человеку:
– Что – «просто»? Что, мать твою, «просто»?!
– Просто так…
Невдалеке послышалось завывание полицейской сирены, а Злая, почувствовав приближение сытного обеда, подошла на расстояние вытянутой руки.
«Полицейские не смогут ничего предпринять, пока пистолет направлен в голову заложника. – Несмотря на безвыходность ситуации, я не паниковал. – Но с таким ранением парень долго не протянет, а как только отдаст концы, меня или пристрелят, или попытаются разоружить».
Лучше, конечно, чтобы пристрелили. Если решат брать живым, то Злая в конечном итоге получит вожделенный ливерный набор. А такой вариант меня не устраивал.
– Последний раз спрашиваю, зачем вы охотитесь на меня?
Я знал – правды он не скажет, и все же сделал попытку.
Как ни странно, умирающий ответил:
– Чтобы ты понял…
– ПОНЯЛ ЧТО?
– Просто понял, что т…
Происходящее не было роскошной постановкой драматического театра. Мы не играли свои роли. Публика не рукоплескала восходящим звездам сцены. И эти нелепые паузы, и эта насквозь фальшивая игра, и полный абсурд всей ситуации не могли вызывать в душе ничего, кроме бешеной ярости.
– Я уже понял, что ты ничего не знаешь!
Пуля вылетела из ствола раньше, чем я успел закончить предложение. Попадание такой пули в голову со столь ничтожного расстояния выглядит крайне неприятно, но…
Это был не театр.
Я не был актером.
Декорации и все остальное выглядели насквозь фальшивыми.
Если кто и был настоящим, то только Злая.
И чтобы не попасться в зубы этого кошмарного настоящего, я поднес пистолет к подбородку и, не колеблясь ни секунды, снес себе половину башки.
– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.
– Да.
– И как себя чувствуешь?
– Как обычно – дерьмово.
– Тебе…
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно. Хочется только…
– Чего?
– Может быть, когда-нибудь я скажу тебе, но не сейчас.
– Почему?
– Просто так.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Хорошо, тогда я подожду.
– Я тоже…
– Ты куда-то собрался?
– Надо идти.
– Разве мы не грабим сегодня банк?
– Планы изменились.
– У кого? У тебя? Или у всех нас?
– Объяснять долго. Сейчас нет времени. Я позвоню.
– Судя по виду, ты говоришь неправду.
– Да, я лгу, но это не столь важно, потому что в моей вселенной вообще ничего не имеет значения. Кроме бесконечного Времени и ненасытной Злой.
– Не понимаю, о чем разговор, но раз ты так считаешь – тебе, наверно, виднее.
– Да, мне виднее. Пока.
– Прощай.
Я чувствую, как она смотрит мне в спину и думает, что я кусок распоследнего дерьма. А самое неприятное, что я знаю: она безусловно права. Сколько раз я уходил, бросая партнеров на произвол судьбы, и всегда меня преследовало по пятам одно и тоже гадкое чувство.
«Отныне стану предельно осторожным, – обещаю я себе. – Меня никто не убьет – и не будет этих бессмысленно-неприятных разговоров с Гердой».
«Никто не убьет», – повторяю я как заклинание, обретая если не уверенность в собственных силах, то нечто похожее.
Нездоровая эйфория продолжается от силы два-три дня, а затем…
Страх с голубыми глазами возвращается и отточенно четким ударом выбивает мои внутренности на мостовую. После чего кошмар повторяется снова и снова.
Бесконечный замкнутый круг отчаяния и боли, из которого невозможно вырваться, не отпускает свою жертву. И делается это по единственной причине – страх уже не может существовать без жертвы. Так же как законченный наркоман не в состоянии обойтись без ежедневной дозы призрачного счастья. Того самого счастья, которое является обратной стороной безысходности, отчаяния и жестоких страданий.
Страх с голубыми глазами пришел в четверг, я это точно запомнил. Двое приятелей у овощной лавки обсуждали, как весело они оттянутся завтра вечером. Конец рабочей недели, заслуженный отдых и «все дела». Я проходил мимо, как древний старик, с трудом передвигая ноги, и потому услышал обрывок разговора. Тридцатая или сороковая по счету сигарета пыталась утолить никотиновый голод, а сзади неспешно тащилась Злая. Ей только однажды удалось отведать ливерный набор из моих внутренностей, но, в отличие от добычи, охотница чувствовала себя вполне бодро. С высунутого языка, как обычно, капала ядовитая слюна, и создавалось впечатление, что ее вполне устраивают бессмысленные шатания по улицам несуществующего города.
– Вы не подскажете, который час?
Я не сразу понял, что вопрос обращен ко мне.
Моя вечно опущенная голова чуть приподнялась, и я увидел девушку. Не сказать, чтобы она была какой-то особенной, но глаза…
Такие пронзительно-голубые глаза не могли существовать в природе.
«Зачем было ставить такие вызывающе-броские линзы?» – вяло подумал я и, после некоторой паузы, ответил:
– В этом городе время не имеет значения. Его здесь просто не существует.
Вместо того чтобы посмотреть на меня как на ненормального и поспешить убраться с дороги, незнакомка ответила в тон:
– Время всегда имеет значение, даже тогда, когда кажется, что его нет.
После чего настала моя очередь удивляться.
– Вы серьезно или шутите?
– Я серьезна, как никогда. Хотите, докажу это прямо сейчас?
На моем лице появилось слабое подобие улыбки, и я великодушно разрешил:
– Попробуйте, если сможете…
Скорее всего, она была левшой. А может быть, в совершенстве владела обеими руками. Впрочем, это не важно. Когда пропускаешь страшный удар телескопической дубинкой в печень, все выводы и умозаключения резко уходят на второй план. Исключительно потому, что на сцене появляется ее величество Боль, затмевающая своей огромной тенью весь остальной мир.
Потрясение было настолько велико, что я даже не сразу понял: Злой сегодня опять повезло. Причем крупно. Джекпот из свежего ливерного набора – что может быть лучше для твари, питающейся кишками? Я валялся на мостовой, обезумев от боли, даже не понимая, что именно случилось. Но пронзительно голубые глаза обладали такой чудовищной силой, что на несколько секунд смогли вытащить меня из страшных объятий Боли.
– Время всегда имеет значение. – (Мне даже показалось, что ничего не произошло и мы продолжаем беседу как ни в чем не бывало.) – Никогда не забывай об этом! Ты слышишь меня – никогда!
– А не пойти ли тебе…
Я собирался послать ее подальше, но тут мне на живот вылили ушат серной кислоты, и незнакомка с голубыми глазами навсегда исчезла с моего горизонта. А то, что раньше казалось настоящей болью, оказалось слабым ее подобием.
Если в первый раз Злая все сделала быстро, то теперь она никуда не спешила. Мерзкая сука с голубыми глазами оказалась права: время действительно всегда имеет значение. Особенно в тех случаях, когда тебе медленно, но верно вгрызается в кишки адская тварь.
Первое нападение открыло сезон большой охоты. Это заставило меня пересмотреть взгляды на существующий порядок вещей в призрачном мире собственных грез. Начиная с этого момента ни о какой депрессии не могло быть и речи. Неослабевающее напряжение, связанное с ожиданием новых атак, разом вытеснило остальные чувства.
В отличие от охотника, преследуемая добыча не может расслабиться. Страх этого не позволяет. Именно он заставляет жертву постоянно бежать. Мчаться изо всех сил, пытаясь хотя бы ненадолго оттянуть встречу с неизбежным. Но как ни старайся – от судьбы не уйти.
Расклад выглядел следующим образом. Я – жертва. Злая – палач. А люди с пронзительно голубыми глазами – охотники. Наши «виртуальные игры» можно было назвать невинной забавой, способной помочь скоротать время и подарить массу незабываемо острых впечатлений. Но чудовищная боль оказалась невыносимой. С каждым разом пытка длилась все дольше, Злая становилась все более изощренной, а страдания – все более ужасными.
Правда, в самом начале мне удалось ликвидировать пару охотников. Они действовали слишком прямолинейно, используя один и тот же прием, и поэтому стали уязвимыми. Но это был всего лишь временный успех, сменившийся нескончаемой чередой мучительных поражений.
Подслеповатая старуха обратилась ко мне на улице с просьбой подсказать, где находится ближайшая аптека. Она изо всех сил щурилась, и все же я заметил неестественно голубой цвет ее глаз.
– Вам нужно… – Моя голова повернулась в направлении предполагаемого движения. – Вон…
Безобидная на первый взгляд трость была явно сделана из материала, способного проломить кость.
– …в ту…
Я не был стопроцентно уверен, что это охотница. Мысль о том, что старушка может выступать в роли изощренной убийцы, казалась слишком абсурдной. Но когда я краем глаза заметил взметнувшуюся трость, сомнения исчезли. Вряд ли я успел бы уйти от удара в корпус или по ногам. Мы стояли слишком близко друг к другу, к тому же порванный бок сковывал движения. Но сорок пятый калибр (я даже не стал вытаскивать пистолет из кармана) с расстояния полутора метров, подкрепленный убийственным аргументом разрывной пули, творит настоящие чудеса. Особенно когда вес жертвы не слишком велик.
Тело коварной старухи отбросило назад, а убийца, как ни в чем не бывало, продолжил путь. За спиной раздались чьи-то пронзительные крики, но я не обратил внимания на истерику случайных прохожих. По большому счету мне было на них глубоко наплевать. Это был иллюзорный мир, всего лишь часть моего воспаленного воображения.
Однако за мной неотступно следовала Злая, терпеливо ожидая своего звездного часа. А в случае смерти я опять воскресну и встречусь с Гердой – женщиной-призраком, временами заставляющей меня поверить в то, что проклятый город существует на самом деле. Не знаю, чего я боялся больше – пасть жертвой Злой или вновь встретится с Гердой. Одно могу сказать наверняка: в мои планы не входило умирать. Поэтому без суеты и спешки я покинул место преступления.
Такое везение может на первый взгляд показаться странным. На самом деле произвести ликвидацию в толпе не так уж сложно. Главное – не совершать резких движений, не размахивать оружием и ни в коем случае не пытаться убежать. Если убийца выполняет эти нехитрые правила, его невозможно будет обнаружить, не говоря уже о том, чтобы задержать по горячим следам.
Неожиданная встреча.
Выстрел в упор.
Спокойный уход со сцены.
Классическая постановка.
Со старушкой мне явно повезло, но во второй раз ликвидация прошла менее гладко.
Слепой парень в черных очках выглядел бы подозрительно, не будь с ним собаки-поводыря. Именно эта чертова собака убедила меня, что слепой – настоящий. Пес задрал ногу, чтобы оставить метку на столбе, а его хозяин не смог понять, чем вызвана остановка. Испугался, потерял ориентировку и сделал опрометчивый шаг назад. При этом чуть было не вышел на проезжую часть, где мог угодить под колеса.
Вспомнив о своем долге, собака резко дернулась и вытащила хозяина на тротуар. Я как раз проходил мимо, по привычке придерживая левой рукой располосованный бок, а правой сжимая в кармане пиджака рукоять пистолета.
– Я иду в супермаркет и сбился с дороги. Пожалуйста, кто-нибудь, укажите направление!
Можно было пройти мимо, не откликаясь на просьбу, но, во-первых, я оказался ближе всех к бедняге, а во-вторых, сам не знаю почему, вдруг испытал щемящее чувство жалости. Мир вечной темноты намного страшнее любого другого увечья.
Я протянул левую руку, собираясь взять парня за плечо и развернуть в нужную сторону, и…
Предательский удар телескопической дубинки, обрушившийся на тело, явился полной неожиданностью. Палец нажал на спусковой крючок скорее автоматически, чем подчиняясь воле хозяина. Да и о какой, к черту, воле может идти речь, когда нечто наподобие стального прута ломает тебе кость? Самое удивительное было не то, что я попал в него, а то, что я вообще смог выстрелить. Парня швырнуло на мостовую, при этом отлетели в сторону бутафорские очки. Все те же непередаваемо голубые глаза смотрели на меня без ненависти или сожаления. В них не было ни страха перед неизбежным, ни отголосков чудовищной боли (пуля разворотила правый бок и снесла как минимум половину печени). Ясные, чистые, как небо, глаза и…
– ЗАЧЕМ ВЫ ДЕЛАЕТЕ ЭТО?
Рядом кричала забившаяся в истерике женщина.
Собака вцепилась мне в ногу и рвала икроножную мышцу.
Сломанная правая рука висела плетью.
Рядом стояла Злая, обильно пуская на асфальт ядовитые слюни.
Но это не имело значения.
Левая рука, хотя и с трудом, вытащила пистолет из кармана пиджака, после чего я разнес голову мерзкому псу.
– Зачем ты сделал это? – Я встал на одно колено, чтобы услышать последние слова умирающего. – Просто скажи – зачем? Ведь ты не что иное, как часть моего ненормального воображения, которая вдруг возомнила себя самой умной! – Не удержавшись, я сорвался на крик: – ЗАЧЕМ?!
Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, а главное – парень знал ответ на этот несложный вопрос. Я видел: он знает. Ответ был совсем рядом.
– Просто…
Подросток с бейсбольной битой не иначе как решил поиграть в героя. Насмотрелся дешевых боевиков и вбил себе в голову, что быть крутым парнем просто и безопасно. Главное, незаметно подкрасться к преступнику и – ра-а-аз-з… Одним точным ударом попасть в утренние газеты, сведя с ума всех девушек в школе и на окрестных улицах.
Он зашел чуть сзади. Еще немного – и ему удалось бы отправить несчастную жертву в страшные объятия Злой. Но обостренное чувство опасности заставило меня резко повернуть голову. А разрывная пуля, разворотив грудную клетку, наглядно продемонстрировала, насколько глубоко заблуждаются те, кто считает, что быть героем легко и приятно.
Не обращая внимания на крики, я вновь повернулся к распростертому на земле человеку:
– Что – «просто»? Что, мать твою, «просто»?!
– Просто так…
Невдалеке послышалось завывание полицейской сирены, а Злая, почувствовав приближение сытного обеда, подошла на расстояние вытянутой руки.
«Полицейские не смогут ничего предпринять, пока пистолет направлен в голову заложника. – Несмотря на безвыходность ситуации, я не паниковал. – Но с таким ранением парень долго не протянет, а как только отдаст концы, меня или пристрелят, или попытаются разоружить».
Лучше, конечно, чтобы пристрелили. Если решат брать живым, то Злая в конечном итоге получит вожделенный ливерный набор. А такой вариант меня не устраивал.
– Последний раз спрашиваю, зачем вы охотитесь на меня?
Я знал – правды он не скажет, и все же сделал попытку.
Как ни странно, умирающий ответил:
– Чтобы ты понял…
– ПОНЯЛ ЧТО?
– Просто понял, что т…
Происходящее не было роскошной постановкой драматического театра. Мы не играли свои роли. Публика не рукоплескала восходящим звездам сцены. И эти нелепые паузы, и эта насквозь фальшивая игра, и полный абсурд всей ситуации не могли вызывать в душе ничего, кроме бешеной ярости.
– Я уже понял, что ты ничего не знаешь!
Пуля вылетела из ствола раньше, чем я успел закончить предложение. Попадание такой пули в голову со столь ничтожного расстояния выглядит крайне неприятно, но…
Это был не театр.
Я не был актером.
Декорации и все остальное выглядели насквозь фальшивыми.
Если кто и был настоящим, то только Злая.
И чтобы не попасться в зубы этого кошмарного настоящего, я поднес пистолет к подбородку и, не колеблясь ни секунды, снес себе половину башки.
– Очнулся? – Встревоженное лицо Герды оказалось так близко, что закрыло собой чуть ли не весь мир.
– Да.
– И как себя чувствуешь?
– Как обычно – дерьмово.
– Тебе…
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно. Хочется только…
– Чего?
– Может быть, когда-нибудь я скажу тебе, но не сейчас.
– Почему?
– Просто так.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Хорошо, тогда я подожду.
– Я тоже…
– Ты куда-то собрался?
– Надо идти.
– Разве мы не грабим сегодня банк?
– Планы изменились.
– У кого? У тебя? Или у всех нас?
– Объяснять долго. Сейчас нет времени. Я позвоню.
– Судя по виду, ты говоришь неправду.
– Да, я лгу, но это не столь важно, потому что в моей вселенной вообще ничего не имеет значения. Кроме бесконечного Времени и ненасытной Злой.
– Не понимаю, о чем разговор, но раз ты так считаешь – тебе, наверно, виднее.
– Да, мне виднее. Пока.
– Прощай.
Я чувствую, как она смотрит мне в спину и думает, что я кусок распоследнего дерьма. А самое неприятное, что я знаю: она безусловно права. Сколько раз я уходил, бросая партнеров на произвол судьбы, и всегда меня преследовало по пятам одно и тоже гадкое чувство.
«Отныне стану предельно осторожным, – обещаю я себе. – Меня никто не убьет – и не будет этих бессмысленно-неприятных разговоров с Гердой».
«Никто не убьет», – повторяю я как заклинание, обретая если не уверенность в собственных силах, то нечто похожее.
Нездоровая эйфория продолжается от силы два-три дня, а затем…
Страх с голубыми глазами возвращается и отточенно четким ударом выбивает мои внутренности на мостовую. После чего кошмар повторяется снова и снова.
Бесконечный замкнутый круг отчаяния и боли, из которого невозможно вырваться, не отпускает свою жертву. И делается это по единственной причине – страх уже не может существовать без жертвы. Так же как законченный наркоман не в состоянии обойтись без ежедневной дозы призрачного счастья. Того самого счастья, которое является обратной стороной безысходности, отчаяния и жестоких страданий.
Глава 4
Потерпев две неудачи подряд, охотники изменили тактику. Время игры в благородных рыцарей безвозвратно ушло. Отныне стал важен только результат. Методы, при помощи которых он будет достигнут, не имеют значения.
В соответствии с новой доктриной охотники перестали задавать вопросы или пытаться привлечь к себе внимание. Теперь преследователи нападали неожиданно и чаще всего со спины. Причем действовали они уже не поодиночке, а группами из двух-трех человек. Если не получалось у одного, то другие добивали жертву. Противостоять изощренной тактике не представлялось возможным.
После каждого летального исхода жертве давалось три-четыре дня относительно спокойной жизни, а затем вновь начиналась охота.
Пока я оставался в помещении, все было нормально. Никто не нарушал моего уединения. Даже Злая куда-то пропадала. Но стоило выйти на улицу – и кошмар обретал вполне реальные черты людей с бесчувственно-холодными голубыми глазами.
Однажды я попытался укрыться от преследования в четырех стенах, но, просидев чуть ли не целый месяц в дешевом мотеле, понял: останусь там еще на один день – и сойду с ума. Меня прикончили, как только я вышел на улицу. Двое рабочих меняли входную дверь. Я проходил мимо, когда один подставил ногу, а второй толкнул в спину. Простая комбинация, прекрасно зарекомендовавшая себя еще со времен детских уличных драк. Только на этот раз дело не ограничилось разбитым носом и синяками на лице. Все было намного более страшно – «по-взрослому». А главное, боль оказалась поистине адской. Наверное, за прошедший месяц я успел забыть, на что способна Злая. А она решила отомстить за чересчур долгое ожидание. Потом была встреча с Гердой, три дня тишины и спокойствия и – очередное нападение.
К подобному распорядку жизни со временем можно привыкнуть, но боль… Чудовищная боль оказалась страшнее всего. Причем страшна была даже не она сама, а ее ожидание. Первый день проходил относительно спокойно, но уже второй и третий переносились тяжело. Намного проще броситься в лобовую атаку на пулеметы противника, чем сидеть в камере смертников, с ужасом ожидая неизбежной казни. А я именно сидел и ждал. С каждой прожитой минутой приближаясь к неотвратимому финалу. Как-то я попытался изменить правила безумной игры – на исходе отпущенного срока пустил себе пулю в висок. Судя по реакции, подобный демарш не понравился охотникам, и меня прикончили в первый же день после воскрешения.
Не знаю, как долго могло продолжаться это бессмысленное существование на грани жизни и смерти, страха и боли, но однажды, проходя по какой-то заштатной, ничем не примечательной улочке я заметил вывеску: «Третий глаз Айстиноры».
Меня не интересовало, кто такая эта Айстинора, но «третий глаз» почему-то заинтриговал. Я не смог бы внятно объяснить, с чем это связано. Может быть, не последнюю роль сыграл ореол таинственности или то, что у моего страха были голубые глаза. Впрочем, это не столь важно. Главное, я обратил внимание на странную вывеску, остальное – несущественные детали.
По неписаным правилам нашей игры, на второй день жертва пользовалась неприкосновенностью (при условии, что до этого не было преднамеренного самоубийства). В тот момент я был чист, словно капля росы, и даже в мыслях не собираясь нарушать их гребаных правил. Но одно дело – считать, что все в порядке, и совершенно другое – не знать о запретных местах.
Так получилось, что заведение со странным названием «Третий глаз Айстиноры» оказалось тем самым местом, от которого нужно держаться подальше. А чтобы у меня не возникло по этому поводу никаких сомнений, пуля снайпера разнесла мне коленную чашечку. Он всего лишь нежно прикоснулся к спусковому крючку – и убийственный сгусток боли, облаченный в стальную оболочку, с огромной скоростью устремился к намеченной цели.
Чтобы предельно кратко описать последующие события, можно ограничиться всего тремя пунктами:
1) падение на землю;
2) вывалившиеся наружу внутренности;
3) острые зубы и ядовитая слюна Злой.
Одним словом, ничего необычного. Но вопрос о том, почему мне нельзя заходить внутрь, придал моему доселе бессмысленному существованию хоть какой-то смысл. И пускай он был эфемерным, как весь окружающий мир, но лучше иметь за душой хоть что-то, чем не иметь вообще ничего.
В соответствии с новой доктриной охотники перестали задавать вопросы или пытаться привлечь к себе внимание. Теперь преследователи нападали неожиданно и чаще всего со спины. Причем действовали они уже не поодиночке, а группами из двух-трех человек. Если не получалось у одного, то другие добивали жертву. Противостоять изощренной тактике не представлялось возможным.
После каждого летального исхода жертве давалось три-четыре дня относительно спокойной жизни, а затем вновь начиналась охота.
Пока я оставался в помещении, все было нормально. Никто не нарушал моего уединения. Даже Злая куда-то пропадала. Но стоило выйти на улицу – и кошмар обретал вполне реальные черты людей с бесчувственно-холодными голубыми глазами.
Однажды я попытался укрыться от преследования в четырех стенах, но, просидев чуть ли не целый месяц в дешевом мотеле, понял: останусь там еще на один день – и сойду с ума. Меня прикончили, как только я вышел на улицу. Двое рабочих меняли входную дверь. Я проходил мимо, когда один подставил ногу, а второй толкнул в спину. Простая комбинация, прекрасно зарекомендовавшая себя еще со времен детских уличных драк. Только на этот раз дело не ограничилось разбитым носом и синяками на лице. Все было намного более страшно – «по-взрослому». А главное, боль оказалась поистине адской. Наверное, за прошедший месяц я успел забыть, на что способна Злая. А она решила отомстить за чересчур долгое ожидание. Потом была встреча с Гердой, три дня тишины и спокойствия и – очередное нападение.
К подобному распорядку жизни со временем можно привыкнуть, но боль… Чудовищная боль оказалась страшнее всего. Причем страшна была даже не она сама, а ее ожидание. Первый день проходил относительно спокойно, но уже второй и третий переносились тяжело. Намного проще броситься в лобовую атаку на пулеметы противника, чем сидеть в камере смертников, с ужасом ожидая неизбежной казни. А я именно сидел и ждал. С каждой прожитой минутой приближаясь к неотвратимому финалу. Как-то я попытался изменить правила безумной игры – на исходе отпущенного срока пустил себе пулю в висок. Судя по реакции, подобный демарш не понравился охотникам, и меня прикончили в первый же день после воскрешения.
Не знаю, как долго могло продолжаться это бессмысленное существование на грани жизни и смерти, страха и боли, но однажды, проходя по какой-то заштатной, ничем не примечательной улочке я заметил вывеску: «Третий глаз Айстиноры».
Меня не интересовало, кто такая эта Айстинора, но «третий глаз» почему-то заинтриговал. Я не смог бы внятно объяснить, с чем это связано. Может быть, не последнюю роль сыграл ореол таинственности или то, что у моего страха были голубые глаза. Впрочем, это не столь важно. Главное, я обратил внимание на странную вывеску, остальное – несущественные детали.
По неписаным правилам нашей игры, на второй день жертва пользовалась неприкосновенностью (при условии, что до этого не было преднамеренного самоубийства). В тот момент я был чист, словно капля росы, и даже в мыслях не собираясь нарушать их гребаных правил. Но одно дело – считать, что все в порядке, и совершенно другое – не знать о запретных местах.
Так получилось, что заведение со странным названием «Третий глаз Айстиноры» оказалось тем самым местом, от которого нужно держаться подальше. А чтобы у меня не возникло по этому поводу никаких сомнений, пуля снайпера разнесла мне коленную чашечку. Он всего лишь нежно прикоснулся к спусковому крючку – и убийственный сгусток боли, облаченный в стальную оболочку, с огромной скоростью устремился к намеченной цели.
Чтобы предельно кратко описать последующие события, можно ограничиться всего тремя пунктами:
1) падение на землю;
2) вывалившиеся наружу внутренности;
3) острые зубы и ядовитая слюна Злой.
Одним словом, ничего необычного. Но вопрос о том, почему мне нельзя заходить внутрь, придал моему доселе бессмысленному существованию хоть какой-то смысл. И пускай он был эфемерным, как весь окружающий мир, но лучше иметь за душой хоть что-то, чем не иметь вообще ничего.