Брэдфорд Барбара Тейлор. Мужчины в ее жизни

   Вконец расстроившись, Эмили свернула к поместью своей бабушки. Выйдя из машины, она направилась в дом.
   Экономка Эммы Хильда появилась в дверях, ведущих на кухню и в комнаты прислуги.
   При виде девушки широкая улыбка осветила лицо Хильды.
   - Добро пожаловать, мисс Эмили, - произнесла она, затем озабоченно оглядела ее через очки и добавила:
   - Вы не слишком-то хорошо выглядите. Вам не помешала бы чашечка чаю. Пойдемте на кухню.
   - Спасибо, Хильда, но мне надо немедленно вернуться к мисс Поле.
   - Ваша дорожная сумка там, - заявила Хильда и достала ее из-за массивного старинного кресла. Вручая сумку девушке, экономка добавила:
   - Какие ужасные новости, просто кошмар. Я до сих пор не могу прийти в себя. - А миссис Харт уже знает? Вы разговаривали с ней?
   - Нет, Хильда. Мистер Дэвид пытается дозвониться в Австралию до мистера Филипа. Не беспокойтесь, с бабушкой все будет в порядке.
   - О, в этом-то я вовсе не сомневаюсь, мисс Эмили. Но как несправедливо! Чуть только у нее появилась возможность немножко отдохнуть, устроить себе маленький отпуск, как обязательно должно случиться что-то страшное вроде этого случая. Жизнь никогда не баловала вашу бедную бабушку... Я надеялась, что наконец-то хоть теперь она избавится от неприятностей.
   - Да, Хильда, я с тобой согласна. Но, как ты сама сказала, жизнь полна неожиданностей и ничего нельзя предсказать заранее.
   Эмили направилась к выходу. По дороге она огляделась вокруг и вновь поразилась красоте Каминного холла. Но в то же время ей вдруг открылось спокойствие, которым дышали его стены. Эмили почувствовала, как от привычного вида комнаты ее переполнило ощущение защищенности и уверенности. Казалось, Эмма никуда не уезжала, она здесь, и страхи девушки начали рассеиваться. Ее бабушка - восхитительная женщина, обладающая великим даром понимать людей. Она всегда любила Энтони и доверяла ему.., не потому что он ее внук, а потому что ценила его характер и человеческие качества.
   Резко повернувшись, Эмили широко улыбнулась Хильде. Ямочки заиграли на ее щеках, но зеленые глаза оставались серьезными, а голос звучал твердо и ясно:
   - Не волнуйся, Хильда. Бабушка во всем разберется с легкостью. И спасибо за то, что уложила мою сумку.
   - Пустяки, мисс Эмили. Но прошу вас, поосторожнее на дороге.
   Распрощавшись с Хильдой, Эмили бегом припустилась к "Астон-Мартину", швырнула сумку на заднее сиденье и уже через несколько секунд развернула машину и помчалась в обратный путь.
   ***
   Эмили настолько убедила себя, что все хорошо, что в Лонг-Медоу она приехала в отличном настроении. Эмили предвкушала хороший ужин, и при мысли о холодном барашке, овощном рагу и стакане ледяного белого вина ее рот заполнился слюной.
   Но, войдя в кухню, она забыла обо всем. Эмили не могла сразу же не заметить царивший там кавардак. Еда на кухонном столике лежала, брошенная впопыхах. Баранина осталась недожаренной, овощное рагу застыло на сковородке на плите, дверцы буфета раскрыты нараспашку.
   Пола безвольно сидела за столом, и при виде убитого выражения ее лица все страхи Эмили вернулись к ней вновь.
   - Что случилось? - воскликнула она с порога. - Что-нибудь ужасное в Клонлуглине? Неужели они арестовали...
   - Нет-нет, ничего подобного, - успокоила ее Пола, подняв глаза навстречу кузине. - Оттуда даже не звонили. - В ее голосе звучала безмерная усталость.
   - Тогда в чем дело? - спросила Эмили, тоже усаживаясь за стол и внимательно глядя на изнуренное лицо Полы.
   Та вздохнула, но не ответила.
   У Эмили возникло подозрение, что Пола недавно плакала, и, подавшись вперед, она взяла тонкую, изящную руку кузины в свои ладони.
   - Пожалуйста, поделись со мной.
   - Мы с Джимом сильно поругались. Он позвонил совсем недавно и говорил со мной таким недопустимым тоном, что я не выдержала.
   - Но почему?
   - Из-за Сэма Феллоуза. Он не послушался меня и позвонил Джиму. Трижды звонил в его отель в Торонто и просил перезвонить. Когда Джим вернулся, то связался с ним, и Феллоуз рассказал о случившемся, о моем приказе ничего не писать, даже некролог. Феллоуз пожаловался, будто я разговаривала с ним очень грубо и покровительственно и даже пригрозила увольнением. Джим вышел из себя, он кричал на меня, говорил оскорбительные вещи. Он считает, что я вела себя бестактно. Сказал, будто битых двадцать минут успокаивал Феллоуза, пока тот не согласился остаться. - Пола потянулась за платком и высморкалась.
   - Невероятно! - пылая негодованием, воскликнула Эмили. - Но когда Джим понял, почему ты отдала Феллоузу такие распоряжения, когда ты объяснила ему о павшем на Энтони подозрении, он извинился?
   - Ну, осознав всю сложность ситуации, он несколько поостыл, но все равно настаивает на своем - дескать, я не правильно вела себя с Феллоузом. Он заявил, что по таким вопросам решения принимают они с Уинстоном, но не я.
   Эмили в недоумении уставилась на Полу.
   - А разве ему не известно, что бабушка именно тебе и Уинстону поручила принимать решения от ее имени в экстремальных ситуациях?
   - Я не считала необходимым говорить ему это до его отъезда, - произнесла Пола. - Не хотела ущемлять его самолюбия. Мне бы пришлось открыть ему, что опекунами, отвечающими за акции наших детей в компании, являемся мы с Уинстоном и Александром, а не он. Ну как я могла сказать ему такое, Эмили?
   - Надо было, - сердито ответила та.
   - Возможно, - признала Пола, не обращая внимания на тон кузины.
   - Джим решил ехать в Ирландию?
   - Не уверена. Он очень хотел переговорить с Уинстоном. Прежде чем позвонить сюда, Джим пытался найти его в Ванкувере.
   - Ты хочешь сказать, что после всех наших звонков он связался с нами в последнюю очередь? - не поверила своим ушам Эмили.
   Пола кивнула. Двоюродные сестры обменялись долгим понимающим взглядом, припомнив первое правило их бабушки, которое та вбила им в головы как дважды два. Эмма учила: при любой непредвиденной ситуации, прежде чем действовать, надо всегда посоветоваться хотя бы с одним из членов семьи, не торопиться делиться проблемами с посторонними, постоянно поддерживать друг друга и, самое главное, выступать плечом к плечу на защиту интересов семьи.
   - Пусть бабушка его и не воспитывала с детских лет, но он наверняка помнит ее правила? - взорвалась Эмили. - Ему следовало первым делом позвонить нам, тогда он знал бы все детали. По крайней мере, тогда не произошло бы вашей ссоры. - Она резко откинулась на спинку стула, не скрывая своего возмущения поведением Джима.
   - Ты права. Ну, ладно, Эмили, это все пустяки. Послушай, мне следовало бы сразу сказать тебе, что звонил Уинстон. - Пола улыбнулась, решив забыть о неразумном поступке мужа.
   - Когда? - встрепенулась Эмили и добавила со значением:
   - Уверена, уж он-то не стал сначала вести беседы со всем человечеством.
   Впервые за несколько часов Пола рассмеялась:
   - Ты абсолютно права, дорогая. И он позвонил почти сразу же после нашего разговора с Джимом.
   - Ну, скорее расскажи все, о чем говорил Уинстон, и не упускай ни единого слова. Пола ласково поглядела на кузину:
   - Уинстон испытал настоящее потрясение, когда я сообщила ему о смерти Мин, и он очень обеспокоен насчет Салли. "Держите мою сестру как можно дальше от Клонлуглина", - повторил он несколько раз. Я его, конечно, успокоила, и он с облегчением узнал, что я твердо с ней поговорила. Уинстон задал много толковых вопросов, и я смогла ответить на них. Еще он сказал, что я все сделала правильно и что наши с тобой действия тоже абсолютно верны. Он рад, что ты сегодня ночуешь у меня.
   - Он собирается лететь домой?
   - Нет, если только дела в Клонлуглине не примут дурной оборот. Он напомнил мне, что всех нас в одном и том же гарнизоне муштровал один и тот же генерал, уверил, что не может сделать ничего такого, чего не в силах сделать мы с тобой, и, следовательно, намеревается продолжать вести свои дела как ни в чем не бывало.
   - Он прав, конечно, - заметила Эмили и, немного замявшись, спросила:
   - А он как-нибудь прокомментировал вашу ссору - то, как Джим вел себя по отношению к тебе?
   - Только мимоходом. Я не хотела раздувать историю, но, боюсь, Уинстон принял все слишком близко к сердцу и здорово разозлился на Джима. Еще он обозвал Феллоуза дураком и добавил, что тот не так уж крепко сидит в своем кресле. Потом выразил удивление, почему Джим не поговорил со мной, прежде чем перезвонить Феллоузу. - Пола передернула плечами. - Я ответила, что сама не имею понятия. В любом случае он собирается побеседовать с Джимом о Феллоузе. Еще, конечно, он спросил о тебе и передал привет.
   - Как жалко, что я пропустила его звонок. Мне так хотелось с ним поболтать, - с оттенком горечи сказала Эмили.
   - Что за проблема! Звони ему в любое время после полуночи по нашему времени, - немедленно предложила Пола. - Сегодня вечером Уинстон никуда не уйдет.
   - Не сомневаюсь. Я звякну ему чуть позже. - Эмили встала, выскользнула из жакета и повесила его на спинку стула. - А твой отец? Он связался с Филипом?
   - Да, около часа назад, через несколько минут после твоего отъезда. В Дануне было время завтрака.
   Бабушка уже не спала - пила чай с гренками вместе с Филипом. Она все знает. Папа с ней тоже поговорил. - Пола испытующе посмотрела на Эмили. Хочешь поспорить, что с минуты на минуту она нам позвонит?
   Эмили рассмеялась:
   - А что тут спорить? Я и не сомневаюсь, что бабушка позвонит сюда сразу же, как только придумает пару-другую въедливых вопросов, которые застанут нас врасплох.
   Пола тоже не смогла удержаться от смеха:
   - Ну и ехидина же ты.
   - Да ты сама не хуже меня знаешь, что Эмма Харт всегда устраивает проверки своим внукам, чтобы посмотреть, не обросли ли они жирком. С какой стати ей делать исключение на сей раз?
   Пола задумчиво поглядела на нее:
   - Думаю, ни с какой. И спасибо ей, что она воспитала нас именно так. По крайней мере, мы в силах преодолевать трудности.
   - Это правда, - согласилась Эмили. - А сейчас я попробую спасти овощное рагу, и мы с тобой отлично поужинаем.
   Глава 4
   - Мне начинает казаться, что мы с Джимом никогда не поймем друг друга, папа, - заявила Пола.
   Дэвид Эмори, стоявший около буфета в гостиной своей квартиры на Риджент-парк, резко обернулся. Слова дочери застали его врасплох, тем более что в ее голосе он услышал отчетливые нотки раздражения. Густые брови удивленно поползли вверх.
   - В каком смысле, дорогая?
   - Мы совершенно по-разному смотрим на вещи. Конечно, так и должно быть, ибо у каждого свой собственный взгляд на мир, на жизнь, и каждый в меру своих сил решает свои проблемы, по-своему оценивает людей и жизненные ситуации. Но Джим никогда не признает собственных ошибок и вечно упрекает меня в том, что я превышаю свои полномочия.
   Дэвид ничего не ответил. Горькая улыбка мелькнула на его губах, и холодные умные глаза на миг задержались на дочери, прежде чем он снова повернулся к буфету и еще раз наполнил бокалы. Затем он отнес их к стоящим у высокого окна креслам, вручил Поле ее водку с тоником и уселся напротив нее.
   Устроившись в кресле, Дэвид отпил глоток виски с содовой и сказал:
   - Он, видимо, находит, что ты слишком бурно реагировала на случившееся в Ирландии.
   - Да.
   - А как ты сама считаешь?
   - Категорически не согласна.
   - Ну и умница. Мне всегда нравились твоя решительность и непоколебимость. Ты одна из немногих известных мне женщин, которые никогда не меняют принятых решений. Так что стой на своем и не позволяй Джиму огорчать себя, особенно если уверена в своей правоте. Всем все равно не угодишь, поэтому важно оставаться самим собой. Для тебя нет ничего важнее.
   - Я знаю. - Пола подалась вперед и с чувством произнесла:
   - У меня хватает здравого смысла признать собственные ошибки, но в данном случае я уверена, что поступила мудро, приняв все меры предосторожности, дабы избежать излишней огласки. Пока что в Ирландии все тихо и национальные газеты не уделяют случившемуся там особого внимания, но это не значит, что опасность уже миновала.
   - Естественно. И не минует, пока не произведено вскрытие и не завершено расследование. - Дэвид в задумчивости вертел в руке бокал. - Мне не очень-то понравилось сообщение телеграфного агентства, опубликованное сегодня в некоторых газетах о том, будто бы полиция изучает таинственные обстоятельства, связанные со смертью Мин. С другой стороны, имя Энтони ни разу не упоминалось. Хорошо, что у нас в стране довольно-таки суровые законы о дискредитации личности. Ну что ж, - он ласково улыбнулся дочери, - нам остается только сидеть смирно и ждать. А что касается Джима - он может не соглашаться с твоими решениями и поступками, но бабушка, Генри и я - мы на твоей стороне.
   - Ты очень поддержал меня. А перед самым моим отъездом из Лидса бабушка позвонила и подтвердила, что верит в меня и вообще во всех нас.
   - Да, ты говорила. Теперь понятно, почему она решила пока не возвращаться. Послушай, Пола, может, сейчас, когда ты в таком напряжении, мои слова покажутся тебе глупыми, но все же попробуй расслабиться. И не беспокойся относительно Джима. Хотя я прекрасно понимаю, как важно для тебя его одобрение, но ты все же достаточно умна, чтобы понять: он никогда не одобрит твоих поступков, потому что он не понимает... - Дэвид запнулся и замолчал, не желая критиковать своего зятя. Он давно уже разочаровался в Джиме, но до сих пор ему удавалось держать свои чувства при себе. Он даже Дэзи ничего не говорил.
   Пола никогда ничего не пропускала мимо ушей. Вот и сейчас она быстро спросила:
   - Ты хотел сказать, что он не понимает моих мотивов или что он не понимает меня? Наступило неловкое молчание. Пода внимательно смотрела на отца. Тот смело встретил ее вопрошающий взгляд. Он не сомневался, что Джим Фарли не имел ни малейшего понятия ни о характере своей жены, ни о ее деловых способностях. Однако, решив из двух зол выбрать меньшее, ответил:
   - Твоих мотивов.
   - Я это поняла какое-то время назад. Джим иногда бывает очень наивным, что меня очень удивляет: ведь он газетчик, по роду профессии часто сталкивающийся с худшими сторонами жизни и людских характеров. И тем не менее он часто заблуждается, и порой мне кажется, будто он глядит на мир через розовые очки. - Она тихо вздохнула. - И, честно говоря, я начинаю думать, что он совсем ничего не знает обо мне, о моем образе мыслей, не понимает, почему я поступаю так, а не иначе.
   Дэвид отчетливо услышал горькие ноты в голосе дочери и с огорчением отметил грустное выражение ее лица теперь, когда у нее самой начали появляться те же сомнения относительно Джима, что и у него.
   - Если не хочешь, можешь не отвечать, Пола, но скажи: с вашим браком все в порядке?
   - Думаю, да, несмотря на некоторые разногласия. Я очень люблю Джима, папа.
   - Не сомневаюсь, что и он тебя тоже. Но одной любви недостаточно. Ведь ты живешь с человеком бок о бок изо дня в день, из года в год, и надо, чтобы тебе было с ним хорошо. А единственным условием для этого является полное взаимопонимание.
   - Да, - согласилась, робко улыбаясь, Пола, не зная, стоит ли взваливать на отца бремя своих забот. В конце концов она решила, что не стоит. Сейчас не самый подходящий момент. Более уверенным тоном она заверила его:
   - Мы во всем разберемся, я уверена, ведь мы действительно любим друг друга. Пожалуйста, не беспокойся и ничего не говори маме, хорошо? Обещаешь?
   - Обещаю. Она огорчится, если решит, что у тебя с Джимом не все ладится.
   - А вы с мамой были очень счастливы, папа? - спросила Пола. Долгая и спокойная семейная жизнь ее родителей всегда оставалась предметом зависти всего их клана.
   - Да. Очень. Но и нам встречались подводные камни. - Дэвид усмехнулся при виде искреннего изумления в глазах Полы. - Приятно знать, что ты ничего не знаешь о трудных периодах нашей жизни, тем более что их действительно было немного.
   - И они были действительно серьезными? Дэвид покачал головой и снова усмехнулся:
   - Теперь, оглядываясь назад, я нахожу их незначительными. Но тогда они казались нам огромными. Вот почему я рад, когда ты говоришь, что вы с Джимом разберетесь. Я уверен, так и произойдет, и ваш брак станет только прочнее. Но если все сложится неудачно, - он пристально поглядел ей в глаза, - тогда не бойся порвать, освободиться, пока ты еще молода и можешь найти себе кого-нибудь другого. И не угоди в ловушку, в которую попадают люди, решившие остаться вместе ради детей, несмотря на неблагополучие в семье. На мой взгляд, это глупость. В конечном итоге все оказываются несчастны, и дети тоже.
   - Спасибо, папа, ты такой замечательный друг, - сказала Пола. - И никогда не говоришь свысока, подобно многим отцам. А теперь, может быть, пойдем обедать?
   - Замечательная идея. - Он взглянул на карманные часы. - Я заказал в "Зейги" столик на восемь тридцать.
   Они вместе вышли в прихожую. Помогая дочери надеть пальто, Дэвид наклонился и, охваченный нежностью, поцеловал ее в макушку. Пола повернулась, встала на цыпочки и в ответ поцеловала его в щеку.
   На улице Дэвид быстро поймал такси, и, промчавшись по городским улицам, через пятнадцать минут они уже сидели в обеденном зале на втором этаже знаменитого клуба.
   По молчаливой договоренности ни один из них не упомянул о сложной ситуации в Клонлуглине. Обоим хотелось отвлечься от забот. Некоторое время говорила в основном Пола - о сети принадлежавших семье магазинов, чьим председателем правления после ухода Эммы стал ее отец. Автоматически его прежнюю должность генерального директора заняла Пола, и, следовательно, именно на ее плечи легло бремя повседневной рутины.
   Он с удовольствием слушал, наслаждаясь обществом дочери, ее остроумием и обаянием, не говоря уж о блестящем уме. Дэвида удивляло, когда некоторые члены семьи утверждали, будто Эмма полностью подавила Полу, превратив ее в свое подобие. Он знал, что его дочь слишком упряма и сильна, чтобы слепо идти за лидером, потерять собственное лицо и безропотно подчиниться чужому влиянию. Все гораздо проще. Эмма действительно многому научила Полу, но та изначально была настолько похожа на свою бабушку, что ее и учить-то не надо было. Не говоря уже о сходстве их характеров, они всегда думали в унисон и с годами так подстроились друг под друга, что, казалось, стали понимать друг друга без слов и часто, ко всеобщему удивлению, одна заканчивала произносимую другой фразу. Но из всех общих для них качеств больше всего поражало Дэвида их умение полностью концентрироваться на какой-то одной, самой важной в данный момент проблеме.
   Порой Дэвиду приходилось напоминать себе, что Поле еще нет и двадцати пяти, - вот как сейчас, когда она демонстрировала редкую зрелость и тонкое понимание сложных деловых вопросов. Вслушиваясь в ее речь, он не отрывал глаз от дочери, вновь отмечая про себя присущую ей элегантность и утонченность. Он никогда не думал о Поле как о красавице, да она в общепринятом смысле ею и не являлась, У нее были резковатые черты лица, высокий лоб и ярко выраженная линия подбородка. Скорее ее отличала удивительная привлекательность. Прекрасный цвет лица, изящная фигура, великолепное воспитание. Да, дело в ее безграничной элегантности, решил он, бесспорно, именно это притягивает к ней все взоры. За проведенные в клубе полчаса он не мог не заметить взглядов, украдкой бросаемых на них. Усмехнувшись про себя, Дэвид подумал: уж не принимают ли ее за его молодую любовницу.
   Заметив искорки смеха в его глазах, Пола прервала свой рассказ:
   - Чему ты смеешься, папа?
   - Я объект зависти всех присутствующих здесь мужчин. Скорее всего они думают, будто ты моя подружка, - улыбнулся он в ответ.
   Она окинула отца изучающим взглядом. Если окружающие так и считали, то в этом не было ничего странного. Для своих пятидесяти с лишним Дэвид оставался весьма привлекательным мужчиной, пользующимся успехом у женщин. Сильное породистое лицо, красивые ясные глаза, темные волнистые волосы, посеребренные на висках сединой, что его вовсе не старило. Он любил спорт, зимой катался на лыжах и играл в сквош, летом предпочитал теннис и, как следствие, находился в прекрасной форме. Дэвид всегда уделял большое внимание своей внешности и очень хорошо одевался - черта характера, которую Пола унаследовала от него.
   - Ты сегодня прекрасно выглядишь. Пола, - сказал Дэвид. - Платье просто замечательное. Ну, конечно, черный цвет всегда тебе шел. Однако мало женщин могут носить его так, как ты. Он довольно суров, и...
   - Тебе не нравится?
   - Очень нравится. - Он посмотрел на золотое, в египетском стиле, ожерелье, охватывавшее ее длинную шею и частично ниспадавшее на прямоугольный вырез шерстяного платья с длинными рукавами. "Нефертити", - подумал он про себя, а вслух заметил:
   - Я никогда не видел у тебя этого ожерелья. Очень красивое. И необычное. Оно у тебя недавно? Джим подарил?
   Пола грустно улыбнулась и ответила, понизив голос:
   - Никому не говори, но это простая бижутерия. Из нашего супермаркета. Я уверена, что оно даже не из меди и наверняка позолота сойдет с него очень скоро. Но, увидев его, я сразу поняла, что оно словно создано для моего платья.
   Дэвид решил завтра же поговорить с ювелиром и к Рождеству преподнести Поле такое же ожерелье, только золотое. Как правило, он не знал, что дарить ей на праздники и юбилеи. Пола не слишком любила драгоценности и прочую мишуру, а из-за ее своеобразного вкуса ей было нелегко угодить.
   За время обеда Дэвид и Пола обсудили много тем, представлявших взаимный интерес, но в конце концов Пола вновь вернулась к разговору о бизнесе. Не спеша, в своем обычном уверенном тоне она начала излагать зародившуюся у нее идею относительно сети магазинов.
   Дэвид собрался внимательно слушать, заинтригованный ее предложением, в основе которого лежало интуитивное понимание психологии покупателя. И, как большинство толковых идей, оно отличалось простотой. Он удивился, как никто раньше не додумался до такого.
   Пола продолжила рассказ и в завершение отметила:
   - Но это должен быть совершенно самостоятельный магазин внутри супермаркета.
   - Тебе потребуется целый этаж?
   - Необязательно. Пол-этажа вполне достаточно. Я полагаю, можно устроить три отдельных салона. В одном продавать костюмы плюс рубашки и блузки, во втором пальто и платья, а в третьем - туфли, ботинки и сумки. Главное тут, конечно, чтобы все салоны прилегали друг к другу, чтобы женщина могла подобрать полный комплект одежды легко и быстро. Таким образом покупатель станет делать меньше ошибок, не говоря уж об экономии времени. А с хорошей рекламой мы легко сможем добиться успеха. - Пола откинулась на спинку стула, внимательно глядя на отца.
   - Итак.., ты меня благословляешь?
   - Естественно, хотя тебе вообще-то и не нужно этого, - с веселыми искорками в глазах напомнил ей Дэвид. - Клан Хартов принадлежит тебе. Пола, со всеми потрохами, и к тому Же ты генеральный директор.
   - А ты председатель правления, - парировала она. - И следовательно, остаешься моим начальником.
   - Последнее слово всегда должно оставаться за тобой, верно? - пробурчал Дэвид и невольно про себя добавил: "Как и за Эммой".
   Без пяти минут три Пола вбежала в контору универмага в Найтсбридже.
   - Есть какие-нибудь новости? - спросила она у Гэй Слоун.
   - Да. Снова звонила твоя мать. Она хотела передать тебе, что решила после завтрашнего дознания немедленно вылететь в Лондон, - сообщила Гэй, сев по другую сторону стола.
   - Я рада, что она изменила свое решение. После дознания мы все сможем вздохнуть посвободнее.., я надеюсь.
   - Поскольку полиция ничего не предприняла, я уверена, что слушание обернется пустой формальностью, - спокойно заявила Гэй.
   - Хорошо бы, - попробовала улыбнуться Пола и только тут впервые заметила мрачное настроение собеседницы. - Ты какая-то грустная. Случилось что-нибудь за время моего отсутствия?
   - Извини, что приходится с ходу наваливать на тебя проблемы, но, боюсь, сегодня у нас другого ничего нет.
   - Не только сегодня, но и, похоже, всю нынешнюю неделю. Ну ладно, Гэй, выкладывай дурные новости.
   - Начну с того, что мне кажется самым важным.
   Минут двадцать назад звонил Дейл Стивене. Но не из Техаса. Он в Нью-Йорке. Его голос звучал как-то странно, по-моему, он чем-то озабочен.
   - Он дал понять, о чем хотел со мной говорить?
   Гэй покачала головой:
   - Нет, но он спросил, когда ты собираешься навестить нью-йоркский филиал. Я ответила, что не раньше ноября. Он едва не выругался и спросил: уверена ли я, что ты не приедешь в Штаты пораньше. Я ответила, что нет, если только не возникнет каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, которые потребуют твоего присутствия. Я специально так сказала, но он не клюнул на это и ничего не пояснил. Пола потянулась за телефоном.
   - Пожалуй, ему надо перезвонить.
   - Его сейчас нет на месте, - предупредила Гэй. - Он с кем-то встречается и просил позвонить в шесть по нашему времени.
   - И больше ничего не сказал?
   - Ни единого слова. Наш мистер Стивене вел себя очень сдержанно. По выражению твоего лица я вижу, что ты обеспокоена и думаешь о самом плохом. Боишься, что-то случилось в "Сайтекс Ойл"? Мне тоже так кажется - уж больно напряженный он был, даже злой.
   - Действительно, это на него не похоже. Дейл всегда такой раскованный и жизнерадостный. Но не будем гадать. Что еще?
   - Примерно в полдень звонил Уинстон из Ванкувера, и он тоже озабочен. У него возникли неожиданные проблемы с канадской бумажной фабрикой. Все началось вчера поздно вечером, уже после вашего с ним разговора. Переговоры зашли в тупик. Он не хочет, чтобы ты беспокоилась и звонила ему. Но он почти не надеется на благополучный исход. У него чувство, что сделка сорвалась.