Брэдфорд Барбара Тейлор. Мужчины в ее жизни

   Кроуфорд бросил на них быстрый взгляд и вновь сосредоточил свое внимание на Энтони.
   - Отчет патологоанатома, результаты вскрытия обычно не оставляют никаких сомнений относительно причин смерти.
   - Понимаю, - тихо произнес Энтони.
   - Итак, по-моему, я осветил все самые важные моменты, - объявил Кроуфорд. - Кто-нибудь хотел бы получить пояснения по каким-либо деталям?
   - Да, - отозвался Энтони. - Буквально пара моментов. Полагаю, меня станут допрашивать. Но что насчет моей матери? И Бриджит?
   - Не вижу никаких причин, по которым графиню Дунвейл могли бы вызвать в качестве свидетельницы, поскольку она действительно не может сообщить ничего нового. Давать показания придется вам и, весьма вероятно, мисс О'Доннелл тоже. Но беспокоиться причин нет. - Кроуфорд поглядел на часы. - Думаю, нам пора.
   ***
   Пятнадцать минут спустя вся маленькая группа покинула особняк Клонлуглин.
   Эдвина, Энтони, Бриджит О'Доннелл и Майкл Ламон ехали в первой машине. Майкл сел за руль.
   Вторую машину, стараясь не отставать, вел Джим Фарли. Компанию ему составили Дэзи и Джон Кроуфорд. Первые минут десять никто не вымолвил ни слова. Наконец Джим произнес:
   - Вам пришла в голову хорошая идея - объяснить процедуру, Джон. - Уголком глаза он взглянул на Кроуфорда, сидевшего рядом с ним на переднем сиденье, потом переключил внимание на дорогу и продолжил:
   - Я уверен, тетушке вы помогли. Она вся комок нервов. А вот Энтони внешне вполне спокоен, сдержан, но выглядит он ужасно. Эта кошмарная история сильно его подкосила.
   - Джим, как дела у Полы? - спросила Дэзи.
   - Она прекрасно себя чувствует и передает вам всем привет. - Руки Джима крепче сжали руль. - Она очень настаивала, чтобы мы позвонили ей сразу же по окончании расследования, словно мы и сами бы не догадались.
   - Она хочет немедленно связаться с мамой, - пробормотала Дэзи. Она вжалась поглубже в сиденье, расправила юбку своего строгого темно-серого костюма и представила себе Эмму, беспомощно ждущую результата на овечьем ранчо в Австралии, волнующуюся за исход дела и за своего внука Энтони. Дэзи беспокоило, что ее мать так переживает. Что ни говори, а ей уже восемьдесят лет. Конечно, Эмма Харт неуязвима и переносит случившееся должным образом как она сама утверждала в телефонном разговоре. Дэзи пыталась успокоиться. Наконец она произнесла:
   - Ты решил, что будешь делать, Джим?
   - Да. Я останусь здесь до завтра, до похорон. Думаю, им потребуется моя поддержка - хоть чем-то помогу. А в субботу полечу назад. Попробую убедить Энтони сопровождать меня. Ему надо на какое-то время уехать отсюда.
   - Да, конечно, - согласилась Дэзи. - И я уверена, что он захочет повидаться с Салли. - Она повернулась к Джону Кроуфорду. - Полагаю, расследование займет не больше пары часов...
   - Вы действительно считаете, что сегодняшнее заседание будет просто формальностью? - спросил Джим у адвоката.
   - Ну, разумеется, - ответил Кроуфорд, но в его голосе слышалась некоторая неуверенность.
   Джим сразу уловил ее:
   - Вы не столь уверены, как прошлым вечером, Джон. Есть ли нечто такое, что нам с Дэзи следовало бы знать?
   - Конечно же, нет, - буркнул Кроуфорд.
   Однако его ответ вовсе не успокоил Джима, решившего довести дело до конца и рассказать о подозрениях Эмили, о которых Пола поведала ему по телефону.
   - Пола несколько обеспокоена, - сказал он. - Видите ли, Эмили кое-что пришло в голову.., судя по всему, она разбудила Полу посреди ночи и поделилась с ней, что еще с воскресенья ее очень беспокоят те пять или шесть часов, проведенные Мин у озера после полудня, когда она приехала, и до позднего вечера, когда она умерла. Эмили думает...
   - Не понимаю, какое значение имеют эти несколько часов, - вмешалась Дэзи.
   Джон Кроуфорд после недолгого колебания решился на откровенность и повернулся к Дэзи.
   - Теперь и я должен признаться, что меня тоже беспокоит тот же вопрос, дорогая. И если я нахожу странным указанный провал в несколько часов - и малышка Эмили тоже, - неужели вы полагаете, будто опытный коронер не задастся вопросом: что делала леди Дунвейл на протяжении столь долгого времени?
   - Да, - нахмурилась Дэзи. - Но почему эти часы важны? В конце концов, она могла сперва уехать, а потом вернуться.
   - Или ее вовсе не было в полдень в Клонлуглине, - тихо произнес Кроуфорд. - Такая возможность легко может прийти в голову коронеру, как пришла она мне и, вероятно, малютке Эмили. Неужели вы не понимаете, Дэзи, - необъясненные часы наводят на размышления.., относительно рассказа лорда Дунвейла о том, когда приехала его жена. Рассказа, должен добавить, подтвержденного только показаниями его матери.
   - То есть коронер может заподозрить Энтони во лжи и решить, что Мин приехала поздно вечером. - У Дэзи перехватило дыхание. - О господи, верно. Я поняла! Коронер может прийти к выводу, что Энтони также находился на берегу вечером... - Она не смогла закончить фразу. Ее начала бить дрожь. Впервые с момента прибытия в Ирландию Дэзи вдруг почувствовала волнение.
   - Возможно. Но, дорогая моя Дэзи, я ведь говорю "возможно". - Улыбнувшись уверенной улыбкой, он закончил:
   - Обычно в подобных случаях все решает вскрытие. Оно даст однозначный ответ, отчего умерла Мин. - Кроуфорд бросил многозначительный взгляд на Джима. - Я абсолютно уверен, патологоанатом установит, что это был несчастный случай. "Если только он найдет воду в легких, - мысленно добавил адвокат, молясь про себя, чтобы так и произошло. - Иначе - беда. Отсутствие воды в легких доказывает, что покойная умерла раньше, чем оказалась в озере. В таком случае кому-то определенному или не установленным следствием лицам будет предъявлено обвинение в убийстве".
   Джим понял, что адвокат хочет успокоить Дэзи, и произнес твердо и отчетливо:
   - Я полностью с тобой согласен, Джон. Уверен, что Мин погибла в результате роковой случайности. Прошу вас, Дэзи, оставайтесь по-прежнему спокойной и уравновешенной. Если Эдвина почувствует хоть малейшую неуверенность в вашем поведении, она просто развалится по частям.
   - Со мной все в порядке, - ответила она. - Вам не о чем беспокоиться.
   ***
   Мистер Лиам О'Коннор, местный адвокат, выступал в качестве коронера, возглавившего судебное расследование причин смерти Минервы Гвендолен Стэндиш, графини Дунвейл.
   Расследование происходило в темном зале коронерского суда в здании Дворца правосудия города Корка, административного центра графства.
   Жюри присяжных из шести человек сидело по правую руку О'Коннора. Все местные жители, которым случилось тем утром проходить мимо здания суда и которых остановил и собрал вместе представитель судебной власти.
   Коронер сказал:
   - А теперь, лорд Дунвейл, прежде чем я выслушаю показания сержанта полиции Макнамары, патологоанатома и остальных, возможно, вы смогли бы дать суду какое-то представление о душевном состоянии покойной в период времени, непосредственно предшествовавший ее трагической кончине. Можете говорить с места. Сейчас нет необходимости выходить на место для дачи показаний.
   - Мы с женой жили отдельно и намеревались развестись, - ответил Энтони ясным и на удивление сильным голосом. - Вследствие сказанного она выехала из Клонлуглина и поселилась в Уотерфорде. В последнее время она довольно часто навещала Клонлуглин, и за прошедший месяц я начал замечать, что ее характер сильно изменился. Она стала в значительной степени неуправляемой и даже порой буйной - что проявлялось как в ее словах, так и поступках. Я начал испытывать все большее беспокойство за ее умственное здоровье.
   - Покойная никогда не говорила о самоубийстве? Случалось ли ей в припадках ярости угрожать, что она покончит с собой? - спросил коронер.
   - Нет, - ответил Энтони еще тверже. - Более того, я хочу со всей определенностью заявить, что я не верю, чтобы моя жена могла совершить самоубийство, в каком бы состоянии духа она ни находилась. У нее был совсем другой характер. Я убежден, что она погибла в результате несчастного случая.
   Коронер задал еще несколько вопросов по поводу поведения умершей, и, пока Энтони отвечал, Дэзи не сводила глаз с коронера. Лиам О'Коннор был маленьким, подвижным человеком с изборожденным глубокими морщинами лицом. Выглядел он довольно мрачно, но она отметила его добрые умные глаза и испытала некоторое облегчение. Она была уверена, что Лиам О'Коннор не потерпит в суде никаких глупостей и станет скрупулезно придерживаться буквы закона. Дэзи почувствовала в нем справедливого человека.
   Пока коронер продолжал неофициальный допрос Энтони, она украдкой бросила взгляд на Эдвину. Та сидела напряженная, как натянутая струна, и Дэзи испугалась, что она в любую минуту может упасть в обморок. Дэзи крепко сжала ей руку, пытаясь внушить ей силу и уверенность.
   - Благодарю вас, лорд Дунвейл, - произнес коронер. - Леди Дунвейл, возможно, вы смогли заметить какие-нибудь странности в поведении вашей невестки непосредственно перед ее смертью?
   Эдвина явно не ожидала услышать свое имя. Она вздрогнула, задохнулась и, не в силах произнести ни слова, уставилась на коронера. Ее начала бить дрожь. Дэзи еще крепче сжала ей руку и прошептала:
   - Эдвина, не бойся. И пожалуйста, дорогая, ответь что-нибудь судье.
   Эдвина долго откашливалась и наконец произнесла сильно дрожащим голосом:
   - Мин.., то есть моя невестка, была.., была в расстроенных чувствах последние несколько недель. Да, все так. - Эдвина вдруг замолчала, словно подавившись словами, и слезы потекли из ее глаз при мысли о смерти молодой женщины, которую она любила как родную дочь. После долгих и мучительных колебаний Эдвина наконец прошептала:
   - Боюсь, она.., она.., много пила в последнее время. По крайней мере, за последний месяц она неоднократно приезжала в Клонлуглин в нетрезвом виде. Бриджит, то есть.., мисс О'Доннелл, экономка моего сына.., то есть лорда Дунвейла... - Эдвина снова запнулась, бросила взгляд на Бриджит и продолжила:
   - Совсем недавно мисс О'Доннелл пришлось уложить мою невестку спать в Клонлуглине в комнате для гостей. Я хорошо помню тот случай. Мисс О'Доннелл сказала мне, что боится отпускать леди Дунвейл ехать на машине в Уотерфорд в таком состоянии - она могла попасть в аварию.
   Эдвина проглотила стоявший в горле комок. У нее пересохло во рту, и она не могла больше продолжать. К тому же попытка говорить связно и демонстрировать хоть какое-то самообладание совсем лишила ее сил. Она откинулась на спинку стула с лицом белым как мел и покрытым капельками пота.
   - Благодарю, леди Дунвейл, - сочувственным тоном произнес коронер. Он надел очки, заглянул в лежащие перед ним бумаги, затем поднял голову, снял очки и оглядел собравшихся. - Мисс О'Доннелл, не могли бы вы поподробнее рассказать о том случае, который только что упомянула графиня Дунвейл?
   - Конечно, сэр. - Бриджит подалась вперед и в присущей ей краткой, ясной манере подтвердила рассказ Эдвины, а также некоторые из случаев безобразного поведения Мин, упомянутые Энтони.
   Слушая ее, Дэзи отметила, что лучшего свидетеля трудно представить. Поразительное внимание к мельчайшим деталям, редкостная, буквально фотографическая память.
   - А вам, мисс О'Доннелл, покойная никогда не говорила, что может сделать что-нибудь себе во вред? - Проницательные глаза коронера изучающе смотрели поверх его сплетенных пальцев на экономку.
   Очевидно, у Бриджит О'Доннелл ответ был наготове:
   - О да, сэр. И не единожды за последнее время. В зале раздались приглушенные вскрики.
   - Не может быть! - весь напрягшись, воскликнул Энтони. Он начал подниматься на ноги, но Джон Кроуфорд остановил его и заставил замолчать, перехватив строгий взгляд коронера.
   Тот добился тишины в зале, и тревожное перешептывание прекратилось.
   - Пожалуйста, расскажите поподробнее о таких случаях, мисс О'Доннелл, велел он.
   - Да, сэр, - не колеблясь отозвалась она, но, прежде чем продолжить, бросила быстрый взгляд на Энтони.
   Дэзи, не отводившей глаз от лица Бриджит, показалось, что она увидела в этом ее взгляде раскаяние.
   Бриджит О'Доннелл вновь обратилась к коронеру:
   - В последние недели своей жизни графиня стала на себя не похожа, как уже говорил его светлость. Неоднократно в моем присутствии она устраивала истерики и как-то наедине пожаловалась мне, что ей незачем жить и что лучше бы ей умереть. В последний раз она угрожала свести счеты с жизнью примерно за неделю до смерти. Как-то днем она приехала в Клонлуглин, но, кроме меня, никто ее не видел. Его светлость уехал из поместья вместе с мистером Ламоном, а графиня Дунвейл находилась в Дублине. Так или иначе, сэр, ее светлость очень расстроилась и все время повторяла, что хочет умереть. В тот день она беспрерывно плакала, и, хотя я пыталась успокоить ее, она ударила меня по лицу. В тот же миг она, похоже, опомнилась и рассыпалась в извинениях. Я заварила чаю, и мы какое-то время сидели на кухне и разговаривали. Именно тогда она кое в чем мне призналась. Она сказала, что величайшая трагедия ее жизни - отсутствие детей. - Бриджит замолчала, чтобы перевести дух, после чего продолжила:
   - Леди Дунвейл снова разрыдалась, но уже тихо, горько и добавила, что она бесплодна, что детей у нее быть не может. Я снова попробовала утешить ее, сказала, что она молодая женщина, что жизнь принесет ей еще много хорошего и что она может начать жить по-новому. Она чуть-чуть успокоилась, и немного позже, когда она уезжала, мне показалось, что настроение у нее несколько улучшилось. - Бриджит откинулась назад и опустила глаза на свои руки. Подняв снова взгляд, посмотрела прямо в лицо коронеру и отчетливо произнесла:
   - Я думаю, что ее светлость действительно покончила с собой, сэр.
   Коронер вновь принялся изучать лежавшие перед ним бумаги.
   В зале суда царила мертвая тишина. Ни движения, ни шепотка.
   Дэзи украдкой огляделась вокруг. Присяжные сидели с задумчивым видом, и у нее не осталось сомнений, что рассказ Бриджит О'Доннелл произвел на всех глубокое впечатление. Он дал полное представление о состоянии ума несчастной женщины, о ее горе и отчаянии. Метнув короткий взгляд на Энтони, она поразилась его неестественной бледности и тому, как сильно билась жилка у него на виске. На его лице была написана острая боль.
   Голос коронера нарушил напряженную тишину. Он посмотрел на Майкла Ламона и сказал:
   - Поскольку вы работаете у лорда Дунвейла и по долгу службы управляете поместьем Клонлуглин, вы, очевидно, встречались за последние несколько недель с покойной. Вы можете что-нибудь добавить к рассказанному мисс О'Доннелл?
   Ламон откашлялся и произнес подавленным тоном:
   - Вряд ли, сэр. Я никогда не слышал, чтобы ее светлость говорила о самоубийстве, и мне ближе точка зрения лорда Дунвейла, что она не относится к числу тех женщин, которые могут нанести себе серьезный вред. Однако... - После минутного колебания он добавил:
   - Я могу подтвердить все сказанное о ее состоянии.., мисс О'Доннелл права. Я беседовал с леди Дунвейл около двух недель назад, и она находилась в чрезвычайно подавленном расположении духа. - Он нервно кашлянул. - И еще - она была выпивши. И сильно. Однако сильнее всего меня поразила ее глубочайшая депрессия. Казалось, она гнулась к земле под ее тяжестью. Но больше мне нечего добавить. Леди Дунвейл не сообщила мне причину своего состояния, а я не спрашивал. Я думал, мне не положено вмешиваться в личную жизнь ее светлости.
   - Спасибо, мистер Ламон. - Коронер повернулся вместе со стулом и обратил свой взгляд на сержанта полиции. - Сержант Макнамара, можете ли вы пролить свет на состояние духа и рассудка леди Дунвейл?
   - Ну, ваша честь, боюсь, все, что я расскажу, я знаю из вторых рук, начал Макнамара, потирая подбородок и грустно покачивая головой. - За последние несколько недель мне не представилось возможности побеседовать с ее светлостью. Причем, ваша честь, я знал, что она посещает поместье Клонлуглин. Я видел ее маленькую красную машину, проезжавшую по деревне. И за последнее время в деревне порой поговаривали о ее странном поведении, что вроде как подтверждает сказанное мисс О'Доннелл и лордом Дунвейлом о переменах в ее характере.
   - Вы составили свое мнение о причинах смерти? - спросил коронер.
   - Ну, ваша честь, у меня в разное время возникло несколько разных версий, - ответил Макнамара, важно расправив плечи. - Сперва я думал, что ее светлость погибла в результате несчастного случая. Позже, должен признать, я склонялся к версии самоубийства. Еще я гадал, нет ли тут чего похуже, ведь ее светлость действительно умерла при таинственных обстоятельствах. - Макнамара достал блокнот, открыл его.
   - Немного позже, когда вас вызовут для дачи показаний, вы сможете обнародовать результаты вашего расследования, - остановил его коронер.
   - Слушаюсь, сэр, - ответил сержант, резко захлопнув блокнот.
   Коронер свел ладони вместе и обратился к залу:
   - Долгом и обязанностью нашего суда является установить причины и обстоятельства смерти Минервы Гвендолен Стэндиш, графини Дунвейл. Выслушав показания свидетелей, суд должен вынести решение, повлекли ли смерть естественные или неестественные причины, явилась ли она результатом несчастного случая, самоубийства или убийства, совершенного известными или неизвестными суду лицами.
   Энтони вызвали к барьеру и попросили как можно подробнее припомнить события предыдущей субботы. Энтони говорил спокойным голосом:
   - В тот день под вечер моя мать позвонила из Довер-хауса. Она видела, как машина моей жены заехала на территорию поместья и направляется к главному зданию. Учитывая имевшие место в последнее время неприятные сцены между моей женой и мной, я решил покинуть Клонлуглин. Я рассчитывал, что, поняв, что меня нет дома, моя жена уедет и мы таким образом избежим дальнейших неприятностей и волнений. Я поехал на озеро в "Лендровере". Пробыв там совсем немного времени, я заметил вдали красную малолитражку жены. Я стоял под деревом на берегу и вернулся к своей машине, намереваясь уклониться от встречи. Но она не заводилась - похоже, сел аккумулятор, поэтому я отправился к дому пешком, сделав большой крюк, чтобы не столкнуться с супругой. Когда я пришел домой, то поговорил с матерью по телефону, и немного позже она приехала ко мне на обед. Около полдесятого я проводил мать до Довер-хауса, вернулся домой и несколько часов работал в библиотеке с бухгалтерскими книгами поместья. Затем лег спать. Я не знал, что моя жена осталась на территории поместья до тех пор, пока следующим утром меня не разбудил мистер Ламон и не сообщил, что нашел... Голос Энтони сорвался. - Тело моей жены в озере. - Он снова замолчал, глубоко набрал в грудь воздух и закончил с неизбывной горечью в голосе и со слезами в глазах:
   - Мне следовало бы подождать жену у озера - поговорить с ней. Возможно, тогда она осталась бы в живых.
   Поблагодарив Энтони, коронер вызвал для дачи показаний Бриджит О'Доннелл и принялся расспрашивать ее о том, что она делала в день трагедии.
   - Нет, сэр, в тот день я не видела машину леди Дунвейл, точно так же, как я не знала, что его светлость ушел из дому, - заявила Бриджит. - Я готовила обед на кухне. Позже я накрыла стол для его светлости и графини Дунвейл, а после обеда с полчаса курсировала между кухней и столовой, убирая посуду. Затем она рассказала о том, как около одиннадцати проходила мимо библиотеки по пути наверх за таблетками и увидела его светлость за рабочим столом, а во второй раз заметила его около полуночи, когда шла спать. - В воскресенье утром я встала очень рано, сэр, - продолжала Бриджит О'Доннелл. - Выпив чашку чаю на кухне, я поехала на машине в Уотерфорд, чтобы вместе со своей сестрой поприсутствовать на первой мессе. Я осталась в Уотерфорде на ленч, а в середине дня вернулась в деревню Клонлуглин и зашла в гости к матери. Только тогда я узнала о смерти ее светлости и, естественно, поспешила в поместье, где меня опросил сержант Макнамара.
   Следующим перед судом предстал управляющий поместьем. Майкл Ламон также подтвердил, что не видел леди Дунвейл в субботу днем, и описал свои действия на следующее утро:
   - В прошлое воскресенье я поднялся пораньше и поехал в свою контору в Клонлуглине, чтобы забрать кое-какие бумаги. На берегу озера я заметил "Лендровер" его светлости и остановился, чтобы посмотреть, в чем дело. - Ламон сделал глотательное движение. - Я подумал, что лорд Дунвейл где-нибудь поблизости. Когда я его не нашел, то пошел назад к своему джипу. Именно тогда на дальнем конце озера я увидел машину ее светлости. Еще не добравшись до ее "Остина", я заметил тело, плавающее в воде. - Ламон вдруг смешался и закусил губу, борясь с охватившими его эмоциями. Быстро справившись с собой, он продолжил:
   - Я выскочил из джипа, намереваясь разглядеть его поближе. Тело или, вернее, подол платья, зацепилось за большое бревно у берега. Я сразу узнал леди Дунвейл и поспешил в Клонлуглин сообщить о случившемся его светлости.
   - Очевидно, переговорив с лордом Дунвейлом, вы позвонили в полицию?
   - Совершенно верно, сэр, сержант Макнамара прибыл незамедлительно, и мы, то есть лорд Дунвейл и я, проводили сержанта до озера.
   Следующим коронер пригласил сержанта Макнамару огласить собранные им факты.
   - Мы с мистером Ламоном извлекли тело на сушу. Его светлость испытал слишком большое потрясение и не мог нам помочь. Затем я перевез погибшую в деревню, в клинику доктора Бреннана для обследования и определения возможной причины смерти. Оттуда я позвонил в Корк, в отдел судебной медицины, зная, что предстоит делать вскрытие, и вызвал машину для доставки тела в лабораторию. Потом вернулся в поместье Клонлуглин и снял показания у его светлости, у его матери, графини Дунвейл, и мистера Ламона. Далее - осмотрел местность вокруг озера и машину покойной, где в отделении для перчаток обнаружил серебряную фляжку, пустую, но с отчетливым запахом виски. Ее сумочка лежала на сиденье, и, судя по содержимому, в ней никто не рылся. В кошельке лежала значительная сумма денег. Днем я решил еще раз наведаться в поместье. Видите ли, ваша честь, дело в том.., я пребывал в растерянности.., относительно некоторых обстоятельств. Доктор Бреннан сообщил мне, что, по его мнению, смерть наступила в районе двадцати трех часов тридцати минут. Я никак не мог понять, что делала ее светлость одна у озера на протяжении пяти с лишним часов. И еще кое-что странное. Я не мог себе представить, как можно случайно упасть в озеро. Там нет обрыва, напротив, берег очень пологий, и чтобы оказаться в воде, надо в нее войти. Именно во время повторного осмотра местности я нашел пустую бутылку из-под виски, заброшенную в кусты. Тогда я начал размышлять, сэр. Я спросил себя, действительно ли тут несчастный случай, как все считали. И чем больше я думал, тем больше склонялся к мысли, что имею дело с самоубийством, если не с убийством. - Сержант Макнамара кивнул в подтверждение собственных слов. - Да, должен признать, я начал допускать, что ее светлость стала жертвой преступления.
   - И кого же вы считаете преступником, сержант Макнамара? - Коронер с еще более мрачным видом внимательно смотрел на полицейского.
   - Неизвестное лицо, ваша честь. Бродягу, цыгана, возможно, какого-нибудь беспутного чужака, которого леди Дунвейл спугнула в том пустынном, безлюдном месте. На месте трагедии не оказалось никаких признаков борьбы - ни примятых кустов, никаких следов на траве около озера, вроде тех, которые остаются, когда, например, по земле тащат тело. Нет, ничего подобного. Малолитражка аккуратно припаркована, и, как я уже говорил, сумочка лежала внутри на сиденье. - Макнамара потер свой большой красный нос. - Я вовсе не предполагаю, будто лорд Дунвейл имеет какое-то отношение к смерти своей супруги. Показания мисс О'Доннелл о том, что в момент гибели потерпевшей он находился у себя в библиотеке, полностью снимают с его светлости все подозрения. - Макнамара бросил в сторону Энтони осторожный взгляд, словно желая оправдаться в его глазах. - Но тем не менее остается вопрос о тех пяти или шести часах. Что делала на озере ее светлость на протяжении такого долгого времени, остается для меня большой загадкой.
   После некоторого раздумья коронер протянул:
   - Но, сержант Макнамара, леди Дунвейл в тот вечер ведь могла покинуть Клонлуглин, поехать в Уотерфорд и вернуться в поместье позже, возможно, в надежде все-таки переговорить с мужем.
   - О да, вы абсолютно правы. Но она никуда не уезжала. Не думайте, я навел справки в деревне, и ни одна живая душа не видела ее в течение тех таинственных пяти часов. А ведь по пути в Уотерфорд она не могла бы миновать деревню.
   Дэзи, сидевшая тихо как мышка, едва осмеливалась дышать. В волнении она посмотрела на Джона Кроуфорда. Он ободряюще улыбнулся в ответ. Но Дэзи почувствовала, что он обеспокоен ничуть не меньше ее. "Черт бы побрал этого Макнамару", - подумала она.
   - Спасибо, сержант. - Коронер кивком отпустил его и вызвал следующего свидетеля, деревенского доктора Патрика Бреннана.
   Показания доктора Бреннана оказались краткими:
   - Я осмотрел тело усопшей поздним утром в воскресенье, после телефонного звонка сержанта Макнамары и доставки указанного тела в мой кабинет. Я сразу отметил, что трупное окоченение распространилось на все тело. Время смерти я определил в районе от двадцати трех тридцати до полуночи.
   - Имелись ли на теле умершей какие-нибудь отметины или следы борьбы? спросил коронер.
   - Только диагональная ссадина на левой щеке, которую могло вызвать столкновение с бревном, упомянутым мистером Ламоном.
   Коронер поблагодарил доктора и вызвал патологоанатома из Корка, доктора Стефена Кенмарра.