Брэнд Макс. Опасная игра

   Стиснув до боли зубы, Грегори попытался прикинуть, какие у них шансы.
   На ранчо у него под началом было немало надежных людей. Прекрасные наездники, они скакали, как кентавры, а уж если бы дошло до стрельбы, то его люди могли дать фору кому угодно! Даже сейчас он легко мог бы набрать столько же соратников, сколько их было у него перед глазами, а то и больше.
   Но даже если бы под его началом было бы не двадцать, а сорок или даже пятьдесят вооруженных мужчин, чтобы отбросить наглых захватчиков, что бы это решило?!
   Он хорошо понимал: люди, решившиеся на захват чужого участка, заранее знали, с кем им придется иметь дело, и готовы к отпору. Даже если они уступают числом, все равно, так или иначе, перевес остается на их стороне. И, насколько он мог видеть на таком расстоянии, все, кто сейчас суетился на берегу ручья, вне всякого сомнения, были не обычными пастухами, а отчаянными головорезами, наемными стрелками, кто не колеблясь ни минуты мог хладнокровно пристрелить человека. В этом он готов был поклясться чем угодно. Скорее всего, это были разорившиеся скотоводы, вынужденные годами зарабатывать себе на хлеб меткой стрельбой по живым мишеням, охотясь на своих же собратьев, как другие — на медведей или волков.
   Ужасное чувство полнейшей беспомощности охватило Грегори.
   Единственное, что ему оставалось, это повернуть лошадь назад и кинуться стремглав туда, где виднелась крыша фермерского дома, чтобы дать знать хозяину о том несчастье, что нависло над ними. Итак, кто-то осмелился захватить самую ценную часть ранчо Милманов. Насколько Грегори знал своего хозяина, эта новость заставит его позеленеть от злобы.
   Однако Грегори знал и другое — Милман слишком благородный и честный человек, чтобы пролить чью-то кровь, даже если придется ответить убийством на убийство. Конечно, он бы храбро сражался, если бы на ранчо просто напали. Но коль скоро наглому захвату придали видимость законности, он, скорее всего, будет ждать, пока закон скажет свое слово.
   Закон!
   Но разве закон успеет вмешаться вовремя, чтобы спасти от мучительной смерти из-за жажды сотни и тысячи голов скота, принадлежавшего Милману?!
   В общем, пока что управляющему ранчо Грегори ничего не оставалось делать, как только спуститься и встретить опасность лицом к лицу. Поэтому он дал заплясавшему мустангу шпоры и направил его легким галопом вниз, вдоль пологого склона холма туда, где незнакомцы натягивали проволоку вдоль ручья. Насколько он мог видеть, этим были заняты четверо: двое копали ямы для столбов, выковыривая землю концами тяжелых ножниц для резки проволоки и время от времени>пуская в дело бурав. Двое других вкапывали столбы в землю и обматывали их проволокой.
   Сами столбы были хилые, кривые, явно сделанные наспех, проволока — слабо натянутой, местами она просто небрежно провисала. Все делалось второпях. Да и к чему стараться, когда пули и порох укрепляют границы лучше всяких изгородей?!
   За спинами тех четверых маячил пятый. Он медленно разъезжал взад-вперед, не спуская глаз с работавших, успевая в то же время поглядывать за теми, кто криками и выстрелами отгонял от ручья обезумевших от жажды животных. Угадав в этом человеке начальника, Грегори направился к нему, протянув навстречу руку, которую тот и пожал весьма охотно.
   Они встретились совсем рядом с теми, кто натягивал проволоку. Эти парни с видимым облегчением немедленно но бросили свое занятие, надеясь услышать, о чем пойдет разговор.
   Что до незнакомого всадника, Грегори пришлось признать, что выглядит он по крайней мере как истинный житель Запада: плотный, широкоплечий, но опасный, как ременной хлыст. Лицо коричневое от загара, с кожей, выдубленной на солнце. В глаза в первую очередь бросался высокий, хорошей формы лоб.
   — Добрый день! — приветствовал всадника Грегори. — Вы ведь Чэмп Диксон, если не ошибаюсь?
   — Именно так, — с приятной улыбкой кивнул Диксон. — Да и мне кажется, что я вас где-то встречал. Грегори? Вас ведь Грегори зовут, я не ошибся?
   — Нет. Так какого дьявола… Что за игру вы тут затеяли, Диксон, скажите на милость?
   — Да ничего особенного, просто хотели огородить небольшой участок для меня и моего партнера.
   — И кто же ваш партнер, позвольте спросить?
   — Билли Шей.
   — Шей?! — ахнул Грегори. — Этот…
   Его собеседник предупреждающе поднял руку.
   — Осторожней, Грегори! — прошипел сквозь зубы.
   Тот только в бессильном отчаянии закусил губу.
   Он с самого начала ожидал худшего, и тем не менее то, что сейчас услышал, превзошло его самые мрачные предположения. Беспредельное коварство Билли Шея и отчаянная смелость Диксона делали сопротивление практически безнадежным.
   Что же до него самого, то Грегори понимал — перед таким хорошо всем известным хладнокровным убийцей, как Чэмп Диксон, он беспомощен, как малое дитя.
   — Диксон, — начал он, — как вы надеетесь протащить это темное дельце через суд? Или это просто способ шантажировать беднягу Милмана, чтобы вытянуть из него порядочную сумму денег? Вы надеетесь, что он заплатит вам за воду, чтобы напоить свой скот?
   — Деньги за то, чтобы напоить скот?! — с издевкой переспросил Чэмп. — Ну что вы, старина! Стали бы мы городить весь этот огород ради каких-то жалких нескольких сотен?! Нет, мы намерены выжить Милмана с его ранчо, и это так же верно, как то, что я стою сейчас перед вами! Больше того, дельце не будет стоить нам и ломаного гроша! Все это очень скоро будет нашим, помяните мое слово!

Глава 16
ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

   Уж коли речь зашла о рассудительности и благоразумии, то кому-кому, а управляющему Грегори их было не занимать. Усилием воли ему удалось сдержаться. Он даже позволил себе бросить взгляд по сторонам, заметив при этом широкие ухмылки на физиономиях четверых бандитов. Те, стараясь не упустить ни единого слова, стояли в двух шагах, облокотившись на свежевкопанные столбы.
   Грегори посмотрел в глаза Диксону.
   — Ну что ж, — неторопливо протянул он, — раз уж вы, парни, рыскали тут по округе в поисках куска земли, да еще такого, чтобы и вам внакладе не остаться, и Милману нос утереть, держу пари, лучшего вы найти не могли.
   — Это верно, сэр, — усмехнулся Диксон, — точно подмечено. Я сам много дней подряд мотался по округе в поисках подходящего местечка. И здесь у вас побывал. Уж так мне тут понравилось, не сказать словами!
   — Если не секрет, Диксон, — спросил управляющий, — чем вам, ребята, так насолил Милман? Обидел вас или как? Ну хоть кому-то из вас он причинил зло?
   На этот вопрос, заданный с нарочитой невозмутимостью, Чэмп был вынужден ответить. Сделав озабоченное лицо, он с таким ожесточением принялся скрести в затылке, что широкополая шляпа чуть было не свалилась на землю.
   — Что мы против него имеем? — повторил Диксон, стараясь собраться с мыслями.
   — Да, именно это мне и хотелось бы знать.
   — Ну, — протянул Чэмп, и в глазах его блеснул огонек, — хорошо, я расскажу, раз уж об этом зашла речь. Здесь у нас, на Диком Западе, как пишут в разных умных книжках, все еще существуют приграничные районы, где не очень-то почитают закон и права других людей, не так ли?
   — Ну, в какой-то степени я готов согласиться, что так оно и есть, — неохотно кивнул Конопатый Грегори. — Держу пари, парень, ты явился сюда именно потому, что ночей не спишь — все тревожишься, как тут у нас обстоят дела с правами, не нарушает ли их кто, верно?
   — Что ж, — широко ухмыльнулся Диксон, — можно и так сказать! Только вот мне все это представляется немного по-другому. Все эти господа явились на эту вот землю, эту самую, которая у нас под ногами, и сказали себе: тут ее хватает с избытком, поэтому возьмем себе столько, сколько понравится, и не какой-нибудь, а самой лучшей, самой плодородной. Выбрали самые лучшие участки, которые им понравились, и забрали их себе, не заплатив ни гроша, а теперь считают, что их уже никакими силами не сдвинешь с места. Ну вот, сэр, мы, значит, с ребятами осмотрелись вокруг, потолковали да и решили, что самую жирную свинью обычно волокут на базар в первую очередь. Надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю?
   — Кажется, понимаю, — ответил Грегори. — Стало быть, хотите вышвырнуть вон старых владельцев?
   — Можно сказать и так! — легко согласился Чэмп. — Вот Милманы расселись тут и жиреют, хотя на эту землицу прав у них никаких нет. Что, разве не так?
   — Ну… не знаю, — протянул Грегори. — Сдается мне, что об этом никто никогда и не спрашивал-то. Всем тут в округе известно, что это земля Милманов, а стало быть, и принадлежит им.
   — Да, — кивнул Диксон, — таких нелюбопытных, похоже, у вас тут пруд пруди. Ну а вот если я спрошу, откуда у них эта земля? Кто мне ответит?
   — Ну как же! Они купили ее у краснокожих.
   — А кто им ее продал?
   — Черт побери, этого я не знаю.
   — Так я вам скажу. Это был Маленький Ворон — настоящий великан да еще и хороший вояка. А еще он коллекционировал скальпы. Был у него и воинский наряд, так вот, не поверите — весь был увешан скальпами! Если он вел своих воинов против команчей, то на поясе у него болтались скальпы воинов-команчей. Когда воевал с белыми, то выбирал наряд, украшенный скальпами бледнолицых. Можете себе такое представить?! Пояс, с которого свисают длинные, рыжие или золотистые волосы белых людей! Словом, он был великий воин и великий вождь, этот Маленький Ворон. Только напоив его, удалось с ним справиться, да и то потребовалось еще трое, чтобы уложить этого парня. Вот ведь как бывает!
   Да, так о чем это я, сэр? Ах, вспомнил! Вот в это самое время на сцене и появился старый папаша Милман, это было еще лет за десять до того, как родился нынешний Джон Милман. Вот он, значит, и решил, что все здешние земли должны принадлежать ему, и баста! Выбрал те, что ему подходили. А потом вдруг выяснилось, что земелька-то принадлежит краснокожим. Тогда Милман объявил, что он поступит порядочно и благородно — купит у них эту землю. И выбрал для этой цели не кого-то там, а великого вождя и любителя скальпов Маленького Ворона. А тот к этому времени был уже не дурак опрокинуть стаканчик, и не один. Так что если его племя устраивало большой пир или какое-то празднество, то он только и делал, что каждую минуту прополаскивал себе глотку, а наутро едва мог глаза разодрать.
   Папаша Милман пришел к Маленькому Ворону и говорит: «Чего ты хочешь за эту землю?» И как вы думаете, что ему ответил Ворон? Какую назвал цену?
   — Понятия не имею, — отозвался Грегори. — Даже не слышал никогда об этом.
   — И не вы один. В здешних краях уже почти никто не помнит, как было дело. Но мы постарались все разузнать. Так вот, Ворон пожелал за нее шесть ружей, и все чтобы были в прекрасном состоянии, еще по сотне патронов к каждому из них и две дюжины лошадей — дальше дюжины он считать не умел. А кроме этого, попросил целый бочонок огненной воды, а в бочонке ни много ни мало тридцать шесть галлонов.
   — И все это он хотел за землю, на которой сейчас ранчо?!
   — Да, — подтвердил Чэмп Диксон. — И при этом пыжился от гордости, уверенный, что ловко обвел покупателя вокруг пальца! Ну как же? Он получил отличные ружья, с которыми, стоит только захотеть, ему будет проще простого вышвырнуть вон всех этих бледнолицых! И это богатство — в обмен на никчемный кусок земли! В общем, они ударили по рукам, и старик Милман, в восторге от удачной сделки, великодушно объявил, что готов дать вождю краснокожих даже больше, чем обещал. Он принес ему ружья, самые лучшие, какие только смог достать, и лишнюю сотню патронов к ним, а потом привел лошадей, да не две дюжины, а тридцать голов — самых прекрасных из тех, что паслись в округе. А что до огненной воды, это вообще отдельный разговор. Не знаю, чего уж он там ему намешал, но только в ту самую ночь, когда они ударили по рукам и решили отпраздновать хорошенько это дело, к утру трое воинов померли от этого веселья, да еще вдобавок парочка скво сменила прежних мужей на новых, а в нарядах Маленького Ворона появились новые скальпы, поскольку после пирушки вся эта шайка вышла на тропу войны. Но как бы там ни было, а краснокожие были счастливы, был счастлив и старый Милман. Еще бы! Отхватил кусок земли стоимостью никак не меньше пары миллионов зеленых! А индейцы? Те, надо признать, изрядно нагрузились. И только спустя какое-то время, прочухавшись, завели разговор, что неплохо было бы доплатить за землю, причем доплатить немало.
   — Шантаж? — коротко уточнил Грегори.
   — Можно сказать и так, — согласился Диксон. — Во всяком случае, они явились сюда в надежде получить еще раз в десять больше той чудесной огненной воды, которую так полюбили. И что же? Выяснилось, что за спиной у Милмана есть другой человек — старый добрый Дядюшка Сэм! Он-то и щелкнул их по носу, велел убираться назад, откуда пришли. Вы слушаете меня?
   — Слушаю, а то как же? — буркнул Грегори, тревожно уголком глаза наблюдая за коровами. Их было около пятидесяти голов. Сбившись в кучу, они попытались прорваться к воде, но все напрасно.
   — И вот теперь на сцену выходим мы с Билли Шеем, — продолжил Диксон. — Мы ездим по округе и что же видим? Кругом лежит прекрасная земля, на которой все так привыкли чтить его величество Закон, по ней бродят тучные стада, но все эти так называемые короли скота, как выясняется, не имеют на эту землю ни малейших прав! И Милман тоже. Когда-то давно он сделал огромную ошибку, непоправимую ошибку, я сейчас расскажу какую.
   Маленький Ворон был великий вождь, и все такое. За свою жизнь он снял достаточно скальпов, чтобы этими волосами можно было засеять целое поле в сорок акров, но вот верховным вождем племени Ворон, к сожалению, не был. Поэтому продать кому-либо эту землю у него было не больше прав, чем у меня торгануть Бродвеем или, скажем, Бикман-стрит. Да, сэр, именно так, он не имел ни малейшего права делать это. Прежде чем заключить подобную сделку, необходимо было созвать большой совет, на который должны были собраться все вожди, и в первую очередь Новый Понедельник — тогда верховный вождь племени, хотя он за всю свою жизнь не снял ни единого скальпа!
   Так вот, выяснив все это, мы поехали прямиком к краснокожим, которые по-прежнему владеют правом на эту землю, потому что сделка между старым Милманом и Маленьким Вороном была незаконной. Спросили там, кто теперь правит племенем. Оказалось, сейчас У них верховным вождем Счастливый Понедельник — потомок Нового Понедельника, хоть он болен, уже ослеп на один глаз да и другим видит неважно. Мы пошли прямо к нему и спросили, не продаст ли он нам эту землю за трех лошадей и три бочонка вина, что, сдается мне, чертовски дешево. Сами знаете, краснокожие ведь так и не привыкли к большим суммам. Да и не в наших интересах их приучать, верно? Он согласился. Мы ударили по рукам и вот приехали сюда, на землю, которая теперь принадлежит нам с Билли. А Милман пусть лучше поверит на слово, что у нас есть на нее все права. Ведь закон на то и существует, чтобы вышвырнуть его вон. И винтовки, кстати, тоже!
   Конопатый Грегори стиснул зубы.
   — Какая трогательная история! — саркастически хмыкнул он, — Может, вы заодно объясните, на черта вам понадобилась эта земля?
   Чэмп окинул его с ног до головы презрительным взглядом.
   — Конечно, вы имеете право знать, — осклабился он. — Дело в том, что права на всю воду, что имеется в здешних местах, можно сказать, у нас в кармане.
   — Но пока что я знаю только одно, — прогремел Грегори, — что наши коровы уже готовы от жажды лизать камни.
   — Что ж, сэр. — Диксон прикусил губу. — Нам с Вилли не раз приходило в голову, знаете ли, что торговать водой было бы с нашей стороны чертовски непорядочно… Ведь ее не надо ни сажать, ни растить… А воды тут сотни, тысячи галлонов… В общем, не стоит ее продавать меньше, чем, скажем, за пару сотен тысяч!
   Грегори невидящим взглядом уставился на бурлящий поток, который весело нес свои воды почти у его ног.
   — Вы хотите двести тысяч?! — беззвучно выдохнул он.
   — Да, такова наша цена, старина.
   — А солнечный свет или воздух, которым дышат наши коровы, во сколько вы оцениваете их?
   — Билли и я — мы приличные люди, — усмехнулся Чэмп. — Поэтому решили швырнуть вам эту кость в качестве подачки, чтобы, так сказать, подсластить пилюлю.
   — Да, так намного слаще. Вот спасибо, так спасибо, — угрюмо пробормотал Грегори. — Ну а теперь предположим, что Милману придет охота обдумать сделку. И ведь так оно и будет. Что тогда?
   — Думайте, сколько хотите, это ваше право, — великодушно разрешил Диксон. — Только жаль, конечно, что ваши коровы передохнут, пока вы будете думать.
   — Ну а предположим, мы решим их напоить, пока еще думаем. Тогда что?
   — Вот уж никогда не слышал о коровах, которые могут прожить без воды, — мрачно фыркнул Диксон. — Так и передайте Милману, идет?
   — Так и передам, — кивнул Грегори. — Ну а все-таки, предположим, мы решим-таки напоить коров. Сколько вы возьмете с головы?
   — Ну что ж, мы люди справедливые, — пожал плечами Чэмп. — У нас, поверьте, просто сердце обливается кровью при виде несчастной скотины, которая умирает от жажды, и, заметьте, в двух шагах от воды! Так что поите ваших коров, за чем дело стало? По два доллара с головы… Поите, Бог с вами!
   — Два доллара?! — ахнул Грегори. — Да мы с таким же успехом могли бы поить их пивом из бочек!
   — Да? — недоверчиво переспросил Диксон. — Мне это в голову не приходило! Знаете, а может быть, вы и правы!
   Грегори ожесточенно плюнул на землю, затем вытащил плитку табака и откусил порядочный кусок.
   — Это ваш окончательный ответ? — поинтересовался он.
   — Да.
   — И вы не передумаете?
   — Нет.
   — А скажите мне, Чэмп, ваши приятели Слизняк Миссури, Портер Два Ствола, братья Хейли… Полагаю, они все здесь?
   — Конечно, само собой.
   — То есть вся шайка? Что ж, полагаю, за эту землю стоит заплатить, и заплатить щедро. Только не долларами, а кровью, — заключил Грегори, не позаботившись кивнуть на прощанье, повернул коня, поскакал прочь.

Глава 17
ПЛОХИЕ ВЕСТИ

   Перевалив через гребень горы, он пустил мустанга галопом, заставив упрямого жеребца показать, на что тот способен. Правда, для этого примерно через каждые пятьдесят ярдов пришлось давать ему шпоры или оглаживать арапником по гладким, лоснящимся бокам.
   Грегори заставил беднягу мчаться стрелой до самых ворот усадьбы. Только тогда натянул поводья. Затем спрыгнул на землю, решив, что привязывать лошадь нет необходимости, и стремглав кинулся в дом. А несчастное животное, тяжело поводя боками, покорно замерло на месте.
   Дом не был похож на те, которые богатые ранчеро обычно ставили на своих участках задолго до появления в здешних местах Милмана и продолжат ставить еще много лет после того, как его не будет. Когда-то на этом месте пышно зеленела роща, которую безжалостно вырубили на дрова, не оставив возле дома ни единого деревца, способного дать хоть какую-то тень в середине лета, когда вокруг царит нестерпимый зной. Вся земля вокруг дома была вытоптана копытами бесчисленных лошадей, которых было немало возле коновязи, тянувшейся вдоль стен. Тут же в серой пыли копались цыплята, разбегающиеся с истеричным писком в разные стороны, как только рядом раздавался стук копыт.
   Пару лет назад сильный ураган снес левое крыло дома, как раз то, где находилась кухня, причем с такой легкостью, словно это была колода карт. Поэтому теперь это крыло укрепили, обмотав стены цепями. Повешенные вкривь и вкось, они тем не менее являлись единственным украшением некрашеных стен жилища. С первого взгляда было ясно, что дом этот не более чем простое укрытие от непогоды, хоть и с претензией на некоторый комфорт. Но как ни странно, Милманы в нем довольно комфортно жили и даже славились своим гостеприимством на две сотни миль кругом.
   В этот-то дом и ворвался сейчас Грегори. С грохотом распахнув дверь, ведущую в кухню, он ввалился туда так неожиданно, что повар-китаец испуганно взвизгнул и плюхнулся на пол, прижимая к груди охапку горячих булочек, которые тут же разлетелись по углам. Впрочем, испуг его скоро сменился удивлением. Похоже, китаец был готов ко всему, ведь в доме, где полным-полно белых с их дикими выходками, можно ожидать чего угодно.
   — Где хозяин? — прорычал Грегори.
   — Моя не знает, — пролепетал китаец.
   — Я здесь, Грегори, — крикнул Милман из столовой.
   Управляющий рванулся туда, слишком разъяренный и встревоженный, чтобы вспомнить о необходимости снять шляпу, и застыл в дверях, схватившись за притолоку, покачиваясь, будто пьяный.
   Было раннее утро, и семейство завтракало, хотя на соседних ранчо завтрак подавали еще раньше. Но Джон Милман не придерживался строгих правил, предпочитая менее аскетичный образ жизни, особенно в последние два года, когда удача ему все время улыбалась. Ранчо, доставшееся ему от отца, оказалось золотой жилой, деньги текли рекой, и он не видел причины, почему бы так не было впредь.
   Напротив него сидела дочь, а миссис Милман заняла кресло во главе стола, откуда смотрелась особенно воздушной и хрупкой. Она принадлежала к числу тех белокожих, изящных женщин, чьи тонкие черты лица делают их похожими на ангелов, изображенных на витражах старинных церквей. Впрочем, эта хрупкость и тяжесть никогда не мешали ей знать с точностью до цента, сколько стоит бифштекс, лежащий перед ней на тарелке.
   — Что стряслось, Грегори? — спросил Милман.
   — Ад разверзся, — коротко буркнул тот. — Все дьяволы повылезали! Нам пришел конец — вот что стряслось! — И, вдруг вспомнив, что в комнате две дамы, неловко сдернул с головы широкополую шляпу, пробормотал извинения.
   — Рассказывай! — велел Милман.
   Грегори ткнул пальцем куда-то в сторону.
   — Чэмп Диксон захватил нашу воду! Разбил там лагерь, и вместе с ним не меньше двадцати громил. Они огораживают Харри-Крик… Тянут проволоку вдоль ручья!
   Джорджия Милман вихрем выскочила из-за стола и взвизгнула:
   — Негодяй!
   В то же мгновение ее отец, издав сердитый возглас, резко отодвинулся от стола. Одна миссис Милман хранила полное спокойствие. Прищурившись, она пристально рассматривала потолок.
   — То есть, насколько я понимаю, они не подпускают наших коров к воде? — прорычал Милман.
   — Вот-вот! Именно этим и заняты!
   — Понятно… Ладно, немедленно пошлю в Драй-Крик за судьей. Пусть закон скажет свое слово. Еще до заката мы снимем с мерзавцев скальпы. А этот Диксон, этот убийца, он тоже там? Это ведь тот самый Диксон?
   — Чэмп Диксон, он и есть.
   — Ты его видел?
   — Не только видел, говорил с ним.
   — Неужто он не понимает, что мы пошлем за шерифом и…
   — Он говорит, что все делает по закону, что права на землю, которые вы купили у Маленького Ворона, не стоят ломаного гроша. А у него, дескать, настоящие права, поскольку он купил землю у верховного вождя племени.
   — Так, стало быть, мерзавцы решили прибегнуть к закону? Ты это хочешь сказать? — уточнил Милман.
   — Это они так говорят, а не я. За всем этим грязным делом стоит не кто иной, как Билли Шей. Он и его поганые адвокатишки!
   — И Шей к тому же! — сдавленно ахнул Милман. — Я… я… — Он судорожно глотнул и замолчал. Багровая краска гнева волной залила его лицо.
   — О, папочка! — жалобно простонала Джорджия. — Что же нам делать?!
   — Они требуют по два доллара с головы за то, что разрешат нам напоить скотину, — прохрипел управляющий, снова задохнувшись от ярости при одной мысли об этой чудовищной затее.
   Милман из багрового стал фиолетовым.
   Неожиданно для всех в разговор вмешалась миссис Милман:
   — Только одно может нам помочь, дорогой. И мы это сделаем.
   — Что? — удивился муж.
   — Мы силой прогоним их с нашей земли!
   — Только не эту банду, — покачал головой Грегори. — Я давно знаю этих мерзавцев! Посмотрели бы вы на их лица! К тому же я не раз и не два видел их в деле в прежние времена. Это шайка головорезов, помяните мое слово, и руки у них по локоть в крови. Такие ни перед чем не остановятся. Любой из них — наемный убийца, причем много лет. Один Чэмп Диксон, который у них за главного, чего стоит!
   — Я прекрасно знаю, кто такой Диксон, — перебила управляющего миссис Милман. — Но вы же понимаете, надо как-то напоить коров! Потом, у нас есть соседи, вы забыли? Давайте пошлем кого-нибудь к ним. Уверена, что и Питерсы, и Вэгнеры, и Бирчи никогда не откажут нам в помощи.
   — Да, только им и в голову не придет связываться с таким кровожадным дьяволом, как Диксон, — тяжело вздохнул Грегори. — Всем им хорошо известно, кто он такой. Тут нужны не соседи, а регулярные войска. А потом, не забывайте — в данном случае Диксон утверждает, что действует на законных основаниях. Питерсы и остальные с охотой помогли бы вам, если бы это были обычные бродяги или бандиты, но… Но связываться с Диксоном, да еще когда на его стороне закон… Нет, они не решатся!
   — Грегори прав, — вдруг прохрипел Милман. Голова его качнулась, и он стал похож на человека, которого сбили с ног.
   Испуганное молчание прокралось в комнату, страх ледяной рукой стиснул сердца.
   И тогда вновь вмешалась миссис Милман.
   — Но коровы скоро начнут умирать от жажды, дорогой, — мягким голосом произнесла она.
   Муж обезумевшими глазами посмотрел на нее, но ничего не ответил и уставился куда-то в окно. В это мгновение со стороны корраля, где обычно держали слабых или больных животных, донеслось мычание.
   — Можно было бы качать воду помпой, — произнес Милман.
   — А что толку? — возразила его жена. — Сам ведь знаешь, сколько воды в это время года.