Брин Дэвид. Глина

   Отведя глаза, я прошел мимо яркого предупреждения. Никто не запретит мне идти туда, куда я хочу! В любом случае шляпа должна защитить от падающего мусора. Вдоль улицы стояли баки-рециклеры с подведенными к ним наклонными трубами, куда сбрасывались отходы псевдоплоти из зданий по обеим сторонам дороги. Не все дитто приходят домой для разгрузки воспоминаний в конце рабочего дня. Созданные для унылой, однообразной работы просто трудятся до предела, запрограммированные на приятие такого существования, а потом чувствуют особый сигнал, призывающий их упокоиться в одном из мусорных баков.
   Что касается меня, то я слышал зов постели. После долгого дня — чувство такое, что это был не один день — хорошо бы изготовить очередные копии и сладко уснуть.
   Посмотрим, — размышлял я. — Что мне нужно? Кроме дела Беты, на мне висит еще с полдюжины дел помельче. Большинство из них требует интеллектуальной работы. С ними я справлюсь дома, приготовив эбеновую копию. Дороговато, конечно, зато эффективно.
   Не обойтись, конечно, и без Зеленого. На него ляжет бремя хозяйства. Покупки, стирка, уборка. Подстричь траву на лужайке.
   Остальная работа в саду — пересадка и обрезка — подпадала под категорию хобби/удовольствие. Это я приберегу для себя лично. Возможно, на завтра.
   Итак, двух будет достаточно? Серые не понадобятся. Если ничего не случится.
   За баками-рециклерами дома расступались — улицы уходили на юг, к старой парковке. Над головой висели натянутые вручную веревки, утренний ветерок раскачивал дешевую одежду. По шатким пожарным лестницам разносились громкие крики, звучала разудалая музыка.
   В наше время всем необходимо хобби. Для некоторых оно — вторая жизнь. Отправив двойника в голем-сити, они объединяются с таким же чудаками в придуманные семьи, занимаются мнимым бизнесом, разыгрывают драмы, ведут войны с соседями. «Глиняные оперы», по-моему, так это называется. Целые кварталы захвачены подражанием Италии эпохи Возрождения или Лондону времен блицкрига. Стоя под хлопающими на ветру тряпками и слушая рвущую барабанные перепонки музыку, я лишь прищурился, чтобы представить себя в гетто столетней давности.
   Почему-то романтика этого сценария не трогала мое воображение. Реальные люди так больше не живут. С другой стороны, какое мне дело до того, как другие проводят свободное время? Быть големом это всегда вопрос выбора.
   Или почти всегда.
   Вот почему я продолжаю работать по делу Беты, несмотря на бесконечные неприятности — например, несколько моих двойников вообще исчезли бесследно. Промышленное воровство Беты имеет немало общего с рабством древних времен. В основе его прибыльного криминального бизнеса лежит психопатология. Парню требуется медицинская помощь.
   В общем, в Диттотауне хватало всевозможных экзотических уголков и закоулков — фабрики, словно взятые из романов Диккенса, сказочные центры развлечений, военные зоны. Имели ли достопримечательности этой улицы какое-то отношение к моему делу? Еще до налета на логово Беты весь район просканировали воздушные камеры АТС. Но человеческий глаз способен замечать то, что недоступно машинам. Например, выщерблины на камнях, оставленные пулями. Недавние. Пальцы ощущали свежесть наложенных швов.
   Ну и что? Здесь такое в порядке вещей. Ничего странного. Не люблю совпадений, но в данный момент мой главный приоритет в том, чтобы уладить все с Блейном и отправиться домой.
   Повернув назад, я пошел по той же улице с баками-рециклерами, но вдруг остановился — сверху донесся тихий шепот.
   Кто-то звал меня по имени. Я поспешно отступил в сторону, сунул руку за пазуху и одновременно посмотрел вверх.
   Шепот повторился, привлекая мое внимание к трубе, спускавшейся с одного из верхних этажей к мусорному баку. Приглядевшись, я разобрал внутри полупрозрачного мусоропровода скорчившуюся фигурку, неясный силуэт. До конца трубы оставалось не более двух метров, и бедняга держался из последних сил, расставив ноги и цепляясь пальцами за какую-то трещину в пластике.
   Все эти старания были, конечно, напрасны. Жизнь несчастного висела на волоске, и кислотные испарения, поднимавшиеся снизу, уже натянули этот волосок до предела. Рано или поздно в трубу прыгнет еще один дитто, и тогда оба свалятся в котел, где превратятся в малоприятный суп.
   И все же так случается. Особенно с подростками, не привыкшими к новому, вторичному циклу жизни с рутинной смертью и тривиальным возрождением. На стадии переработки ими зачастую овладевает паника. Что ж, вполне естественно. Впечатывая воспоминания и перенося свою душу в глиняную куклу, ты передаешь ей не только список поручений. Твоя копия принимает инстинкт выживания, наследство той давней эпохи, когда люди знали лишь один вид смерти. Тот вид, которого нужно бояться.
   Все сводится к личности. Как говорят в школе: не делай двойников, если не можешь с ними расстаться.
   Я поднял пистолет.
   — Ну что, приятель, мне…
   И тут я снова это услышал. Произнесенное шепотом имя.
   — Мо-ор-р-ри-ис-с-с-с-с-с!
   Я моргнул, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Это чувство можно пережить только в настоящем теле. С настоящей душой, при наличии той нервной системы, которая реагировала на тени во тьме, когда тебе было шесть лет.
   — Хм… Я тебя знаю?
   — Не так хорошо… как я знаю тебя.
   Я убрал оружие. Разбежался, подпрыгнул и, ухватившись за край бака, подтянулся. Легко, даже не вспотел. Одна из важнейших ежедневных задач, когда ты реальный, состоит в поддержании старого тела в форме.
   Поднявшись на крышку, я оказался ближе к испарениям. Голем в последний час жизни находит этот аромат даже приятным. Меня, человека органического, от него тошнило. Но теперь я лучше видел фигуру за мутным пластиком, видел следы пептидного истощения, диуренального распада, видел ввалившиеся щеки и осевшие надбровные дуги, болезненно-желтую кожу, еще недавно ярко-банановую. Но все же, несмотря на все эти необратимые перемены, я узнал в чахнущем големе одного из приближенных Беты.
   — Похоже, ты влип, — заметил я, вглядываясь в пленника мусоропровода.
   Не один ли это из тех Желтых, которые мучили меня вчера, когда я был Зеленым? Не этот ли метал в меня камни на Одеон-сквер? Должно быть, он успел выскочить из подвала до того, как туда ворвались «крепыши» Блейна. Потом поднялся на один из верхних этажей и прыгнул в трубу, влекомый призрачным шансом на спасение.
   У меня сохранилось яркое воспоминание об одном подручном Беты, с мерзкой ухмылкой воздействовавшем на мои болевые рецепторы. Надо признать, делал он это мастерски, потому что даже мой зеленый двойник испытывал малоприятные ощущения. (У первоклассных копий есть свои недостатки.) Помню, я все время спрашивал себя: зачем? Что он надеялся достичь пытками? Половина тех вопросов, которые задавал этот палач, не имели никакого смысла!
   Так или иначе, перенести боль мне помогла глубокая уверенность. Это не имеет значения, повторял я себе снова и снова.
   И верно. Это не имело большого значения.
   С какой стати жалеть этого страдающего голема?
   — Я здесь уже давно, — сказал он. — Пришел узнать, почему нет связи…
   — Давно?
   Я взглянул на часы. Со времени штурма здания прошло не более часа.
   — …и увидел, что все захвачено! За мной гнались… я залез в трубу, закрыл крышку… я думал…
   — Стоп! «Захвачено», говоришь? Ты имеешь в виду только что? Штурм…
   Его лицо быстро проседало. Слова, вылетавшие изо рта, становились все неразборчивее. Это были уже не слова, а какие-то булькающие звуки.
   — Сначала я думал, что за всем этим стоишь ты. Столько лет охотился за мной… Но теперь… у тебя нет ни одной ниточки… как обычно… Моррис-с-с.
   Я не за тем вдыхал вонючие пары, чтобы выслушивать оскорбления.
   — Ладно, не будем о ниточках. Я провел эту операцию и прикрыл твою фабрику. И остальные…
   — Слишком поздно! — Голем горько рассмеялся. Кто-то мог бы подумать, что у него приступ кашля. — Все уже захвачено…
   Я шагнул ближе, закрывшись ладонью от тошнотворного запаха разлагающейся плоти. Его время наступило, должно быть, уже несколько часов назад, но голем держался напряжением воли.
   — Захватили, говоришь? Кто? Какой-то другой проходимец? Назови мне имя!
   Ухмылка буквально рассекла его лицо. Куски псевдокожи отвалились, обнажая рассыпающийся керамический череп.
   — Иди к Альфе… скажи, Бета… пусть защитит…
   — Что? Куда идти?
   — Источник! Скажи Ри…
   Что-то щелкнуло. Похоже, в ноге Беты. Ухмылка исчезла, а то, что осталось от лица, исказилось гримасой страха. На мгновение мне показалось, что в туманных глазах голема можно увидеть Постоянную Волну Души.
   Он застонал и провалился вниз.
   До меня донесся всплеск, зловонные пары ударили в нос. Все, что я смог, это произнести неубедительное благословение:
   — Прощай.
   Я спрыгнул с бака. Чего мне не хотелось, так это забивать голову параноидальным бредом Беты. Тем не менее наш разговор уже был записан имплантантом в моем глазу. Попозже эбеновый двойник постарается добраться до сути сказанного.
   Работа вроде моей требует концентрации. И способности определять, что важно, а что нет.
   Поэтому я постарался выбросить случившееся из головы.
   До следующего раза.
 
   Вернувшись на Аламеду, я решил не ждать, пока Блейн закончит с подвалом. Пусть отправит мой отчет д-мейлом. Работа закончена. По крайней мере моя.
   Я подходил к машине, когда за спиной прозвучал женский голос:
   — Мистер Моррис?
   На миг я представил, что это Джинин Уэммейкер, реальная, поспешившая через весь город, чтобы поздравить меня с успехом. Да, знаю, размечтался.
   Повернувшись, я увидел брюнетку. Выше маэстры. Не столь роскошная. С более узким лицом и высоким голосом. И все же посмотреть было на что. У человеческой кожи, наверное, десять тысяч оттенков. У нее был коричневый. Но такой, какого не найти и среди десяти тысяч взятых с улицы людей.
   — Да, это я.
   Она взмахнула карточкой со сложным узором сливающихся в пятно символов, что автоматически включило оптику в моем левом глазу, но рисунок оказался то ли слишком запутанным, то ли совершенно новым, и моя устаревшая система дешифровки образов не сработала. Раздосадованный, я нажат на резец, отправив «картинку» в запасник памяти. Пусть Нелл на досуге займется.
   — Чем могу помочь, мисс?
   Наверное, еще одна охотница за новостями или извращенка, помешанная на острых ощущениях.
   — Прежде всего позвольте поздравить вас с утренним успехом. Вы стали знаменитостью, мистер Моррис.
   — Всего на пятнадцать секунд, — машинально ответил я.
   — О, думаю, намного дольше. Ваши таланты привлекли наше внимание еще до этого сражения. Вы можете уделить мне минутку? Кое-кто хочет познакомиться с вами.
   Она кивнула в сторону припаркованного неподалеку шикарного лимузина. «Юго», весьма дорогая модель.
   Я прикинул варианты. Маэстра ждет моего звонка с уверениями, что ее фальшивые копии перестанут наводнять рынок. Но, черт возьми, я человек. У меня было чувство, что отчет уже представлен Джинин, той белоснежной копии. Зачем повторять одно и то же? Нелогично, знаю. Однако незнакомка дала мне повод отложить исполнение неприятной обязанности.
   Я пожал плечами:
   — Почему бы и нет?
   Она улыбнулась и взяла меня за руку, как делали, наверное, в добрые тридцатые, а я подумал: чего же ей от меня надо? Некоторые из этой пресс-братии обожают вертеться рядом с детективом после шумного дельца… хотя репортеры редко катаются на «юго».
   Дверца лимузина с легким шипением отошла в сторону, и мне почти не пришлось пригибаться, забираясь в салон. Внутри было темно и роскошно. Биолюминесцентные светильники и настоящие деревянные панели. Мягкие подушки из псевдокожи с соблазнительным вздохом приняли мою задницу, вызвав ассоциацию с пухлыми коленями пышной красотки. На подсвеченных полках бара засияли хрустальные графины и кубки.
   И здесь же, на заднем сиденье, заложив ногу за ногу, сидел с видом хозяина всей этой роскоши бледно-серый голем.
   Немного странно видеть рокса разъезжающим с важным видом в лимузине в сопровождении очаровательной риг-ассистентки, но трудно найти лучший способ щегольнуть богатством. Сидевший в машине выглядел так, словно он родился Серым. Серебристые волосы, кожа с металлическим отливом, высокие скулы… как ни посмотри, не Серый, а скорее Платиновый.
   Лицо знакомое. Я попытался переслать его изображение Нелл, но лимузин был экранирован. Платиновый голем улыбнулся, словно знал, что случилось. Мне стало не по себе, и даже мысль о том, что это существо не обладает никакими гражданскими правами, не уменьшила дискомфорта.
   Ну и что? Это не помешает ему купить тебя и продать за одну секунду, — подумал я, устраиваясь в углу.
   Брюнетка заняла место между нами. Открыв холодильник, она достала бутылку «туборга» и налила мне стакан. Обычная любезность.
   — Мистер Моррис, позвольте представить вика Энея Каолина.
   Мне удалось не выказать удивления. Вот почему он показался мне знакомым! Будучи одним из основателей «Всемирных печей», компании, производящей весь ассортимент продукции дублирования людей, Каолин считался едва ли не богатейшим человеком на Тихоокеанском побережье. Строго говоря, уважительное «вик» — что-то вроде «мистер» — употребляется только в сочетании с именем реального, имеющего право голоса человека. Но не придерживаться же условностей, если этот парень хочет, чтобы его двойника называли именно так. Да пусть хоть лордом Пубой себя называет.
   — Приятно познакомиться, вик Каолин. Чем я могу быть вам полезен?
   Элегантный дитто сдержанно улыбнулся и кивком указал на уборщиков, все еще занятых очисткой площади.
   — Поздравляю с успехом, мистер Моррис. Вы загнали в угол опасного врага. Хотя концовка не совсем в моем вкусе. Столько жестокости и насилия. Чересчур.
   Неужели Теллер-билдинг принадлежит Каолину? Но станет ли триллионер присылать свою копию для того, чтобы вручить детективу уведомление о штрафе за нанесенный зданию ущерб? Что, более важных дел не нашлось?
   — Я лишь вел расследование. Операцию осуществляла АТС.
   — АТС хочет создать впечатление активного и решительного борца с дитнэппингом и пиратством, — заметила молодая женщина.
   Она не договорила, потому что Каолин поднял руку.
   Отличная работа, — подумал я, — даже вены проступают.
   — Дело не в АТС, — спокойно сказал он. — Мы хотим воспользоваться вашими услугами.
   Интересно. Наверняка у Каолина достаточно служащих, которые могли бы позаботиться о вопросах безопасности. Если он нанимает постороннего, значит, речь идет о чем-то экстраординарном.
   — Следовательно, вы явились сюда не из-за этого.
   Я сделал жест в сторону неприбранной площади.
   — Конечно, нет, — отозвалась брюнетка. — Мы уже обсуждали вашу кандидатуру.
   — Неужели? — Двойник Каолина мигнул, потом покачал головой. — Не важно. Вас заинтересовало мое предложение, мистер Моррис?
   — Разумеется.
   — Хорошо. Тогда составьте нам компанию. — Он снова поднял руку, останавливая возможные возражения. — Раз вы здесь лично, то я заплачу вам по высшей ставке как за консультацию. А потом вы сами решите, беретесь за дело или отказываетесь. На условиях конфиденциальности, договорились?
   — Договорились.
   Оба телефона, его и мой, среагировали на ключевое слово «конфиденциальность». Убрав последний несколько минут разговора из латентной памяти, они отметили их штампом «дата/время» и обозначили как временный контракт.
   Лимузин тронулся.
   — Моя машина… Ассистентка Каолина сотворила весьма сложный жест, быстро перебрав пальцами невидимую панель. В следующее мгновение в моем левом глазу появилось сообщение из «вольво» с просьбой разрешить перевести автопилот под управление «юго». Если я соглашусь, мой автомобиль последует за лимузином.
   Я постучал по резцу. Хорошая у Каолина ассистентка. Возможно, такую даже стоит понять, так сказать, во плоти. Жаль, не удалось расслышать имя.
   За дымчатой панелью мелькнула тень водителя. Может быть, тоже настоящий? Что ж, богатые — это не мы с вами.
 
   Утренний час пик еще не прошел, и лимузин ехал медленно, огибая громадные динобусы, похожие на пыхтящих змей. Высокие, с длинными гибкими шеями, они то и дело останавливались, и тогда из их раздувшихся тел высыпали големы. Пилоты-копии, сидевшие на высоте нескольких метров, с интересом рассматривали пострадавшее здание Теллер-билдинг и даже заглядывали в высокие окна.
   Каждый ребенок мечтает стать водителем динобуса, когда вырастет.
   Скоро мы выехали из Старого города с его причудливой смесью ярких красок и запущенности, с его брошенными прежними обитателями домами, которые заняла новая раса разовых существ, созданных либо для тяжелого труда, либо для крутых игр. Миновав реку, лимузин набрал скорость. Мой «вольво» не отставал, держась, как привязанный, на одной дистанции. Архитектура изменилась, стала ярче и современнее: изменились и люди. Большинство были светлокожие, хотя попадались и почти белые, и темно-коричневые. Троллейбусы и автобусы уступили место велосипедам и роликам, отчего я почувствовал себя ленивым и нерадивым. В школе нас учат заботиться о собственном теле. Другого уже не будет.
   Двойник Энея Каолина снова заговорил:
   — Я познакомился с отчетом о ваших вчерашних приключениях. Впечатляет. Вы очень изобретательны, мистер Моррис.
   — Работа. — Я пожал плечами. — Вы можете сказать, в чем дело?
   Снова едва заметная улыбка.
   — Пусть Риту объяснит. — Он кивнул ассистентке.
   Риту. Надо запомнить.
   — Дело в киднэппинге, мистер Моррис, — низким напряженным голосом произнесла брюнетка.
   — Хм. Понимаю. Что ж, возвращение похищенной собственности — одна из сфер моей деятельности. Скажите, украденный дитто был снабжен маяком? Даже если его вырезали, мы, возможно, сумеем…
   Женщина покачала головой:
   — Вы неправильно меня поняли, сэр. Речь идет не об обычной краже. Жертва — реальный человек. Это… мой отец.
   Я удивленно мигнул.
   — Но…
   — И не просто человек, — вставил Каолин. — Доктор Йосил Махарал — блистательный исследователь. Сооснователь «Всемирных печей» и крупный патентодержатель в сфере материальной дубликации. И, должен добавить, мой близкий друг.
   В первый раз я увидел, как дрогнула платиновая рука. Расчувствовался? Трудно сказать.
   — Но почему вы не обратились в полицию? — спросил я. — Они ведут дела по преступлениям в отношении реальных людей. Похитители угрожали убить Махарала, если вы пойдете в полицию? Думаю, вам известно, что существуют способы уведомления властей без…
   — Мы уже обсуждали этот вопрос с жандармерией штата. Они не в состоянии помочь.
   Несколько секунд я переваривал услышанное.
   — Да… Я в недоумении. Не представляю, что смогу сделать больше. В такой ситуации копы имеют право проверить файлы всех общественных и частных камер наблюдения в городе. В случаях особо опасных, преступлений они могут даже запустить «нюхачей» ДНК.
   — Только при наличии ордера, мистер Моррис. Но ордер не выписан.
   — Почему?
   — Нет достаточного основания, — ответила Риту. — В полиции говорят, что не станут обращаться к судье без ясных свидетельств совершения преступления.
   Я потряс головой, пытаясь настроить восприятие. Молодая женщина, сидящая рядом со мной, — не просто ассистентка Энея Каолина, но и богатая наследница. Не исключено, что она занимает высокое положение в компании, у истоков которой стоял ее отец, компании, изменившей образ жизни всего человечества.
   — Извините, я не совсем понимаю. Полиция говорит, что нет свидетельств совершения преступления, вы же утверждаете, что вашего отца похитили?
   — Мы так полагаем. Нет ни свидетелей, ни требований выкупа. В Департаменте защиты человека считают, что отец просто ушел. Добровольно. Он свободный человек и имеет на это право.
   — Право это одно, а вот возможность его реализации — совсем другое. Немногие способны исчезнуть так, чтобы этого никто не заметил. Нужно ведь не попасть «на глаза» многочисленным камерам наблюдения.
   — Уверяю вас, мы проверили тысячи, но не обнаружили отца. Вот такая ситуация, мистер Моррис.
   — Альберт, — поправил я.
   Она неуверенно посмотрела на меня. Выражение лица, довольно строгое, на мгновение изменилось, когда женщина улыбнулась.
   — Альберт.
   Риту кивнула. Это получилось у нее весьма грациозно.
   Интересно, сочла бы ее привлекательной Клара?
   Лимузин проезжал через Одеон-сквер. Я поежился, вспомнив недавнюю погоню и свой побег по дну реки, наглые наскоки рыб и крабов. Промелькнул ресторан, возле которого незнакомый официант спас меня, устроив маленький спектакль.
   В этот ранний час заведение было закрыто, но я дал себе обещание обязательно заглянуть сюда попозже и узнать, не потерял ли парень работу. Я у него в долгу.
   — Что ж, мы можем проверить возможность того, что ваш отец просто отправился погулять. Если он решил исчезнуть из виду, то в доме должны быть следы подготовки. Необходимо осмотреть и другие места, где он бывал. Сколько времени прошло с тех пор, как вы в последний раз видели отца, Риту?
   — Почти месяц.
   Я едва сохранил бесстрастное выражение. Месяц! След не только остыл, но и затоптан. Что тут скажешь, не обидев клиента?
   — Это… много.
   — Понимаете, я сначала постарался обойтись своими силами, — объяснил двойник Каолина. — И только потом мы осознали, что ситуация требует вмешательства эксперта. Настоящего эксперта.
   Я кивнул, принимая комплимент, однако подумал о другом. Почему он меня умасливает? Конечно, есть люди, у которых любезность в натуре, но мне почему-то казалось, что этот парень мало что делает без расчета. Лесть из уст богача — опасный сигнал.
   — Мне нужно осмотреть дом и рабочее место доктора Махарала. Нужно разрешение на опрос его помощников. Возможно, придется ознакомиться с темой его работы.
   Дорогое и очень реалистическое лицо Каолина не выразило радости.
   — Видите ли, мистер Моррис, речь идет о чрезвычайно… э-э… деликатных вопросах. Новейшие технологии, обещающие прорыв.
   — В случае нарушения конфиденциальности и разглашения информации вы получите неустойку. Половины годового дохода хватит?
   Он ненадолго задумался. Копии часто имеют право говорить от имени оригиналов, а особо дорогие серые дубли способны думать не хуже своих архетипов. Однако я решил, что мой спутник предпочтет отложить принятие окончательного решения до разговора с реальным Каолином.
   — Идеальным вариантом, — предложил он, — было бы ваше появление в качестве слуги Каолина.
   Меня такой вариант не устраивал. Аристократы любят изображать из себя феодальных лордов, окруженных верными вассалами. Такая у них мода. Но я не собирался расставаться с собственной индивидуальностью и изображать из себя кого-то другого.
   — Еще лучше, если вы примете в качестве гарантии слово профессионала, дорожащего своей репутацией. Это надежнее любой клятвы на верность.
   Я лишь сделал контрпредложение, полагая, что последнее слово останется за оригиналом Каолина. Но серый двойник удивил меня.
   — Тогда это все, что нам потребуется, мистер Моррис. Похоже, мы приехали.
   Я повернулся — автомобиль подкатил к высокой ограде из голубого металла, отливавшего аурой ионизации. За охраняемыми воротами высились три похожих на огромные пузыри купола, блестевших на солнце. Средний превышал высоту двадцатиэтажного здания. Никаких эмблем компании, никаких логотипов — в этом не было необходимости. Все знали — здесь штаб-квартира «Всемирных печей».
   О том, что это так, свидетельствовала и толпа демонстрантов, кричавших и размахивающих лозунгами перед окнами проезжающих машин. Протесты продолжались уже более тридцати лет. Помимо обычных плакатов, на вооружении демонстрантов было несколько голографических проекторов, «обстреливающих» гостей сердитыми трехмерными комментариями. Разумеется, лимузин Каолина был надежно защищен фильтрами от таких непрошеных вторжений, однако меня некоторые из постеров заинтересовали.
 

ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ТВОРЕЦ!

КОРИЧНЕВЫЙ — ЭТО ПРЕКРАСНО!

«ЖИЗНЬ» ДВОЙНИКА — НАСМЕШКА НАД НЕБОМ И ПРИРОДОЙ!

ОДИН ЧЕЛОВЕК — ОДНА ДУША

 
   Естественно, все протестующие были архи, упрямо продолжавшие борьбу, уже проигранную в судах и на рынке еще до того, как многие из них появились на свет. Тем не менее они не сдавались, объявляя копирование человека нарушением прерогатив Бога и проклиная производство копий. Миллионов одноразовых существ.
   Поначалу, взглянув направо, я увидел только сторонников «настоящей жизни». Потом понял, что некоторые не жалеют эпитетов в адрес «другой» кучки — десятка более молодых крикунов слева от входа. У этих последних было меньше плакатов, зато больше голопроекторов. Призывы их тоже отличались по содержанию:
 

ПОКОНЧИТЬ С РАБСТВОМ ГЛИНЯНЫХ ЛЮДЕЙ!

«ВП» ОБСЛУЖИВАЮТ «РЕАЛЬНЫЙ» ПРАВЯЩИЙ КЛАСС!

ПРАВА — РОКСАМ!

ВСЕ ДУМАЮЩИЕ ИМЕЮТ ДУШУ!

 
   — Мансы, — негромко сказал Каолин, посматривая на вторую толпу, где виднелось немало яркокожих дитто. В отличие от сторонников «Настоящей жизни», к присутствию которых давно привыкли, движение «За эмансипацию» возникло совсем недавно и вызывало у публики неоднозначную реакцию.