Страница:
ЧТО ВЫ ГОВОРИТЕ?
Наше второе кольцо сознания спрашивает: а что, если?
* А что, если древняя вера в Прародителей ложна?
* А что, если нам солгали относительно Объятия Приливов?
* А что, если какой-то другой клан сумеет завладеть «Стремительным» и первым познакомиться с его информацией?
Зачем разумным покрываться жиром и потом из-за таких непонятных и тривиальных вопросов?
Я… не знаю, что ответить.
Вопросы кажутся совершенно нелепыми… как если бы спросить, почему мы дышим кислородом, или усваиваем пищу, или размножаемся, или проявляем верность родичам и потомкам! Меня серьезно тревожит, что вы можете выражать подобные сомнения!
ВОЗМОЖНО, НАМ/МНЕ ВСЕ-ТАКИ НЕ СЛЕДОВАЛО БЕЖАТЬ ИЗ КОНТРОЛЬНОЙ РУБКИ.
(В поисках убежища в этом темном/знакомом месте.)
Поистине, в нашем общем сердечнике сплетаются безумные, провокационные мысли, сомнения в главных джофурских верованиях. Больше того, став беженцем, я, кажется, уже не обладаю силой воли мастер-кольца, чтобы немедленно подавить все эти размышления.
МОЖЕТ БЫТЬ, НУЖНО БЫЛО РАЗРЕШИТЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА РАЗОБРАТЬ НАС/МЕНЯ НА ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ.
Это могло бы стать моим величайшим служением «Полкджи» и всему великому клану джофуров.
Главное преимущество этого убежища в том, что корабельные сенсоры не могут отыскать следы нашего тела, потому что их маскируют ряды прозрачных шкафов, полных маленькими кольцами всех разновидностей. Конечно, здесь есть ухаживающие за малышами роботы-няньки. Они доложат обо мне, но только если спросят с мостика. А пока такого запроса не будет, Я/мы, вероятно, будем здесь в безопасности, испуская властные феромоны, отдавая приказы машинам, делая вид, что имеем право распоряжаться здесь.
— — — — — — — —
— — — — — — — —
— — — — — — — —
Но есть еще одна опасность. Через неравные промежутки времени различные груды-джофуры приходят сюда, требуя запасные части.
В основном это солдаты. Высокие, грозные груды-воины, с ужасными ранами от сражения, продолжающегося в попытках изгнать захватчиков зангов с корабля. Треть палуб и зон «Полкджи» поражена этой инфекцией. В последнее время нам удалось добиться некоторого успеха, но бойцы, приходящие за заменой колец, поврежденных водородниками, свидетельствуют, что нам это дорого обходится.
К счастью, никто из этой касты не склонен спрашивать о причинах нашего/Моего присутствия здесь… а мы стараемся не попадаться им на глаза.
Да, мои кольца. Наша поимка — только вопрос времени. Вскоре нам предстоит разборка. И мне любопытно, будут ли использоваться эти кольца и восковой сердечник для новых целей.
Вероятно, нет.
Мы проводим много времени у зрительно-обонятельных дисплеев, захваченные событиями, которые происходят на «Полкджи» после гибели нашего капитана-лидера.
Помните ли вы, мои кольца, как наш корабль углубился в искривленные внутренности пункта перехода, преследуя землян так искусно и настойчиво, что им никогда от нас не уйти?
Кольца — члены экипажа из исследовательского сектора докладывают о прогрессе в понимании необычного защитного слоя «Стремительного» — оболочки, которая помешала нашим лучам остановить дельфинов. Эта оболочка как будто обещает неуязвимость, но согласно нашей бортовой Библиотеке большинство галактов давно отказалось от такой техники! Как только противник узнает, как преодолеть такую защиту, это легко сделать. Только неожиданность сделала ее эффективной у Фрактального Мира.
Вскоре библиотекари обещают сообщить и контрмеры.
Тем временем вход в пункт перехода заполняется кораблями беженцев, и не только от раскалывающегося обиталища за нами, но и из сотен других! У каждого корабля эмигрантов есть три возможности: оставаться в Четвертой Галактике и искать убежища в каком-то другом колодце или сменить порядок жизни. Вернуться к звездной цивилизации Пяти Галактик… или еще больше погрузиться в Объятие Приливов. Захватывающе наблюдать за тем, как многие возвышенные Древние делают этот судьбоносный выбор, хотя это и не мешает нам упорно преследовать землян.
И тут мы сталкиваемся с Сортировщиком.
Существом из легенды.
Редким феноменом судьбы.
С облаком света, которое сортирует корабли. Одни отбирает. Другие отсылает по их маршрутам.
ПОМНИТЕ ЛИ ВЫ НАШЕ УДИВЛЕНИЕ, МОИ КОЛЬЦА, КОГДА СОРТИРОВЩИК ВЫХВАТИЛ ЗЕМНОЙ КОРАБЛЬ И ПОМЕСТИЛ ЕГО СРЕДИ ТЕХ, КТО ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТИ?
Помещения и коридоры «Полкджи» охвачены изумлением и ошеломлением. Кто мог вообразить, что такое случится? Дельфины — самая молодая лицензированная разумная раса в цивилизации Пяти Галактик. И такого исхода — по их достоинствам или по какой-то хитрости — не могло представить себе ни одно нормальное разумное существо!
И здесь наш новый капитан-лидер признал неизбежное. Был отдан приказ. «Полкджи» прекращает преследование.
Мы направимся в Первую Галактику на базу джофуров, чтобы очиститься от зангской заразы и доложить обо всем, что узнали. Мы не захватили корабль землян, но можем сообщить о его судьбе, и это тоже ценная информация.
Больше того, существует Джиджо, превосходный объект для колонизации! Когда мы сообщим ее местоположение родному клану, маленькая планета сунеров станет идеальным местом генетических экспериментов и эксплуатации. Источником богатства для всей расы. Одно окончательное уничтожение г'кеков оправдает все наши испытания.
Может быть, клан так обрадуется нашим достижениям, что этой гибридной груде, этому Эвасксу, будет даровано прошение — если Я/мы сумею до того избежать расчленения.
Несмотря на явную неудачу в достижении главной цели, экипаж радуется. Хотя «Стремительный» от нас ушел, кажется, в этом нет нашей вины. Мы достигли большего, чем любой другой корабль в известном пространстве. И теперь можем вернуться домой.
Но тут происходит нечто поистине неожиданное.
Вы помните, мои кольца? Или воск-удивление все еще слишком свеж, чтобы воспоминание застыло?
Мы двигались в очереди к Сортировщику, ожидая, подобно многим другим, обычного быстрого возвращения в Первую Галактику.
Странный свет заполнил корабль, я и почувствовал, что нас разглядывают. Некоторые из наших/Моих колец — части прежнего Аскса — сопоставляют это с общением с удивительным камнем Джиджо, со Священным Яйцом.
Затем к нашему/Моему/всеобщему удивлению «Полкджи» был снят с нити перехода и помещен в строй отобранных! Избранных! Тех, чьи эмблемы свидетельствуют о глубочайшем погружении в Объятия Прилива, о предназначении для великой чести и просветления.
Так мы узнали о великой чести нашего нового состояния… и об ужасной боли, которую предстоит вынести. Но никто — от старшей груды-священника до воина самого низшего ранга — не может объяснить почему.
Почему мы были отобраны для такой чести?
Чести, которую мы не искали.
Чести, которая не принесла радости ни одной груде на борту благородного «Полкджи».
Я/мы вношу поправку. ОДНА ГРУДА ВЫРАЖАЕТ РАДОСТЬ. Некоторые кольца сознания, оставшиеся от Аскса, обрадовались новости!
Они считают, что это помешает «Полкджи» доложить о Джиджо. Необычное смешанное сообщество сунерских рас будет оставлено в мире, если этот боевой корабль не вернется домой.
На это вы надеетесь/верите, мои кольца?
Я бы привел вас в повиновение ударами любящей боли, чтобы изгнать из нашего общего сердечника подобную неверность, если бы не…
Если бы Сортировщик как будто не закончил свою работу! Армады, сосредоточенные им в свернутом пространстве, начали двигаться… рядами, колоннами, группами… все устремились по нитям перехода, раскалившимся от трения.
Вибрация и неожиданные толчки сотрясают «Полкджи» так сильно, что не помогают усилия наших могучих стабилизирующих полей.
А теперь, как будто всего этого недостаточно, начинает разворачиваться цепь тревожных сюрпризов.
Роботы продолжают ухаживать за инкубаторами, где растут на дистиллированных питательных веществах миниатюрные кольца всех форм, свойств и цветов. Со временем они превращаются в составные части новых груд джофуров.
Продолжают приходить солдаты в поисках замены колец для ходьбы, оружейных манипуляторов, хемосинтезирующих колец и даже тяжело раненных мастер-колец. Очевидно, смертельная схватка с зангами продолжается.
Тем временем Я/мы вижу на мониторах, как «Полкджи» вместе с роем кандидатов на трансцендентность оказывается в какой-то далекой звездной системе. Вокруг нас множество кораблей самой разной формы, от привычных звездных судов и угловатых машин до дрожащих шаров, которые нашему испуганному взгляду кажутся чрезвычайно зангскими!
В течение нескольких мидуров эта странная армада использует гиперпространственные прыжки в пространстве Б, чтобы пересечь пропасть в несколько пактааров, обогнуть обширную туманность и добраться до следующего пункта перехода. Наконец конвой ныряет в этот вход, и начинается новый полет по нитям, между границами многомерного пространства, где само пространство давно свернулось из сырого вещества расширяющейся вселенной.
А Я/мы все это время остаюсь в темном углу детской, прячась от Моих/наших товарищей по экипажу… пока неожиданность почти не лишает нас сознания.
Мы смотрим на нового пришельца.
На того, кто появился в последний момент, представ перед нашими недоумевающими органами чувств.
Это самое странное существо, какое Мне/нам когда-либо приходилось видеть.
Появилось оно несколько мгновений назад, самым необычным путем — через трубу снабжения, прибыло в детскую в маленьком экипаже, созданном для доставки в детскую сырья и образцов, но отнюдь не разумных существ!
Выбралось, прежде чем мы могли что-то сделать, расправило длинные конечности, обнаружив существо с пропорциями Homo sapiens. Действительно, торчащая вверху голова выглядит определенно человеческой. И знакомой.
Я/мы уставился, не правда ли, мои кольца? Несколько наших колец сознания, испуская пары узнавания, заставили наш орган речи произнести:
— Ларк! Это… действительно… ты?
Лицо тут же раскололось в непередаваемо-человеческой Улыбке. И когда оно/он заговорило, голос был нам знаком со времен Джиджо.
— Приветствую, почтенный Аскс… или мне следует называть Эваскс?
Несколько наших компонентов спорили о том, как ответить, а остальные пораженно смотрели на преобразованное тело ниже шеи. Ларк по-прежнему двуногий, передвигается на двух Длинных соединенных конечностях. Но только всю его плоть обтягивает прозрачная пленка, свисающая, как просторная одежда, вздымающаяся и колеблющаяся в болезненном полужидком ритме, от которого в моем центральном сердечнике прокатываются волны тошноты. Особенно большой мешок, похожий на горб или тяжелую ношу, висит на спине, причем Ларк нисколько не протестует против его присутствия.
Наши хемосинтетические кольца зафиксировали несколько отвратительных запахов, таких, как метан, циан и серный водород.
Несомненные запахи зангов!
От удивления ответ у нас получился несколько бессвязный.
— Я/мы… не можем сказать… назвать… какое имя больше подходит этой груде… в данный момент. Споры/разногласия об этом продолжаются… Однако… можно правдиво отметить, некоторые части нас/Меня/Я/мы… узнают… определенные части… тебя/Тебя…
Наш общий голос смолк. Ни англик, ни галсемь не были способны отразить подходящую/точную степень удивления. Начали исходить эмоциональные феромоны… и, к нашему удивлению, «Ларк/занг» легко ответил таким же способом!
От его новой кожи исходили молекулярные сообщения, вызывая мгновенное понимание Моих/наших кожных рецепторов.
ВЗАИМНОЕ УЗНАВАНИЕ ДРУЖЕСТВЕННЫЕ НАМЕРЕНИЯ ГОТОВНОСТЬ ИСКАТЬ РЕШЕНИЕ
В поисках источника этих обонятельных сообщений наши/ Мои сенсоры определили тороидной формы выступ на груди Ларка.
Пурпурное кольцо.
Кольцо треки, часть группового существа, стоящего против нас!
Мы/я сразу узнали одно из малых колец, которые втайне несколько джадуров назад создал Аскс без ведома мастер-кольца, чтобы помочь Ларку и его спутнице сбежать.
Поглаживая восковую память о том времени, Я/мы осознал/вспомнил, что было и второе кольцо.
— Я оставил второе кольцо здесь, — объяснил Ларк, словно читая мои мысли. — Оно было ранено. Линг спрятала его в этой детской, чтобы о нем заботились и кормили. Поэтому я сюда и вернулся. Мои новые союзники хотят, чтобы я нашел маленькое красное кольцо. Они хотят знать, какова его цель.
Ему не нужно было объяснять, кто такие эти его «союзники». Джофур инстинктивно знает — а большинство унитарных существ нет, — что возможно объединить, и слить, и уравновесить самые разные компоненты, чтобы создать новое существо. В данном случае химера возникла как амальгама человека, треки и занга… ужасающий союз, но вполне вероятный.
— Ты… хочешь, чтобы мы/Я помогли тебе найти красное кольцо? — спросил Я.
Ларк кивнул.
— Оно способно принести мир на этот корабль…
Он немного помолчал, словно советуясь с самим собой, потом продолжил:
— Но есть кое-что еще. Я требую за участие в этом деле награды.
Мы должны освободить Линг.
ГАРРИ
Наше второе кольцо сознания спрашивает: а что, если?
* А что, если древняя вера в Прародителей ложна?
* А что, если нам солгали относительно Объятия Приливов?
* А что, если какой-то другой клан сумеет завладеть «Стремительным» и первым познакомиться с его информацией?
Зачем разумным покрываться жиром и потом из-за таких непонятных и тривиальных вопросов?
Я… не знаю, что ответить.
Вопросы кажутся совершенно нелепыми… как если бы спросить, почему мы дышим кислородом, или усваиваем пищу, или размножаемся, или проявляем верность родичам и потомкам! Меня серьезно тревожит, что вы можете выражать подобные сомнения!
ВОЗМОЖНО, НАМ/МНЕ ВСЕ-ТАКИ НЕ СЛЕДОВАЛО БЕЖАТЬ ИЗ КОНТРОЛЬНОЙ РУБКИ.
(В поисках убежища в этом темном/знакомом месте.)
Поистине, в нашем общем сердечнике сплетаются безумные, провокационные мысли, сомнения в главных джофурских верованиях. Больше того, став беженцем, я, кажется, уже не обладаю силой воли мастер-кольца, чтобы немедленно подавить все эти размышления.
МОЖЕТ БЫТЬ, НУЖНО БЫЛО РАЗРЕШИТЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА РАЗОБРАТЬ НАС/МЕНЯ НА ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ.
Это могло бы стать моим величайшим служением «Полкджи» и всему великому клану джофуров.
Главное преимущество этого убежища в том, что корабельные сенсоры не могут отыскать следы нашего тела, потому что их маскируют ряды прозрачных шкафов, полных маленькими кольцами всех разновидностей. Конечно, здесь есть ухаживающие за малышами роботы-няньки. Они доложат обо мне, но только если спросят с мостика. А пока такого запроса не будет, Я/мы, вероятно, будем здесь в безопасности, испуская властные феромоны, отдавая приказы машинам, делая вид, что имеем право распоряжаться здесь.
— — — — — — — —
— — — — — — — —
— — — — — — — —
Но есть еще одна опасность. Через неравные промежутки времени различные груды-джофуры приходят сюда, требуя запасные части.
В основном это солдаты. Высокие, грозные груды-воины, с ужасными ранами от сражения, продолжающегося в попытках изгнать захватчиков зангов с корабля. Треть палуб и зон «Полкджи» поражена этой инфекцией. В последнее время нам удалось добиться некоторого успеха, но бойцы, приходящие за заменой колец, поврежденных водородниками, свидетельствуют, что нам это дорого обходится.
К счастью, никто из этой касты не склонен спрашивать о причинах нашего/Моего присутствия здесь… а мы стараемся не попадаться им на глаза.
Да, мои кольца. Наша поимка — только вопрос времени. Вскоре нам предстоит разборка. И мне любопытно, будут ли использоваться эти кольца и восковой сердечник для новых целей.
Вероятно, нет.
Мы проводим много времени у зрительно-обонятельных дисплеев, захваченные событиями, которые происходят на «Полкджи» после гибели нашего капитана-лидера.
Помните ли вы, мои кольца, как наш корабль углубился в искривленные внутренности пункта перехода, преследуя землян так искусно и настойчиво, что им никогда от нас не уйти?
Кольца — члены экипажа из исследовательского сектора докладывают о прогрессе в понимании необычного защитного слоя «Стремительного» — оболочки, которая помешала нашим лучам остановить дельфинов. Эта оболочка как будто обещает неуязвимость, но согласно нашей бортовой Библиотеке большинство галактов давно отказалось от такой техники! Как только противник узнает, как преодолеть такую защиту, это легко сделать. Только неожиданность сделала ее эффективной у Фрактального Мира.
Вскоре библиотекари обещают сообщить и контрмеры.
Тем временем вход в пункт перехода заполняется кораблями беженцев, и не только от раскалывающегося обиталища за нами, но и из сотен других! У каждого корабля эмигрантов есть три возможности: оставаться в Четвертой Галактике и искать убежища в каком-то другом колодце или сменить порядок жизни. Вернуться к звездной цивилизации Пяти Галактик… или еще больше погрузиться в Объятие Приливов. Захватывающе наблюдать за тем, как многие возвышенные Древние делают этот судьбоносный выбор, хотя это и не мешает нам упорно преследовать землян.
И тут мы сталкиваемся с Сортировщиком.
Существом из легенды.
Редким феноменом судьбы.
С облаком света, которое сортирует корабли. Одни отбирает. Другие отсылает по их маршрутам.
ПОМНИТЕ ЛИ ВЫ НАШЕ УДИВЛЕНИЕ, МОИ КОЛЬЦА, КОГДА СОРТИРОВЩИК ВЫХВАТИЛ ЗЕМНОЙ КОРАБЛЬ И ПОМЕСТИЛ ЕГО СРЕДИ ТЕХ, КТО ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТИ?
Помещения и коридоры «Полкджи» охвачены изумлением и ошеломлением. Кто мог вообразить, что такое случится? Дельфины — самая молодая лицензированная разумная раса в цивилизации Пяти Галактик. И такого исхода — по их достоинствам или по какой-то хитрости — не могло представить себе ни одно нормальное разумное существо!
И здесь наш новый капитан-лидер признал неизбежное. Был отдан приказ. «Полкджи» прекращает преследование.
Мы направимся в Первую Галактику на базу джофуров, чтобы очиститься от зангской заразы и доложить обо всем, что узнали. Мы не захватили корабль землян, но можем сообщить о его судьбе, и это тоже ценная информация.
Больше того, существует Джиджо, превосходный объект для колонизации! Когда мы сообщим ее местоположение родному клану, маленькая планета сунеров станет идеальным местом генетических экспериментов и эксплуатации. Источником богатства для всей расы. Одно окончательное уничтожение г'кеков оправдает все наши испытания.
Может быть, клан так обрадуется нашим достижениям, что этой гибридной груде, этому Эвасксу, будет даровано прошение — если Я/мы сумею до того избежать расчленения.
Несмотря на явную неудачу в достижении главной цели, экипаж радуется. Хотя «Стремительный» от нас ушел, кажется, в этом нет нашей вины. Мы достигли большего, чем любой другой корабль в известном пространстве. И теперь можем вернуться домой.
Но тут происходит нечто поистине неожиданное.
Вы помните, мои кольца? Или воск-удивление все еще слишком свеж, чтобы воспоминание застыло?
Мы двигались в очереди к Сортировщику, ожидая, подобно многим другим, обычного быстрого возвращения в Первую Галактику.
Странный свет заполнил корабль, я и почувствовал, что нас разглядывают. Некоторые из наших/Моих колец — части прежнего Аскса — сопоставляют это с общением с удивительным камнем Джиджо, со Священным Яйцом.
Затем к нашему/Моему/всеобщему удивлению «Полкджи» был снят с нити перехода и помещен в строй отобранных! Избранных! Тех, чьи эмблемы свидетельствуют о глубочайшем погружении в Объятия Прилива, о предназначении для великой чести и просветления.
Так мы узнали о великой чести нашего нового состояния… и об ужасной боли, которую предстоит вынести. Но никто — от старшей груды-священника до воина самого низшего ранга — не может объяснить почему.
Почему мы были отобраны для такой чести?
Чести, которую мы не искали.
Чести, которая не принесла радости ни одной груде на борту благородного «Полкджи».
Я/мы вношу поправку. ОДНА ГРУДА ВЫРАЖАЕТ РАДОСТЬ. Некоторые кольца сознания, оставшиеся от Аскса, обрадовались новости!
Они считают, что это помешает «Полкджи» доложить о Джиджо. Необычное смешанное сообщество сунерских рас будет оставлено в мире, если этот боевой корабль не вернется домой.
На это вы надеетесь/верите, мои кольца?
Я бы привел вас в повиновение ударами любящей боли, чтобы изгнать из нашего общего сердечника подобную неверность, если бы не…
Если бы Сортировщик как будто не закончил свою работу! Армады, сосредоточенные им в свернутом пространстве, начали двигаться… рядами, колоннами, группами… все устремились по нитям перехода, раскалившимся от трения.
Вибрация и неожиданные толчки сотрясают «Полкджи» так сильно, что не помогают усилия наших могучих стабилизирующих полей.
А теперь, как будто всего этого недостаточно, начинает разворачиваться цепь тревожных сюрпризов.
Роботы продолжают ухаживать за инкубаторами, где растут на дистиллированных питательных веществах миниатюрные кольца всех форм, свойств и цветов. Со временем они превращаются в составные части новых груд джофуров.
Продолжают приходить солдаты в поисках замены колец для ходьбы, оружейных манипуляторов, хемосинтезирующих колец и даже тяжело раненных мастер-колец. Очевидно, смертельная схватка с зангами продолжается.
Тем временем Я/мы вижу на мониторах, как «Полкджи» вместе с роем кандидатов на трансцендентность оказывается в какой-то далекой звездной системе. Вокруг нас множество кораблей самой разной формы, от привычных звездных судов и угловатых машин до дрожащих шаров, которые нашему испуганному взгляду кажутся чрезвычайно зангскими!
В течение нескольких мидуров эта странная армада использует гиперпространственные прыжки в пространстве Б, чтобы пересечь пропасть в несколько пактааров, обогнуть обширную туманность и добраться до следующего пункта перехода. Наконец конвой ныряет в этот вход, и начинается новый полет по нитям, между границами многомерного пространства, где само пространство давно свернулось из сырого вещества расширяющейся вселенной.
А Я/мы все это время остаюсь в темном углу детской, прячась от Моих/наших товарищей по экипажу… пока неожиданность почти не лишает нас сознания.
Мы смотрим на нового пришельца.
На того, кто появился в последний момент, представ перед нашими недоумевающими органами чувств.
Это самое странное существо, какое Мне/нам когда-либо приходилось видеть.
Появилось оно несколько мгновений назад, самым необычным путем — через трубу снабжения, прибыло в детскую в маленьком экипаже, созданном для доставки в детскую сырья и образцов, но отнюдь не разумных существ!
Выбралось, прежде чем мы могли что-то сделать, расправило длинные конечности, обнаружив существо с пропорциями Homo sapiens. Действительно, торчащая вверху голова выглядит определенно человеческой. И знакомой.
Я/мы уставился, не правда ли, мои кольца? Несколько наших колец сознания, испуская пары узнавания, заставили наш орган речи произнести:
— Ларк! Это… действительно… ты?
Лицо тут же раскололось в непередаваемо-человеческой Улыбке. И когда оно/он заговорило, голос был нам знаком со времен Джиджо.
— Приветствую, почтенный Аскс… или мне следует называть Эваскс?
Несколько наших компонентов спорили о том, как ответить, а остальные пораженно смотрели на преобразованное тело ниже шеи. Ларк по-прежнему двуногий, передвигается на двух Длинных соединенных конечностях. Но только всю его плоть обтягивает прозрачная пленка, свисающая, как просторная одежда, вздымающаяся и колеблющаяся в болезненном полужидком ритме, от которого в моем центральном сердечнике прокатываются волны тошноты. Особенно большой мешок, похожий на горб или тяжелую ношу, висит на спине, причем Ларк нисколько не протестует против его присутствия.
Наши хемосинтетические кольца зафиксировали несколько отвратительных запахов, таких, как метан, циан и серный водород.
Несомненные запахи зангов!
От удивления ответ у нас получился несколько бессвязный.
— Я/мы… не можем сказать… назвать… какое имя больше подходит этой груде… в данный момент. Споры/разногласия об этом продолжаются… Однако… можно правдиво отметить, некоторые части нас/Меня/Я/мы… узнают… определенные части… тебя/Тебя…
Наш общий голос смолк. Ни англик, ни галсемь не были способны отразить подходящую/точную степень удивления. Начали исходить эмоциональные феромоны… и, к нашему удивлению, «Ларк/занг» легко ответил таким же способом!
От его новой кожи исходили молекулярные сообщения, вызывая мгновенное понимание Моих/наших кожных рецепторов.
ВЗАИМНОЕ УЗНАВАНИЕ ДРУЖЕСТВЕННЫЕ НАМЕРЕНИЯ ГОТОВНОСТЬ ИСКАТЬ РЕШЕНИЕ
В поисках источника этих обонятельных сообщений наши/ Мои сенсоры определили тороидной формы выступ на груди Ларка.
Пурпурное кольцо.
Кольцо треки, часть группового существа, стоящего против нас!
Мы/я сразу узнали одно из малых колец, которые втайне несколько джадуров назад создал Аскс без ведома мастер-кольца, чтобы помочь Ларку и его спутнице сбежать.
Поглаживая восковую память о том времени, Я/мы осознал/вспомнил, что было и второе кольцо.
— Я оставил второе кольцо здесь, — объяснил Ларк, словно читая мои мысли. — Оно было ранено. Линг спрятала его в этой детской, чтобы о нем заботились и кормили. Поэтому я сюда и вернулся. Мои новые союзники хотят, чтобы я нашел маленькое красное кольцо. Они хотят знать, какова его цель.
Ему не нужно было объяснять, кто такие эти его «союзники». Джофур инстинктивно знает — а большинство унитарных существ нет, — что возможно объединить, и слить, и уравновесить самые разные компоненты, чтобы создать новое существо. В данном случае химера возникла как амальгама человека, треки и занга… ужасающий союз, но вполне вероятный.
— Ты… хочешь, чтобы мы/Я помогли тебе найти красное кольцо? — спросил Я.
Ларк кивнул.
— Оно способно принести мир на этот корабль…
Он немного помолчал, словно советуясь с самим собой, потом продолжил:
— Но есть кое-что еще. Я требую за участие в этом деле награды.
Мы должны освободить Линг.
ГАРРИ
В его последний кошмар ворвались голоса, отодвинув бред, полный нелепой болтовни и боли.
Мне кажется, он приходит в себя, произнес кто-то.
Гарри забился, повернул голову справа налево.
На мгновение, которое было для него вечностью, ему показалось, что его сознание обнажено, выброшено в пространство Е и стало плодородной почвой для колонизации паразитическими мемо — сложными, самонадеянными символическими существами, не похожими на то, что создается на
Земле, созданными специально для вторжения в его бессвязный бред. Даже теперь, когда начало появляться что-то похожее на сознание, странные фигуры продолжали толпиться и хихикать, более причудливые, чем что-либо рожденное органическим мозгом.
Каким-то образом — может, благодаря силе воли, а может, из чистого упрямства — он оттолкнул большинство их в сторону, прокладывая себе путь к бодрствованию.
— Ты уверен, что мы можем его отпустить? — спросил другой голос, более высокий. — Только посмотри на его зубы. Он может быть опасен!
Первый говорящий казался спокойным, хотя и в его голосе слышалась неуверенность.
— Послушай. Ты ведь и раньше видела шимпов. Они наши друзья. Нам не могло повезти больше — после всего, через что мы прошли.
— Ты называешь это шимпом? — возразил второй. — Я никогда не проводила с ними много времени и не прочла так много книг, но ручаюсь, ни один шимп так не выглядит!
Именно это замечание, больше всего остального, заставило Гарри еще отчаянней сражаться с не отпускающей его сонливостью.
А что такого в моей внешности? Я в любое время готов сравнить свое лицо с лицом безволосой обезьяны!
Разумеется, голоса человеческие. Он узнал их, несмотря на незнакомый акцент.
Как люди оказались в пространстве Е?
Он попробовал открыть глаза, ударил резкий болезненный свет. Гарри застонал, прикрывая глаза рукой.
— Я…
В горле у него пересохло. Говорить было трудно.
— Я хотел бы… попить.
Их реакция его удивила. Более высокий голос произнес:
— Он говорит! Видишь? Это не может быть шимп. Бей его! Гарри с трудом открыл глаза в мир блеска и расплывающихся очертаний. Он сел и заметил, что две фигуры стремительно отпрянули. Молодые люди — самец и самка — грязные и оборванные.
— Эй! — прохрипел он. — Что значит, я не могу…
Гарри неожиданно замолчал, не в силах ни двигаться дальше, ни говорить. Он мог только смотреть на свою руку. Его собственную руку… поросшую редкой шерстью.
Стеклянистой белой шерстью.
Борясь с паникой, Гарри встал, пощупал себя, проверяя, нет ли ран или недостающих частей. К его величайшему облегчению, все важнейшие части тела оказались на месте. Но глаза его продолжали поворачиваться без его желания, отыскивая, что еще не так.
Белая шерсть… белая шерсть… с этим я могу жить, если больше ничего не изменилось…
Один из людей снова показался в поле его зрения. Мужчина, одетый в рваные тряпки, с многодневной щетиной на щеках. Испытывая тревогу и смятение, Гарри смог только рефлекторно огрызнуться и попятиться.
— Эй, — успокаивающе сказал мужчина. — Полегче, мистер. Ты просил воды. Здесь есть немного, в этой фляжке.
В руке он держал какой-то предмет. Похоже на грязную бутылку из тыквы, заткнутую цилиндрическим обрубком дерева.
Что это? — подумал Гарри. Какая-то шутка? Или мысленный мусор пространства Е?
По-прежнему пятясь по палубе своей поврежденной разведочной станции, он выглянул в окно и заметил, что местность снаружи изменилась. Обширная равнина пушистого ковра стала желтой, а не бежевой, туман сгустился, скрывая все, кроме соседней груды металлических обломков, которые, дымясь, медленно растворялись в окружающих жадных растениях. Гарри хотел спросить, что случилось, сколько времени он был без сознания, откуда взялись эти люди и как они пробрались в его корабль. Возможно, он обязан им жизнью. Но он находился почти в истерическом состоянии и Мог только продолжать пятиться.
Белая шерсть… но это не все. Что-то еще неправильно! Эти клещи что-то со мной еще сделали, я это знаю!
Теперь ему ясно были видны оба человека. У женщины — скорее девочки — ужасный шрам на лице. Она держит в руках гаечный ключ, размахивая им, как оружием. Парень удерживает ее, хотя он тоже явно смущен внешностью Гарри.
— Мы тебе не причиним зла, — сказал он. — Ты спас нас от чудовищ. Мы пришли и починили твой корпус. Послушай, меня зовут Двер, а это Рети. Мы люди… земляне. А ты можешь нам сказать, кто… и что… ты?
Гарри хотелось закричать. Спрашивать так, словно они слепы! Неужели патроны не узнают собственных клиентов? Даже с белой шерстью шимп все равно…
Он почувствовал неожиданную щекотку сзади. Конечно, за ним переборка, и он не может больше пятиться. Но ощущение пришло на мгновение раньше, и оно какое-то необычное, как будто стена поглаживает ему спину.
Моя спина.
Он был там — последнее, что он мог вспомнить, — маленький хищный мемоид, напавший на него сзади и впившийся в плоть, заполняя его сознание-тело волнами смятения и дезориентации.
— Я хочу сказать… ты выглядишь так, что мог бы быть нашим родичем, — нервно продолжал юноша. — И ты говоришь на англике, так что, может быть…
Гарри его не слушал. С растущим ужасом он нервно щупал за собой левой рукой, коснулся переборки, двинул руку ниже.
Что-то начало подниматься навстречу его руке. Он ясно ощущал это. Что-то такое, что является частью его самого.
Змееподобное щупальце, покрытое шерстью, уверенно поместилось в его руке. Это казалось таким же естественным, как почесать собственную задницу или потянуть большие пальцы.
Ага, с некоторым облегчением подумал он. Да это мой собственный проклятый хвост.
Дыхание застыло у него в горле… потом вырвалось длинным печальным вздохом.
Люди нервно попятились, а вздох претерпел метаморфозу, словно мемо с собственным разумом, превратившись в хриплый, истерический хохот.
Когда он наконец спокойно принялся разглядывать собственное отражение в зеркале, результат оказался не таким уж плохим. В сущности белая шерсть казалась даже… ну… харизматической.
А что касается нового придатка, то Гарри с ним уже смирился.
Он, несомненно, способен приносить пользу, думал он. Хотя предстоящие счета портного мне не очень нравятся.
Конечно, все могло быть гораздо хуже. Паразит мемоид, проникший в его тело, умер спустя несколько мгновений после того, как его родитель взорвался, соприкоснувшись с материальной реальностью. И в последнем усилии он мог ухватиться за любую случайную мысль Гарри, используя ее для быстрой перемены. В пространстве Е то, как вы себя самого представляете, может иметь для вашей внешности неожиданные и драматичные последствия.
Но одно несомненно — в таком виде он никогда не сможет вернуться на Землю. Его назовут «обезьяной» — это самое невыносимое оскорбление.
Поступив в Институт Навигации, я думал, что, возможно, мне весь остаток жизни придется жить отдельно от своих. А теперь я принадлежу Вер'Кв'квинну еще больше, чем раньше.
По его приказу станция двинулась параллельно Авеню, хромая на максимально безопасной скорости, возвращаясь прежним маршрутом, чтобы подобрать инструментальные пакеты и покончить с этим дежурством, прежде чем еще что-нибудь не случится.
У Вер'Кв'квинна есть одно хорошее качество. Старый моллюск вряд ли заметит разницу в моей внешности. Он думает только о работе.
Оставалась одна проблема.
Молодые люди.
Очевидно, Двер и Рети и были тем «органическим грузом», который несло несчастное машинное существо. Их маленький обитаемый корпус уже готов был подвергнуться нападению и быть разорванным прожорливым мемоидом-стервятником, когда появился Гарри. С их точки зрения, он был той самой кавалерией из пословицы. Рыцарем их книги сказок, прискакавшим на выручку в самый последний момент.
После того как последний мемоид сбежал, раздувшись от украденных атомов, они вернули ему долг. Уговорив умирающего меха использовать последние силы для сооружения мостика, они забрались в станцию Гарри и спасли его от удушья, когда он лежал, ошеломленный и лишившийся сознания.
Затем мех исчез, и его масса стала временным удобрением для этой истосковавшейся по материи пустыне.
— Мы так и не поняли, где оказались или почему он нас принес сюда, — объяснял Двер, с жадностью пожирая тройную порцию из рациона Гарри. — Машина не разговаривала с нами, хотя, кажется, понимала, когда я говорил на галдва.
Гарри смотрел на парня, зачарованный странной смесью дикаря и джентльмена в Двере. Тот не отрицал того, что он сунер, потомок преступников колонистов, больше двух столетий назад отказавшихся от технологии. Однако он может говорить и читать на полудюжине галактических языков и явно осознает ситуацию.
— Когда мех взял нас на борт возле гигантской красной звезды, мы подумали, что с нами все кончено. Свитки говорят, что машины, живущие в глубоком космосе, могут быть враждебными и иногда они враги нашего вида жизни. Но этот сделал для нас убежище, снабдил его воздухом и починил рециклер. Он даже спросил нас, куда мы хотим лететь.
— Мне кажется, ты упомянул, что он не говорил, — заметил Гарри.
Рети, подросток с шрамом на щеке, покачала головой.
— Один из роботов приходил к нам с куском металла, на котором были нацарапаны буквы. Не знаю, почему он использовал такой способ: ведь у нас был маленький учитель, который мог с ним разговаривать. Но по крайней мере робот как будто понял, что мы ответили.
— И что же вы ответили?
Оба человека ответили одновременно.
Двер: Я попросил отнести нас домой.
Рети: Я сказала, чтобы он привел к нам более важных парней!
Они сердито посмотрели друг на друга, словно продолжая спор.
Гарри долго думал, наконец кивнул в знак понимания.
— Похоже на несовместимые приказы. Для вас или меня это означало бы необходимость выбора или нахождения компромисса. Но сомневаюсь, чтобы машина так поступила. Могу только высказать предположение, что она попыталась выполнить оба приказа одновременно. Конечно, ее определение терминов может быть совсем не тем, что вы имели в виду.
Молодой человек выглядел смущенным, поэтому Гарри покачал головой.
— Могу только точно сказать, что, когда я напал на ваш след, вы определенно не направлялись в вашу сунерскую колонию.
Рети довольно кивнула. —Ха!
— Но не направлялись вы и на Землю, или в один из Великих Институтов, или вообще к какому-нибудь могучему клану Пяти Галактик.
— Тогда куда же…
— В сущности, мех относил вас — со смертельным рис-Ком для себя самого — в такие таинственные измерения и Царства, что их трудно даже назвать. Кажется, он шел по Холодному следу двух…
Его речь прервал предупреждающий сигнал. Впереди еще один из пакетов Вер'Кв'квинна.
— Прошу прощения, — сказал он людям, которые, по-видимому, поняли, что ему предстоит заняться работой. Рети даже начала обращаться с ним с почтением, которое казалось преувеличенным, потому что исходило от патрона расы Гарри.
Он с помощью корабельных манипуляторов достал последний пакет, затем спрыснул его специальной жидкостью, чтобы убедиться, что к нему не прилипли микробы-мемоиды, и только потом спрятал. Поблизости звездным светом сверкала Авеню. Царство материальных существ и надежных физических законов всего в нескольких метрах, но Гарри не собирался нырять туда. Его обратный маршрут кружной, но гораздо более безопасный.
Закончив свое дело, он посмотрел на Двера и Рети, этих двух потерпевших кораблекрушение, которых он спас… и которые, в свою очередь, спасли его. Они тоже потомки землян, а люди официально патроны, возвысившие расу неошимпанзе. Но по закону он им ничем не обязан. Больше того, его долг как представителя одного из Великих Институтов арестовать любого сунера, с которым он встретится.
Но что хорошего это даст? Он сомневался, что они настолько знают астродинамику, что могут сказать, где находится их тайная колония, так что допрос ничего не даст. Из того, что они рассказали до сих пор, следует, что их колония весьма необычна, в ней мирно уживаются полдюжины рас, которые в цивилизованном мире впиваются друг другу в глотку. В нормальное время это само по себе было бы важной новостью. Но сейчас, когда все Пять Галактик в смятении и навигационные линии распадаются, они легко проскользнут в бюрократические щели на базе в Каззкарке.
Мне кажется, он приходит в себя, произнес кто-то.
Гарри забился, повернул голову справа налево.
На мгновение, которое было для него вечностью, ему показалось, что его сознание обнажено, выброшено в пространство Е и стало плодородной почвой для колонизации паразитическими мемо — сложными, самонадеянными символическими существами, не похожими на то, что создается на
Земле, созданными специально для вторжения в его бессвязный бред. Даже теперь, когда начало появляться что-то похожее на сознание, странные фигуры продолжали толпиться и хихикать, более причудливые, чем что-либо рожденное органическим мозгом.
Каким-то образом — может, благодаря силе воли, а может, из чистого упрямства — он оттолкнул большинство их в сторону, прокладывая себе путь к бодрствованию.
— Ты уверен, что мы можем его отпустить? — спросил другой голос, более высокий. — Только посмотри на его зубы. Он может быть опасен!
Первый говорящий казался спокойным, хотя и в его голосе слышалась неуверенность.
— Послушай. Ты ведь и раньше видела шимпов. Они наши друзья. Нам не могло повезти больше — после всего, через что мы прошли.
— Ты называешь это шимпом? — возразил второй. — Я никогда не проводила с ними много времени и не прочла так много книг, но ручаюсь, ни один шимп так не выглядит!
Именно это замечание, больше всего остального, заставило Гарри еще отчаянней сражаться с не отпускающей его сонливостью.
А что такого в моей внешности? Я в любое время готов сравнить свое лицо с лицом безволосой обезьяны!
Разумеется, голоса человеческие. Он узнал их, несмотря на незнакомый акцент.
Как люди оказались в пространстве Е?
Он попробовал открыть глаза, ударил резкий болезненный свет. Гарри застонал, прикрывая глаза рукой.
— Я…
В горле у него пересохло. Говорить было трудно.
— Я хотел бы… попить.
Их реакция его удивила. Более высокий голос произнес:
— Он говорит! Видишь? Это не может быть шимп. Бей его! Гарри с трудом открыл глаза в мир блеска и расплывающихся очертаний. Он сел и заметил, что две фигуры стремительно отпрянули. Молодые люди — самец и самка — грязные и оборванные.
— Эй! — прохрипел он. — Что значит, я не могу…
Гарри неожиданно замолчал, не в силах ни двигаться дальше, ни говорить. Он мог только смотреть на свою руку. Его собственную руку… поросшую редкой шерстью.
Стеклянистой белой шерстью.
Борясь с паникой, Гарри встал, пощупал себя, проверяя, нет ли ран или недостающих частей. К его величайшему облегчению, все важнейшие части тела оказались на месте. Но глаза его продолжали поворачиваться без его желания, отыскивая, что еще не так.
Белая шерсть… белая шерсть… с этим я могу жить, если больше ничего не изменилось…
Один из людей снова показался в поле его зрения. Мужчина, одетый в рваные тряпки, с многодневной щетиной на щеках. Испытывая тревогу и смятение, Гарри смог только рефлекторно огрызнуться и попятиться.
— Эй, — успокаивающе сказал мужчина. — Полегче, мистер. Ты просил воды. Здесь есть немного, в этой фляжке.
В руке он держал какой-то предмет. Похоже на грязную бутылку из тыквы, заткнутую цилиндрическим обрубком дерева.
Что это? — подумал Гарри. Какая-то шутка? Или мысленный мусор пространства Е?
По-прежнему пятясь по палубе своей поврежденной разведочной станции, он выглянул в окно и заметил, что местность снаружи изменилась. Обширная равнина пушистого ковра стала желтой, а не бежевой, туман сгустился, скрывая все, кроме соседней груды металлических обломков, которые, дымясь, медленно растворялись в окружающих жадных растениях. Гарри хотел спросить, что случилось, сколько времени он был без сознания, откуда взялись эти люди и как они пробрались в его корабль. Возможно, он обязан им жизнью. Но он находился почти в истерическом состоянии и Мог только продолжать пятиться.
Белая шерсть… но это не все. Что-то еще неправильно! Эти клещи что-то со мной еще сделали, я это знаю!
Теперь ему ясно были видны оба человека. У женщины — скорее девочки — ужасный шрам на лице. Она держит в руках гаечный ключ, размахивая им, как оружием. Парень удерживает ее, хотя он тоже явно смущен внешностью Гарри.
— Мы тебе не причиним зла, — сказал он. — Ты спас нас от чудовищ. Мы пришли и починили твой корпус. Послушай, меня зовут Двер, а это Рети. Мы люди… земляне. А ты можешь нам сказать, кто… и что… ты?
Гарри хотелось закричать. Спрашивать так, словно они слепы! Неужели патроны не узнают собственных клиентов? Даже с белой шерстью шимп все равно…
Он почувствовал неожиданную щекотку сзади. Конечно, за ним переборка, и он не может больше пятиться. Но ощущение пришло на мгновение раньше, и оно какое-то необычное, как будто стена поглаживает ему спину.
Моя спина.
Он был там — последнее, что он мог вспомнить, — маленький хищный мемоид, напавший на него сзади и впившийся в плоть, заполняя его сознание-тело волнами смятения и дезориентации.
— Я хочу сказать… ты выглядишь так, что мог бы быть нашим родичем, — нервно продолжал юноша. — И ты говоришь на англике, так что, может быть…
Гарри его не слушал. С растущим ужасом он нервно щупал за собой левой рукой, коснулся переборки, двинул руку ниже.
Что-то начало подниматься навстречу его руке. Он ясно ощущал это. Что-то такое, что является частью его самого.
Змееподобное щупальце, покрытое шерстью, уверенно поместилось в его руке. Это казалось таким же естественным, как почесать собственную задницу или потянуть большие пальцы.
Ага, с некоторым облегчением подумал он. Да это мой собственный проклятый хвост.
Дыхание застыло у него в горле… потом вырвалось длинным печальным вздохом.
Люди нервно попятились, а вздох претерпел метаморфозу, словно мемо с собственным разумом, превратившись в хриплый, истерический хохот.
Когда он наконец спокойно принялся разглядывать собственное отражение в зеркале, результат оказался не таким уж плохим. В сущности белая шерсть казалась даже… ну… харизматической.
А что касается нового придатка, то Гарри с ним уже смирился.
Он, несомненно, способен приносить пользу, думал он. Хотя предстоящие счета портного мне не очень нравятся.
Конечно, все могло быть гораздо хуже. Паразит мемоид, проникший в его тело, умер спустя несколько мгновений после того, как его родитель взорвался, соприкоснувшись с материальной реальностью. И в последнем усилии он мог ухватиться за любую случайную мысль Гарри, используя ее для быстрой перемены. В пространстве Е то, как вы себя самого представляете, может иметь для вашей внешности неожиданные и драматичные последствия.
Но одно несомненно — в таком виде он никогда не сможет вернуться на Землю. Его назовут «обезьяной» — это самое невыносимое оскорбление.
Поступив в Институт Навигации, я думал, что, возможно, мне весь остаток жизни придется жить отдельно от своих. А теперь я принадлежу Вер'Кв'квинну еще больше, чем раньше.
По его приказу станция двинулась параллельно Авеню, хромая на максимально безопасной скорости, возвращаясь прежним маршрутом, чтобы подобрать инструментальные пакеты и покончить с этим дежурством, прежде чем еще что-нибудь не случится.
У Вер'Кв'квинна есть одно хорошее качество. Старый моллюск вряд ли заметит разницу в моей внешности. Он думает только о работе.
Оставалась одна проблема.
Молодые люди.
Очевидно, Двер и Рети и были тем «органическим грузом», который несло несчастное машинное существо. Их маленький обитаемый корпус уже готов был подвергнуться нападению и быть разорванным прожорливым мемоидом-стервятником, когда появился Гарри. С их точки зрения, он был той самой кавалерией из пословицы. Рыцарем их книги сказок, прискакавшим на выручку в самый последний момент.
После того как последний мемоид сбежал, раздувшись от украденных атомов, они вернули ему долг. Уговорив умирающего меха использовать последние силы для сооружения мостика, они забрались в станцию Гарри и спасли его от удушья, когда он лежал, ошеломленный и лишившийся сознания.
Затем мех исчез, и его масса стала временным удобрением для этой истосковавшейся по материи пустыне.
— Мы так и не поняли, где оказались или почему он нас принес сюда, — объяснял Двер, с жадностью пожирая тройную порцию из рациона Гарри. — Машина не разговаривала с нами, хотя, кажется, понимала, когда я говорил на галдва.
Гарри смотрел на парня, зачарованный странной смесью дикаря и джентльмена в Двере. Тот не отрицал того, что он сунер, потомок преступников колонистов, больше двух столетий назад отказавшихся от технологии. Однако он может говорить и читать на полудюжине галактических языков и явно осознает ситуацию.
— Когда мех взял нас на борт возле гигантской красной звезды, мы подумали, что с нами все кончено. Свитки говорят, что машины, живущие в глубоком космосе, могут быть враждебными и иногда они враги нашего вида жизни. Но этот сделал для нас убежище, снабдил его воздухом и починил рециклер. Он даже спросил нас, куда мы хотим лететь.
— Мне кажется, ты упомянул, что он не говорил, — заметил Гарри.
Рети, подросток с шрамом на щеке, покачала головой.
— Один из роботов приходил к нам с куском металла, на котором были нацарапаны буквы. Не знаю, почему он использовал такой способ: ведь у нас был маленький учитель, который мог с ним разговаривать. Но по крайней мере робот как будто понял, что мы ответили.
— И что же вы ответили?
Оба человека ответили одновременно.
Двер: Я попросил отнести нас домой.
Рети: Я сказала, чтобы он привел к нам более важных парней!
Они сердито посмотрели друг на друга, словно продолжая спор.
Гарри долго думал, наконец кивнул в знак понимания.
— Похоже на несовместимые приказы. Для вас или меня это означало бы необходимость выбора или нахождения компромисса. Но сомневаюсь, чтобы машина так поступила. Могу только высказать предположение, что она попыталась выполнить оба приказа одновременно. Конечно, ее определение терминов может быть совсем не тем, что вы имели в виду.
Молодой человек выглядел смущенным, поэтому Гарри покачал головой.
— Могу только точно сказать, что, когда я напал на ваш след, вы определенно не направлялись в вашу сунерскую колонию.
Рети довольно кивнула. —Ха!
— Но не направлялись вы и на Землю, или в один из Великих Институтов, или вообще к какому-нибудь могучему клану Пяти Галактик.
— Тогда куда же…
— В сущности, мех относил вас — со смертельным рис-Ком для себя самого — в такие таинственные измерения и Царства, что их трудно даже назвать. Кажется, он шел по Холодному следу двух…
Его речь прервал предупреждающий сигнал. Впереди еще один из пакетов Вер'Кв'квинна.
— Прошу прощения, — сказал он людям, которые, по-видимому, поняли, что ему предстоит заняться работой. Рети даже начала обращаться с ним с почтением, которое казалось преувеличенным, потому что исходило от патрона расы Гарри.
Он с помощью корабельных манипуляторов достал последний пакет, затем спрыснул его специальной жидкостью, чтобы убедиться, что к нему не прилипли микробы-мемоиды, и только потом спрятал. Поблизости звездным светом сверкала Авеню. Царство материальных существ и надежных физических законов всего в нескольких метрах, но Гарри не собирался нырять туда. Его обратный маршрут кружной, но гораздо более безопасный.
Закончив свое дело, он посмотрел на Двера и Рети, этих двух потерпевших кораблекрушение, которых он спас… и которые, в свою очередь, спасли его. Они тоже потомки землян, а люди официально патроны, возвысившие расу неошимпанзе. Но по закону он им ничем не обязан. Больше того, его долг как представителя одного из Великих Институтов арестовать любого сунера, с которым он встретится.
Но что хорошего это даст? Он сомневался, что они настолько знают астродинамику, что могут сказать, где находится их тайная колония, так что допрос ничего не даст. Из того, что они рассказали до сих пор, следует, что их колония весьма необычна, в ней мирно уживаются полдюжины рас, которые в цивилизованном мире впиваются друг другу в глотку. В нормальное время это само по себе было бы важной новостью. Но сейчас, когда все Пять Галактик в смятении и навигационные линии распадаются, они легко проскользнут в бюрократические щели на базе в Каззкарке.